Издательство "Просвещение", 1979 Василий Александрович Сухомлинский Письма к сыну гипертекстовая версия 1. Добрый день, дорогой сын! Вот ты и ушел из родительского гнезда - живешь в большом городе, учишься в вузе, хочешь чувствовать себя самостоятельным человеком. Знаю по собственному опыту, что, захваченный бурным вихрем новой для тебя жизни, ты мало вспоминаешь о родительском доме. о нас с матерью и почти не скучаешь о нас. Это придет позже, когда ты узнаешь жизнь. ...Первое письмо сыну, улетевшему из родительского гнезда. Хочется, чтобы это письмо осталось у тебя на всю жизнь, чтобы ты хранил его, перечитывал, думал над ним. Мы с матерью знаем, что каждое молодое поколение немного снисходительно относится к поучениям родителей: вы, мол, не можете видеть и понимать все то, что видим и понимаем мы. Может быть, это и так... Может быть, прочитав это письмо, ты захочешь положить его куда-нибудь подальше, чтобы оно меньше напоминало о бесконечных поучениях отца и матери. Ну что ж, положи, но только хорошенько запомни, куда, в какую книжку ты его положил, потому что придет такой день, когда ты вспомнишь эти поучения, скажешь сам себе: А все-таки прав был отец ... И тебе надо будет перечитать это старое полузабытое письмо. Ты найдешь и прочитаешь его. Сохрани же его на всю жизнь. Я тоже сохранил первое письмо от отца. Мне было 15 лет, когда я улетел из родительского гнезда - поступил учиться в педагогический институт. Был трудный голодный 1933 год. Помню, как провожала меня мать на вступительные экзамены. В старенький чистый платок завязала новое, хранившееся на дне сундука рядно и узелок с продовольствием: лепешки, испеченные из картофельной кожуры и отрубей, два стакана жареной сои - вот н все, что могла мне дать мама в тот день... Началось моё учение. Трудно, очень трудно было овладевать знаниями, когда в желудке пусто. Но вот появился хлеб нового урожая. Никогда не забуду того дня когда мать передала мне первую хлебину, испеченную из новой ржи. Привез передачу дедушка Матвей, извозчик сельского потребительского общества, еженедельно приезжавший в город за товаром. Хлебина была в чистой полотняной горбе - мягкая, душистая, с хрустящей корочкой. И ря;ом с хлебиной - отцовское письмо, то первое письмо, О котором я говорю: оно хранится у меня как первая заповедь... "Не забывай, сыну, о хлебе насущном. Я не верю в бога, но хлеб называю святым. Пусть и для тебя он на всю жизнь останется святым. Помни, кто ты и откуда ты вышел. Помни, как трудно добывается этот хлеб. Помни, что дед твой, мой отец Омелько, был крепостным и умер за плугом на ниве. Никогда не забывай о народном корне. Не забывай о том, что, пока ты учишься, кто-то трудится, добывая тебе хлеб насущный. И выучишься, станешь учителем. - тоже не забывай о хлебе. Хлеб - это труд человеческий, это и надежда на будущее, и мерка, которой всегда будет измеряться совесть твоя и твоих детей". ...Для чего я пишу тебе об этом, сын? В суете будничного труда не рассказывал я обо всем этом подробно - это плохо. А запомнить все это тебе надо. То же самое повторяю я тебе, что мне наказывал мой отец: не забывай, кто ты и откуда ты. Не забывай, что корень наш - трудовой народ, земля, хлеб святой... Сотни тысяч слов в нашем языке, но на первое место я бы поставил три слова: хлеб, труд, народ. Это три корня, на которых держится паше государство. Это самая сущность нашего строя И эти корни так прочно переплелись, что ни разорвать их, ни разделить никогда. Кто не знает, что такое хлеб и труд, перестает быть сыном своего народа. Теряет лучшие духовные качества народные, становится отщепенцем, безликим существом, недостойным уважения. Кто забывает, что такое труд, пот и усталость, тот перестает дорожить хлебом... Я горжусь тем, что ты знаешь труд на хлеборобской пиве, знаешь, как нелегко добывается хлеб. Помнишь, как накануне праздника Первого мая я пришел к вам в класс (кажется, учились вы тогда в девятом) и передал просьбу колхозных механизаторов: замените нас. пожалуйста, в поле в праздничные дни, мы хотим отдохнуть. Помнишь, как не хотелось вам всем. юношам, вместо праздничного костюма надевать комбинезон, садиться за руль трактора, быть прицепщиком? Но зато какая гордость светилась у вас в глазах... когда вы вернулись домой, чувствуя себя тружениками. Я не верю в такое, я бы сказал, шоколадное представление о коммунизме: всех материальных благ б;дет предостаточно, всем человек будет обеспечен, все будет у него как будто бы по мановению руки, и все так легко ем; будет доставаться... Если бы все это было так, то человек превратился бы, наверное, в пресыщенное животное. К счастью, этого не будет. Ничто не будет доставаться человеку без напряжения, без усилий, без пота и усталости, без тревог и волнений. Будут и при коммунизме мозоли, будут и бессонные ночи. И самое главное, на чем всегда будет держаться человек, - его ум, совесть, человеческая гордость - это то, что он всегда будет добывать хлеб в поте лица своего. Будет неудержимое стремление к тому, чтобы земля давала все больше и больше - на этом всегда будет держаться хлебный корень человека. И этот корень надо беречь в каждом человеке. Ты пишешь, что скоро вас посылают на работу в колхоз. И очень хорошо. Я этому очень, очень рад. Работай хорошо, не подводи ни себя, ни отца, ни товарищей. Не выбирай чего-нибудь почище да полегче. Выбирай труд непосредственно в поле, на земле. Лопата тоже инструмент, которым можно показать свое мастерство. А в летние каникулы будешь работать в тракторной бригаде у себя в колхозе, "По колосу пшеницы узнают человека, вырастившего её" - ты, наверное, хорошо знаешь эту нашу украинскую пословицу. Каждый человек гордится тем, что он делает для людей, Каждому честному человеку хочется оставить частицу себя в своем пшеничном колосс. Я живу на свете уже почти пятьдесят лет и убедился, что ярче всего это желание выражается в том, кто трудится на земле. Дождемся твоих первых студенческих каникул - я познакомлю тебя с одним стариком из соседнего колхоза, он уже больше тридцати лет выращивает саженцы яблонь. Вот это настоящий художник в своем труде. В каждой веточке, в каждом листике выращенного деревца он видит сам себя. Если бы сегодня все люди были такими, можно было бы сказать, что мы достигли коммунистического труда... Желаю тебе здоровья, добра, счастья. Целую тебя. Твой отец   2. Добрый день, дорогой сын! Письмо твое из колхоза получил. Оно очень взволновало меня. Не спал всю ночь. Думал о том, что ты пишешь, и о тебе. С одной стороны, хорошо, что тебя тревожат факты бесхозяйственности, о которых ты пишешь: в колхозе прекрасный сад, но уже тонн десять яблок скормили свиньям; гектара три помидоров остались неубранными. и председатель колхоза приказал трактористам перепахать участок, чтобы и следов не осталось... Но с другой стороны, меня удивляет, что в твоем письме - только недоумение и больше ничего, растерянность перед этими возмутительными фактами. Что же это получается? Ты пишешь: "Когда я увидел утром этот участок вспаханным, у меня чуть сердце не вырвалось из груди..." А потом что? Все-таки что же произошло с твоим сердцем? Успокоилось оно, по-видимому, и бьется ровненько? И сердце твоих товарищей - тоже ни у кого не вырвалось из груди? Плохо, очень плохо...   Ты помнишь, наверное, мои рассказы о Талейране, этом сверхцинике и архипрожженном политике. Он поучал молодежь: "Бойтесь первого движения души, потому что оно, обыкновенно, самое благородное..." А мы, коммунисты, учим по-другому: не давай погаснуть в себе первым движениям души, потому что они самые благородные. Делай так, как подмазывает первое движение души. Подавлять в себе голос совести - очень опасное дело. Если ты привыкнешь не обращать внимания на что-нибудь одно, ты вскоре не будешь обращать внимания ни на что. Не иди на компромисс со своей совестью - только так можно выковать характер. Запиши в свою записную книжку вот эти слова из Мертвых душ: "Забирайте же с собою в путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожесточающее мужество, забирайте с собою все человеческие движения, не оставляйге их на дороге, не подымете потом!"1. Самое страшное для человека - это превратиться в спящего с открытыми глазами; смотреть и не видеть, видеть и не думать о том, что видишь, добру и злу внимать равнодушно, проходить спокойно мимо зла и неправды. Опасайся этого, сын, больше смерти, больше любой самой страшной опасности. Человек без убеждений - тряпка, ничтожество. Раз ты убежден, что на твоих глазах творится зло, пусть сердце твое кричит об этом, борись против зла, добивайся торжества правды. Помнишь мои рассказы о Сергее Лазо? Он писал в своем дневнике: "Убеждения нужно выстрадать, нужно проверить их жизнеспособность, нужно обтереть их о чужие убеждения... Человек должен скорее пойти на гибель, нежели отказаться от своих убеждений..."   Вот как поступают настоящие люди: лучше умереть, чем отказаться от убеждений. Ты спросишь у меня: а что же я конкретно мог сделать, чтобы воспрепятствовать злу? Как бороться против зла? Не знаю и не буду прописывать рецептов. Если бы я был там, где ты работаешь, если бы увидел то, что увидел ты с товарищем, - я бы нашел, что мне делать. Ты с удивлением пишешь, что к таким фактам в колхозе все привыкли и не обращают на них внимания. Тем хуже для тебя с товарищем. "Никогда не бойтесь выразить то, что вы чувствуете, даже если ваши мысли противоречат общепринятым", - эти слова Родена тоже не мешало бы тебе зарубить на носу. Я на твоем месте сразу же пошел бы с товарищем в партийную организацию, сказал бы; что это делается? Бели сами не можете убрать помидоры - мы, студенты, уберем, но нельзя допускать, чтобы погибал человеческий труд. Не получилось бы ничего в парторганизации - дошел бы до райкома, поднял бы на ноги группу народного контроля - не верю я в то, что все равнодушны к злу, все притерпелись к неполадкам... Не может быть этого. Сейчас ты поднимаешься на ту ступеньку духовного развития, когда человек уже не должен оглядываться на других: что они делают? Как поступают? Надо думать самому, решать самому. Твой отец 3. Добрый день, дорогой сын! Я очень рад, что ты пишешь обо всем откровенно, делишься своими думами, сомнениями и тревогами. И еще одно мне доставляет радость: то, что и в дни этого нелегкого, напряженного труда тебя волнуют именно эти мысли. Ты пишешь, что, если бы стал бороться за правду, на тебя смотрели бы с удивлением... В этих строчках твоего письма я прочитал между строчками чувство уныния, какой-то растерянности, "Я чувствую, что идейность расценивается здесь как стремление накопить определенный нравственный капитал, - пишешь ты. - Я уже не раз слышал, как слово идейный произносят с иронией: какой-то ты уж очень идейный... Что же это такое? Неужели ценности, о которых я думал раньше с благоговением, при мысли о которых сердце моё учащенно билось, теряют смысл? Как же понимать жизнь во имя идеи?" Хорошо, мой сын, очень хорошо, что эти вопросы волнуют тебя. Я очень рад за тебя и за себя. Значит, тебе не безразлично, что говорят и что думают люди, окружающие тебя. Идейность, идея - великие, святые слова. И тот, кто вольно или невольно пытается опошлить красоту человеческой идейности, загрязнить чистое и величественное паутиной мещанского самодовольства и равнодушия, обывательского зубоскальства, - тот поднимает руку, замахивается на Человека. Идейность - это подлинная человечность. Ты помнишь слова Гёте: "Всякий, кто удаляется от идей, в конце концов остается при одних ощущениях"? Я помню, как в годы отрочества тебя поразили, изумили эти слова, и ты спросил у меня: "Значит, другими словами, превращается в животное?" Да, мой сын, тот, в чьем сердце нет идеи, начинает приближаться к животному существованию. Помни, еще раз говорю тебе, помни, что во имя идеи люди шли в огонь, на эшафот, под пули, Джордано Брунo мог спасти свою жизнь, сказав всего несколько слов: я отказываюсь от своих взглядов. Но он не сказал этих слов, потому что благородная идея одухотворяла его сердце. Под крики и смех многотысячной толпы невежественных обывателей, в шутовском колпаке и халате, НА котором были нарисованы черти, он шел к костру инквизиции - гордый, твердый в своих убеждениях, одухотворенный идеей, и в туманной дали веков перед взором, наверное, поднимались в звездное небо ракеты, направляясь в далекие миры. Александру Ульянову достаточно было написать верноподданническое письмо на высочайшее имя, и царь даровал бы ему жизнь, но он не сделал, не мог сделать этого, Софье Перовской достаточно было сказать, что она не принимала участия в подготовке убийства царя, и её освободили бы, прямых доказательств её вины не было, - но она не могла сделать этого, потому что дороже собственной жизни была для неё идея свободы, идея уничтожения тирана.   Идея делает человека мужественным и бесстрашным. Если бы каждый молодой человек, каждая девушка в нашей стране жили благородной, возвышенной идеей, если бы идея была у каждого стражем совести, - наше общество стало бы миром идеальной нравственной, духовной красоты. Люди сияли бы, как мечтал Горький, как звезда друг другу2. Но это время не приблизится само собой. За него надо бороться. Самое трудное, что предстоит нам сделать - и мне, и тебе, и твоим детям, - это одухотворить человека возвышенной коммунистической идеей. Она, эта идея, прекраснее всего на свете, мой сын. Я прочитал и посылаю тебе маленькую книжечку - "Сердце, врученное бурям" - это речи, произнесенные на суде коммунистом Хосровом Рузбехом, руководителем компартии Ирана. Его жизнь очень поучительна, а для молодежи, стремящейся познать смысл и красоту коммунистической идеи, - эта жизнь является, образно говоря, букварем идейности. Хосров Рузбех - талантливый ученый-математик, он написал много научных трудов, перед ним открывалось блестящее будущее. Но его воодушевила борьба за освобождение Родины от тирании, угнетения. Он стал коммунистом. Несколько лет был в подполье. Предатель выдал его, Хосрова Рузбеха арестовали и судили. Ему угрожала смертная казнь. Но суд даровал бы ему жизнь, если бы Хосров Рузбех попросил пощады. Но коммунист знал: в жестокой обстановке террора, царящей в стране, его спасение от смерти товарищи воспримут как предательство и заклеймят его позором. И он просит судей приговорить его к смертной казни.   Вот его последнее слово: "смерть при всех случаях неприятна, особенно для людей, сердца которых полны надеждой на будущее, будущее светлое и прекрасное. Но оставаться в живых всеми правдами и неправдами - недостойно для настоящих людей. На жизненном пути никогда не следует терять свою основную цель. Если жизнь покупается ценой позора и посрамления, потерей чести, отказа от своих идей, своих заветных мечтаний и политических и социальных взглядов, - смерть во сто крат честнее и почетнее. Я сам выбрал себе путь и иду им до конца... Я не считаю себя преступником, подлежащим наказанию и заслуживающим смертной казни, но, принимая во внимание, что моя честь в опасности, я официально требую от уважаемых судей вынести мне смертный приговор. Я требую это ради того, чтобы разделить славу моих погибших друзей и чтобы уничтожить обвинение, которое угрожает моей чести. Ни я, ни мои товарищи, которые были осуждены за политическую деятельность, не являемся преступниками, наоборот, мы являемся слугами нашей дорогой Родины, и справедливый и честный иранский народ рассматривает эти приговоры как деспотические и оправдает своих самоотверженных сынов. Осуждайте Хосрова Рузбеха, но вам не осудить человечность, честность, патриотизм, гуманность и самоотверженность"3. Запомни эти слова, мой сын. Пусть они будут для тебя огоньком, озаряющим твою жизнь. Мне понятны душевные движения тех, кто в слова "идея", ч: идейностью вкладывает иронический смысл, а идейное мужество считает чуть ли не карьеризмом. Эти люди жалки своей убогостью, пустотой духовной жизни. Они не знают полноты высокоидейной духовной жизни, а значит, не знают подлинного счастья вообще. Они думают, что быть одухотворенным идеей - это значит быть рабом идеи. По их мнению (мнение это не сегодня возникло, оно давно перекочевывает из одного исторического периода в другой), человек растворяется в идее, перестает существовать как личность, превращается в ходячую идею. Какое жалкое недомыслие! Только благодаря идее человек обретает свою личность, проявляет себя в творчестве, становится подлинным борцом. Человек не растворяется в идее, а становится могучей силой благодаря одухотворенности идеей. Есть у нас в области хороший учитель, мой друг Иван Гурьевич Ткаченко, директор Богдановской средней школы (может быть, ты помнишь его, он несколько раз приезжал к нам). Во время Великой Отечественной войны он сражался против фашистов в партизанском отряде - в Черном лесу, недалеко от Знаменки. Недавно он рассказал мне потрясающую историю, о которой надо знать тебе в связи с сомнениями об идее и идеале. Это было в трудные месяцы войны - поздней осенью 1941 года, фашистская пропаганда кричала о том, что с Красной Армией покончено, скоро падет Москва. Но фашисты уже были напуганы первыми известиями о партизанах. Не давали покоя немцам партизаны и в нашей области. В одном из сел, расположенных недалеко от Черного леса, народные мстители сожгли штабную машину, радиостанцию и убили десять гитлеровцев. Фашисты решили пока не предпринимать карательных мер против жителей этого села. Они решили пойти по другому, более тонкому пути - "психического ошеломления", как говорили их пропагандисты. В центре села они соорудили большую виселицу, прибили к ней табличку с надписью на немецком и украинском языках: "Если в селе появится хоть один партизан, если прольется хоть капля крови немецкого солдата от руки партизана, если будет произнесено хоть одно слово в оправдание или поддержку бандитских действий партизан, - на этой виселице будут повешены десять первых попавшихся жителей". Согнали к виселице все село, чтобы "объяснить" этот приказ, приехал фашистский майор, говорит крестьянам: "Вашей Красной Армии нет, Советского Союза нет, все советские земли отныне принадлежат немецкому райху". Приуныли крестьяне. И вот из толпы вышел парень лет двадцати. "Не верьте фашистам, - крикнул он. - Жива Красная Армия, жива Советская власть, стоит и вечно стоять будет Москва. Я партизанский разведчик". Фашисты до того были изумлены дерзостью героя, что в первые мгновения растерялись, парень успел сказать свои гневные слова, успел вынуть из рукава пистолет и в упор застрелить майора. Спохватились фашисты тогда, когда майор лежал мертвый. Схватили парня в фуфайке, связали. Приговор у фашистов один - расстрел. Перед казнью парень сидел в тюремной камере с одним партизаном, которому удалось бежать, благодаря eмy и стало кое-что известно о герое. "Я не партизан, - сказал парень, - я попавший в плен к гитлеровцам советский воин. В плен меня взяли контуженым, потом удалось бежать, В селе, где гитлеровцы собрали крестьян, на сходку, я оказался случайно. Я видел, как приуныли крестьяне, когда майор сказал о гибели нашей армии, о падении Москвы. душа моя не выдержала. Я знал, что иду на смерть, но не мог поступить иначе. Мои слова зажгли в сердцах у людей огонек веры в победу Родины. Меня будут вешать там же, в селе, на той же виселице. Соберут опять всех крестьян. смерть будет для меня самым трудным испытанием. Все-таки страшно умирать. Страшно представить, что через минуту уйдешь в небытие. Хочется выдержать это испытание перед людьми. Меня поддерживает вера в победу. Этим я живу". Он выдержал испытание с честью. Перед тем как палач накинул ему петлю на шею, он воскликнул: "Не склоняйте головы перед палачами, люди! Свободу не повесить на виселице! Умираю за Родину!" "То, что мы любим, мы любим и тогда, когда умираем", - писал Горький. Тот, кто дорожит идеей, дорожит собственным достоинством. Коммунистическая идея, говоря словами Маркса, превращается в "узы, из которых нельзя вырваться, не разорвав своего сердца...4".   Я верю, что ты станешь настоящим человеком, что великая правда наших идей и твое сердце сольются воедино. Помни, что не все в жизни будет гладким и красивым. Встретятся тебе и уродливые, безобразные вещи. Надо уметь противопоставить им великую правду коммунизма. Это не правда-жертвенница, а правда-победительница. Но ...ты, наверное, не забыл прекрасных слов Юлиуса Фучика, которые мы прочитали года три назад: правда победит, но ей надо решительно помогать. Есть у нас в обществе много "борцов за правду", "искателей истины", которые не прочь "разоблачить" зло, а борется с ним пусть милиция. Эти демагоги, пустозвоны приносят много вреда. Задача заключается не в том, чтобы увидеть зло и во всеуслышание сказать о нем, а в том, чтобы преодолеть зло. Иногда надо не говорить, а действовать без разговоров, Илья Ильф и Евгений Петров очень хорошо сказали: надо не бороться за чистоту, а подметать. Подметать же у нас еще есть что. Верю, что мусор, который время от времени может встречаться тебе на жизненном пути, не вызовет у те6я ни уныния, ни растерянности, ни неверия в добро. Добро восторжествует, но истоки торжества добра - в человеке, в нас самих, Доброго тебе здоровья, бодрости духа и радости. Обнимаю и целую тебя. Твой отец 4. Добрый день, дорогой сын! Как я рад, что тебя волнует все это: идеал, цель жизни, истина, красота. Давно я не помню у тебя такой "вспышки" интереса к этим проблемам. Рад, что моё письмо пробудило у тебя целый поток мыслей. Наверное, причиной такого яркого взлета является то, что перед тобой сейчас новые люди, ты каждый день познаешь самое чудесное, самое удивительное, что есть в мире, - Человека. А познание человека - это повторное познание самого себя... Я помню наш неоконченный спор накануне твоего отъезда на вступительные экзамены (помнишь, мы сидели в саду под грушей), и в самом напряженном месте нашего спора мама сказала: пора, через час поезд... Ты горячо отстаивал свое мнение: почва для рождения идеальных людей была в то время, когда все общественные силы распределялись по ярко противоположным полюсам: с одной стороны добро, с другой - зло. Было, видно, за что п против чего надо бороться, где зло и где добро. А теперь не то: борьба за идеал сливается с повседневным трудом. Ты приводил пример: доярка надоила на тысячу литров больше, чем по плану, и о ней уже говорят, как о героине. Разве может так легко достигаться героическое? Не слишком ли часто награждается обычный труд - труд как обязанность, как условие существования - великим словом "подвиги"? Твое письмо развивает эти твои мысли. Это очень сложные, тонкие вопросы. Особенно вопрос об идеальном. Прежде всего надо помнить, что идеальный - вовсе не значит без сучка, без задоринки. Человек всепа из плоти и крови, а не из железобетона. Я думаю, ты не откажешь Павке Корчагину в праве называться идеальным, а помнишь, что он сам говорил о себе? Вот его слова: "Но было немало и ошибок, сделанных по дури, по молодости, а больше всего по незнанию". Сам герой видел в себе недостатки, но не недостатки определяют главное в этом замечательном человеке. Самое главное в том, что на багряном знамени революции есть и его несколько капель крови. Вот оно - идеальное. Оно измеряется человеческой страстью, накалом его борьбы за торжество правды, за победу революции. Мне навсегда запомнились слова Эрнеста Хемингуэя: "Человек не для того создан, чтобы терпеть поражения... Человека можно уничтожить, но его нельзя победить". Но задолго до того, как сказал эти слова Эрнест Хемингуэй, мир услышал их из уст Павла Корчагина. И не только услышал слова. Увидел подвиг и изумился. Представь себе, что на нашу жизнь, на наш будничный труд посмотрели бы люди, давно ушедшие из жизни, для которых справедливый социальный строй был далеким будущим, прекрасной, пленительной мечтой... такие, как Александр Ульянов, Степан Халтурин, Софья Перовская... Представь себе, что они увидели бы и подумали? Их сердца затрепетали бы от изумления. Само время наше, всю жизнь нашу они увидели бы как идеальное. Любой из этих героев сказал бы: вот жизнь, за которую я пошел на смерть. Беда в том, что мы не чувствуем этого, забываем о том, в какое время мы живем. Героическое - в самих нас, в миллионах простых тружеников, которые и не помышляют быть героями и очень удивились бы, если бы иу сказали, что они - герои. "Изменяются сами понятия: мне кажется, что в словах "простой человек", "рядовой труженик" есть какой-то оттенок пренебрежительного отношения к человеку. Нет простого человека! Наш современник - труженик, работающий в поле, на ферме, у станка - ой, далеко не прост он. Багряное знамя революции... Его гордо несет над миром наш народ. Революция продолжается, революция приближается ныне к вершине преобразования мира - вот в чем смысл нашего времени, дорогой мой сын, и ты должен понять и почувствовать это. То, о чем мечтали лучшие люди прошлого, за что пошли на муки и на смерть, - мы осуществляем ныне своими руками. Мы строим коммунизм - понять и почувствовать это можно лишь тогда, когда каждый из нас увидит наши будни глазами тех, для кого коммунистический идеал, идеал добра и правды, был пленительной мечтой о счастье - мечтой осуществимой, но далекой... И вот та доярка, о которой ты говорил, - это действительно идеальный человек, герой. Она не совершает никакого подвига, но вся её жизнь - подвиг. Её капля крови - на багряном знамени революции. Почему она героиня, почему её жизнь - подвиг? Да потому, что она своим трудом возвышает человека. Вдумайся, сын, в цель коммунистического строительства: во имя чего мы трудимся, намечаем и выполняем наши планы? Все во имя счастья человека. Коммунизм - это не что-то божественно-непостижимое, возвышающееся над безликой массой людей. Коммунизм - в самом человеке, в его счастье. Строить коммунизм - это значит создавать счастье каждому человеку, каждой семье, а это невозможно без счастливого общества. Счастье невозможно, просто немыслимо без материальных и духовных благ, богатств, ценностей. Доярка, создающая материальные ценности, заботится не только о материальном благополучии. Где есть материальное благополучие, там есть и богатая духовная жизнь: люди пишут поэмы и творят музыку, строят высочайшую в мире телевизионную башню и направляют объектив телескопа к далеким звездам. Если бы не труд простой, рядовой доярки, не было бы ни прекрасных песен Пахмутовой, ни симфонии Шостаковича, ни дерзкой мечты академика Амбарцумяна о рождении сверхновых звезд... Не было бы ни вуза, в котором ты учишься, ни того тихого вечернего часа, когда тысячи жителей столицы склоняются над интересной книгой, идут в концертный зал и в театр. Она, доярка, понимает, что она - творец жизни. Вот в чем сущность идеального в простом, так называемом рядовом человеке. Вот в чем корень трудового творчества. Не было бы над миром нашего багряного знамени революции, если бы не тысячи и тысячи доярок и пахарей, шахтеров и металлургов. Идеальный человек - это не икона, не безгрешное существо, покрытое хрестоматийным глянцем,,. Идеальное - в самой нашей жизни. Оглянись внимательнее вокруг, присмотрись к людям, постарайся увидеть не то, что на поверхности, а глубинное, внутреннее - и ты увидишь идеальное. Жалок тот, кто живет без идеала, писал И. С. Тургенев. Действительно, зкизнь была бы беспросветным прозябанием, если бы перед человеком не сияла его путеводная звезда - идеал. Желаю тебе, мой сын, доброго здоровья и бодрого духа.   Крепко целую тебя. Твой отец   5. Добрый день, дорогой сын! Получил твое письмо. Наконец, начались твои занятия. Ты с восторгом пишешь о богатых кабинетах по радиофизике и электронике. Меня радует, что ты утверждаешься в своем призвании. Если ты уверен и жизнь подтвердит это, что радиофизика - твое любимое дело, значит, ты будешь счастливым человеком. Но призвание - это не что-то приходящее к человеку извне. Если бы в средней школе, начиная, наверное, со второго класса, ты не сидел над схемами радиоприемников, если бы не трудился - вряд ли появилось бы это призвание. Призвание - это маленький росточек таланта, превратившийся в крепкое, могучее дерево на благодатной почве трудолюбия. Без трудолюбия, без самовоспитания этот маленький росток может засохнуть на корню. Найти свое призвание, утвердиться в нем - это источник счастья. Есть у Марка Твена интересный рассказ. В нем говорится: на том свете нет ни ангелов, ни святых, ни божественного ничегонеделания, а живут люди в раю такой же трудовой жизнью, как и на грешной земле. Отличается рай от земли только одним: там каждый занимается делом по своему призванию. Безвестный на земле сапожник становится после смерти знаменитым полководцем, а бездарный при жизни, но обладающий каллиграфическим почерком генерал довольствуется в штабе скромной ролью писаря. Писатель, надоевший читателям нудными, никому не нужными романами, находит свое истинное призвание в профессии токаря по металлу. Человек, случайно попавший в педагоги, всю жизнь мучивший и себя п учеников, оказывается прекрасным бухгалтером. Я не один раз перечитывал этот замечательный рассказ. Хорошо было бы добиться такого положения уже на этом свете. Но, к сожалению, очень часто бывает совершенно по-другому. В чем высшее наслаждение жизни? По-моему, в творческом труде, чем-то приближающемся к искусству. Это приближение - в мастерстве. Если человек влюблен в свой труд, он стремится, чтобы и в самом процессе труда, и в его результатах было что-то красивое. Я уже писал тебе о нашем садоводе и лесоводе Ефиме Филипповиче. За всю свою жизнь я встретил не больше двадцати таких людей, как он. Изумительный это человек; в мастерстве труда, своего дела я без какого бы то ни было преувеличения сравниваю его со Станиславским и Пластовым, с Шостаковичем и Алексеем Улесовым (я расскажу тебе об этом человеке). Он лепит, творит, создает дерево, как Станиславский создавал образ, как Пластов творит жизнь на куске холста, Я видел, как он несколько раз осматривает со всех сторон маленький дичок, приглядываясь, находя ту, как он говорит, единственную точку, где надо произвести прививку. Находит эту точку, появляется маленький росток, и с этого времени начинается то великое колдовство труда, благодаря которому человек становится гордым творцом, художником, поэтом в своем деле. Ефим Филиппович творит древесную крону удивительной красоты. Чтобы научиться этому, познать это - надо проработать рядом с ним не один год. И это будет познание человека, постигновение красоты, искусства. В этом труде - великое счастье бытия, Станиславский так говорил об этом: "В чем счастье на земле? В познании. В искусстве и работе, в постигновении его. Познавая искусство в себе, познаешь природу, жизнь мира, смысл жизни, познаешь душу - талант. Выше этого счастья нет"5. Познавая искусство (красоту) в себе - заметь это, сын. Трудясь, работая, познавать красоту в самом себе - вот настоящий труд. Я среди тысяч трехлетних саженцев всегда найду один-единственный, выращенный руками Ефима Филипповича. Все его деревья устремлены к солнцу. Ветви расположены в кроне его дерева. так, что солнце играет на каждом листочке, листья не затеняют друг друга. - Как Вы это делаете? - спросил я однажды у Ефима Филипповича. - Мудрость человеческая - на кончиках пальцев, - ответил он. - Я начал трудиться с трех лет. И вам советую так воспитывать школьников. Каждый должен быть господином в своем деле - вот чего еще нельзя забывать. Если бы я стал учиться на инженера, или на врача, или на учителя - ничего не вышло бы из меня, Получился бы человек, зарабатывающий на хлеб насущный... Надо, чтобы в каждом человеке разгорелась его искра божья, - вот тогда и получится настоящий человек". Призвание творит тот, кто творит человека, - люди, воспитывающие его. Но и сам хозяин задатков творит свое призвание. Ты любишь музыку Баха. Так вот, в роду Иоганна Себастьяна Баха было 58 музыкантов. Прадед музыкант, дед музыкант, отец музыкант... Даже браки заключались внутри этого рода. Что же, получается так, как будто бы уже при рождении было предопределено: человек этот будет композитором или выдающимся исполнителем? Да, но природа разрешает стать композиторами примерно 80 процентам всех родившихся. Становятся же ими единицы. Почему это так? Почему все-таки в роду Баха было 58 выдающихся музыкантов? Потому, что эти люди сами творили свое призвание. Потому, что первым впечатлением жизни каждого ребенка в этом роду была музыка; первой красотой, познанной в окружающем мире, - музыкальная мелодия; первым удивлением, изумлением было удивление, изумление перед музыкой; первой гордостью, пережитой человеком, - гордость наслаждения красотой музыки, гордость творения, создания музыки. Человек - господин своего призвания. Я без особенного энтузиазма отношусь к твоим восторгам; ах, какое счастье, стать радиофпзиком; ах, как я люблю радиофизику. Любить можно то, чему уже отдал частицу своей души. Это очень хорошо, что ты относишься с интересом к радиофизике, но помни, что это еще только интерес. Призванием же становится интерес, помноженный на труд. И множимое всегда бывает во много раз меньше, чем множитель, лишь тогда производное - солидная величина. Я хочу тебе кое-что посоветовать. Наука развивается ныне стремительными темпами. Если хочешь быть хорошим специалистом в своем деле, внимательно следи за новинками в области радиофизики. То, что дают на лекциях, - лишь незначительная часть знаний, нужных тебе как воздух. Установи сам себе вот какое правило: ежедневно, буквально ежедневно - и в праздник, и в выходной - прочитывать и штудировать хотя бы пять страниц из научных журналов по радиофизике и смежным наукам - электронике, астрофизике, космической биологии и др. Я еще раз повторяю: делать это надо ежедневно. Я не случайно употребляю слово "штудировать". Студент должен штудировать (по-украински более удачное слово: студiювати). Это значит глубоко осмысливать, трансформировать факты и выводы в своем сознании и только после осмысливания записывать в рабочую тетрадь. Не переписывать из научной статьи или учебника, а записывать то, что у тебя уже отложилось в сознании. Чем больше ты будешь углубляться мысленно в предмет, который ты считаешь своим призванием, тем в большей мере он будет твоим призванием, И еще один совет. В любой специальности есть теоретическое штудирование и практическая работа, творчество. А по радиофизике практическая работа может быть особенно интересной. Пользуйся малейшей возможностью потрудиться в лаборатории, в мастерской. Монтируй радиоприемники и действующие модели, управляемые по радио, продолжай делать то, что делал в школе, но в более сложном виде. И никогда не удовлетворяйся посредственным результатом. Стремись к совершенству - в этом путь к воспитанию призвания. Не получилось первый раз - делай заново, не гнушайся самой простой, черновой работы. Тренируй, упражняй руку. Добивайся, чтобы рука твоя была важнейшим инструментом, орудием мастерства. У меня есть интересная статья о руке, о ручном труде - высылаю тебе эту статью одновременно с письмом. Хочется, чтобы п у тебя эта статья пробудила такое же чувство изумления, как у меня.   Наукой доказано, что человеческая рука может находиться в тысяче миллиардов "рабочих положений", связанных с творческим трудом, и каждому из этих положений соответствует своя мысль. Вот в чем секрет красоты труда, творчества, подлинного призвания - в мастерстве руки. Если хочешь быть настоящим инженером - сделай руку творцом, поэтом. Прошу тебя, посмотри, нет ли в книжных магазинах чего-нибудь нового по психологии труда, творчества, Если есть - купи и пришли. Желаю тебе крепкого здоровья и бодрого духа. Обнимаю и целую тебя. Твой отец 6. Добрый день, дорогой сын! Я очень рад, что ты в своем последнем письме споришь со мной. Хорошо, просто замечательно. По-видимому, проблема призвания - одна из самых волнующих проблем. Ты обвиняешь меня в переоценке роли воспитания и самовоспитания и в недооценке того, что дано человеку природой. Да, Бетховен уже в пятилетнем возрасте писал свои музыкальные произведения. Но это объясняется в первую очередь исключительно благоприятными условиями, в которых проходило детство Бетховена. Попади он в обстановку, где нет никаких музыкальных инструментов, где люди не знают, что такое мелодия, - никогда бы в нем не родился музыкант. Я уверен, что в тысячах людей пока еще глохнут задатки, данные природой; тысячи людей могли бы стать выдающимися учеными, поэтами, композиторами, если бы их детство проходило в условиях, благоприятствующих рождению таланта. В том и заключается высокий гуманизм коммунистического идеала, что ни один задаток при коммунизме не останется неразвившимся, все задатки будут расцветать, развиваться в таланты. Именно коммунизм ставит своим идеалом то, чтобы каждый человек стал талантливым тружеником, талантливым творцом. Талантливый слесарь, талантливый электросварщик, талантливый агротехник, талантливый свиновод - вот идеал коммунистического воспитания, н я глубоко верю в этот идеал.   Я знаю людей, ставши талантливыми тружениками как раз потому, что воспитание раскрыло в них живинку, заложенную природой. Коммунизм - изумительная гармония природного и общественного в человеке. Воспитание может быть разумным только тогда, когда оно основывается па задатках, данных природой. Я люблю свой педагогический труд как раз за то, что главное в нем - познание человека. Воспитывая, я прежде всего познаю человека, рассматриваю те многочисленные грани его души, в которых где-то таится то, что из человека выйдет, если к этим граням умело прикоснуться и отшлифовать их. Видение граней неисчерпаемой человеческой души - это и есть мастерство воспитания. Вот передо мной ребенок, которому с трудом дается математика, нелегко ему изучить и грамматику, нет у него ярко выраженных ни математического, ни художественного мышления. Но что же у него есть? Есть, как и у каждого человека, неисчерпаемая душа с той не замеченной, не увиденной мною гранью задатка, в которой таится его счастье, его будущее, - если воспитатель откроет и отшлифует эту грань. Он может стать талантливым механизатором, талантливым хлеборобом, талантливым столяром - сумей только открыть его единственную грань. Я твердо верю: наступит время, когда не будет в нашем обществе ни одного бесталанного, недоучившегося, разочаровавшегося в жизни человека. В каждом будет открываться его светлая грань. Это пока еще мечта, но это будет, я твердо верю в могучую силу воспитания. Я знаю людей, влюбленных в самый, казалось бы, простой, ничем не примечательный труд, они стали в этом труде поэтами, художниками, достигли вершины творчества - и все это именно благодаря тому, что их жизнь озарена счастливой гармонией того, что дала природа, и того, что дало воспитание, Я лично знаком с выдающимся человеком нашей страны, дважды Героем Социалистического Труда Алексеем Улесовым - строителем, электросварщиком. - Потянуло меня на стройку мальчишкой, - рассказывает он. - Хотелось стать слесарем. И все-таки не стало слесарное мастерство моим, кровным. Увидел, как варит товарищ огненной сваркой шов, - и, как завороженный, ходил за ним следом; "Научи". Научился. Строил я и города на Севере, и гидроэлектростанции. Стоит только раз в жизни ощутить счастье того, что ты творец на земле. Стоит разок увидеть, как вырастают и заселяются твои дома, как твоя электростанция, твой первый агрегат дадут ток. Для меня это - великое счастье жизни... Или другой мой товарищ - знатный животновод нашей страны Станислав Иванович Штейман. Вот что рассказывает он о своем труде. - Мне никогда не приходилось летать, лазить по горам, плавать по морю. Большую часть своей жизни провел я па скотных дворах и в телятниках. Но когда вспоминаю прожитую жизнь и работу, мне кажется, что подобно путешественнику, я не раз пробирался неведомыми тропами, не зная, что ждет меня за поворотом, не раз я чувствовал себя альпинистом, который взбирается на могучие вершины... Вдумайся в эти слова. Это говорит бывший батрак - пастух, жизнь у него сложилась так, что за школьной партой он ни одного дня не учился, и только благодаря настойчивому труду стал выдающимся ученым, доктором наук, человеком, которому удалось вывести новую, так называемую костромскую породу коров. Всю свою жизнь он безвыездно проработал в совхозе "Караваево". Вот тебе еще одно подтверждение того, что человек - творец своего призвания. Только через труд лежит путь к мудрости, творчеству, науке. Утверждать в себе призвание - это значит что-то делать, что-то создавать, а не заучивать готовые истины, не копаться в своих чувствах, пытаясь найти ответ на вопрос: нравится ли мне эта работа или не нравится? Нравится человеку то, во что он вложил частицу своей души, - это самое главное- Еще раз советую тебе: никогда не пренебрегай самым простым, самым черным, грязным трудом - с него начинается творчество. До свидания, дорогой сын. Желаю тебе доброго здоровья и бодрого духа. Твой отец 7. Добрый день, дорогой сын! Получил от тебя маленькое письмецо, отвечаю таким же маленьким. Ты просишь денег на транзисторный радиоприемник, сорок пять рублей. Пишешь, почти у всех студентов есть транзисторы. Денег на нужную вещь никогда не жалко, но транзистор покупать я тебе просто запрещаю. Вот почему. Транзисторы становятся всенародным бедствием. Помнишь, я приезжал к тебе, мы были в сквере. Прекрасный парк, море зелени, но птиц нет. Их изгнали транзисторы. И днем и ночью под каждым кустом раздаются воющие, стонущие, завывающие звуки.   Каждый стремится перекричать других, блеснуть своим транзистором. Нет ни тишины, ни музыки природы. (Ты знаешь, что это такое? Это шепот листвы; в ясный солнечный день деревья поют одну мелодию, в ветреную погоду - другую, перед грозой тишина тоже пост...) Скоро и в селе маленькие леса будут завоеваны транзисторами. Однажды я пошел в лес в воскресенье послушать музыку природы. Только лег на траву - слышу завывание джаза... Ты хорошо играешь на баяне - неужели тебе теперь не хочется в свободную минуту поиграть? Или учись на скрипке играть - ведь у тебя прекрасный слух. Покупай скрипку, учись. А о транзисторе забудь. Для городских жителей среднего и пожилого возраста эти маленькие ящички стали проклятием: нельзя окно открыть - сразу же врываются стонущие, хрипящие звуки Отказаться от транзистора надо хотя бы во имя уважения к людям. Представь себе, в воскресенье тысячи людей направляются на прогулку в лес, в парки. Что было бы, если бы у всех были транзисторы? Отдых превратился бы в ад. Не надо вносить свою лепту в это превращение. Меня очень беспокоит потребительское отношение некоторой части нынешней молодежи к духовным ценностям, особенно к музыке. Не хотят учиться играть на скрипке или на кобзе, не хотят петь. Довольствуются музыкой, записанной на пленку. Нажал кнопку - и музыка есть, не надо учиться, не надо думать. Так легко дойти до полного отупения. Летом, как приедешь, пойдем слушать музыку природы: музыку солнечного летнего дня, музыку вечерней зари, музыку звездной июльской ночи, музыку грустного листопада. Неужели ты забыл песню жаворонка, которую вы ходили слушать в поле всем классом? Посылаю 45 рублей. Купи скрипку, самоучитель. Не будешь жалеть. Если не хочешь учиться играть на скрипке, купи па эти деньги книги по искусству. Не прозевай первого тома "Истории украинского искусства", скоро должен выйти из печати. Желаю доброго здоровья и бодрого духа. Обнимаю и целую тебя. Твой отец 8. Добрый день, дорогой сын! Меня очень встревожило твое последнее письмо. Слишком уж оптимистично ты смотришь на свое учение. Оно почти еще и не началось, а ты уже делаешь выводы: в вузе учиться значительно легче, чем в средней школе; есть возможность самостоятельно сосредоточиться над материалом, нет того повседневного опроса, который взрослых людей превращает в мальчишек... Не спеши с выводами, сдай первые зачеты и экзамены. Пойми простую истину: если ты хочешь стать настоящим - творческим, думающим специалистом, то учение в вузе - адски трудное дело. Здесь нет абсолютно ничего легкого. Если школьное учение - это лишь азбука науки, то в вузе ты открываешь одну за одной страницы великой книги науки и постигаешь их. Я еще раз напоминаю тебе, что студент должен штудировать. Не учить уроки, а овладевать наукой. Прежде всего ты должен понять, что слушание лекции не такое легкое дело, как кажется с первого взгляда. Перед тобой - ученый, излагающий систематический курс науки или её отрасли. Надо постигнуть не только научные истины, но и взгляды ученого, его убеждения, почувствовать школу, к которой он сам себя относит. Из множества лекций надо осмыслить ведущие, главные идеи, красную нить его убеждений. Очень большое умение - умение слушать ученого. Мы стремимся дать первые навыки слушания уже в средней школе, но мы связаны строгой системой уроков, системой постоянного учета знаний. Другое дело в вузе. Там у студента есть возможность слушать и одновременно думать, размышлять, рассуждать. Вот этому умению и надо учиться. Одновременно слушай лекцию, записывай и в то же время рассуждай, думай, размышляй. Я советую в конце тетради (для конспекта) отвести несколько страниц специально для вопросов, для собственных рассуждений, размышлений. Можно свое записывать и в тексте конспекта, как-то выделяя собственные мысли (можно краткими строчками, в половину страницы). Без рассуждений, размышлений слушание лекций превращается в механический процесс, а студент - в "живое устройство" для запоминания. Бойся как огня этой опасности. Бездумное заучивание лекций отупляет, ко опасность не только в этом. Если студент только записывает, потом заучивает и воспроизводит, то есть сдает предмет, отвечает на вопросы, если в его умственном труде больше ничего нет - для него становится непосильным умственный труд в вузе, память его становится "дырявой". Где зубрежка - там и шпаргалка. Это самое страшное, это гибель для творческого разума. Прибегающий к шпаргалкам обрекает себя на ограниченное скольжение по поверхности фактов и явлений, превращает сам себя в ленивое, малоразвитое существо. Шпаргалки в вузах - это дитя лени мысли. Они как раз и появляются в результате того, что человек не рассуждает, не размышляет; у него нет ничего непонятного, он стремится запомнить, запомнить, запомнить... В наши дни трудно работать, не соприкасаясь повседневно с наукой. Где бы тебе ни пришлось трудиться - на заводе или в лаборатории, в научно-исследовательском институте или в средней школе, - никогда не забывай, что наука входит в наши дни в быт, в повседневную жизнь общества. Если же ты поставишь перед собой цель стать ученым, знай, что ты возлагаешь на свои плечи труд во сто крат тяжелее любого другого труда. Каждый день, буквально каждый день, от юности до последнего дыхания, в течение нескольких часов твоим собеседником и наставником должна быть книга.   Ученым готовятся стать уже со школьной скамьи, студенческая скамья - это уже время первых опытов научного исследования. Книга, книга и еще раз книга - вот что навсегда должно войти в твою духовную жизнь. От многого надо отказаться, многому надо себя заставлять. Я работаю четырнадцать, а то и шестнадцать часов ежедневно - ты это прекрасно знаешь. Если хочешь стать ученым, готовь себя к этому. И готовить надо не когда-то, а сегодня. Наука требует не только ума, но и большого мужества, трудолюбия, терпеливости. Будь же мужествен, трудолюбив и терпелив.   Желаю тебе крепкого здоровья и бодрого духа. Твой отец   9. Добрый день, дорогой сын! Мне пришлось быть невольным свидетелем того, как один твой товарищ, читая конспект по диалектическому материализму, спросил у другого: как это понять - познаваемость мира? Меня поразил скучный, какой-то вымученный ответ. Чувствовалось, что ни у кого нет интереса к философии. Тут же мне вспомнился вечер тридцать лет назад, когда мы, четыре студента факультета языка и литературы, четыре первокурсника, горячо спорили как раз по этому вопросу - о познаваемости мира... Откуда эта инертность, это безразличие к интереснейшим проблемам? Почему научные истины не тревожат душу, не волнуют сердце? Эти вопросы не дают мне покоя. Я хочу рассказать тебе одну очень поучительную жизненную историю. Это повесть о судьбе молодой женщины, лет десять назад окончившей один из институтов нашей республики. Эта повесть поучительна в том смысле, что она показывает, до какой степени духовной опустошенности может дойти человек, если знания не затрагивают его душу, не волнуют его сердца, не становятся для него священными, дорогими, родными. ...Я беседую с тридцатилетней женщиной. У неё красивое, умное, одухотворенное лицо. Она рассказывает о своей нелегкой жизни, которая с первого взгляда может показаться странной, уму непостижимой в наши дни, в нашей стране. - Выросла я в честной, трудолюбивой, строгой семье. Мать и отец - глубоко верующие люди... Мой духовный мир в годы ранней юности был очень похож на духовный мир Катерины - героини "Грозы" Островского. Та же восторженность, но восторженность замкнутая, нелюдимая... та же чуткость, тонкость, впечатлительность... Мы проходили в школе "Грозу"... Да, проходили, - глубоко вздохнув, повторяет она. - Я прочитала драму, как говорится, в один присест. Прочитала, затаив дыхание. Это было для меня настоящее откровение. Я как будто встретилась с живым человеком. Захотелось поделиться с ним своими думами и тревогами. Катерина пробудила во мне целый вихрь мыслей и чувств. Ведь я так же чистосердечно верила в бога, как она. Верила в то, что бог все видит и все знает. И вот трагическая гибель Катерины заронила в мою душу искру сомнения: почему человек должен был погибнуть, чтобы доказать свою правоту? Почему это так получается, что с именем бога на устах творят зло страшные люди? Да, я верила в бога. И мать и отец - верующие и честные люди. А с точки зрения иных человековедов - и лекторов, и педагогов, и писателей, - такое сочетание немыслимо. Уж если человек верующий, полагают они, то в нем есть хотя бы маленький кусочек подлеца, ханжи или изувера. Об этом не говорят откровенно, но это чувствуется между строк. И я чувствовала это в словах учителя - такое вот снисхождение к Катерине: что же, заблуждалась она, но что с неё спросишь, в такое время жила... Возмутило меня это снисхождение. Чувствовала, что это и ко мне снисхождение. И к матери моей, и к отцу. Между строк рассказа учителя чувствовалось: во всех, кто верит в бога, есть микроскопический кусочек дурака. Честного, может быть, - в смысле честно заблуждающегося, но все же дурака. А я не чувствовала себя дурой. Не хотелось быть дурой, вот что... - Вы знаете о моей судьбе то, что в глазах многих людей выглядит странным, чуть ли не диким. Окончила среднюю школу, поступила на естественный факультет, блестяще окончила вуз (так считали, исходя из оценок в дипломе) и... пошла в монастырь. Да, монахиней стала. Монашкой. Многие считали меня ханжой, не верили в искренность моих религиозных чувств. В самом деле, рассуждали многие, знавшие меня по вузу, разве могут быть 'совместимыми эти вещи - естественный факультет и религия, отличные оценки по дарвинизму и вера в бога; научно-материалистическое воспитание, которое, все так считают, заключено уже в самом факте окончания вуза, и монастырь... Да, многие считали меня лицемером. Диким считали вообще тот факт, что в век космоса человек с высшим образованием верит в бога... Кое-кто считал, что у меня была какая-то личная трагедия, неудачная любовь... и в этом причина... Но все это не так. Может быть, это кому-то покажется непостижимым, чудовищным, но на уроках по дарвинизму в школе, на лекциях по естественному циклу дисциплин в вузе как раз и крепла моя вера в бога. Как же это понимать, спросите вы. А вот в чем дело. Теперь, после двухлетнего пребывания в монастыре, после того, как за монастырскими стенами я поняла сущность религиозного мировоззрения и религиозной морали и стала атеистом, я могу говорить об этом как исследователь. Дело в том, что и в средней школе, и в вузе я была каким-то живым механизмом для запоминания и воспроизведения знаний. Из урока в урок, из лекции в лекцию - научные истины о веществе, о сложных биохимических процессах, о возможности жизни на далеких звездных мирах, о происхождении Вселенной. Но все это - для чего? Для того, чтобы запомнить, сохранить в памяти и - ответить, ответить, выложить знания, получить оценку. Выработался какой-то стиль мышления, стиль всей духовной жизни - стиль очень страшный; накоплять знания для того, чтобы, удержав их в голове до нужного момента, освободиться от знаний. И я, отвечая учителю в школе и профессору в вузе, освобождалась от знаний, чувствовала облегчение, готовилась усваивать новые и новые порции знаний. Все, что усваивалось, как-то скользило по поверхности сознания. Hе затрагивало личности. Не было в словах учителя и профессора обращения ко мне лично: подумайте, взвесьте, убедитесь, переживите, прочувствуйте, присмотритесь к окружающему миру и к человеку. Теперь я могу судить о той роли, которую могла сыграть в моей духовной жизни литература - единственный в средней школе предмет по человековедению. Ведь это должен быть, по-моему, совершенно не такой предмет, как другие. Должен быть на уроках литературы разговор с человеком о человеке, а не та же порция знаний, которую надо давать, чтобы через какое-то время освободиться от них, получив отметку... Я сейчас твердо убеждена, что, если бы истолковывая Катерину в "Грозе", учитель обратился ко мне, если бы он сумел понять, в чем я нуждаюсь, что творится в моей душе, если бы одухотворил меня мыслью, что высшее человеческое счастье - в борьбе за счастье на земле, что эта борьба посильна и доступна каждому человеку, - моя жизнь пошла бы по совершенно другому пути, не были бы безвозвратно потеряны годы юности. Я не специалист, не могу судить, как надо преподавать литературу, но понимаю, что эти уроки должны быть познанием человека. Познанием самого себя. В школе по существу не было человековедения, я изголодалась по человековедению. Теперь я с удивлением спрашиваю знакомых мне преподавателей литературы; почему в программах средней школы нет ни одного произведения Достоевского? Почему нет Короленко. :ст таких знатоков души, как Гаршин, Глеб Успенский, Куприн, Салтыков-Щедрин, Паустовский, Пришвин? Почему не изучаются, даже не рекомендуются для внеклассного чтения те произведения Толстого и Чехова, в которых, можно сказать, обнажаются человеческие горести и страдания - ведь это помогает познать мир человека? Почему не изучаются "Дон Кихот" и "Фауст"? Как можно представить воспитание человека без "Дон Кихота" - этой энциклопедии добра, глубокого мира страстей, дум, порывов?.. Атеисткой меня сделало там, в монастыре, чтение религиозных книг и - думание. Я стремилась найти в "божественных" книгах возвышение человека. Но с ужасом все больше убеждалась, что религия унижает человека, низводит его к пылинке, к праху, к ничтожеству. Тогда я стала по-настоящему вдумываться в то, что изучалось в средней школе н в вузе; я мысленно страницу за страницей повторяла биологию, физику, химию, историю, литературу, диалектический и исторический материализм. Все было для меня откровением, ко всему я как будто впервые прикасалась, все стало входить в душу. Вспомнился рассказ о Джордано Бруно. Был серый дождливый день, я сидела в монастырской беседке, "повторяла" мысленно уроки истории. И вдруг мир озарился передо мной ярким сиянием солнца. Я как бы увидела многотысячную толпу римлян, с праздным любопытством глазеющих, как ведут на казнь человека, осмелившегося утвердить, что мир не такой, как учит слово божие.   До того четкой, зримой, ощутимой представилась эти картина, что я встала, вышла на аллею, поднялась на холм, с которого открывался чудесный вид на реку, на город, - захотелось видеть мир, жизнь, любоваться жизнью. Я гордилась подвигом Джордано Бруно. Вот он, настоящий бог. Если и молиться, то перед ним. Я засмеялась. Засмеялась вот почему: сравнила два образа - вечный страдалец боженька, повелевающий терпеть и надеяться на воздаяние в мире ином, и гордый борец Джордано Бруно. Каким жалким, ничтожным показался мне бог! Стало жалко бога, и я засмеялась. Я почувствовала в себе человеческую гордость. Все, что я читала в школе, в монастыре было переосмыслено. К сожалению, дорого мне стоило это слишком позднее самостоятельное переосмысливание. Годами юности пришлось заплатить за то, что я вынуждена была открывать в двадцать пять лет то, что должна была открыть в шестнадцать, в восемнадцать лет. Самое главное, что я должна была открыть в художественных произведениях в годы ранней юности, и не открыла, - это величие человека. Разрыв с религией у меня не был таким мучительным и болезненным, как это обычно изображают. У меня он был радостным. Я как бы второй раз родилась... Сказала игуменье, почему ухожу. Она поняла, насколько опасны мои взгляды для её "стада", и торопливо выпроводила меня. В тот же день я написала письмо любимому человеку... Он глубоко страдал, переживал как несчастье мой уход в монастырь. Получив моё письмо, примчался как на крыльях. Мы поженились. Я счастлива. У нас сын... Вот исповедь молодой женщины. Я не один день думал над этой изумительной судьбой, подумай и ты. Подумай, что надо делать, чтобы научные истины волновали, тревожили юные сердца. Напиши, что ты думаешь и об удивительной судьбе этой молодой женщины, и о том, что некоторая часть молодежи равнодушна к книге, к науке, к коммунистическим идеям - почему это? До свидания, дорогой сын. Мы уже ждем тебя на зимние каникулы. Обнимаю и целую тебя. Желаю доброго здоровья и бодрого духа. Твой отец 10. Добрый день, дорогой сын! Ты прав: пустота души начинается с того, что в годы ранней юности человек больше учит, заучивает, чем думает. "Бывает так, что некогда даже задуматься над сущностью научной истины, - пишешь ты, - надо учить, учить, учить..." Да, это, к сожалению, так,.. Но почему ученик ц студент не задумываются над сущностью идей уже в те мгновения, когда учитель излагает знания? Почему могучая духовная сила - правда наших идей, величие научных истин - почему все это зачастую не доходит до человеческого сердца? девушка ушла в монастырь, её поступок кажется нам странным, удивительным. Но почему нас не удивляет, не тревожит то, что многие уходят от великой правды и красоты наших идей, от эстетических ценностей, от человеческой красоты в пивную, на сомнительные увеселительные вечера - почему? Очеловечивание знаний, одухотворенность преподавания благородными, возвышенными чувствами - это, на мой взгляд, проблема номер один и в школьном, и в вузовском воспитании. Век математики, слышишь на каждом шагу, век электроники, век космоса. Все это неплохие крылатые выражения, но они не отражают всей сущности того, что происходит в наши дни. Мир вступает в век Человека - вот что главное. Совершенно недопустимой, просто глупой является тенденция, почему-то усиленно культивируемая в последнее время: тот, кто не имеет больших математических способностей, считается вроде бы неполноценным - несчастным, обездоленным существом. Если бы я назвал процент членов общин секты христианских евангелистов-баптистов, имеющих среднее и высшее образование, окончивших естественные факультеты и техникумы, кое-кто серьезно задумался бы, как назвать наш век - век математики или век Человека? Ты стремишься стать хорошим инженером - это очень важно. Но надо стремиться прежде всего стать человеком - это еще важнее. Больше, чем когда бы то ни было, мы обязаны сейчас думать о том, что мы вкладываем в душу человека. Меня очень тревожит, что с окончанием средней школы для большинства студентов прекращается гуманитарное образование... Я имею в виду широкое гуманитарное воспитание молодежи - воспитание эмоционально-эстетическое, воспитание тонкости и красоты чувств, воспитание впечатлительной натуры, отзывчивого, тонкого сердца. Почему товарищи, с которыми ты живешь, так равнодушны друг к другу, почему им безразлично, что делает и что думает человек, живущий рядом с тобой? Почему человек вообще не стал для каждого молодого человека важнейшим объектом познания, почему именно познание человека не стало для вас, мои юные друзья, самым интересным познанием?   Все это кроется в примитивности эмоционально-эстетического воспитания. Предотвращать пустоту души, убогость духовных интересов должен не только кто-то, но и сам молодой человек, каждый из вас. Я уже писал тебе о том, что, слушая лектора, читая книгу или научный журнал, нужно осмысливать, вдумываться в идеи, нужно строить в своем сознании каркас знаний. Коммунистические идеи станут для тебя святыми, священными при том условии, когда, познавая мир, ты соотносишь научные истины с самим собой, со своей судьбой, со своей личностью. Вот по диалектическому материализму вы изучаете сейчас познаваемость мир?.. Казалось бы, это чисто теоретический вопрос, не очень близкий к практике. Но на самом деле - это самая сущность нашего материального благополучия и полноты духовной жизни. Познание окружающего мира - во имя счастья человека. Слушая лекцию о познаваемости мира, ты думай о своей практической работе, о том, какой вклад свомми знаниями, своим трудом ты внесешь в материальное и духовное богатство нашего народа. Думай и о том, какую радость принесет тебе проникновение в тайны природы, познание мира, объяснение непознанного. Намечай себе план самообразования на всю жизнь: ведь через 10 - 15 лет после окончания вуза добрую половину научных знаний будет составлять совершенно новое, то, что ты не изучал. И гуманитарное, человечное образование - это тоже процесс самовоспитания. Воспитывай в себе Человека - вот что самое главное. Инженером можно стать за 5 лет, учиться же на человека надо всю жизнь. Воспитывай в себе человеческую душу. Самое главное средство самовоспитания души - красота. красота в широком смысле - и искусство, и музыка, и сердечные отношения с людьми. Об этом нам надо будет еще много, очень много говорить. Я спешу сейчас - заканчиваю подготовку к печати рукописи о системе учебно-воспитательной работы в школе. Обнимаю и целую тебя. Желаю крепкого здоровья и бодрого духа. Твой отец 11. Добрый день, дорогой сын! Твое письмо очень встревожило меня. Сейчас я только и думаю об ужасном преступлении молодых людей, о которых ты пишешь. Два молодых рабочих и студент убили человека... Убили просто так, как будто бы от нечего делать, затеяв ссору из-за пустяка. Факт, о котором ты пишешь, заставляет еще и еще раз вдуматься в воспитание молодежи и школьников, вдуматься в духовную жизнь молодых людей. Половину населения нашей страны составляют люди до 26-летнего возраста - вот о чем надо помнить и говорить, но говорить не с умилением, а с тревогой. Мне не дает покоя то, что люди, окончившие среднюю школу (или ушедшие из школы раньше - из 8-го класса), совершенно выпадают из-под воспитательного влияния умных, настоящих воспитателей. В институтах и техникумах, за немногим исключением, воспитательная работа, по существу, не ведется. А необходимость в этой работе очень велика. Я располагаю совершенно точными данными, кричащими о том, что число тягчайших преступлений среди молодежи (убийства, разбой, ограбления, насилия) во многих местах угрожающе растет. Мы не имеем права молчать об этом. Если не будет улучшено воспитание, мы наплачемся с математикой, электроникой и космосом. Мы не имеем права умалчивать о том, что вырастают тысячи и тысячи молодых людей, для которых убить человека - все равно что задавить муху... Что это такое? Разве можно об этом молчать или говорить спокойно? Как же можно говорить о строительстве коммунизма, если есть у нас такие люди? Когда видишь, что суд приговаривает к расстрелу 20-летнего юношу, убившего человека, у которого убийца нашел в кармане три рубля и в тот же вечер выпил на эти деньги бутылку водки (такой случай был в Кременчуге), - нисколько не становится легче от того. что наша молодежь в общем и целом прекрасна, что среди нашей молодежи тысячи и тысячи героев... Никакая математика, никакие счетные машины не могут измерить наши потери, понесенные из-за равнодушного отношения к моральному воспитанию молодого поколения. Если бы товарищи, ратующие за еще больший крен общеобразовательной школы в сторону математики и физики, прочитали письма матерей, чьи 18 - 20-летние сыновья осуждены как преступники, они бы поняли, какая грозная опасность во всех этих вещах для нашего общества, для нашего строя. Не меньше, чем и от того факта, что девушка, окончившая естественный факультет, получив диплом, ушла в монастырь... Нельзя молчать и о том, что среди молодежи вырабатывается позорная привычка: прежде чем идти и клуб, на танцы или на стадион, надо выпить.   Пьянство становится бедствием - это не красное словцо, а горькая и обидная истина, горечь которой нисколько не облегчается, а, наоборот, усугубляется тем, что советский человек побывал в космосе и собирается лететь к Луне... Месяца два назад мне пришлось побывать в зале заседания народного суда. Слушалось дело девятнадцатилетнего парня, учинившего дебош на танцевальной площадке. Когда судья спросил у подсудимого: "Ваша специальность?", он ответил: "Хулиган". Ответил с вызовом, надеясь показаться храбрым, но получилось нe так. В этом слове, произнесенном нарочито громким тоном, чувствовалась горечь... Преступники у меня вызывают прежде всего чувство жалости. Жалко гибнущего человека. Закипает возмущение против тех, кто погубил человека. А повинны прежде всего воспитатели - я в этом твердо убежден - воспитатели в широком смысле; отец, мать, учитель, пионерская и комсомольская организации. Повинны за те годы, когда человек был ребенком и подростком, когда из него можно было лепить что угодно. Я тысячу раз убедился, что корни преступности уходят в детство и отрочество. Главный, столбовой корень - эмоциональная и эстетическая толстокожесть, бессердечное, равнодушное отношение ко всему живому и прекрасному. Мальчик, безжалостно уничтожающий цветочную клумбу, ломающий деревцо, тиранящий котенка или щенка, - это потенциальный преступник. Бессердечное отношение к живому и прекрасному уже заложило в его душе корень преступности.   От безжалостного отношения к живому и прекрасному вообще до бессердечности к человеку - один шаг. В человеческой душе заложен самой природой огромный диапазон добрых, человеческих чувств. Я бы сравнил этот диапазон с чудесным инструментом на тысячу струн - от тончайшей нежности и ласки до готовности бороться не на жизнь, а на смерть за достоинство человека. Но этот инструмент навсегда останется спящим великаном, если человеческую душу не воспитывать, если эти тысячи струн не настроить каждую в отдельности. Одной из самых тонких струн в этом чудесном инструменте является человечность. У тебя будут дети, ты будешь озабочен тем, чтобы они стали настоящими людьми; так знай же, что самое главное в творении человека - это воспитание способности дорожить человеческой жизнью как самым дорогим, бесценным богатством. Никогда не поднимает руку на другого человека тот, кто в детстве близко к сердцу принимает радости и горечи другого человека, кто готов отдать свою радость, свое благополучие во имя того, чтобы отец, мать, сестра, брат, дедушка, бабушка не знали горя, страданий. Настроить самую тонкую струну в человеческой душе - человечность - это значит прежде всего научить маленького человека творить радость для другого человека и испытывать в связи с этим высшую человеческую радость. Я думаю, что тебе и каждому молодому человеку не лишне выслушать отцовские поучения, наставления о том, как воспитывать своих детей, как предотвратить возникновение, зарождение этого самого опасного, самого страшного зла - бесчеловечности, тупой жестокости. Вот совсем недавно в Кировограде восемнадцатилетний юноша убил ножом в спину шестнадцатилетнего, чтобы отобрать у него часы (а часы оказались совершенно испорчены). Откуда эта жестокость, бесчеловечность, зверская способность всадить нож в спину другому человеку так себе, мимоходом? Я глубоко изучил детство и отрочество убийцы. Оказалось, что он никогда ничего не сделал для человека, для радости ближних. Не посадил ни одного деревца. Не вырастил ни одного цветка. Не принес матери яблоко, выращенное на посаженном и выращенном своими руками деревце. Не воздержался от выполнения своего желания (а у него желания превратились в прихоти) для того, чтобы сделать добро матери. Он рос бездушным, бессердечным, человек для него был чем-то безликим. Но было бы неправильно считать, что за поведение преступников ответственны лишь семья, школа, пионерская и комсомольская организации. Вступив в возраст отрочества, по-моему с 12 лет, человек уже должен начинать воспитывать самого себя. А в годы ранней юности, начиная с 16 лет, самовоспитание становится важнейшим долгом каждого человека, каждого ученика, каждого студента. Мне бы хотелось узнать твои взгляды на самовоспитание. Что ты считаешь самым главным? До свидания, дорогой сын. Желаю тебе крепкого здоровья и бодрого духа. Обнимаю и целую тебя. Твой отец 12. Добрый день, дорогой сын! Спасибо за сердечное, но немного сумбурное письмо. Я рад тому, что оно сердечное, и тому, что оно сумбурное. Иначе, наверное, и быть не может: ты стремишься сказать все, что волнует тебя. Итак в самовоспитании ты считаешь самым важным самодисциплину: умей заставить себя работать, ставить цель и достигать её... Волевой аспект, конечно, главный в самовоспитании. Но мне кажется, что воля - итог самовоспитания. А сущность его глубже. Самовоспитание начинается с самопознания. Самое сложное и самое трудное в жизни молодого человека - увидеть себя как бы со стороны, увидеть в свете идеального, героического. Советую тебе: читай побольше о людях достигших вершины человеческой красоты. Есть и в наши дни люди, жизнь которых - как подвиг Данко. Прочитай маленькую книжечку о Михаиле Паникако - двадцатилетнем комсомольце с Днепропетровщины, который в боях за Сталинград сжег фашистский танк и сам погиб в огне, - и ты увидишь мир вокруг себя и самого себя глазами гражданина. Когда он готовился бросить бутылку с зажигательной жидкостью на приближающийся фашистский танк, пуля разбила бутылку, одежда на нем вспыхнула, он, как горящий факел, бросился на танк и поджег его собой, своим горящим телом. Даже фашистские солдаты прекратили огонь, изумленные этим подвигом. Михаила Паникако назвали Данко Волжской Твердыни. Что есть в мире, что может сравниться с этим подвигом? Он затмевает подвиг спартанских воинов, героев Фермопил. Если ты увидишь этот живой факел самопожертвования во имя Родины, а не увидеть его невозможно, он высветит все в твоей душе, поможет тебе увидеть в своей душе самые сокровенные уголки. В эти мгновения тебе захочется быть нравственно красивым, захочется что-то сделать для Родины, захочется приобщиться к великому, возвышенному. Создавай такие мгновения - вот что очень важно. Береги в себе высокий нравственный накал этих мгновений. В свете возвышенного и героического ты в конце концов поставишь себе вопросы: Кто я такой? Во имя чего я живу на свете? Способен ли я на подвиг? Прочитай маленькую книжечку о сибирском комбайнере Прокофии Нектове. На войне он лишился обеих ног. До войны работал комбайнером в колхозе. Возвратился из госпиталя, затосковал. Чувствовал, что становится в тягость семье. И вот "Повесть о настоящем человеке" Б. Полевого научила его жить. Он нашел в себе силу воли и мужество научиться ходить на протезах, а потом и сесть за штурвал комбайна. За отличный труд правительство присвоило ему высокое звание Героя Социалистического Труда. На Одесской сельскохозяйственной опытной станции работает Иван Лукич Молдавский. На фронте он был тяжело ранен, и врачи ампутировали ему обе руки. Левая нога у него была сильно искалечена и не сгибалась. И вот этот человек окончил сельскохозяйственный институт, работает агрономом. Таких людей, как Прокофии Нектов, я знаю восемнадцать человек. В селе Петропавловке Харьковской области (это совсем недалеко от нас) живет Григорий Ннкифорович Змиенко, тракторист. Уже через несколько лет после войны его трактор подорвался на мине, Григорий остался без ног. Так же как и Прокофий Нестов, он нашел в себе силу воли возвратиться в строй. Если описать жизнь всех этих изумительных людей, получится хрестоматия мужества, учебник жизни для юношества. Это было бы самое сильное, самое действенное пособие по самовоспитанию для молодых людей. А пока еще такой книги нет - читай маленькие книжечки, посвященные жизни настоящих людей. Помнишь, я летом обещал рассказать о подвиге советского воина Алексея Бетюка. При выполнении боевого задания он был схвачен фашистами. Его привели к офицеру. На все вопросы Алексей отвечал "нет", "не знаю". Тогда один из гитлеровцев отрезал левое ухо Алексею. Бетюк вздрогнул, но не проронил ни слова. Палачи отрезали второе ухо. Ни обещания сохранить жизнь, ни угрозы расстрела не поколебали мужественного советского бойца. Фашисты придумали мучение. Ему разжали рот, вытянули язык и прибили его гвоздем к столу. Один из палачей медленно водил кинжалом по языку. Ничего не добившись, варвары отрезали Бетюку язык. А поздно вечером гитлеровцы вывели Бетюка к реке, приказали бежать и открыли огонь в спину. Алексей упал в воду, и это спасло его. Превозмогая адскую боль, он вышел к переднему краю, был подобран нашими бойцами и доставлен в госпиталь9... Я видел Алексея Бетюка в госпитале. Мы лежали с ним почти рядом. Вот тебе еще один яркий взлет человека к вершине нравственной красоты. Десятки советских воинов совершили такой же подвиг, но, к сожалению о них нет книг. Верю, что эта книга будет. Она станет незаменимым пособием по самовоспитанию духа. Вдумайся в подвиг Алексея Бетюка, сын. В ярком свете этого героического подвига загляни себе в душу. К такому подвигу должен быть готов каждый советский юноша. Ты будешь солдатом, защитником Родины, знай, что в любую минуту ты должен быть готовым сражаться за свободу и независимость Отечества. Если разгорится пожар войны, от тебя, как и от каждого советского воина, потребуется огромная стойкость, сила духа, мужество, самопожертвование. Знай, что в жизни нашей есть вещи ни с чем не сравнимые и не сопоставимые. Это Родина, родной народ, наше любимое Отечество. Без любого из нас Родина может обойтись, но любой из нас без Родины - ничто. Самовоспитание - это прежде всего воспитание в самом себе мужественного патриота. Вот теперь надо возвратиться к письму, в котором ты писал о страшном преступлении, совершенном молодыми людьми. Их душа пуста и убога, примитивна и ограничена прежде всего потому, что в ней нет важнейшего стержня человечности - любви к Родине. Это самое чистое и самое тонкое, самое возвышенное и самое сильное, самое нежное и самое беспощадное, самое ласковое и самое грозное чувство. Тот, кто по-настоящему любит Родину, во всех отношениях настоящий человек. Воспитывай в себе это святое чувство, сын. Наша Родина - это могучее тысячелетнее дерево. Так пусть же каждый из нас будет не сухим, бесплодным сучком на этом дереве, а живой, плодоносящей ветвью. Помни что наша Родина никогда не покорялась ни одному завоевателю. Знай, что настоящего патриота нашей Родины можно убить, сжечь, закопать живым в землю, как делали это изверги фашисты, но покорить нельзя. Стремись быть настоящим человеком. Пусть будет чуждо твоему сердцу самоунижение, пусть не знает твое сознание мысли: выдающиеся люди - это люди исключительные, я же маленький, рядовой человек... Советский человек - не пылинка в безбрежном вихре судьбы. Ориентируйся на идеал, на самую высокую вершину нравственной красоты... Оттачивай, отшлифовывай в себе человечность, Прежде всего доводи до большой тонкости чуткость к злу, неправде, обману, унижению человеческого достоинства. Здесь важно не только осознание, но прежде всего чутье. Вот на твоих глазах человек оскорбляет человека. Если закрыть глаза на это, может быть, и маленькое событие, то вскоре ты будешь закрывать глаза на все. Надо оттачивать чуткость души, тонкость чувств. Пусть в сознании твоем еще не успеет "сработать" мысль: девушке, которую оскорбляет хулиган, надо помочь, - как душа твоя возмутится злом, как чувства твои заставят тебя действовать во имя добра. Оттачивает человечность красота. "Имеющий в руках цветы плохое совершить не может" - я часто вспоминаю эти стихи Вл. Солоухина. Цветы я понимаю в широком смысле - как красоту вообще. Джеймс Олдридж как-то сказал, что нельзя быть циником и одновременно любить Диккенса. Это несовместимо. Если человек с детства воспитывается на красоте, прежде всего на хороших книгах, если у него развивается способность к переживаниям, чувство умиления, восторга перед красотой, то маловероятно, чтобы он стал бессердечным, пошляком, развратником. красота, прежде всего художественные ценности, воспитывает тонкость натуры, а чем тоньше натура, тем острее человек воспринимает мир и тем больше может дать миру... Я не могу забыть слова молодой женщины, сумевшей преодолеть в себе религиозное мировоззрение и религиозную мораль, о том, что цель учения своего в школьные годы и в вузе она видела в том, чтобы удержать знания в памяти и потом, ответив на вопросы при зачете или на экзамене, освободиться от знаний. Такой взгляд на учение таит в себе опасность для любого предмета. Для литературы же, для художественных ценностей он - убийство. литература изучается в школе не для того, чтобы сдать её. Она должна войти в духовный мир каждого человека на всю жизнь как повседневное общение с красотой. Она становится учебником жизни лишь тогда, когда, образно говоря, её крылья парят на упругом воздухе красоты. Без красоты, без эстетических чувств эта птица камнем падает на землю. Вот меня и тревожит; есть ли в твоей жизни это повседневное общение с красотой? В общежитии я почти не видел у вас художественной литературы. На твоей полке стояли две книги: "Дневные звезды" Ольги Берггольц и "Вир" Г. Тютюнника. Хорошие книги, мне стало очень радостно, когда я увидел их - время не будет потрачено впустую. Ведь человек за всю свою жизнь может прочитать не больше двух тысяч книг... А книг - океан, и среди этого океана хорошие книги - как маленькие, отдаленные друг от друга островки; сумей побывать на каждом из них... В этом океане легко заблудиться и попасть на мель... Как огня, опасайся низкопробного чтива - всевозможной приключенческой и "шпионской" макулатуры. Очень хорошие слова есть у Ф, Бэкона: "Есть книги, которые надо только отведать, есть такие, которые лучше всего проглотить, и лишь немногие стоит разжевать и переварить"7. Не только читай, но и перечитывай. Есть книги, которые человеку надо перечитать за свою жизнь несколько раз, и каждое новое чтение будет открывать перед ним все новые и новые грани красоты и души человеческой. Несколько раз я прочитал "Воскресение" Л, Н. Толстого, "Идиота", "Преступление и наказание" Ф. Достоевского, "Божественную комедию" Данте, "Гамлета" Шекспира. Одно дело читать эти произведения в 16-летнем возрасте, другое дело - в 20-летнем, совсем по-другому воспринимаются эти произведения в 30-летнем возрасте... Ты убедишься в этом на собственном опыте; с каждым годом круг любимых книг у тебя будет все уже, но зато это будут действительно заслуживающие любви книги. Вот и тебе я советую начать сейчас перечитывание того, что ты прочитал еще в стенах школы. Это так же необходимо для оттачивания чувств, как повторное слушание прекрасной музыки. Ведь слушаем же мы десятки раз "Лебединое озеро", ведь не надоедает же нам никогда эта чудесная музыка. Повторное чтение бессмертных творений литературы - это прежде всего познание человеком самого себя.   Читаешь пятый, шестой, седьмой раз "Степь" Чехова, его изумительные новеллы, и хочется стать лучше, чем ты есть. А произведения Горького, Короленко, Шолохова, Пришвина, Паустовского - я не могу прожить месяца, чтобы не прочитать что-нибудь из этих художников слова. Читай современных писателей. Советую тебе читать все, что выходит из-под пера таких романистов и поэтов, как Симонов, Солоухин, Твардовский, Берггольц, Щипачев, Сельвинский, Калинин, Нилин, Тендряков, Мартынов, Стельмах, Гончар. Если тебя не тянет перечитать второй раз полюбившуюся книгу, значит, у тебя еще нет чувства прекрасного. Помни, что книги - это тысячелетняя мудрость человека. "Читая в первый раз хорошую книгу, - писал Вольтер, - мы испытываем то же чувство, как при приобретении нового друга. Вновь прочитать уже читанную книгу - значит вновь увидеть старого друга". Пусть побольше будет у тебя старых, добрых друзей. Чтение книги - это не механический процесс. Это творчество. Овладевай этим мастерством - умением, читая - воспитывать себя, читая - думать, читая - рассуждать. Прости за то, что моё письмо получилось слишком пространным. Но и проблема эта неисчерпаема - самовоспитание. Желаю тебе крепкого здоровья и доброго духа. Обнимаю и целую тебя. Твой отец Оглавление Чтиво   www.pseudology.org