Санкт-Петербург, 1995 Пестов, Станислав Васильевич Бомба. Тайны и страсти атомной преисподней Глава 3. Специальная группа Обеспокоенный потерей монополии на атомное Оружие, Трумэн стал торопить ученых с быстрейшим завершением работ по термоядерной (водородной) бомбе, чья мощь значительно превзойдет и без того губительную энергию атомного Фугаса. К созданию этого чудовища доктор Теллер приступил в сороковых, когда ещё не была даже испытана Атомная бомба. Большую заинтересованность к новому Оружию проявил и Клаус Фукс, который аккуратно посещал все обсуждения и семинары Теллера. Отчеты об этом он направлял через связника в нью-йоркское консульство СССР, под крылом которого трудилась Разведка НКВД, но как потом выяснилось, старался Фукс почти напрасно. Из интервью автора с доктором Теллером в 1992. году: "— Я был хорошо знаком с Фуксом, когда он находился в лос-аламосской лаборатории. Это был очень приятный человек, скромный и внимательный. Поражала только одна странность — его нежелание участвовать в беседах. Когда выяснилось, что он был шпионом, я понял — эта странность продиктована тем, что ему постоянно приходилось быть начеку. — Скажите, а какие ценные идеи относительно термоядерного Оружия он мог передать в СССР? — Фукс уехал от нас раньше, чем были предприняты плодотворные и конкретные шаги в направлении создания Водородной бомбы, поэтому он не мог выдать настоящие тайны…". С ним согласен научный руководитель по созданию советского ядерного Оружия академик Харитон: "Данные, полученные через Разведку от Фукса, оказались бесполезными для нас, так как в 1950 году математик Улам обнаружил ошибку в расчётах Теллера…".   Только в 1951 году Теллер исправил ошибку и начал продвигаться вперед. Впрочем, не все старания Фукса остались втуне — после его сообщений в Москве создают специальную группу под руководством Якова Зельдовича, которая занялась расчётами термоядерной бомбы. Сюда, спустя несколько лет, подключили и Тамма вместе с новоиспеченным кандидатом Наук Андреем Сахаровым, который разовьет идеи Теллера по поводу "комбинированной" бомбы, и вскоре станет конструктором соответствующего термоядерного заряда, который по существу термоядерным не являлся. …Итак, в тот момент, когда у Олега Лаврентьева появилась мыль о принципе Водородной бомбы и основных идеях её конструкции, ни у советских ни у американских ученых ещё не было даже готовых концепций нового Оружия. Единственная здравая идея была лишь у самого Клауса Фукса. Но эту идею не поняли и не развили ни в США, ни в СССР… Секретная комната "После публичного выступления Трумэна, — вспоминает Лаврентьев, — откликнулись наши газеты, объявив Водородную бомбу блефом и чушью, а само выступление — атомным шантажом". Но Лаврентьев ещё в 1943 году читал в газете короткое сообщение о том, что наряду с процессом деления тяжелых ядер, который используется в Атомной бомбе, возможен и обратный процесс — слияние легких ядер. При этом энергии в расчёте на единицу массы выделятся в пять раз больше, что и заставило его искать цепочки ядерных превращений, ведущих к высвобождению колоссальной мощи. Олег тогда ещё не знал, что в Германии уже ведут опыты с Дейтериём, тяжелым водородом, который пытались "разогреть" кумулятивным Взрывом. А в США создатель первого в мире ядерного реактора Энрико Ферми подбросил Теллеру идею увеличить "выход" атомного Взрыва до мегатонны — для чего добавить в бомбу 12 кг Дейтерия. Все эти идеи придут Олегу в голову вскоре — во время службы на Сахалине. А до Сахалина были служба в действующей армии, куда после освобождения Пскова в 1944 году Лаврентьев пойдет добровольцем — разведчиком-наблюдателем. Победу он встретил в Германии, а потом гонялся за "лесными братьями" в Литве. После демобилизации из действующей армии пожилых военнослужащих Олег продолжает срочную службу на Сахалине, где и произошёл переход "количества в качество" и где, наконец, им заинтересовались… Вернувшийся в Сахалинский обком партии подполковник Юрганов благоприятно отозвался о творчестве молодого солдата. Вскоре в войсковую часть приходит предписание — выделить для Лаврентьева отдельную "секретную" комнату, где он мог бы изложить письменно свои идеи и военные изобретения. В этой охраняемой комнате Олег впервые написал о термоядерном Синтезе. Чтобы ядра легких элементов слились, они должны сблизиться, чему мешают колоссальные силы электрического отталкивания. Значит, нужно ядрам придать неимоверные скорости, для чего вещество придется "разогреть" до температур в сотни миллионов градусов. А импульсной "печкой" послужит Взрыв простой Атомной бомбы. Два куска Урана критической (в сумме) массы помещаются в мощный ствол с разных концов и под действием химической Взрывчатки разгоняются навстречу друг другу, слипаются и ядерная взрывная реакция начинается. Схема очень похожа на ту, которую другой солдат, Флёров, послал в начале войны в Кремль — эту схему называют "пушечной" или "ствольной". Развитие реакции деления приводит к излучению потока Нейтронов, которые и подожгут "Термояд". Для этого "ствол" размещают внутри большого шара, который Лаврентьев преложил заполнить Литием и тяжелым водородом. Причём Литий — он сначала полагал — должен состоять только из своего легкого изотопа Лития-6, которого в природе всего лишь 7 процентов от общей массы Лития. И вся эта шаровая смесь заключалась в массивную оболочку. Задача её — удержать от разлета в первые мгновения Литий и тяжелый водород — Дейтерий, когда давление в центре шара достигнет нескольких миллиардов атмосфер. (Тогда он ещё не додумался сделать эту оболочку из тяжелого Урана, который был бы хорошим отражателем Нейтронов и увеличил бы эффективность Взрыва. К этому он придет позже…). Но настоящей находкой был, конечно, легкий изотоп Лития. Не один десяток ядерных реакций перебрал в голове Лаврентьев, прежде чем наткнулся на замкнутую цепь, что начиналась с Лития. Попадающий в него Нейтрон вызывает реакцию, в которой рождается тритон (ядро тяжелого изотопа водорода — Трития) и происходит выделение энергии. Тритон же, взаимодействуя с дейтроном (ядром Дейтерия), дает новый Нейтрон, который как бы возвращается в среду реагирующих ядер. При этом выделяется ещё больше энергии, чем в первой реакции. А поскольку поток начальных Нейтронов от атомного Взрыва колоссален, то смесь Дейтерия с Литием, удерживаемая на мгновения массивной оболочкой, "поджигается" по всему объему — температура и поток Нейтронов нарастают и возникает ещё ряд ядерных реакций, которые дают дополнительный вклад в энергию Взрыва и без того колоссальную. Хвастливый премьер Поиском цепных ядерных реакций, кроме Олега занималось во всем мире множество других любителей. Так, его будущий коллега в харьковском Физтехе Белопольский набрал десятка два-три подходящих цепочек, а у американского физика Мак-Нелли, с трудами которого Лаврентьев познакомился значительно позже, их было ещё больше. Но самую нужную посчастливилось найти Олегу — можно сказать ему повезло, а можно и сказать, что был он чрезвычайно нацелен и достаточно образован. (После окончания сахалинской десятилетки[5] Олег самостоятельно изучил высшую математику — дифференциальное и интегральное исчисление, освоил университетские курсы физики и химии…). ---------------------------- 5. В то время солдатам запрещалось повышать образование в вечерних школах, но для Олега сделали исключение Университетская механика помогла ему в расчёте тяжелой оболочки бомбы, а в курсе химии он нашёл описание гидридов — соединения в данном случае Дейтерия с Литием — что позволило сделать бомбу компактной. Чтобы понять чрезвычайную важность последнего, надо представить себе — в какие размеры вылилось бы все устройство, будь Дейтерий в газообразном состоянии, а не в твердом соединении с Литием, как предложил Лаврентьев. Газ для компактности потребовалось бы сжать до больших давлений, для чего понадобилось бы мощные тяжелые трубы и оболочки. А если его сжижать, то много места ушло бы на холодильные установки и теплоизоляцию.   К примеру, первая американская Водородная бомба "Майк", взорванная в 1952 году, спустя четыре года после того, как идея "Термояда" пришла в голову Лаврентьева, была размером с двухэтажный дом и весила 65 тонн. Поскольку там Лития не было, а Дейтерий доводился до жидкого состояния с помощью криогенных установок. Бомбу, подобную "Майку" невозможно сбросить с самолета, её можно было бы разместить разве что на большом корабле, которые пришлось бы направить только во вражеские порты. Но тогда заложниками-смертинками становились все члены экипажа. Впрочем, за подобным кораблем велась бы слежка и такую большую цель легко уничтожить в открытом океане. В общем, применение Li-6 существенно улучшало конструкцию заряда, и даже то устройство, которое впопыхах назвали в 1953 году советской водородной бомбой (сами создатели именовали её в лучшем случае "прабомбой"), даже эта "недоношенная" бомба была почти готова к сбрасыванию её самолета — и все это благодаря изотопу Лития. Поджечь домной спичку Лаврентьев с грустью глядел, как горели в присутствии комиссии черновики, в которые был вложен интенсивнейший двухнедельный труд и годы раздумий. Единственный отпечатанный экземпляр был запакован в конверт и отослан секретной почтой в ЦК ВКП(б) — заведующему оборонному отделом Ивану Сербину. Кроме самой идеи и конструкции Водородной бомбы там были: оценка мощности нового Оружия, способ разделения изотопов проекта. Олег был реалистом и понимал, что прежде, чем огород городить, нужно проверить идею с небольшими затратами. А именно — добавить в стандартную Атомную бомбу небольшую ампулу с термоядерным горючим. При Взрыве приборы зафиксируют поток Нейтронов и добавку энергии. Кстати говоря, именно так поступят потом и американцы — они добавили к плутониевой бомбе ампулу с несколькими граммами Дейтерия и Трития. И вместо 200 килотонн получили 225. Потом, Правда, пошли шутки: "Домной спичку зажгли…". Но ведь идею проверили — всплеск термоядерных Нейтронов засекли! Не все, конечно, в его проекте было окончательно решено. Так, он ещё не выбрал — из какого вещества сделать слой перед оболочкой. Хотя и полагал, что это будет естественный Литий. Позже, это оказалось великолепной удачей, интуиция не подвела Олега… Те же американцы, когда сделали свою вторую термоядерную бомбу — "сухую" и компактную, применили обогащенный Литий, в котором 40 процентов было Лития-6 и 60 процентов Лития-7. Они полагали, что энергия Взрыва будет около 5 мегатонн, но бомбу "разнесло" до 15 мегатонн. От чего пострадали рыбаки и некоторые участники эксперимента.   Дело в том, что Литий-7 после попадания в него Нейтрона с энергией более, чем один МЭВ, превращается в Литий-6, а уж он, как известно, порождает нужную цепную реакцию. К сожалению, тогда у Олега не было одной весьма нужной книги. В 1945 году, через две недели после Испытаний первой Атомной бомбы, в США издали отчет по созданию атомного Оружия. Вскоре его перевели на русский язык, и она была издана в "Желдориздате" под названием "Атомная энергия для военных целей". Эта книга стала настольной для советских ученых-атомщиков, но на Сахалине она в единственном экземпляре имелась только в обкоме партии. Через несколько дней после посылки секретного письма в Москву, Олег заехал в обком и там ознакомился с американскими исследованиями. "Досадно, — рассказывает Лаврентьев, — что эта книга не попалась мне раньше. В ней я нашёл… ответы на многие вопросы, до которых приходилось додумываться самому". Он впервые узнал об Имплозии — "Взрыве внутрь" — при котором Плутоний химической Взрывчаткой сжимается до критического состояния, что является единственным способом Детонации плутониевой бомбы. В соответствии с этим он делает перекомпоновку Водородной бомбы в расчёте на более экономичную и современную Взрывчатку — Плутоний, хотя и первый вариант — урановый — он не отбрасывал. Если бы в СССР было разумное правительство и хваткие организаторы, то Олега надо было немедленно внедрять в урановый проект. Как это случилось в США, где 18-летнего студента Теодора Холла после собеседования в спецкомиссии немедленно направили в американский ядерный центр, где он успешно трудился рядом с Теллером, не забывая, Правда, снабжать Информацией по Водородной бомбе и советскую Разведку. О чем совсем недавно сделал откровенное признание. Разведданные Теодора Холла, Клауса, Фукса, и ещё двух крупных физиков вовсю использовала атомная команда СССР, а вот свои самородки остались при этом в стороне, ибо пророки бывают только в иных державах. Рядовой Прометей Рассказывают, что однажды к Томасу Эдисону пришёл изобретатель и заявил, что он нашёл растворитель, который растворяет все на свете. — Буквально все? — осведомился Эдисон — Абсолютно все! — гордо подтвердил "изобретатель". — А в чем вы будете держать такой растворитель? — иронично поинтересовался Эдисон… Когда Лаврентьев обдумывал идею термоядерной бомбы, ему пришло в голову, что колоссальную энергию "Термояда" можно использовать не только в разрушительных целях, но и как чрезвычайно компактный и мощный источник энергии в народном хозяйстве. Для этого цепные реакции Синтеза должны идти не лавинообразно, не по взрывному типу, а достаточно медленно и регулируемо. Вначале была идея сферического гомогенного реактора, куда поступали Дейтерий и делящееся вещество (Уран или Плутоний), а после того, как "зажегся" Дейтерии, подача делящегося материала прекращалась. Потом появится ещё ряд идей, ряд новых схем и конструкций, работа над управляемым термоядерным Синтезом станет смыслом и целью всей его дальнейшей жизни. Но тогда, на Сахалине он придумал главное — сосуд, в котором будет находиться Плазма, нагретая до сотен миллионов градусов. Стенками этого сосуда по замыслу Лаврентьева станет электрическое поле, которое удержит заряженные частицы, не сгорев и не испарившись. "Это, — рассказывает Олег Александрович Лаврентьев, — и был кульминационный пункт поисков, давший ключ к решению проблемы управляемого Синтеза". Задача в принципе становится решаемой, что подвигло одного из крупных физиков на такие строки: Вот этот самый дядя, Что в армии служил, Без Взрыва Синтез ядер Устроить предложил! Насчёт "дяди", конечно, физик погорячился — на дядю молодой солдат не "тянул". О нём, вообще часто писали путано и ошибочно. Так, Андрей Сахаров, которому попали на отзыв предложения Олега, сообщает в своих "Воспоминаниях": "Летом 1950 года на объект пришло присланное из секретариата Берия письмо молодого моряка Тихоокеанского флота Олега Лаврентьева… Автор предлагал осуществить высокотемпературную дейтериевую Плазму с помощью системы электростатической термоизоляции… Автор поднял проблему колоссального значения, это свидетельствует о том, что он является очень инициативным и творческим человеком, заслуживающим всяческой поддержки и помощи… Во время чтения письма и писания отзыва у меня возникли первые, неясные ещё мысли о магнитной термоизоляции".   Увы, ни поддержки, не реальной помощи Андрей Дмитриевич "инициативному и творческому человеку" не оказал, хотя "мысли о термоизоляции" вполне усвоил. Вообще идеями Лаврентьева Сахаров заинтересовался чрезвычайно — термоядерный реактор ведь может давать и Тритий для Водородной бомбы, а также Уран-233, причём довольно быстро. Сегодня человечество стоит на пороге использования всегда не хватающей ему энергии — энергии "Термояда" почти дармовой, чистой и практически неограниченной. Эту энергию, можно сказать, похитил у природы солдат Лаврентьев, сахалинский Прометей. Но титана Прометея боги наказали — приковали к скале, где его печень ежедневно терзает орел. Лаврентьева же наказали люди… "Восходящая звезда" Как уже говорилось выше, многие писали об идеях и судьбе Лаврентьева, при том искажая и выдумывая несуществующие детали и обстоятельства. Вот как в одной книге[6] описывается восприятие идей Олега Игорем Таммом: "Как часто бывает, поводом для интересной идеи послужило предложение неспециалиста, дилетанта. В лабораторию пришло на отзыв письмо Олега Александровича Лаврентьева, военнослужащего с Дальнего Востока, предлагавшего способ Синтеза водорода. Сотрудники просмотрели и резюмировали: "Электрическое поле как изоляция Плазмы — не выдерживает критики". ---------------------------- 6. Виктор Боруля "Ядерный штурм", 1980 — Покажите! — Игорь Евгеньевич пробежал глазами письмо, кивнул головой в знак согласия "приговором", отдал его сотрудникам, задумался. — Впрочем… Дайте-ка ещё разок взглянуть! В этом предложении, — Тамм 6 Виктор Боруля "Ядерный штурм", 1980. очеркнул ногтем пальца кусочек текста, — что-то есть. Надо бы прокрутить. "Прокрутка" предложения и натолкнула одного из молодых физиков на мысль использовать в качестве термоизоляции магнитное поле. — Черт возьми, — радостно развивал он мысль, — Плазма — проводник! Попав в магнитное поле, её ионы и электроны не смогут свободно двигаться поперек магнитного поля. Это свойство и послужит уздой. Так? — Именно так, — подтвердил Игорь Евгеньевич. — Значит, магнитный термоядерный реактор?! — Да здравствует МТР! — Даешь МТР! Воспитанная в таммовских традициях высокопорядочности молодежь тут же подготовила письмо на имя начальства, где сообщала, что именно идея Лаврентьева послужила толчком к предложению создать магнитный термоядерный реактор. Высказывалось мнение о целесообразности отзыва Лаврентьева из армии и привлечения его, поскольку, видимо, он имеет какую-то специальную подготовку, к работе над МТР. Игорь Евгеньевич отнесся к письму с одобрением и тотчас же его подписал. Спустя некоторое время у физиков появился плотный, рослый парнишка с несколько неправильными чертами крупного лица и, чуть набычившись, представился: — Олег Лаврентьев Узнав о том, что парень призван в армию прямо со школьной скамьи и никакого специального образования не имеет, ошёломленные ученые приняли меры экстраординарного порядка, и вскоре Олег Лаврентьев стал студентом физфака Московского государственного университета". Получается, что Лаврентьева "устроили" в МГУ, а не он сам пробил туда себе дорогу… А вот ещё несколько отрывков из более претенциозной книги[7]: "Рядовой Олег Лаврентьев первый раз нес караульную службу на Сахалине. И когда шаги разводящего затихли в чуткой тишине глубокой ночи, ему сначала стало не по себе… …Побудка и физзарядка. Завтрак и зубрежка устава. Занятия по строевой и изучение скорострельного карабина. Наряды на кухню и чистка Оружия. …На раздумья, воспоминания не оставалось и минуты времени… (Как говорит сам Лаврентьев, на караулы он не ходил, а времени на дежурстве было как раз "навалом" — авт.) …С тех пор, как планета узнала о Хиросиме, атомная физика стала для Олега Лаврентьева стержнем всех его интересов. (Ядерной физикой Олег увлекся ещё до войны — авт.) …Через две недели тщательно переписанное самым красивым почерком… письмо было отправлено в Москву. На конверте тем же аккуратным старательным почерком был выведен адрес: "Москва. Кремль. Советскому Правительству". ---------------------- 7 Дорофеев, Дорофеева, "Сто лет восхождения", "Московский рабочий", 1983 Это было зимой 1950 года (Сахаров рассказывал, что к нему письмо попало летом 1950 г. — то самое письмо, которое согласно Дорофеевым Лаврентьев отослал зимой 1950 г. И никакого адреса, вроде: Москва, Кремль, Советскому Правительству. Письмо ушло секретной почтой. — авт.) Два месяца путешествовало солдатское письмо… Так несколько страничек, заполненных старательным округлым почерком солдата, попали в группу, которую возглавлял Игорь Евгеньевич Тамм. Игорь Евгеньевич письмо просмотрел мельком, … и пригласил к себе молодого кандидата Наук: "Вот, ознакомьтесь. Подумайте, что и как, и составьте толковое письменное заключение". Молодой кандидат, уже завоевавший среди теоретиков признание "восходящей звезды", прославившийся крайней безапелляционностью и категоричность в суждениях, письмо с Сахалина взял с неохотой: своих дел выше головы, а тут ещё возись с какой-то самодеятельностью… (Как не узнать в молодом кандидате Наук — безапелляционном и категоричном — Андрея Сахарова? Тогда, в начале 80-х было модно травить его. Быстренько присвоив себе солдатскую идею категоричный кандидат начал бессовестно ею пользоваться. — авт.) Солдат Олег Лаврентьев, естественно не мог ещё принимать в этом участия. Но ему была предоставлена возможность приехать в Москву и поступить в университет. Он стал физиком. Теперь он профессор, доктор Наук и продолжает работать над термоядерной проблемой в Украинском физико-техническом институте". (В этом абзаце единственный правдивый факт — Лаврентьев действительно работает в Физтехе. — авт.) Смотрины Соображения по термоядерному реактору также были отправлены в ЦК тем же письмом. А вскоре, после досрочной демобилизации Олег поехал в Москву сдавать вступительные экзамены в МГУ. Его зачислили по результатам конкурса на физфак, хотя и без стипендии. Вскоре он встретился в ЦК с Сербиным и рассказал ему про свои идеи Водородной бомбы. Тот молча выслушал и мрачно буркнул, что наши ученые работают над другим вариантом. Предложил заходить, если появятся ещё какие-либо идеи. Через месяц Олег принес ему проект усовершенствованной модели термоядерного реактора. Сербин выслушал и опять ничего не сказал. Ни помощи, ни поддержки от него не было… А спустя некоторое время Лаврентьева пригласил к себе в Кремль Василий Махнев — очень влиятельный член Спецкомитета. На столе Махнева лежал второй вариант реактора, там же Олега познакомили с Сахаровым, который рецензировал его работу. Кто такой Сахаров, Лаврентьев тогда ещё не знал, тот о себе ничего не рассказывал. А ещё через несколько дней он снова встретился в Кремле с Сахаровым — на приёме у Берия. Сначала Махнев провел в кабинет Берия Сахарова, а потом пригласил Лаврентьева. Нарком встал из-за стола, пошёл ему навстречу, подал руку… Когда все уселись, он спросил у Олега: — У вас что, болят зубы? — Да нет… — А почему щека распухал? Пришлось Олегу объяснять — почему у него опухшие щеки. Поговорили о его родителях — отец Лаврентьева тогда сидел в лагерях — и на том странный разговор закончился. А Махнев ликовал — смотрины прошли успешно. Позже Берия будет не раз звонить и интересоваться — "как дела у солдата?" Домой из Кремля Сахаров и Лаврентьев отправились пешком — оба были возбуждены и много говорили. Сахаров восторгался идеями Лаврентьева и, в конце концов, предложил работать вместе. Но телефон свой или адрес дать почему-то — может по рассеянности? — забыл. А робкий Лаврентьев настаивать не стал. К тому же, он считал Сахарова теоретиком, а Олега тянуло к эксперименту. Если бы он знал, что Андрей Дмитриевич работает над Водородной бомбой, он наверняка проявил все упорство, чтобы попасть в эту команду. Впрочем, как сегодня считает Олег Александрович, он со своими оригинальными идеями и настойчивостью в их пробивании явно не пришёлся бы ко двору этой сложившейся элитной команде. Со временем он узнал, над чем работает Сахаров и стал удивляться — почему тот, прочитав его предложения по термоядерному Оружию, на эту тему не заговаривал, а, когда Лаврентьев прямо спросил об этом, от ответа уклонился. И почему проигнорировал преложенную Олегом схему и главную изюминку — Дейтерий Лития? Что дал повод некоторым считать, что идея применения Li-6 была тоже "цельнотянутой".   Вот что по этому поводу говорит бывший замминистра и разработчик первой бомбы Владимир Алферов: "Сахаров сам рассказывал, что его несколько раз вызывал к себе Берия, и они беседовали наедине. Тогда это был не академик и трижды Герой, а мало кому известный кандидат Наук, и попасть к Берия на приём не каждому министру удавалось. Известно, что агенты Берия крутились около Теллера, и добытую Информацию Лаврентий передавал разработчику термоядерного заряда Сахарову. Ведь после таких бесед и родилась настоящая "водородка". Те шесть "недоношенных" первых бомб — "слоек" — даже хранить долго было нельзя…". …Новые смотрины, которые устроили Олегу, начались интригующе и, как всегда, ночью. За ним приехал хорошо сложенный человек и, не говоря ни слова, отвез в здание у трех вокзалов. В кабинете сидели генералы и штатский с большой бородой. Сначала спрашивали его об управляемом "термоядере", потом пошли намеки — высказаться насчёт Водородной бомбы. Олег был сбит с толку и напуган. У Берия его предупредили о строгой секретности всего, что связано с новым Оружием. Понятно, что Оружием интересуются генералы, но кто там с бородой, эксперт что ли? Потом Олег спросит — что это был за человек, и ему, усмехнувшись, ответят — "скоро узнаешь…". Знать бы ему тогда, что с ним беседовал Курчатов, он несомненно рассказал бы ему об усовершенствованном варианте с дополнительными компонентами — в частности бериллии — для большей эффективности бомбы и об улучшенной компоновке! А так — без санкции Берия — напуганный и перенервничавший, он не нашёл ничего лучшего, как брякнуть: — Я был у Берия… Наступила тишина. Все присутствующие боялись и ненавидели этого страшного человека. Курчатов стал спрашивать его об учебе, посоветовал закончить университет досрочно. Разговор постепенно угас. Больше им встретиться не пришлось… Оглавление   www.pseudology.org