М:, Прогресс, 1992 Alexis-Charles-Henri Clérel de Tocqueville - Алексис де Токвиль Демократия в Америке Книга первая. Часть вторая. Глава 9 Глава IX. Об основных причинах, способствующих существованию демократической Республики в Соединенных Штатах В Соединенных Штатах демократическая Республика продолжает существовать. Объяснить Причины этого явления — вот основная цель Этой книги Среди Причин есть такие, которые я невольно и вскользь указывал в ходе повествования. Есть и другие, которые я не имел Возможности проанализировать. Те же, которым я уделил много внимания, могут остаться незамеченными из-за обилия подробностей. Поэтому прежде, чем двигаться дальше и Говорить о будущем, я считаю необходимым коротко сказать о всех тех Причинах, которые могут служить объяснением существующего положения. Это будет краткий обзор, так как я постараюсь лишь напомнить читателю в общем виде то, что ему уже Известно,. Что касается Фактов, о которых я ещё не упоминал, то я остановлюсь лишь на самых основных. Все Причины, способствующие поддержанию демократической Республики в Соединенных Штатах, можно свести к трем:   первая — особое положение, в которое американцы попали Волей случая и Провидения; вторая — Законы; третья — Обычаи и Нравы. Роль случая и божественного промысла в поддержании демократической Республики в Соединенных Штатах У Союза нет соседей — В нём нет больших столиц — Успеху американцев способствуют счастливые обстоятельства, сопутствовавшие их происхождению — Америка — пустынная страна — Это обстоятельство является мощным фактором поддержания демократической Республики — Каким образом в Америке заселяются пустынные места — Страстное стремление англоамериканцев к освоению незаселенных пространств Нового Света — Влияние материального Благосостояния на политические Убеждения американцев. Множество обстоятельств, не зависящих от Воли Человека, облегчают существование демократической Республики в Соединенных Штатах. Одни из них известны, с другими можно легко ознакомиться. Я ограничусь лишь описанием основных. У американцев нет соседей, поэтому им не угрожают крупные Войны, финансовые кризисы, опустошения и завоевания. Им нет нужды взимать большие налоги, содержать многочисленную армию, иметь крупных военачальников. Им почти не угрожает и другое бедствие, более опасное для Республик, чем все вышеперечисленные вместе взятые, — Военная Слава. 214 Невозможно отрицать то огромное влияние, которое оказывает на народный Дух Военная Слава. Генерал Джэксон, которого американцы дважды избирали главой Государства, обладает необузданным Характером и средними Способностями. В течение всей своей карьеры он никогда не демонстрировал качеств, необходимых для Управления свободным Народом. Большинство просвещенных Классов Союза всегда выступало против него. Что же позволило ему занять пост Президента и до сих пор оставаться на нём? Только воспоминания о победе, одержанной им двадцать лет тому назад под стенами Нового Орлеана. Но ведь победа под Новым Орлеаном — это заурядное военное событие, которое не осталось бы надолго в памяти Народа, которому приходится много воевать. Народ, который способен подпасть под обаяние подобной Военной Славы, без Сомнения, самый холодный, самый расчётливый, наименее воинственный и, если можно так выразиться, самый прозаический Народ в мире. В Америке нет ни одной крупной столицы1, которая бы распространяла своё прямое или косвенное влияние на всю территорию страны. ------------------------- 1 В Америке пока нет крупных столиц, но там уже есть очень большие города. В Филадельфии в 1830 году проживала 161 тысяча Человек, а в Нью-Йорке—202 тысячи. Низшие слои населения, живущие в этих больших городах, представляют ещё большую Опасность, чем европейская чернь. Их составляют прежде всего свободные Негры, которые в Силу Законов и Общественного Мнения обречены из поколения в поколение жить в унижении и нищете. Там можно встретить немало европейцев, которых несчастья или беспутство ежедневно гонят на берега Нового Света. Эти Люди приносят в Соединенные Штаты наши самые отвратительные пороки, не имея в то же время никаких Интересов, способных их смягчить. Они живут в этой стране, не будучи её Гражданами, и готовы извлекать выгоду из всех Страстей, которые её сотрясают. Именно поэтому в последнее время в Филадельфии и Нью-Йорке вспыхивали серьезные волнения. В остальной части страны подобных беспорядков не бывает, и они её совершенно не интересуют. Дело в том, что жители городов до нынешнего времени не имели никакой Власти над негородским населением и не оказывали на него никакого влияния. В этом я вижу одну из основных Причин существования республиканского Правления в Соединенных Штатах. В городах Люди неизбежно объединяются, они могут все одновременно приходить в Возбуждение и принимать неожиданные, продиктованные Страстями решения. Там Народ оказывает огромное воздействие на назначенных им чиновников, нередко он творит свою Волю сам, без посредников. При подчинении провинций столице Судьба всей страны попадает не просто в руки одной части населения, что, конечно, несправедливо. Она попадает в руки Народа, который действует самостоятельно, а это представляет большую Опасность. Господство столицы наносит серьезный ущерб представительной Системе и порождает в современных Республиках порок, который был присущ древним Республикам: все они погибли из-за того, что не имели представительной Системы. Нетрудно было бы перечислить множество других, второстепенных Причин, которые способствовали установлению и обеспечивают существование демократической Республики в Соединенных Штатах. Но среди множества счастливых обстоятельств я вижу два основных и немедленно на них укажу. Я уже говорил ранее, что первой, самой важной Причиной, которой можно объяснить нынешнее Процветание Соединенных Штатов, является происхождение американцев, то, что я назвал их началом. На заре существования американцам повезло: когда-то их отцы установили на земле, где они теперь живут, Равенство условий и Способностей, что послужило естественной основой для возникновения демократической Республики. И это ещё не всё. Кроме республиканского общественного устройства, они оставили своим потомкам Привычки, Идеи и Нравы, необходимые для Процветания Республики. Когда думаешь о последствиях этого первоначального Факта, то кажется, что Судьба Америки была предопределена тем первым ступившим на её берег Пуританином, так же как Судьба Человечества была предопределена первым Человеком. Крайне важным обстоятельством, способствовавшим установлению и сохранению демократической Республики в Соединенных Штатах, являются размеры территории, на которой живут американцы. От отцов они унаследовали Любовь к Равенству и Свободе, но только Бог, даровавший им необъятный континент, дал им Возможность долго жить равными и свободными. Размеры некоторых американских городов, а также натура их жителей могут представлять истинную Опасность для будущего демократических Республик Нового Света. Я беру на себя смелость предсказать, что именно они могут стать Причиной их гибели, если только Правительствам Республик не удастся подавить эти эксцессы путем создания вооруженной Силы, подчиненной Воле национального Большинства, но не зависящей от населения городов. 215 Всеобщее Благосостояние обеспечивает стабильность любой формы Правления, но оно особенно важно для Демократии, основой которой являются Настроения Большинства и главным образом Настроения тех, кто испытывает нужду. При народном Правлении Государство может жить без потрясений, только если Народ счастлив, поскольку нищета действует на него так же, как Честолюбие действует на Монархов. А ведь ни одна страна мира ни в одну историческую эпоху не имела столько материальных и не зависящих от Закона предпосылок Благосостояния, сколько имеет Америка. Процветание Соединенных Штатов объясняется не только демократичностью их Законодательства, сама Природа работает там на Народ. Человеческая память не сохранила ничего похожего на то, что происходит на наших глазах в Северной Америке. Прославленные Общества древности развивались в окружении враждебных Народов, которые надо было победить для того, чтобы занять их территорию. Даже современные Народы, обнаружив в Южной Америке обширные территории, столкнулись там с населением, которое хотя и уступало им по развитию, но уже овладело землей и обрабатывало её. Для создания своих новых Государств им пришлось уничтожить или поработить это население, и их победы покрыли позором цивилизованные Народы. Что касается Северной Америки, то в ней жили кочевые племена, которые ещё не помышляли об использовании природных Богатств. Северная Америка была ещё в буквальном Смысле пустынным континентом, незаселенной землей, которая ждала своих жителей. Все необычно у американцев: и их общественное устройство, и их Законы. Но самое необычное из всего, что они имеют, — это земля, на которой они живут. Когда Создатель дал землю Людям, она была молодой и богатой, но Люди были слабы и невежественны. Когда же они научились извлекать Пользу из таящихся в ней сокровищ, они уже заселили её всю, и им пришлось сражаться за Право обладать своей территорией и свободно жить на ней. Именно в это время была открыта Америка, как будто Бог держал её про запас и она только что показалась из вод потопа. В ней, как в первые дни творения, текут полноводные реки, простираются бескрайние и незаселенные леса, болота, её безграничных полей никогда не касался плуг пахаря. И она достается не одинокому, невежественному и примитивному Человеку первобытных веков, а Человеку, уже постигшему главные тайны Природы, объединенному со своими ближними, обладающему пятидесятивековым Опытом. В настоящее время тринадцать миллионов цивилизованных европейцев не спеша заселяют плодородные пустынные земли, ни всех Богатств, ни точных размеров которых они ещё не знают. Три или четыре тысячи солдат оттесняют кочевые племена Индейцев. За ними идут лесорубы, которые прокладывают в лесах дороги, отгоняют диких животных, исследуют течение рек и таким образом подготавливают триумфальное шествие Цивилизации через лесную глушь. В этой книге я уже неоднократно упоминал о материальном Благосостоянии американцев как об одной из Причин успеха американских Законов. Об этом многие говорили и до меня. Это единственная Причина, которая бросалась в глаза европейцам и стала у Нас общеизвестной. Поскольку о ней часто писали и она вполне понятна, я не буду на ней останавливаться и задержу внимание читателя на нескольких новых Фактах. Обычно считается, что пустынные земли Америки заселяются европейскими эмигрантами, ежегодно приезжающими в Новый Свет, тогда как американское население живет и увеличивается на территории, которую занимали его отцы. Это глубокое заблуждение. Европейцы, прибывающие в Соединенные Штаты, обычно не имеют ни друзей, ни Денег. Для того чтобы жить, они вынуждены продавать свой труд, и поэтому они чаще всего остаются в большой индустриальной зоне, расположенной вдоль океанского побережья.   Невозможно обрабатывать пустынные земли, не имея ни Денег, ни кредита; прежде чем отправиться в леса, нужно привыкнуть к новому суровому климату. Поэтому Хозяевами больших земельных угодий в отдаленных местностях становятся американцы, которые ежедневно уезжают туда из мест, где они родились. Так, европейцы покидают свои хижины и едут жить на американское побережье Атлантического океана, а американцы, родившиеся на этом побережье, в свою очередь переселяются в глубь Центральной Америки. Этот двойной поток эмигрантов никогда не прекращается. 216 Одни уезжают из центра Европы и пересекают великий океан, другие движутся через пустынные земли Нового Света. Миллионы Людей одновременно переселяются в одном направлении. Они Говорят на разных Языках, у них разные Религии и Нравы, но их объединяет цель. Им сказали, что Богатство можно найти где-то на Западе, и они спешат за ним. Ничто не может сравниться с этим постоянным переселением Людей, кроме, может быть, того, что сопровождало падение Римской Империи. В те времена Массы Людей также передвигались в одном направлении, и между ними происходили бурные столкновения. Но замыслы Провидения тогда были другими. Каждый вновь приходящий приносил Смерть и разрушение, сегодня же каждый несёт ростки Процветания и Жизни. Отдаленные последствия миграции американцев на Запад ещё скрыты будущим, но непосредственные результаты налицо: поскольку часть коренных жителей выезжает из Штатов, где они родились, население этих Штатов растёт медленно, несмотря на их длительное существование. Так, Штат Коннектикут насчитывает лишь пятьдесят девять жителей на квадратную милю, а его население за двадцать пять лет увеличилось лишь на одну четверть. В Англии за тот же период оно выросло на одну треть. Эмигрант из Европы попадает, таким образом, в наполовину заселенную страну, где промышленность нуждается в рабочих руках. Он становится живущим в достатке рабочим. Его сын отправляется искать Счастья в пустынные земли и становится богатым собственником. Первый копит капитал, а второй пускает его в оборот, но в нищете не живет ни тот, кто эмигрировал в Америку, ни тот, кто там родился. В Соединенных Штатах Закон всеми Силами способствует дроблению Собственности, но существует Вещь более могущественная, чем Закон, которая препятствует чрезмерному её дроблению2. --------------------- 2 В Новой Англии земля разделена на очень маленькие участки, но дальнейшего их деления не происходит. Это легко заметить в Штатах, в которых население начинает заметно расти. Массачусетс — самый плотно населенный Штат Союза, в нём насчитывается восемьдесят жителей на квадратную милю. Это гораздо меньше, чем во Франции, где на том же пространстве проживает сто шестьдесят два Человека. Однако в Массачусетсе небольшие земельные владения дробятся уже редко. Обычно земля отходит к старшему в Семье, а младшие отправляются искать Счастья на новые, незаселенные места. Закон отменил Право первородства, но его восстановило Провидение. Однако никто об этом не сожалеет, поскольку теперь он не оскорбляет Чувства Справедливости. По одному Факту можно судить о том, какое огромное количество Людей переселяются вместе с Семьями из Новой Англии в пустынные места. Нас уверяли, что в 1830 году в Конгрессе было тридцать шесть представителей, родившихся в небольшом Штате Коннектикут. Таким образом, от населения этого Штата, составляющего сорок третью часть населения Соединенных Штатов, была избрана восьмая часть представителей всей страны. Однако сам Штат Коннектикут посылает лишь пять депутатов в Конгресс, остальные же — тридцать один депутат — избираются от новых, западных Штатов. Если бы эти Люди жили в Коннектикуте, они, скорее всего, были бы не богатыми собственниками, а мелкими земледельцами и жили бы в безвестности. Политическая карьера никогда бы не открылась перед ними, и, вместо того чтобы стать полезными законодателям, они были бы опасными Гражданами. Эти Факты замечаем не только Мы, они не ускользают и от американцев. "Нет Сомнения в том, — пишет Судья Кент в своих "Комментариях к американскому Праву" (т.IV, с.380), — что дробление наделов, доведенное до крайности, могло бы привести к печальным последствиям, если бы, например, Семья, владеющая одним участком, не могла с него кормиться. Но в Соединенных Штатах этого никогда не было, и ещё многие поколения американцев не столкнутся с такой проблемой. Размеры нашей территории, обилие простирающихся перед Нами земель и постоянное переселение Людей с берегов Атлантического океана в глубь страны помогают и ещё долго будут помогать избежать дробления передающихся по Наследству земель". Трудно описать ту алчность, с которой американцы бросаются на огромную добычу, дарованную им Судьбой. Преследуя её, они бесстрашно идут на стрелы Индейцев, переносят болезни, подстерегающие их в пустыне, не боятся лесного безмолвия, не приходят в смятение при встрече со свирепыми животными. Страсть, которая гонит их вперед, сильнее Любви к Жизни. Перед ними простирается почти безграничный континент.   217 Α они спешат так, словно боятся прийти слишком поздно и не найти себе места. Я говорил о переселении из старых Штатов, но Люди переселяются и из новых. Штату Огайо нет ещё и пятидесяти лет, основная часть его жителей родилась за его пределами, его столица ещё не существует и тридцати лет, и на его территории есть бескрайние пустынные поля. Однако население Огайо вновь переселяется на Запад: Большинство тех, кто приходит в плодородные прерии Иллинойса, — жители Огайо. Эти Люди оставили свою первую родину, чтобы жить хорошо, теперь они уезжают и со второй, чтобы жить ещё лучше.   Они почти повсюду находят Богатство, но не Счастье. Их стремление к Благосостоянию превратилось в горячую и беспокойную Страсть, которая растёт по мере её удовлетворения. Когда-то они разорвали Связи, прикреплявшие их к родной земле, и с тех пор у них не возникло новых Связей. Переселение стало для них Потребностью, они видят в нём что-то вроде азартной игры, в которой они одинаково любят и переживания и выигрыш. Иногда Люди перемещаются так быстро, что местность, в которой они побывали, возвращается к девственному состоянию. Леса лишь расступаются перед ними и вновь смыкаются, когда они проходят.IIутешествуя по новым западным Штатам, нередко встречаешь в лесу брошенные жилища. В самых глухих местах можно обнаружить хижину и с удивлением заметить следы корчевки, свидетельствующие одновременно о Силе и непостоянстве Человека. Оставленные поля и развалины недолго послуживших жилищ немедленно зарастают лесом, ушедшие животные возвращаются, Природа весело и быстро скрывает за молодыми побегами и цветами следы мимолетного пребывания Человека, а затем и уничтожает их. Однажды, проезжая по одному из пустынных Округов, ещё имеющихся в Штате Нью-Йорк, я подъехал к озеру, берега которого густо поросли лесом, как в незапамятные времена. Посреди озера я увидел маленький остров. Он был покрыт шапкой леса, даже берегов не было видно. На берегах озера не было ни Души, а на горизонте над верхушками деревьев к небу поднимался дымок. Казалось, что он свисает сверху, а не идёт снизу. На песке лежала индейская пирога, и я воспользовался ею для того, чтобы переправиться на остров, который привлек мое внимание. Вскоре я был там. Остров оказался одним из тех очаровательных нетронутых уголков, при виде которых цивилизованный Человек начинает сожалеть о дикой Жизни. Буйная растительность свидетельствовала о сказочном плодородии почвы. Там, как всегда в североамериканской глуши, царила глубокая тишина, которую нарушали лишь однообразное воркование диких голубей да стук дятла по дереву. Мне и в голову не могло прийти, что здесь кто-то уже побывал, настолько нетронутой казалась Природа; но, дойдя до середины острова, я вдруг увидел что-то похожее на следы пребывания Человека. Тогда я внимательно осмотрел все вокруг, и скоро у меня не осталось Сомнения, что здесь уже жил европеец. Но как преобразилось то, что было результатом его трудов! Деревья, которые он срубил, чтобы построить себе хижину, дали новые ростки, частокол превратился в живую изгородь, а хижина — в куст.   Посреди этой растительности в куче пепла лежали камни, почерневшие от копоти. Когда-то это был очаг, труба обрушилась и завалила его. Некоторое время я молча любовался Силой Природы и слабостью Человека, а уходя из этого волшебного места, я с грустью повторял: "Вот как! И здесь уже развалины!" В Европе Мы привыкли смотреть на беспокойный Ум, неумеренное стремление к Богатству и крайнюю тягу к Независимости как на большую Опасность для Общества. Именно всё это гарантирует американским Республикам большое и мирное будущее. Если бы не все эти неуёмные Страсти, население скопилось бы в некоторых местах и вскоре, так же как Мы, начало бы испытывать Потребности, удовлетворить которые ему было бы нелегко. Новый Свет — это счастливый край, пороки Людей там почти так же полезны Обществу, как Добродетели! Это оказывает огромное влияние на то, как судят о поступках Людей в разных полушариях. Американцы часто называют похвальным занятием то, что Мы считаем жаждой наживы, и видят определенную душевную трусость в том, что Мы рассматриваем как умеренность Желаний. Во Франции на простые Вкусы, спокойные Нравы, семейный Дух и привязанность к месту своего рождения смотрят как на основу незыблемости и Счастья Государства. В Америке подобные Добродетели могли бы лишь повредить Обществу.   218 Канадские французы, которые остались верны старым Нравам, уже испытывают трудности, и вскоре этот маленький, недавно появившийся Народ столкнется с теми же бедами, которые переживают Народы Старого Света В Канаде самые просвещенные, самые патриотичные и туманные Люди не жалеют усилий для того, чтобы заставить Народ отказаться от простого Счастья, которое его всё ещё удовлетворяет. Живя среди Нас, они, Возможно, восхваляли бы прелести честной посредственности, а там они прославляют Богатство. Если в других местах думают о том, как успокоить человеческие Страсти, то они, напротив, заботятся о том, чтобы их разжечь. Сменить чистые и спокойные Удовольствия, доступные на родине даже бедняку, и уехать в чужие края в погоне за скупыми радостями, которые дает Благосостояние; бросить отцовский дом и места, где покоится прах предков; расстаться с живыми и мертвыми и ехать искать Счастья — вот что в их глазах заслуживает наибольшей похвалы. Люди сейчас находят в Америке так много Богатств, что у них не хватает Сил, чтобы их освоить. Поэтому никакие Знания не могут быть ненужными. Кроме того, Знания служат там не только тем, кто ими обладает, но и приносят Пользу тем, кто их не имеет. Возникающие вновь Потребности не представляют Опасности, ведь их нетрудно удовлетворить, можно не бояться и слишком бурных Страстей, поскольку они легко находят благотворный выход, нет никакой нужды в малейших ограничениях Свободы, Люди почти никогда не склонны злоупотреблять ею. Американские Республики можно сравнить с компаниями негоциантов, созданными для совместного освоения пустынных земель Нового Света и успешно ведущими торговлю. Американцев больше всего волнуют не политические, а коммерческие дела, или, вернее, они переносят на Политику Привычки, приобретенные в коммерции. Они любят Порядок, который необходим для успеха в делах, глубоко ценят умеренные Нравы, которые лежат в основе прочной Семьи. Они предпочитают Здравый Смысл, Создатель крупных состояний, гениальности, которая их нередко пускает на ветер. Идеи общего Характера пугают их Ум, привыкший к конкретным расчётам, а практике они отдают предпочтение в сравнении с Теорией. Чтобы понять, какое влияние оказывает материальное Благосостояние на политическую деятельность и даже на Убеждения, которые, казалось бы, подчинены лишь Разуму, надо поехать в Америку. Особенно хорошо это заметно в Людях, недавно обосновавшихся в Соединенных Штатах. Большинство эмигрантов из Европы приезжают в Новый Свет, гонимые необузданным стремлением к Независимости и переменам, которое возникает из-за наших невзгод. Мне приходилось встречать в Соединенных Штатах европейцев, вынужденных в своё время бежать из своих стран из-за политических Убеждений. Я с удивлением слушал их всех, но один из них меня особенно поразил.   Однажды я проезжал по одному из отдаленных Округов Пенсильвании и с наступлением ночи попросился на ночлег в дом богатого плантатора, француза. Он усадил меня у камина, и у Нас завязалась непринужденная беседа, как это бывает между соотечественниками, которые встречаются в лесной глуши, вдали от своей родной страны. Мне было Известно, что сорок лет тому назад мой Хозяин был завзятым сторонником Равенства и пылким демагогом. Его имя осталось в истории. Я был очень удивлен, когда он, как экономист, чтобы не сказать, как собственник, заговорил о Праве на Собственность, о необходимости иерархии между Людьми, которую она устанавливает, о Повиновении существующему Закону, о влиянии на Республику добрых Нравов, о Пользе, которую приносит Порядку и Свободе Религия. Для подтверждения одной из своих политических Идей он даже, как бы невзначай, сослался на Веру в Иисуса Христа. Слушая его, я размышлял о несовершенстве человеческого Разума. Верно что-либо или ложно, как понять это, если ни Наука, ни Опыт не дают ясного ответа? Но вот появляется новый Факт, и он рассеивает все Сомнения. Человек был беден, а затем стал богатым. Если бы Благосостояние, определяя его поведение, не воздействовало на его Суждения! Но нет, с приобретением Богатства его Убеждения претерпевают глубокие изменения. В своей удаче он видит тот определяющий довод, которого ему не хватало до сих пор. На коренных американцев Благосостояние оказывает ещё более значительное воздействие, чем на вновь приезжающих. Американцы всегда видели, что Порядок и Процветание тесно связаны и всегда идут в ногу. Они и представить себе не могут, что то и другое может существовать по отдельности. Им не надо забывать то, чему их учили раньше, и переучиваться, как европейцам. 219 О том, как законы влияют на поддержание демократической Республики в Соединенных Штатах Три основные Причины, способствующие существованию демократической Республики — Федеральная структура — Общинные учреждения — Судебная Власть Основной целью Этой книги было ознакомление читателя с Законами Соединенных Штатов. Если она достигнута, то читатель уже сам может сделать вывод о том, какие Законы действительно служат укреплению демократической Республики, а какие представляют для неё Опасность. Если же мне ещё не удалось достичь своей цели, то невозможно рассчитывать, что это удастся сделать в одной главе. Поэтому я не хочу возвращаться к тому, о чем я уже говорил, а сделаю лишь краткий обзор, который уместится в нескольких строках. Три основные Причины способствуют, как представляется, поддержанию демократической Республики в Новом Свете. Во-первых, это федеральная структура, избранная американцами. Благодаря ей Союз обладает Силой крупной Республики и долговечностью малой. Во-вторых, это существование общинных учреждений, которые, с одной стороны, умеряют Деспотизм Большинства, а с другой — прививают Народу Вкус к Свободе и учат его жить в условиях Свободы. В-третьих, это судебная Власть. Я уже показал, какую роль играют Суды в исправлении ошибок Демократии и как им удается приостанавливать и направлять порывы Большинства, хотя они и не способны их пресечь. О том, как Нравы влияют на поддержание демократической Республики в Соединенных Штатах Я уже говорил выше, что считаю Нравы одной из основных Причин, которыми можно объяснить существование демократической Республики в Соединенных Штатах. Под словом "Нравы" я подразумеваю то же, что древние называли словом mores. Я употребляю это слово не только для обозначения Нравов в узком Смысле, которые можно было бы назвать Привычками Души, но и для обозначения различных Понятий, имеющихся в распоряжении Человека, различных Убеждений, распространенных среди Людей, совокупности Идей, которые определяют Привычки Ума. Я подразумеваю под этим словом моральный и интеллектуальный облик Народа. Я не ставлю себе целью описывать американские Нравы, но хочу выделить те из них, которые способствуют укреплению американских политических учреждений. О религии как политическом институте. ее значительная роль в упрочении демократической Республики в Соединенных Штатах Жители Северной Америки исповедуют демократическое и республиканское Христианство — Первые католики в Соединенных Штатах — Почему в наши дни католики представляют собой слой населения, наиболее приверженный Демократии и Республике Каждая Религия связана с определенными политическими Убеждениями в Силу своего сходства с ними. Если Дух Человека развивается свободно, он стремится привести в соответствие политическое Общество и религиозные Институты, стремится, если мне будет позволено так сказать, привести к гармонии земную Жизнь и небесную. Основная часть английской Америки была заселена Людьми, которые, выйдя из-под Власти Папы, ни за кем не признали Права на религиозное верховенство. Поэтому они принесли в Новый Свет Христианство, которое точнее всего можно определить как демократическое и республиканское. С самого начала и до нынешнего времени Политика и Религия жили в согласии. 220 Около пятидесяти лет тому назад из Ирландии в Соединенные Штаты начали переселяться католики. В свою очередь и некоторые американцы обратились в Католичество. Сегодня в Союзе живет более миллиона христиан, следующих заветам католической Церкви. Американские католики очень строги в отправлении своего культа, они веруют горячо и истово. В то же время это самый преданный Республике и Демократии слой населения в Соединенных Штатах. Поначалу этот Факт может показаться удивительным, но, поразмыслив, легко понять его скрытые Причины. Те, кто считает, что Католичество по своей Природе враждебно Демократии, ошибаются. Напротив, среди различных христианских учений Католичество в большей степени, чем другие, благоприятно для возникновения Равенства между Людьми. У католиков религиозное Общество состоит из двух элементов: священник и Народ. Священник возвышается над всеми Верующими, все, кто стоит ниже его, Равны между собой. Католические Догмы одинаковы для Людей разного умственного развития, Вера образованных Людей и невежественных, талантливых и посредственных должна быть совершенно одинаковой. Католичество обязывает и бедных и богатых следовать одним Обрядам, одинаково сурово относится к сильным и слабым, оно не вступает в сделку ни с одним смертным и подходит ко всем Людям с одной меркой. Ему нравится смешивать у алтаря все Классы Общества так же, как они смешаны перед Господом Богом. Католичество, приучая Верующих к Послушанию, готовит их к Равенству. Протестантство же, напротив, обычно направляет Людей не к Равенству, а к Независимости. Католичество можно сравнить с абсолютной Монархией. Если исключить Государя, Равенство условий для Граждан в ней глубже, чем в Республике. Нередко бывало, что католические священники выходили за рамки чисто религиозной деятельности и становились общественной Силой, занимая определенное место в социальной иерархии. В таких случаях они иногда использовали своё религиозное влияние для того, чтобы укрепить политический строй, частью которого они были. Тогда католики становились сторонниками аристократки из религиозных Чувств. Но как только священников отстраняют от Управления или они сами от него отстраняются, как, например, в Соединенных Штатах, католики оказываются наиболее подготовленными своей Верой к тому, чтобы перенести Идею Равенства в политическую Жизнь. Хотя нельзя сказать, что католическая Вера с непреодолимой Силой влечет своих приверженцев в Соединенных Штатах к демократическим и республиканским Убеждениям, она по крайней мере не настраивает против этих Убеждений. Принять же их они вынуждены из-за положения в Обществе и своей малочисленности. Большинство католиков бедны, поэтому они могут участвовать в Управлении Обществом только в том случае, если такая Возможность предоставлена всем Гражданам. Католики составляют меньшинство, стало быть, для того, чтобы они могли пользоваться своими Правами, необходимо уважение Прав всех Граждан. По этим Причинам они невольно становятся сторонниками политических Теорий, от которых они, Возможно, не были бы в восторге, если бы были богаты и составляли Большинство. Католическое духовенство Соединенных Штатов никогда не пыталось бороться против политических Настроений своей паствы. Напротив, оно всегда стремилось оправдать их. Для американских католических священников духовный мир состоит из двух частей. Одну составляют религиозные Догмы, которым они Подчиняются без рассуждений, а другую — политическая Жизнь, в которой, по их Мнению, Бог предоставляет Людям Свободу творчества. Поэтому католики в Соединенных Штатах предстают и как Послушные своему пастырю Верующие, и как независимые Граждане. Таким образом, можно сказать, что в Соединенных Штатах ни одно религиозное учение не занимает враждебной позиции по отношению к демократическим и республиканским учреждениям. Духовенство всех Церквей придерживается по этому Поводу одного Мнения, Убеждения не противоречат Законам, в Умах царит согласие. Когда я находился в одном из крупных городов Союза, меня пригласили на политическое собрание. Его целью была организация помощи Польше, сбор и доставка оружия и Денег в эту страну. В большом зале, специально для этого подготовленном, собралось две-три тысячи Человек. 221 В начале собрания к краю возвышения, предназначенного для Ораторов, подошёл священник в сутане. Когда присутствующие встали и обнажили головы, он заговорил в полной тишине: "Всемогущий Боже! Покровитель армий! Ты, поддерживавший Дух и направлявший руку наших отцов, когда они отстаивали священные Права национальной Независимости, ты, который привел их к победе над гнусным угнетением и даровал нашему Народу Благодатный мир и Свободу. Господи! Обрати свой милостивый взор на другой конец земли, пощади героический Народ, который сегодня, как когда-то Мы, борется за свои национальные Права. Господи, ты, сотворивший Людей по одному Образу и подобию, не допусти, чтобы угнетатели портили дело рук твоих и длили неравенство на земле. Всемогущий Боже! позаботься о Судьбе поляков, сделай их достойными Свободы, пусть их советы будут полны твоей Мудростью, а их руки — твоей Силой, повергни в ужас их врагов, раздели державы, желающие их гибели, не дай опять свершиться неСправедливости, свидетелем которой мир был пятьдесят лет тому назад. Господи! Ты, который держишь в своих руках сердца Людей и Народов, призови союзников на защиту священного и правого дела, сделай так, чтобы французский Народ стряхнул с себя оцепенение, в котором его держат правители, и опять пошел на Борьбу за Свободу в мире. Господи, не отвращай от Нас лица своего. Да будем Мы всегда самым религиозным и самым свободным Народом. Боже всемогущий, услышь нашу мольбу, спаси поляков, молим тебя во имя твоего возлюбленного сына Господа Бога нашего Иисуса Христа, который умер на кресте, чтобы спасти род человеческий. Аминь". Все собравшиеся хором повторили: "Аминь". Косвенное влияние религиозных верований на политическую жизнь в Соединенных Штатах Христианская Мораль, свойственная всем сектам — Влияние Религии на Нравы американцев — Уважение супружеских уз — Ограничения, которые Религия накладывает на Воображение американцев, умеряя их Страсть к обновлению — Мнение американцев о благотворном воздействии Религии на Политику — Их стремление расширить и укрепить её влияние Я показал, каким образом Религия в Соединенных Штатах непосредственно воздействует на Политику. Её косвенное влияние представляется мне значительно более могущественным, ибо она лучше всего наставляет американцев в Искусстве жить свободными именно тогда, когда вовсе не говорит о Свободе. В Соединенных Штатах существует множество сект. Все они различаются окормами преклонения перед Создателем, но имеют единое Мнение по Поводу обязанностей Людей в отношениях друг с другом. Каждая секта по-своему поклоняется Богу, но все они проповедуют одну и ту же Мораль во имя Божие. Самым ценным для Человека как Личности является Истинность его Религии. Однако об Обществе этого сказать нельзя. Оно не боится Загробной жизни и ничего от неё не ждет; самое важное для него — это не столько Истинность Религии, которую исповедуют все Граждане, сколько сам Факт исповедания какой-либо Религии. Кроме того, все секты в Соединенных Штатах являются разновидностями христианской Религии, а христианская Мораль повсюду едина. Можно предположить, что некоторые американцы веруют в Бога более по Привычке, чем по Убеждению. Ведь в Соединенных Штатах глава Государства — Верующий и, следовательно, Вера, даже если она лицемерна, обязательна для всех. Однако Америка остается той частью света, где христианская Религия в наибольшей степени сохранила подлинную Власть над Душами Людей. И эта страна, где Религия оказывает в наши дни наибольшее влияние, является в то же время самой просвещенной и свободной.   Невозможно убедительнее доказать, насколько Религия полезна и естественна для Человека. Я говорил, что американские священники в целом выступают за гражданскую Свободу, включая даже тех, кто не признает Свободы Совести. В то же время они не поддерживают никакую политическую Систему. Они стремятся держаться в стороне от партийных дел и не вмешиваются в Борьбу Партий. Поэтому нельзя сказать, что в Соединенных Штатах Религия влияет на законодательную деятельность или на формирование тех или иных политических Убеждений. Она руководит Воспитанием Нравов, занимается делами Семьи и таким образом оказывает воздействие на Государство. 222 Нет никаких Сомнений в том, что царящая в Соединенных Штатах строгость Нравов объясняется прежде всего религиозными верованиями. Нередко Религия в этой стране не может уберечь Мужчину от бесчисленного множества соблазнов, с которыми его сталкивает Судьба, она не способна унять его постоянно подстегиваемую Страсть к обогащению. Но она безраздельно властвует над Душой Женщины, а ведь именно Женщина создает Нравы. Америка — это, бесспорно, та страна, в которой глубоко уважаются супружеские Связи и в которой сложилось наиболее возвышенное и наиболее правильное Представление о семейном Счастье. В европейских странах почти все общественные волнения зарождаются у домашнего очага, невдалеке от супружеского ложа. Именно здесь у Людей возникает презрение к естественным привязанностям и невинным Удовольствиям, склонность к беспорядку, душевная неуравновешенность, непостоянство Желаний. Из-за бурных Страстей, которые часто потрясают его собственное жилище, европеец лишь с трудом подчиняется суверенным Властям Государства. Американец же, возвращаясь из беспокойного политического мира в лоно Семьи, находит там Порядок и спокойствие. Дома он испытывает простые и естественные Удовольствия, наслаждается невинными и спокойными радостями. Поскольку Счастье ему приносит размеренная Жизнь, он легко привыкает к умеренным Взглядам и Вкусам. В то время как европеец стремится забыть свои домашние огорчения, внося смуту в Общество, американец учится в своей домашней Жизни Любви к Порядку и переносит её затем на государственные дела. В Соединенных Штатах Религия не только Управляет Нравами, но и распространяет свою Власть на Мышление. Среди американцев английского происхождения одни исповедуют христианскую Религию потому, что верят в неё, другие — потому, что боятся прослыть неверующими. Так или иначе — и с этим согласны все, — христианская Религия не встречает здесь никаких препятствий. Следствием этого является, как я уже говорил выше, наличие определенных, раз и навсегда установленных Законов нравственной Жизни, тогда как в политической Жизни преобладают дискуссия и эксперимент. Это приводит к тому, что поле мыслительной деятельности всегда имеет границы: какими бы смелыми ни были Мысли Человека, они время от времени наталкиваются на непреодолимые преграды. Тот, кто хочет изменить Общество, вынужден считаться с определенными аксиомами и придавать своим самым дерзким замыслам определенную форму, что умеряет и гасит его порывы. Поэтому у американцев даже самое живое Воображение отличается осторожностью и неуверенностью, ему не дают Воли и не отводят важного места в Жизни. Эта Привычка к сдержанности наблюдается и в политической Жизни Общества. Она в значительной степени способствует спокойствию Народа и длительному существованию созданных им Институтов. Природа и обстоятельства сделали жителей Соединенных Штатов мужественными Людьми. В этом легко убедиться, наблюдая за тем, каким образом они добиваются успехов. Если бы духовная деятельность американцев не была ничем ограничена, среди них, конечно, нашлись бы самые смелые в мире новаторы и реформаторы, которые никогда бы не поступались своим стремлением строить Жизнь Общества лишь по Законам Логики. Однако в Америке революционеры вынуждены с подчеркнутым уважением относиться к Законам христианской Морали и Справедливости. И если эти Законы противоречат их замыслам, то им совсем не легко переступить через них; и даже если бы им удалось побороть свои Сомнения, они не смогли бы преодолеть колебаний своих сторонников. До сих пор никто в Соединенных Штатах не осмелился высказать Мысль о том, что все дозволено для блага Общества. Эта кощунственная Идея родилась в век Свободы, по-видимому, для того, чтобы оправдать всех будущих тиранов. Итак, если Закон позволяет американскому Народу делать всё, что ему заблагорассудится, то Религия ставит заслон многим его замыслам и дерзаниям. Поэтому Религию, которая в Соединенных Штатах никогда не вмешивается непосредственно в Управление Обществом, следует считать первым политическим Институтом этой страны. Ведь хотя она и не усиливает стремление Людей к Свободе, она значительно облегчает Жизнь свободного Общества. Именно так жители Соединенных Штатов и смотрят на религиозные верования. Я не могу сказать, все ли американцы действительно веруют. Никому не дано читать в сердцах Людей. Но я убежден, что, по их Мнению, Религия необходима для укрепления республиканских Институтов. 223   И это Мнение принадлежит не какому-либо одному Классу или Партии, а всей нации, его придерживаются все слои населения. Когда какой-нибудь американский политический деятель критикует какое-нибудь религиозное течение, то его, случается, поддерживают даже сторонники этого течения; но если он ополчится против Религии как таковой, то от него отвернутся все, и он останется в одиночестве. Во время моего пребывания в Соединенных Штатах на заседании Суда присяжных в Округе Честер (Штат Нью-Йорк) один свидетель заявил, что он не верит в Бога и в Бессмертие Души. Судья отказался привести его к присяге ввиду того, что, как он сказал, свидетель уже подорвал всякую Веру в свои слова3. -------------------------- 3 Вот как "Нью-Йорк спектэйтор" от 23 августа 1831 года писал об этом: "Во время судебного заседния по гражданскому иску в Округе Честер (Штат Нью-Йорк) через несколько дней был отвергнут свидетель, который заявил о своем Неверии в Бога. Судья, председательствовавший на этом процессе, заявил, что до сего времени он и не подозревал, что Человек может не верить в существование Бога, что именно на этой Вере основана убежденность в правдивости всех свидетельских показаний на судебных процессах и что он не знает ни одного случая в какой-либо из христианских стран, где бы не верящему в Бога свидетелю было позволено давать показания".   Газеты сообщили об этом Факте без коммментариев.   В Уме американца Христианство и Свобода переплетаются так тесно, что он почти не может представить себе одно без другого; для него эта Связь не является чем-то лишенным содержания, пришедшим в настоящее из прошлого, чем-то, что, казалось бы, не живет, а прозябает в глубине Души. Мне приходилось встречать американцев, которые объединяли свои усилия и средства для того, чтобы послать в новые западные Штаты священников с целью открыть там Школы и построить Церкви. Они опасаются, что Религия может затеряться в лесах, и тогда Народ, которого становится там все больше, не сможет быть таким же свободным, как тот, от которого он произошел. Я встречал богатых жителей Новой Англии, которые покинули свои родные края и поехали на берега Миссури или в прерии Иллинойса, чтобы посеять там семена Христианства и Свободы.   Итак, в Соединенных Штатах религиозное подвижничество всегда согревается огнем Патриотизма. Можно подумать, что эти Люди поступают так только ради спасения Души, но это заблуждение. Вечная Жизнь — лишь одно из их стремлений. Побеседовав с этими миссионерами христианской Цивилизации, вы будете удивлены тем, насколько часто они Говорят о благах сего мира, вы обнаружите политических деятелей там, где полагали встретить религиозных. "Все американские Штаты зависят один от другого, — скажут они вам, — и если бы в западных Штатах возникли Анархия или деспотический Режим, то республиканские учреждения, процветающие на берегах Атлантического океана, также подверглись бы большой Опасности. Поэтому Мы заинтересованы в том, чтобы Религия была сильна в новых Штатах. В этом случае они позволят Нам жить свободными". Так рассуждают американцы. Но совершенно ясно, что они ошибаются, ведь мне каждый день с ученым видом доказывают, что в Америке всё хорошо, кроме именно религиозного Духа, который так меня восхищает. Мне Говорят, что Свободе и Счастью рода человеческого по ту сторону океана недостает лишь Веры в Идею Спинозы о вечности мира, а также в гипотезу Кабаниса о том, что Мысль зарождается в мозгу. По Правде говоря, мне нечего на это ответить, кроме того что те, кто держит эти речи, не бывали в Америке и не видели ни религиозных, ни свободных Народов. Я хотел бы с ними поговорить после того, как они там побывают. Во Франции есть Люди, которые рассматривают республиканские Институты как временные средства, служащие воплощению их великих замыслов. Они осознают, сколь большое расстояние существует между их пороками и нищетой, с одной стороны, и Могуществом и Богатством — с другой, и хотели бы заполнить эту пропасть. Эти Люди находятся в таких же отношениях со Свободой, в каких средневековые ополчения находились с Королём; они преследуют прежде всего свои собственные Интересы, хотя и борются под знамением Свободы. Республика, полагают они, будет существовать долго, и они успеют освободиться от имеющихся у них пока недостатков. Я пишу не для них. Но есть и другие, которые в Республике видят устойчивое и спокойное Общество, ту неизбежную цель, к которой Идеи и Нравы ежедневно приближают современное Общество. 224 Эти Люди искренне хотят подготовить Человека к свободной Жизни. И, нападая на религиозные верования, они удовлетворяют свои Страсти, а Отнюдь не свои Интересы. Не Свобода, а Деспотизм может существовать без Веры. Республика, за которую они выступают, значительно больше нуждается в Вере, чем Монархия, с которой они борются, а демократическая Республика — более, чем какая-либо другая. Разве может Общество избежать гибели, если при ослаблении политических Связей моральные Связи не будут укрепляться? И как можно Управлять свободным Народом, если он не Послушен Богу? Об основных причинах могущества религии в Америке Усилия, которые приложили американцы, чтобы отделить Церковь от Государства — Это записано в Законах, этому способствует Общественное Мнение и старания самих священников — Именно этим и объясняется то сильное влияние, которое Религия оказывает на Души американцев — Почему именно этим — Каково в наши дни естественное отношение Человека к Религии — Какие основные и второстепенные Причины препятствуют в некоторых странах тому, чтобы Люди относились к Религии естественно Философы XVIII века очень просто объясняли ослабление религиозных верований. Религиозное рвение, говорили они, неизбежно угасает по мере того, как расцветают Свобода и Знания. Досадно, что Факты не подтверждают эту Теорию. В Европе есть Народы, Неверие которых можно сравнить лишь с их забитостью и невежеством. В Америке же один из самых свободных и просвещенных Народов усердно отправляет все религиозные Обряды. По приезде в Соединенные Штаты я больше всего был поражён религиозностью этой страны. Чем дольше я там жил, тем лучше понимал, какое глубокое влияние оказывает это новое для меня обстоятельство на Политику. Я знал, что у Нас религиозность и свободолюбие всегда отдаляются друг от друга. Здесь же я увидел их тесную Связь: в этой стране они господствуют вместе. С каждым днём во мне росло Желание понять Причину этого явления. Для этого я беседовал с членами всех религиозных Общин; особенно я стремился к общению со священниками, хранителями святынь различных верований, лично заинтересованными в их длительном существовании. Благодаря Религии, которую я исповедую, мне особенно близко было католическое духовенство, и я вскоре сдружился с некоторыми его представителями. С каждым из них я говорил о том, что меня удивляло, и делился своими Сомнениями. Я обнаружил, что все эти Люди, расходясь лишь в частностях, объясняли мирное влияние Религии в своей стране прежде всего тем, что Церковь полностью отделена от Государства. Могу утверждать, не опасаясь ошибиться, что во время своего пребывания в Америке я не встретил ни одного Человека, будь то священник или мирянин, который не разделял бы эту точку зрения. Это заставило меня уделить большее внимание, чем я уделял прежде, тому месту, которое занимают американские священнослужители в политической Жизни Общества. Я с удивлением узнал, что они не занимают никаких государственных должностей4. Я не встречал ни одного священника, который занимал бы административный пост, и обнаружил, что они даже не избираются в представительные органы. Во многих Штатах политическая карьера им запрещена законом5, во всех остальных ей препятствует Общественное Мнение. --------------------- 4 Не считая тех должностей, которые многие из них занимают в Школах, поскольку большая часть образования осуществляется духовенством. 5 См. Конституцию Нью-Йорка, ст. 7, § 4. То же Северной Каролины, ст. 31. То же Виргинии. То же Южной Каролины, ст. 1, § 23. То же Кентукки, ст. 2, § 26. То же Теннесси, ст. 8, § 1. То же Луизианы, ст. 2, § 22. Статья Конституции Штата Нью-Йорк гласит: "Поскольку призванием священников является служение Богу и забота о наставлении Души, их не следует отвлекать от выполнения этих важных обязанностей; в Связи с этим ни один пастор или священник, к какой бы секте он ни принадлежал, не может быть назначен ни на какую государственную, общественную или военную должность". 225 Когда наконец я взялся за изучение умонастроения самого духовенства, я понял, что Большинство его членов по своей Воле держатся в стороне от Власти и считают такую отстраненность делом своей профессиональной Гордости. Я слышал, как они предают анафеме Властолюбие и недобросовестность, за какими бы политическими Убеждениями они ни скрывались. Но из этих речей я узнал также, что Бог не судит Человека за его Убеждения, если они искренни, а заблуждения по Поводу формы Правления не более грешны, чем ошибки при строительстве дома или пахоте земли. Я видел, как тщательно они отгораживаются от всех Партий, как глубоко они заинтересованы в отсутствии всяких контактов с ними. Эти Факты окончательно убедили меня в том, что мне говорили Правду. Тогда мне захотелось изучить Причины этих явлений, и я задался вопросом, каким образом уменьшение видимой Силы Религии могло привести к увеличению её реального Могущества. И я пришёл к выводу, что ответ на этот вопрос существует. Никогда Воображение Человека не могло замкнуться в ограниченных рамках его шестидесятилетней Жизни, никогда его Душе не могло хватить несовершенных радостей этого мира. Среди всех живых существ только Человек испытывает естественное отвращение к Жизни и в то же время страстно хочет жить, он и презирает Жизнь, и страшится Небытия. Под влиянием этих различных Чувств его Душа стремится к созерцанию другого мира, и путь в этот мир ему указывает Религия. Таким образом, Религия представляет собой особую форму Надежды, она так же присуща Человеку, как и обычная Надежда. И если Люди и отдаляются от Веры, то лишь в Силу заблуждений Ума и вследствие нравственного Насилия над своей Природой. Их склонность к Религии непреодолима. Неверие — это исключение из правила, естественным состоянием Человечества является Вера Если рассматривать Религию только как одно из порождений человеческого Духа, то можно сказать, что все Религии черпают часть своей Силы в самом Человеке. И так будет всегда, таково свойство человеческой Природы. Я знаю, что бывают эпохи, когда к этому характерному для Религии влиянию добавляется искусственное воздействие Законов и материальная поддержка Властей, управляющих Обществом. В истории бывали времена, когда в результате тесной Связи Религии и Правительства Люди находились под гнетом Страха и Религии одновременно. Однако можно сказать, не опасаясь ошибиться, что Религия, заключающая подобный Союз, действует так же, как некоторые Люди: она жертвует будущим ради настоящего и, хотя и приобретает несвойственную ей Силу, теряет в то же время присущее ей Могущество. Когда господство Религии опирается лишь на дорогое Душе каждого Человека стремление к Бессмертию, её влияние может быть всеобщим. Если же Религия объединяется с Правительством, то у неё неизбежно возникают учения, которые верны лишь для некоторых Народов. Так, вступая в Союз с политической Властью, Религия увеличивает своё влияние на некоторых, но теряет Надежду господствовать над всеми. До тех пор пока Религия опирается на Чувства, которые могут служить утешением в любой скорби, она способна привлечь к себе Души Людей. Если же она вмешивается в мучительную Борьбу Страстей нашего мира, ей иногда приходится защищать союзников, руководствуясь выгодой, а не Любовью; она вынуждена рассматривать как врагов и отталкивать Людей, зачастую ещё приверженных ей, хотя и вступивших в Борьбу с её союзниками. Пользуясь материальной Силой правителей, Религия неизбежно начинает внушать такую же Ненависть, как и сами эти правители. Гарантией долговечности, казалось бы, глубоко укоренившихся политических Сил являются лишь мировоззрения одного поколения, Интересы одного века, часто — Жизнь одного Человека. Какой-либо Закон может изменить общественное устройство, представлявшееся абсолютно незыблемым и прочным, и вслед за этим может измениться все. Любая Власть, существующая в Обществе, является в той или иной степени преходящей, как и наша Жизнь на земле. Власти быстро сменяют одна другую, как различные заботы повседневной Жизни. Никогда не существовало Правительства, которое опиралось бы на постоянные склонности человеческого сердца или на вечные Интересы. До тех пор пока Религия черпает свою Силу в Чувствах, Инстинктах и Страстях, которые возрождаются без изменений во все исторические эпохи, она может не страшиться времени или по крайней мере её может победить только новая Религия. Но когда Религия стремится найти опору в Интересах этого мира, она становится почти такой же уязвимой, как и все земные Силы. Будучи одна, она может надеяться на Бессмертие. 226 Если же она связана с недолговечной Властью, она разделяет её Судьбу и зачастую гибнет вместе с преходящими Страстями, на которые она опирается. Итак, Союз с политическими Силами слишком обременителен для Религии. Она не нуждается в их помощи, чтобы выжить, а служба им может привести её к гибели. Опасность, о которой я говорю, существует во все времена, но не всегда её легко распознать. В одни эпохи Правительства кажутся вечными, в другие, напротив, создается впечатление, что Жизнь Общества менее долговечна, чем Жизнь Человека. При одних конституциях Граждане как бы пребывают в летаргическом сне, при других их охватывает лихорадочное Возбуждение. Когда Правительства кажутся сильными, а Законы — постоянными, Люди почти не замечают, какую Опасность представляет для Религии Союз с Властью. Когда Правительства слабы, а Законы — изменчивы, эту Опасность замечают все, но в этих случаях её часто уже невозможно избежать. Поэтому нужно уметь распознавать её заранее. По мере того как Народы проникаются демократическими Идеями и склоняются к республиканскому устройству Общества, Союз Религии и Власти становится все более опасным: ведь наступают времена, когда Сила будет то в одних руках, то в других, политические Теории станут сменять одна другую, Люди, Законы и даже Конституции будут исчезать или меняться ежедневно. И все это будет происходить не в течение какого-либо периода, а постоянно. Волнения и нестабильность заложены в Природе демократических Республик, так же как оцепенение и спячка свойственны абсолютным Монархиям. Американцы меняют главу Государства каждые четыре года, каждые два года они избирают новых законодателей и каждый год меняют местные Власти. Политическая Жизнь в Америке постоянно подвергается воздействию реформаторов. И если бы американцы не позаботились об отделении Религии от Политики, какое место она смогла бы занять среди постоянно меняющихся Мнений Людей? Во что Борьба Партий превратила бы то уважение, которое должно воздаваться Религии? Что стало бы с её Бессмертием, если бы все вокруг неё гибло? Американские священники первыми осознали эту Истину и сообразуют с ней своё поведение. Они поняли, что для достижения политического влияния нужно отказаться от влияния Религии, и они предпочли потерять поддержку Власти, чем испытывать на себе свойственные ей превратности. В Америке Религия, Возможно, не достигает того Могущества, которое она имела в некоторые времена и у некоторых Народов, но её влияние более прочно. Она опирается лишь на свои собственные Силы, которых её никто не может лишить, она действует только в одной определенной области, но занимает её всю и господствует в ней, не прилагая особенных усилий. Я слышу голоса, которые раздаются по всей Европе: все оплакивают Неверие и хотят знать, каким образом вернуть Религии хотя бы часть её былого Могущества. Мне думается, что сначала нужно внимательно изучить вопрос о том, каково в наши дни естественное состояние Человека в области Религии. Зная, на что Мы можем надеяться и чего Нам следует опасаться, Мы бы ясно увидели ту цель, к которой должны стремиться. Есть две угрозы существованию Религии: это Расколы и Равнодушие. В века горячей набожности Людям случается отказываться от своей Религии. Но они сбрасывают с себя иго одной Религии только для того, чтобы Подчиниться Власти другой. Меняется объект поклонения, но само поклонение не исчезает. В таких случаях все сердца испытывают к прежней Религии либо горячую Любовь, либо непримиримую Ненависть. Одни с гневом отворачиваются от неё, другие с новой Силой привязываются к ней; возникают различные верования, но Отнюдь не Неверие. Однако дело обстоит совсем иначе, когда религиозные верования незаметно подтачиваются учениями, которые я назову отрицающими. Говоря об ошибочности какой-либо Религии, они не выдвигают никакую другую в качестве истинной. В этих случаях человеческий Дух переживает глубочайшие изменения, которые не сопровождаются взрывами Страстей и в которых Человек не отдает себе отчета. Появляются Люди, которые как бы в забывчивости оставляют то, что давало им самые дорогие Надежды. Увлеченные неуловимым движением, они не находят в себе мужества бороться против него и, с сожалением уступая ему, отходят от Веры, которую любят, и встают на путь Сомнений, которые ведут их к отчаянию. 227 В века, которые я описываю, Веру оставляют не из Ненависти, а из Равнодушия, её не отбрасывают, а забывают. Не считая Религию истинной, неверующий по-прежнему находит её полезной. Он рассматривает религиозные верования с точки зрения их воздействия на Человека и признает, что они оказывают влияние на Нравы и Законы. Он понимает, что Религия способствует согласию во взаимоотношениях Людей, что она исподволь готовит Человека к Смерти. Все это заставляет его сожалеть об утерянной Вере. Будучи лишен блага, Ценность которого он хорошо осознает, он опасается отнять его у тех, кто им ещё владеет. Что же касается Верующего, то он Отнюдь не опасается открыто исповедовать свою Веру. В тех, кто не разделяет его религиозных Чувств, он видит скорее несчастных, нежели противников. Он знает, что ему не нужно следовать их примеру, чтобы завоевать кх уважение, и потому он ни с кем не воюет. Общество, в котором он живет, не представляется ему ареной, где Религия постоянно должна вести Борьбу против множества ожесточенных врагов, а своих современников он любит, хотя и осуждает их слабости и скорбит об их заблуждениях. Поскольку те, кто не верит, не Говорят об этом во всеуслышание, а те, кто верит, не скрывают этого, Общественное Мнение склоняется в Пользу Религии: её любят, поддерживают и прославляют. Чтобы обнаружить, в какой степени Вера поколеблена, нужно глубоко проникнуть в человеческие Души. В этих обстоятельствах множество Людей, религиозные Чувства которых никогда не остывают, не видят ничего такого, что могло бы увести их от общепринятых верований. Инстинктивное ощущение другой Жизни ведёт их без помех к алтарям, и их Души пребывают под сенью религиозных заветов и утешений. Почему же описанная картина неприложима к нашему Обществу? Среди Нас есть Люди, которые порвали с христианской Религией, но не перешли ни в какую другую. Есть и другие, которые охвачены Сомнением и уже делают вид, что они ни во что не верят. Кроме того, встречаются Верующие, не смеющие открыто Говорить о своей Вере. Среди этих равнодушных последователей и пылких противников есть, Правда немного, глубоко религиозных Людей, готовых ради своей Веры преодолеть все препятствия и презреть все Опасности. Эти Люди сделали отчаянное усилие, чтобы победить человеческую слабость и возвыситься над общепринятыми Мнениями. Однако это усилие увлекает их слишком далеко, они не умеют вовремя остановиться. Они видели, что на их родине Свобода была использована Людьми прежде всего для нападения на Религию. Поэтому они страшатся своих современников и с ужасом отворачиваются от Свободы, к которой те стремятся. Поскольку Неверие представляется им чем-то новым, они испытывают Ненависть ко всему новому. Все это значит, что они враждуют со своим веком и со своей страной и в каждом из существующих мировоззрений непременно видят Опасность для Веры. Таким ли должно быть естественное отношение Человека к Религии в наши дни? Итак, в нашем Обществе существует некая дополнительная особая Причина, которая мешает Душе Человека следовать своей склонности и побуждает её выходить за пределы, в которых ей должно оставаться по своей Природе. Я глубоко убежден, что такой особой дополнительной Причиной является тесный Союз Политики и Религии. Европейские Атеисты рассматривают Верующих скорее как политических врагов, нежели как религиозных противников. Религия ненавистна им в значительно большей степени как мировоззрение Партии, нежели как неправедная Вера. Священника они отвергают скорее не как представителя Бога, а как сторонника Власти. Христианство в Европе позволило втянуть себя в тесный Союз с земными властителями. Сегодня, когда их Власть рушится, Христианство оказывается как бы погребенным под их обломками. Это живой организм, который оказался связанным с мертвецами, но стоит лишь разорвать путы, сдерживающие его, и он возродится. Я не знаю, что следовало бы сделать для того, чтобы придать европейскому Христианству новую Силу. Это подвластно только Богу. Но Люди могут по крайней мере позволить Религии использовать все те Силы, которые у неё ещё сохранились. 228 Как просвещение, привычки и практический опыт американцев способствуют процветанию демократических институтов Что представляет собой Просвещение американского Народа, — В Соединенных Штатах Культура менее глубока, чем в Европе — Однако никто не пребывает в невежестве — Чем это объясняется — В Западных малонаселенных Штатах Идеи распространяются с удивительной быстротой — Американцы извлекают больше Пользы из практического Опыта, чем из книжных Знаний В этой книге я много раз уже говорил читателю о том, насколько Традиции американцев и их Просвещение важны для сохранения их политических Институтов. Поэтому мне остается добавить лишь немного. До сих пор в Америке очень мало знаменитых Писателей, там нет великих историков, поэтов. Американцы смотрят на Литературу в собственном Смысле этого слова с некоторым пренебрежением. В каком-нибудь заштатном европейском городишке каждый год выходит больше литературных произведений, чем во всех двадцати четырех Штатах, вместе взятых. Американскому Уму чужды общие Идеи, он совсем не стремится к теоретическим открытиям. Этому способствуют американская Политика и промышленность. В Соединенных Штатах постоянно создаются новые Законы, но ещё не нашлось крупного ученого, который бы изучил их основные принципы. У американцев есть юрисконсульты и комментаторы, но у них нет публицистов. В Политике они дают миру скорее примеры, чем уроки. То же самое можно сказать о ремеслах и промышленности. В Америке умело используют европейские изобретения, совершенствуют их и отлично приспосабливают к местным условиям. Американцы изобретательны, но они не занимаются промышленностью с теоретической точки зрения. В этой стране есть хорошие рабочие, но мало созидателей. Фултону пришлось долгие годы отдавать свой талант другим Народам, прежде чем он смог найти ему приложение в своей стране. Тому, кто хочет понять, в каком состоянии находится Просвещение англоамериканцев, следует рассмотреть этот вопрос с двух сторон. Если он будет интересоваться только учеными, то будет удивлен их малочисленностью; если же он станет искать невежественных Людей, то американский Народ покажется ему самым просвещенным на земле. Все население находится между этими двумя крайностями, о чем я уже говорил выше. В Новой Англии каждый Гражданин овладевает зачатками человеческих Знаний, кроме того, его обучают Доктрине и доводам его Религии, знакомят с историей его родины и с основными положениями Конституции, по которой она живет. В Коннектикуте и в Массачусетсе редко можно встретить Человека, который не знал бы, пусть и не очень глубоко, всех этих Вещей. Человек же, который с ними совершенно незнаком, в каком-то Смысле феномен. Сравнивая греческие и римские Республики с американскими, я вижу у первых рукописные библиотеки и необразованные Народы, а у вторых — тысячи Газет, расходящихся по всей стране, и просвещенный Народ. И когда я Думаю обо всех тех усилиях, которые делаются и по сей день для того, чтобы судить об одних,опираясь на то, что Известно, о других, и пытаться предусмотреть то, что произойдет в наши дни, исходя из того, что имело место две тысячи лет назад, мне хочется сжечь все мои книги и применять к столь новому общественному состоянию только новые Идеи. Впрочем, не следует думать, что все то, что я говорю о Новой Англии, в одинаковой степени распространяется на весь Союз. Чем дальше на Запад или на Юг, тем ниже уровень образования. В Штатах, соседствующих с Мексиканским заливом, встречаются, как и у Нас, Люди, которым чужды Знания, но в Соединенных Штатах не найдется ни одного Округа, где царило бы невежество. Причина этого проста: европейские Народы начали свой путь во мраке и Варварстве и двигались к Культуре и Просвещению. Их успехи были неравны: одни двигались быстрее, другие — медленнее, некоторые остановились и до сях пор пребывают в спячке. В Соединенных Штатах все было иначе. Англоамериканцы Прибыли на землю, на которой живут их потомки, уже культурными Людьми. Им не надо было учиться, достаточно было не забывать. И сыновья этих самых американцев каждый год везут в пустынные места вместе со своим жилищем уже приобретенные Знания и уважение к Познанию. 229    Благодаря полученному ими Воспитанию они осознают Пользу Просвещения и способны передать накопленные Знания своим детям. В Соединенных Штатах Общество не переживало младенческой поры, оно сразу достигло зрелого возраста. Американцы никогда не употребляют слово "крестьянин". Это связано с тем, что у них нет Понятия, которое обозначает это слово. У них не сохранились ни извечная темнота деревни, ни её простота, ни основные её признаки, и они не знают ни Добродетелей, ни пороков, ни грубых Нравов, ни наивных прелестей зарождающейся Культуры. На дальних окраинах федеральных Штатов, вдали от Общества, в глуши живет племя мужественных первопроходцев. Убегая от бедности, которая угрожает им в родительском доме, они бесстрашно отправляются в ненаселенные части Америки для того, чтобы найти там себе новую родину. Прибыв на место, где он собирается поселиться, Пионер сразу срубает несколько деревьев и строит хижину под пологом ветвей. Нет ничего более убогого, чем эти одинокие жилища. Путешественник, который приближается к такому жилищу вечером, ещё издали различает сквозь стены свет пламени очага, а ночью, когда поднимается ветер, он слышит шум лиственной крыши. Как не подумать, что в этой жалкой хижине ютится грубость и невежество?   Однако не следует судить о Пионерах по их жилищам. Их окружает дикая и нетронутая Природа, но сами они несут в себе результат восемнадцативекового Опыта и трудов. Они носят городскую одежду, Говорят городским Языком, знакомы с прошлым, интересуются будущим, рассуждают о настоящем. Это культурные Люди, которые вынуждены в течение какого-то времени жить в лесах, и они углубляются в лесные дебри Нового Света, неся с собой Библию, топор и Газеты. Трудно себе представить, с какой немыслимой быстротой в этих пустынных местах распространяются Идеи6. Не Думаю, что в самых просвещенных и самых населенных кантонах Франции можно Наблюдать такую же оживленную интеллектуальную жизнь7. ------------------------- 6 Я частично объехал границу Соединенных Штатов на открытой повозке, которую называют почтовой. Мы быстро ехали днём и ночью по едва заметным дорогам среди нескончаемых зеленых лесов. Когда становилось совсем темно, мой проводник зажигал ветки лиственницы, и Мы продолжали путь при их свете. Время от времени Мы проезжали мимо хижин, стоявших в лесу, это были почтовые станции. Почтарь кидал к дверям этих домишек огромные свертки писем, и Мы ехали дальше галопом. Жители Округи сами должны были приходить за своей корреспонденцией. 7 В 1832 году каждый житель Мичигана заплатил за почтовые отправления 1 франк 22 сантима, а каждый житель Флориды 1 франк 5 сантимов (см.: Национальный календарь, 1833, с.244). В том же году каждый житель Северного департамента заплатил за то же самое Государству 1 франк 4 сантима (см.: Генеральный отчет Управления финансов, 1833, с.623). Но надо учитывать, что в Мичигане в это время проживало лишь семь жителей на квадратный лье, а во Флориде — пять, там было менее распространено школьное образование, и деловая Жизнь была менее активной, чем в Большинства других Штатов Союза. Северный же департамент Франции, в котором насчитывается 3400 жителей на квадратный лье, представляет собой одну из самых просвещенных и промышленно развитых частей страны. Не подлежит Сомнению, что в Соединенных Штатах обучение Народа значительно способствует сохранению демократической Республики. И я полагаю, что так будет повсюду, где обучение, просвещающее Ум, не будет оторвано от Воспитания, формирующего Нравы. В то же время я не склонен преувеличивать значение этого положительного Факта, и, так же как многие европейцы, я далек от Мысли, что стоит лишь научить Людей читать и писать, как они сразу же станут Гражданами. Основным источником истинных Знаний является Опыт, и, если бы американцы мало-помалу не привыкли сами Управлять своими делами, книжные Знания, которыми они обладают, не помогли бы им сейчас преуспеть в этом. Я долго жил среди американцев и всегда с восхищением относился к их Опыту и Здравому Смыслу. Не надо Говорить с американцем о Европе, в таком разговоре у него обычно проявляется предвзятость и глупая Спесь. В этом отношении он довольствуется общими и неопределенными Идеями, на которых строятся рассуждения невежд во всех странах. Но поговорите с ним о его собственной стране, и вы увидите, как сразу рассеется облако, которое заволакивало его Ум: его Язык станет таким же ясным, чётким и точным, как и его Мысль. Он расскажет вам о своих Правах и о средствах, к которым он должен прибегать, чтобы ими пользоваться, объяснит, что определяет политическую Жизнь в его стране. Вы увидите, что он знает правила Управления и действия Законов. Все эти практические Знания и ясные Понятия почерпнуты жителем Соединенных Штатов не из книг. 230 Его школьное образование, Возможно, подготовило его к их восприятию, но не оно ему их дало. Американцы познают Законы, участвуя в законодательной деятельности, они знакомятся с формами Управления, участвуя в Работе органов Власти. Великое дело общественной Жизни осуществляется ежедневно на их глазах, и можно сказать, что оно делается их руками. В Соединенных Штатах всё Воспитание Людей имеет политическую направленность, в Европе же его основной целью является подготовка к частной Жизни. Участие Граждан в делах страны настолько незначительно, что нет необходимости заботиться о нём заранее. При сравнении этих двух Обществ можно увидеть даже внешнюю сторону этих различий. Мы в Европе часто вносим Мысли и Привычки частной Жизни в общественную Жизнь, и, поскольку Нам редко случается переходить от семейной Жизни к Управлению Государством, Мы часто обсуждаем великие общественные Интересы так, как если бы Мы разговаривали с друзьями. Что же касается американцев, то они, напротив, почти всегда переносят Привычки общественной Жизни в частную Жизнь. У них в школьных играх можно встретить Представление о присяжных, а в организации банкета — парламентские формы. О том, что законы лучше, чем природные условия, служат укреплению демократической Республики в соединенных штатах, а нравы еще более важны, чем законы Все Народы Америки имеют демократическое общественное устройство, — Однако демократические учреждения процветают только у англоамериканцев —Южноамериканские испанцы, живущие в таких же благоприятных природных условиях, как и англоамериканцы, не могут приспособиться к Жизни в условиях демократической Республики — Мексике, которая заимствовала Конституцию Соединенных Штатов, это также не удается — Англоамериканцам с Запада демократическое общественное устройство менее подходит, чем их согражданам с Востока. Причины этих различий Я уже говорил о том, что существование демократических учреждений в Соединенных Штатах объясняется обстоятельствами, Законами и нравами8. ------------------------ 8 Хочу напомнить читателю общий Смысл, который я. вкладываю в слово "Нравы": под этим словом я подразумеваю совокупность умственных и моральных склонностей Людей, которые отражаются в общественной Жизни. Большинство европейцев знают лишь о первой из этих трех Причин и приписывают ей решающее значение, что не соответствует Истине. В самом деле, англоамериканцы принесли в Новый Свет социальное Равенство. Среди них никогда не существовало ни простолюдинов, ни Дворян, им были чужды Предрассудки, связанные с рождением или с профессией. В таком общественном устройстве, основанном на Равенстве, Демократия возникла, не встретив никаких помех. Однако это явление присуще не только Соединенным Штатам. Почти все Колонии Америки были основаны равноправными Людьми или Людьми, которые стали таковыми, живя в Колониях. Ни в одной части Нового Света европейцам не удалось создать Аристократию. В то же время Демократия процветает лишь в Соединенных Штатах. Американскому Союзу не нужно сражаться с врагами, он один посреди пустынных земель, как остров в океане. Но ведь у испанцев в Южной Америке тоже нет врагов, и тем не менее у них есть армии. За неимением иностранных неприятелей они воюют между собой. И только демократическая Республика англоамериканцев до сих пор не знала Войны. Территория Союза представляет собой безграничное поле деятельности, она дает необъятный простор для приложения труда и умений Человека. Поэтому на место Честолюбия там приходит стремление к Богатству, и Благосостояние приглушает партийные Страсти. Но в какой части мира можно найти самые ненаселенные и самые плодородные земли, самые большие реки, нетронутые и неисчерпаемые Богатства, если не в Южной Америке? И всё же Демократия там не приживается. Если бы для Счастья Народам достаточно было жить в каком-нибудь уголке земли и иметь Возможность беспрепятственно расселиться на незанятых землях, южноамериканские испанцы не могли бы пожаловаться на свою Судьбу. И даже если бы они не достигли такого же благоденствия, как жители Соединенных Штатов, то уж европейские Народы должны были бы им завидовать. Но ведь на земле нет более несчастных Народов, чем Народы Южной Америки.   231 Итак, природные условия не приводят к схожим результатам в Южной и Северной Америке. К этому следует добавить, что всё, что они породили в Южной Америке, далеко отстает от того, что имеется в Европе, где природные условия прямо противоположны. Следовательно, природные условия не так сильно влияют на Судьбы Народов, как полагают некоторые. Мне случалось встречать в Новой Англии Людей, готовых бросить родину, где они могли бы жить обеспеченно, и ехать искать Счастья в пустынные места. Я также видел, как французское население в Канаде скапливается на небольшой территории (которая для него слишком мала), хотя рядом имеются незаселенные земли. И в то время как эмигрант из Соединенных Штатов покупал большой участок за Деньги, заработанные в течение нескольких дней, канадец платил за свою землю так же дорого, как если бы он жил во Франции. Так Природа, предоставляя европейцам просторы Нового Света, дает им блага, которые они не всегда умело используют. Я вижу у других американских Народов те же условия для Процветания, что и у англоамериканцев, за исключением их Законов и их Нравов, и эти Народы прозябают. Следовательно, Законы и Нравы англоамериканцев являются главной Причиной их Величия, той основополагающей Причиной, которую я ищу. Я совсем не хочу сказать, что американские Законы безупречны, я вовсе не Думаю, что они применимы ко всем демократическим Обществам. Среди них есть такие, которые кажутся мне опасными даже в Соединенных Штатах. Однако невозможно опровергнуть тот Факт, что американское Законодательство, взятое в целом, прекрасно отражает Дух Народа, которым оно призвано Управлять, и Природу страны. Американские Законы хороши, и именно этим в значительной степени объясняются успехи демократического Правления в стране, но я не Думаю, что они являются главной Причиной этих успехов. Они, по моему Мнению, оказывают даже большее воздействие на социальное благополучие американцев, чем сама Природа, но ещё сильнее, думается мне, на него воздействуют их Нравы. Нет Сомнения, что федеральные Законы представляют собой самую важную часть американского свода Законов. Мексика, живущая в таких же благоприятных природных условиях, что и англоамериканский Союз, заимствовала его Законы, однако она не может приспособиться к демократическому Правлению. Это наводит на Мысль, что, кроме природных условий и Законов, существует некий фактор, обеспечивающий успех демократического Правления в Соединенных Штатах. И этому есть другие доказательства. Почти все Граждане Союза произошли от одного Народа. Они Говорят на одном Языке, одинаково молятся Богу, живут в одинаковых условиях, Подчиняются одним Законам. Почему же между ними возникают столь заметные различия? Почему на Востоке Союза республиканское Правление сильно, упорядоченно и действует зрело и неторопливо? Что накладывает на все его действия отпечаток Мудрости и долговечности? И напротив, чем объяснить, что на Западе Власти, казалось бы, действуют наугад? Почему в делах там наблюдается какой-то беспорядок, нетерпение, можно даже сказать, суета, которые не обещают ничего хорошего в будущем? Сейчас я сравниваю англоамериканцев не с другими Народами, а одну их часть с другой и стараюсь понять Причину их несходства. Объяснения, связанные с природными условиями и различиями в Законах, здесь не подходят. Нужно найти другую Причину, и её можно отыскать только в Нравах. Самый длительный Опыт демократического Правления англоамериканцы накопили на Востоке. Именно там возникли наиболее благоприятные для этого Привычки и Идеи. Постепенно Демократия пропитала там Обычаи, мировоззрения, Традиции; она обнаруживается в любых сферах общественной Жизни так же, как в Законах. Именно на Востоке обучение грамоте и практическое Воспитание Народа достигли наибольшего Совершенства, именно там Религия стала неотделима от Свободы. 232 А что представляют собой все эти Привычки, мировоззрения, Обычаи и верования, если не то, что я называю Нравами? На Западе, напротив, многие из этих благоприятных факторов ещё отсутствуют. Многие американцы из западных Штатов родились в лесах, и к Культуре, которую им передают их отцы, примешиваются Представления и Обычаи дикой Жизни. У них сильнее бурные Страсти, слабее религиозная Мораль, менее глубокие Убеждения. Люди там не могут контролировать друг друга, так как они плохо друг друга знают. Таким образом, у населения Запада заметны в какой-то мере неопытность и неустановившиеся Обычаи, свойственные нецивилизованным Народам. И хотя составные элементы, из которых строится Общество западных Штатов, не новы, они образуют там неожиданные сочетания. Итак, прежде всего благодаря Нравам американцы, живущие в Соединенных Штатах, единственные из всех американцев способны переносить господство Демократии. Именно благодаря Нравам все демократические Общества, созданные англоамериканцами, в целом упорядочены и процветают. Следовательно, европейцы преувеличивают влияние географического положения страны на долговечность демократических учреждений. Они придают слишком большое значение Законам и недооценивают Нравы. Безусловно, эти три основные Причины способствуют установлению и развитию американской Демократии, но если бы нужно было указать роль каждой из них, я бы сказал, что географическое положение менее важно, чем Законы, а Законы менее существенны, чем Нравы. Я убежден, что самое удачное географическое положение и самые хорошие Законы не могут обеспечить существование Конституции вопреки господствующим Нравам, в то время как благодаря Нравам можно извлечь Пользу даже из самых неблагоприятных географических условий и самых скверных Законов. Нравы имеют особое значение — вот тот неизменный вывод, к которому постоянно приводят исследования и Опыт. Этот вывод представляется мне наиболее важным результатом моих Наблюдений, все мои размышления приводят к нему. Мне остается добавить к сказанному лишь несколько слов. Если В этой книге мне не удалось передать читателю мою убежденность в важности практического Опыта американцев, их Привычек и мировоззрения, одним словом — их Нравов для существования американских Законов, значит, я не достиг главной цели, которую ставил себе в процессе Работы. Могли бы законы и нравы обеспечить существование демократических институтов не только в америке, но и в других странах? Если бы англоамериканцы жили в Европе, им пришлось бы изменить свои Законы — Следует различать демократические учреждения и американские учреждения —Можно создать демократические Законы, лучшие или по крайней мере отличные от тех, по которым живет американское Общество — Пример Америки доказывает лишь, что не следует терять Надежду на установление Демократии путем принятия Законов и Воспитания Нравов Я уже говорил о том, что Законы как таковые, а также Нравы более важны для существования демократических учреждений в Соединенных Штатах, чем Природа страны. Но следует ли из этого, что эти два фактора, перенесенные на другую почву, сохранят свою Силу? Природные условия не могут заменить собой Законы и Нравы, но могут ли эти последние заменить природные условия? Легко заметить, что в этом случае Мы не можем привести доказательств: в Новом Свете живут не только англоамериканцы, но и другие Народы. Поскольку все они живут в одинаковых природных условиях, я имел Возможность сравнить их. Но за пределами Америки нет ни одного Народа, который, не располагая такими же благоприятными природными условиями, что и англоамериканцы, создал бы такие же Законы и Нравы. 233 Следовательно, у Нас нет объекта для сравнения, можно лишь строить предположения. Мне думается, что прежде всего нужно тщательно различать учреждения Соединенных Штатов и демократические учреждения вообще. Когда я окидываю мысленно взором Европу, её великие Народы, её многонаселенные города, её огромные армии, когда размышляю о сложностях её Политики, я не могу себе представить, чтобы даже англоамериканцы, переселись они на нашу землю со своими Идеями, Религией, Нравами, смогли бы жить, не подвергнув свои Законы глубоким изменениям. Но можно предположить Возможность существования у какого-либо Народа демократического Общества, организованного иначе, чем американское. Разве нельзя представить себе Правление, основанное на реальной Воле Большинства, преодолевшего, однако, присущий ему Инстинкт Равенства для достижения Порядка и стабильности Государства и передавшего всю полноту исполнительной Власти одной Семье или одному Человеку? Разве нельзя представить себе демократическое Общество, в котором народные Силы были бы более Централизованы, чем в Соединенных Штатах, а воздействие Народа на общественные дела более опосредованно и мягко, но в котором в то же время каждый Гражданин, пользующийся определенными Правами, по-своему участвовал бы в процессе Управления? Виденное в Америке наводит меня на Мысль, что в других странах могли бы существовать подобные демократические учреждения, если бы они были осторожно введены в Общество и постепенно, шаг за шагом, срослись бы с Традициями и Взглядами Народа. Если бы Законы Соединенных Штатов были единственно возможными демократическими Законами или самыми совершенными в мире, я бы мог согласиться с заключением, что их успех доказывает лишь успех демократических Законов вообще, даже в стране с менее благоприятными природными условиями. Но поскольку американские Законы кажутся мне во многих отношениях неудачными, и я легко могу вообразить другие демократические Законы, природные особенности страны не служат мне доказательством того, что демократические учреждения не могут успешно функционировать в стране, где при менее благоприятных природных условиях Законы более удачны. Если бы американцы отличались от жителей других стран, если бы благодаря их общественному устройству у них возникали Привычки и Убеждения, противоположные тем, которые возникают у европейцев при сходном общественном устройстве, то по Жизни американских демократических Обществ нельзя было бы судить о Жизни других демократических Обществ. Если бы у американцев были те же склонности, что и у всех других Народов, живущих в демократическом Обществе, а их законодатели положились бы на природные условия страны и на благоприятные обстоятельства, чтобы держать эти склонности в необходимых пределах, то Процветание Соединенных Штатов объяснялось бы лишь внешними Причинами и не могло бы служить примером для Народов, желающих идти их путем, но не имеющих тех же благоприятных условий. Однако ни одно из этих предположений не подтверждается Фактами. Я встречал в Америке те же Страсти, которые Мы находим в Европе. Одни из них объясняются Природой человеческой Души, другие — демократическим устройством Общества. Так, я встречал у американцев душевное Возбуждение, свойственное Людям, живущим в приблизительно равных условиях и имеющим одинаковые Возможности для возвышения. Я видел там демократическое Чувство Зависти, которое выражается в самых различных формах. Я заметил, что американский Народ часто проявляет в делах большую самоуверенность и полное невежество, и пришёл к заключению, что в Америке, как и у Нас, Люди так же несовершенны и подвержены тем же напастям. Но когда я внимательно вгляделся в общественное устройство, я сразу увидел, что американцы приложили большие усилия для того, чтобы преодолеть эти слабости человеческой Души, исправить естественные недостатки Демократии, и добились в этом успеха. Различные Законы местного Управления представляют собой, как мне показалось, границы, оставляющие мало места для беспокойного Честолюбия Граждан и обращающие демократические Страсти, которые могли бы разрушить Государство, на общую Пользу. 234 По моему Мнению, американским законодателям удалось успешно противопоставить Идею Права Чувству Зависти, неизменность религиозной Морали постоянному движению в политической Жизни, практический Опыт Народа его теоретическому невежеству, Привычку к деловой Жизни необузданности Желаний. Мы видим, что в Борьбе с Опасностями, порождаемыми их Конституцией и политическими Законами, американцы не стали полагаться на Природу страны. Они, пока единственные из всех Народов, живущих в демократическом Обществе, нашли лекарства от болезней, поражающих эти Народы. И хотя их Опыт был первым, он оказался удачным. Нравы и Законы, созданные американцами, не являются единственно возможными в демократическом Обществе, но американцы показали, что установление Демократии с помощью Законов и Нравов — не безнадежное дело. И если другие Народы заимствуют у американцев эту общую плодотворную Идею, не подражая им слепо в её конкретном воплощении, и попробуют стать достойными того общественного устройства, которое ниспосылает сегодня Людям само Провидение для того, чтобы избежать угрожающего им Деспотизма и Анархии, то нет никаких Причин полагать, что их ждет неудача Организация и установление Демократии в христианском мире — это великая проблема нашего времени. Конечно, американцы не разрешили этой проблемы, однако они дают полезные уроки тем, кто хочет её разрешить. Значение вышесказанного для Европы Легко понять, по какой Причине я предпринял описанные выше исследования. Вопрос, который я изучал, касается не одних Соединенных Штатов, а всего мира, он касается не одного Народа, а всего Человечества. Если бы Народы, живущие в демократическом Обществе, могли сохранить свою Свободу, только живя в пустынных местах, то у Человечества не было бы будущего: ведь Люди быстро движутся к Демократии, а пустынные места заселяются. Если бы Законы и Нравы действительно не могли обеспечить существование демократических учреждений, что оставалось бы Народам, кроме Деспотизма одного Человека? Я знаю, что в наши дни многие честные Люди не страшатся подобного будущего. Они устали от Свободы и хотели бы отдохнуть вдали от связанных с ней потрясений. Но эти Люди не понимают, к чему они стремятся. Погрузившись в воспоминания, они судят об абсолютной Власти по её прошлому, а не по тому, какой она могла бы стать в настоящем. Если бы в европейских демократических странах была восстановлена абсолютная Власть, она, несомненно, приняла бы новые формы и приобрела черты, незнакомые нашим предкам. Были времена, когда в Европе Закон и согласие Народа наделяли Королей почти безграничной Властью. Однако Короли почти никогда не имели Возможности воспользоваться ею. Я не стану Говорить о прерогативах знати, влиянии королевского двора, Правах корпораций и Привилегиях провинций, хотя все они смягчали действия Власти и поддерживали в Народе Дух противостояния.   Кроме этих политических Институтов, которые, с одной стороны, ограничивали Свободу частных лиц, а с другой — поддерживали в Душах Любовь к ней и Польза которых в этом отношении совершенно ясна, существовали мировоззрения и Нравы, воздвигавшие перед королевской Властью менее привычные, но не менее могущественные преграды. Религия, Любовь Подданных, добросердечие Государя, Честь, Дух Семьи, Взгляды провинций, Обычаи и Общественное Мнение умеряли Власть Королей и окружали её невидимыми границами. В те времена общественное устройство было деспотическим, но Нравы — свободными. Государи имели Право, но не имели ни Возможности, ни Желания делать всё, что заблагорассудится. Что же осталось сегодня от тех барьеров, которые препятствовали возникновению Тирании в прошлом? Религия потеряла своё влияние на Души, и тем самым уничтожена самая явственная черта, разделявшая добро и зло. В мире Морали все сомнительно и зыбко, и Короли и Народы действуют в нём наугад, и никто не знает естественных пределов Деспотизма и Распущенности. 235 Длительные Революции навсегда покончили с уважением, которым были окружены Государи. Эти последние, не чувствуя к себе общественного уважения, могут отныне без Страха предаваться опьянению Властью. Короли, которые пользуются Любовью Народа, великодушны, так как они чувствуют свою Силу; они дорожат Любовью своих Подданных потому, что она укрепляет их трон. И тогда между Государём и Подданными устанавливаются теплые Чувства, напоминающие те, которые существуют в Семье. Подданные, хотя и ропщут на правителя, всё же огорчаются его недовольством, а Государь наказывает их вполсилы, как отец наказывает своих детей. Но когда Авторитет королевской Власти исчез в вихре Революций, когда Короли, сменяющиеся на троне, один за другим демонстрируют Народу Бессилие Закона и торжество грубой Силы, Люди начинают видеть в Государе не отца Государства, а Повелителя. Если он слаб, его презирают, если силен — ненавидят. Его самого наполняют гнев и Страх, он чувствует себя завоевателем в собственной стране и обходится со своими Подданными как с побежденными. Когда провинции и города были чем-то вроде отдельных стран в пределах единого отечества, они имели свои характерные особенности, которые побуждали их восставать против общего Духа порабощения. Сегодня же части одной Империи не имеют ни вольностей, ни Обычаев, ни собственных Взглядов, они утратили даже память о своем прошлом и свои названия. Все они привыкли Подчиняться одним Законам, и угнетать их всех вместе так же легко, как и одну из них отдельно взятую. В те времена, когда знать обладала Властью, а также длительное время после того, как она её потеряла, Честь Аристократа придавала необычайную Силу сопротивлению отдельных Личностей. В то время были Люди, у которых, несмотря на их Бессилие, сохранялось возвышенное Представление о своей индивидуальной Ценности, и они осмеливались в одиночку противостоять давлению государственной мощи. Но в наши дни, когда завершается смешение всех Классов, когда Индивидуум все больше и больше растворяется в Толпе и легко теряется в общей посредственности, когда Честь Монарха почти потеряла своё значение, а Добродетель не пришла ей на смену, ничто более не возвышает Человека. И кто может сказать, до какого предела дойдут требования Власти и уступки, продиктованные Бессилием? Пока был жив Дух Семьи, Человек, вступавший в Борьбу с Тиранией, никогда не оставался в одиночестве, его окружали домочадцы, друзья, связанные с многими поколениями его Семьи, близкие. И даже если он был лишен этой поддержки, он действовал, чувствуя поддержку предков и ради потомков. Но как может сохраниться Дух Семьи во времена, когда дробятся наследственные владения и в короткие сроки угасают крупные роды? Какую Силу могут сохранить Обычаи Народа, облик которого полностью изменился и продолжает меняться, у которого любые проявления Тирании уже имеют Прецедент, а любым мыслимым преступлениям можно найти пример в реальной Жизни, у которого нет ничего столь древнего, что было бы страшно уничтожить, и для которого нет ничего столь нового, чего он не решился бы осуществить? Какое сопротивление могут оказать Нравы, уже допустившие столько уступок? Что может само Общественное Мнение, когда нет и двадцати Человек, объединенных общими узами, когда не найдешь ни Человека, ни Семьи, ни группы, ни Класса, ни свободной Ассоциации, которые могли бы его, это Мнение, представлять или приводить в действие? Когда все Граждане одинаково слабы, бедны и одиноки и каждый из них может противопоставить организованной Силе Правительства лишь своё Бессилие? Аналогию тому, что могло бы в этом случае произойти с Нами, нужно искать Отнюдь не в новой истории. Следует, по-видимому, изучать памятники античности и именно страшные века римской Тирании с их развращенными Нравами, уничтоженной памятью, нарушенными Обычаями, нестойкими мировоззрениями, с изгнанной из Законов и не находящей себе убежища Свободой. Поскольку ничто не охраняло Граждан, и они сами были не в состоянии себя защитить, человеческая Природа была извращена, и Государи скорее испытывали терпение неба, чем своих Подданных. 236 Те, кто рассчитывает восстановить Монархию Генриха IV или Людовика XIV, кажутся мне слепцами. Что касается меня, то когда я вижу то состояние, которого уже достигли многие европейские Народы, а также то, к которому идут все остальные, я прихожу к Мысли, что вскоре у них не будет иного Выбора, кроме демократической Свободы или Тирании цезарей. Разве это не заслуживает размышлений? Если Люди действительно достигли такого порога, за которым все они либо станут свободными, либо превратятся в Рабов, либо приобретут равные Права, либо будут лишены всех Прав, если у тех, кто Управляет Обществом, есть лишь два пути: постепенно возвысить Толпу до своего уровня или лишить всех Граждан человеческого облика, — разве этого недостаточно для того, чтобы преодолеть многие Сомнения, успокоить Совесть многих Людей и подготовить всех к необходимости добровольно принести большие жертвы? Разве не следует в этом случае рассматривать постепенное развитие демократических учреждений и Нравов не как наилучшее, а как единственное имеющееся у Нас средство для сохранения Свободы? И даже не испытывая Любви к демократическому Правлению, разве не придём Мы к Убеждению в необходимости его установления, поскольку это наилучшее и самое честное решение проблем современного Общества? Нелегко привлечь Народ к Управлению, ещё труднее позволить ему накопить Опыт и воспитать у него те Чувства, которых ему недостает, чтобы делать это хорошо. Слов нет, Желания Демократии изменчивы, её представители грубы, Законы несовершенны. Однако, если на самом деле вскоре не будет существовать никакой середины между господством Демократии и игом одного Человека, разве не должны Мы всеми Силами стремиться к первой, вместо того чтобы добровольно Подчиняться второму? И если в конце концов Мы придём к полному Равенству, разве не лучше быть уравненными Свободой, чем Деспотизмом? Те, кто, прочитав Эту книгу, придёт к выводу, что я написал её для того, чтобы предложить всем Народам, живущим в демократическом Обществе, ввести у себя такие же Законы и распространить такие же Нравы, как у американцев, впадут в глубокое заблуждение. Это означало бы, что они увлеклись формой и не восприняли самую Суть моей Мысли.   Я ставил себе целью на примере Америки показать, что благодаря Законам и особенно Нравам Народ, живущий в демократическом Обществе, может сохранить Свободу. Я далек от Мысли, что Мы должны следовать примеру американской Демократии и копировать средства, которыми она воспользовалась для достижения своей цели. Мне хорошо Известно, как сильно влияет на политическое устройство страны её Природа и история, и я считал бы великим несчастьем для Человечества повсеместное однообразие форм Свободы. Но я Думаю, что если Нам не удастся постепенно ввести и укрепить демократические Институты и если Мы откажемся от Мысли о необходимости привить всем Гражданам Идеи и Чувства, которые сначала подготовят их к Свободе, а затем позволят ею пользоваться, то никто не будет свободен — ни буржуазия, ни Аристократия, ни богатые, ни бедные. Все в равной мере попадут под гнет Тирании. И я предвижу, что если со временем Мы не сумеем установить мирную Власть Большинства, то все Мы рано или поздно окажемся под неограниченной Властью одного Человека. Содержание   www.pseudology.org