Киев, Дух і Літера, 2001. – 240 с. ISBN 966-72-73-12-1 Вадим Скуратовский Проблема авторства "Протоколов сионских мудрецов" III. Доктор Фауст. Опыт критики буржуазной морали Протоколы сионских мудрецов” и названная брошюра М.В.Головинского начинаются в одном и том же стилистическом режиме - с указания на необходимость, “отложив фразерство”, выяснить “значение каждой мысли”, “осветив обстоятельства” в Протоколах” и с сетования на то, что “значение” слов “принцип” и “идеал” (ключевые лексемы упомянутой брошюры), “если можно так выразиться, потускнело”. И Протоколы” и брошюра - именно в одной и той же стилистике! - изначально хлопочут о прояснении своих основоположных “значений”. Там - “осветив обстоятельства”, здесь, указуя на то, что “значение” “потускнело” (очевиден один и тот же “оптический” образ, только расщепленный здесь в разных направлениях). “Отложив фразерство, будем говорить о значении каждой мысли, сравнениями и выводами осветим обстоятельства.” (“Протокол № 1-й”; с. 57). Сравни в брошюре Головинского (далее ОКБМ) раздел “О принципе и идеале. Определение этих понятий”: “Слово - “принцип” и “идеал” употребляются так часто, что их значение, если можно так выразиться, потускнело. Но так как при изложении каких-либо положений необходима полная точность, то мы будем пользоваться только понятиями, которым попытаемся дать определения”. (с. 5). Итак, в самом начале первого “Протокола” и в первых же строках основного текста брошюры бьет в глаза их удивительное стилевое сходство. Автор Протоколов”, отвергая “фразерство”, обещает постоянное возвращение к “значению” каждой предлагаемой “мысли” - автор брошюры, указывая на риторическую стертость слов-сигналов своих “положений”, в интересах их “полной точности” обещает нечто весьма похожее. Вслед за тем в первом “Протоколе”, в полном соответствии с основоположениями реакционной мысли, доказывается среди прочего, отвлеченный характер “политической Cвободы” как “идеи”, одно из центральных положений полемики “реакции” с “либерализмом” и “радикализмом”: “Политическая Cвобода есть идея, а не факт. Эту идеею надо уметь применять, когда является нужным идейной приманкой привлечь народные силы к своей партии...” (“Протокол № 1-й”, с. 58). Брошюра М.Головинского в леворадикальной своей направленности сосредоточена именно на “идеее” (здесь “идеале”), но она, что несколько “неожиданно” для автора-”радикала”, как бы соглашается с положением об отвлеченности “идеала”, о невозможности его полного общественно-исторического воплощения и соответственно - с положением о сугубой инструментальности “идеала”. Итак, в начале Протоколов” некую “идеею” “надо уметь применять” в интересах политической нужды реакционного характера, в начале же “передовой” брошюры точно также говорится о процессуальности “принципа” и “идеала” как специфических орудий исторического движения. “... жизнь - движение. Следовательно, принципы это - теоретическое начертание пути, которые дают возможность двигаться в определенном, ведущем к реализации идеала, направлении. Принципы, как и всякая применяемая на практике теория, лишь частично достижимы. В силу этого, то же самое надо сказать и об идеале.” (с. 5). Далее в Протоколах” возникнет макиавеллистский образ “принципа” как специфической абстракции, подчас подчиняющей себе живую человеческую жизнь уже чисто полицейско-террористическими средствами, в виду высшей необходимости подчинения “личного” “общественному” (один из основных мотивов Протоколов”). “Ореол нашей власти требует целесообразных, т.е. жестоких наказаний за малейшее нарушение, ради личной выгоды, её высшего престижа. Потерпевший, хотя бы и не в мере своей вины, будет как бы солдатом, падающим на административном поле в пользу власти, Принципа и Закона, которые не допускают отступления с общественной дороги на личную, от самих же правящих общественной колесницей.” (“Протокол № 15-й”; с. 108). “Протокольная” невозможность “отступления с общественной дороги на личную” совершенно - и идеологически, и стилистически - совпадает с “общественным” же пафосом “принципа” (здесь - “идеала”) на первой же странице основного текста М.В.Головинского; одна и та же, в первом случае “праворадикальная”, во втором - “леворадикальная” рука выводит буквально одно и то же: невозможность “отступления с общественной дороги на личную”. “немыслим частный или личный идеал, не находящийся в каком-либо отношении к социальному или общему идеалу.” (с. 5). Но подчас стилевое сходство Протоколов” и брошюры чередуется с идеологической полемикой между ними - и именно в первых же строках обоих текстов. “Надо заметить, что люди с дурными инстинктами многочисленнее добрых, поэтому лучшие результаты в управлении ими достигаются насилием и устрашением, а не академическими рассуждениями. Каждый человек стремится к власти, каждому хотелось бы сделаться диктатором, если бы только он мог, но при этом редкий не был бы готов жертвовать благами всех ради достижения благ своих. Что сдерживало хищных животных, которых зовут людьми? Что ими руководило до сего времени? В начале общественного строя они подчинились грубой и слепой силе, потом закону, который есть та же сила, только замаскированная. Вывожу заключение, что по закону естества Право- в силе.” (“Протокол № 1-й”; с. 57-58). Но вот именно “академические рассуждения” открывают основной состав брошюры Головинского, стремящегося - уже в первом её разделе - к неким основополагающим “выводам”, на которых и строится, по его мнению, человеческое существование. “Многие причины, породившие недовольство существующим порядком вещей, настолько общепризнанны, что дают материал для выводов без особого труда. Мы сознаем вынужденную неполноту тех выводов и заключений, на которых мы строим наш идеал, но мы не можем отказаться от намечаемых нами построений.” (с. 6). С удивительной последовательностью Головинский приступает как бы к опровержению главной посылки Протоколов”, начинающих с “выводов” и “заключений”, “что по закону естества Право - в силе”: “...изложение нового идеала надо начать с критики старого... Для осуществления этой задачи пришлось бы начать с попытки изложить принятое наукой естественное основание человеческой морали. Затем пришлось бы обрисовать, с самого начала, различные представления о человеческом идеале, вырабатывавшиеся с ростом человеческого общества.” (с.5-6). В режиме этих “различных представлений” Головинский теперь выдвигает абсолютную антитезу первоположениям Протоколов” и в связи именно “с ростом человеческого общества” опровергает эти “протокольные” первоположения о человеке как существе с самого “начала общественного строя” подчинившемся навсегда “грубой и слепой силе”,- противопоставляя таким “представлениям” совершенно иное “основание” человека и его “морали”. Сравним: раздел “О принципах и идеале. Определение этих понятий”: “Мы твердо убеждены, что счастье является единственно моральным состоянием человека, почему и считаем своею обязанностью найти причины нашего общего несчастья и пути (принципы), которые могли бы привести нас к счастью.” Раздел “О счастье”: “Цель человеческой жизни это счастье, а счастье есть ничто иное, как развитие личности. Средства достигнуть счастья это- принципы или пути, начертанные в целях реализации идеала.” (с. 7). Это уже очевидная леворадикальная инверсия “ранее” сказанного: “Каждый человек стремится к власти”- “Наша власть будет вершителем порядка, в котором и заключается все счастье людей.” (“Протокол № 22-й”; с. 130). В заключение первого раздела брошюры Головинского говорится: “Всякая истина настойчиво ищет свою формулу. Истина принадлежит всем, формулу делаем мы. Надеемся, что для тех, кто сумеет расширить слишком узкую формулу, истина появится в ещё более величавом виде.” (с. 6). Самое начало Протоколов”: “Итак, я формулирую нашу систему с нашей и гоевской точек зрения.” (“Протокол №1-й”; с. 57). Затем предлагается совсем другая версия “истины” и её бытования: “...истина одна, в ней нет места прогрессу. Прогресс, как ложная идея, служит к затемнению истины, что никто её не узнал, кроме нас, Божиих избранников, хранителей её.” (“Протокол № 13-й”; с. 100). “Сегодня начинаю с повторения уже сказанного и прошу вас помнить, что правительства и народы в политике довольствуются показным.” (“Протокол № 10-й”; с. 85). “философии новых теорий... Эти теории мы возведем в догмат веры... я вам прочту основания этих теорий. ... мы поглотим и конфискуем последние проблески независимости мысли... система обуздания мысли уже в действии...” (Протокол № 16-й”; с. 113). Наряду с прямым употреблением силы, современный строй прибегает с охранительной целью и к разного рода идеологическим ухищрениям. “Отсюда- теории всех сортов, верования, моральные системы, идущие вразрез повелительным указаниям экономических отношений: если не насилие, так захват души - важнейшая опора строя, “устремления взоров на небо”- это лучший совет не видеть земли и... скрыть от других собственные, самые земные интересы. Слишком много разговоров о небе, воистину слишком много: на земле от “небесного” становится душно и тесно. Все спасено, если поместить счастье над землею,- вне жизни: “спасительная” ложь найдена... Впоследствии мы попытаемся доказать, что такая концепция, рассматриваемая, как наиболее верная охрана современных “священных” интересов собственности, государства и т.д., вводит в заблуждение только тех, для кого созданы все эти миражи “общественного блага”, “государственной необходимости”, “патриотизма”... (с. 8). Таков путь от “правого” к “левому”, инверсирующий в брошюре Головинского топику ПСМ. Сравним также: “Наша власть будет вершителем порядка, в котором и заключается всё счастье людей. Ореол этой власти внушит мистическое поклонение ей и благоговение перед ней народов.” (“Протокол № 22-й”; с. 130). ОКБМ: “Невежество и неспособность людей оценивать положение надлежащим образом, заставляя их подчиняться воздействию мрачных, непонятных сил власти.” (с. 29). “Если этот мир замутится, то это будет означать, что нам нужно его замутить, чтобы расстроить слишком большую его солидарность.” (“Протокол № 15-й”; с. 105). “Уже и ныне в формах хотя бы французской журналистики существует масонская солидарность в пароле: все органы печати связаны между собою профессиональной тайной.” (“Протокол № 12-й”; с. 98). “ОКМБ”: “В обществе будущего”- “Редкость преступлений обусловится также и тем, что благодаря экономическому прогрессу, идея солидарности и необходимого сотрудничества все более и более будет проникать в сознание людей, разовьётся практика солидарности...” (с. 22). “В грядущие века”- “В безвластии, регламентированном любовью к ближнему, личным сознанием солидарности интересов, человек найдет вновь собственное достоинство и счастье не быть одиноким.” (с. 23). “Настоящее всегда чревато будущим”- “Взаимоотношения людей... должны привести к братским отношениям, при которых люди будут солидарны в действиях, в деятельной любви, трудовой деятельности, творящей всеобщее счастье, единственное счастье - свое и всех.” (с. 25). Моральный ландшафт современности и в Протоколах” и в названной брошюре, в общем, совпадает, даже по самой лексике своих описаний, но предстает в разных “моральных” оценках: одобрительной в первом случае, отрицательной во втором. Но само сходство текстов очевидно. “Надо заметить, что люди с дурными инстинктами многочисленнее добрых, поэтому лучшие результаты в управлении ими достигаются насилием или устрашением, а не академическими рассуждениями. Каждый человек стремится ко власти, каждому хотелось бы сделаться диктатором, если бы он только мог, но при этом редкий не был бы готов пожертвовать благами всех ради достижения благ своих. (“Протокол № 1-й”; с. 57). Ср. также: “Политическая Cвобода есть идея, а не факт. Эту идеею надо уметь применять, когда является нужной идейной приманкой привлечь народные силы...” (“Протокол № 1-й”, с. 58). О счастье в ОКБМ: “Если эти пути являются путями громадного большинства - счастье возможно; моральное состояние человека (счастье) является следствием такого положения. Наоборот, если общественная организация является ничем иным, как строем несправедливостей, уничтожающим всякую возможность развития для большинства личностей, то счастье (очень неполное, но отчасти удовлетворяющее нескольких привилегированных лиц положение, при наличности отрицательной реакции других) заключает в себе свое собственное противоречие: оно не-морально, т.е. невозможно; таким образом, если мыслимо “буржуазное благосостояние”, оно может существовать не иначе, как в виде несчастья для громадного большинства. Всякая другая схема, утверждающая, что человеческая жизнь имеет своею целью самопожертвование или долг, или надежду на будущую жизнь, является только приманкой, и к тому же приманкой очень грубой и вредной. (с. 7). ПСМ: “Что сдерживало хищных животных, которых зовут людьми? Что ими руководило до сего времени? В начале общественного строя они подчинились грубой и слепой силе, потом - закону, который есть та же сила, только замаскированная. Вывожу заключение, что по закону естества Право - в силе.” (“Протокол № 1-й”; с. 58). “Наше Право - в силе. Слово “Право” есть отвлеченная и ничем недоказанная мысль. Слово это означает не более, как: дайте мне то, чего я хочу, чтобы я тем самым получил доказательство, что я сильнее вас. Где начинается Право?   Где оно кончается? В государстве, в котором плохая организация власти, безличие законов и правителя, обезличенных размножившимися от либерализма Правами, я черпаю новое Право - броситься по Праву сильного и разнести все существующие порядки и установления, наложить руки на законы, перестроить все учреждения и сделаться владыкою тех, которые предоставили нам Права своей силы, отказавшись от них добровольно, либерально...” (“Протокол № 1-й ”; с. 59–60). ОКБМ: “... ничто так не безлично, как физиономия лакея, солдата, полицейского: это - служители известного строя, они не имеют индивидуальности, так как “личность” никогда не может быть слугою (рабом приказа), но всегда является сотрудником, союзником, работником.” (с. 30). “Мы не ставим здесь заглавия: “обязанности личности по отношению к государству”, так как не считаем идеею обязательности моральной концепцией. Но, скажут нам, если вы говорите о Правах, то не можете не признавать и обязанностей. Если понимать под словом “Право” совокупность чуждых уголовной и принудительной санкции отношений между единицей и коллективом, то только это приведенное замечание можно считать верным. “Обязанность” и “Право” тесно связаны с понятием силы, с идеей принуждения, т.е. с одной из закоренелых безнравственностей современного общества. Мы предвидим возможность такого общества, которому будет вполне чужд и враждебен принцип принуждения и наказания.” (с. 20). “Грубая сила начальника (победителя) является в роли непосредственно действующего стимула и она очень действительна, но не имеет будущности. Ничто не делает человека более изобретательным нежели желание освободиться от навязанной необходимости (приказа). Такая необходимость с полным основанием рассматривается человеком, как нечто во много раз более невыносимое, чем необходимость (непосредственная) простая; дело в том, что навязанная необходимость является результатом не только невыгодно сложившихся обстоятельств, но и несправедливости.” (с. 27). ПСМ: “Политическая Cвобода есть идея, а не факт. Эту идеею надо уметь применять, когда является нужным идейной приманкой привлечь народные силы к своей партии, если таковая задумала сломить другую, у власти находящуюся... Тут-то и проявится торжество нашей теории: распущенные бразды правления тотчас же по закону бытия подхватываются и подбираются новой рукой, потому что слепая сила народа дня не может пробыть без руководителя...” (“Протокол № 1-й”, с. 58). ОКБМ: “... жизнь - движение... Принципы, как и всякая применяемая на практике теория, лишь частично достижимы. В силу этого то же самое можно сказать и об идеале. Но, так как полное достижение идеала явилось бы остановкой движения, то и идеал, всегда частично достигаемый, не может никогда быть достигнут. Идеал - это весь план, во всей совокупности. Ясно, что ни идеал, ни совокупность проводящих его в жизнь положений (путей - т.е. принципов), - даже теоретически, - не могут быть изложены вне связи со средой и действующими в этой среде факторами.” (с. 5). “Привилегированные классы хорошо понимают, что число массы - это сила, но эти классы прекрасно знают, что это сила ещё не осознавшая себя и неорганизованная. При таком положении дел, однако, не существует безусловной гарантии сохранения строя. Временным перевесом силы... нельзя вечно сохранять status quo.” (с. 8). ПСМ: “тайна происходящего - бывшего и текущего, стремящегося в поток великих, грядущих уже в близком будущем событий”. (“Протокол № 22-й ”, с. 129). “Злоупотребления властью окончательно подготовят все учреждения к падению, и всё полетит вверх ногами под ударами обезумевшей толпы.” (“Протокол № 3-й”, с. 67). “Создав всеми доступными нам подпольными путями с помощью золота, которое всё в наших руках, общий экономический кризис, мы бросим на улицы целые толпы рабочих одновременно во всех странах Европы. Эти толпы с наслаждением бросятся проливать кровь тех, кому они, в простоте своего поведения, завидуют с детства, и чьи имущества им можно будет тогда грабить.” (“Протокол № 3-й”, с. 69). ОКБМ: Один из признаков всеобщего кризиса строя - кризис семьи с её “произволом родителей” “и главной причиной этих лицемерных и тиранических отношений является вновь играющая свою фатальную роль индивидуальная собственность. Семья превращается в ад, так же, как труд превращен в проклятье. Оглядываясь на всё сказанное, нельзя не придти к заключению, что счастье, т.е. интегральное развитие личности, не совместимо, в современном обществе, ни с существующей организацией труда, ни с собственностью, ни с семьею. Такое положение вещей безошибочный признак смертельной болезни того нравственного и социального строя, которого придерживается современное большинство, признак указывающий на грядущий разгром буржуазного общества...” (с. 20). ПСМ: “Вспомните французскую революцию, которой мы дали имя “великой”. (Протокол № 3-й”; с. 69). ОКБМ: “Cвобода . Равенство. Братство”. “Эти три великие слова, которые ещё вчера были истиной, а сегодня уже ложь” (с. 23). “русская революция”- “отказалась от ошибки французской революции, утверждающей собственность” (с. 4). ПСМ: “Народ под нашим руководством уничтожил аристократию, которая была его естественной защитой и кормилицей ради собственных выгод, неразрывно связанных с народным благосостоянием. Теперь же, с уничтожением аристократии, он попал под гнет кулачества, разжившихся пройдох, насевших на рабочих безжалостным ярмом”. (“Протокол № 3-й”; с. 67–68). “Cвобода, равенство, братство” - “эти слова были червяками, которые подтачивали благосостояние гоев, уничтожали всюду мир, спокойствие, солидарность, разрушая все основы их государств. Вы увидите впоследствии, что это послужило к нашему торжеству: это нам дало возможность между прочим, добиться важнейшего козыря в наши руки - уничтожения привилегий, иначе говоря, самой сущности аристократии гоев, которая была единственной против нас защитой народов и стран.” (“Протокол № 1-й”; с. 63). ОКБМ: “Пользуясь несознательными народными массами, капитал уничтожил все привилегии, которыми не обладали капиталисты для того, чтобы сохранить единственную привилегию капитала. Для капиталистов и буржуазии было ясно, что все те привилегии, которыми они не обладают - чужие привилегии - несправедливость, их же собственные требования привилегий капитала - закон и осуществление справедливости.” (с. 23). “Даже поверхностный взгляд на экономический строй указывает, что сохранение собственности не является необходимым; собственность даже вредна не только для интегрального развития общества, но даже интегрального развития индивидуумов, самих собственников. С каждым днем собственность все более становится тем, что римляне называли “privilegium odiosum” (с. 12). ПСМ: “Народы прикованы к тяжелому труду бедностью сильнее, чем их приковывало рабство и крепостное Право, от них так или иначе могли освободиться, могли с ними считаться, а от нужды они не оторвутся. Мы включили к конституцию такие Права, которые для масс являются фиктивными, а не действительными Правами.” (“Протокол № 3-й”; с. 67). “Ещё в древние времена мы среди народа впервые крикнули слова: “Cвобода, равенство, братство”, слова, столь много раз повторенные с тех пор бессознательными попугаями, отовсюду налетевшими на эти приманки.” (“Протокол № 1-й”, с. 62). ОКБМ: “Основываясь на равном Праве пользоваться собственностью, Cвобода создала всю современную промышленность и такое положение дел, которое нельзя назвать внутренней и внешней войной, но которое нельзя назвать и миром, так как мир - это ничто иное, как добросовестное сотрудничество индивидуумов. Такое положение дел характеризуется тем, что материальная нужда является фактором принуждения “заставляет трудиться”, а имущество (собственность) защищается угрозами наказаний и репрессий. Закон и полиция; вот гарантия современной Cвободы и равенства,- общественное равновесие покоится на насилии.” (с. 23–24). ПСМ: “Власть, Принцип и Закон, которые не допускают отступления с общественной дороги на личную...” (“Протокол № 15-й”; с. 108). “Интеллигенты гоев будут кичиться знаниями и, без логической их проверки, проведут в действие все почерпнутые из науки сведения, скомбинированные нашими агентами с целью воспитания умов в нужном для нас направлении. Вы не думайте, что утверждения наши голословны: обратите внимание на подстроенные нами успехи Дарвинизма, марксизма, Нитцшетизма. Растлевающее значение для гоевских умов этих направлений нам-то, по крайней мере, должно быть очевидно”. (“Протокол № 2-й”; с. 64-65). “Может ли здравый логический ум надеяться успешно руководить толпами при помощи разумных увещаний или уговоров при возможности противоречия хотя бы и бессмысленного, но которое может показаться народу более приятным?” (“Протокол № 1-й ”; с. 59). ОКБМ: “Борьба человека с людьми же, во время которой один человек становится в такое же отношение к другому, как волк к волку (homo homini lupus) была объяснена и почти оправдана, найденным в биологии сравнением. Борьба за существование, удаление слабых и т.п. всё это чуть ли не является принципом морали, при помощи которого, чтобы найти логическую ошибку таких толкований достаточно сказать, что сравнение - не доказательство. Социальная борьба ничто иное, как искажение трудового начала, трудовая деятельность не может и не должна быть использована какой-либо группой за счет других групп”. (с. 25–26). ПСМ: “В политике надо уметь брать чужую собственность без колебаний, если мы ею добьемся покорности и власти. Наше государство, шествуя путем мирного завоевания, имеет Право заменить ужасы войны менее заметными и более целесообразными казнями, которыми надобно поддерживать террор, располагающий к слепому послушанию. Справедливая, но неумолимая строгость есть величайший фактор государственной силы: не только ради выгоды, но и во имя долга, нам надо держаться программы насилия и лицемерия”. (“Протокол № 1-й”; с. 62). “Абстракция Cвободы дала возможность убедить толпы, что правительство ничто иное, как управляющий собственника страны - народа и что его можно сменять, как изношенные перчатки.” (“Протокол № 1-й”; с. 63). ОКБМ: “Присматриваясь к современному обществу, мы вынуждены признать, что существование собственности - это пережиток прошлого и результат ошибочной точки зрения.” (с. 14). “Достаточно отряхнуть пыль веков, скрывающую от нас характер обязанностей гражданина по отношению к государству для того, чтобы констатировать, что последнее, благодаря странной узурпации власти, присваивает себе Право смерти над гражданами, тогда как в действительности оно имеет лишь одну обязанность - гарантировать им жизнь, сначала защищая граждан, а затем и обеспечивая им существование; что государство - этот Молох, имеющий претензию создать себе особые цели - увеличение территории, претендующий на Право войны в целях усиления национального значения, - имеет в сущности только одну единственную и священную обязанность: - всеми средствами гарантировать существование индивидууму...” (с. 14). ПСМ: В ситуации того или иного кризиса государство от “пропасти”, куда оно “катится”, спасает единственно “деспотизм капитала, который весь в нашей власти”. - “Того, который от либеральной души сказал бы, что рассуждения такого рода безнравственны, я спрошу: если у каждого государства два врага, и, если по отношению к внешнему врагу ему дозволено и не почитается безнравственным употреблять всякие меры борьбы... то почему же такие меры в отношении худшего врага, нарушителя общественного строя и благоденствия, можно назвать недозволенными и безнравственными?” (“Протокол № 1-й”; с. 58–59). ОКБМ: “До сего времени не было ещё государства, которое бы считало себя обязанным доставлять пищу умирающему от голода гражданину... Хотя нравственное чувство буржуазии и может возмущаться фактом смерти от голода в центре богатого города какого-либо несчастного, но все-таки многим покажется нелепой мысль о том, что жена или дети умершего от голода могут начать на этом основании процесс с государством.” (с. 12). “В современном обществе лишь известное количество индивидуумов обладают капиталом; эти господа видят в своем привилегированном положении наиболее важные гарантии своего счастья, т.е. интегрального развития своих личностей: они думают, что несмотря на угнетение других людей - счастье для них, их “собственное” счастье возможно.” (с. 7-8). ПСМ: “Сверхправительство находится в таких экстралегальных условиях, которые принято называть энергичным и сильным словом - диктатура.” (“Протокол № 9-й”; с. 83). “Наше правление, в котором царь будет иметь легальную фикцию принадлежности ему всего, что находится в его государстве (что легко перевести на дело), может прибегнуть к законному изъятию всяких сумм для регулирования их обращения в государстве... Такая мера уничтожит ненависть бедняка к богачу.” (“Протокол № 20-й”; с. 120). ОКБМ: “... в настоящее время для индивидуума есть только два способа существовать, быть собственником или быть рабочим, т.е. найти работу или умереть. Права жить вне этих условий не существует; если и встречаются тем не менее индивидуумы, которые не подходят под эти категории, то они живут экстрасоциальным, так сказать, образом, - как объек-ты правительственного попечения в приютах или тюрьмах.” (с. 16).   “Цель переворота (временная диктатура пролетариата) не сводится к тому, чтобы перемешать в общей нищете, как тех, кто не знал нищеты, так и тех, кто страдал от неё, но к тому, чтобы направить общее усилие к единственной цели: интегральному развитию всех и каждого и к обеспечению этой цели личными и совокупными усилиями.” (с. 26–27). ПСМ: “Ныне гоевские судьи творят поблажки всяким преступлениям, не имея правильного представления о своем назначении”. (“Протокол № 15-й”; с. 109). ОКБМ: В будущем - “Не будет места, конечно, и для глубоко комичной (если бы она не была такой трагической) деятельности судьи, так как нужно иметь очень странное и узкое представление о действительности для того, чтобы допустить, чтобы один человек, каков бы он ни был, мог быть, по профессии, судьею всего происходящего среди индивидуумов.” (с. 21). ПСМ: “Смерть есть неизбежный конец для всякого. Лучше этот конец приблизить к тем, кто мешает нашему делу, чем к нашим, к нам, создателям этого дела”. (“Протокол № 15-й”; с. 106). ОКБМ: “Чем можно развить наши органы - их функционированием. Чем является для органа отсутствие деятельности. смертью через короткий срок. Для всех существ это - наиболее неумолимый и наиболее доказанный из всех законов.” (с. 9). “Если мы, как птицы небесные, не должны заботиться о завтрашнем дне, труд может быть или проклятием, или своеобразным спортом, спортом душеукрепления, убиения материи, тела. Всякое человеческое страдание ведет к умерщвлению тела; оставаясь логичной, христианская идея не может не привести к самоубийству, как к наиболее радикальному средству для торжества души над телом. Но христианская идея лишь намечает этот вывод. Допуская самоубийство для своего основателя, который, будучи всемогущим, позволил распять себя, она разрешает адептам великого галилеянина только мученичество. Тем не менее, избрание медленного или быстрого способа смерти - в обоих случаях - это торжество смерти.” (с. 9). ПСМ: “Владыка, который сменит ныне существующие правления, влачащие свое существование среди деморализованных нами обществ, отрекающихся даже от Божеской власти, из среды которых выступает со всех сторон огонь анархии, прежде всего должен приступить к заливанию этого всепожирающего пламени.” (“Протокол № 23-й”; с. 131). ОКБМ: “... неизбежен за социализмом и последующий шаг, истинное братство самоопределяющихся личностей (Эгархия).” (с. 25). ПСМ: “Когда мы взойдем на престол мира, то все ... финансовые извороты ... будут уничтожены бесследно, как будут уничтожены и все фондовые биржи, так как мы не допустим колебать престиж нашей власти колебанием цен на наши ценности...” (“Протокол № 21-й”; с. 128). “Протокол № 17-й” начинается с диатрибы, направленной против самого института “адвокатуры”, которая “создает людей холодных, жестоких, упорных, беспринципных, становящихся на безличную, чисто легальную почву. Они приучились всё относить к выгоде защиты, а не к социальному благу её результатов... этим они деморализуют суд.” (“Протокол № 17-й”; с. 113–114). ОКБМ: “... деятельность не только бесполезная, но и вредная для общества, хотя бы она приносила в то же время громадную пользу индивидууму, напр., биржевая спекуляция, военная служба, деятельность адвоката, - далеко не заслуживает имени труда, являясь антиобщественным делом, безнравственным деянием...” (с. 10). ПСМ: “Чтобы снять престиж доблести с политического преступления, мы посадим его на скамью подсудимых наряду с воровством, убийством и всяким отвратительным и грязным преступлением. Тогда общественное мнение сольет, в своем представлении, этот разряд преступлений с позором всякого другого и заклеймит его с одинаковым презрением.” (“Протокол № 19-й”; с. 119). ОКБМ: “Слепое орудие прогресса, - преступники подавляются таким же слепым и преступным, как и они, обществом: Герой только тот, кто сознает значение своего поступка и оценивает его не столько с личной, сколько с общественной точки зрения... Однако даже буржуазная мораль не квалифицирует, как кражу, сознательное отрицание Прав собственности группой индивидуумов, не преследующих личных целей. русских максималистов, грабивших банки, никто без сомнения не назовет ни ворами, ни грабителями.” (с. 17). Весьма возможно, что автор имеет в виду не только общий “террористический” стиль “максимализма” тех лет, но конкретно челябинский процесс в сентябре 1910 г. над группой большевиков-”экспроприаторов”, совершивших в августе 1909 г. самое дерзкое ограбление почтового поезда. Подсудимых защищал среди других лучших адвокатов России, А.Ф.Керенский. “Группа русских писателей” за границей (Горький, Луначарский и др.) опубликовали там воззвание к “честным людям мира” с требованием спасти подсудимых от “неумолимого суда царя” (см. Генрих Иоффе. Революция и судьба Романовых. М. “Республика”. 1992, с. 170–171). По-видимому Головинский был свидетелем соответствующих усилий в русско-парижской революционной и либеральной колонии. ПСМ: “Скоро мы станем через прессу предлагать конкурсные состязания в искусстве, спорт всех видов: эти интересы отвлекут окончательно умы от вопросов, на которых нам пришлось бы с ними бороться”. (“Протокол № 13-й”; с. 100). “Отвыкая всё более и более от самостоятельного мышления, люди заговорят в унисон с нами, потому что мы одни станем предлагать новые направления мысли.” (“Протокол № 13-й”; с. 100). ОКБМ: “На очередь поставлен вопрос о физической культуре тела, которое делает то, что мы называем душой, и эта культура создаст равновесие между умом, освещающим путь, совестью- сознанием, вырабатывающим отношение к внешней среде (обществу) и волей исполняющей, проводящей в жизнь, под воздействием среды - линию характера (субъекта)” (с. 3–4). ПСМ: “Наша власть будет славною, потому что она будет могущественна, будет править и руководить, а не плестись за лидерами и ораторами, выкрикивающими безумные слова, которые они называют великими принципами и которые ничто иное, говоря по совести, как утопия... истинная сила не поступается никаким Правом, даже Божественным: никто не смеет приступить к ней, чтобы отнять у неё хотя бы пядь её мощи.” (“Протокол № 22-й”; с. 130). ОКБМ:“... наилучшие условия существования и развития всех людей являются единственным и законченным, истинно божественным Правом человека, живущего в обществе и обязанностью общества по отношению к человеку.” (с.15). ПСМ: “Такая организация искоренит злоупотребления властью, силой, подкупом - всё то, что мы ввели нашими советами, теориями сверхчеловеческих Прав в привычки гоев...” (“Протокол № 17-й”; с. 116). ОКБМ: “Договоры- клочки бумаги... в современном обществе для наиболее сильных репрессии смягчаются, если речь идет об исключительных индивидуумах (короли, банкиры и т.п.)” (с. 24). ПСМ: “Этот избранник Божий назначен свыше, чтобы сломить безумные силы, движимые инстинктом, а не разумом, животностью, а не человечностью. Эти силы теперь торжествуют в проявлениях грабительства и всякого насилия под личиною принципов Cвободы и Прав.” (“Протокол № 23-й”; с. 131). ОКБМ: “Принципы Cвободы и равенства, провозглашенные французской революцией указывали лишь на промежуточное состояние общества, содержащее в себе эмбрион братства.” (с. 25) “Обязанность” и “Право” тесно связанны с понятием силы, с идеей принуждения, т.е. с одной из закоренелых безнравственностей современного общества... В коллективе грядущего... все эгоистические факторы, которые побуждают отнимать у любого индивидуума самое необходимое и вырывать у соседа последний кусок хлеба, не будут иметь места. Право каждой личности на интегральное развитие получит общее признание; осуществление этого Права не будет связано с необходимостью преступления.” (с.20-21). ПСМ: “... Cвобода могла бы быть безвредной и просуществовать в государственном обиходе без ущерба для благоденствия народов, если бы она держалась на принципе веры в Бога, на братстве человечества, вне мысли о равенстве, которому противоречат сами законы творения, установившие подвластность.” (“Протокол № 4-й”; с. 71). “Мы уничтожим всякое свободное преподавание... преподаватели будут читать якобы свободные лекции о вопросах человеческих отношений, о законах примера, о репрессалиях, рождающихся от бессознательных отношений и наконец о философии новых теорий, ещё не явленных миру.” (“Протокол № 16-й”; с. 112–113). ОКБМ: “если в крови и ужасе вернется реакция, если падет и немногое созданное, то всё же, со следующим оборотом колеса истории, неуловимая (подсознательная) жизнь масс ещё более приблизит нас к идеалу...” (с. 4). “Пользуясь несознательными народными массами, капитал уничтожил все привилегии, которыми не обладали капиталисты.” (с. 23). ПСМ: “... люди с дурными инстинктами многочисленнее добрых, поэтому лучшие результаты в управлении ими достигаются насилием и устрашением, а не академическими рассуждениями.” (“Протокол № 1-й”; с. 57). ОКБМ: “... на пути к счастью к расцвету личности, нужна согласованная организация труда и распределения, распределение вещей, а не управление людей...” (с. 4). ПСМ: “Когда мы ввели в государственный организм яд либерализма, вся его политическая комплекция изменилась: государство заболело смертельною болезнью - разложением крови. Остается ожидать конца их агонии.” (“Протокол № 10-й”; с. 88). ОКБМ: “Во что бы то ни стало сохраняй внешность (“лицо” у китайцев) для того, чтобы скрыть внутреннюю порчу нашей организации, кричит в своей агонии умирающее общество.” (с. 29). ПСМ: “... Отложив фразерство, будем говорить о значении каждой мысли, сравнениями и выводами осветим обстоятельства.” (“Протокол № 1-й”; с. 57). ОКБМ: “Многие причины, породившие недовольство существующим порядком вещей, настолько общепризнаны, что дают материал для выводов без особого труда. Мы сознаем вынужденную неполноту тех выводов и заключений, на которых мы строим наш идеал, но мы не можем отказаться от намечаемых нами построений.” (с. 6). “Борьба человека с людьми же, во время которой один человек становится в такое же отношение к другому, как волк к волку (homo homini lupus) была объяснена и почти оправдана, найденным в биологии сравнением. Борьба за существование, удаление слабых и т.п. всё это чуть ли не является принципом морали, при помощи которого пытаются оправдать буржуазную организацию коллектива. Для того, чтобы найти логическую ошибку таких толкований достаточно сказать, что сравнение - не доказательство.” (с. 25). ПСМ: “Якобы умные, интеллигентные гои не разобрались в отвлеченности произнесенных слов, не заметили противоречия их значения и соответствия их между собою, не увидели, что в природе нет равенства, не может быть Cвободы, что сама природа установила неравенство умов, характеров и способностей, равно и подвластность её законам...” (“Протокол № 1-й”; с. 62). “равенство”, “которому противоречат сами законы творения, установившие подвластность.” (“Протокол № 4-й”; с. 71). ОКБМ (раздел “Cвобода. Равенство. Братство”): “Эти три великие слова, которые ещё вчера были истиной, а сегодня уже ложь” (с. 23). ПСМ: “Cвобода совести провозглашена теперь всюду, следовательно, нас только годы отделяют от момента крушения христианской религии”. (“Протокол № 17-й”; с. 114). “... мы должны разрушить всякие верования”. (“Протокол № 14-й”; с. 101). ОКБМ: “Христианский идеал”- “Нет сомнения, что экономические условия буржуазного общества выковали этот идеал, как моральное оправдание всей современной безнравственности. Нет сомнения, что экономические условия, которые пересоздадут общество, и экономическая эволюция найдут свою формулу и в новом идеале, который мы стараемся здесь наметить.” (с. 11). ПСМ: “Нам необходимо, чтобы войны, по возможности, не давали территориальных выгод.” (“Протокол № 2-й”; с. 64). “... наши международные Права сотрут народные в собственном смысле Права.” (“Протокол № 2-й”; с. 64). ОКБМ: “...государство - этот Молох, имеющий претензию создать себе особые цели - увеличение территории, претендующей на Право войны в целях усиления национального значения.” (с. 14). “Закон в виду трудности силой поддерживать его санкцию в отношениях между народами, осуществляется в самых скромных размерах. Договоры - клочки бумаги.” (с. 24). ПСМ: “Вспомните пример того, как залитая кровью Италия не коснулась волоса с головы Силлы, который пролил эту кровь: Силла обоготворился своею мощью в глазах народа”. (“Протокол № 15-й”, с. 104). ОКБМ: “Индивидуальный идеал всецело сольется с идеалом коллективным и с идеалом всего человечества: всё вместе взятое явится мощным усилием по направлению к обоготворению человека, к его счастью.” (с. 32). ПСМ: “Царские планы действий текущего момента, а тем более, будущего, будут неведомы даже тем, которых назовут ближними советниками. Только царь, да посвятившие его трое будут знать грядущее.” (“Протокол 24-й”, с. 132–133).   “От автора” в ОКБМ: “три революции”- “французская революция”, “русская революция”, “Третья революция, которая, наконец, положит прочные основы творчеству человека, будет созданием новых форм, объединенных трудом личностей на путях к идеалу личному, совпадающему с общим идеалом. Привет грядущему.” (с. 4). Оглавление Литература   www.pseudology.org