Москва, "Высшая школа", 1999. I5ВN 5-06-003356-2 Хализев В.Е. Теория литературы Глава V. Литературные роды и Жанры 2. Жанры 1. О понятии "Жанр" Литературные Жанры — это группы Произведений, выделяемые в рамках родов Литературы. Каждый из них обладает определенным комплексом устойчивых свойств. Многие литературные Жанры имеют истоки и корни в фольклоре. Вновь возникшие в собственно литературном Опыте Жанры являют собою плод совокупной деятельности начинателей и продолжателей. Такова, например, сформировавшаяся в эпоху Романтизма лиро-эпическая поэма.   В её упрочении сыграли весьма ответственную роль не только Дж. Байрон, А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, но также их гораздо менее авторитетные и влиятельные современники. По Словам В.М. Жирмунского, исследовавшего этот Жанр, от больших поэтов "исходят творческие импульсы", которые позже другими, второстепенными претворяются в литературную Традицию: "Индивидуальные признаки великого Произведения превращаются в признаки жанровые"2.   Жанры, как видно, надындивидуальны. Их можно назвать индивидуальностями культурно-историческими. Жанры с трудом поддаются систематизации и классификации (в отличие от родов Литературы), упорно сопротивляются им. Прежде всего потому, что их очень много: в каждой художественной Культуре Жанры специфичны (хокку, танка, газель в Литературах стран Востока).   К тому же Жанры имеют разный исторический объем. Одни бытуют на протяжении всей истории словесного Искусства (какова, например, вечно живая от Эзопа до С.В. Михалкова басня); другие же соотнесены с определенными эпохами (такова, к примеру, литургическая драма в составе европейского средневековья). Говоря иначе, Жанры являются либо универсальными, либо исторически локальными. ————————— 1 Эпштейн М.Н. На перекрестке Образа и понятия (эссеизм в Культуре Нового Времени)//Эпштейн М.Н. Парадоксы новизны: О литературном развитии XIX-XX веков. М., 1988. С. 334, 380, 365, 369. 2 Белецкий А.И. Избранные труды по теории Литературы. С. 342. 3 Жирмунский В.М. Байрон и Пушкин (1924).Л., 1978. С. 227 Картина усложняется ещё и потому, что одним и тем же Словом нередко обозначаются жанровые явления глубоко различные. Так, древними греками элегия мыслилась как Произведение, написанное строго определенным стихотворным размером — элегическим дистихом (сочетание гекзаметра с пентаметром) и исполнявшееся речитативом под аккомпанемент флейты. Этой элегии (её родоначальник — поэт Каллин) VII до н.э). был присущ весьма широкий круг тем и мотивов (прославление доблестных воинов, философские размышления, Любовь, нравоучение). Позже (у римских поэтов Катулла, Проперция, Овидия) элегия стала Жанром, сосредоточенным прежде всего на любовной Теме.   А в Новое Время (в основном — вторая половина XVIII — начало XIX в). элегический Жанр благодаря Т. Грею и ВА Жуковскому стал определяться Настроением печали и грусти, сожаления и меланхолии. Вместе с тем и в эту пору продолжала жить элегическая Традиция, восходящая к античности. Так, в написанных элегическим дистихом "Римских элегиях" И.В. Гёте воспеты радости Любви, плотские Наслаждения, эпикурейская веселость. Та же атмосфера — в элегиях Парни, повлиявших на К.Н. Батюшкова и молодого Пушкина. Слово "элегия", как видно, обозначает несколько жанровых образований. Элегии ранних эпох и Культур обладают различными признаками. Что являет собой элегия как таковая и в чем её надэпохальная уникальность, сказать невозможно в принципе. Единственно корректным является определение элегии "вообще" как "Жанра лирической Поэзии" (этой мало что говорящей дефиницией не без оснований ограничилась "Краткая литературная энциклопедия"). Подобный Характер имеют и многие иные жанровые обозначения (поэма, роман, сатира и т.п).. Ю.Н. Тынянов справедливо утверждал, что "самые признаки Жанра эволюционируют". Он, в частности, отметил: "...то, что называли одою в 20-е годы XIX века или, наконец, Фет, называлось одою не по тем признакам, что во Время Ломоносова"1. Существующие жанровые обозначения фиксируют различные стороны Произведений. Так, Слово "Трагедия" констатирует причастность данной группы драматических Произведений определенному эмоционально-смысловому Настрою (Пафосу); Слово "повесть" говорит о принадлежности Произведений эпическому роду Литературы и о "среднем" объеме Текста (меньшем, чем у романов, и большем, чем у новелл и рассказов); сонет является лирическим Жанром, который характеризуется прежде всего строго определенным объемом (14 стихов) и специфической Системой рифм; Слово "сказка" указывает, во-первых на повествовательность и, во-вторых, на активность вымысла и присутствие фантастики.   И так далее. Б.В. Томашевский резонно замечал, что, будучи "многоразличными", жанровые признаки "на дают возможности логической классификации Жанров по одному какому-нибудь основанию"2. К тому же Авторы нередко обозначают Жанр своих Произведений произвольно, вне соответствия привычному словоупотреблению. Так, Н.В. Гоголь назвал "Мертвые Души" поэмой; "Дом у дороги" А.Т. Твардовского имеет Подзаголовок "лирическая хроника", "Василий Тёркин"- "книга про бойца". Ориентироваться в процессах эволюции Жанров и нескончаемом "разнобое" жанровых обозначений теоретикам Литературы, естественно, непросто. По мысли Ю.В. Стенника, "установление Систем жанровых типологий будет всегда сохранять опасность субъективизма и случайности"3. ———————————- 1 Тынянов Ю.Н. История Литературы. Поэтика. Кино. С. 275. 2 Томашевский Б.В. Теория Литературы. Поэтика. С. 207. 3 Стенник Ю.В. Системы Жанров в историко-литературном процессе // Историко-литературный процесс. Л., 1974. С. 173   К подобным предостережениям нельзя не прислушаться. Однако Литературоведение нашего столетия неоднократно намечало, а в какой-то мере и осуществляло разработку понятия "литературный Жанр" не только в аспекте конкретном, историко-литературном (исследования отдельных жанровых образований), но и собственно теоретическом. Опыты систематизации Жанров в перспективе надэпохальной и всемирной предпринимались как в отечественном, так и в зарубежном литературоведении4. 2. Понятие "содержательная форма" в применении к жанрам Рассмотрение Жанров непредставимо без обращения к организации, структуре, Форме литературных Произведений. Об этом Настойчиво говорили теоретики формальной школы. Так, Б.В. Томашевский назвал Жанры специфическими "группировками приемов", которые сочетаемы друг с другом, обладают устойчивостью и зависят "от обстановки возникновения, назначения и условий восприятия Произведений, от Подражания старым Произведениям и возникающей отсюда литературной Традиции". Признаки Жанра ученый характеризует как доминирующие в Произведении и определяющие его организацию1. Наследуя Традиции формальной школы, а вместе с тем и пересматривая некоторые её положения, ученые обратили пристальное внимание на смысловую сторону Жанров, оперируя терминами "жанровая Сущность" и "жанровое содержание". Пальма первенства здесь принадлежит М.М. Бахтину, который говорил, что жанровая Форма неразрывными узами связана с Тематикой Произведений и чертами миросозерцания их Авторов: "В Жанрах <...> на протяжении веков их Жизни накопляются Формы видения и Осмысления определенных сторон мира"2. Жанр составляет значимую конструкцию: "Художник Слова должен научиться видеть действительность глазами Жанра". И ещё: "Каждый Жанр <...> есть сложная Система средств и способов понимающего овладевания" действительностью3. Подчеркивая, что жанровые свойства Произведений составляют нерасторжимое единство, Бахтин вместе с тем разграничивал формальный (структурный) и собственно содержательный аспекты Жанра. Он отмечал, что такие укорененные в античности жанровые наименования, как эпопея, Трагедия, идиллия, характеризовавшие структуру Произведений, позже, в применении к Литературе Нового Времени, "употребляются как обозначение жанровой сущности4. О том, что представляет собой жанровая Сущность, в работах Бахтина впрямую не говорится, но из общей совокупности его суждений о романе (о них пойдет речь ниже) становится ясным, что имеются в виду художественные принципы освоения человека и его Связей с окружающим. Этот глубинный аспект Жанров в XIX в. рассматривался Гегелем, который характеризовал эпопею, сатиру и комедию, а также роман, привлекая понятия "субстанциальное" и "субъективное" (индивидуальное, призрачное). Жанры при этом связывались с определенного рода Осмыслением "общего состояния мира" и конфликтов ("коллизий"). Сходным Образом соотнес Жанры со стадиями взаимоотношений Личности и общества А.Н. Веселовский5. В том же русле (и, на Наш взгляд, ближе к Веселовскому, нежели к Гегелю)-Концепция литературных Жанров Г.Н. Поспелова, который в 1940-е годы предпринял оригинальный Опыт систематизации жанровых явлений. Он разграничил жанровые Формы "внешние" ("замкнутое композиционно-стилистическое целое") и "внутренние" ("специфически жанровое содержание" как принцип "образного мышления" и "познавательной трактовки Характеров"). ———————————— 1 Обзоры Опытов систематизирующего рассмотрения Жанров см. в: Hernadi P. Beyond Genie. New Directions in Literary Classification; Чернец Л.В. Литературные Жанры (проблемы типологии и Поэтики). М., 1982. 2 Томашевский Б.В. Теория Литературы. Поэтика. С. 206. 3 Бахтин М.М. Эстетика словесного Творчества. С. 332. 4 Медведев П.Н. Формальный метод в Литературоведении. (Бахтин под маской. Маска вторая). С. 150, 149. 5 Бахтин М.М. Проблемы Поэтики Достоевского. С. 233. 6 О понимании Жанров Гегелем и Веселовским см.: Чернец Л.В. Литературные Жанры. С. 25-43   Расценив внешние (композиционно-стилистические) жанровые Формы как содержательно нейтральные (в этом поспеловская Концепция Жанров, что неоднократно отмечалось, одностороння и уязвима), ученый сосредоточился на внутренней стороне жанров6. Он выделил и охарактеризовал три надэпохальные жанровые группы, положив в основу их разграничения социологический принцип: Тип соотношений между художественно постигаемым человеком и обществом, социальной средой в широком Смысле. "Если Произведения национально-исторического жанрового содержания (имеются в виду эпопеи, былины, оды. — В.Х)., — писал Г.Н. Поспелов, — познают Жизнь в аспекте становления национальных обществ, если Произведения романические осмысляют становление отдельных Характеров в частных отношениях, то Произведения "этологического" жанрового содержания раскрывают состояние национального общества или какой-то его части"7.   Этологические, или нравоописательные, Жанры — это Произведения Типа "Путешествия из Петербурга в Москву" А.Н. Радищева, "Кому на Руси жить хорошо" Н.А. Некрасова, а также сатиры, идиллии, утопии и антиутопии). Наряду с тремя названными жанровыми группами ученый выделял ещё одну: мифологическую, содержащую "народные образно-фантастические объяснения происхождения тех или иных явлений природы и Культуры". Эти Жанры он относил только к "предыскусству" исторически ранних, "языческих" обществ, полагая, что "мифологическая группа Жанров, при переходе народов на более высокие ступени общественной Жизни, не получила своего дальнейшего развития"1. Характеристика жанровых групп, которая дана Г.Н. Поспеловым, обладает достоинством четкой системности. Вместе с тем она неполна. Ныне, когда с отечественного Литературоведения снят запрет на обсуждение религиозно-философской проблематики Искусства, к сказанному ученым нетрудно добавить, что существует и является глубоко значимой группа литературно-художественных (а не только архаико-мифологических) Жанров, где человек соотносится не столько с Жизнью общества, сколько с космическими началами, универсальными законами миропорядка и высшими силами Бытия. Такова Притча, которая восходит к эпохам Ветхого и Нового заветов и "с содержательной стороны отличается тяготением к глубинной "премудрости" религиозного или моралистического Порядка"2.   Таково житие, ставшее едва ли не ведущим Жанром в христианском средневековье; здесь герой приобщен к идеалу праведничества и святости или по крайней мере к нему устремлен. Назовем и мистерию, тоже сформировавшуюся в средние века, а также религиозно-философскую лирику, у истоков которой - библейские "Псалмы". По Словам Вячеслав Иванова о Поэзии Ф.И. Тютчева, А.А. Фета, Вл. С. Соловьёва ("Римский дневник 1944 года", октябрь),   ...их трое, В земном прозревших неземное И нам предуказавших путь"   Названные Жанры, не укладывающиеся в какие-либо социологические построения, правомерно определить как онтологические (воспользовавшись термином Философии: Онтология — учение о Бытии). Данной группе Жанров причастны и Произведения карнавально-смехового Характера, в частности комедии: в них, как показал М.М. Бахтин, герой и окружающая его Реальность соотнесены с бытийными универсалиями. У истоков Жанров, которые Мы назвали онтологическими, мифологическая архаика, и прежде всего - Мифы о сотворении мира, именуемые этиологическими (или космологическими). Онтологический аспект Жанров выдвигается на первый план в ряде зарубежных теорий XX в. Жанры при этом рассматриваются прежде всего как определенным Образом описывающие Бытие как целое. Говоря Словами американского ученого К. Берка, это Системы приятия или неприятия мира3. ———————————— 1 Поспелов Г.Н. К вопросу о поэтических Жанрах // Доклады и сообщения филологического факультета МГУ. Выл, 5. 1948. С. 59-60. 2 Поспелов Г.Н. Проблемы исторического развития Литературы. М., 1972. С. 207. 3 Там же. С. 167-168. 4 Аверинцев С.С. Притча//Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. См. также: Тюпа В.И. Художественность чеховского рассказа. М.,1989. С. 13-32. 5 См.: Burke К. Attitudes Toward History, Los Altos, 1959; Чернец Л.В. Литературные Жанры. С. 59-61   В этом ряду теорий наиболее известна Концепция Н.Г. Фрая, заявленная в его книге "Анатомия Критики" (1957). Жанровая Форма, говорится в ней, порождается Мифами о Временах года и соответствующими им Ритуалами: "Весна олицетворяет зарю и рождение, порождая Мифы <..-> о пробуждении и воскресении, излагает И.П. Ильин мысли канадского ученого, о сотворении света и гибели тьмы, а также Архетипы дифирамбической и рапсодической Поэзии. Лето символизирует зенит, брак, триумф, порождая Мифы об апофеозе, священной свадьбе, посещении рая и Архетипы комедии, идиллии, рыцарского романа. Осень как Символ захода солнца и Смерти порождает Мифы увядания жизненной энергии, умирающего бога, насильственной Смерти и жертвоприношения и Архетипы Трагедии и элегии. Зима, олицетворяя мрак и безысходность, порождает Миф о победе темных сил и потопе, возвращении Хаоса, гибели героя и богов, а также Архетипы сатиры"4. Содержательная (смысловая) основа литературных Жанров, как видно, привлекает к себе самое пристальное внимание ученых XX в. И осмысливается она по-разному. 3. Роман: жанровая сущность Роман, признанный ведущим Жанром Литературы последних двух-трех столетий, приковывает к себе пристальное внимание литературоведов и критиков1. Становится он также предметом раздумий самих Писателей. Вместе с тем этот Жанр поныне остается загадкой. Об исторических судьбах романа и его будущем высказываются самые разные, порой противоположные мнения. "Его,писал Т. Манн в 1936 г., прозаические качества, сознательность и критицизм, а также богатство его средств, его способность свободно и оперативно распоряжаться показом и исследованием, музыкой и знанием, Мифом и Наукой, его человеческая широта, его объективность и Ирония делают роман тем, чем он является в наше Время: монументальным и главенствующим видом художественной Литературы"2.   О.Э. Мандельштам, напротив, говорил о закате романа и его исчерпанности (статья "Конец романа", 1922). В психологизации романа и ослаблении в нём внешне- событийного начала (что имело место уже в XIX в). поэт усмотрел симптом упадка и преддверье гибели Жанра, ныне ставшего, по его Словам, "старомодным"3. В современных Концепциях романа так или иначе учитываются высказывания о нём, сделанные в прошлом столетии. Если в Эстетике Классицизма роман третировался как Жанр низкий ("Герой, в ком мелко все, лишь для романа годен"; "Несообразности с романом неразлучны"4), то в эпоху Романтизма он поднимался на щит как воспроизведение " обыденной действительности" и одновременно "зеркало мира и <...> своего века", плод "вполне зрелого Духа"5; как "романтическая книга", где в отличие от традиционного эпоса находится место непринужденному выражению Настроений Автора и героев, и юмору и игровой легкости6. "Каждый роман должен приютить в себе Дух всеобщего",писал Жан-Поль7. Свои теории романа мыслители рубежа XVIII-XIX вв. обосновывали Опытом современных Писателей, прежде всего- И.В. Гёте как Автора книг о Вильгельме Мейстере. Сопоставление романа с традиционным эпосом, намеченное Эстетикой и Критикой Романтизма, было развернуто Гегелем: "Здесь <...> вновь (как в эпосе.— в.Х). выступает во всей полноте богатство и многосторонность интересов, состояний, Характеров, жизненных условий, широкий фон целостного мира, а также эпическое изображение событий". ——————————————— 1 Ильин И.П. Н.Г. Фрай //Современные зарубежные литературоведы: Справочник. Страны капитализма. Ч. III. М., 1987.С. 87-88. 2 На протяжении последних двух-трех десятилетий в нашей стране созданы монографии В.Д. Днепрова, Д.В. Затонского, В.В, Кожинова, Н.С. Лейтес, Н.Т. Рымаря, Н.Д, Тамарченко, А.Я. Эсалнек, посвященные истории и теории романа. Назовем также: Zur Poetik des Romans. Hisg. von V. Klotz. Darmstadt, 1965; Deutsche Roman theorien. Hrsg. von R. Grimm. Fr. a М., 1968. 3 Манн Т. Письма. М., 1975. С. 81. 4 Мандельштам О.Э. Слово и Культура. С. 74-75. 5 Буало Н. Поэтическое Искусство. С. 81. 6 Шеллинг Ф.В. Философия Искусства. С, 382-384. 7 См.: Шлегель Ф. Эстетика. Философия. Критика: В 2 т. Т. 1. С. 404-406. 8 Жан-Поль. Приготовительная школа Эстетики. С. 257   С другой же стороны, в романе отсутствуют присущее эпосу "изначально поэтическое состояние мира", здесь наличествуют "прозаически упорядоченная действительность" и "конфликт между Поэзией сердца и противостоящей ей прозой житейских отношений". Этот конфликт, отмечает Гегель, "разрешается трагически или комически" и часто исчерпывается тем, что герои примиряются с "обычным Порядком мира", признав в нём "подлинное и субстанциальное начало"8. Сходные мысли высказывал В. Г. Белинский, назвавший роман эпосом частной Жизни: предмет этого Жанра — "судьбы частного человека", обыкновенная, "каждодневная Жизнь"9.   Во второй половине 1840-х годов Критик утверждал, что роман и родственная ему повесть "стали теперь во главе всех других родов Поэзии"1. Во многом перекликается с Гегелем и Белинским (в то же Время дополняя их), М.М. Бахтин в работах о романе, написанных главным Образом в 1930-е годы и дождавшихся публикации в 1970-е. Опираясь на Суждения Писателей XVIII в. Г. Филдинга и К.М. Виланда, ученый в статье "Эпос и роман (О методологии исследования романа)" (1941) утверждал, что герой романа показывается "не как готовый и неизменный, а как становящийся, изменяющийся, воспитуемый Жизнью"; это лицо "не должно быть "героичным" ни в эпическом, ни в трагическом Смысле этого Слова, романический герой объединяет в себе как положительные, так и отрицательные черты, как низкие, так и высокие, как смешные, так и серьезные"1.   При этом роман запечатлевает "живой контакт" человека "с неготовой, становящейся современностью (незавершенным Настоящим)". И он "более глубоко, существенно, чутко и быстро", чем какой-либо иной Жанр, "отражает становление самой действительности". Главное же, роман (по Бахтину) способен открывать в человеке не только определившиеся в поведении свойства, но и нереализованные возможности, некий личностный потенциал: "Одной из основных внутренних тем романа является именно Тема неадекватности герою его судьбы и его положения", человек здесь может быть " или больше своей судьбы, или меньше своей человечности". Приведенные Суждения Гегеля, Белинского и Бахтина правомерно считать аксиомами теории романа, осваивающего Жизнь человека (прежде всего частную, индивидуально-биографическую) в динамике, становлении, эволюции и в ситуациях сложных, как правило, конфликтных отношений героя с окружающим. В романе неизменно присутствует и едва ли не доминирует — в качестве своего рода "сверхтемы" - художественное постижение (воспользуемся известными Словами А.С. Пушкина) "самостоянье человека", которое составляет (позволим себе дополнить поэта) и "залог величия его", и источник горестных падений, жизненных тупиков и катастроф. Почва для становления и упрочения романа, говоря иначе, возникает там, где наличествует интерес к человеку, который обладает хотя бы относительной независимостью от установлений социальной среды с её императивами, Обрядами, Ритуалами, которому не свойственна "стадная" включенность в социум. В романах широко запечатлеваются ситуации отчуждения героя от окружающего, акцентируются его неукорененность в Реальности, бездомность, житейское странничество и духовное скитальчество. Таковы "Золотой осел" Апулея, рыцарские романы средневековья, "История Жиль Блаза из Сантильяны" А.Р. Лесажа. Вспомним также Жюльена Сореля ("Красное и черное" Стендаля), Евгения Онегина ("Всему чужой, ничем не связан", сетует пушкинский герой на свою участь в письме Татьяне), герценовского Бельтова, Раскольникова и Ивана Карамазова у Ф.М. Достоевского. Подобного рода романные герои (а им нет числа) "опираются лишь на себя"2. —————————————— 1 Гегель Г.В.Ф. Эстетика: В 4 т. Т. 3. С. 474-475. 2 Белинский В.Г. Полное собр. соч.: В 13 т. Т. 5. С. 34. 3 Белинский В.Г. Полное собр. соч.: В. 13 т. Т. 10. С. 315. 4 Бахтин М.М. Вопросы Литературы и Эстетики. С. 453. Ниже отсылки к этому изданию даются в Тексте (указывается страница) Отчуждение человека от социума и миропорядка было интерпретировано М.М. Бахтиным как необходимо доминирующее в романе. Ученый утверждал, что здесь не только герой, но и сам Автор предстают неукорененными в мире, удаленными от начал устойчивости и стабильности, чуждыми преданию. Роман, по его мысли, запечатлевает "распадение эпической (и трагической) Целостности человека" и осуществляет "смеховую фамильяризацию мира и человека". "У романа, — писал Бахтин,новая, специфическая проблемность; для него характерно вечное переосмысление — переоценка" . В этом Жанре Реальность "становится миром, где первого Слова (идеального начала) нет, а последнее ещё не сказано" (2-473). Тем самым роман рассматривается как выражение миросозерцания скептического и релятивистского, которое мыслится как кризисное и в то же Время имеющее перспективу. Роман, утверждает Бахтин, готовит новую, более сложную Целостность человека "на более высокой ступени <...> развития" Много сходного с бахтинской теорией романа в Суждениях известного венгерского философа-марксиста и литературоведа Д. Лукача, который назвал этот Жанр эпопеей обезбоженного мира, а психологию романного героя — демонической. Предметом романа он считал историю человеческой Души, проявляющейся и познающей себя во всяческих приключениях (авантюрах), а преобладающей его тональностью - Иронию, которую определял как негативную мистику эпох, порвавших с Богом. Рассматривая роман как зеркало взросления, зрелости общества и антипод эпопеи, запечатлевшей "нормальное детство" человечества, Д. Лукач говорил о воссоздании этим Жанром человеческой Души, заблудившейся в пустой и мнимой действительности1 Однако роман не погружается всецело в атмосферу демонизма и Иронии, распада человеческой цельности, отчужденности людей от мира, но ей и противостоит. Опора героя на самого себя в классической романистике XIX в. (как западноевропейской, так и отечественной) представала чаще всего в освещении двойственном: с одной стороны, как достойное человека "самостоянье", Возвышенное, привлекательное, чарующее, с другой — в качестве источника заблуждений и жизненных поражений. "Как я ошибся, как наказан!"-горестно восклицает Онегин, подводя итог своему уединенно свободному пути. Печорин сетует, что не угадал собственного "высокого назначения" и не нашел достойного применения "необъятным силам" своей Души. Иван Карамазов в финале романа, мучимый Совестью, заболевает белой горячкой. "И да поможет Бог бесприютным скитальцам", сказано о судьбе Рудина в конце тургеневского романа. При этом многие романные герои стремятся преодолеть свою уединенность и отчужденность, жаждут, чтобы в их судьбах "с миром утвердилась Связь" (А. Блок). Вспомним ещё раз восьмую главу "Евгения Онегина", где герой воображает Татьяну сидящей у окна сельского дома; а также тургеневского Лаврецкого, гончаровского Райского, толстовского Андрея Волконского или даже Ивана Карамазова, в лучшие свои минуты устремленного к Алеше. Подобного рода романные ситуации охарактеризовал Г.К. Косиков: ""Сердце" героя и "сердце" мира тянутся друг к другу, и проблема романа заключается <...> в том, что им вовеки не дано соединиться, причем вина героя за это подчас оказывается не меньшей, чем вина мира"2. Важно и иное: в романах немалую роль играют герои, самостоянье которых не имеет ничего общего с уединенностью сознания, отчуждением от окружающего, опорой лишь на себя. Среди романных персонажей Мы находим тех, кого, воспользовавшись Словами М.М. Пришвина о себе, правомерно назвать "деятелями Связи и общения". Такова "переполненная Жизнью" Наташа Ростова, которая, по выражению С.Г. Бочарова, неизменно "обновляет, освобождает" людей, "определяет их <...> поведение". —————————————- 1 Кожинов В.В. Роман — эпос нового Времени // Теория Литературы... М., 1964. С. 107. 2 Cм.: Lukacs G. Die Theorie des Romans. Ein geschichtsphilosophischer Vereuch uber die Fomien der grossen Epik. Neuweid a. Rhein; Berlin; Spandau, 1963. S. 96, 87-92. 3 Косиков Г.К. К теории романа (роман средневековый и роман Нового Времени). С. 71   Эта героиня Л.Н. Толстого наивно и вместе с тем убежденно требует "немедля, сейчас открытых, прямых, человечески простых отношений между людьми"3. Таковы князь Мышкин и Алеша Карамазов у Достоевского. В ряде романов (особенно Настойчиво-в Творчестве Ч. Диккенса и русской Литературе XIX в). возвышающе и поэтизирующе подаются душевные контакты человека с близкой ему Реальностью и, в частности, семейно-родовые Связи ("Капитанская дочка" А.С. Пушкина; "Соборяне" и "Захудалый род" Н.С. Лескова; "Дворянское гнездо" И.С. Тургенева; "Война и мир" и "Анна Каренина" Л.Н. Толстого). Герои подобных Произведений (вспомним Ростовых или Константина Левина) воспринимают и мыслят окружающую Реальность не столько чуждой и враждебной себе, сколько дружественной и сродной. Им присуще то, что М.М. Пришвин назвал "родственным вниманием к миру"4. Тема Дома (в высоком Смысле Слова — как неустранимого бытийного начала и непререкаемой Ценности) Настойчиво (чаще всего в напряженно драматических тонах) звучит и в романистике нашего столетия: у Дж. Голсуорси ("Сага о Форсайтах" и последующие Произведения), Р. Мартена дю Гара ("Семья Тибо"), У. Фолкнера ("Шум и ярость"), М.А Булгакова ("Белая гвардия"), М.А. Шолохова ("Тихий Дон"), Б.Л. Пастернака ("Доктор Живаго"), В, Г. Распутина ("Живи и помни", "Последний срок"). Романы близких нам эпох, как видно, в немалой степени ориентированы на идиллические Ценности (хотя и не склонны выдвигать на авансцену ситуации гармонии человека и близкой ему Реальности). Ещё Жан-Поль (имея в виду, вероятно, такие Произведения, как "Юлия, или Новая Элоиза" Ж.Ж. Руссо и "Векфильдский священник" О. Голдсмита) отмечал, что идиллия — это "Жанр, родственный роману"1. А по Словам М.М. Бахтина, "значение идиллии для развития романа <...> было огромным"2. Роман впитывает в себя Опыт не только идиллии, но и ряда других Жанров; в этом Смысле он подобен губке. Этот Жанр способен включить в свою сферу черты эпопеи, запечатлевая не только частную Жизнь людей, но и события национально-исторического масштаба ("Пармская обитель" Стендаля, "Война и мир" Л.Н. Толстого, "Унесенные ветром" М. Митчелл). Романы в состоянии воплощать Смыслы, характерные для Притчи. По Словам О.А. Седаковой, "в Глубине "русского романа" обыкновенно лежит нечто подобное Притче"3. Несомненна причастность романа и Традициям агиографии. Житийное начало весьма ярко выражено в Творчестве Достоевского4. Лесковских "Соборян" правомерно охарактеризовать как роман-житие. Романы нередко обретают черты сатирического нравоописания, каковы, к примеру, Произведения О. де Бальзака, У.М. Теккерея, "Воскресение" Л.Н. Толстого. Как показал М.М. Бахтин, далеко не чужда роману (в особенности авантюрно-плутовскому) и фамильярно-смеховая, карнавальная стихия, первоначально укоренившаяся в комедийно-фарсовых Жанрах.   Вячеслав Иванов не без оснований характеризовал Произведения Ф.М. Достоевского как "романы-Трагедии". "Мастер и Маргарита" М.А. Булгакова — это своего рода роман-Миф, а "Человек без свойств" Р. Музиля — роман— эссе. Свою тетралогию "Иосиф и его братья" Т. Манн в докладе о ней назвал "мифологическим романом", а его первую часть ("Былое Иакова") "фантастическим эссе"5. Творчество Т. Манна, по Словам немецкого ученого, знаменует серьезнейшую трансформацию романа: его погружение в Глубины мифологические8. ———————————- 1 Бочаров С.Г. Роман Л. Толстого "Война и мир", 3- е изд. М., 1978. С. 58, 68. 2 Писатель утверждал, что этим даром обладают в той или иной мере все люди, что художники (в частности— писатели) призваны бесконечно расширять "силы родственного внимания" (Пришвин М.М. Собрание соч.: В 8 т. М., 1984. Т. 3. С. 61). 3 Жан-Поль. Приготовительная школа Эстетики. С. 261. 4 Бахтин М.М. Вопросы Литературы и Эстетики. С. 377. 5 Седакова О.А. Притча и русский роман//Искусство кино. 1994. No 4. С. 12. 6 См.: Ветловская В.Е. Поэтика романа "Братья Карамазовы". Л., 1977. 7 Манн Т. Иосиф и его братья. М" 1968. Кн. 2. С. 904 8 Cм.: Schirokauer A. Begengungswandel des Romans // Zur Poetik des Romans. S. 28-31 Роман, как видно, обладает двоякой содержательностью: во-первых, специфичной именно для него ("самостоянье" и эволюция героя, явленные в его частной Жизни), во-вторых, пришедшей к нему из иных Жанров. Правомерен вывод; жанровая Сущность романа синтетична. Этот Жанр способен с непринужденной свободой и беспрецедентной широтой соединять в себе содержательные начала множества Жанров, как смеховых, так и серьезных. По-видимому, не существует жанрового начала, от которого роман остался бы фатально отчужденным. Роман как Жанр, склонный к синтетичности, резко отличен от иных, ему предшествовавших, являвшихся "специализированными" и действовавших на неких локальных "участках" художественного постижения мира. Он (как никакой другой) оказался способным сблизить Литературу с Жизнью в её многоплановости и сложности, противоречивости и богатстве. Романная свобода освоения мира не имеет границ. И Писатели различных стран и эпох пользуются этой свободой самым разным Образом. Многоликость романа создает для теоретиков Литературы серьезные трудности. Едва ли не перед каждым, кто пытается охарактеризовать роман как таковой, в его всеобщих и необходимых свойствах, возникает соблазн своего рода синекдохи: подмены целого его частью. Так, О.Э. Мандельштам судил о природе этого Жанра по "романам карьеры" XIX в., героев которых увлек небывалый успех Наполеона. В романах же, акцентировавших не волевую устремленность самоутверждающегося человека, а сложность его психологии и действие внутреннее, поэт усмотрел симптом упадка Жанра и даже его конца7. Т. Манн в своих Суждениях о романе как исполненном мягкой и  доброжелательной Иронии опирался на собственный художественный Опыт и в значительной мере на романы воспитания И. В. Гете1. Иную ориентацию, но тоже локальную (прежде всего на Опыт Достоевского), имеет бахтинская теория. При этом романы Писателя интерпретированы ученым очень своеобразно. Герои Достоевского, по мысли Бахтина,это прежде всего носители Идей (идеологии); их голоса равноправны, как и голос Автора по отношению к каждому из них. В этом усматривается полифоничность, являющаяся высшей точкой романного Творчества и выражением недогматического мышления Писателя, понимания им того, что единая и полная Истина "принципиально невместима в пределы одного сознания". Романистика Достоевского рассматривается Бахтиным как Наследование античной "менипповой сатиры". Мениппея — это Жанр, "свободный от предания", приверженный к "необузданной фантастике", воссоздающий "приключения Идеи или правды в мире: и на земле, и в преисподней, и на Олимпе". Она, утверждает Бахтин, является Жанром "последних вопросов", осуществляющим "морально-психологическое экспериментирование", и воссоздает "раздвоение Личности", "необычные сны, страсти, граничащие с безумием2. Другие же, не причастные полифонии разновидности романа, где преобладает интерес Писателей к людям, укорененным в близкой им Реальности, и авторский "голос" доминирует над голосами героев, Бахтин оценивал менее высоко и даже отзывался о них иронически: писал о "монологической" односторонности и узости "романов усадебно — домашне-комнатно-квартирно-семейных", будто бы забывших о пребывании человека "на пороге" вечных и неразрешимых вопросов. При этом назывались Л.Н. Толстой, И.С. Тургенев, И.А. Гончаров3. В многовековой истории романа явственно просматриваются два его Типа, более или менее соответствующие двум стадиям литературного развития4. Это, во-первых, Произведения остро событийные, основанные на внешнем действии, герои которых стремятся к достижению каких-то локальных целей. Таковы романы авантюрные, в частности плутовские, рыцарские, "романы карьеры", а также приключенческие и детективные. Их Сюжеты являют собой многочисленные сцепления событийных узлов (интриг, приключений и т.п)., как это имеет место, к примеру, в байроновском "Дон Жуане" или у А. Дюма. ————————————- 1 Cм.: Мандельштам О.Э. Слово и Культура. С. 73. 2 См.: Манн Т. Искусство романа//Манн Т. Собрание соч.: В 10 т. Т. 10. 3 Бахтин М.М. Проблемы Поэтики Достоевского. С. 135, 192-197. 4 См.: там же. С. 292-293. 5 См.: Грифцов Б.А. Теория романа. М., 1927 Во-вторых, это романы, возобладавшие в Литературе последние  двух-трех столетий, когда одной из центральных проблем общественной мысли, художественного Творчества и Культуры в целом стало духовное самостоянье человека.   С действием внешним здесь успешно соперничает внутреннее действие: событийность заметно ослабляется, и на первый план выдвигается Сознание героя в его многоплановости и сложности, с его нескончаемой динамикой и психологическими нюансами (о психологизме в Литературе. Персонажи подобных романов изображаются не только устремленными к каким-то частным целям, но и осмысляющими свое место в мире, уясняющими и реализующими свою ценностную ориентацию.   Именно в этом Типе романов специфика Жанра, о которой шла речь, сказалась с максимальной полнотой. Близкая человеку Реальность ("ежедневная Жизнь") осваивается здесь не в качестве заведомо "низкой прозы", но как причастная подлинной человечности, веяниям данного Времени, универсальным бытийным началам, главное же — как арена серьезнейших конфликтов. Русские романисты XIX в. хорошо знали и Настойчиво показывали, что "потрясающие события-меньшее испытание для человеческих отношений) чем будни с мелкими неудовольствиями"5. Одна из важнейших черт романа и родственной ему повести (особенно в XIX-XX вв). — пристальное внимание Авторов к окружающей героев микросреде, влияние которой они испытывают и на которую так или иначе воздействуют. Вне воссоздания микросреды романисту "очень трудно показать внутренний мир Личности"1. У истоков отныне упрочившейся романной Формы — дилогия И.В. Гёте о Вильгельме Мейстере (эти Произведения Т. Манн назвал "углубленными во внутреннюю Жизнь, сублимированными приключенческими романами"2), а также "Исповедь" Ж.Ж. Руссо, "Адольф" Б. Констана, "Евгений Онегин", в котором передана присущая творениям А.С. Пушкина "Поэзия действительности".   С этого Времени романы, сосредоточенные на Связях человека с близкой ему Реальностью и, как правило, отдающие предпочтение внутреннему действию, стали своего рода центром Литературы. Они самым серьезным Образом повлияли на все иные Жанры, даже их преобразили. По выражению М.М. Бахтина, произошла романизация словесного Искусства: когда роман приходит в "большую Литературу", иные Жанры резко видоизменяются, "в большей или меньшей степени "романизируются""3. При этом транс)формируются и структурные свойства Жанров: их формальная организация становится менее строгой, более непринужденной и свободной. К этой (формально-структурной) стороне Жанров Мы и обратимся. ———————————— 1 Аксаков С.Т. Собрание соч.: В 2 т. М" 1966. Т. 1. С. 246. 2 Эсалнек А.Я. Внутрижанровая типология и пути её изучения. М., 1985. С. 93. Об освоении Писателями микросреды см.: Шешунова С.В. Микросреда и культурный фон в художественной Литературе // Филологические Науки. 1989. No 5. 3 Манн Т. Искусство романа. С. 282. 4 Бахтин М.М. Вопросы Литературы и Эстетики. С. 450 4. Жанровые структуры и каноны Литературные Жанры (помимо содержательных, сущностных качеств) обладают структурными, формальными свойствами, имеющими разную меру определенности. На более ранних этапах (до эпохи Классицизма включительно) на первый план выдвигались и осознавались как доминирующие именно формальные аспекты Жанров. Жанрообразующими началами становились и стиховые размеры (метры), и строфическая организация ("твердые Формы", как их нередко именуют), и ориентация на те или иные речевые конструкции, и принципы построения. За каждым Жанром были строго закреплены комплексы художественных средств. Жесткие предписания относительно предмета изображения, построения Произведения и его речевой ткани оттесняли на периферию и даже нивелировали индивидуально-авторскую инициативу.   Законы Жанра властно подчиняли себе творческую волю Писателей. "Древнерусские Жанры, пишет Д.С. Лихачев, в гораздо большей степени связаны с определенными Типами Стиля, чем Жанры нового Времени <...> Нас поэтому не удивят выражения "житийный Стиль", "хронографический Стиль", "летописный Стиль", хотя, конечно, в пределах каждого Жанра могут быть отмечены индивидуальные отклонения". Средневековое Искусство, по Словам ученого, "стремится выразить коллективное отношение к изображаемому. Отсюда многое в нём зависит не от творца Произведения, а от Жанра, к которому это Произведение принадлежит <...> Каждый Жанр имеет свой строго выработанный традиционный Образ Автора, Писателя, "исполнителя"4. Традиционные Жанры, будучи строго формализованы, существуют отдельно друг от друга, порознь. Границы между ними явственны и четки, каждый "работает" на своем собственном "плацдарме". Подобного рода жанровые образования являются Они следуют определенным нормам и правилам, которые вырабатываются Традицией и обязательны для Авторов. Канон Жанра — это "определенная Система устойчивых и твердых (курсив мой.— В.Х). жанровых признаков"5. Слово "Канон" (от др.-гр. kanon — правило, предписание) составило название трактата древнегреческого скульптора Поликлета (V в. до н.э).. Здесь Канон был осознан как совершенный образец, сполна реализующий некую норму. Каноничность Искусства (в том числе -  словесного) мыслится в этой терминологической Традиции как неукоснительное следование художников правилам, позволяющее им приблизиться к совершенным образцам1. Жанровые нормы и правила (Каноны) первоначально формировались стихийно, на почве Обрядов с их Ритуалами и Традиций народной Культуры. "И в традиционном фольклоре, и в архаической Литературе жанровые структуры неотделимы от внелитературных ситуаций, жанровые законы непосредственно сливаются с правилами ритуального и житейского приличия"2. Позже, по мере упрочнения в художественной деятельности рефлексии, некоторые жанровые Каноны обрели облик четко сформулированных положений (постулатов). Регламентирующие указания поэтам, императивные установки едва ли не доминировали в учениях о Поэзии Аристотеля и Горация, Ю.Ц. Скалигера и Н. Буало. В подобного рода нормативных теориях Жанры, и без того обладавшие определенностью, обретали максимальную упорядоченность.   Регламентация Жанров, вершимая эстетической мыслью, достигла высшей точки в эпоху Классицизма. Так, Н. Буало в третьей главе своего стихотворного трактата "Поэтическое Искусство" сформулировал для основных групп литературных Произведений весьма жесткие правила. Он, в частности, провозгласил принцип трех единств (места, Времени, действия) как необходимый в драматических Произведениях. Резко разграничивая Трагедию и комедию, Буало писал: Уныния и слез смешное вечный враг. С ним тон трагический несовместим никак, Но унизительно комедии серьезной Толпу увеселять остротою скабрезной. В комедии нельзя разнузданно шутить, Нельзя запутывать живой интриги нить, Нельзя от замысла неловко отвлекаться И мыслью в пустоте все Время растекаться5. Главное же, нормативная Эстетика (от Аристотеля до Буало и Сумарокова) Настаивала на том, чтобы поэты следовали непререкаемым жанровым образцам, каковы прежде всего эпопеи Гомера, Трагедии Эсхила и Софокла. ———————————- 1 Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской Литературы. С. 69-70. 2 Бахтин М.М. Вопросы Литературы и Эстетики. С. 452. 3 См.: Проблема Канона в древнем и средневековом Искусстве Азии и Африки. М., 1973. (Введение, статьи А.Ф. Лосева и Ю.М. Лотмана). 4 Аверинцев С.С., Андреев М.Л., Гаспаров М.Л., Гринцер П.А., Михайлов А.В. Категории Поэтики в смене литературных эпох. С. 12. 5 Буало Н. Поэтическое Искусство. М., 1957. С. 94 В эпохи нормативных поэтик (от античности до XVII-XVIII вв). наряду с Жанрами, которые рекомендовались и регламентировались  теоретиками ("Жанрами de jure", по выражению С.С. Аверинцева), существовали и "Жанры de facto", в течение ряда столетий не получавшие теоретического обоснования, но тоже обладавшие устойчивыми структурными свойствами и имевшие определенные содержательные "пристрастия"4.   Таковы сказки, басни, новеллы и подобные последним смеховые сценические Произведения, а также многие традиционные лирические Жанры (включая фольклорные). Жанровые структуры видоизменились (и весьма резко) в Литературе последних двух-трех столетий, особенно-в постромантические эпохи. Они стали податливыми и гибкими, утратили каноническую строгость, а потому открыли широкие просторы для проявления индивидуально-авторской инициативы. Жесткость разграничения Жанров себя исчерпала и, можно сказать, канула в Лету вместе с классицистической Эстетикой, которая была решительно отвергнута в эпоху Романтизма. "Мы видим, писал В. Гюго в своем программном предисловии к драме "Кромвель", как быстро рушится произвольное деление Жанров перед доводами разума и Вкуса"5. "Деканонизация" жанровых структур дала о себе знать уже в XVIII в. Свидетельства тому — произведения Ж.Ж. Руссо и Л. Стерна. Романизация Литературы последних двух столетий знаменовала её "выход" за рамки жанровых Канонов и одновременно - стирание былых границ между Жанрами. В XIX-XX вв. "жанровые категории теряют четкие очертания, модели Жанров в большинстве своем распадаются"1. Это, как правило, уже не изолированные друг от друга явления, обладающие ярко выраженным набором свойств, а группы Произведений, в которых с большей или меньшей отчетливостью просматриваются те или иные формальные и содержательные предпочтения и акценты. Литература последних двух столетий (в особенности XX в). побуждает говорить также о наличии в её составе Произведений, лишенных жанровой определенности, каковы многие драматические Произведения с нейтральным подзаголовком "пьеса", художественная проза эссеистского Характера, а также многочисленные лирические стихотворения, не укладывающиеся в рамки каких-либо жанровых классификаций. В.Д. Сквозников отметил) что в лирической Поэзии XIX в., начиная с В. Гюго, Г. Гейне, М.Ю. Лермонтова, "исчезает былая жанровая определенность": "... лирическая мысль <...> обнаруживает тенденцию ко все более синтетическому выражению", происходит "атрофия Жанра в лирике". "Как ни расширять Понятие элегичности, говорится о стихотворении М.Ю. Лермонтова "1-го января",все равно не уйти от того очевидного обстоятельства, что лирический шедевр перед Нами налицо, а жанровая природа его совершенно неопределенна. Вернее - её вовсе нет, потому что она ничем не ограничена"2. Вместе с тем обладающие устойчивостью жанровые структуры не утратили своего значения ни в пору Романтизма, ни в последующие эпохи. Продолжали и продолжают существовать традиционные, имеющие многовековую историю Жанры с их формальными (композиционно-речевыми) особенностями (ода, басня, сказка). "Голоса" давно существующих Жанров и голос Писателя как творческой индивидуальности каждый раз как-то по-новому сливаются воедино в Произведениях А.С. Пушкина. В стихотворениях эпикурейского звучания (анакреонтическая Поэзия) Автор подобен Анакреону, Парни, раннему К.Н. Батюшкову, а вместе с тем весьма ярко проявляет себя (вспомним "Играй, Адель, не знай печали..." или "От меня вечор Леила...") ———————————- 1 См.: Аверинцев С.С. Жанр как абстракция и Жанр как Реальность: диалектика замкнутости и разомкнутости//Аверинцев С.С. Риторика и истоки европейской литературной Традиции. М., 1996. С. 207-214. 2 Гюго В. Собрание соч.: В 15 т. М., 1956. Т. 4. С. 397. 3 Уэллек Р. и Уоррен О. Теория Литературы. С. 249. 4 Сквозников В.Д. Лирика. С. 208, 214   Как создатель торжественной оды "Я памятник себе воздвиг нерукотворный..." поэт, уподобляя себя Горацию и Г.Р. Державину, отдавая дань их художнической манере, в то же Время выражает собственное credo, совершенно уникальное. Пушкинские сказки, самобытные и неповторимые, в то же Время органически причастны Традициям этого Жанра, как фольклорным, так и литературным. Вряд ли человек, впервые знакомящийся с названными творениями, сможет ощутить, что они принадлежат одному Автору: в каждом из поэтических Жанров великий поэт проявляет себя совершенно по-новому, оказываясь не похожим сам на себя.   Таков не только Пушкин. Разительно не сходны между собой лироэпические поэмы М.Ю. Лермонтова в Традиции Романтизма ("Мцыри", "Демон") с его народно — поэтической "Песней про <...> купца Калашникова". Подобного рода "протеическое" самораскрытие Авторов в различных Жанрах усматривают современные ученые и в западноевропейских Литературах Нового Времени: "Аретино, Боккаччо, Маргарита Наваррская, Эразм Роттердамский, даже Сервантес и Шекспир в разных Жанрах предстают как бы разными индивидуальностями"3. Структурной устойчивостью обладают и вновь возникшие в XIX- XX вв. жанровые образования. Так, несомненно наличие определенного формально-содержательного комплекса в лирической Поэзии Символистов (тяготение к универсалиям и особого рода лексике, семантическая усложненность речи, апофеоз таинственности и т.п).. Неоспоримо наличие структурной и концептуальной общности в романах французских Писателей 1960-1970-х годов (М. Бюгор, А. Роб-Грийе, Н. Саррот и др).. Суммируя сказанное, отметим, что Литература знает два рода жанровых структур. Это, во-первых, готовые, завершенные, твердые Формы (канонические Жанры), неизменно равные самим себе (яркий пример такого жанрового образования - сонет, живой и ныне), и, во-вторых, жанровые Формы неканонические: гибкие, открытые всяческим трансформациям, перестройкам, обновлениям, каковы, к примеру, элегии или новеллы в Литературе Нового Времени. Эти свободные жанровые Формы в близкие нам эпохи соприкасаются и сосуществуют с внежанровыми образованиями, но без какого-то минимума устойчивых структурных свойств Жанров не бывает. 5. Жанровые системы. Канонизация жанров В каждый исторический период Жанры соотносятся между собой по-разному. Они, по Словам Д.С. Лихачева, "вступают во взаимодействие, поддерживают существование друг друга и одновременно конкурируют друг с другом"; поэтому нужно изучать не только отдельные Жанры и их историю, но и "Систему Жанров каждой данной эпохи"1. При этом Жанры определенным Образом оцениваются читающей публикой, Критиками, создателями "поэтик" и манифестов, Писателями и учеными. Они трактуются как достойные или, напротив, не достойные внимания художественно просвещенных людей; как высокие и низкие; как поистине современные либо устаревшие, себя исчерпавшие; как магистральные или маргинальные (периферийные). Эти Оценки и трактовки создают иерархии Жанров, которые со Временем меняются.   Некоторые из Жанров, своего рода фавориты, счастливые избранники, получают максимально высокую Оценку со стороны каких-либо авторитетных инстанций,Оценку, которая становится общепризнанной или по крайней мере обретает литературно-общественную весомость. Подобного рода Жанры, опираясь на терминологию формальной школы, называют канонизированными. (Заметим, что это Слово имеет иное значение, нежели термин "канонический", характеризующий жанровую структуру).   По выражению В. Б. Шкловского, определенная часть литературной эпохи "представляет её канонизированный гребень", другие же её звенья существуют "глухо", на периферии, не становясь авторитетными и не приковывая к себе внимания2. Канонизированной (опять-таки вслед за Шкловским) именуют также (см. с. 125-126, 135) ту часть Литературы прошлого,  которая признана лучшей, вершинной, образцовой, т.е. Классикой. У истоков этой терминологической Традиции — представление о сакральных Текстах, получивших официальную церковную санкцию (канонизированных) в качестве непререкаемо истинных. ———————————— 1 Аверинцев С.С., Андреев МЛ., Гаспаров М.Л., Гринцер П.Л., Михайлов А.В. Категории Поэтики в смене литературных эпох. С. 28. 2 Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской Литературы. С. 56, 55. 3 См.: Шкловский В.Б. Литература вне Сюжета // Шкловский В.Б. О теории прозы. М., 1929. С. 227 Канонизация литературных Жанров осуществлялась нормативными поэтиками от Аристотеля и Горация до Буало, Ломоносова и Сумарокова. Аристотелевский трактат придал высочайший статус Трагедии и эпосу (эпопее). Эстетика Классицизма канонизировала также "высокую комедию", резко отделив её от комедии народно-фарсовой как Жанра низкого и неполноценного. Иерархия Жанров имела место и в Сознании так называемого массового читателя (см. с. 120-123). Так, русские крестьяне на рубеже XIX-XX вв. отдавали безусловное предпочтение "божественным книгам" и тем Произведениям светской Литературы, которые с ними перекликались.   Жития святых (чаще всего доходившие до народа в виде книжек, написанных безграмотно, "варварским Языком") слушались и читались "с благоговением, с восторженной Любовью, с широко раскрытыми глазами и с такою же широко раскрытой Душой". Произведения же развлекательного Характера, именовавшиеся "сказками", расценивались как Жанр низкий. Они бытовали весьма широко, но вызывали к себе пренебрежительное отношение и награждались нелестными эпитетами ("побасенки", "побасульки", "чепуха" и т.п).3. Канонизация Жанров имеет место и в "верхнем" слое Литературы. Так, в пору Романтизма, ознаменовавшуюся радикальной жанровой перестройкой, на вершину Литературы были вознесены фрагмент, сказка, а также роман (в Духе и манере "Вильгельма Мейстера" И.В. Гёте). Литературная Жизнь XIX в. (особенно в России) отмечена канонизацией социально-психологических романов и повестей, склонных к жизнеподобию, психологизму, бытовой достоверности. В XX в. предпринимались Опыты (в разной мере успешные) канонизации мистериальной драматургии (Концепция Символизма), пародии (формальная школа), романа— эпопеи (Эстетика социалистического Реализма 1930-1940-х годов), а также романов Ф.М. Достоевского как полифонических (1960-1970-е годы); в западноевропейской литературной Жизни романа "потока сознания" и абсурдистской драматургии трагикомического звучания.   Весьма высок ныне авторитет мифологического начала в составе романной прозы. Если в эпохи нормативных эстетик канонизировались высокие Жанры, то в близкие нам Времена иерархически поднимаются те жанровые начала, которые раньше находились вне рамок "строгой" Литературы. Как отмечал В.Б. Шкловский, происходит канонизация  новых тем и Жанров, дотоле бывших побочными, маргинальными, низкими: "Блок канонизирует Темы и темпы "цыганского романса", а Чехов вводит "Будильник" в русскую Литературу.   Достоевский возводит в литературную норму приемы бульварного романа"1. При этом традиционные высокие Жанры вызывают к себе отчужденно-критическое отношение, мыслятся как исчерпанные. "В смене Жанров любопытно постоянное вытеснение высоких Жанров низкими", отмечал Б.В. Томашевский, констатируя в литературной современности процесс "канонизации низких Жанров". По мысли ученого, последователи высоких Жанров обычно становятся эпигонами2. В том же Духе несколько позже высказывался М.М. Бахтин. Традиционные высокие Жанры, по его Словам, склонны к "ходульной героизации", им присущи условность, "неизменная поэтичность", "однотонность и абстрактность"3. В XX в., как видно, иерархически возвышаются по преимуществу Жанры новые (или принципиально обновленные) в противовес тем, которые были авторитетны в предшествующую эпоху. При этом места лидеров занимают жанровые образования, обладающие свободными, открытыми структурами: предметом канонизации парадоксальным Образом оказываются Жанры неканонические, предпочтение отдается всему тому в Литературе, что непричастно Формам готовым, устоявшимся, стабильным. —————————————— 1 См.: Аненский С.А. (Раппопорт). Народ и книга: Опыт характеристики народного читателя. С. 69-73. 2 Шкловский В.Б. Литература вне Сюжета. С. 227. 3 См.: Томашевский Б.В. Теория Литературы. Поэтика. С. 208-209. 4 Бахтин М.М. Вопросы Литературы и Эстетики. С. 454   6. Жанровые конфронтации и традиции В близкие нам эпохи, отмеченные возросшим динамизмом и многоплановостью художественной Жизни, Жанры неминуемо вовлекаются в борьбу литературных группировок, школ, направлений. При этом жанровые Системы претерпевают изменения более интенсивные и стремительные, чем в прошлые столетия. Об этой стороне бытования Жанров говорил Ю.Н. Тынянов, утверждавший, что "готовых Жанров нет" и что каждый из них, меняясь от эпохи к эпохе, приобретает то большее значение, выдвигаясь в центр, то, напротив, отодвигаясь на второй план или даже прекращая свое существование: "В эпоху разложения какого-нибудь Жанра он из центра перемещается на периферию, а на его место из мелочей Литературы, из её задворков и низин всплывает в центр новое явление"4. Так, в 1920-е годы центр внимания литературной и окололитературной среды сместился с социально-психологического романа и традиционно-высокой лирики на  пародийные и сатирические Жанры, а также на прозу авантюрного Характера, о чем Тынянов говорил в статье "Промежуток". Подчеркнув и, на Наш взгляд, абсолютизировав стремительную динамику бытования Жанров, Ю.Н. Тынянов сделал весьма резкий вывод, отвергающий значимость межэпохальных жанровых феноменов и Связей: "Изучение изолированных Жанров вне Знаков той жанровой Системы, с которой они соотносятся, невозможно. Исторический роман Толстого не соотнесен с историческим романом Загоскина, а соотносится с современной ему прозой"5. Подобного рода акцентирование внутриэпохальных жанровых противостояний нуждается в некоторой корректировке. Так, "Войну и мир" Л.Н. Толстого (отметим, дополняя Тынянова) правомерно соотнести не только с литературной ситуацией 1860-х годов, ной— в качестве звеньев одной цепи - с романом М.Н. Загоскина "Рославлев, или Русские в 1812 году" (здесь немало перекличек, далеко не случайных), и со стихотворением М.Ю. Лермонтова "Бородино" (о влиянии на него этого стихотворения говорил сам Толстой), и с рядом исполненных национальной Героики повестей древнерусской Литературы. Соотношения между динамизмом и стабильностью в существовании Жанров от поколения к поколению, от эпохи к эпохе нуждаются в обсуждении непредвзятом и осторожном, свободном от "направленческих" крайностей. Наряду с жанровыми конфронтациями в составе литературной Жизни принципиально значимы жанровые Традиции: преемственность в этой сфере (о преемственности и Традиции Жанры составляют важнейшее связующее звено между Писателями разных эпох, без которого развитие Литературы непредставимо. По Словам С.С. Аверинцева, "фон, на котором можно рассматривать силуэт Писателя, всегда двусоставен: любой Писатель - современник своих современников, товарищей по эпохе, но также продолжатель своих предшественников, товарищей по Жанру"1. Литературоведы неоднократно говорили о "памяти Жанра" (М.М. Бахтин), о тяготеющем над Понятием Жанра "грузе консерватизма" (Ю.В. Стенник), о "жанровой инерции" (С.С. Аверинцев). Споря с литературоведами, которые связывали существование Жанров прежде всего с внутриэпохальными конфронтациями, борьбой направлений и школ, с "поверхностной пестротой и шумихой литературного процесса"2, М.М. Бахтин писал: " Литературный Жанр по самой своей природе отражает наиболее устойчивые, "вековечные" тенденции развития Литературы. В Жанре всегда сохраняются неумирающие элементы архаики. Правда, эта. архаика сохраняется в нём только благодаря постоянному её обновлению, так сказать, осовременению <...> ————————————- 1 Тынянов Ю.Н. Поэтика. История Литературы. Кино. С. 279, 257-258. 2 Тынянов Ю.Н. Поэтика. История Литературы. Кино. С. 276. 3 Аверинцев С.С. Плутарх и античная биография. М., 1973. С. 6. 4 Бахтин М.М. Вопросы Литературы и Эстетики. С. 451   Жанр возрождается и обновляется на каждом новом этапе развития Литературы и в каждом индивидуальном Произведении данного Жанра <...> Поэтому и архаика, сохраняющаяся в Жанре, не мертвая, а вечно живая, то есть способная обновляться <...> Жанр — представитель творческой памяти в процессе литературного развития. Именно поэтому Жанр и способен обеспечить единство и непрерывность этого развития". И далее: "Чем выше и сложнее развился Жанр, тем он лучше и полнее помнит свое прошлое"3. Эти Суждения (опорное в бахтинской Концепции Жанра) нуждаются в критической корректировке. К архаике восходят далеко не все Жанры. Многие из них имеют более позднее происхождение, каковы, к примеру, жития или романы. Но в главном Бахтин прав: Жанры существуют в большом историческом Времени, им суждена Жизнь долгая. Это - явления надэпохальные. Жанры, таким Образом, осуществляют начало преемственности и стабильности в литературном развитии. При этом в процессе эволюции Литературы уже существующие жанровые образования неминуемо обновляются, а также возникают и упрочиваются новые; меняются соотношения между Жанрами и Характер взаимодействия между ними. 7. Литературные жанры в соотнесении с внехудожественной реальностью Жанры Литературы связаны с внехудожественной Реальностью узами весьма тесными и разноплановыми. Жанровая Сущность Произведений порождается всемирно значимыми явлениями культурно-исторической Жизни. Так, основные черты давнего героического эпоса были предопределены особенностями эпохи становления этносов и Государств (об истоках Героики см. с. 70). А активизация романного начала в Литературах Нового Времени обусловлена тем, что именно в эту пору духовное самостоянье человека стало одним из важнейших феноменов первичной Реальности. Эволюция жанровых Форм (напомним: всегда содержательно значимых) во многом зависит и от сдвигов в собственно социальной сфере, что показано Г. В. Плехановым на материале французской драматургии XVII-XVIII вв., проделавшей путь от Трагедий Классицизма к "мещанской драме" эпохи Просвещения1. Жанровые структуры как таковые (подобно родовым) — это преломление Форм внехудожественного Бытия, как социально-культурного, так и природного. Принципы композиции Произведений, закрепляемые жанровой Традицией, отражают структуру жизненных явлений. Сошлюсь на Суждение художника-графика: "Иногда можно услышать спор <...> есть ли композиция в природе? Есть! <...> Поскольку эту композицию нашел художник и возвысил художник"2.   Организация художественной речи в том или ином Жанре тоже неизменно зависит от Форм внехудожественных высказываний (ораторских и разговорных, фамильярно-публичных и интимных, и т.п).. Об этом говорил немецкий философ первой половины XIX в. Ф. Шлейермахер. Он отметил, что драма при её возникновении взяла из Жизни бытующие повсюду разговоры, что хор Трагедий и комедий древних греков имеет свой первоисточник во встрече отдельного человека с народом, а жизненный прообраз художественной Формы эпоса есть рассказ3. Формы речи, воздействующие на литературные Жанры, как это показал М.М. Бахтин, весьма разнообразны: "Все Наши высказывания обладают определенными и относительно устойчивыми типическими Формами построения целого. Мы обладаем богатым репертуаром устных (и письменных) речевых Жанров". Ученый разграничил речевые Жанры первичные, сложившиеся "в условиях непосредственного речевого общения" (устная беседа, диалог), и вторичные, идеологические (ораторство, публицистика, научные и философские Тексты).   Художественно-речевые Жанры, по мысли ученого, относятся к числу вторичных; в своем большинстве они состоят "из различных трансформированных первичных Жанров (реплик диалога, бытовых рассказов, писем, протоколов и т.п)."4. —————————————— 1 Бахтин М.М. Проблемы Поэтики Достоевского. С. 178-179, 205. 2 См.: Плеханов Г.В. Французская драматическая Литература и французская живопись XVIII века с точки зрения Социологии (1905) // Плеханов Г.В. Литература и Эстетика: В 2 т. М., 1958. Т 1. 3 Лаптев А.М. В пути. М., 1972. С. 186. 4 Cм.: SchlewmacherF.D.E. Hermeneutik und Kritik. Fr. a. М., 1977.S 284 Жанровые структуры в Литературе (и обладающие канонической строгостью, и от неё свободные), как видно, имеют жизненные аналоги5, которыми обусловливается их появление и упрочение. Это - сфера генезиса (происхождения) литературных Жанров. Значима и другая, рецептивная (см. с. 115) сторона Связей словесно-художественных Жанров с первичной Реальностью. Дело в том, что Произведение того или иного Жанра (обратимся ещё раз к М.М. Бахтину) ориентировано на определенные условия восприятия: "... для каждого литературного Жанра <...> характерны свои особые Концепции  адресата литературного Произведения, особое ощущение и понимание своего читателя, слушателя, публики, народа"6. Специфика функционирования Жанров наиболее явственна на ранних этапах существования словесного Искусства. Вот что говорит Д.С. Лихачев о древнерусской Литературе: "Жанры определяются их употреблением: в богослужении (в его разных частях), в юридической и дипломатической практике (статейные списки, летописи, повести о княжеских преступлениях), в обстановке княжеского быта (торжественные Слова, славы и т.д)."1. Подобным Образом классицистическая ода XVII-XVIII вв. составляла звено торжественного дворцового Ритуала. Неминуемо связаны с определенной обстановкой восприятия и фольклорные Жанры. Комедии фарсового Характера первоначально составляли часть массового празднества и бытовали в его составе. Сказка исполнялась в часы досуга .и адресовалась небольшому числу людей. Сравнительно недавно появившаяся частушка -Жанр городской или деревенской улицы. Уйдя в книгу, словесное Искусство ослабило Связи с жизненными Формами его освоения: чтение художественной Литературы успешно осуществляется в любой обстановке. Но и здесь восприятие Произведения зависит от его жанрово-родовых свойств. Драма в чтении вызывает ассоциации со сценическим Представлением, повествование в сказовой Форме будит в воображении читателя ситуацию живой и непринужденной беседы.   Семейно-бытовые романы и повести, пейзажные очерки, дружеская и любовная лирика с присущей этим Жанрам задушевной тональностью способны вызывать у читателя ощущение обращенности Автора именно к нему как индивидуальности: возникает атмосфера доверительного, интимного контакта. Чтение же традиционно-эпических, исполненных Героики Произведений порождает у читателя чувство душевного слияния с неким весьма широким и емким "Мы". Жанр, как видно, является одним из мостов, соединяющих Писателя и читателя, посредником между ними1. * * * Понятие "литературный Жанр" в XX в. неоднократно отвергалось. "Бесполезно интересоваться литературными Жанрами,утверждал вслед за итальянским философом Б. Кроче французский литературовед  П. ван Тигем, которым следовали великие Писатели прошлого; они взяли самые древние Формы — эпопею, Трагедию, сонет, роман — не все ли равно? Главное -то, что они преуспели. Стоит ли заниматься исследованием сапогов, в которые был обут Наполеон в утро Аустерлица?"6. На другом полюсе Осмысления Жанров - Суждение о них М.М. Бахтина как о "ведущих героях" литературного процесса3. Сказанное выше побуждает присоединиться ко второму взгляду, сделав, однако, корректирующее уточнение: если в "доромантические" эпохи лицо Литературы действительно определялось прежде всего законами Жанра, его нормами, правилами, канонами, то в XIX-XX вв. поистине центральной фигурой литературного процесса стал Автор с его широко и свободно осуществляемой творческой инициативой. Жанр отныне оказался "лицом вторым", но отнюдь не утратил своего значения. ————————————- 1 Cм.: Бахтин М.М. Эстетика словесного Творчества. С. 257, 239, 279. 2 См.: Хализев В.Е. Жизненный аналог художественной образности (Опыт обоснования понятия)//Принципы анализа литературного Произведения. М., 1984. 3 Бахтин М.М. Эстетика словесного Творчества. С. 279. См. также: Медведев П.Н. Формальный метод в Литературоведении. (Бахтин под маской. Маска вторая). С. 145-146. 4 Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской Литературы. С. 55. 5 Чернец Л.В. Литературные Жанры. С. 77. 6 Цит. по: Чернец Л.В. Литературные Жанры. С. 51 Оглавление   www.pseudology.org