(от лат. futurum — будущее и греч. logos — учение) — область знаний, охватывающая перспективы социальных процессов. Немецкий социолог О. Флехтгейм предложил термин «футурология» в 1943 г. в качестве названия некой надклассовой «философии будущего», противопоставлявшейся им «идеологии» (учениям, оправдывавшим действительность) и «утопии» (отвергавшим ее). Однако новая «философия», как и ее бесчисленные предшественницы, оказалась мертворожденной, и термин был надолго забыт. Он получил на Западе распространение в начале 60‑х гг. в связи с разработкой глобальных прогнозов социально-экономического характера и попытками подвести теоретическую базу под практику современного прогнозирования, обозначая на сей раз «науку о будущем», «историю будущего», призванную монополизировать прогностические (предсказательные) функции научных дисциплин. Но так как перспективы различных процессов изучаются многими науками, термин «футурология» ввиду многозначности и неопределенности с конца 60‑х гг. вытесняется понятием «исследование будущего», которое охватывает весь сложный комплекс теории и практики разработки прогнозов, включая прогностику — науку о законах прогнозирования.
В настоящее время термин «футурология» в СССР и за рубежом употребляется преимущественно в публицистике как образный синоним прогнозирования и прогностики, обозначая всю совокупность «литературы о будущем». В советской литературе он чаще относится лишь к современным немарксистским концепциям будущего человечества (буржуазная футурология).
Предыстория футурологии связана с развитием религиозно-эсхатологических, утопических и идеалистических философско-исторических представлений о будущем. Марксизм произвел переворот в этих представлениях, с него началась собственно история предвидения научного. В условиях борьбы марксизма-ленинизма против идеалистических концепций будущего, а также позитивизма, отрицавшего возможность научного предвидения, во второй половине XIX — начале XX в. некоторые писатели и ученые (П. Гартинг, Ш. Рише, Г. Тард, Э. Говард, М. Бертло, Г. Уэллс, И. И. Мечников, Д. И. Менделеев, К. Э. Циолковский и др.) выступили с работами футурологического характера (так наз. ранняя футурология). Число таких выступления умножилось в 20 — начале 30‑х гг. в связи с долгосрочными планами развития экономики и культуры СССР, что вызвало на Западе дискуссию о возможностях научного предвидения (работы Дж. Б. С. Холдейна, А. Лоу, Ф. Джиббса, Э. Биркенхеда и др.). С середины 30‑х гг. из-за второй мировой войны эта литература сошла на нет, но с конца 40‑х гг. ее количество вновь стало быстро расти. На этот раз рост был связан с зарождением концепции научно-технической революции, ее наблюдаемых, ожидаемых и желательных социально-экономических последствий (труды Дж. Бернала, Н. Винера, Р. Юнгка, Дж. Томсона, А. Кларка и др.). «Бум прогнозов» в начале 60‑х гг. придал росту «литературы о будущем» беспрецедентно огромные масштабы.
В 60‑х гг. сложилось три основных течения буржуазной футурологии: преобладавшее в то время открыто апологетическое, опиравшееся на концепции, пытавшиеся доказать жизнеспособность государственно-монополистического капитализма, возможность его модернизации и выступавшее под знаменем теории «постиндустриального общества», противопоставлявшейся научному коммунизму (У. Ростоу, Дж. Гэлбрейт, Д. Белл, Г. Кан (США), Ж. Фурастье, Р. Арон, А. Турэн, Б. де Жувенель (Франция) и др.); гораздо белее слабое — реформистское, проповедовавшее «конвергенцию» капитализма и социализма (Ф. Бааде (ФРГ), Р. Юнгк (Австрия), Ф. Полак (Нидерланды), И. Галтунг (Норвегия) и др.); наконец, еще более слабое — «апокалипсическое», опиравшееся на философию экзистенциализма, тейярдизма, неопозитивизма и развивавшее концепции первой половины XX в. (О. Шпенглер, П. Сорокин, А. Тойнби) о неизбежности гибели «западной цивилизации» в условиях социальных последствий НТР (П. Тейяр де Шарден, Ж. П. Сартр (Франция), К. Ясперс (ФРГ) и др.). В конце 60‑х гг. первые два течения подверглись резкой критике, причем не только со стороны марксистов, как ранее, но и из самого лагеря буржуазных идеологов, а также со стороны леворадикальных кругов (А. Уоскоу, Дж. Платт, О. Тоффлер (США) и др.), так как выяснилась несостоятельность оптимистических прогнозов в свете социальных последствий НТР для капитализма. Буржуазная футурология оказалась в состоянии глубокого кризиса.
В этих условиях ведущую роль в буржуазной футурологии занял Римский клуб — международная общественная организация, объединившая несколько десятков видных ученых, политических деятелей, бизнесменов Запада во главе с итальянским экономистом А. Печчеи и выступившая инициатором исследования глобальных проблем современности, стоящих перед человечеством, методами моделирования социальных процессов. При содействии Римского клуба было проведено несколько таких исследований: «Мировая динамика» под рук. Дж. Форрестера (США, 1971); «Пределы роста» под рук. Д. Медоуза (США, 1972); «Человечество на поворотном пункте» под рук. М. Месаровича (США) и Э. Пестеля (ФРГ, 1974); «Пересмотр международного экономического порядка» под рук. Я. Тинбергена (Нидерланды, 1976), «Цели человечества» под рук. Э. Ласло (США, 1977); «За пределами века расточительства» под рук. Д. Габора (Великобритания) и У. Коломбо (Италия, 1978); «Перспективы образования человека и общества» под рук. Дж. Боткина (США), М. Малицы (СРР) и М. Эльманджры (Марокко, 1979); «Энергия: игра на понижение» Т. де Монбриаля (Франция, 1979); «Диалог о богатстве и благосостоянии» О. Джиарини (Швейцария, 1980); «Третий мир — три четверти мира» М. Гернье (Франция, 1980); «Путеводитель в будущее» Б. Гаврилишина (США, 1980) и др. В центре внимания современной буржуазной футурологии остается дискуссия о степени вероятности и путях преодоления грядущих кризисных ситуаций. В ходе ее западные футурологи разделились на два новых течения: «экологические пессимисты» неомальтузианского толка (Дж. Форрестер, Д. Медоуз, Р. Гейлброунер (США) и др.), доказывающие невозможность преодоления нарастающих кризисных ситуаций без приостановки роста населения и промышленного производства (концепции «нулевого роста»), и «технологические оптимисты» (К. Фримэн (Великобритания), Г. Кан, В. Феркисс (США) и др.), возлагающие надежды в данном отношении на огромный потенциал научно-технического прогресса (концепции «органического» или «сбалансированного» роста по отдельным регионам планеты и отраслям производства). Затяжной кризис футурологии на Западе — одно из проявлений общего кризиса капитализма, включая буржуазную идеологию.
Концепции буржуазной футурологии подвергаются развернутой критике с марксистских позиций (см. Лавалле Л. За марксистское исследование будущего. М., 1974; Будущее человеческого общества: критика буржуазных философских и социально-политических концепций. М., 1971; Араб-Оглы Э. А. В лабиринте пророчеств. М., 1973; Ожелов Ю. П. Социальное прогнозирование и идеологическая борьба. М., 1975; Бовш В. И. Футурология и антикоммунизм. Минск, 1977; Косолапов В. В., Лисичкин В. А. Критика буржуазных концепций будущего. М., 1978; Борьба идей в современном мире. М., 1975—1978, т. 1—3; Шахназаров Г. X. Фиаско футурологии. М., 1979; Бестужев-Лада И. В. Кризис буржуазных концепций будущего человечества. М., 1979). Многообразным и противоречивым концепциям буржуазной футурологии противостоит подлинно научное предвидение, основы которого заложены в трудах К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина. Марксистско-ленинское научное предвидение основано на положениях диалектического и исторического материализма, тесно связано с теорией научного коммунизма, со всем марксистско-ленинским учением. Методы и техника прогнозирования в условиях социализма и капитализма имеют некоторые общие черты, но существуют принципиальные различия методологии и характера прогнозов с позиций буржуазной футурологии и с позиций марксизма-ленинизма (см. Предвидение научное).
С конца 70‑х гг. оба течения буржуазной футурологии стали отходить на задний план, выступая все чаще оппонентами по отношению к третьему, представители которого развернули поиски «новой цивилизации», способной преодолеть назревающие опасности. В рамках буржуазной футурологии эти поиски связываются преимущественно не столько с необходимостью социальных преобразований, сколько с различными техническими факторами; переходом на «чистую» энергетику (гелио-, гидро-, ветро-, геотермоэнергетика, энергия приливов, волн, разница температур, способная давать электроток на полупроводниках, и пр.), на рациональное потребление с преодолением расточительства сырья в развитых странах Запада, на «рациональное жилье» и «рациональное расселение» с преодолением тех же нежелательных тенденций, на сокращение транспортных перегрузок путем более интенсивного использования возможностей кабельного ТВ и т. д. Типичны в этом отношении работы Г. Гендерсон, М. Сатина, М. Фергюсон, Дж. Рифкина (США), последние работы О. Тоффлера и др.