Фатех Вергасов

Организация здорового накала

Начало строительства второй нитки газопровода Северные районы Тюменской области (СРТО) - Урал в зимний сезон 1972-73 года начало тревожить руководителей СССР.

По ходу холодной войны стране было отказано в поставке труб большого диаметра из Федеративной Республики Германия (ФРГ).

Решего было строить из труб Челябинского трубного завода, где спешно было налажено их производство.

Кроме того, в расчёте на этот газ десятки производств многих ведущих отраслей страны, а в первую очередь Урала и Сибири, срочно перестраивались на потребление газа.

Работа эта шла полным ходом и никто не сомневался, что она будет закончена к весне 1972 года. Так что отступать было никак нельзя, тем более, что "точка возврата" была давно пройдена, т.е. старое топочное оборудование по ходу реконструкции было уже демонтировано. Мосты были сожжены.

Так для меня начиналось то время, которое потом обзовут "застой". И продолжалось оно для меня 20 лет, практически без перерыва. Темпы строительства никого не устраивали, т.к. явно обозначился провал строительства в этом строительном сезоне. Вот почему наверху не на шутку встревожились. Там было принято решение сконцентрировать силы, выделить дополнительные ресурсы и организовать настоящий, но многомесячный штурм.

Не атаку, не наскок, не рывок, а осаду и овладение. Более того, там и тогда вызрело решение провести структурные изменения и начать стоит подрядным способом, организовав новое строительное министерство. Будущий Миннефтегазтрой.

На строительство прибыл товарищ Косыгин Алексей Николаевич. Ну и что? - скажет иной умник из теперешних академиков. А то, что важность данной стройки, настолько велика, что Премьер-министр страны счёл необходимым прибыть в далекий северный посёлочек, чтобы лично убедиться в том, что стройка не будет провалена. 

Знать, не оказалось в стране для Косыгина дела важнее

Забегая немного вперёд, скажу, что Алексей Николаевич еще не раз в ту зиму проводил выездные совещания по данной стройке, а его зам Вениамин Эммануилович Дымшиц, в то время ещё и Председатель Госснаба СССР, почти не покидал пределов Тюменской области. Такая то была стройка и такое ей придавалось значение.

На верхней фотографии рядом с Косыгиным стоит Первый секретарь Тюменского обкома партии Щербина Борис Евдокимович, который через год возглавит вновь созданный после раздела Мингазпрома Миннефтегазстрой СССР, а позденее уже в ранге Первого зампреда Совмина СССР он будет первым ликвидатором последствий аварии на Чернобыльской АС. Такие всегда были первыми.

В Надыме Косыгин энергично провел памятное совещание с руководителями более 40 министерств и ведомств СССР.

Я впервые с очень близкого расстояния наблюдал видел слушал и слышал руководителя такого ранга.  Главу Правительства СССР и члена Политбюро ЦК КПСС. Причём не эпизодически, а почти непрерывно на протяжение всего его многочасового пребывания в Надыме.

Первые впечатления

Поразило то, что он разговаривал совсем по-домашнему, т.е. простым человеческим языком, а не как в кинохронике.

Он оказал себя живым умным цепким въедливым, строгим точным требовательным, и одновременно с этим, чутким и юмористичным собеседником, который проявлял действительный интерес и к своему визави, и к обсуждаемой теме, какой бы на первый взгляд мелкой она ни казалась.

В каждом эпизоде, в каждой фазе общения он безошибочно определял ее психологическую подоснову, настрой собеседника. Его реакции реплики и жесты были безукоризненно выверены и точны.

Благодаря этому он добивался такого положения, что собеседник как бы забывал и с кем он говорит и в какой обстановке он говорит.

Несмотря на то, что в этих актах общения (а это не только речь, но и мимика, и жест, и поза, и взгляд... много чего) участвовало много народу, у собеседника Косыгина, казалось, была полная уверенность, что они разговаривают наедине. Интимно.

Чего же в этих контактах искал сам Косыгин? Как я понял гораздо позднее, он за разрозненными ответами своих собеседников, по их реакциям выискивал явление. Его интересовал текущий настрой людей на предстоящую ударную работу.

Успех трансляции установок, как тогда принято было говорить, Партии и Правительства до умов и сердец простого народа. И конечно же все те искажения и шумы, которые неизбежно сопровождают любую трансляцию.

Люди вполне доверительно говорили о таком, что можно сказать, да и то не всегда, только на исповеди. Это надо было только видеть и слышать. Это в театрах иногда можно видеть. А это простая жизнь. Магия какая-то! И какое искусство?!

Уроки правды

И собеседник после самого короткого общения с ним отходил в сторону с каким-то необыкновенным просветленным выражением лица.

Я это наблюдал и не переставал удивлялся. Это не зависело от контекста и логики беседы, от полярности (положительный или отрицательный) ответа Косыгина. Собеседник получал урок правды, настоящей выстраданной правды.

Такой урок правды, например, есть в фильме «Летят журавли», крутой разговор дяди-хирурга со своим племянником музыкантом. Я думаю, что ради этого разговора и был поставлен фильм.

Он тому почти кричал в лицо: для того чтобы ты тут играл, кто-то из твоих сверстников должен идти на фронт, погибать, терять руки, ноги!

Такая правда есть во многих песнях Владимира Высоцкого, в его Жеглове из всенародно любимого фильма "Место встречи изменить нельзя". Много где есть таких уроков.

Безусловно, сказывался авторитет Косыгина. Но главным все же была сила его внутренней убежденности в своей правоте. Чтобы убеждать других, надо сначала быть самому убежденным.

Интеллект Косыгина в актах общения проявлялся открыто и как бы доверительно, сильно, мощно, но не громко. Косыгин собеседника не подавлял. Он как бы приглашал на свой уровень общения и пытался помочь собеседнику подняться на этот уровень.

Я впервые понял, как важна для людей правда. Как важно ее услышать именно от живого человека. Ещё я вдруг понял, в чем отличие театра от кино. Живого лектора от книги. Вот где начинаешь по-настоящему понимать, что такое «роскошь человеческого общения». Правящая элита сама предопределяет потерю власти, переставая «живьем» общаться с народом. Огромную опасность таит в себе увлечение всякими анкетами, проформами, статистическими опросами и т.п.

Естественно и как бы само-собой становилось ясно - наше будущее надежно, пока руль в таких умных и уверенных руках.

Самоподготовка к совещанию по-косыгински

Косыгина встречали на многочисленных машинах. Подогнали теплый автобус. Прямо возле одиноко стоявшего вагончика невдалеке толпился народ, человек 50. Пассажиры отложенных полётов. Им сказали из-за сильного мороза и погодных условий. А дело было в другом.

В воздухе литерный с Косыгиным на борту. Потому никто и не летал по всей области. Таковы были правила безопасности в то время.

Косыгин сразу же пошел к народу и стал разговаривать за жизнь. Слушал внимательно и с интересом. Одна женщина стала «закладывать» местное начальство. Она сказала, что в город сливочного масла давно не завозили, а к Вашему приезду только что завезли. Он спросил: значит и от меня какая-то польза есть? Все смеются.

Одна бойкая бабенка протиснулась вперед и говорит: а еще в городе меховых полушубков в продаже нет. Косыгин ее спрашивает: а на Вас что? Та отвечает: нуууу, это я достала с помощью знакомой.

Косыгин: ну раз достала, стало быть жить можно? Махнул рукой, вроде как козырнул, и пошел к встречающему его начальству.

Когда прибыли в Теремок, так в народе называли небольшую гостиницу для большого начальства, Косыгин распорядился созвать совещание через 2 часа. А сам немного отдохнув, поехал по городу без всяких сопровождающих.

Заходил в основном в магазины. Собственно говоря, заходить куда-нибуть еще просто было некуда. Кругом одни жилые вагончики и балки. В магазинах он тщательно осматривал товар на полках и прилавках. Не нравилось ему то, что на прилавках были сплошь одни консервы.

Ему наш хлеб очень понравился. Мы его всегда армейских походных печках пекли. Он получался очень сдобным, с крупными ячейками, а потому воздушно лёгким. Отличался великолепным свежим вкусом, незабываемой душистостью (не хочеться говорить запахом) и хрустящей корочкой.

Особые армейские пекари для этого были у нас при каждой пекарне. Пожилые отставники, фронтовики. Кадровики их какими-то своими методами разыскивали по всей стране и уговаривали ехать к нам на трассу.

Когда народ уж очень свои к нему чувства высказывал или в ответах потрафить норовил, Косыгин общаться отказывался и быстро уходил. Он очень точно устанавливал и соблюдал дистанцию. И очень чутко улавливал фальшь и соответственно на нее реагировал.

Такое поведение Косыгина было не наигранным стилем работы. Не приемом. Не заигрыванием с народом. И ещё чувствовалось, что это не хозяин обходил свое хозяйство. Это старший товарищ разговаривал со своими товарищами. 

Товарищ

Товарищ согласно русскому менталитету - это прежде всего друг в беде, по несчастью, по общему делу. Здесь больше от сердца, от любви. Поэтому измена товарища всегда трактуется бурно эмоционально. И всегда как измена. Как предательство.

Это не партнёр - друг и товарищ по договору, но всегда с отдельным интересом. Здесь больше от ума и холодного расчёта. Поведение за пределами договора никогда не трактуется как предательство. А даже наоборот. Другой раз тщательнее составляй договора. Каждый за себя.

Так это понималось тогда. При большевиках слово "товарищ" почти повсеместно выродилось и на их языке стало значить почти что «господин».

Он хотел знать их настроение из первых рук. Доклады он читал ранее и прочтет еще потом.

Многие потом пытались этому подражать. Удавалось это лишь тем, кто сам был «из народа», прошел по всем ступенькам и действительно знал настроения интересы людей. Он хотел передать народу важность предстоящего дела. Народ это понял.

Но этого мало. Нужно, что бы и люди тебя признали за своего. А они это почти безошибочно определяют. Как собака, которая зоологию не учила, но зайца от лисы отличит и тоже безошибочно.

Необходимость общения с народом

Я сразу полюбил Север за возможность быть с народом вместе и там, где решается судьба дела: если надо - в траншее, в забое, на трассе, на аварии, на пожаре, в кабине бульдозера, машины, самолета, на свадьбе, на похоронах, на ...

Я полюбил Север за доверие к себе и возможность участвовать в большом государственном деле. Тогда все большие дела были государственными.

Современные столоначальники тоже любят потусоваться с народом, позаигрывать с ним. Матерятся даже. Выглядит это грубо и жалко, если не сказать подло. Смотреть на эти сытые и постоянно матерящиеся хари в кепках просто тошно. 

Посмотрите на лица людей не рядом с таким ходоком в народ, а на втором-третьем плане и вы увидите правду.

Я несколько раз наблюдал, как при выходе в народ, на некотором отдалении от Михаил Сергеевича Горбачёва всегда шел офицер спецсвязи, который на несколько магнитофонов писал реплики из толпы и ближайшего окружения. Спецфотографы отснимали второй и задний планы.

Домашний анализ этих материалов помогал корректировать поведение шефа. Ошибка в поведении, реакции будет замечена народом быстро, безжалостно и без всякого сомнения.

А выявлять скрываемые реакции окружения, что тоже полезно, говорят. Окружение ведь обязано Играть Царя. Это не привилегия, а именно обязанность окружения. Но меру игры и уместность каждого акта общения Царь должен определять сам.

Царь все должен уметь сам. Иначе какой это самодержец?

Настоящим мастером такого общения вполне можно признать Ельцина.

И харизма его тут играет как бы второстепенную роль, а не главную как утверждают убогие имиджмейкеры и новомодные знатоки избирательных технологий. В действительности, что такое «харизма» я знаю. Здесь о харизме я просто шу-тю-с.

Харизма и контакт

Вот у меня харизма совсем не ельцинская. А совсем наоборот, скажем осторожно.

Мне часто в шутку как бы говорят, что я на товарища

Лаврентия Павловича Берия харизмой вышел. 

Шутники со вкусом, сравнивают с бывшим министром финансов СССР

Валентином Павловым. Горе-путчистом из ГКЧП.

А я и стакой харизмой контакт с народом нахожу безошибочно и быстро.

И народ отвечает мне взаимностью мгновенно. Похоже он енту харизму не замечает.

Каково содержание такого контакта?

Это всегда по разному.

Но это всегда беседа на тему: ты нас уважаешь? Ответ для собеседника значит многое, если не все.

Как навязчиво разъяснил задушевный Дейл Карнеги - все озабочены собственным величием и собственным эго.

Народ «говорит»: то, что ты - начальник, мы знаем. Но какой ты теперь? И с чем пожаловал? Раз ты здесь - значит дело серьезный оборот приняло. Но поймешь ли ты нас? Не обидишь? Не погубишь? 

Я «говорю»: я ничуть не изменился и остался таким как и был, одним из вас. Дело действительно приняло серьезный оборот, и потому я здесь. Я буду помогать вам и доверять вам. Я на вас надеюсь. Я буду с вами до конца. И судьба у нас теперь общая. 

Народ «отвечает»: кончай рулить, пусти вожжи и доверься. Сами спасемся и тебя в безопасное место вынесем вынесем.

Много там еще чего есть. Вот так сразу - все возьми и расскажи вам?

Был у нас в тресте начальничек Паша Шабанов, который о народе не думал иначе как сброде, которому кроме денег ничего и не надо. Деньгами он и старался строить. Воевали мы сним постоянно. Я открыто, а он подлостями мне отвечал всякими.

Разные заходы и подходы

И вот однажды он демонстративно так издает приказ и отправляет меня на трассу, на вывозку пригрузов для газопровода. Сильно ты, Вергасов, умно все тут нам рассказываешь. Вот поезжай на провальный участок и покажи нам как организовывать дело. Ничего мне для стимулирования работ не дали, не дали никакой дополнительной техники.  Чистое управленческое искусство, мол, нам покажи!

Приехал я на место утром и первым делом, как в свое время меня научил Крайзельман Александр [Самуил] Моисеевич, старейший трассовый волчара, отменил перевозку днем. Днем весеннее солнце растапливало зимник, кругом была вода, а под нею лед. Один рейс делали с трудом. Ночью хорошо подмораживало и можно было легко делать пару рейсов. После этого, днем собрались поговорить с шоферами. Шофера - это особый вид рабочего класса, которые 95 процентов своего времени Работают вне коллектива, самостоятельно. Что ни шофер, то особенный сильный характер, индивидуй, наслушавшийся радио в кабине и соскучившийся по общению.

Начали утром, закончили ближе к ночи. Разобрали ситуацию, поняли кто есть кто и т.п. Договорились. И довольные самими собой разошлись на ужин.  Но тут я понял, что мы забыли про лодырей, которые всегда найдут причину, чтоб не выйти на работу. Нахожу кусок кумача и пишу большой лозунг «Равнение на передовиков!». Начинаю монтировать этот лозунг на машине самого ленивого. Я быстро и безошибочно такого рода публику выявляю уже при первом знакомстве. 

Что тут началось! Все шофера выскочили на улицу, начали громко возмущаться, орать и размахивать большими кулачищами. Кричат, что это не справедливо. Что в таком случае, мол, они отказываются от всего того, о чём мы только-только договорились. А причина этого была в том, что в конце строительного сезона именно передовикам производства давали талоны на приобретение дефицитных легковых автомобилей. И народ всполошился не на шутку. Я им так спокойно говорю. А вы текст моего лозунга прочли? А вы его правильно поняли? Разве там говорится, что это передовики? Народ задумался, а потом сообразил и понял.

И говорят: ну теперь эти лодыри всегда у нас впереди колоны будут ездить. И красиво, и всегда на глазах. Сачковать мы им не дадим. Посмеялись и поехали. Я с ними. В первую же ночь вывезли столько, сколько за всю предыдущую неделю. Потом еще процентов 20 прибавили. За 7 дней весь груз выбросили на точку. Моим сводкам в тресте никто не верит. Тем более, что днем нас облетают на вертолетах. И видят, что грузовики в трассовом поселке находятся, а совсем не на трассе. А сводки о вывозке пригрузов в трест поступают.

Наконец решили проверить. Шабанов подленько сообразил комиссию и приехали. На разгром и разнос. Я предложил им съездить на точку и посмотреть пригрузы. Они отправились без меня. Убедились. А на обратном пути ко мне даже и не заехали. Жаба, видимо, люто душила?

Контакты и анкетки

Меня однажды один ответственный работник Госдепа спрашивает: как тебе удается так красиво говорить на украинском языке. Ведь ты там не живешь уже более 30 лет.  Я ему говорю: у некоторых любовь к украинскому народу, его истории, культуре как бы по должности, а у меня это естественно, а потому легко, от всего сердца и всей души. И народ украинский это просто чувствует. Они мне даже прощают, когда я их шутливо упертыми хохлами называю. Они чувствуют мою любовь к ним и не возникают. А другому за такие слова запросто морду набьют. Я вырос среди этих людей.  Вот и Людмила Зыкина об этом же поет: «Волга в сердце впадает мое».

Есть настоящие примеры «хождения» в народ и в США. Я не могу забыть как великий Ли Якокка, бывший генеральный директор автогиганта Форд, который приступив к работе в почти обанкротившейся тогда компании Крайслер, установил себе оклад 1 доллар в год. Не могу, говорит, получать никакой зарплаты, пока фирма в провале. И люди ему поверили. Профсозы заткнулись и перестали требовать повышения зарплаты. Остальное было делом техники. В США будут проблемы и серьезные, если продолжат забывать опыт таких людей как Ли Якокка.

КПСС потеряла власть после того как элита утратила настоящий контакт с народом и перешла на одностороннее формальное общение с ним при помощи анкет и СМИ. Если по душе именно так управлять, то надо было бы выучиться на зоотехника и работать со скотиной, а не с людьми. Со стадом такое пролезет. А с народом такое управление не проходит. Народу нужно действительно равноправное общение. Сегодня в этом сильно может помочь Интернет. Только помочь, не увлекайтесь.

Устная и писанная речь имеют существенные психологические особенности, которые удовлетворяют все же разные потребности человека в общении. Как бы на этих анкетах шею и себе не свернули и местные начальнички? Уж больно увлекаются. В этом тонкость. Поэтому и та и другая формы общения никогда не умрут и не вытеснят друг друга.

Вернемся к полету Косыгина

В те дни в Надыме стояли морозы под минус 60 градусов по Цельсию. В такие дни обычно тихо, ветра нет, но стоит туман, видимости почти никакой. Никто не летает. Если же подняться на высоту всего лишь 100 метров, то там теплее, около - 50 и уже можно летать.

Я знавал только один экипаж, которому разрешалось и то, только в случае аварии, как бы подпрыгнуть от земли, т.е. подняться на эти 100 метров и летать в «тепле». Для такого подскока вертолет почти час крутил лопастями, чтобы как следует прогреть их и остальные вращающиеся узлы и детали.

Визит Косыгина готовился тщательно. Было предусмотрено и неожиданное снижение температуры. Пилотировал АН-24 известный летчик Хохлов Иван Тихонович.

Он когда-то работал в Берёзове и был командиром вертолёта МИ-4, очень похожего почему-то на первые вертолёты Сикорского.

Иван Тихонович на этом вертолёте выполнял все возможные и невозможные полёты, включая аварийно-спасательные, полёты на пределе и за пределами погодных условий.

Этот замечательный лётчик, когда требовалось, запросто взлетал и садился вслепую, по приборам только. Когда в иллюминаторы смотреть было вообще бесполезно.

Его младший брат Володя, который работал у нас в учебно-курсовом комбинате, страдал близорукостью, а потому в авиацию не попал. А он её горячо любил. И потому всегда увлеченно рассказывал разные истории, приключавшиеся с его старшим братом Иваном.

Вот Ивану Тихоновичу и было доверено показать область высокому гостю

А как же лётчики из специального правительственного авиаотряда? Всем хороши были эти лётчики, но они не были "провезены", т.е. не прошли полётов по тюменским маршрутам с местными инструкторами. Если б кто тогда мог предположить, что такое высокое начальство будет летать в небе тюменской области многие и многие месяцы той зимы, конечно бы московских лётчиков и подучили бы, и "провезли" бы.

На этот раз Лётчик Хохлов И.Т. пилотировал самолёт АН-24 на высоте всего лишь 100-150 метров.

И делал это не эпизодически, а во время всего полёта на протяжении более тысячи километров с юга Тюменской области на север до Надыма и далее на восток до Медвежьего месторождения газа, что в поселке Пангоды, в 250 километрах от Надыма. От Пангод до ближайшего добывающего объекта тоже было не менее 15 километров.

Иначе трассу будущего газопровода высокому гостю было не показать. То был пример настоящего высшего пилотажа. Кто понимает.

Эти километры я упоминаю так тщательно не спроста. Упомяну еще, что трубопроводный коридор в районе Тобольска, что за 350 от Тюмени, сворачивал На Запад, на Урал.

Это нужно для понимания того, как далеко чисто географически был Тюменьгазпром от месторождений. Тогда начальником был Евгений Никифорович Алтунин, а потом его сменил на этом посту знаменитый товарищ Черномырдин В.С.

Есть одно замечание. Газпромовцы называют себя газо-добытчики. Много в этом их самонаименовании натяжки. Со словом "газ" в этом словосочетании надо соглашаться. Но вот что добытчики? Это извиняйте. Это ещё надо доказать. Во всяком случае в первые годы разработки газового месторождения.

Добытчики - это геологи, которые открывают месторождения, это геофизики, каротажники, сейсмики, которые оконтуривают месторождения и вводят скважины в эксплуатацию, это строители, которые строят все (!) с первого колышка, в том числе и теплые кабинеты для газодобытчиков.

Газовики тоже разные бывают

Есть промысловики. Эти по своему характеру похожи на рыбаков, как бы «тихо помешанные». Вечно заспанные и кислоокие. А чего надо?

Газ идет сам. Он просто прёт. Его добывать не надо: в пласте давление 400-500 атмосфер, а в трубу больше 75 не лезет. Скважин тоже много не надо. Их надо ровно в 100 раз меньше, чем в среднем по стране или у нефтяников. Дебеты в скважинах просто сумасшедшие.

У таких газовиков два беспокойства. Первое - стрелки на приборах трясутся и в сон персонал вгоняют.

Второе - с падением давления в пласте надо строить дожимную компрессорную станцию (ДКС). Это настоящая беда для таких газовиков. Пока они ее бедную, всего-то 3 машинную соорудят, на магистрали, глядишь, штук 50 шести машинных сделают. 

Есть транспортники. Эти как голубятники, как бы «буйно помешанные». Эти духом ближе к строителям. У них работа живая. Патрулировать трассу надо. Свищи на трубопроводе заваривать надо.

Ремонтировать участки надо. Да и сама компрессорная гудит вращается. Тут не поспишь. Тут крутиться и вертеться надо.

Народ был убеждён, что Тюменьгазпром был создан хитрыми москвичами и только затем, чтобы по утрам их меньше будили из-за разницы во времени. И не докучали бы.

В Москве готовы были дать любые ресурсы и любые папахи, лампасы и погоны. Лишь бы не мешали наслаждаться атмосферой Застоя. 

В болоте было тепло, хрюкалось вольготно. Собственный вес почти не ощущался как в космосе.

Ещё о том полёте

О мастерстве такого пилотирования судить могут только опытные летчики. То была работа по высшему классу. Конечно же, паренька приметили, руку дружбы подали, повели с собой ... Вскоре Иван Тихонович стал начальником Тюменского управления гражданской авиации, самого крупного тогда грузового перевозчика страны. Вот так делались карьеры на Севере. Скольких при таком понимании «карьеры» потеряли настоящих специалистов, сколько судеб загубили!

А управленцев настоящих из них получили единицы. Но это тема отдельного разговора.

Рейс и самолет, в котором летел Косыгин, имел специальное кодовое наименование «литерный». Пошло это ещё с царских времен. Тогда с целью  маскировки военных или правительственных перевозок отдельным поездам присваивали такое наименование. С появлением авиации туда благополучно перекочевала эта традиция.

Когда литерный в воздухе никто в стране не летает. За нарушение, если не голову, то руководящую папаху потерять можно было запросто.

Во времена Леонида Ильича Брежнева был такой случай. Он вылетел с Юга, из Крыма, а в это время где-то в районе Урала, т.е. за тысячи километров от Крыма, кто-то взлетел. Летный начальник уральский слетел с должности мигом.

С этими правилами вообще много историй связано. 

Вот ещё одна история

Будущий начальник российского ФСК Барсуков Михаил Иванович как-то вспоминал.

До последнего времени действовал введенный еще при Сталине запрет на полеты над Москвой. Так вот прилетает в Москву Руст и кружится над Кремлем.

Дело было мае, аккурат в День пограничника. А пограничные войска всегда были частью КГБ СССР.

Дежурный Кремля докладывает дежурному по КГБ СССР, мол, наблюдаю самолет над Кремлем.

А тот ему отвечает: Вы опохмелитесь сперва, а потом уж докладывайте! Ясно? Потом, после прослушивания записи на пленке, выгнали обоих с треском. Погорели ни за что полковники.

Так вот, наш Хохлов И.Т. принимает решение поднять в воздух одновременно с литерным еще два самолета, таких же АН-24. И с полным запасом горючего, которые получили задание лететь позади литерного и находится с ним на связи. 

Такое решение оказалось очень правильным

Литерный сел в Пангодах. Косыгина повезли на промысел на автобусе.

Прошло несколько часов и литерный не смогли завести из-за переохлаждения. Разморозили. Все-таки под минус 60. Самолет оперативно заменили и вылетели в Надым. Там тоже часов пять провели на морозе, и самолет сломали снова.

Тут вызвали барражировавший в небе второй запасной и перебрались в него.

Но в этом самолете оказалось мало керосина. Срочно требовалась заправка.

Нашелся один топливозаправщик, который и заправил этот самолет. Только шофер топливозаправщика собрался уезжать, из самолета выходит начальник охраны и спрашивает у него, где талон с анализом топлива. Тот говорит все закрыто, я на вас нe рассчитывал, а талон мне этот дадут только завтра утром.

Охранник тогда спрашивает: налил ты все то, что надо? Ничего не подмешал? Парень испугался и стал клясться, что мол все в порядке. Начальник ему так ласково говорит: пошли в таком случае со мной в самолет. Они и пошли. А как зашли внутрь, дверь закрылась, и самолет улетел в Тюмень.

Шофер этот вернулся через несколько часов и рассказал, что начальник охраны ему сказал: ну раз заправил все как надо - летим с нами. Если что, так вместе уйдем на тот свет.

Потом он много еще чего рассказывал. Как разговаривал с Косыгиным, как его там кормили, как отправили обратно. В общем прославился.

Совещание

Совещание Косыгин начал вопросом. Надеюсь, в зале все коммунисты? Как бы на всякий случай напомнил он собравшимся о своём высоком положении в Политбюро ЦК КПСС.

Чтобы у тех, кто возможно слегка расслабился и потерял осторожность и бдительность, не было излишних иллюзий насчёт строгости спроса. Министры дружно стали менять позу и осанку в креслах. Ещё мгновение и зал заметно притих. А потом и вовсе замер.

Тогда докладываю вам обстановку. Страна валит план по росту производительности труда. Что это такое, объяснять не буду. Сами понимаете. Международную обстановку, надеюсь, знаете тоже.

А раз так, то вы не можете не понимать, что стране эта нитка газопровода нужна как никогда. К весне. Говорить больше не буду. А когда министры стали было просить слова и жаловаться друг на друга, он прервал их довольно резко. И сообщил.

Сейчас сделаем перерыв. Вы подготовите все письма с просьбами, какие дополнительные ресурсы вам нужны. Техника, материалы, люди. Здесь Председатель Комитета по резервам. Здесь Председатель Госснаба Дымшиц Вениамин Эммануилович.

Я подпишу вам все. Но попробуйте не построить

И ушел. За два часа все бумаги были подготовлены и подписаны Косыгиным. На подпись министры ходили прямо к нему в номер, Он сам так распорядился. Когда закончили пригласили Косыгина в гостиничную столовую на ужин.

Он пришел. Окинул взглядом столы, ломившиеся от выпивки и закусок, хитро так посмотрел на официанток. И сказал: а вот этого (чего этого? Понимай как хочешь) мне уже нельзя, к сожалению. Мой личный повар разогрел мне в номере прописанное врачами питание.

А вы давайте. Вам нужно получше узнать друг друга. Дело предстоит нешуточное, и дружба совсем не повредит. 

Или я ошибаюсь? - неожиданно обратился он к Дымшицу, как бы передразнивая еврейскую манеру строить вопросительные предложения и характерно грассируя в слове "дружба".

Тот радостно стал уверять, что нет. И Косыгин довольный своей шуткой ушел к себе, в номер.

Не могу удержаться от замечания. 

И сейчас мало кто знает, что значит в Кремле уйти «к себе»

Это значит уйти в ту часть царских кремлевских помещений, которые с 1917 года поддерживаются в неизменном состоянии: и сами помещения, и их убранство. Это сохраненные царские покои. Экскурсий там никогда не бывает. И не бывало.

Министры приступил к застолью по деловому, без особых тостов. Быстро обменялись мнениями, договорились о сотрудничестве, определили своих полномочных представителей, назначили сроки.

Выпили изрядно, но не брало. Перенервничали все и понимали, что еще нужно Косыгина и проводить в Тюмень. Многие торопились и в Москву. С десяток министров решили остаться и заночевали в Теремке.

Вот так легко Косыгин конвертировал атмосферу межведомственной вражды и соперничества в атмосферу дружного соревнования за лучшее выполнение задания партии и правительства, как тогда утверждали.

На глазах оживала авантюрная соревновательная атмосфера, которой пронизаны приключенческие романы Дюма.

Вот он наш звездный час, вот он наш шанс, думали мы

Как молоды мы были
Как молоды мы были
Как искренне любили
Как верили в себя

До написания этой песни оставалось целых пять лет.

Её престояло пропеть Александру Градскому.

www.pseudology.org