19 Марта 2003 Сергей Маркедонов Вестфальская История Российский федерализм: средневековые аналогии гипертекстовая версия Вестфальская история. Известный российский Историк и архивист Н.П.Павлов-Сильванский был первым среди отечественных специалистов, использовавших конструкцию "Феодализм" для описания социально-экономических и социально-политических реалий Древней Руси киевского и удельного периодов. Рассматривая почвенные особенности Системы отношений "сеньор-вассал", учёный подкреплял свои тезисы доказательствами источников, в которых часто встречалось выражение "заложился за..." такого-то и такого-то боярина.   Думается, доживи Павлов-Сильванский до славной эпохи Парада суверенитетов, он немало удивился бы тому, что древнерусская конструкция "заложился" вошла в активный вокабуляр региональных чиновников России постсоветской. Мэры стали "закладываться за губернаторов" (что было более частым явлением), а губернаторы (что встречалось гораздо реже) за главу российского Государства. Удивление учёного достигло бы куда больших масштабов, если бы он принял во внимание тот факт, что его трудов российские воеводы и городские головы не читали и со специальной исторической терминологией не знакомы. Российский Федерализм, о необходимости построения которого так долго говорили активисты Демроссии, оказался не похож на книжные образцы федеративных Систем Европы и Северной Америки.   К концу ельцинской эпохи публицисты стали довольно часто играть словами "Феодализм" и "Федерализм". Слишком уж феодально-партикуляристский оттенок наблюдался у российского Федерализма. Но в чем состояла его специфика и есть ли у него реальные перспективы — вопрос, который до сих пор остается скорее риторическим. Почему Россия, построенная по принципам Советского Союза, не повторила судьбу последнего? Можно ли говорить о том, что дезинтеграционные процессы в России прошли свою высшую точку? Для ответов на этот вопрос необходим серьезный Анализ российской региональной Политики 1990-х гг.   Анализ не для огульного обвинения ельцинского руководства и не для противопоставления первых двух президентов России друг другу. Анализ, свободный от искусственных псевдопрогрессистских конструкций типа "от советского унитаризма и подлинному Федерализму". После распада СССР многие Политики и эксперты предрекали, что та же участь постигнет и Россию. Эти прогнозы подтверждались многочисленными фактами.   Возникновение осенью 1991 г. фактически независимой Ичкерии, активные политические выступления и референдум о независимости в Татарстане, напряженность в отношениях между ингушами и осетинами (которая вылилась в открытый конфликт в 1992 году) отчетливо говорили, что будущее России как целостного суверенного Государства туманно и непредсказуемо. Неуверенность в возможности сохранить единое российское Государство демонстрировали и наши сограждане. Согласно данным социсследования, проведенного в марте 1992 г. экспертами Российского независимого института социальных и национальных проблем, 62,2 % респондентов заявляли: "Дело идёт к тому, что межнациональные конфликты могут привести к развалу российского Государства".   Исследования, проведенные после 31 марта 1992 года, неизменно фиксировали сокращение числа уверенных в распаде России по сценарию СССР. Так почему же, в самом деле, у Ельцина получилось то, на чем обжегся Горбачёв? В постсоветский период поиски параллельных сюжетов в Истории России и Германии стали своеобразным правилом хорошего тона в сообществе политологов. Компаративистский Анализ социально-экономической и политической ситуации в постсоветской России и Веймарской Германии стал основой политологического Исследования А.Л.Янова (См. Янов А.Л. "Веймарская" Россия //Нева.- 1994. — ## 3-6. ; Он же. После Ельцина. "Веймарская Россия". М., 1995, 320 с.).   Сравнение постсоветской России и Веймарской Германии — отличительная черта сочинений и публичных высказываний не только Политиков либерально-демократического спектра. В 1996 г. лидер Национал-большевистской партии Эдуард Лимонов, мотивируя свой выбор в пользу Бориса Ельцина, заявил: "Лучше престарелый Гинденбург, чем молодой Эрнст Тельман".   Спрос на "сравнительно-исторический метод" был особенно велик в периоды острых кризисов. "Призрак Веймара" бродил по России в сентябре 1993 года, после пресловутого "черного вторника" и августовского дефолта, во время непродолжительного академического царствования и накануне страстей вокруг Импичмента.   Будь наши аналитики поскромнее, оценивай они политическую Культуру Отчизны не по достаточно высоким меркам Веймарской Германии, увидели бы они иные компаративистские соблазны. В результате строительства "реального Федерализма" в нашей стране, сопровождаемого Синдромом Беловежья и Парадом суверенитетов, Мы стали свидетелями складывания Феномена "Вестфальской России", живущей точь в точь по принципу Германии периода после завершения Тридцатилетней войны: "Cuius regio eius religio" ("чья Власть, того и вера").   В результате ослабления федерального Центра и перетекания значительной части властных полномочий на места долгожданного торжества Демократии и Федерализма не произошло. Напротив, "вместо одного самодержавного Государя" возникло восемьдесят девять "самовластных и сильных фамилий", перед которыми российское народонаселение было вынуждено "горше прежнего идолопоклонничать и милости у всех искать". Пример посткоммунистической России лишний раз подтвердил, что слабая центральная Власть ни в коей мере не способна преодолеть авторитарные тенденции и дать полноценные возможности для развития по демократическому пути. При потере Центром властных рычагов и отсутствии сколько-нибудь эффективных гражданских институтов, своеобразной школы политических конкурентов, Авторитаризм лишь меняет форму, но не содержание.   Иерархичный, отлаженный по вертикали Авторитаризм уступил место "горизонтальному Авторитаризму". Командно-административные отношения, дополненные и модернизированные рыночными реалиями, были спущены сверху в регионы. Культ генсека уступил место культу губернатора (президента, главы правительства республик). Лишенные же общих для всех идеологических ориентиров, некоей "генеральной линии" Президента и Правительства, российские региональные начальники, как и немецкие князья, подчиненные лишь de jure фиктивной императорской Власти, стали вводить на подведомственных территориях близкую и понятную им политическую религию.   Какие только "модели" социально-экономического и политического развития ни были реализованы в российских регионах постсоветского периода. И крупные мегаполисы, и российская "глубинка" (конечно, при всей условности формулировок) явили примеры оазисов Либерализма (Нижегородская область немцовского периода, Самарская область), победившего колхозно-совхозного строя (Тульская область в губернаторство В.Стародубцева), номенклатурный Habeas corpus act в Ростовской области, конструирование особой московской Идентичности и московского Национализма.   Однако — при всем богатстве выбора — российские региональные Элиты оказались близки сущностно. Если перефразировать печальной памяти формулу "Третьего рейха": Ein Volk, ein Partei, ein Fuhrer, то на региональном уровне Мы увидели "надежную схему": "Один регион, один губернатор, один уполномоченный банк (как вариант, одна "особо близкая" финансово-промышленная группа)". Говорить о Демократии, свободной экономической конкуренции, борьбе с криминалом и коррупцией, благоприятном инвестиционном климате в данных условиях — занятие самое неблагодарное.   В борьбе за увеличение объема властных полномочий региональные руководители изобрели новый способ Легитимации. Жаль, Макс Вебер не дожил, обязательно бы к выделенным им трем типам Легитимации добавил бы посткоммунистическое российское "ноу-хау" — Легитимацию через обличение "федерального Центра". Борьба с "рукой Москвы" по своей маниакальной настойчивости далеко оставила противодействие проискам Мирового империализма и Сионистскому заговору.   Приведу несколько ярких примеров использования "антифедеральной" Легитимации. Подчеркну еще раз, партийная принадлежность регионального руководителя в его борьбе с "рукой Москвы" не имела существенного значения. Губернатор Свердловской области Э.Россель ("центрист"): "...Есть федеральные органы Власти, которые сидят в Москве. Что-то они делают, но делают изолированно от мнений регионов... Федеральные органы Власти, кто за забором, кто не за забором, управляют Россией, а регионы — сами по себе, Мы фактически брошены правительством с 1990 года".   "Красный" губернатор Н.Кондратенко (в 1996-2000 гг.): "Нам не по нраву "Лукойл" и прочие московские рокфеллеры! Нам не по нраву их прихлебатели! Богатства края, в том числе нефть, должны принадлежать народу!"   Экс-губернатора Приморья Е.Наздратенко трудно назвать демократом. Вместе с тем до поры до времени (до масштабного конфликта с А.Чубайсом во время исполнения последним обязанностей главы президентской администрации) он имел репутацию твердого "ельциниста". Так вот еще до "чубайсоборства" Наздратенко так высказывал свое отношение к Центру: "Центр, упиваясь собственным значением, совершенно забыл о тех, кто живет на его окраинах".   Другая напрашивающаяся аналогия — на сей раз не немецкого, а польского происхождения. Совет Федерации в 1993-2001 гг. был в той же степени средоточением Демократии, в какой им был Сейм Речи Посполитой до ее троекратного раздела. В Сейме почти так же, как и в нашем постсоветском "Сенате", ясновельможные паны, упражняясь в красноречии, выбивали у слабой королевской Власти все мыслимые и немыслимые льготы и привилегии, используя, где нужно (а чаще — где нет), право "Liberum veto" и парализуя таким образом законотворческую деятельность, превращая Государство исключительно в средство для удовлетворения лоббистских устремлений.   О таком "детище" "Вестфальской России", как Этнократизм, следует сказать особо. В современной научной литературе появилось ёмкое, хотя и небесспорное определение "внутреннее зарубежье". В самом деле, среда обитания русских, равно как и представителей других этнических групп в субъектах России, где законодательно закреплено дискриминационное в своей основе доминирование "титульной нации" (даже если она составляет меньшинство), становится для них чуждой.   Как еще оценить тот факт, что в Республике Адыгея, где русские составляют 68% (а вместе с "русскоязычными" — 72%), существовал т.н. паритет, при котором половина мест парламента закреплена за "титульной нацией", а вторая половина за русскими? Недалеко от Адыгеи ушёл и Дагестан. В Республике, почти на 90% дотируемой федеральным центром, выборы в высший законодательный орган — Народное собрание проходят по национальным округам (депутатом от округа может стать только представитель определенной национальности). В Башкирии, где "титульная нация" уступает численно не только русским, но и татарам, в 1995 г. во всех без исключения общеобразовательных школах введено изучение башкирского языка, а также дополнительные предметы — Культура, История, география Башкирии.   Результатом Политики по "национальному возрождению" республик в составе РФ стало кардинальное изменение этнодемографической ситуации в этих российских субъектах. По данным той же последней советской переписи на территории Чечено-Ингушской АССР русских проживало 294 тыс. чел. По сегодняшним весьма противоречивым оценкам их число не превышает 2%. До 6% от общего числа населения сократилось количество русских в Дагестане, с 50% до 30% — число жителей столицы Северной Осетии Владикавказа. Назвать эти процессы как-то иначе, нежели "исход", при всем желании не получается.   Появлению Феномена "внутреннее зарубежье" в немалой степени способствовал и поощряемый региональными Элитами академический и образовательный Шовинизм. Десять лет назад представители российской интеллектуальной Элиты в едином порыве радовались исчезновению из учебных планов и программ пресловутого наследия "Краткого курса". Ненавистные (особенно студентам технических и естественнонаучных вузов) м.-л.философия, научный коммунизм, основы научного атеизма и История КПСС были сброшены с корабля отечественного Образования. Но всеобщее ликование оказалось преждевременным. На смену марксистко-ленинской экзегезе пришли "краткие курсы" в новом этнонационалистическом (или вульгарно областническом) обличии.   Под видом т.н. регионального компонента гуманитарного Образования Мы получили фактический Парад суверенитетов в изучении Истории, политологии, культурологии. "О нашем народе ходит много исторических небылиц и лживых мифов. Раньше это насаждалось нарочно, чтобы преуменьшить значение татарского народа", — обращается к школьникам младших классов (!) учебное пособие по Истории Татарстана. "Целые страницы многовековой Истории нерусских народов, и прежде всего — тюркских, замалчивались или преподносились с негативной оценкой" — эти слова адресованы уже хорошо "подготовленным" учащимся 8-9 классов.   В результате реализации Политики академического и образовательного Шовинизма специалисты гуманитарии были вынуждены работать в условиях Цензуры. Например, учёные "двухсубъектных" образований Кавказа — Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкессии публиковали свои Исследования за пределами своих республик (черкесы в Кабардино-Балкарии, а балкарцы — в Карачаево-Черкессии). "Так, сотруднику КБ ИГИ (Институт гуманитарных Исследований Какбардино-Балкарии — С.М) Б.Х. Кучмезову не позволили опубликовать в республиканских научных журналах статью о традиционном земледелии балкарцев, вследствие того, что в ней автор писал о развитом террасном земледелии, сложной Системе искусственного орошения и пр. — о том, чего не было у адыгов, а потому, по мнению кабардинских Историков, не имеющем право на существование у карачаево-балкарцев".   Было бы неверно сводить "этнократический вызов" единству российского Государства исключительно к Этнократизму и партикуляризму республиканских властных Элит. По этой части не отставали и главы "русских регионов". Достаточно вспомнить борьбу с Жидомасонством кубанского батьки Кондрата [Кондратенко], партийные форумы РНЕ под патронатом высоких чиновников администрации Ставропольского края, антикавказские эскапады (подкрепленные рейдами бравых омоновцев) столичного мэра и борьбу с "желтой опасностью" экс-губернатора Приморья [Наздратенко].   Каковы же причины складывания феномена "Вестфальской России"?   Почему с распадом тоталитарного имперского Государства, провозгласив десять лет назад в качестве приоритетов новой России гражданские права и свободы, Мы вместо чаямого Государства правового, реализации новой демократической региональной Политики получили конгломерат авторитарных этнократических образований, слабо подчиняющихся центральной Власти? Рассматривать фразу, обращенную некогда Б.Н.Ельциным российским региональным начальникам: "Берите столько суверенитета, сколько можете проглотить", в качестве отправной точки дезинтеграции России стало уже привычным делом. Но это слишком просто, чтобы быть Правдой.   Куда больше для распада России по сценарию Советского Союза сделало последнее руководство СССР и КПСС, стремившееся любыми способами убрать с политической сцены "неправого Бориса". С помощью Закона о выравнивании прав союзных и автономных республик от 26 апреля 1990 г. советские вожди пытались вывести руководителей автономий РСФСР из-под Власти Ельцина под горбачевскую длань. Подобный "ход" использовался руководством СССР и в начале чеченского кризиса, когда новоявленному ичкерийскому вождю была предложена альтернатива Ельцин-Горбачёв. Однако объяснять внутрироссийский "Парад суверенитетов" России одними горбачевскими происками значило бы также идти по пути упрощенчества.   Дезинтеграции России в немалой степени способствовали и "идолы разума", овладевшие советской, а затем и российской интеллектуальной Элитой, "творцами смыслов". По справедливому замечанию В.Филиппова, "в первые годы горбачевской Перестройки московские энтузиасты демократических преобразований (также, впрочем, как и большинство интеллектуалов на Западе) допустили серьезную ошибку, которая имела в дальнейшем самые неприятные последствия для российской государственности. Ошибка состояла в том, что они отождествили борьбу этнических Элит за Власть в советских и постсоветских "национальных республиках" с общедемократическим движением против советского тоталитаризма".   Очередная попытка России осуществить Модернизацию вызвала всплеск традиционализма и политической архаики. Ценности рыночной экономики, гражданского общества и правового Государства были отвергнуты не только и не столько экс-секретарями комитетов КПСС различных уровней, сколько лидерами возникших под общедемократическими лозунгами движений за самоопределение, "возрождение" национальной Культуры и искусства, возврат и "истокам и корням".   Отказ руководства СССР и России от коммунистической идеологии и политическая Либерализация вызвали масштабную переоценку ценностей. В регионах с устойчивой традиционалистской Культурой (Северный Кавказ в особенности) разрыв с советским прошлым совпал с этнической, клановой, тейповой мобилизацией. Перестав быть homo soveticus`ами, бывшие Подданные Советской империи занялись конструированием новой Идентичности принялись искать ответы на все актуальные вопросы современности в "Золотом веке". "Золотым веком" на Кавказе была эпоха "наездничества", борьбы тейпов и кланов, торжества "справедливой" кровной мести. Поэтому "самые, казалось бы, невинные начинания, даже в сфере культурного возрождения, будь то реконструкция народных обычаев или восстановление исчезающих традиционных ремесел, совершенно неожиданно радикализируются и получают выход в сферу политической конфронтации, а то и военное противостояние.   За рассуждениями о духовном возрождении (культурном или религиозном) оказывается потребность в региональной самостоятельности и обособлению определенных территорий". Идейные поиски Интеллигенции в национальных республиках встречали противодействие со стороны КПСС, видевшей в них угрозу своей идеологической и политической монополии. Следствием подобного противоборства стала неверная идентификация движений за "возврат к истокам" как движений демократических. Между тем традиционалистские искания республиканских оппозиционеров, несмотря на антикоммунистическую риторику, никакого отношения ни к Либерализму, ни к демократическим ценностям (в современном их понимании) не имели. Они начались как попытки придания своей этнической Культуре статуса уникальной цивилизации, а своему этносу (тейпу, клану) — вершителя исторических судеб.   Но наиболее радикальная и удачная попытка (для деятелей национального "освобождения") прорыва к политическому Олимпу имела место в Чечне. Успех сепаратистов именно в этой республике Северного Кавказа объясняется, прежде всего, двумя причинами — агрессивно-наступательным характером чеченского национального движения и неверной оценкой характера этого движения Москвой. Рассматривая ОКЧН как антикоммунистическую организацию, а генерала Дудаева как Диссидента, Москва проигнорировала традиционалистский вызов новой демократической государственности, а впоследствии неоднократно недооценивала силу этого вызова.   Рассматривая коммунизм в качестве главной и единственной опасности развитию рыночной экономики и гражданского общества, российские руководители во многом способствовали превращению РФ в "сообщество регионов", в котором региональный руководитель самостоятельно и без демократических процедур выбирает образ правления и политический строй и экономическую доктрину. Центробежным тенденциям весьма способствовала политическая Либерализация, которая, как Мы писали выше, сопровождалась в нацреспубликах (и в меньшей степени в областях и краях) этнической (клановой, тейповой) мобилизацией и поискам собственной Идентичности.   С крахом СССР и коммунистической идеологии региональные Элиты начали поиск собственных идеологем. "Почему следует российские реформы брать за эталон? Разве не имеет право Татарстан идти своим путем к реформам, отвечающим интересам его населения? Или в мире существует только один путь, предложенный Москвой?" — заявлял в 1995 г. госсоветник М.Шаймиева Рафаиль Хакимов.   Поскольку же российские республики, края и области никогда не придерживались в ежедневной социально-политической и социокультурной практике принципов европейского Просвещения. Декларации независимости и постулатов Адама Смита, то результаты их идеологических поисков можно было легко просчитать.   Превращению России в 1990-е гг. в "сообщество регионов" помогли и такие параллельные процессы, как сложившееся в центре в 1991-1993 гг. двоевластие (Президент и Верховный Совет) и решение "основного вопроса всякой революции — вопроса о Власти". Не решив кардинально вопрос о стратегическом пути, по которому пойдет Государство, образовавшееся в результате августовской революции, браться за "замирение" окраин было бы верхом политического легкомыслия.   Видимо, из подобного постулата исходил первый российский президент, предлагая регионам взять побольше суверенитета. Проще говоря, выбирая между "Покупкой" (и недешевой) региональных баронов [это - Вельможи - FV] и их силовым "замирением", Борис Николаевич остановился на первом.   Так как же Нам оценивать Феномен "Вестфальской России"?   Очевидно, что время страстных обвинений и обличений в адрес российской политэлиты за "развал страны" проходит. Для понимания Феномена российского "феодального Федерализма" 1990-х гг. требуются более взвешенные подходы. Данная Система возникла в условиях распада СССР и всеобщего управленческого и экономического коллапса, в ситуации "предчувствия гражданской войны", кризиса национальной Идентичности и прочих весьма нелицеприятных вещей. Подобная Система смогла существовать и потому, что гражданские институты были чрезвычайно слабы и заражены патерналистическими установками.   Очевидно также, что "Вестфальская" Россия стала логическим продолжением на новом витке и в иных исторических условиях т.н. "русской Системы" Власти (абсолютное доминирование властных институтов, персонификация Власти, неразделенность Власти и собственности, неподконтрольность Государства обществу и пр.).   Только на сей раз "русская Система" оказалась [Была специально! делегирована сухомозглым - FV] делегирована из центра на места. При всех своих издержках, "Вестфальская Россия" позволила избежать повторения "беловежского сценария" и дать некоторый импульс для развития демократических процедур, поскольку выборы были признаны и в центре, и на местах единственной легитимной процедурой.   Согласие федерального центра на "вестфализацию" России позволило решить основной вопрос — вопрос о Власти в самом центре, консолидировать Власть и приступить к следующему логическому шагу — преодолению "Вестфальской России" и строительству нефеодального Федерализма. Насколько эффективно будет решена эта задача, зависит от нынешней российской Элиты. index   www.pseudology.org