| Валентин Исаакович Рабинович | |
| Сыновья по закону | |
Английский
термин
Son-in-law
– «Сын по закону» нравится мне гораздо больше, чем невыразительное русское
слово «зять», обозначающее неизвестно кого: в одном случае это муж дочери,
в другом – муж сестры, в третьем – муж золовки. Пойди догадайся, кто
имеется в виду в каждом конкретном случае!
А в звучании своем это слово так далеко ушло от первоначального корня «ген» и настолько растеряло свою словесную родню, что разве только глагол «знать» чуть-чуть высветляет истинное значение термина, некогда, по-видимому, означавшего продолжателя рода, то есть лицо, равноценное сыну. Судьба, обделившая меня кровнородственными сыновьями, в полной мере возместила этот ущерб, дав мне двух в высшей степени достойных sons-in-law. Юра Никитин, будущий муж моей старшей дочери Гали, возник в нашей жизни вскоре после нашего переезда из центра Москвы в Лефортово, в бывшую военную гостиницу. Сперва он возникал на лестницах, потом замелькал в коридоре третьего этажа, на котором находилась наша квартира – сам он жил на втором. Потом мы с Марой, моей женой, все чаще стали обнаруживать его неподалеку от Гали. И наконец, однажды летом, когда мы всей семьей перебазировались в деревню, его вигвам, то бишь палатка, появилась в ближнем лесочке. А поздней осенью произошло событие, которое ускорило его вхождение в нашу семью. Однажды вечером, возвращаясь с работы – после восьмого класса он поступил на авиационный завод Туполева, – Юра увидел, как какой-то амбал сорвал меховую шапку с головы небольшого парнишки и побежал к находившейся неподалеку трамвайной остановке. Юра бросился наперерез, догнал грабителя, повалил его на землю и стал звать милицию. Но тот, как оказалось, был не один – его напарник подскочил к Юре и принялся избивать его ногами. Юра схватил второго неприятеля за ногу и уложил на землю рядом с первым, который в это время исхитрился вывернуться, выхватить нож и вонзить его в Юрин пах. Подоспевшая милиция схватила обоих преступников, а чуть было не лишившегося жизни или, во всяком случае, жизненно важной части тела Юру препроводила в госпиталь. 3 Какое девичье сердце может остаться равнодушным к раненому герою? Третьего ноября 1964 года Галя и Юра стали мужем и женой, и он переехал к нам. Впрочем, как мне кажется, и не соверши Юра этот свой подвиг, он бы все равно завоевал нашу дочь – их союз был предрешен небесами. Если Галя очень походила на мою мать, что, в общем-то, не слишком удивительно, то Юра, как это ни странно, во многом повторил моего отца. Мой отец родился 12 мая – Юра родился 13 мая. Мой отец отличался большой физической силой – и Юра по своей комплекции типичный борец. Мой отец, закончив всего четыре класса, пошел работать, и Юра пошел работать, не завершив своего школьного образования. Мой отец был заводским рабочим – и Юра был заводским рабочим. В юности жажда справедливости привела моего отца в комсомольский чоновский отряд, а Юру – в комсомольский оперативный отряд. И мой отец, и Юра поступили в один и тот же институт – Бауманский. И наконец, оба лучше всего проявили себя на поприще торговли – отец как торговый представитель России в Латвии, а затем работая в Наркомате внешней торговли и в Центросоюзе, а Юра – начав свои книготорговые операции еще до Горбачевской перестройки, продолжил их затем в кооперативном издательстве «Текст», после чего организовал книжную лавку «У Сытина». В отличие от большинства послеперестроечных книготорговых предприятий, «У Сытина» занимается распространением только первоклассной, настоящей литературы, в основном той, что выпускается издательством «Вагриус», прославившемся, например, великолепной публицистической серией книг «Мой Двадцатый век». В какой-то мере книжную лавку «У Сытина» можно считать семейным предприятием. В организации его Юре помогала Галя, информационный компьютерный центр возглавил их старший сын Андрей, финансовым директором стал их младший сын Степан, жизнеобеспечением компьютерного парка занимается сын младшей Галиной сестры Катерины Костя. Дал Юра работу и моему другу Михаилу Борисовичу Черненко – в информационно-рекламной сфере. В общем, в новых, рыночных жизненных обстоятельствах Юра оказался вполне приспособленным к быстро меняющимся реалиям, проявил лучшие деловые и человеческие качества. Надо сказать, что мы с Марой с самого начала приняли Юру как сына. Прописали его в своей квартире. При первой возможности оставили эту квартиру ему с Галей, приобретя для себя кооперативное жилье. Через некоторое время купили им загородный дом в двухстах километрах от Москвы, в районе Рыбинского водохранилища, где все их постепенно разраставшееся семейство могло проводить лето среди заповедных грибных и ягодных лесов. Когда Юре понадобился «первоначальный капитал» для своего первого книжного магазинчика, мы охотно ссудили ему, естественно – безвозвратно, потребную для закупки первой партии книг сумму. При всем том, известная истина: «Ни одно благодеяние не проходит безнаказанно», – в данном случае дала осечку. Наших с Юрой отношений ничто не омрачало. А когда в моей многолетней работе над Я-Энциклопедией появился свет в конце тоннеля и в одном из телефонных разговоров с Юрой я упомянул об этом, он тут же предложил мне помощь в издании книги. 4 Столь же добрые отношения связывают меня с Володей Андреенко, мужем моей младшей дочери Катерины. Детство его прошло в Уразово, фабричном поселке на границе Белгородской области и Украины, в холмистой степи, прорезанной рекой Оскол. Отец его был начальником местного железнодорожного узла, мать – школьной учительницей. В годы, когда Володя учился в старших классах, на передний фронт мировой науки вышла биология, и блестяще окончив десятилетку и прочтя дюжину научно-популярных книжек, он поехал в Москву поступать на биофак университета. И получил от ворот поворот – для попадания в университет знания были чем-то вроде второй ступени ракеты, а первой был блат. Вот если бы Володин отец был начальником не Уразовского, а Московского железнодорожного узла!.. Хорошо еще, что приемные экзамены в МГУ проводились в июле, тогда как в другие высшие учебные заведения – в августе. И Володя успел поступить в Московский авиационный институт – на факультет авиационных двигателей. Окончившая в 1947 году этот факультет Мара, к моменту поступления туда Володи работавшая главным расчетчиком в Перспективном отделе конструкторского бюро Архипа Михайловича Люльки – автора первого советского и одного из первых в мире воздушно-реактивных двигателей, быстро распознала в новом члене нашего семейства божий дар конструктора и посоветовала ему делать дипломную работу по одному из двигателей Архипа Михайловича. Володя отличился уже во время своей преддипломной практики. Он проходил ее в бригаде, конструировавшей сопло двигателя, и, ознакомившись с тем соплом, что стояло на серийном движке, предложил новую схему соплового аппарата, уменьшающую потери тяги и, к тому же, позволяющую уменьшить вес сопла на два с лишним килограмма. В то время за уменьшение веса двигателя на каждые десять граммов полагалась премия в размере месячной зарплаты. Премию новоиспеченному инженеру замотали. Но уже через полгода после защиты дипломного проекта и зачисления в ту самую бригаду его назначили ее начальником, а сконструированное им сопло использовали в двигателе, намеченном к выпуску через несколько лет. 5 Таких молодых начальников бригад на предприятии «Сатурн», как именовалась фирма Архипа Михайловича, состоявшая в те годы из Конструкторского бюро, опытного завода и двух серийных – в Москве и в Куйбышеве, до той поры не бывало. И Люлька, к тому времени академик, окруженный плотным кольцом инженерных импотентов, вышедших из секретарей заводских парткомов, решил ускорить продвижение вверх явно неординарного парня. Вообще-то иерархическая лестница на «Сатурне» состояла из таких ступенек: инженер, старший инженер, начальник бригады, ведущий инженер, начальник отдела, зам. главного инженера, главный инженер, зам генерального конструктора, генеральный конструктор. Володя один раз уже перескочил через ступеньку – из простых инженеров, минуя должность старшего инженера, прошел в начальники бригады. Теперь ему был предложен не скачок, а так сказать – обходной маневр: пару лет поработать освобожденным секретарем Комитета ВЛКСМ, после чего ему было обещано место заместителя главного инженера КБ – начальника Перспективного отдела. Володе было тогда 24 года. Предложение, о котором народ в КБ узнал тут же, всеми считалось лестным. Но Володя не спешил принимать его, каждый вечер держал совет с Катериной, несколько раз приходил советоваться к нам с Марой. Ему очень жаль было убивать два года жизни на бессмысленную «общественную работу», отрываться от родного дела, которое, как мы видели, занимало его целиком и полностью. Даже когда на одном колене у него лежал полугодовалый Костик, сосущий из бутылочки молочко или кефир, на другом Володином колене лежал раскрытый блокнот, на котором он что-то вычерчивал. Все мы единодушно поддержали его решение отказаться от комсомольской карьеры – ведь она могла отнять у него и не два года, а гораздо больше – выберут в райком, горком и пошло-поехало. Кто может знать при слове «расставанье», какая нам разлука предстоит? 6 А через год академик и Герой социалистического труда Архип Михайлович Люлька почил в Бозе. И поскольку на «Сатурне» достойной замены ему не нашлось (см. выше – про инженерных импотентов), на место главы фирмы, делавшей лучшие в мире двигатели для лучших в мире самолетов-истребителей марки «Су», спустился с правительственных небес только что назначенный заместителем министра авиационной промышленности России бывший генеральный конструктор фирмы «Пермские моторы» инженер Чепкин. Спустился, огляделся кругом и, не долго думая, сделал своим первым заместителем по конструкторскому бюро нашего Володю. Больше года Министерство не утверждало этого назначения – из «Сатурна» во все «инстанции» потоком шли импотентские вопли обойденных фирменных бояр. Однако новый генеральный держался твердо – в отличие от Архипа Михайловича, ему еще только предстояло стать академиком-Героем, а на дворе наступали все более сложные времена. Прошло всего два года с момента официального утверждения Володи на новом посту, как «Сатурн» получил совершенно неожиданное задание. Предсовмина России Силаев, ранее бывший министром авиационной промышленности и, естественно, знавший ее возможности, поручил Чепкину в срочном порядке организовать в стране массовый выпуск двигателей для… минитракторов. А Чепкин, что тоже естественно, перепасовал это поручение своему первому заму. Задание носило стратегический характер. Страна начинала переход к рыночному хозяйству. Колхозникам разрешили выходить из колхозов и превращаться в фермеров. Но на ферме нужны машины иного размера, чем на колхозном поле. Прежде всего – небольшие трактора. В принципе, такую машину могло изготовить любое предприятие, выпускающее сельскохозяйственную технику, вообще – любой механический завод. Загвоздка была только в двигателе. Маленькому трактору нужен маленький дизель. У нас же дизели выпускали не просто большие – огромные: для БМП, танков, гусеничных тракторов, артиллерийских и ракетных тягачей, многотонных карьерных самосвалов, судов. Посему Володе надлежало: 1) сконструировать маленький дизель; 2) изготовить и испытать опытную партию; 3) организовать выпуск сперва 150, затем 1500, затем 15,000 двигателей в год, используя на первых двух стадиях кадры и производственные ресурсы «Сатурна», а затем подключив к этому делу стоящие на приколе после начала перестройки военные заводы стран Варшавского договора. И все это в условиях полного экономического и государственного развала. 7 Володя начал с того, что для выполнения поставленной перед ним невыполнимой в рамках государственного предприятия задачи создал самостоятельное, отдельное от «Сатурна», по терминологии тех лет «малое», а по существу – частное предприятие. Двигатель, даже два двигателя – одноцилиндровый и двухцилиндровый он сконструировал быстро. Так же быстро на опытном заводе «Сатурна» они были изготовлены и испытаны. На предложение о сотрудничестве в организации их массового производства охотно откликнулись болгары и румыны. Но тут случилось непредвиденное никем – в странах Восточной Европы рухнули коммунистические режимы, Варшавский договор [СЭВ]распался, и все Володины договоренности лопнули. Пришлось переориентироваться на предприятия своей страны – тогда еще СССР. И Володя переориентировался. В основном – на заводы сельскохозяйственного машиностроения Украины и Белоруссии. Но политическое землетрясение продолжалось, Украина и Белоруссия превратились в суверенные государства, начались валютные и таможенные сложности, преодолеть которые не представлялось возможным. Сколько-нибудь стабильное положение сохранялось только в самой России, и Володе пришлось в третий раз налаживать всю производственную цепочку на базе теперь уже только российских предприятий. И дело вроде бы тронулось с места – были собраны первые десятки маленьких дизельных двигателей, как вдруг – в России все происходит вдруг – выяснилось, что фермерства у нас не возникло. То есть отдельные смельчаки завели собственные поля и скотные дворы, но массового перехода от колхозных хозяйств к фермерским не произошло. Да и не могло произойти – по той простой причине, что российские власти не решились провести настоящую земельную реформу, объявить землю таким же объектом частной собственности, как жилой дом, магазин, фабрика. 8 К счастью, Володины дизели оказались востребованы не только для сельскохозяйственной техники, но и в других отраслях – например, в путевом хозяйстве железных дорог. И дело, хоть и не в тех гигантских масштабах, какие предполагались вначале, закрутилось. В то же время, в результате всеобщего развала фирма «Сатурн» оказалась настолько на мели, что в иные месяцы нечем было выплачивать зарплату рабочим и инженерам. Производство новых самолетов, для которых нужны были бы двигатели «Сатурна», прекратилось почти полностью. У российской армии не стало денег на их приобретение, международные связи российского военно-промышленного комплекса пришли в упадок. Несколько раз работников родного КБ выручало Володино «малое предприятие». В конце концов Володю упросили вернуться на «Сатурн», чтобы помочь ему выбраться из финансовой пропасти. Так получилось, что одной ногой Володя стоит в частном секторе, а другой – в государственном. Как и вся сегодняшняя Россия Источник Оглавление |
|