М. Семья и школа, 1997. -464 с. ISBN 5-88539-036-3 Игорь Семёнович Кон Вкус запретного плода: сексология для всех От мифа к Науке Запретный плод Как и в других случаях, от недостаточного и потому дурно используемого знания есть лишь одна защита - знание более полное. Станислав Лем Почему мы так мало знаем о человеческой сексуальности, хотя она интересовала людей всегда? Половые различия, анатомия и физиология половых органов, сексуальная техника, зачатие, беременность и роды занимают одно из центральных мест в мифологии и искусстве всех народов мира. Древние китайские трактаты об искусстве спальни, индийская "Камасутра" и "Искусство любви" Овидия и сегодня имеют не только исторический интерес. Древняя эротология народов Востока рассматривала сексуальность как естественную, нормальную сторону человеческой жизни, подходя к ней не аналитически, а синкретически. Тесно связанная с этикой, эстетикой и религиозно-философскими ценностями, она предлагала людям не объективное знание и частные рецепты, а целостную жизненную философию, включая определенное отношение к телу, эмоциям и чувственности. Описание и объяснение были неразрывно связаны с предписаниями. Европейская культура нового времени, сложившаяся на базе христианства, в отличие от античной или древневосточной была последовательно антисексуальной. Не только половая жизнь, но весь телесный "низ" считались грязными и непристойными, о чем порядочным людям не положено думать и тем более говорить вслух. В Англии начала XIX века даже попросить соседку по столу передать цыплячью ножку считалось неприличным, так как слово "ножка" вызывает сексуальные ассоциации. Приходя к врачу, женщина показывала, где у неё болит, не на собственном теле, а на кукле. В некоторых библиотеках книги, написанные женщинами, хранились отдельно от книг авторов-мужчин. Немецкий писатель Ганс Фаллада, родившийся в 1893 году, в своей автобиографической книге "У нас дома в далекие времена" вспоминает, как однажды в гостях у старой тетки мать сделала ему, одиннадцатилетнему мальчику, замечание: "Сиди смирно, Ганс! Не болтай ногами!" Тетка пришла в ужас: "Настоящей даме лучше не упоминать про это, внизу, - она глазами показала на мои ноги, - лучше не упоминать, Луиза! Как будто ей ничего не известно, Луиза! Но если уж ей необходимо это назвать, то она говорит "пьедестал" или, во всяком случае, "постамент"... Ганс, оставь в покое свой постамент, вот так звучит прилично, Луиза!" В XIX веке, как никогда, свирепствовала моральная цензура. По соображениям благопристойности запрещались произведения Ронсара, Лафонтена, Руссо, Вольтера, Прево, Беранже и других авторов. Запрещениям подвергалась даже Библия. В 1857 году во Франции состоялось два судебных процесса. Автор "Госпожи Бовари" был оправдан, ибо "оскорбляющие целомудрие места", "хотя и заслуживают всяческого порицания, занимают весьма небольшое место по сравнению с размерами произведения в целом", а сам "Гюстав Флобер заявляет о своём уважении к нравственности и ко всему, что касается религиозной морали". Зато Шарль Бодлер был осужден за "грубый и оскорбляющий стыдливость реализм" и шесть стихотворений из "Цветов зла" были запрещены. По словам газеты "Журналь де Брюссель", "этот гнусный роман, "Госпожа Бовари", всего лишь благочестивое чтение в сравнении с тем томом стихов, который вышел в эти дни под заглавием "Цветы зла". Судебный приговор был отменен только в 1946 году. В 1865 году русский журнал "Современная летопись" обнаружил "эротизм", доведенный до самого крайнего, "самого циничного выражения", - где бы вы думали? - в драмах А. Н. Островского "Воспитанница" и "Гроза"! В пьесе "На бойком месте", по словам рецензента, драматург "остановился только у самых геркулесовых столпов, за которыми уже начинается царство маркиза де Сада с братией". Первыми людьми, начавшими систематическое изучение половой жизни, были врачи - профессор психиатрии Венского университета Рихард фон Крафт-Эбинг (1840-1902), швейцарский энтомолог, психиатр и невропатолог Август Форель (1848- 1931), немецкие психиатры Альберт Моль (1862-1939) и Магнус Хиршфельд (1863-1935), австрийский психиатр, создатель психоанализа Зигмунд Фрейд (1856-1939), немецкий дерматолог и венеролог Иван Блох (1872-1922) и английский публицист, фармацевт по образованию Генри Хэвлок Эллис (1858-1939). Почему именно медики?   Во-первых, им чаще приходилось сталкиваться с неканоническими формами сексуальности, от которых в ужасе отворачивалось ханжеское общество - "жирафов не бывает"! Во-вторых, клиника, особенно психиатрическая, была в какой-то степени ограждена от морально-религиозной критики - что возьмешь с сумасшедших? Но защита эта была ненадежной, родоначальники сексологии то и дело подвергались нападкам и травле. Крафт-Эбинг наиболее деликатные места в своей книге "Сексуальная психопатия" (1886) написал по-латыни, чтобы сделать их недоступными широкому читателю. Тем не менее в 1891 году рецензент ведущего английского медицинского журнала обвинил его в злонамеренном смаковании "грязных деталей" и выражал надежду, что даже бумага, на которой напечатана эта ужасная книга, будет использована для столь же низменных нужд. Блох большую часть своих сексологических работ публиковал под псевдонимом.   Книги Эллиса английская цензура запрещала как "непристойные", а сам он подвергался судебным преследованиям, причём ни один авторитетный ученый не осмелился в то время публично выступить в защиту его книги "Исследования по психологии пола", ныне признанной классической. Основанный Хиршфельдом Сексологический институт в Гамбурге был в 1934 году разгромлен немецкими фашистами. Итальянский врач и антрополог Паоло Мантегацца из-за своей книги "Половые отношения человечества" едва не лишился профессорской кафедры и места в сенате. А каким гонениям подвергались советские врачи, пытавшиеся говорить о проблемах пола в 1940-1950-х годах! Особые подозрения вызывала и вызывает сексуальность самих ученых-сексологов. Старая богословская идея о греховности половой жизни превратилась в массовом сознании в прочное убеждение, что у всякого, кого интересует "секс", у самого что-то по этой части не в порядке. Но ведь никто не думает, что физиологией питания занимаются обязательно обжоры (а может быть, язвенники?), языкознанием - косноязычные, психологией мышления - дебилы, а криминологией - потенциальные преступники.   сексуальность же - предмет общеинтересный, а проблема "нормы" здесь особенно сложна. Наличие у ученого каких-то собственных проблем, если только они осознаны, не мешает ему быть объективным в его исследованиях. Иначе придется признать, что самые важные вопросы изучать некому. Женщины не должны судить о женской психологии, потому что они пристрастны, а мужчины - потому что они некомпетентны. Рабочий не может изучать положение рабочего класса из-за субъективной заинтересованности и недостатка образования, а интеллигент - в силу своей "посторонней".   Если человек может понять только то, к чему он лично причастен, объективное знание принципиально невозможно: европеец не может понять африканца, здоровый - душевнобольного. Если же личный опыт для познания вреден, то для изучения человеческих проблем придется приглашать марсиан. Сила Науки именно в том, что она вырабатывает объективные, хотя и относительные, критерии, позволяющие оценивать степень доказательности различных взглядов и теорий, независимо от того, какими личными чувствами и пристрастиями вдохновлялся сформулировавший их ученый. Это в полной мере относится и к сексологии. Освобождаясь из-под власти религиозного морализирования, сексология опиралась прежде всего на биологию. Репродуктивная биология, то есть Наука о продолжении рода, включая анатомию и физиологию половой системы, получила признание и практическое применение в акушерстве и гинекологии задолго до XIX века. Кроме того, биология была ведущей отраслью естествознания второй половины XIX века, эволюционная теория Дарвина служила методологическим образцом для других наук. Но можно ли свести сексуальное поведение к инстинкту размножения?   Массовая, "нормальная" половая жизнь казалась ученым сравнительно простой, однозначной, не требующей особых объяснений. Другое дело - "половые извращения", к числу которых относили все морально осуждаемые формы сексуального поведения и вообще всякий секс, не связанный с продолжением рода. Наивность ранних теорий пола и сексуальности объясняется не только тем, что они пытались свести сложные социальные и психические явления к простым и элементарным биологическим законам, но и тем, что сама биология, к которой апеллировали ученые, была ещё весьма неразвита. Дефицит достоверных эмпирических фактов (даже половые гормоны ещё не были открыты) неизбежно восполнялся умозрительными общими построениями, отправной точкой которых служили привычные нормы обыденного сознания и традиционной морали. По меткому выражению современного исследователя, в XIX веке Наука заменила религию в качестве обоснования традиционных нравов. Если раньше требование полового воздержания и умеренности подкреплялось религиозно-этическими доводами о греховности и низменности "плотской жизни", то теперь на первый план выходят псевдобиологические аргументы: растрата "половой энергии" истощает жизненные силы организма, которые следовало употребить на что-то полезное. Большинство ученых XIX века, подобно христианским богословам, видели единственный смысл и оправдание половой жизни в продолжении рода. Все формы сексуальности, не связанные с деторождением, в свете такой установки выглядят не только безнравственными, но и биологически "противоестественными" (этот термин пришел в биологию непосредственно из богословия). Но что значит вести себя естественно? Следовать примеру природы? Предписание слишком неопределенно, природа дает разные примеры, да и сам человек существенно изменяет её, создает "вторую природу". Подражать животным? Тогда история культуры оказывается сплошным регрессом; кроме того, разные виды животных ведут себя по-разному. Руководствоваться "самоочевидным" предназначением органов тела, употребляя их только так и не иначе: глаза - чтобы видеть, желудок - чтобы переваривать пищу и т. д.? Но для чего человеку рот? Чтобы есть? Или чтобы разговаривать? А может быть - целоваться? органы тела большей частью полифункциональны и к тому же взаимосвязаны. Это в полной мере относится и к половой системе. Но какой бы консервативной ни была биолого-медицинская теория, она обязательно задает вопрос "почему"?"   Для богословия сексуальные аномалии были грехом, за который виновные должны отвечать перед Богом и людьми. Для Науки они представляют проблему. Почему возникают такие явления, как половое влечение к людям собственного пола (гомосексуализм), потребность переодеваться в одежду другого пола (трансвестизм), причинять страдания сексуальному партнеру (садизм) или испытывать их самому (мазохизм), бесполезная растрата драгоценного семени (онанизм) и многие другие, столь же странные и чудовищные вещи? Что это - преступления, за которые нужно наказывать, или болезни, которые нужно лечить? А если лечить - то как? Ответить на эти вопросы было не так-то просто. Психиатрия XIX века детально описывает симптоматику разнообразных "половых извращений" (перверзий). Слово "извращение" подчеркивало органический характер таких нарушений, которые не имеют якобы ничего общего с нормальной, здоровой сексуальностью. Но в объяснении их единообразия не было. Характерна в этом смысле продолжавшаяся несколько лет дискуссия между Крафт-Эбингом и французским психологом Альфредом Бине о природе фетишизма (состояния, когда половое возбуждение или его разрядка вызываются предметом, который обычно не имеет эротического значения). Крафт-Эбинг, стоя на позициях биологического детерминизма, придавал решающее значение врожденным конституциональным факторам. Напротив, Бине подчеркивал роль ассоциативных связей: во время эякуляции (семяизвержения) рядом с подростком случайно оказывается женщина с надушенным сиренью платком, и в результате закрепления этой психологической ассоциации запах сирени вызывает у этого подростка половое возбуждение даже в отсутствии женщины. Но почему у одного человека случайная ассоциация закрепляется, становится постоянной, а у другого - нет? Крафт-Эбинг и Моль считали, что дело в индивидуальном предрасположении. Какова же природа этого предрасположения - является ли оно врожденным или же обусловлено прошлым опытом индивида, условиями его воспитания, переживаниями раннего детства и т. д.? Эти вопросы предполагают необходимость изучения детской и юношеской сексуальности, причём не только в патологии, но и в норме, чем и начал заниматься Моль. Общие тенденции развития сексологии конца XIX - начала XX века: 1) постепенное ослабление жесткого биологического детерминизма в пользу более тонких и сложных психологических теорий и 2) усложнение и обогащение самого понятия "нормального". Иными словами - рост терпимости. Этому сильно способствовало развитие гуманитарных наук, особенно этнографии и истории. Уже древние путешественники и географы, описывая быт и нравы чужих народов, уделяли внимание их половой жизни. Однако эти отчеты и описания были несистематичными, случайными, напоминая зачастую сборники анекдотов. Не способные отрешиться от норм своей собственной морали, европейские авторы, говоря словами Ф. Энгельса, часто рассматривали нравы неевропейских народов "через очки дома терпимости". Когда одного английского миссионера спросили об обычаях и нравах туземцев, он уверенно ответил: "Обычаев никаких, нравы скотские". Тем не менее этнографические и исторические факты показывали, что сексуальное поведение людей весьма многообразно и то, что считается нормальным и даже обязательным в одной культурной среде, осуждается и запрещается в другой. Опираясь на эти данные, Блох доказывал, что биологический подход к сексуальности недостаточен и должен быть дополнен культурно-историческим. Ещё энциклопедичное был Эллис, утверждавший, что главная задача сексологии - понять пластичность и многообразие форм человеческой сексуальности, даже если они противоречат нормам современной культуры и собственным склонностям ученого. Влечения и комплексы   Я нашёл, что сексуальная функция существует с самого начала индивидуальной жизни, хотя вначале она связана с другими жизненными функциями и лишь позже приобретает независимость от них. Прежде чем стать знакомой нам нормальной половой жизнью взрослого человека, она должна пройти долгий и сложный путь развития. Зигмунд Фрейд   Самой влиятельной сексологической теорией первой половины XX века был, безусловно, фрейдизм. В отличие от большинства своих предшественников Фрейд рассматривает сексуальность не как частный, локальный аспект человеческой жизни, а как её основу и стержень. Половое влечение, "либидо", по Фрейду, источник всей психической энергии индивида. Всякое эмоциональное удовлетворение он называет сексуальным. Ядро того, что мы называем любовью, писал Фрейд, - это половая любовь, целью которой является сексуальная близость.   Это влечение лежит и в основе таких "несексуальных" чувств, как любовь к самому себе, родительская и сыновняя любовь, дружба, любовь к человечеству и даже привязанность к конкретным предметам и абстрактным идеям. Все они, по Фрейду, суть проявления одних и тех же инстинктивных импульсов. Только в отношениях между полами они пробивают себе путь к сексуальному союзу, а в других случаях отвлекаются от этой цели или не могут достичь её. Тем не менее первоначальную либидонозную природу этих чувств всегда можно распознать по жажде близости и самопожертвования. Такая расширительная трактовка либидо навлекла на Фрейда обвинения в пансексуализме, преувеличении роли сексуальности. Однако это не был вульгарный, механический редукционизм. Тезис, что "сексуальные импульсы" включают все эмоциональные и дружественные влечения, которые в просторечии называют любовью, неразрывно связан у Фрейда с тем особым значением, которое он вкладывает в понятие "сексуальность": "В первую очередь сексуальность отделяется от своей слишком тесной связи с гениталиями и рассматривается как более общая телесная функция, имеющая своей целью удовольствие и только опосредованно служащая целям воспроизводства". Иначе говоря, сексуальные переживания не сводятся к генитальным. Опираясь на данные клиники, Фрейд утверждает, что у человека имеется не одна, а несколько эрогенных зон, раздражение которых вызывает эротические ощущения, причём значение этих зон с возрастом меняется.   В соответствии с этим Фрейд выделяет несколько фаз психосексуального развития Оральная фаза охватывает первый год жизни, когда основным органом удовольствия является для младенца рот (сосание, затем кусание). Анальная фаза (от 1 до 3 лет) характеризуется повышенным интересом к испражнению; контролируя этот процесс, ребенок получает чувственное удовольствие и одновременно вырабатывает навыки самоконтроля. Фаллическая фаза (от 3 до 5 лет) означает усиление интереса к гениталиям (половым органам). Это выражается, в частности, в мастурбации. Главный символ этого возраста половой член, а основная психологическая задача - адекватная половая идентификация. Мальчик должен преодолеть бессознательное влечение к матери (Эдипов комплекс) и идентифицироваться с отцом, а девочка - преодолеть влечение к отцу (комплекс Электры) и чувство зависти к мальчикам из-за отсутствия у неё полового члена и идентифицироваться с матерью. Латентная фаза (до начала полового созревания) характеризуется временным ослаблением сексуальных реакций и интересов; либидо как бы дремлет, уступая время и место формированию сознательного Я и предметных интересов ребенка. Взрослая, генитальная фаза развития начинается с половым созреванием, когда либидо ищет и находит удовлетворение на путях половой близости. Если этому что-то мешает, происходит как бы возврат, регресс к пройденным фазам. Именно в психологической регрессии или "фиксации" на пройденных этапах развития Фрейд видел ключ к пониманию девиантных (отклоняющихся от нормы) форм сексуальности. Не отрицая возможных конституциональных и нейрохимических факторов, предрасполагающих индивида к той или иной девиации, Фрейд считал, что, пока эти факторы не открыты, а возможно и после этого, главным и единственным средством их изучения и терапии должен быть психоанализ, т.е. выяснение психической травмы, задержавшей или исказившей психосексуальное развитие индивида, и преодоление психологических последствий этой травмы путем осознания её причин. Предложенный Фрейдом подход к сексуальности, снимая жесткий биологический детерминизм, концентрировал внимание на особенностях индивидуального развития. Фрейд анализирует тончайшие нюансы психосексуальной мотивации, соотношение "чувственного" и "нежного" влечения, эротических и неэротических привязанностей. Не ограничиваясь изучением психики отдельно взятого индивида, он стремится выявить связь индивидуального сексуального поведения с культурными нормами, вскрыть филогенетические корни сексуального символизма, истоки и сущность важнейших сексуальных табу и запретов, например запрещения инцеста (кровосмешения) или охраны девственности. Фрейд подчеркивает, что некоторые типичные формы сексопатологии, например, психическая импотенция, имеют социальные причины. Свою теорию он основывает не только на данных клиники, но и на материалах истории, этнографии, изучении биографий и творчества ряда великих людей (Микеланджело&site=http://www.pseudology.org&server_name=Псевдология&referrer1=http://www.pseudology.org&referrer2=ПСЕВДОЛОГИЯ&target=>Микеланджело, Леонардо да Винчи, Гёте и др.). Это делает его подход поистине энциклопедическим. Поскольку Фрейд, как никто другой, способствовал утверждению светски терпимого отношения к сексуальности, невежественный обыватель часто считает его апостолом половой распущенности.   В действительности позиция Фрейда в этом вопросе была скорее охранительно-моралистической Конфликт между сексуальностью и цивилизацией, по Фрейду, принципиально неразрешим. Инстинктивное влечение человека направлено на эгоистическое самоудовлетворение, поэтому культура может существовать лишь ценой подавления инстинктов. Подавление либидо вызывает неврозы, но его раскрепощение означало бы всеобщую анархию и гибель культуры. Ведь либидо - единственный источник психической энергии. Подавление сексуальности позволяет переключить эту энергию на другие виды деятельности - труд, художественное творчество и т.д. (Фрейд называет это переключение сублимацией.) "Освобождение" либидо привело бы к тому, что люди перестали бы трудиться, сексуальность поглотила бы все их физические и психические силы.   Кроме того, слишком легкое непосредственное удовлетворение либидонозных потребностей, Эроса, привело бы в конце концов к их обесцениванию, усилив другой фундаментальный импульс человеческой психики - инстинкт смерти и разрушения, Танатос. В любом случае это означало бы упадок культуры. "Это верно как для отдельных индивидов, так и для народов. В эпохи, когда не существовало препятствий сексуальному удовлетворению, например в периоды упадка древних цивилизаций, любовь обесценивалась, жизнь становилась пустой, и нужны были сильные реактивные образования, чтобы необходимая эмоциональная ценность любви могла снова возродиться. В этой связи можно заметить, что аскетическая тенденция христианства имела следствием такое повышение психической ценности любви, какого никогда не могла достичь языческая античность". Влияние фрейдизма на развитие сексологии во всех её аспектах было исключительно сильно. Он, как никто другой, подчеркнул роль и значение сексуальности в человеческой жизни. Если викторианская эпоха считала секс удовольствием, развлечением, без которого можно и обойтись, то теперь осознается его необходимость не только для детопроизводства, но и для нормального функционирования личности. Исключительно ценным было указание Фрейда на органическую связь сексуальных и несексуальных переживаний и возможность перехода одного в другое. Это значит, что сексуальность не может быть понята вне целостной личности, а личность - без учета её сексуальных переживаний. Взаимодействие природного и социального в развитии сексуальности понимается теперь не механически, а на основе преломления того и другого в индивидуальной биографии, побуждая психотерапевта искать истоки психосексуальных аномалий и трудностей в прошлом опыте личности.   Плодотворной оказалась мысль Фрейда о значении ранних детских переживаний, в частности, отношений с родителями как эмоционального фона и даже непосредственной причины формирования определенного стиля сексуального поведения. Анализ неосознаваемых переживаний - сексуальных символов, защитных механизмов, эротических фантазий и сновидений - был не только клинически важен, но и стимулировал сравнительно-историческое изучение этих явлений на материалах истории религии и культуры. Половые извращения, казавшиеся преступлением или следствием физической дегенерации, оказались всего лишь следствием гипертрофии или фиксации (закрепления) отдельных сторон и моментов нормального психосексуального развития, следы которых каждый может при желании обнаружить в своей собственной психике. Это открытие вызвало настоящий культурный шок   Герберт Уэллс писал в книге "Необходима осторожность": "В течение столетий Номо Тьюлеру (сатирический образ буржуа.- И. К.) удавалось делать вид, будто его тайные влечения и наиболее непривлекательные действия фактически не имеют места, будто дурные поступки его ближних представляют собой "отклонения от нормы" и срывы, к которым сам он не имеет отношения - "Ах, какой ужас!" - или же которые вызваны совершенно исключительными обстоятельствами, вроде дьявольского наваждения. Только после появления психоанализа на дневной - и, пожалуй, даже слишком резкий - свет был позорно извлечен, в качестве его "подсознательного", тот сложный клубок влечений и грез, существование которого он до сих пор отрицал и таил. "Что это такое? Вы меня просто удивляете, - произнес психоаналитик, словно фокусник, вытаскивающий кролика из шевелюры почтенного зрителя.- У каждого из нас есть подсознательное, - объявил он.- Решительно у каждого. Да! Но..." Мы стали вспоминать такие вещи, о которых привыкли не думать. Это было очень неприятно". Поначалу концепция Фрейда вызвала скандал, её даже называли клеветой на человечество. Когда в 1910 году на международном конгрессе психиатров в Гамбурге кто-то предложил обсудить теорию Фрейда, председатель заявил: "Это предмет не для научного конгресса, а для полиции". Постепенно картина менялась. фрейдизм нашел поддержку у многих влиятельных представителей научной и художественной интеллигенции. психоанализ оказался успешным методом лечения или, во всяком случае, прояснения и облегчения некоторых психосексуальных расстройств. Даже враждебные к Фрейду клиницисты стали находить у него множество ценных частных наблюдений. С середины 1920-х и до 1960-х годов фрейдизм был практически господствующей ориентацией в западноевропейской и американской сексологии. Влияние Фрейда на развитие сексологии было противоречиво. Оценивая его труды в свете современных научных данных, поражаешься тому, как точно он сумел почувствовать и локализовать основные проблемы сексологии. Однако многие предложенные им содержательные решения оказались ошибочны. Понятие "сексуальный" у Фрейда многозначно. Оно обозначает и биологические свойства, дифференцирующие организмы на мужские и женские; и либидо как инстинкт продолжения и поддержания жизни; и любые чувственные переживания, связанные с получением удовольствия; и репродуктивное поведение, направленное на продолжение рода; и интенсивные эротические ощущения в разных частях тела, сопровождаемые фантазиями. Расширительной трактовкой либидо Фрейд стремился подчеркнуть единство эмоционального мира личности. Но понимание "либидо" как особой сущности, стоящей "за" любыми эмоциональными переживаниями, напоминает "теплород" физики XVIII века.   Если либидо - источник всей эмоциональной жизни индивида, то утверждение о либидонозном характере всех человеческих привязанностей - простая тавтология. Если же вкладывать в это слово более узкий смысл, связывающий либидо с чувственно-эротическими, генитальными переживаниями, то свести к нему все богатство человеческих отношений явно не удастся. Фрейд убедительно доказал, что либидо часто выступает в превращенных, неэротических по своему явному содержанию и мотивам формах. Но, как мы увидим дальше, существует и обратный процесс, когда сексуальное по внешним признакам поведение, например демонстрация половых органов и даже половой акт, в действительности выполняет несексуальные психологические или социальные функции. Вторая слабость теории Фрейда - психогидравлическая модель сексуальности. Хотя Фрейд признает влияние на личность культуры и воспитания, в центре его теории остаются внутри-психические процессы. индивид обладает, по Фрейду, определенным фиксированным количеством психической энергии, которую общество помогает ему так или иначе канализировать и реализовать. А поскольку количество этой энергии ограничено, индивид должен выбирать между сексуальной активностью и какими-то другими видами деятельности, в которых заинтересовано общество. Отсюда - извечный конфликт между сексом и культурой. Репрессивная половая мораль, по Фрейду, цена, которую человечество платит за развитие цивилизации. В свете современных данных эта антитеза представляется ложной   Люди обладают разными энергетическими ресурсами, и при нормальном физиологическом режиме сексуальная активность не только не мешает другим видам деятельности, но даже повышает их общий тонус. Кроме того, культура не просто указывает каналы, по которым должна "изливаться" сексуальная энергия, но и формирует конкретный сценарий сексуального поведения индивида, характерные для него психосексуальные установки и ориентации. Речь идет не столько об универсальном конфликте биологической "сексуальности" и "культуры", сколько о конкретных противоречиях между относительно стабильными нормами общественной морали и более изменчивым и разнообразным индивидуальным поведением. Викторианская ограниченность наложила отпечаток и на фрейдовскую концепцию женской сексуальности. Сын своего времени и класса, Фрейд не сомневался в том, что все эмпирически наблюдаемые половые различия, включая факт мужской гегемонии, - следствие универсального биологического закона. Современная Наука считает спор о том, какой пол является высшим, таким же бессмысленным, как спор о высших и низших расах. Не выдержали эмпирической проверки и многие частные положения Фрейда, касающиеся женщин: об универсальной "зависти к половому члену", их пониженной сексуальности и т.д. Пересмотрена Наукой и фрейдовская теория детской сексуальности. Разграничение биологических и психологических аспектов развития выявило наличие нескольких критических периодов половой дифференциации, не совпадающих с теми, которые постулировал Фрейд. Содержание выделенных им фаз также трактуется иначе. Идея универсальности Эдипова комплекса была уже в 1920-х годах поставлена под сомнение Брониславом Малиновским, а затем и многими другими этнографами. Не выдержала эмпирической проверки фрейдовская теория идентификации. Не отрицая значения для мальчика идентификации с каким-то мужским образом, психологи указывают, что таким мужчиной необязательно бывает отец. Вообще зависимость психосексуального развития ребенка от его взаимоотношений с родителями гораздо сложнее и многозначнее, чем предполагает модель Эдипова комплекса. Опровергнуто мнение Фрейда о том, что психологические различия между мальчиками и девочками появляются лишь в 5-6 лет; не подтверждается наличие "латентного периода" и т.д. и т.п. Осознание этих и других слабостей теории Фрейда привело к тому, что с 1960-х годов психоанализ постепенно утратил свое ведущее место в зарубежной сексологии. С одной стороны, его критикуют представители биологических наук. С другой стороны, теперь сексология придает значительно большее значение социально-культурным факторам психосексуального развития. Тем не менее Фрейд - один из классиков Науки XX века, и многие его открытия стали неотъемлемой частью культуры. От больных к здоровым Научная честность несовместима с мыслью, будто существуют такие аспекты материального мира, которые лучше не исследовать, и даже вообще не знать, или что результаты таких исследований не должны становиться достоянием простых людей. Альфред Кинзи Как уже говорилось, сексология XIX и начала XX века была преимущественно сексопатологией. "Нормальное" сексуальное поведение ещё не было осознано как проблематичное и требующее объяснения. К его пониманию подходили постепенно, главным образом через исследование различных аномалий. Чтобы выйти из порочного круга, когда норма объясняется через патологию, а патология определяется по отношению к подразумеваемой норме, о которой ничего достоверного не известно, сексология должна была выйти за пределы клиники и обратиться к изучению поведения, физиологии и мотивации нормальных, обыкновенных людей в естественных условиях их жизни. Но кого и что считать нормальным? Понятие нормы в биологии и медицине многозначно. Во-первых, слово "норма" означает норматив, эталон, на который нужно равняться, оценивая по нему индивидуальное поведение; таковы, например, спортивные нормы или нормы питания. Но любые нормативы условны, имеют значение только в определенной системе отсчета и сами требуют обоснования - почему утверждается именно этот, а не другой эталон. Во-вторых, норма - это статистически среднее, наиболее часто встречающееся, массовое в явлениях; в современной Науке нормальное в статистическом смысле включает не только среднестатистическую величину, но и серию отклонений от неё в известном диапазоне. В-третьих, норма - это некий функциональный оптимум, подразумевающий протекание всех процессов в системе с наиболее возможной слаженностью, надежностью, экономичностью и эффективностью. Функциональная норма всегда индивидуальна, и нарушение её определяется не величиной отклонения от статистического среднего, а функциональными последствиями (один человек, съев за обедом бифштекс, страдает от несварения желудка или прибавляет в весе, а другой при таком питании остается голодным и худеет). Кроме этих формально-методологических измерений, понятие нормы всегда подразумевает вопрос: "Норма чего?" Нормы морали, физиологии и психологии могут совпадать или не совпадать друг с другом, но это разные нормы, имеющие разные критерии и системы отсчета. Интенсивность половой жизни измеряется иначе, чем степень получаемого от неё удовлетворения и т.д. К сожалению, как раз в рассуждениях о "нормальной" или "ненормальной" сексуальности эти понятия часто не уточняются; моральные нормы отождествляются с психическими или физиологическими, среднестатистические - с функциональными, количественные показатели с качественными и т.п. Клиническая сексология начала XX века знала, в сущности, только понимание нормы как норматива, причём биологические показатели сплошь и рядом подгонялись под требования официальной морали. Каковы среднестатистические нормы сексуального поведения и как на самом деле ведут себя люди вне клиники, ученые понятия не имели. Для получения такой информации нужны массовые опросы населения. Первые такие опросы проводились уже в начале XX века по инициативе Хиршфельда. В России первое исследование этого типа (2 150 студентов-мужчин Московского университета) было проведено в 1906 году М. А. Членовым. В 1920-х годах подобные опросы проводились уже во многих странах. Однако подлинная революция в этом деле связана с работой американского ученого Альфреда Кинзи (1894-1956). История её такова   В 1938 году студентки Индианского университета попросили администрацию организовать лекционный курс для старшекурсников, готовящихся к вступлению в брак. Курс этот, включавший биологические, социально-экономические, юридические и психологические аспекты брачно-семейных отношений, был поручен семи профессорам во главе с Кинзи. Выдающийся энтомолог и автор популярного учебника биологии, Кинзи давно уже был озабочен тем, как мало известно Науке о сексуальном поведении человека и как различны его нормы в разных обществах. Желая восполнить этот пробел, Кинзи вел доверительные беседы на эти темы со своими студентами, обобщая их мнения и опыт. Постепенно круг опрашиваемых расширялся, а методика опроса совершенствовалась, отлившись в форму стандартизированного интервью, охватывающего полную историю сексуальной жизни респондента (опрашиваемого). Финансовая поддержка со стороны Междисциплинарного комитета по исследованию сексуальных проблем и фонда Рокфеллера позволила Кинзи в 1941-1946 годах взять себе нескольких помощников и расширить работу. Это было трудное дело. Как вспоминал позднее один из его сотрудников, Кинзи нужны были люди с благополучной семейной жизнью и в то же время готовые проводить много времени в разъездах по стране; люди с университетскими дипломами и докторскими степенями и вместе с тем умеющие разговаривать с представителями самых низших слоев общества; стопроцентные американцы, но начисто лишенные сексуальных предрассудков. Последнее было труднее всего. Одному квалифицированному психологу, который хотел с ним работать, Кинзи сказал:   - Я не могу вас взять, так как вы не интересуетесь этой темой - Почему же, очень интересуюсь, - возразил психолог - Взгляните на свои установки, - продолжал Кинзи.- Вы не сомневаетесь в том, что гомосексуальность - извращение, что мастурбация - признак незрелости, что внебрачные связи подрывают семью и т.д. У вас на все есть готовые ответы, вы все знаете заранее. Зачем же тогда заниматься столь трудоемкими исследованиями? Кинзи прекрасно понимал значение биологических и психологических факторов сексуальности, но главной, ключевой своей задачей он считал объективное изучение сексуального поведения. Люди могут сами не знать своих мотивов или ошибаться в их объяснении. Но при надлежащем подходе человек может откровенно рассказать о своих поступках, фактах своей сексуальной биографии, вплоть до самых интимных. Кинзи мечтал собрать 100 тысяч сексуальных историй. Он успел провести около 19 тысяч интервью, каждое из которых содержало от 350 до 520 пунктов информации. Это была поистине титаническая работа. Её итоги, изложенные в двухтомном труде "Сексуальное поведение мужчины" (1948) и "Сексуальное поведение женщины" (1953), явились подлинной революцией в сексологии, обнажив широчайший диапазон индивидуальных и социальных вариаций сексуального поведения, причём статистическая форма позволила обсуждать многие ранее запретные сюжеты. Научный подвиг Кинзи был оплачен дорогой ценой. С самого начала его работа встречала сильнейшее противодействие реакционеров и невежд. Услышав, чем занимается Кинзи, многие коллеги перестали с ним здороваться. Уже в 1940 году под давлением консервативной общественности ректор университета предложил Кинзи отказаться от своего исследования или от лекционного курса. Кинзи предпочел отказаться от лекций. Публикация отчетов Кинзи принесла ему всемирную славу, но одновременно вызвала публичный скандал. Ханжи негодовали, невежды зубоскалили. Американская таможня в 1950 году начала конфисковывать адресованные Институту Кинзи эротические материалы. В 1954 году на него обрушились маккартисты. По их требованию фонд Рокфеллера прекратил финансирование исследований, а публикации института были изъяты из военных библиотек. Комитет по расследованию антиамериканской деятельности, даже не выслушав Кинзи и поддерживавших его ученых, постановил, что "исследования института ненаучны, их выводы оскорбляют население и продолжение его деятельности привело бы к ослаблению американской морали и способствовало коммунистическому перевороту". Кинзи болезненно переживал эти нападки, но не прекращал работы. В 1956 году он умер от сердечного приступа. Но остановить развитие Науки было уже невозможно   Основанный Кинзи институт и сегодня носит его имя. Работы Кинзи положили начало массовым социологическим исследованиям сексуального поведения. В чем состояла их главная ценность? "Отчеты" Кинзи обогатили Науку колоссальным количеством новой информации о сексуальном поведении и его формах. Даже сегодня ни одно серьезное сексологическое исследование не обходится без сравнения полученных результатов с выводами и цифрами Кинзи. Кроме того, они доказали возможность и необходимость количественного анализа этого сложного материала. Хотя Кинзи формулировал свою общую задачу в нарочито объективистских, почти биологических терминах, он тщательно учитывает и взвешивает значение множества социальных факторов - уровень образования, семейное, имущественное и социальное положение, региональные особенности, религиозную принадлежность и даже степень религиозной активности респондентов. В этом отношении работа Кинзи представляется социологически более зрелой, чем многие позднейшие исследования, особенно медицинские, авторы которых, статистически анализируя тип сексуального поведения людей в свете тех или иных биологических переменных, порой не принимают в расчет социальное положение, образовательный уровень и тип культуры, на который ориентируются обследованные ими лица. Нужно сказать, что в ходе работы развивались и собственные взгляды Кинзи. Если первый том, посвященный мужчинам, открывается довольно наивной декларацией методологического объективизма, то второй содержит четко выраженную теоретическую и социально-нравственную позицию, заостренную как против религиозного ханжества, так и против биологического редукционизма. Статистика сексуального поведения завершается детальным сравнительным анализом аномалий и физиологии мужских и женских сексуальных реакций, а также их психологических, нервных и гормональных факторов. Этот анализ не только подготовил, но во многом даже предвосхитил будущие открытия Мастерса и Джонсон. Разумеется, труд Кинзи имел и свои слабости. Важнейшим недостатком методики Кинзи было то, что он работал с добровольцами, которые сами хотели с ним беседовать. Его выборка не была репрезентативной (представительной) ни в социологическом, ни в психологическом плане. Среди людей, готовых подробно обсуждать свои сексуальные проблемы, как правило, много сексуально озабоченных, а также людей с повышенной (по сравнению со средней) сексуальной активностью. Поэтому, когда другие исследователи находят у своих респондентов меньше или больше проявлений того или иного сексуального поведения (например, гомосексуальных контактов), возникает вопрос, объясняется ли это тем, что Кинзи опрашивал своих испытуемых более детально, фиксируя и то, что ускользает от поверхностного взгляда, или же тем, что в его выборке шире представлены люди, склонные к девиантному поведению. Добиваясь максимальной точности анализа, Кинзи старался строго разграничивать осознанные психосексуальные установки людей (что они думают о тех или иных формах сексуальности) и их реальное поведение. Однако разграничение мысли и поступка имеет свои пределы. Кроме того, перевод житейских понятий в операциональные, то есть допускающие количественное измерение, термины, часто сопряжен с издержками. Например, считая термин "оргазм" слишком неопределенным, Кинзи заменил его понятием outlet (выход, сток, разрядка сексуального напряжения), под которым мужчины обычно подразумевают семяизвержение. Но оргазм и эякуляция - не синонимы, одно возможно помимо другого. Есть вещи, которых массовый опрос не улавливает, а в лучшем случае служит их косвенным индикатором. По примеру Кинзи массовые опросы о сексуальном поведении стали более или менее регулярно проводиться почти во всех индустриально развитых странах, давая ценнейшую информацию врачам-клиницистам, социологам, психологам и педагогам. Но насколько надежны анкетные данные? Разные опросы часто дают совершенно неодинаковые результаты; например, количество людей, имеющих гомосексуальный опыт, колеблется от 1-2 до 10 и более процентов. Чему же верить? Сексологические опросы - дело тонкое Прежде всего, многое зависит от характера выборки, кто именно подвергается опросу. Считается, что выборка должна быть статистически репрезентативной, представительной. Но ни одна, даже самая большая, выборка не бывает представительной во всех отношениях. Ведь надо учитывать и пол, и возраст, и образование, и социальное положение, и вид деятельности, и религиозную принадлежность, и региональные особенности. "Средние цифры" обманчивы. Например, стандартная выборка Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) включает около 400 пенсионеров и только 80 студентов. Это отражает реальную структуру населения, прежде всего - потенциальных избирателей. Но если судить по ней о сексуальной активности отдельных групп населения, получится перекос в сторону стариков и недооценка молодежи. Разные категории людей отличаются друг от друга не только по своему сексуальному опыту, но и по степени своей готовности отвечать на те или иные вопросы. Люди обычно легко отвечают на вопросы о том, как они относятся к тому или иному явлению, но как только речь заходит об их собственном сексуальном опыте, количество ответов резко, на 30-40 и более процентов, уменьшается, да и сами ответы становятся менее правдивыми. Как правило, мужчины отвечают на такие вопросы охотнее женщин; положительными факторами являются также молодость, более высокий образовательный уровень и больший сексуальный опыт. Некоторые вопросы для массовой анкеты слишком деликатны. Все знают, что подростковая мастурбация массова, но прямой вопрос: "Когда ты начал заниматься онанизмом?" даже в анонимной анкете, подростков, особенно в России, смущает, многие предпочитают на него не отвечать, в результате анкета становится менее достоверной. Очень важна формулировка вопроса. Специальные термины большинству людей неизвестны, а жаргонные слова вызывают протест. "Заниматься любовью", "трахаться", "заниматься сексом", "половые сношения", "половой акт" - вроде бы одно и то же, но не для всех. Существенна и техника проведения интервью или анкеты. мужчинам легче отвечать мужчине, женщинам - женщине. В последнее время на Западе, ради экономии средств, многие вопросы проводятся не лицом к лицу, а по телефону. Когда речь идет об относительно безличных социальных сюжетах, эта тактика себя оправдывает. С интимными вопросами все сложнее. Как вы будете обсуждать по телефону проблему супружеской неверности, если в это время рядом с вами стоит жена или ребенок? При нашей жилищной скученности и вполне оправданному недоверию к телефонной сети - кто только не подслушивает наших разговоров! - для России этот метод едва ли приемлем. Наконец, проблема интерпретации данных. Многие сексологические опросы, проводимые медиками и педагогами, социологически безграмотны. Кроме того, хороший профессиональный опрос стоит дорого. Стоимость одного интервью в недавнем (1993) американском национальном опросе, проведенном социологами Чикагского университета, составила 450 долларов. Не удивительно, что таких исследований мало (первые массовые национальные социологические исследования сексуального поведения в Англии и во Франции были проведены только в 1992 г., в Германии их нет до сих пор) и по миру часто гуляют совершенно фантастические цифры. Например, один петербургский эпидемиолог поведал нескольким международным конференциям по борьбе со СПИДом, будто средний возраст начала половой жизни в России за последние 25 лет снизился у мужчин с 20 до 14, а у женщин - с 22 до 15 лет. Короче говоря, верить сексологическим опросам можно только если они проводятся профессионально и достаточно систематически, причём важны не столько абсолютные цифры, сколько их порядок и динамика. Что же касается любительских опросов и газетных сенсаций, то их лучше всего игнорировать, по формуле "Всё врут календари". На стыке наук Точно знают, только когда мало знают; вместе со знанием растёт сомнение. Иоганн Вольфганг Гёте Никакая Наука не может развиваться, не имея исследовательских центров, кафедр и журналов. Уже в конце XIX - начале XX века в Италии и Германии начали выходить первые журналы по сексопатолог™, а затем и по общей сексологии. В 1913 году было основано Международное общество сексологических исследований во главе с Молем. Развитие сексологии было тесно связано с общими тенденциями общественного мнения и социальными движениями. В 1921 году Хиршфельд организовал в Берлине первый Международный конгресс сексуальных реформ. В 1928 году на съезде в Копенгагене была основана Всемирная лига сексуальных реформ, первыми президентами которой были последовательно Эллис, Форель и Хиршфельд. Лига выдвигала целый ряд прогрессивных требований: политическое, экономическое и сексуальное равенство мужчин и женщин; освобождение брака и развода из-под власти церкви; развитие полового просвещения и отмена законов, запрещающих противозачаточные средства и аборты; охрана прав незамужних матерей и "незаконных" детей и т.д. Советский Союз также был представлен в Лиге; её пятый конгресс планировалось провести в 1931 году в Москве, однако по неизвестным причинам он не состоялся; последний конгресс состоялся в 1932 году в Брно. Мировой экономический кризис и установление в ряде стран фашистских диктатур сделали дальнейшую работу Лиги невозможной. В послевоенные годы развитие сексологии ускорилось. Как и всякая другая Наука, сексология начинала со спекулятивных общих теорий. Затем её подходы и методы специализировались, разделяясь между соответствующими отраслями Науки. Сначала возникла репродуктивная биология, затем сексологическая клиника и психология сексуальности (в рамках психоанализа). После Кинзи популярность приобрели массовые, тесно связанные с социологией, статистические исследования. Главной задачей сексологии 1940-1960-х годов было преодоление дилетантизма, накопление достоверных, тщательно проверенных научных фактов. Это было возможно только в рамках строгой научной специализации, когда каждая Наука пользуется своими собственными методами, не особенно заботясь о том, что делают соседи, которые могли ещё и не выйти на близкие предметы и рубежи. Специализированный, монодисциплинарный подход дал блестящие научные результаты   Генетика выработала строгие и вместе с тем сравнительно простые методы определения хромосомного пола; открытие ряда генетических аномалий позволило начать систематическое изучение самых глубоких скрытых детерминант половой дифференциации и их влияния на половые различия вообще и на сексуальное поведение людей и животных в частности. Эндокринологи научились измерять уровень половых гормонов и их влияние на половую дифференциацию организма, особенно в зародышевой фазе развития; широко изучается влияние гормонов на психику и поведение, в том числе сексуальное поведение животных и человека. Нейрофизиологи обнаружили, что половая дифференциация затрагивает не только репродуктивную систему организма, но и его мозг. Эмбриология выявила закономерности половой дифференциации в утробном периоде развития, а эволюционная биология - филогенетические закономерности и специфику репродуктивного поведения у разных видов животньк. Современная сексология немыслима без таких наук, как цитогенетика, молекулярная биология, нейрохимия, психоэндокринология, иммунология, этология, психофизиология и целый ряд других биолого-медицинских дисциплин. Развитие биомедицинской сексологии имело важные практические и теоретические последствия. Американский медицинский психолог Джон Мани, изучая развитие детей с разными гормональными нарушениями, прояснил соотношение биологических и социальных факторов психосексуального развития и выявил основные стадии и закономерности этого процесса. Профессор сравнительной психологии Фрэнк Бич положил начало систематическому сравнительному изучению сексуального поведения животных и человека. Подлинной революцией в сексологии явилась книга американских ученых гинеколога Уильяма Мастерса и психолога Вирджинии Джонсон "Человеческая сексуальная реакция" (1966). До Мастерса и Джонсон сексологическая клиника, как правило, имела дело с одиночками. Врачи лечили мужчин от импотенции, а женщин - от фригидности, давали консультации по вопросам половой жизни, но сексуальный партнер пациента или пациентки привлекался лишь эпизодически. Как фактически происходит половой акт и каковы психофизиологические реакции партнеров друг на друга на разных стадиях копулятивного цикла (совокупления), ученые знали лишь по собственному опыту да по рассказам друзей или пациентов. Но можно ли объективно судить только по самоотчетам? Особенно загадочной была физиология женского оргазма, который в отличие от мужского совершается в глубине организма и недоступен для глаз. А не зная физиологии женского оргазма, как добиться желанной согласованности мужских и женских сексуальных реакций, чтобы оба партнера одновременно получали максимальное удовлетворение? О лабораторном исследовании полового акта мечтал уже Кинзи, хотя самая мысль об этом казалась кощунственным нарушением вековых норм стыдливости. Но так ли универсальны эти нормы? Этнографы и медики знали немало случаев совершения полового акта на глазах у многочисленных зрителей. Так почему не в лаборатории? Мастерc заинтересовался этой проблемой ещё на студенческой скамье. Но учителя предостерегли его, что за столь рискованное дело можно взяться только при трех условиях: быть человеком зрелого, не моложе 40 лет, возраста; иметь солидную профессиональную репутацию в другой, смежной области знания; пользоваться финансовой и моральной поддержкой крупного университета. Эти условия, кроме первого (ему было 38 лет), Мастерс выполнил к 1954 году, когда совместно с В. Джонсон приступил к осуществлению "Проекта исследования пола" под эгидой медицинского факультета университета имени Вашингтона в Сент-Луисе (в 1964 году он основал в Сент-Луисе на частные средства собственный Исследовательский институт репродуктивной биологии, работающий и сегодня). Мастерc и Джонсон начали с того, что просили своих друзей и университетских коллег направлять к ним людей, готовых подвергнуться сексологическому обследованию. Пришедших 1273 добровольцев детально опросили об их сексуальной жизни (вопросы были в основном те же, что у Кинзи). Подробные интервью позволили ученым лично познакомиться с испытуемыми, установить с ними доверительный контакт и тактично отсеять тех, кто по каким-либо причинам не подходил для дальнейших исследований. После заполнения сексуальных историй и обсуждения связанных с ними проблем испытуемые подвергались тщательному медицинскому, в том числе сексологическому обследованию.   Для эксперимента были отобраны 382 женщины и 312 мужчин (296 супружеских пар, остальные неженатые) в возрасте от 18 до 78 лет. Им дали привыкнуть к лабораторной обстановке и познакомили с функциями всех приборов, после чего отобранные пары совершали серию половых актов, причём все их физиологические реакции и состояние (артериальное давление, кожные реакции, набухание половых органов, сосков и т. д.) тщательно объективно фиксировались. Проводились также эксперименты мастурбационного типа, например, женщины мастурбировали искусственными половыми членами разных размеров, а встроенная в эти приборы электроника фиксировала физиологические реакции испытуемых. В общей сложности Мастерс и Джонсон наблюдали 7 500 законченных женских и 2 500 мужских сексуальных циклов. Хотя лабораторные условия сказывались на сексуальных реакциях испытуемых (у мужчин нарушений было больше, чем у женщин), полученные результаты были исключительно важны. Впервые были объективно описаны и сформулированы основные фазы копулятивного цикла:   1) возбуждение, 2) "плато", когда половое возбуждение уже не нарастает, но поддерживается на определенном уровне, 3) оргазм и 4) "разрешение", снятие напряжения, - и особенности их протекания у мужчин и женщин.   Разумеется, наличие таких или подобных фаз было известно уже в древности и не раз описывалось в литературе, но никто до Мастерса и Джонсон не мог подробно описать копулятивный цикл как систему парного взаимодействия. В связи с этим были опровергнуты или поставлены под вопрос многие традиционные представления и мифы. Например, длина полового члена, которую обыденное сознание считает одним из главных факторов маскулинности и сексуальной эффективности мужчины, оказалась не столь важной. Существенно обогатилась физиология женского оргазма (какие мышцы в нём участвуют). Мастерс и Джонсон положили начало многочисленным экспериментальным исследованиям отдельных физиологических параметров сексуальных реакций (пульс, артериальное давление, электрокардиограммы, энцефалограммы и др.). Совершенствование медицинской аппаратуры, появление новых эректометров, миниатюрных магнитофонов и т.д. позволяет сегодня фиксировать сексуальные реакции самим испытуемым. Огромное практическое значение имели разработанные Мастерсом и Джонсон и принятые в большинстве клиник мира принципы парной сексотерапии, облегчающей взаимную адаптацию партнерской пары*. Работы Мастерса и Джонсон сразу же получили научное признание, хотя и не без оговорок. Социологи подчеркивали специфический и ограниченный характер выборки американских исследователей, указывая, что полученные при этом результаты могут и не подтвердиться в других социальных средах. Врачи-психиатры и гинекологи возражали против упрощенной трактовки женского оргазма, ссылаясь на то, что сами женщины фиксируют его компоненты тоньше, чем физиологическая аппаратура (справедливость этой критики позже подтвердилась). Психологи отмечали, что "сексуальные реакции", изученные американскими учеными, это простейшие биосексуальные, психофизиологические реакции, которые можно зафиксировать объективными, физиологическими методами. Сексуальное поведение человека к ним не сводится. Известный американский психолог Абрахам Маслоу, приветствуя труд Мастерса и Джонсон, призывал дополнить его исследованиями сексуальности в более широком контексте эмоциональных, любовных, личностных отношений и в связи с трансцендентными, мистическими переживаниями, когда физическая близость воспринимается как священный акт. Это, конечно, невозможно в лаборатории. В изучение пола и сексуальности активно включились общественные и гуманитарные Науки - социология, история, этнография, фольклористика. Выдающийся английский этнограф Бронислав Малиновский ещё в 1920-х годах опубликовал крупные работы о сексуальной жизни народов Меланезии. Широкую известность приобрели книги американского этнографа Маргарет Мид "пол и темперамент в трех примитивных обществах" (1935) и "мужчина и женщина" (1955). Советские этнографы В. Г. Богораз и Л. Я. Штернберг были пионерами в изучении полового символизма у народов Севера и Сибири. Ленинградские филологи В. Я. Пропп и О. М. Фрейденберг выявили наличие символической взаимосвязи между сексуальностью, смехом, едой и смертью. М. М. Бахтин книгой "Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса", написанной до войны, но опубликованной только в 1965 году, положил начало изучению так называемой "карнавальной культуры" и телесного канона. До второй мировой войны такие исследования были редкими и разобщенными   Но в 1951 году американские ученые этнограф Клелланд Форд и психолог Фрэнк Бич в книге "Образцы сексуального поведения" статистически сопоставили нормы сексуального поведения, принятые в 190 разных человеческих обществах, друг с другом и с поведением разных видов животных. Это стимулировало дальнейшие сравнительно-этнографические и исторические исследования, доказавшие чрезвычайное многообразие и пластичность человеческой сексуальности, явно несводимой к законам биологии. Опираясь на эти данные, американские социологи Джон Гэньон и Уильям Саймон в книге "Сексуальное поведение: социальные источники человеческой сексуальности" (1973) пришли к выводу, что надо говорить не просто о "влиянии" культуры на сексуальность, а о социокультурном конструировании сексуального поведения и мотивации, так как даже саморазграничение "сексуального" и "несексуального" является условным. Французский философ Мишель Фуко в книге "История сексуальности" (1976) пошел ещё дальше, утверждая, что история сексуальности - не просто эволюция способов социального регулирования одного и того же сексуального "влечения", "инстинкта" или "потребности", а процесс постоянного создания и переконструирования новых социально-психологических реальностей. Сексуальное поведение и чувства людей производны от норм и ценностей конкретных обществ и культур и не могут быть поняты отдельно от них. Социокультурный подход повлиял и на психологию сексуальности. В изучение сексуального поведения и мотивации ныне вовлечены все разделы и отрасли психологии. Психофизиология изучает закономерности половой дифференциации нервной системы и регулирование сексуальных реакций, дифференциальная психология - индивидуальные особенности сексуального поведения, психология развития - специфику сексуальности на разных стадиях жизненного пути, когнитивная психология - познавательные и информационные процессы, психология эмоций - природу сексуально-эротических переживаний, а социальная психология - особенности партнерских отношений, психологической интимности, симпатии и т.д. В целом современная сексология напоминает равносторонний треугольник, первую сторону которого образуют биолого-медицинские, вторую - социокультурные и третью - психологические исследования. Большинство сексологических исследовательских центров, научных обществ (самое авторитетное из них - Международная академия сексологических исследований, основанная в 1975 году) и журналов строятся на междисциплинарной основе. Однако этого недостаточно. Слово "сексология" большей частью ассоциируется с медициной, прикладными исследованиями и консультативной службой. Многие авторитетные ученые, занимающиеся фундаментальными проблемами пола и сексуальности, называют себя не сексологами, а по своей основной специальности - физиологами, эндокринологами, антропологами, социологами, психологами и т.д. Меняется и соотношение разных теоретических подходов. Хотя на Западе много сексологических центров, почти все они существуют на базе психиатрических клиник, институтов по изучению репродуктивного поведения (деторождение) или центров планирования семьи. С эротологией, изучающей сексуальное воображение, желание и культуру, дело обстоит гораздо хуже. Рассказать о своём сексуальном поведении, при некоторой доверительности, может практически каждый   А мастурбационные фантазии? Не тут-то было. Чтобы стать специалистом в области эротологии, надо, помимо клинического опыта, осмыслить массу исторических, этнографических, культурологических данных, историю эротического искусства и порнографии, часто запретных, находящихся за семью печатями. Поворот от биомедицинской сексологии к эротологии, который отчетливо виден сегодня, имеет свои социальные причины и связан с тем, что в разговор о сексуальности включились новые социальные и профессиональные группы, голос которых был раньше не слышен. Прежде всего, это женщины. Классическая сексология, как и многие другие дисциплины, была преимущественно, а то и исключительно мужской Наукой. Женщина выступала не как равноправный партнер, а скорее как объект или средство мужского наслаждения. Да и ученых-мужчин было гораздо больше. Как только женщины обрели голос, стало ясно, что мужской взгляд на сексуальность односторонен. Даже классическая схема стадий половой близости (предварительные ласки, возбуждение, оргазм, завершающие ласки) фактически выражает мужскую точку зрения, отождествляющую оргазм с семяизвержением. У женщин процесс протекает иначе. А поскольку женские переживания тоньше и разнообразнее мужских, знакомство с ними не только облегчает партнерские отношения, но и обогащает палитру мужских эротических переживаний. Существенный вклад в понимание сексуальности внесли сексуальные меньшинства, геи и лесбиянки. Разумеется, однополая эротика отличается от разнополой. Но изучение однополой любви, как ничто другое, помогло ученым понять, что сексуальность нельзя выводить из функции продолжения рода, что она имеет множество других функций. Очень сильное, хотя и противоречивое, влияние на современные сексологические исследования оказывает эпидемия СПИДа. С одной стороны, она вызвала в массовом сознании возрождение иррациональных страхов и нетерпимости, болезнь стала казаться карой за греховный секс. С другой стороны, забота о "безопасном сексе" заставляет обращать больше внимания на культурные и этнические вариации сексуального поведения и его мотивов. Не понимая и не уважая людей, до которых вы хотите достучаться, невозможно изменить их поведение. С вовлечением в изучение сексуальности профессиональных социологов, антропологов и этнографов эти исследования стали из любительских профессиональными. В результате появились новые вопросы и новая, более совершенная методология. Отсюда - общая теоретико-методологическая переориентация сексологических исследований 1) Опасливо-настороженное отношение к сексуальности, как к чему-то отрицательному, требующему жесткого внешнего контроля и отпускаемому строго по рецепту, сменяется положительным. Сексуальное наслаждение, при соблюдении определенных правил гигиены и уважении к законным правам окружающих людей, - неотъемлемое право личности. 2) В биологически ориентированных теориях сексуальные реакции и эротические переживания рассматривались как производные от репродуктивной функции: удовольствие как стимул и поощрение к продолжению рода. Однако не только у человека, но и у животных сексуальность выполняет множество разных, автономных, подчас противоречащих друг другу функций, среди которых центральное место занимает именно получение удовольствия. Будучи самоценной, эротика, если только она не нарушает интересов третьих лиц, не нуждается ни в обосновании, ни в оправдании, а только в понимании. 3) Сексуальность является не единообразной, жесткой, одинаковой у всех и для всех, а множественной, индивидуальной, текучей. Пища одного человека - яд для другого. Надо говорить не о сексуальности, а о сексуальностях. мужчина и женщина, подросток и взрослый, молодой и старый, представители разных поколений, народов, религий, этнических и социальных групп, носители разных индивидуальностей являются и имеют право быть разными. 4) Отсюда - все более критическое отношение к жесткой нормативности, все равно - морально-религиозной или медицинской. "Доктор, сколько раз в неделю я должен трахаться? Какова нормальная длина полового члена? Какие эротические игры нормальны, а какие нет?" - люди постоянно задают эти и подобные вопросы. Но гигиенические нормы не всегда совпадают с эстетическими, а статистически распространенное - не всегда правильное или лучшее. Консультант советует, помогает, но не решает за своего клиента. 5) Индивидуализация сексуальности означает перенос центра тяжести с анализа её объективных функции, - чему служит то или иное сексуальное действие, на изучение её субъективных значении и смыслов, - что оно значит для кого-то? 6) Соответственно, если раньше ученые старались зафиксировать сексуальное поведение (кто, с кем, что, как часто и т.п. делает), то теперь внимание переместилось на изучение эротического воображения и мотивации - зачем и почему? А для этого нужны гораздо более тонкие методы. 7) С изменением тематики и проблематики упрощенные биолого-медицинские теории и модели сексуальности уступают место более сложным и тонким социологическим, культурологическим и психологическим моделям. Это не значит, что биологию можно забыть. Она продолжает делать важные открытия. В последние годы появились, например, важные новые данные о возможной генетической обусловленности гомо- и бисексуальности. Однако, как писал выдающийся польский писатель-фантаст Станислав Лем, "ни разросшаяся до звезд психофармакология, ни биология секса, ни какая-нибудь другая отрасль Науки, "приписанная" к определенным телесным феноменам, ничего не подскажут касательно великих решений, подобных перестройке нормативных систем культуры... Знание, которое здесь необходимо - это знание о системе оптимизации внутрикультурных ценностей. Его только предстоит "выковать" в антропологических исследованиях". К сожалению, наша страна в этих вопросах сильно отстала   В начале 1930-х годов сексологические исследования в СССР были практически прекращены и запрещены. В 1960-х годах их пришлось начинать с нуля. Как и на Западе, пионерами в этом деле были медики - Н. В. Иванов, В. И. Здравомыслов, И. М. Порудоминский, П. Б. Посвянский, 3. В. Рожановская, А. М. Свядощ и другие. Помимо трудностей идеологического порядка, сильно мешала междисциплинарная разобщенность: урологи, гинекологи, эндокринологи и психиатры не понимали, да и сейчас не особенно хотят понимать друг друга. Важную роль в становлении отечественной сексологии сыграл Г. С. Васильченко, под руководством которого отдел сексопатологии Московского НИИ психиатрии в 1973 году получил статус Всесоюзного научно-методического центра по вопросам сексопатологии. Г. С. Васильченко последовательно отстаивает идею, что сексопатология является самостоятельной клинической дисциплиной. С этой позиции написаны первые советские руководства для врачей "Общая сексопатология" (1977) и "Частная сексопатология" (1983). В Ленинграде в 1973 году по инициативе А. М. Свядоща была создана первая хозрасчетная консультация "брак и семья". Но когда на первом методическом совете А. М. Свядощ сказал, что собирается рассказать молодоженам об основных сексуальных позициях, последовало возражение: как можно говорить такие вещи невинным девушкам! Позвольте, сказал профессор, даже если наша невеста и вправду невинна и ни о чем таком даже не слышала, на брачном ложе ей все равно придется принять какую-то позу, так почему не научить её заранее? Но если мы это сделаем, возразил оппонент, нас могут обвинить в пропаганде порнографии. И говорил это не партийный функционер, а крупный профессор-психотерапевт. Ленинградские психиатры Д. Н. Исаев и В. Е. Каган начали систематическое изучение детской и подростковой сексуальности и написали руководство для врачей "Психогигиена пола у детей" (1986). Эндокринолог А. И. Белкин больше 20 лет занимается проблемами смены пола и т.д. Однако сексопатологам не может успешно развиваться без изучения нормальной сексуальности, а здесь запреты были ещё более жесткими. Мой аспирант С. И. Голод по собственному почину - я предупреждал его, что в советских условиях эта тема "недиссертабельна" и даже опасна, - уже в 1960-х годах провел несколько социологических опросов о сексуальном поведении и установках советской молодежи. Но когда в 1969 году диссертация была представлена к защите, сначала Ленинградский обком КПСС, а затем ЦК ВЛКСМ обвинили Голода в "идеологической диверсии против советской молодежи", и защита не состоялась. Голоду пришлось написать другую диссертацию - о работающих женщинах, у которых, понятно, секса нет.   Вообще сексуальное поведение - это самая большая наша государственная тайна. О расположении и начинке военных баз знает хотя бы Генеральный штаб, а об этой стороне жизни - никто. Сколько-нибудь грамотных психологических исследований по вопросам сексуальности в стране также нет и по сей день. С крушением советской власти рухнули и её нелепые идеологические запреты. Но для развития Науки отсутствия запретов мало, нужны также средства и подготовленные специалисты. Для подготовки врачей-сексологов в конце 1980-х годов были созданы первые кафедры сексологии в Ленинградском и Харьковском институтах усовершенствования врачей и специальный курс в Центральном, московском, ГИДУВе. Однако ни в медицинских, ни в педагогических институтах, которые теперь называются университетами или академиями, сексология по-прежнему не преподается или же читается в порядке личной инициативы отдельных энтузиастов. Наиболее предприимчивые врачи-сексопатологи разбрелись по разным кооперативам и частным компаниям. Частная практика дает им средства к существованию, но отсутствие какого бы то ни было профессионального контроля за их деятельностью явно не повышает её уровень. Попытки восполнить развал государственных структур профессиональными ассоциациями также провалились.   В 1991 г. в СССР было создано сразу две сексологические ассоциации, одна с резко выраженным медицинским, а вторая, "сексуальность и культура" с более широким, психолого-педагогическим уклоном. Хотя обе ассоциации обещали координировать усилия, развивать Науку и т. п., первая, с центром в Киеве, сумела только провести три научно-практические конференции, а второй, российской, не удалось даже этого - нет денег... Содержание Индекс   www.pseudology.org