1889 - Томск. Родился Станислав Витальевич Сырокомский, русский, беспартийный, учитель физкультуры

А то мы знаем только Зорге и Кузнецова, но вражеские радиоголоса частенько сообщают, что на Запад перебежал Носенко, русский шпион в Японии, зам. резидента такой-то, резидент такой-то... Андропов каждый раз отвечал, что у нас нет разведки, но подходящего контрразведчика можно быстро подобрать и отдать его в руки «Литгазеты».

Так вот, во время одного из визитов к председателю КГБ, сидя в кресле, примыкающем к письменному столу хозяина кабинета, я увидел какой-то толстый том со множеством закладок. Бесцеремонность мне присуща, а потому нахально спросил, что за книгу он читает.

– Плеханов, избранные сочинения. Почему вы удивляетесь – очень актуальные мысли. Вот послушайте… И он минут десять зачитывал мне несколько закладок, если можно так сказать. Уверен, что Юрий Владимирович был единственным членом Политбюро ЦК КПСС, который читал труды отца русского марксизма.

Потом разговор зашел о злободневном

– Что нам делать с Солженицыным? Вы же знаете, и «Голос Америки», и Би-би-си, и «Немецкая волна» каждый день цитируют этого ярого антисоветчика… – Только ради Бога не сажайте его, лучше вышлите за границу.

– Да я и сам думал об этом варианте. Обратились к Швейцарии, та ни в какую не хочет принимать Солженицына, и еще несколько стран ответили отказом на наш зондаж.

– По-моему, обращаться надо не к правительствам, а к писателям, обожающим Александра Исаевича. Ну, например, к самому знаменитому германскому писателю Генриху Беллю.

– Что ж, можно попробовать… Белль охотно согласился принять Солженицына. Через несколько недель, кажется, в феврале 1974 года, классик немецкой литературы обнимал в аэропорту Франкфурта-на-Майне классика современной русской литературы. Андропов умел быстро принимать решения.

Приведу характерный пример. В «Литгазете» я курировал прежде всего вторую тетрадку – отделы экономики, науки, коммунистического воспитания, социальнобытовых проблем, международной жизни. Особенно заботила меня контрпропагандистская 9-я страница, где «разоблачались потуги», давался отпор нашим идейным противникам и на Западе, и на Востоке, и внутри страны (прежде всего Солженицыну и Сахарову – мне до сих пор стыдно за эти пасквили).

Особенно остро 9-я полоса нуждалась в материалах с места событий

У «ЛГ» не было своих зарубежных собкоров, нам изредка писали собкоры АПН, правда, лучшие из лучших: Генрих Боровик из США, Владимир Ломейко и Николай Португалов из ФРГ, Эдгар Чепоров из Англии, Юрий Коваленко и Владимир Катин из Франции. Наконец мне надоело выпрашивать актуальные корреспонденции у работников агентства печати «Новости».

Я зашел к главному редактору А. Б. Чаковскому, который и сам видел, что 9-я в кризисе, и предложил создать совместные с КГБ корпункты в США, Англии, ФРГ и Франции. КГБ благодаря этому получит еще «четыре крыши», а мы станем получать оперативные материалы из четырех ведущих стран Запада. Потребовал, чтобы «Чак» позвонил Андропову. Ю. В. сразу оценил нашу инициативу.

– Не вешайте трубку, Александр Борисович.

И мы услышали (мембрана правительственного телефона хорошо резонирует), как Андропов сказал кому-то по другому телефону: – Андрей! Вот тут Чаковский вносит интересное, на мой взгляд, предложение, – и разъяснил Андрею Громыко суть вопроса. Министр иностранных дел тут же согласился с позицией товарища по партии. Так что все было решено за десять минут.

На другой день на конспиративной квартире КГБ в центре столицы состоялась «встреча в верхах». Начальник 1-го Главного управления КГБ – той самой разведки, которой якобы нет, Крючков, его первый заместитель Иванов, Чаковский и я. В принципе все обговорили, товарищи из внешней разведки согласились с моей постановкой вопроса: для «ЛГ» нужны особые материалы, писательского уровня, иначе чекисты сразу засветятся, а потому у редакции «ЛГ» должно быть право предварительно «испытывать» кандидатов в собкоры.

Он сразу все понял. Снял трубку: – Юрий Владимирович! Это Юлиан вас беспокоит. Вот какое дело… Разговор продолжался минут десять. Сияющий Юлиан радостно сказал: – Старичок! Все уладил. Еду! Отправляй записку в ЦК.

Я написал и на всякий случай позвонил первому заму Крючкова Иванову (имя уже забыл). Тот не возражал. В записке с просьбой разрешить командировать в ФРГ Юлиана Семенова я указал: «С КГБ СССР (т. Крючков) согласовано».

В тот же день звонит мне Крючков: – Когда это вы согласовали со мной вопрос о Семенове?

– Я разговаривал с вашим первым заместителем, и он не возражал. Считал, что это одно и то же… – Это у вас в редакции одно и то же. Прошу впредь не упоминать мою фамилию, если я сам не дам на это согласие… Ну что ж, пришлось проглотить… Не знаю, принес ли пользу разведке Юлиан, но 9-ю теперь украшали его отличные репортажи…

Андропов был вспыльчивым человеком. Один раз он сам позвонил мне и резко отчитал за то, что я помог корреспонденту берлинского еженедельника «Хорицонт», партнера «ЛГ» в ГДР, поехать в Омск. Этот сибирский город был закрыт для иностранцев, но я позвонил в Совет Министров и уговорил сделать исключение для нашего коллеги. Конечно, Ю.В. был прав. Но я никогда не думал, что этот интеллигентнейший человек сыграет роковую роль в моей судьбе

Дело было весной 1980 года

Мы с женой и сыном Леней Млечиным постоянно жили в писательском поселке Переделкино, на служебной даче «Литгазеты». Только что первый секретарь ЦК ВЛКСМ Борис Пастухов вручил мне и другим лауреатам премии Ленинского комсомола свидетельства о высокой награде. Это была почетная премия. Ею гордились многие выдающиеся деятели культуры. Церемонию вручения показала телепрограмма «Время», и тут же начались звонки на дачу: «С тебя причитается!..», «Когда будем обмывать?!» и т. д. Мы с женой решили сбежать от телефона (как он мертво замолчал спустя месяц!) и пойти погулять перед сном.

www.pseudology.org