М:, Прогресс, 1992 Alexis-Charles-Henri Clérel de Tocqueville - Алексис де Токвиль Демократия в Америке Книга вторая. Часть вторая. Глава 11-20 Глаза XI О тех специфических последствиях, которые порождаются любовью к физическим удовольствиям в демократические времена На основании вышесказанного можно было бы предположить, что Любовь к физическим Удовольствиям должна постоянно приводить американцев к беспорядку в Нравах, нарушать их семейный покой и, в конечном счёте, ставить под угрозу Судьбу самого Общества. Ничего этого, однако, не происходит: Страсть к физическим Удовольствиям совершенно иначе проявляется у демократических Народов, чем у Народов, живущих при Аристократии. Иногда случается так, что отвращение к делам, избыток Богатства, безверие и ослабление государственной Власти постепенно приучают Аристократию видеть в физических Удовольствиях своё единственное утешение. В иной ситуации Могущество короны или же слабость Народа, не лишая знать её Богатства, заставляют её самоустраняться от Власти и, закрывая перед Вельможами путь к великим деяниям, оставляют их наедине со своими беспокойными, мятежными Желаниями; тогда они с тяжелым сердцем начинают заниматься своей собственной персоной, пытаясь в плотских Наслаждениях найти забвение, стереть воспоминания о своем былом Величии. Когда Любовь к физическим Удовольствиям всецело завладевает Душами представителей аристократического Сословия, они, как правило, концентрируют в этом единственном направлении всю ту энергию, которая была накоплена в них долгой Привычкой к Власти. Поиск простого благоденствия таких Людей не удовлетворяет: им необходим пышный, блестящий разврат. Они создают культ упоительных физических Наслаждений и, кажется, жаждут превзойти друг друга в Искусстве самоизнеможения. И чем более могучей, славной и свободной была некогда данная Аристократия, чем более ярким был блеск её доблести и Добродетели, тем более громкой и скандальной, по моему глубокому Убеждению, будет дурная Слава о её пороках. Склонность к физическим Удовольствиям не доходит у демократических Народов до подобных излишеств. Любовь к материальному Благосостоянию выступает у них в виде стойкой, исключительно сильной, всеобщей, но сдержанной Страсти. 391 Речь здесь не идёт о строительстве огромных дворцов, о покорении самой Природы или о том, чтобы превзойти её творения и опустошить весь мир с целью наиболее полного утоления Страстей одного-единственного Человека. Речь идёт о том, чтобы к своему полю прибавить несколько Туазов земли, посадить фруктовый сад, расширить своё жилище, постоянно делать Жизнь легче и удобнее, не допускать безденежья и научиться удовлетворять малейшие свои Потребности без особого труда и почти безвозмездно. Эти цели незначительны, но Душа накрепко к ним привязывается: она вынашивает их ежедневно до мельчайших подробностей, и в конце концов для неё они заслоняют собою весь остальной мир, а иногда начинают мешать даже её общению с Богом. Могут сказать, что все это относится лишь к Гражданам, обладающим незначительными состояниями, и что богатые Люди обнаружат Вкусы и стремления, аналогичные тем, которые были известны в века аристократического Правления. Я оспариваю это Утверждение. По отношению к физическим Удовольствиям наиболее состоятельные Граждане демократических Государств не будут проявлять Вкусы, сколь-либо существенно отличающиеся от Вкусов всего Народа. Это будет происходить либо потому, что, выйдя из народных низов, они действительно сохранят эти Вкусы, либо потому, что будут уверены в необходимости их воспринять. В демократических Обществах эмоциональная Жизнь Людей отмечена умеренностью и спокойствием, и каждый Человек должен с этим считаться. Порокам с неменьшим трудом, чем Добродетелям, удается вырываться из-под Власти общепринятых норм. Богатые Люди демократических наций, таким образом, больше думают об удовлетворении малейших своих Потребностей, чем о поиске необычайных Удовольствий; они удовлетворяются исполнением множества своих скромных Желаний, не отдаваясь никакой сильной, необузданной Страсти. Поэтому они чаще бывают подвержены апатии, нежели расточительству. Особая склонность к физическим Наслаждениям, проявляющаяся в Людях демократических эпох, по своей Природе не является противоборствующей общественному Порядку; напротив, она часто может удовлетворяться только при условии сохранения этого Порядка. Не враждебна она и нравственной порядочности, ибо добрые Нравы обеспечивают общественное спокойствие и поощряют трудолюбие. Иногда эта склонность способна сочетаться даже со своего рода религиозной Моралью; Люди хотят как можно лучше прожить земную Жизнь, не лишая себя шансов на последующее блаженство. В числе материальных благ имеются и такие, обладание которыми считается преступным; от них усиленно воздерживаются. Те же блага, пользование которыми одобряется Религией и Моралью, захватывают Людей полностью, овладевая их сердцами и Воображением и настолько подчиняя себе их Жизнь, что в погоне за ними они теряют из виду куда более значительные Ценности, составляющие Славу и Величие человеческого рода. Я упрекаю Равенство Отнюдь не за то, что оно толкает Людей на поиски запретных Удовольствий, а за то, что, ища Наслаждений вполне дозволенных, они всецело поглощены этим занятием. Таким образом на земле может установиться своего рода благопристойный Материализм, который, не развращая людских Душ, тем не менее сделает их более изнеженными и в конце концов незаметно вызовет у Людей полный упадок душевных Сил. Глава XII Почему отдельные американцы демонстрируют столь экзальтированную духовность Хотя Страсть к земным благам — господствующая у американцев, им знакомы такие моменты покоя, когда их Души, кажется, разом рвут все узы, связывающие их с миром плоти, и неудержимо устремляются к небесам. 392 Во всех Штатах Северной Америки, а особенно в полузаселенных западных Округах, подчас встречаются проповедники, распространяющие по земле слово Господне. Целыми Семьями, вместе со стариками, Женщинами и детьми, американцы пересекают труднопроходимые места и лесные дебри, проделывая очень долгий путь для того, чтобы послушать этих проповедников; встретившись с ними и выслушав их, они на многие дни и ночи забывают о своих делах, пренебрегая даже самыми необходимыми Потребностями плоти. То здесь, то там в недрах американского Общества можно встретить Людей, наполненных столь экзальтированной и почти отчаянной Духовностью, какую едва ли встретишь в Европе. Время от времени здесь образуются странные секты, стремящиеся открыть необыкновенные пути, ведущие к вечному блаженству. Здесь широко распространено религиозное безрассудство. Это не должно Нас удивлять. Человек не сам наделил себя тягой к бесконечному и Любовью ко всему бессмертному. Эти возвышенные Чувства возникли не по его прихоти: их основание прочно покоится в самой человеческой Природе; они существуют независимо от усилий Людей. Эти Чувства можно приглушить или изуродовать, но их нельзя уничтожить. У Души есть Потребности, которые должны быть удовлетворены; и какие бы усилия ни затрачивались на то, чтобы отвлечь её от них, она тотчас же начинает тосковать, ощущать беспокойство и смятение, не утоляемые чувственными Наслаждениями. Если Умы подавляющего Большинства Людей когда-нибудь сосредоточатся на поиске материальных благ, то следует ожидать, что это вызовет бурную обратную реакцию в Душах отдельных Личностей. Они отчаянно бросятся в мир Духа, боясь остаться связанными теми слишком тесными путами, которые плоть хотела бы наложить на них. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в Обществе, полностью погруженном в земные заботы, встречается небольшое число Индивидуумов, не желающих думать ни о чем, кроме небес. Я был бы удивлен, если бы у Народа, исключительно занятого своим благополучием, мистицизм не получил бы быстрого развития. Говорят, что пустоши вокруг Фив были заселены Людьми, бежавшими от преследований императоров и казней на цирковых аренах; что касается меня, то я считаю, что Причинами, скорее, послужили роскошь Рима и эпикурейская Философия Греции. Можно полагать, что, если бы социальные условия, обстоятельства и Законы не ограничивали столь жестко американский Ум поисками Благосостояния, он, будучи направлен на нематериальные предметы, был бы способен без особого труда обнаружить значительно большую опытность, осторожность и сдержанность. Но он чувствует себя заключенным в узкие рамки, из которых, по всей видимости, его не хотят выпускать. Поэтому тогда, когда ему удается преодолеть эти границы, он уже не знает, к чему прикрепиться, и подчас без оглядки устремляется к крайним пределам Здравого Смысла. Глава XIII Почему процветающие американцы столь неугомонны В некоторых отдаленных уголках Старого Света иногда ещё встречаются небольшие населенные пункты, которые кажутся не затронутыми общим водоворотом, так как они сохранили неторопливый Образ Жизни, хотя вокруг них все бурлило и волновалось. Большинство населения там крайне невежественно и бедно, жители не вмешиваются в государственные дела, и Правительства часто их угнетают. Тем не менее лица этих Людей, как правило, безмятежны, и выглядят они жизнерадостными. В Америке я видел самых свободных, самых просвещенных Людей на свете, имеющих самые благоприятные для Жизни условия, однако мне казалось, что их лица обыкновенно омрачены какой-то легкой, как облачко, тенью; они были серьезны, почти грустны даже во время развлечений. 393 Основная Причина этого парадокса заключается в том, что первые не думают о тех лишениях, которые им приходится переносить, тогда как вторые постоянно думают о тех благах, которых они лишены. Странно Наблюдать то лихорадочное рвение, с каким американцы стремятся добиться преуспеяния, и те их беспрестанные мучения, вызванные смутными опасениями по Поводу того, что они выбрали не самый короткий из ведущих к нему путей. Американец столь привязан к благам сего мира, словно он уверен в собственном Бессмертии, и при этом он с такой поспешностью старается овладеть теми из них, которые оказываются а пределах его досягаемости, что можно подумать, будто он ежеминутно опасается лишиться Жизни до того, как успеет насладиться ими. Он хватает всё, что ему попадается, но держит некрепко, тотчас же выпуская из рук, чтобы гнаться за новыми Наслаждениями. Американец заботливо строит дом, в котором собирается провести свои преклонные годы, и продает его, ещё не возведя конька крыши; он сажает сад и сдает его в аренду, как только тот начинает плодоносить; он поднимает целину и раскорчевывает поле, предоставляя другим заботиться о жатве. Он овладевает какой-либо профессией и бросает её. Он поселяется в каком-нибудь месте и вскоре оставляет его, чтобы следовать за своими изменчивыми Желаниями. Если его личные дела дают ему некоторую передышку, он тотчас же бросается з водоворот Политики. А если в конце года, заполненного каторжной Работой, у него ещё остается кое-какой досуг, он из-за своего неугомонного любопытства проводит его то тут, то там, путешествуя по бескрайним просторам Соединенных Штатов. Таким образом, он за несколько дней преодолевает путь длиной в пятьсот лье, чтобы отвлечься от дум о своем Счастье. В конце концов наступает Смерть, останавливающая его прежде, чем он почувствует себя уставшим от своих вечных бесполезных поисков полного Счастья. Зрелище столь многих счастливых Людей, не знающих ни в чём нужды и при этом испытывающих сильное беспокойство, поначалу удивляет. Однако эта Драма стара, как и сам мир; новое здесь только то, что в ней участвует весь Народ. Тягу к физическим Удовольствиям следует рассматривать в качестве основного источника того тайного беспокойства, которое обнаруживает себя в поступках американцев, и того непостоянства, примеры которого они демонстрируют ежедневно. Человек, сосредоточивший все Силы своей Души единственно на обретении благ в этом мире, всегда спешит, ибо у него не так много времени, чтобы их найти, заполучить и насладиться ими.   Мысль о том, что Жизнь коротка, беспрестанно погоняет его. Независимо от количества уже обретенных им благ, он каждую минуту думает о тысяче других — о тех, которыми Смерть помешает ему овладеть, если он не будет поторапливагься. Эта Мысль расстраивает его, пугает, вызывает сожаления и приводит его Душу в состояние непрекращающегося смятения, которое всякий раз заставляет его менять свои планы и место жительства. Если стремление к материальному благополучию соединяется с таким государственным устройством, при котором ни Закон, ни Обычай более не удерживают Человека на своем месте, то это значительно усиливает душевное беспокойство Граждан: в этом Государстве вы видите Людей, постоянно меняющих свой жизненный путь из-за опасения пройти мимо той самой короткой дороги, которая должна привести их к Счастью. Впрочем, нетрудно понять, что если Люди, страстно ищущие физических Удовольствий, обладают сильными Желаниями, то они должны с легкостью от них отказываться. Поскольку их конечная цель — Наслаждение, то средство его достижения должно быть быстрым и простым, иначе тяготы, связанные с получением Удовольствия, перевесят само Удовольствие. Поэтому Души Большинства Людей одновременно отмечены пылкостью и вялостью, Силой и слабостью. Людям часто не так страшна Смерть, как необходимость продолжать усилия для достижения поставленной цели. Равенство прямой дорогой приводит ещё к некоторым результатам, которые мне следует описать. Когда уничтожены все прерогативы, связанные с рождением и состоянием, когда все профессии и виды деятельности доступны всем и когда Человек благодаря своим собственным Силам может оказаться на вершине каждой из них, честолюбивым Людям начинает казаться, что перед ними открыты легкие пути к великим карьерам, и они с готовностью убеждают себя в том, что они — избранники Судьбы. Но этот Взгляд ошибочен, и каждодневный жизненный Опыт корректирует его. 394   То же самое Равенство, которое позволяет каждому Гражданину питать большие Надежды, всех Граждан делает индивидуально слабыми. Оно со всех сторон ограничивает их Возможности, позволяя свободно разрастаться их Желаниям. Люди не только беспомощны сами по себе, но и с каждым своим шагом они обнаруживают огромные препятствия, которых сначала не замечали. Они уничтожили мешавшие им Привилегии небольшого числа себе подобных, но столкнулись с соперничеством всех против всех. Границы не столько раздвинулись, сколько изменились по конфигурации. Когда все Люди более или менее Равны и когда они следуют одним и тем же путем, очень трудно любому из них зашагать быстрее и пройти сквозь равномерно ступающую Толпу, окружающую и теснящую каждого. Это постоянное противоречие, существующее между Инстинктами, порожденными Равенством, и скудостью предоставляемых средств их удовлетворения, терзает и утомляет Души Людей. Вполне Возможно представить себе, что Люди достигли определенной степени Свободы, которая их полностью удовлетворяет. В этом случае они будут безмятежно и спокойно наслаждаться своей Независимостью. Но Люди никогда не установят такого Равенства, которым они были бы вполне довольны. Какие бы усилия ни предпринимал Народ, ему не удастся создать для всех совершенно равные условия существования; и даже если, к несчастью, он придёт к абсолютной и полной уравниловке, всё же сохранится интеллектуальное неравенство, которое, завися напрямую от Всевышнего, всегда ускользнет из-под Власти человеческих Законов. Сколь бы демократичными ни были государственное устройство и политическая Конституция страны, можно тем не менее полагать, что каждый из её Граждан всегда будет видеть подле себя Людей, занимающих более высокое, чем он, положение, и можно заранее предсказать, что он упрямо станет обращать внимание лишь на данное обстоятельство. Когда неравенство является всеобщим Законом Общества, самые очевидные и значительные проявления этого неравенства не бросаются в глаза; когда же все почти Равны, малейшее неравенство режет глаз. Именно по этой Причине жажда Равенства становится все более неутолимой по мере того, как Равенство становится все более реальным. В демократических странах Люди легко добиваются определенной степени Равенства, но они никогда не обретут такого Равенства, какого бы им хотелось. Сбраз подобного Равенства каждый день маячит перед ними, постоянно отступая, но никогда не исчезая полностью из виду и маня их следовать за собой. Они беспрестанно думают, что им удастся схватить его, ко оно неизменно ускользает от их объятий. Они рассматривают его с достаточно близкого расстояния, чтобы знать его Достоинства, но не приближаются к нему настолько, чтобы испытать радость общения с ним, и умрут прежде, чем это им удастся. Таковы Причины, которыми следует объяснять странную меланхоличность жителей демократических стран, часто появляющуюся у Людей, не имеющих в чём-либо недостатка, и те приступы отвращения к Жизни, которые иногда охватывают их, несмотря на удобства и покой их существования. Во Франции, к великому сожалению, возрастает количество самоубийств; в Америке самоубийства редки, однако меня уверяли, что сумасшедших здесь больше, чем где бы то ни было. Это — различные симптомы одного и того же заболевания. Американцы не убивают себя, сколь бы ни были они возбуждены, потому, что им запрещает это делать их Религия, и потому, что материалистическая Философия, так сказать, не вполне им знакома, хотя Страсть к материальному благополучию среди них приняла всеобщий Характер. Их Воля оказывает сопротивление, но их Разум часто не выдерживает Борьбы. Во времена Демократии Люди испытывают значительно более сильные Удовольствия, чем Люди, живущие в века аристократического Правления, и — что ещё более важно — эти Удовольствия становятся доступными неизмеримо большему числу Людей; но, с другой стороны, необходимо признать, что при этом Надежды и Желания Людей исполняются значительно реже, их Души испытывают значительно более сильные волнения и беспокойство и их заботы становятся более изматывающими. 395 Глава XIV Каким образом у американцев страсть к материальным благам сочетается с любовью к свободе и вниманием к общественным делам Если демократическое Государство превращается в абсолютную Монархию, активность его Граждан, направлявшаяся прежде на общественные и личные дела, внезапно концентрируется на последних, что довольно быстро приводит его к материальному Процветанию; однако вскоре это движение замедляется и производство перестает развиваться. Я не знаю, можно ли привести хоть один пример развитого в промышленном и торговом отношении Государства, начиная с Тира и заканчивая Флоренцией и Англией, Народ которого не был бы свободен. Таким образом, между этими двумя явлениями — Свободой и промышленностью — существуют тесная взаимосвязь и прямая зависимость. Это в целом справедливо для всех наций, но в особенности — для наций демократических. Я уже отмечал выше, что Люди, живущие в века Равенства, постоянно испытывают Потребность объединяться, дабы приобретать все те блага, которыми они страстно стремятся обладать. Кроме того, я показал, насколько политическая Свобода способствует популяризации, а также совершенствованию у них навыков по созданию Объединений и Ассоциаций. Поэтому в такие века Свобода чрезвычайно благоприятствует производству материальных благ и общественному Процветанию. И напротив, вполне понятно, что Деспотизм для них особо вреден и пагубен. В демократические века абсолютная Власть по Сути своей не бывает жестокой или дикой, ко лишь мелочно-въедливой и придирчивой. Такого рода Деспотизм, хотя он и не топчет Людей, тем не менее открыто противостоит свойственному им коммерческому Духу и предпринимательской жилке. Следовательно, Люди, живущие в века Демократии, нуждаются в Свободе, она необходима им для того, чтобы без особых трудностей получать те материальные блага и Удовольствия, которые они беспрестанно вожделеют. И все-таки иногда случается, что все та же чрезмерная тяга к Удовольствиям заставляет их Подчиниться первому объявившемуся Повелителю. В такой ситуации жажда благополучия подрывает свои собственные основы, и Люди, не осознавая этого, удаляются от предмета своих Вожделений. Действительно, в Жизни демократических Народов иногда наступают очень опасные периоды. Когда стремление к материальным благам у одного из этих Народов опережает развитие образования и Свобод, наступает момент, в который Люди как бы выходят из себя, захваченные созерцанием тех новых благ, которые они готовы заполучить. Занятые исключительно заботами о своем собственном Благосостоянии, они перестают понимать, что Процветание каждого из них тесно связано с благополучием всех. Нет никакой необходимости отнимать у таких Граждан принадлежащие им Права — они сами добровольно отказываются от них. Исполнение своего гражданского долга кажется им несносной помехой, отвлекающей их от своего дела.   Идёт ли речь о Выборе их представителей, об оказании Властям поддержки, о совместном обсуждении общих вопросов, у них никогда нет на это времени: они не станут тратить своё столь драгоценное время на бесполезную Работу. Это — игры бездельников, которые не приличествуют солидным Людям, занятым серьезными, жизненно важными делами. Подобные Люди верят, что следуют философскому учению о реальных Интересах, хотя понимают это учение весьма примитивно, и, чтобы лучше следить за тем, что они называют "своим делом", они пренебрегают своей главной обязанностью — умением держать себя в руках. Если труженики не желают думать об общественных делах, а Класса, который мог бы взять на себя заботу о них, дабы заполнить свой досуг, более не существует, место Правительства оказывается как бы пустым. Если в такой момент какой-либо честолюбец захочет получить Власть, он обнаружит, что путь открыт для любой Узурпации. Проявляй он в течение некоторого времени заботу о материальном Процветании Граждан — и ему с легкостью простят пренебрежение всем остальным. Пусть в первую очередь гарантирует полный Порядок. 396 Люди, испытывающие склонность к материальным благам, как правило, замечают, что любые проявления освободительного движения угрожают материальному Благосостоянию, прежде чем понимают, каким образом Свобода способствует Процветанию, и при малейших Слухах о том, что общественные Страсти начинают накаляться, мешая им наслаждаться мелкими радостями их частной Жизни, они пробуждаются и испытывают беспокойство; переживаемый ими в течение долгого времени Страх перед Анархией постоянно держит их в состоянии напряженного ожидания и готовности шарахаться прочь от Свободы при первых же беспорядках. Я совершенно согласен с Утверждением о том, что общественное спокойствие — великое благо, но я не желаю меж тем забывать и о том, что Народы приходили к Тирании именно путем установления образцового общественного Порядка. Из этого, разумеется, не следует, что Народы должны презирать общественный покой, но они не должны удовлетворяться этим. Нация, не требующая от своего Правительства ничего, кроме поддержания Порядка, в глубине Души уже поражена Рабством; она порабощена своим благополучием, и всегда может появиться Человек, способный заковать её в цепи. Деспотизм группировок не менее опасен, чем Тирания отдельного Человека. Когда Большинству Граждан хочется заниматься только своими личными делами, даже самые малочисленные Партии не должны отчаиваться, ибо и у них имеется шанс взять Управление общественными делами в свои руки. В этих случаях на огромной сцене мира, как и на подмостках наших Театров, нередко можно Наблюдать игру нескольких Человек, изображающих собой многолюдные Толпы. Лишь эти немногие Люди Говорят от имени отсутствующих или же равнодушных Масс; лишь они действуют в обстановке всеобщей неподвижности; подчиняясь собственному капризу, они Управляют всеми делами; они изменяют Законы и по своей прихоти издеваются над Нравственностью. Поражаешься тому, как великий Народ может оказаться в руках малого круга недостойных Людей. Вплоть до настоящего времени американцам удавалось счастливо миновать все отмеченные мною рифы, и за это они воистину заслуживают восхищения. На земле, быть может, нет другой страны, где встречалось бы ещё меньше бездельников, чем в Америке, и где все те, кто работает, были бы в большей степени воодушевлены поисками материального вознаграждения. Однако, несмотря на то что тяга американцев к физическим Наслаждениям очень сильна, это по крайней мере не слепая Страсть, и Разум Управляет ею, не будучи в состоянии ослабить её. Всякий американец бывает поглощен своими личными Интересами до такой степени, словно на свете нет никого, кроме него самого, а спустя мгновение он уже настолько занят общественными делами, будто совершенно забыл о собственных. Иногда он кажется одержимым самой эгоистической алчностью, а иногда — самым пламенным Патриотизмом. Но человеческое сердце не способно разрываться подобным образом. Жители Соединенных Штатов поочередно обнаруживают столь сильные и столь сходные между собою Чувства — страстную Любовь к своему Благосостоянию и к личной Свободе, — что следует уверовать в Возможность сочетания и Объединения этих Чувств в каком-либо уголке их Души. Фактически американцы видят в своей Свободе самое мощное средство достижения Благосостояния и самую надежную гарантию собственного Процветания Они любят одно ради другого.   Поэтому им и в голову не приходит Мысль о том, что вмешиваться в общественные дела не их дело; напротив, они уверены в том, что их главная задача состоит в формировании и поддержке такого Правительства, которое позволяет им приобретать столь желанные для них блага и которое не запрещает мирно наслаждаться уже приобретенными. В Соединенных Штатах всякий раз, когда наступает седьмой день недели, торговая и промышленная Жизнь нации кажется остановившейся; любой шум прекращается. Глава XV Каким образом религиозные убеждения время от времени привлекают американцев к радостям духовной жизни 397 Его сменяет глубокий покой или, скорее, торжественная сосредоточенность; Душа наконецто возвращается к самой себе и погружается в самосозерцание. В течение всего этого дня священные места, принадлежащие Богу коммерции, безлюдны; каждый Гражданин в окружении своих детей и домочадцев направляется в храм и там вслушивается в странные речи, которые, казалось бы, едва ли подходят для его ушей. Его занимают беседой о том неизмеримом зле, которое порождают Гордость и Вожделение. Ему Говорят о необходимости умерять свои Желания, о тех изысканных радостях, которые приносит одна лишь Добродетель, о даруемом ею истинном Счастье. Вернувшись домой, он не спешит к своим учетным конторским книгам. Он открывает Священное писание, где находит возвышенные, сильно волнующие изображения Могущества и благости Творца, неизмеримого Величия творения рук Господних, Мысли о той высокой миссии, которая была предопределена Человеку, о его обязанностях и Правах на Бессмертие. Благодаря этому американцы, некоторым образом забывая время от времени самих себя и хотя бы на мгновение очищаясь от тех мелочных Страстей, которые их обуревают, и преходящих Интересов, наполняющих их Жизнь, разом попадают в идеальный мир, где все дышит Величием, чистотой и вечностью. На других страницах Этой книги я попытался указать Причины, способствующие укреплению американских политических Институтов, и мне казалось, что среди этих Причин Религия играет одну из главных ролей. Ныне, занимаясь проблемами Личности, я обнаружил и осознал, что Религия приносит каждому отдельному Гражданину не меньшую Пользу, чем всему Государству в целом. Своей практической деятельностью американцы доказывают, что они испытывают настоятельную Потребность придать Демократии нравственное содержание с помощью Религии. То, что каждый из них в данном отношении думает о самом себе, является Истиной, которая должна быть достоянием всей демократической нации. Я не сомневаюсь в том, что социально-политическое устройство Жизни того или иного Народа предрасполагает к формированию у него определенных Убеждений и Вкусов, получающих затем в его среде широкое- и свободное распространение, тогда как те же самые Причины препятствуют образованию иных Суждений и иных наклонностей, так сказать, без всяких усилий и почти неосознанно со стороны этого Народа. Все мастерство законодателя определяется умением заранее установить естественные склонности данного человеческого сообщества с тем, чтобы знать, в чём необходимо поддерживать усилия Граждан, а в чём их, скорее, следовало бы сдерживать. Ибо каждое время выдвигает свои требования. Неподвижна только цель, к которой всегда должно устремляться Человечество; средства её достижения изменяются беспрестанно. Родись я в аристократические времена в Жизни нации, когда наследственные Богатства считанных единиц и безысходная бедность всех остальных Людей в равной мере отвращают Граждан от Мысли об улучшении своей доли, заставляя их словно бы оцепеневшие Души предаваться созерцанию загробного мира, мне бы захотелось пробудить в таком Народе Сознание своих Потребностей. В этом случае мне бы следовало помышлять об открытии самых быстрых и легких способов удовлетворения этих новых, вызванных к Жизни Желаний и, направив все усилия лучших человеческих Умов на изучение естественных Наук, мне надо было бы нацелить их на поиски путей материального Процветания. Если при этом отдельные Люди воспылали бы чрезмерной жаждой Богатства и неразумной Страстью к физическим Удовольствиям, я бы не стал беспокоиться: эти индивидуальные черты тотчас же и без следа растворились бы на фоне нравственного облика всего Общества. У законодателей демократических Государств заботы иные. Просветите демократические Народы, дайте им Свободу и развяжите им руки. И они без труда возьмут у Природы всё, что она в состоянии им предложить; они усовершенствуют все утилитарные Искусства и ремесла и с каждым днём будут делать Жизнь более удобной, легкой и приятной; само их государственное устройство будет естественным образом побуждать их двигаться в данном направлении. Я нимало не опасаюсь того, что они сами по себе остановятся в развитии. Однако, когда Человек начинает находить Удовольствие в этом честном и законном поиске Благосостояния, появляется Опасность, что он в конечном счёте может растерять все самые возвышенные свойства своей Природы и, желая улучшить весь окружающий его мир, способен дойти до собственной деградации. Опасность состоит в этом, и только в этом. 398 Поэтому законодателям и всем честным и просвещенным Людям, живущим в демократическом Обществе, нужно без устали стремиться возвышать Души своих сограждан, направляя их Мысли к небесам. Всем тем, кого волнует будущее демократических Обществ, необходимо объединиться и всем сообща постоянно Работать, воспитывая в недрах этих Обществ Вкус к бесконечному, возвышенные Чувства и Любовь к нематериальным Наслаждениям. Если в числе Идей, распространенных среди демократического Народа, встречаются какие-либо из тех зловредных Теорий, согласно которым со Смертью всякая Жизнь прекращается, то Люди, придерживающиеся этих Взглядов, должны считаться истинными врагами данного Народа. В материалистах очень многое вызывает во мне раздражение. Их учения мне кажутся опасными, а их Высокомерие вызывает у меня отвращение. Какая-либо Польза от их Системы Взглядов могла бы, по-видимому, обусловливаться тем, что она воспитывает в Человеке скромное Представление о своей собственной значимости в этом мире. Материалисты, однако, сами не дают оснований относиться к ним подобным образом; уверовав в то, что они вполне доказали своё тождество с животными, они при этом обнаруживают столько Гордости, словно им удалось убедиться в собственной богоравности. Для всех наций Материализм—это опасная болезнь человеческого Духа, но особенно страшен он для демократического Народа, так как он превосходным образом сочетается с теми пороками сердца, которые лучше всего знакомы Людям, живущим при Демократии. Демократия благоприятствует формированию в Людях склонности к материальным Удовольствиям. Эта склонность, если она становится чрезмерной, вскоре приводит Человека к Мысли о том, что вокруг него нет ничего, кроме материи; в свою очередь, Материализму удается внушить Людям пылкую, безрассудную Страсть ко все тем же материальным Наслаждениям. Таков порочный круг, к которому влекутся демократические нации. Было бы неплохо, если бы они видели Опасность и предотвращали бы её. Большее число Религий представляет собой не что иное, как всеобщее, простое и практически эффективное средство преподать Людям Идею Бессмертия Души. Этим определяется та основная Польза, которую религиозные Убеждения приносят демократическому Народу, а также то обстоятельство, что данные Убеждения куда более необходимы демократическому Народу, чем любым другим сообществам. Поэтому, когда какая-нибудь Религия пускает в недрах демократического Общества глубокие корни, надо быть очень осторожным, чтобы их не повредить; скорее, их следует бережно охранять как самое дорогое наследие аристократических времен; не пытайтесь отнимать у Людей их старинные религиозные Убеждения, дабы заменить их новыми, и бойтесь, как бы в период перехода от одних Взглядов к другим, когда Душа на некоторое время вообще остается лишенной Веры, Любовь к материальным Наслаждениям не проникла и не распространилась бы в ней, полностью завладев ею. Учение о метемпсихозе, безусловно, не более разумно, чем Материализм; тем не менее, если бы Демократия оказалась перед абсолютной необходимостью Выбора между ними, я не стал бы колебаться, поскольку полагаю, что Граждане меньше рискуют, умственно отупляя и унижая себя, когда они думают, что их Душа перейдет в Тело свиньи, чем тогда, когда они вообще перестают верить в существование Души. Вера в духовное, бессмертное начало, временно соединенное с материей, столь необходима для Величия Человека, что она дает положительные результаты даже тогда, когда не связана с учением о непреложности посмертного вознаграждения и наказания, и независимо от того, во что верят Люди: считают ли они, что после Смерти божественное начало, заключенное в Человеке, возвращается к Господу, растворяясь в нём, или же убеждены, что оно переселяется в другое существо. И те и другие Верующие рассматривают Тело в качестве вторичного, низшего начала нашей Природы; они пренебрежительно относятся к нему даже в том случае, если поддаются его влиянию; и, напротив, они питают естественное уважение и тайное восхищение перед духовным началом в Человеке и тогда, когда подчас отказываются Подчиняться его Власти. Этого достаточно, чтобы придать их Идеям и Вкусам некоторую возвышенность, воспитывая в них бескорыстное, как бы самопроизвольное стремление к чистым Чувствам и глубоким Мыслям. 399 Не вполне ясно, к каким конкретным Представлениям относительно того, что должно происходить с Человеком в Загробной жизни, пришли Сократ и его последователи, однако одно-единственное твердое Убеждение в том, что Душа не имеет ничего общего с Телом и что она переживет его, оказалось достаточным для придания всей платонической Философии устремленности к возвышенному, что отличает её от других учений. Читая Платона, осознаешь, что среди его предшественников и современников было много Писателей, восхвалявших Материализм. Сочинения этих Писателей либо не дошли до Нас, либо сохранились в очень незначительных отрывках. То же самое показательно почти для всех времен: литературная Слава большей частью связана с Духовностью. Инстинкт и Вкусы Человечества поддерживают это учение; они, часто вопреки осознанному Желанию самих Людей, сохраняют его, удерживая в памяти имена тех, кто был с ним связан. Поэтому едва ли следует полагать, что Страсть к материальным Наслаждениям и обусловленные ею Воззрения когда-либо смогут удовлетворить весь Народ целиком, каковыми бы ни были времена и общественно-политическая обстановка.   Человеческое сердце значительно шире, чем принято считать; оно одновременно способно заключать в себе тягу к земным благам и Любовь к небу; иногда кажется, что оно без памяти отдано одной из этих Страстей, но проходит немного времени, и оно всегда вспоминает о другой своей Страсти. Нетрудно понять, что в демократические времена особенно важно обеспечить господство в Обществе духовных Убеждений; гораздо труднее, однако, сказать, каким образом демократические Правительства должны обеспечивать это господство. Я не верю ни в Силу воздействия, ни в долговременность официальных философских Доктрин, а когда речь заходит о Религиях, сросшихся с Государством, я всегда Думаю, что, хотя они и могут иногда служить временным Интересам политических Сил, всегда, раньше или позже, в Судьбе Церкви они играют гибельную роль. Я не принадлежу к числу тех, кто полагает, будто для того, чтобы поднять престиж Религии в глазах Народа и выразить своё уважение к проповедуемой ей Духовности, следует опосредованно придать её священнослужителям то политическое влияние, в котором им было отказано Законом. Я глубоко убежден в том, что участие священнослужителей в общественных делах таит в себе почти неизбежную угрозу Вере, и я настолько убежден в необходимости любой ценой сохранить Христианство в новых демократических Обществах, что предпочту видеть священников запертыми в храмах, нежели разгуливающими вне их стен. Какие же все-таки средства остаются в распоряжении Правительства, желающего вернуть Людям духовные Убеждения и удержать их в границах той Религии, в Традициях которой они воспитывались? То, что я собираюсь сказать, наверняка повредит мне в глазах Политиков. Я считаю, что единственным эффективным средством в руках Правительств, с помощью которого они могут способствовать росту Авторитета учения о Бессмертии Души, является Сила личного примера. Каждый божий день они должны вести себя таким образом, будто сами верят в это учение; и я Думаю, что, лишь скрупулезно подчиняясь нормам религиозной Морали при решении важных государственных дел, они могут льстить себя Надеждой на то, что они учат Граждан понимать, любить и уважать это учение в сумятице мелочных дел. Глава XVI Каким образом чрезмерная любовь к благосостоянию может вредить этому благосостоянию Между нравственным Самосовершенствованием Души и улучшением материальных условий существует значительно более тесная Связь, чем принято считать; эти две стороны человеческой Жизни можно обособить друг от друга, рассматривая поочередно каждую из них, но совершенно разделить их невозможно, не теряя в конце концов обе из виду. 400 Животные наделены теми же Чувствами, что и Мы, и более или менее сходными Вожделениями: у Нас нет таких плотских Страстей, которыми Мы отличались бы от них, и всякое наше физическое ощущение, хотя бы в зачаточном состоянии, свойственно также любой собаке. Отчего же тогда животные способны удовлетворять лишь самые насущные и элементарные из своих Потребностей, в то время как Мы до бесконечности разнообразим наши Удовольствия и беспрестанно увеличиваем число наших Потребностей? Над животным миром Нас возвышает Способность использовать Силы Души для поисков материальных благ, в которых животное руководствуется одними лишь Инстинктами. В Человеке ангел обучает грубую тварь Искусству удовлетворять свои Потребности. Именно благодаря тому, что Человек обладает Способностью с презрением отречься от Потребностей своего Тела и даже от самой Жизни — Вещь совершенно немыслимая для животных, — Люди могут накапливать земные блага в той степени, которая недоступна пониманию животного. Всё, что облагораживает, возвышает, расширяет Душу, делает её более пригодной для успешного решения даже тех задач, которые не входят в круг её Интересов. Напротив, все то, что истощает и унижает Душу, уменьшает её Способности решать как основные, так и частные проблемы, угрожая ей почти полным Бессилием. Таким образом, необходимо, чтобы Душа всегда оставалась большой и сильной, хотя бы для того, чтобы она могла время от времени использовать своё Величие и Силу на службе Телу. Если Люди когда-либо полностью удовлетворятся материальными благами, весьма вероятно, что они мало-помалу начнут утрачивать Искусство создавать эти блага и закончат тем, что станут наслаждаться ими без разбора, не желая ничего иного, подобно животным. Глава XVII Почему во времена равенства и религиозных сомнений человеческую деятельность необходимо направлять на очень отдаленные цели В века Веры конечная цель Жизни находится за пределами земного существования. Поэтому Люди, живущие в такие времена, совершенно естественным образом и, так сказать, безотчетно привыкают в течение долгих лет созерцать ту неподвижную цель, к которой они беспрестанно идут, и шаг за шагом неприметно для себя учатся подавлять в себе тысячи незначительных, мимолетных Желаний, чтобы быть в состоянии как можно полнее удовлетворить эту единственную, безмерную, постоянно томящую их Страсть. И даже тогда, когда эти Люди хотят заниматься земными заботами, их поведение вполне обнаруживает такого рода навыки. И здесь, на земле, они охотно ставят перед собой какую-нибудь общую, определенную цель, на достижение которой они направляют все свои Силы. Вы не увидите их меняющими ежедневно предмет своих Желаний; они действуют по заранее разработанным планам, без устали продвигаясь к намеченным целям. Это дает объяснение тому обстоятельству, что религиозным Народам часто удается исполнение великих замыслов и деяний, надолго переживающих своё время. Они обнаружили, что, будучи занятыми Мыслями о том свете, они открыли великий секрет успеха на земле. Религии прививают Людям общие навыки поведения, обусловленые заботами о будущем. В данном отношении они не менее полезны для счастливой Жизни на этом свете, чем для вечного блаженства. Это один из самых важных политических аспектов Религий. Но по мере того, как свет Веры меркнет, кругозор Людей сужается, словно цели их деятельности с каждым днём кажутся им все более близкими. Как только они привыкают не думать о том, что будет после их Смерти, они с легкостью вновь впадают в то полное, скотское безразличие к будущему, которое вполне соответствует определенным Инстинктам человеческой натуры. Утратив Способность связывать свои ожидания с далеким будущим, они тотчас же обнаруживают естественное стремление к тому, чтобы их малейшие Желания исполнялись незамедлительно, и может показаться, что с того самого момента, как они отчаялись обрести вечную Жизнь, они склонны вести себя так, словно не просуществуют больше одного дня. 401 В века безверия, следовательно, всегда нужно опасаться, как бы Люди не поддались Воле случая, ежедневно увлекающего их Желания, и, не отказавшись полностью от целей, которые можно достичь лишь в результате длительных усилий, не лишили бы себя всего великого, безмятежного и долговечного. Если у настроенного подобным образом Народа общественный строй становится демократическим, отмеченная мною Опасность возрастает. Когда каждый Человек постоянно стремится изменить своё общественное положение, когда огромная арена соперничества открыта для всех, когда Богатства приобретаются и теряются в мгновение ока средь всеобщей демократической сумятицы, Идеи о Возможности быстрого и легкого обогащения, об огромных состояниях, накапливаемых и теряемых, Образы случайности во всех её формах сами собой приходят в головы Людей. Социальная неустойчивость Общества благоприятвует естественному непостоянству Желаний. Благодаря вечному вращению колеса фортуны значение настоящего сильно возрастает, оно заслоняет собой будущее, которое держится в стороне, и Люди не хотят задумываться о чем-то более далеком, чем завтрашний день. В тех странах, где, к несчастью, безверие и Демократия сосуществуют, Философы и члены Правительства должны постоянно пытаться убедить Людей в необходимости добиваться в своей деятельности достижения далекой цели; это важнейшая их задача. Моралисту нужно научиться защищать собственные Взгляды, приспосабливаться к Духу своего времени и своей страны. Каждый день он должен стараться доказать своим современникам, что даже среди окружающего их вечного вращения задумывать и осуществлять долгосрочные замыслы легче, чем это представляется. Он должен показать им, что, хотя облик Человечества сильно изменился, методы, с помощью которых Люди могут обеспечить собственное Процветание в этом мире, остались прежними и что в демократиях, как и в любом другом Обществе, удовлетворить главную, мучительную жажду Счастья Человек может только в том случае, если он изо для в день подавляет в себе тысячу мелких, конкретных Желаний. Задача правителей не менее ясна Во все времена представляется важным, чтобы Люди, управляющие Народами, вели себя, руководствуясь соображениями о будущем. Но значение этого требования ещё более возрастает в века Демократии и безверия, чем когда бы то ни было. Поступая таким образом, руководители демократических Правительств не только обеспечивают условия Процветания Государства, но и своим личным примером обучают рядовых сограждан Искусству вести частные дела. Необходимо, чтобы они, насколько это Возможно, исключили роль случайности из мира Политики. Стремительный и незаслуженный взлет того или иного придворного в аристократических странах производит на Людей лишь кратковременное впечатление, так как весь комплекс общественных Институтов и Убеждений обычно заставляет каждого Человека медленно идти по тому жизненному пути, с которого он не может сойти. Нет ничего, однако, опаснее подобных примеров тогда, когда их наблюдает демократический Народ. Они подталкивают его сердце к той пропасти, в которую его увлекают все обстоятельства его Жизни. Поэтому главным образом во времена скептицизма и Равенства с особой осторожностью следует избегать как благосклонности Народа, так и милости Королей, которые случайно приобретаются или теряются, не заменяя собой ни Знаний, ни честной службы. Следует пожелать, чтобы каждое повышение вызывалось вполне определенными усилиями, чтобы ни один из высоких постов не доставался никому слишком легко и чтобы честолюбцы были вынуждены подолгу рассматривать предметы своих Желаний прежде, чем им удастся их заполучить. Необходимо, чтобы Правительства прилагали усилия с целью вернуть Людям то самое влечение к будущему, которое более уже не внушается им Религией и социальным строем, чтобы они без громогласных заявлений ежедневно на практике учили Граждан тому, что Богатство, Слава, Власть являются наградой за труд, что большой успех приходит в результате сильного Желания и что достигнутое без усилий не обладает никакой подлинной Ценностью. 402 Когда Люди приучились задолго предвидеть все то, что должно произойти в их земной Жизни, и жить Надеждой, им становится трудно постоянно ограничивать свои Мысли строгими рамками этой Жизни. Они всегда готовы перешагнуть эту границу и окинуть взором все то, что лежит по другую её сторону. Я не сомневаюсь в том, что, приучая Граждан думать о будущем в этом мире, их постепенно подвигают незаметно для них самих к восприятию религиозных Убеждений. Таким образом, средство, позволяющее Людям до определенного момента вообще обходиться без Веры, быть может, в конце концов оказывается той единственной оставшейся у Нас Возможностью, с помощью которой Человечество способно длинным, окольным путем вернуться к Вере. Глава XVIII Почему американцы с уважением относятся ко всем честным профессиям У демократических Народов, не знающих наследственных Богатств, для того чтобы жить, каждый Человек работает или же работал прежде, или же работали его родители. Поэтому Идея труда как необходимой, естественной, достойной Человека обязанности со всех сторон воздействует на Мышление Людей. Для этих Народов труд не только не постыден, но, напротив, является делом Чести; Общественное Мнение настроено не против труда, а за него. Богатый Человек в Соединенных Штатах считает себя обязанным, дабы поддержать свой Авторитет, посвящать досуг каким-либо общественным делам. Он считает, что его репутация пострадает, если он будет жить просто в своё Удовольствие. Именно для того, чтобы избавиться от обязанности постоянно трудиться, так много богатых американцев отправляются в Европу: здесь они находят обломки аристократических Обществ, в которых праздность ещё считается уделом благородных Людей. Равенство не только реабилитирует труд, оно возвышает Идею труда, приносящего доход. В аристократических Обществах презираются не столько сам труд, сколько Люди, работающие ради получения Прибыли. Труд славен тогда, когда Желание Работать вызывается Честолюбием или одной лишь доблестью. Однако в аристократиях весьма часто бывает так, что Человек, работающий ради Славы, не оказывается совершенно бесчувственным к соблазну наживы. Оба этих Желания, тем не менее, встречаются лишь в самых потаенных уголках его Души. Он тщательно скрывает от взора окружающих Факт их Связи. Он охотно скрыл бы этот Факт и от самого себя. В аристократических странах едва ли встретятся государственные служащие, которые бы не утверждали, что они совершенно бескорыстно служат Отечеству. Размеры их жалованья — частный вопрос, который иногда их волнует, но по Поводу которого они делают вид, будто он их не волнует вовсе. Таким образом, Понятие Прибыли совершенно отделяется от Понятия Работы. В действительности они вполне могут сопрягаться, но традиционное Мышление их разделяет. Напротив, в демократических Обществах эти два Понятия всегда неразрывны, их единство совершенно очевидно. Поскольку Желание жить в достатке при отсутствии крупных состояний является всеобщим, каждый нуждается в приумножении своих средств или же в изыскании новых для своих детей. Поэтому все ясно понимают, что если и не полностью, то хотя бы частично трудиться их заставляет необходимость зарабатывать Деньги. И даже те Люди, деятельность которых направляется главным образом жаждой Славы, поневоле свыкаются с Мыслью, что ими движет Отнюдь не только этот мотив, и осознают, что, кем бы они ни были, в их Душах Желание обрести известность сочетается с Желанием жить в достатке. Как только труд, с одной стороны, начинает восприниматься всеми Гражданами как достойная уважения неотъемлемая часть человеческой Жизни и как только, с другой стороны, становится очевидным, что трудятся если не исключительно, то в значительной мере ради получения жалованья, колоссальное различие, существующее между разными профессиями в аристократических Обществах, исчезает. И хотя все они и не становятся равными, у них, по крайней мере, появляется одно общее свойство. 403 Нет такой профессии, которой Люди занимались бы не ради Денег. Наличие заработной платы, вознаграждающей Людей за труд в любой сфере деятельности, придает всем профессиям черты фамильного сходства. Это служит объяснением отношения американцев к различным видам деятельности. Американские служащие не считают обязанность Работать унизительной необходимостью, так как у них трудятся все Люди. Они не чувствуют себя ущемленными при Мысли о том, что получают жалованье, ибо сам Президент также работает ради жалованья. Только он получает Деньги за то, что руководит, а они за то, что Подчиняются руководству. В Соединенных Штатах профессии бывают более или менее трудными, более или менее прибыльными, но при этом нет занятий благородных или низких. Все честные профессии здесь в почете. Глава XIX Что делает индустриальные профессии привлекательными почти для всех американцев Из всех полезных занятий, как мне представляется, сельское хозяйство у демократических Народов совершенствуется медленнее всего. Часто даже можно подумать, что оно застыло на месте по сравнению со многими другими отраслями, которые развиваются стремительно. Все склонности и навыки Людей, порожденные Равенством, однако, естественным образом побуждают их заниматься коммерцией или промышленностью. Представьте себе активного, образованного, свободного, вполне обеспеченного Человека, обуреваемого множеством Желаний. Он недостаточно богат, чтобы жить в праздности, но он слишком богат, чтобы жить под беременем Страха и нужды, и мечтает о том, чтобы улучшить своё положение. У этого Человека уже появился Вкус к материальным Наслаждениям, и он видит, как тысячи других Людей предаются им на его глазах; он сам уже начал их вкушать и сгорает от нетерпения приобрести средства для более полного удовлетворения своих Потребностей. Между тем Жизнь проходит, время торопит. Что ему делать? Обработка земли вознаграждает за труд почти с полной гарантией, но далеко не сразу. Земледелец обогащается понемногу, с великим трудом. Занятия сельским хозяйством подходят тем, кто богат и уже имеет большие излишки, или же тем, кто беден и нуждается лишь в средствах существования. Человек делает свой Выбор: он продает землю, оставляет дом и начинает заниматься какой-нибудь рискованной, но выгодной деятельностью. А ведь в демократических Обществах имеется очень много Людей этого типа, и по мере того как Равенство условий становится все более реальным, их число увеличивается. Демократия, таким образом, не просто умножает количество тружеников, она заставляет их выбирать тот или иной вид Работы и, отвращая от сельского хозяйства, привлекает в коммерцию и промышленность 1. ------------------------- 1 Много раз уже отмечалось, что промышленники и коммерсанты обнаруживают чрезмерное влечение к материальным Наслаждениям, и вину за это возлагали на коммерцию и промышленность; я считаю, что в данном отношении последствия были приняты за Причины. Подобные соображения появляются даже у наиболее состоятельных Граждан. Склонность к материальным Удовольствиям в Людях возбуждается Отнюдь не коммерцией и промышленным производством; скорее, сама эта склонность заставляет Людей искать пути достижения успеха в промышленных и торговых предприятиях, благодаря чему они надеются как можно полнее и быстрее удовлетворить свои Страсти. Если занятия торговлей и промышленностью и усиливают влечение к материальному благополучию, то это происходит потому, что всякая Страсть крепнет по мере того, как она овладевает Человеком, возрастая с каждой попыткой её утолить. Все те Причины, которые обеспечивают в человеческом сердце преобладание Любви к земным Богатствам, также способствуют развитию промышленности и торговли. Одна из этих Причин — Равенство. Оно благоприятствует Процветанию торговли не непосредственно, порождая в Людях склонность к коммерческой деятельности, а опосредованно — тем, что усиливает, проникая в Души Большинства Людей, Любовь к материальному благополучию. 404 В демократических странах Человек, сколь бы он ни был богат, почти всегда недоволен размером своего состояния, так как находит, что он беднее своего отца, и боится, как бы его сыновья не стали беднее, чем он сам. Большинство богатых Людей в демократических Обществах беспрестанно помышляют о способах приобретения Богатства, вполне естественным образом обращая свои взоры на торговлю и промышленность, в которых они видят самые быстрые и эффективные средства обогащения. В данном отношении они разделяют внутренние мотивы поведения бедняков, не испытывая их лишений, или, скорее, ими движет самый могущественный из стимулов — нежелание идти ко дну. При Аристократии богатые Люди одновременно Власть имущие. То внимание, которое они постоянно уделяют важным общественным делам, мешает им заниматься мелочными заботами, связанными с торговой и промышленной деятельностью. И даже если кто-то из них вдруг начнет склоняться к коммерции, Воля Класса тотчас же встанет преградой ему на этом пути, так как, сколько бы ни восставал Человек против Власти Большинства, он никогда не может полностью избежать его гнета, а ведь даже в самом Классе Аристократии, с особым упорством отказывавшейся признавать Права национального Большинства, складывается своё, узкоклассовое Большинство, которое и Управляет остальными*. В странах Демократии, где Деньги не приводят к Власти своих обладателей, а часто и удаляют от неё, богатые Люди не знают, что им делать в свободное время. Разнообразие бередящих Душу Желаний, широкие финансовые Возможности, влечение к необычному, которое почти всегда испытывают те, кому так или иначе удалось подняться над Толпой, заставляют их действовать. Им открыта лишь одна дорога — коммерция. В демократических Обществах нет деятельности более значительной и блестящей, чем торговля; она притягивает к себе взоры общественности и пленяет Воображение Толпы; к ней устремлена вся энергия человеческой Страсти.   Ничто — ни собственные Предрассудки богатых Людей, ни чьи-то чужие предубеждения — не мешают им приниматься за коммерцию. Богачи, живущие в демократическом Обществе, никогда не образуют собой какого-либо замкнутого Класса, имеющего собственный моральный кодекс и Силу для его поддержания; классовые Идеи и Мнения не ограничивают их деятельности, ведя которую они руководствуются Общественным Мнением всей страны. Более того, крупные состояния, известные демократическим Народам, как правило, имеют торговое происхождение, и должно смениться несколько поколений, прежде чем их обладатели полностью утратят навыки негоциантов. Будучи весьма ограничены политической Системой в сфере общественной деятельности, богатые Люди демократических Государств повсеместно бросаются в коммерцию; здесь они могут развернуться во всю ширь и применить свои природные Способности; по рискованности и масштабности их торгово-промышленных начинаний можно даже составить себе некоторое Представление о том пренебрежении, с каким они относились бы к индустриальной деятельности, если бы были рождены в лоне Аристократии. Следующее Наблюдение в равной мере приложимо ко всем Гражданам демократических Государств, будь они бедны или богаты. Люди, живущие в условиях демократической нестабильности, постоянно собственными глазами наблюдают проявления случайности, и в конце концов им начинают нравиться все виды деятельности, в которых случай играет определенную роль. Поэтому торговля и привлекает их всех не только тем, что обещает быть прибыльной, но и тем, что доставляет острые ощущения. Соединенные Штаты Америки вышли из-под колониальной зависимости Англии всего полвека тому назад; число крупных состояний у них очень мало, а капиталы ещё более редки. На земле тем не менее нет Народа, который добился бы столь же стремительного прогресса торговли и промышленности, как американцы. В настоящее время они являются второй морской державой мира, и, хотя их промышленники вынуждены сражаться с почти неодолимыми объективными трудностями, они не упускают Возможности ежедневно добиваться новых успехов. В Соединенных Штатах крупные промышленные проекты реализуются без особых мучений потому, что промышленностью интересуется все население; для выполнения этих проектов свои усилия добровольно объединяют как самые бедные, так и самые богатые Граждане. Поэтому то и дело изумляешься, наблюдая, какую большую Работу спокойно выполняет нация, не имеющая, так сказать, своих богачей. 405 Американцы лишь вчера прибыли на землю своего обитания, но уже перевернули вверх дном для своей выгоды весь естественный, природный Порядок Вещей. Гудзон они соединили с Миссисипи, а Атлантический океан — с Мексиканским заливом, создав путь сообщения длиною более пятисот лье через континент, разделяющий два океана. Самые длинные железные дороги, построенные в мире на сегодняшний день, находятся в Америке. Однако в Соединенных Штатах я был особенно потрясен не столько чрезвычайной грандиозностью их отдельных промышленных начинаний, сколько бесчисленным множеством мелких предпринимателей. Почти все американские фермеры сочетают ведение сельского хозяйства с торговлей; Большинство их превратили само сельское хозяйство в коммерческое предприятие. Редко какой американский земледелец навсегда остается на занимаемой им земле. На новых территориях Запада поля расчищаются для перепродажи, а не для последующего возделывания; ферма строится с таким расчётом, чтобы за неё можно было выручить хорошие Деньги тогда, когда ситуация в районе изменится вследствие роста населения. Ежегодно целые полчища северян отправляются на Юг, чтобы обосноваться в Штатах, производящих хлопок и сахарный тростник. Эти Люди возделывают землю для того, чтобы разбогатеть в течение всего нескольких лет, с нетерпением ожидая того момента, когда они смогут вернуться в свои родные места, чтобы там наслаждаться достигнутым таким образом безбедным существованием. Так американцы привносят в сельское хозяйство Дух коммерции, демонстрируя этим, как и всей своей деятельностью, Страсть к промышленному предпринимательству. Американцы добились колоссального роста промышленности, занимаясь ею все одновременно; по этой самой Причине их экономика подвержена неожиданным глубоким кризисам. Поскольку все они занимаются торговой деятельностью, коммерция у них испытывает влияние столь многочисленных и сложных факторов, что заранее невозможно предвидеть все те затруднения, которые в ней могут возникнуть. Поскольку каждый из них в большей или меньшей степени связан с промышленностью, при малейшем потрясении в сфере деловой активности под угрозой оказываются все частные состояния разом и расшатываются сами основы государственности. Я убежден, что периодическое повторение промышленных кризисов—хроническое заболевание, свойственное демократическим нациям наших дней. Его можно несколько обезопасить, но нельзя полностью излечить, так как Причина его не случайна, а обусловлена самим темпераментом этих Народов. Глава XX Каким образом промышленность может порождать аристократию Я показал, каким образом Демократия благоприятствует промышленному развитию Общества, всемерно увеличивая количество занятых в промышленности Людей; теперь давайте посмотрим, каким окольным путем промышленность в свою очередь вполне могла бы привести Людей к Аристократии. Общепризнано, что, когда рабочий изо дня в день занят изготовлением одной и той же детали, конечная продукция производится проще, быстрее, с меньшими затратами. В равной мере признано также, что, чем крупнее предприятие, его фонды и кредиты, тем дешевле будет его продукция. Истинность этих положений смутно ощущалась издавна, но лишь в наши дни она предстала во всей наглядности. Эти принципы уже нашли применение во многих наиболее важных отраслях промышленности, и постепенно ими овладевают все остальные отрасли. 406 В области Политики нет никаких иных Истин, которые бы заслуживали большего внимания со стороны законодателей, чем эти две новые аксиомы индустриальной Науки. Когда работник постоянно занят изготовлением лишь одного-единственного предмета, он в конце концов начинает делать эту Работу с чрезвычайной ловкостью. Но в то же самое время он утрачивает общую Способность концентрировать умственные усилия на своей Работе. С каждым днём он становится все более искусным, но все менее трудолюбивым, и можно сказать, человеческая Личность деградирует по мере того, как совершенствуются качества рабочего. Что можно ожидать от Человека, который двадцать лет своей Жизни был занят изготовлением булавочных головок? И на что в дальнейшем он может направить свои умственные Способности — принадлежащую ему долю могущественного человеческого Разума, столь часто потрясавшего весь мир, — кроме как на изобретение более совершенного способа изготовления булавочных головок! Когда рабочий подобным образом проводит значительную часть своей Жизни, его Мысли навсегда сосредоточиваются на предмете его ежедневного труда; его Тело приобретает определенные двигательные навыки, от которых впоследствии ему не удастся избавиться. Одним словом, он принадлежит уже не самому себе, а избранной им профессии. Напрасно Законы и моральные уложения стараются сокрушить все барьеры, окружающие такого Человека, и открыть для него со всех сторон тысячи различных путей к Благосостоянию; индустриальная Теория, более могущественная, чем нравственные и юридические предписания, привязывает его к одной профессии, а часто и к одному месту, которое он не может оставить. Эта Теория наделяет его определенным общественным положением, изменить которое он не в состоянии. Среди всеобщего движения она заставляет его сохранять неподвижность. По мере того как принцип разделения труда находит все более широкое применение, работник становится все более беспомощным, более ограниченным и зависимым. С прогрессом ремесла сам ремесленник регрессирует. С другой стороны, по мере того как все более явственно обнаруживается, что качество и стоимость промышленной продукции непосредственно зависят от размеров промышленного предприятия и его капитала, находится много очень богатых и образованных Людей, готовых эксплуатировать те отрасли индустрии, которые до сих пор оставались в руках невежественных или стесненных в средствах ремесленников. Этих богатых Людей привлекает масштабность необходимых усилий и значительность ожидаемых результатов. Таким образом, индустриальная Наука постоянно ухудшает положение рабочего Класса, в то же самое время улучшая положение промышленных магнатов. Тогда как рабочий все более и более ограничивает применение своих умственных Способностей изучением одной-единственной детали, промышленник с каждым днём охватывает своим мысленным взором все более и более сложную их совокупность, и его кругозор расширяется прямо пропорционально тому, насколько сужается кругозор труженика. Вскоре последний станет нуждаться лишь в своей физической Силе без Интеллекта, тогда как первому, чтобы преуспевать, понадобятся Знания и почти гениальные Способности. Промышленник все более и более становится похожим на правителя огромной Империи, а рабочий — на бессловесную тварь. Поэтому между Хозяином и рабочим в настоящий момент нет ничего общего, и различие между ними углубляется с каждым днём. Их отношения похожи на Связь между крайними звеньями одной длинной цепи. Каждый из них занимает предназначенное для него место, которое он не покидает. Один находится в постоянной, прямой, неизбежной зависимости от другого и, кажется, рожден Подчиняться, тогда как Хозяин рожден повелевать. Что это, если не аристократическая Власть? Когда условия существования в рамках нации становятся все более и более равными, Потребность в промышленных изделиях возрастает, становясь достоянием самых широких слоев населения, и дешевизна товаров, делающих их доступными для среднеобеспеченных Людей, становится все более решающим условием финансового успеха промышленной деятельности. Таким образом, с каждым днём становится все более очевидным, что самые богатые и образованные Люди отдают свои состояния и Знания промышленности, стараясь путем создания крупных предприятий, строго соблюдающих принцип разделения труда, удовлетворять те новые Потребности Людей, которые обнаруживаются во всех слоях Общества. 407 Следовательно, по мере того как основная Масса населения страны идёт к Демократии, отношения в конкретной группе Людей, занятых в промышленности, становятся все более аристократическими. Если в Обществе в целом различия между Людьми все более и более стираются, то в промышленном Классе они выявляются со все большей определенностью, причём неравенство здесь усиливается настолько, насколько оно уменьшается во всём Обществе. Поэтому, когда начинаешь рассматривать истоки явлений, кажется, что Аристократия естественным образом зарождается в недрах самой Демократии. Но эта новоявленная Аристократия вовсе не похожа на свою историческую предшественницу. В первую очередь следует отметить, что она получает распространение только в промышленности, причём лишь в отдельных её отраслях, и потому играет роль уродливого исключения в Системе социального устройства Общества. Маленькие аристократические сообщества, формируемые определенными отраслями промышленности в недрах широкой Демократии наших дней, состоят, подобно аристократическим Обществам минувших времен, из нескольких очень богатых и множества очень бедных Людей. Эти бедняки почти не имеют Возможности изменить своё положение и стать богатыми; богачи, однако, постоянно разоряются или же отходят от дел, получив свои доходы. Таким образом, состав прослойки бедняков более или менее устойчив, тогда как состав богатой прослойки непостоянен. Говоря по Правде, несмотря на то что при Демократии бывают богатые Люди, Класса богатых как такового здесь не существует, ибо эти богатые Люди не имеют классового Сознания или общих целей, Традиций, ожиданий. У этого растения есть ветви и листья, но нет единого ствола. Не только богатые не объединены прочно друг с другом, но и можно сказать, что нет никакой истинной Связи между богатыми и бедными. Они не скреплены навеки один с другим; объединяющие их Интересы постоянно их и разделяют. В целом рабочий зависит от предпринимателя, но не от конкретного Хозяина. Эти два Человека видятся друг с другом на фабрике, не встречаясь более нигде, и, соприкасаясь в одной точке, сохраняют очень большую дистанцию во всех остальных отношениях. Предприниматель ничего не требует от рабочего, кроме его труда, а рабочий ничего не ожидает от предпринимателя, кроме зарплаты. Первый не считает себя обязанным оказывать какое-либо покровительство, второй не считает нужным что-либо защищать; их не связывают ни постоянные взаимоотношения, ни Привычка, ни долг. Промышленная Аристократия почти никогда не селится в тех заводских поселках, населением которых она руководит; её цель не в том, чтобы Управлять этим населением, а в том, чтобы использовать его рабочую Силу. Сформированная таким образом Аристократия не может иметь большой Власти над Людьми, которые на неё работают; и если даже ей на какой-то миг удается подчинить их своей Воле, то вскоре они ускользают из-под её Власти. Она не смеет желать и добиваться увековечения этой Власти. Земельная Аристократия минувших веков была обязана по Закону или же считала себя морально обязанной приходить на помощь своим Подданным, облегчая их бедственное положение. Промышленная Аристократия наших дней, напротив, доведя до обнищания и отупения наемных рабочих, в периоды кризисов предоставляет заботу об их пропитании общественной благотворительности. Это — естественный результат описанного положения Вещей. Рабочий и Хозяин общаются часто, но между ними не устанавливаются никакие подлинные взаимоотношения. Говоря в целом, промышленная Аристократия, набирающая Силу на наших глазах, — одна из самых жестоких аристократий, когда-либо появлявшихся на земле, однако в то же самое время её Власть весьма ограниченна и не столь опасна. Тем не менее именно в эту сторону друзья Демократии должны постоянно обращать свои настороженные взоры, ибо если устойчивым Привилегиям и Власти Аристократии когда-либо вновь суждено подчинить себе мир, то можно предсказать, что войдут они через эту дверь. Содержание   www.pseudology.org