Никита Васильевич Петров

История империи "Гулаг"
Глава 13
По данным на 1 января 1946 года, состав рабочей силы в различных лагерях и строительствах НКВД был следующим:
 
Дальстрой (УСВИТЛ). Всего — 167 686 человек, из них: вольнонаемные рабочие, ИТР и служащие — 11 201; военизированная пожарная охрана (вольнонаемная) — 9775; трудмобилизованные немцы, финны, румыны, венгры, итальянцы — 645; спецпереселенцы — 28 526; бывшие заключенные, оставленные на работе по вольному найму, — 44 260; заключенные (включая каторжан) — 69 289; военнопленные — 3990;
Карлаг. Всего — 67 288, из них: вольнонаемные — 2218; военизированная пожарная охрана (ВПО) — 3897; спецпереселенцы — 60; бывшие заключенные — 4311; заключенные — 56 802;
Темлаг. Всего — 18 002, из них: вольнонаемные — 957; ВПО — 970; бывшие заключенные — 809; заключенные — 15 266;
Унжлаг. Всего — 28 512, из них: вольнонаемные — 1799; ВПО — 1652; трудмобилизованные немцы — 3469; трудмобилизованные корейцы, греки, китайцы — 881; спецпереселенцы — 83; бывшие заключенные — 592; заключенные — 17 648; военнопленные — 2389;
Вятлаг. Всего — 22 679, из них: вольнонаемные — 1145; ВПО — 1140; трудмобилизованные — 2912; спецпереселенцы — 412; бывшие заключенные — 883; заключенные — 11 209; военнопленные — 4014; интернированные — 64;
Норильлаг. Всего — 76 636, из них: вольнонаемные — 7086; ВПО — 3803; трудмобилизованные — 364; спецпереселенцы — 11 611; бывшие заключенные — 2679; бывшие заключенные, закрепленные за строительством постановлениями ГКО, — 11 617; заключенные — 39 476;
Воркутлаг. Всего — 81 850, из них: вольнонаемные — 7674; ВПО — 2950; трудмобилизованные — 6345; спецпереселенцы — 9075; бывшие заключенные — 2871; заключенные — 50 748; военнопленные — 2186;
Челябметаллургстрой. Всего — 45 733, из них: вольнонаемные — 4177; ВПО — 1414; трудмобилизованные немцы — 9357; трудмобилизованные корейцы и другие — 11 644; бывшие заключенные — 82; бывшие заключенные, закрепленные за строительством постановлениями ГКО, — 465; заключенные — 5516; военнопленные — 11 732;
Тагилстрой. Всего — 44 048, из них: вольнонаемные — 7581; ВПО — 2424; трудмобилизованные — 4688; спецпереселенцы — 2706; бывшие заключенные — 124; заключенные — 13 610; военнопленные — 12 500; интернированные — 415;
Нижнеамурское строительство № 500. Всего — 47 186, из них: вольнонаемные — 1655; ВПО — 1538; трудмобилизованные — 740; спецпереселенцы — 2810; бывшие заключенные — 1334; бывшие заключенные, закрепленные за строительством постановлениями ГКО, — 314; заключенные — 12 409; военнопленные — 26 395;
Восточный ИТЛ ГУЛЖДС. Всего — 435 956, из них: вольнонаемные — 1505; ВПО — 1653; спецпереселенцы — 9289; бывшие заключенные — 255; бывшие заключенные, закрепленные за строительством постановлениями ГКО, — 924; заключенные — 10 310; военнопленные — 19 659.
 
09 января одним из пунктов приказа № 0021 "О мероприятиях по улучшению работы 1 спецотдела НКВД СССР" (учетно-архивного) предписывалось закончить в течение 1946 года работу по созданию "единого персонального учёта преступников, путем объединения оперативно-справочной картотеки 1 спецотдела с картотеками, принятыми в 1941 году от Главного управления милиции и ГУЛАГа НКВД СССР".
22 января нарком С. Н. Круглов подписал приказ № 0075 "О передаче ПФЛ ГУЛАГу и расформировании ОПФЛ НКВД СССР", по которому "в соответствии с постановлением ГКО № 9871с-18.08.45 о направлении спецконтингентов ("власовцев", лиц, служивших в немецкой армии, строевых формированиях, легионеров и полицейских) на расселение в северные районы страны на положении спецпереселенцев с закреплением в местах расселения на 6 лет" проверочно-фильтрационные лагеря "со всеми наличными кадрами работников лагерей, охраны, хозяйством, помещениями, транспортом и имуществом" передавались "в состав лагерей ГУЛАГа". Отдел ПФЛ НКВД подлежал расформированию к 1 февраля. На основании этого приказа в ведение ГУЛАГа перешли следующие лагеря и лаготделения:
 
 — ПФЛ № 140 (Калинин), 1801 человек спецконтингента по состоянию на 1 января;
 — ПФЛ № 258 (Харьков), 1996 человек;
 — ПФЛ № 0310 (Ворошиловоград), 1447 человек;
 — Сталинградское лаготделение, 298 человек;
 — ПФЛ № 240 (Сталино, нынешний Донецк), 9466 человек;
 — ПФЛ № 0302 (Кизел, Молотовской области), 16 968 человек;
 — ПФЛ № 0314 (Кемеровская область), 4090 человек;
 — ПФЛ № 0315 (Кемеровская область), 16 658 человек;
 — ПФЛ № 0305 (Североуральский), 1565 человек;
 — ПФЛ № 048 (город Шахты, Ростовской области), 863 человека;
 — ПФЛ № 0318 (Горьковская область), 1556 человек;
 — ПФЛ № 0327 (Киев), 1730 человек;
 — Грозненский ПФЛ, 900 человек;
 — Омутнинское лаготделение (Кировская область), 510 человек;
 — ПФЛ № 0328 (Таруса, Калужской области), 366 человек;
 — ПФЛ № 283 (Сталиногорск, Московской области), 8316 человек;
 — ПФЛ № 0308 (Тульская область), 5234 человека;
 — ПФЛ № 0319 (Москва, Серебряный Бор), 3055 человек;
 — ПФЛ № 0329 (Москва, Перово Поле), 2593 человека;
 — ПФЛ № 0334 (Москва, Серебряный Бор), 2560 человек;
 — ПФЛ № 0331 (Кутаиси), 7553 человека;
 — ПФЛ № 0322 (Коломна, Московской области), 7102 человека;
 — ПФЛ № 0332 (Ливадия, Крым), 543 человека;
 — ПФЛ № 0333 (Ленинабад, Таджикистан), 7200 человек;
 — ПФЛ № 174 (Подольск, Московской области), 7943 человека;
 — ПФЛ № 0313 (Медвежьегорск, Карелия), 9195 человек;
 — ПФЛ № 0317 (Ленинградская область), 1820 человек;
 — ПФЛ № 0325 (Орехово-Зуево, Московской области), 1999 человек;
 — ПФЛ № 0316 (Таллин), 2411 человек.
 
22 января приказом № 0076 в городе Чусовой "для содержания осужденных к каторжным работам и обеспечения надлежащего режима и изоляции" создавался Понышский ИТЛ в составе УИТЛК УНКВД Молотовской области для каторжан "3 и 4 категорий трудоспособности с лимитом в 4000 человек", чье "трудовое использование" предписывалось "организовать на базе местных сырьевых ресурсов" (возобновление строительства Понышской ГЭС и другие работы).
25 февраля приказом № 00155 "для содержания осужденных к каторжным работам" организовывался Томский ИТЛ с лимитом в 6000 человек 3 и 4 категорий трудоспособности; "завозимый контингент" подлежал использованию "на деревообработке за счет… давальческого сырья и местных ресурсов".
3 марта приказом № 00180 на базе управления Строительства № 500 и Амурского управления ГУЛЖДС создавалось Управление Амурского строительства БАМа и Строительства № 500 ГУЛЖДС, начальником которого назначался генерал-майор И. Г. Петренко, а его первым заместителем — подполковник Д. В. Успенский. Управлению поручались окончание строительства железнодорожной линии "Комсомольск-Советская Гавань" и строительство линий "Комсомольск-Ургал" и "Известковая—Ургал".
9 марта приказом № 00192 на ГУЛАГ было возложено снабжение продовольствием и вещевым довольствием "контингентов" следующих строительств: № 791 в Сухуми, сооружавшего объекты "А" ("шарашка" для немцев-ядерщиков в сухумском санатории "Синоп") и "Г" (аналогичная "шарашка" в санатории "Агудзеры"), а также госдачи на озере Рица; № 859 (будущий Челябинск-40); № 865 (будущий Свердловск-44), завода № 12 (Электросталь), Спецстроя и других объектов Главпромстроя НКВД. На Санитарный отдел ГУЛАГа этим же приказом возлагалось медицинское обслуживание перечисленных строительств.
15 марта был принят закон о преобразовании СНК в Совет Министров СССР, а наркоматов — в министерства. Аббревиатура "НКВД" теперь навсегда ушла в историю. 19 марта С. Н. Круглов был утвержден министром внутренних дел СССР. К ГУЛАГу МВД мы вернемся в следующий раз, а сейчас остановимся на нескольких сквозных для истории этого главка сюжетах.
 
Сроки пребывания в местах лишения свободы у членов семей изменников родины (ЧСИР), осужденных в 1938-м Особым совещанием НКВД (ОСО) на 8 лет ИТЛ, истекали в 1946 году. Поэтому в январе 1946 года по личному указанию начальника ГУЛАГа В. Г. Наседкина начальник Темлага полковник Г. Я. Цывьян прислал ему докладную записку о "движении" ЧСИР. После получения этой докладной, 4 февраля, указание № 9\55583 о предоставлении аналогичных данных было направлено и в другие лагеря. Характерны докладные записки из Темниковского и Карагандинского лагерей, где содержалось почти две трети всех ЧСИР.
 
Темлаг в 1937-1938 годах принял 5329 осужденных ОСО "членов семей изменников Родины", за период с 1937-го по 30 ноября 1945 года из них было освобождено из-под стражи 2700 человек, этапировано в другие лагеря — 1939, умерло — 147 человек. На 30 ноября 1945-го в Темлаге содержалось под стражей 543 человека, ещё 498 оставленных в лагере "в порядке п. 2 директивы НКВД и прокурора СССР № 185 от 29 апреля 1942 года" работали по вольному найму.
Из общего числа освобожденных из-под стражи на свободу из Темлага вышли: на общих основаниях "в порядке п. 4 директивы № 185" — 1207 человек, "в порядке п. 2 директивы № 185 с оставлением в лагере по вольному найму" — 977, освобождено досрочно по инвалидности в порядке постановления Пленума Верховного суда СССР от 1 августа 1942 года — 252, по решениям ОСО досрочно и "отдельные лица за высокие производственные показатели" — 135, за прекращением дел Особым совещанием — 129 человек.
Из 1207 освобожденных на общих основаниях вышли из лагеря ещё до войны: 29 человек — в 1940-м, 112 — в первой половине 1941-го, когда ограничений в отношении освобождения "спецконтингента" ещё не было. Таким образом, фактически за 1942-1945 годы из Темлага на общих основаниях в порядке п. 4 директивы № 185 было освобождено 1066 человек. Большинство этих людей ко времени окончания срока заключения были признаны негодными к работе медицинскими комиссиями лагеря и для работы в Темлаге по вольному найму не годились "вследствие невозможности ими ввиду их слабого физического состояния своим трудом обеспечить себе прожиточный минимум, средств же на их содержание лагерь не имеет". В записке подчеркивалось, что "эти же лица до освобождения их из-под стражи, находясь в зоне лагеря, независимо от их физического состояния, получали гарантированное питание за счет лагеря. Оказавшись по освобождении из лагеря материально не обеспеченными, отдельные лица начали заниматься нищенством и мелкими кражами".
Кроме того, в порядке п. 4 директивы № 185 были освобождены на общих основаниях заключенные, имевшие несовершеннолетних детей. В личные дела каждого освобожденного включались акты медицинских комиссий о непригодности к работе и документы, подтверждающие наличие детей в детских учреждениях или у опекунов и родственников. В каждом отдельном случае освобождение производилось по постановлению управления Темлага, санкционированного прокурором.
В целом, как пояснялось в записке, "выезд из лагеря освобожденных из-под стражи членов семей изменников Родины допускался исключительно в случаях непригодности их для работы и невозможности вследствие этого использовать на производстве лагеря, хотя отдельных лиц вне зависимости от заключений медицинских комиссий, — мы все же задерживаем в порядке п. 2 № 185 (специалисты, жены руководящего право-троцкистского подполья), а также имеющих детей дошкольного возраста. Всего в 1943 и 1944 годах было освобождено 252 человека заболевших тяжелым неизлечимым недугом. 135 досрочно освобожденных членов семей изменников родины по решениям Особого совещания до фактически отбытого срока и за высокие производственные показатели, в соответствии с п. 6 директивы НКВД и прокурора СССР № 388/11985с от 2 августа 1943 года, не могли быть задержаны в лагере по вольному найму и поэтому были освобождены на общих основаниях с правом выезда из лагеря. Тем более не могли быть задержаны для работы по вольному найму освобожденные из-под стражи 129 чел. за прекращением дел особым совещанием".
Из освобожденных из-под стражи и переданных отделу кадров управления лагеря для использования на работах по вольному найму 977 человек в Темлаге к 30 ноября 1945 года оставалось 498 человек. Убыло по различного рода причинам 479 человек, из них:

"а) освобождено от работы по инвалидности и разрешен выезд из лагеря в порядке п. 3 директивы № 388/11985с от 2/УШ-1943 г. — 227 чел.
б) освобождено от работы и разрешен выезд из лагеря при документальном подтверждении о наличии детей (п. 4 дир. № 185) — 218 чел.
в) откомандировано в другие места заключения для работы по специальности в соответствии с распоряжениями ОК [Отдела кадров] ГУЛАГа — 16 чел.
г) освобождено от работы и разрешен выезд из лагеря за высокие производственные показатели (п. 4 дир. № 388/11985с от 2/УШ-1943 г. ) — 18 чел.
Кроме того, 8 чел. осуждено и взято под стражу за различного рода преступления".
 
6 марта 1946 года свою докладную о "движении" осужденных ЧСИР прислал и начальник Карлага подполковник В. П. Соколов. Для них ещё в сентябре 1937 года в степи с "неосвоенным объектом работы", в 45 километрах от станции Акмолинск, было организовано Акмолинское спецотделение Карлага с "растениеводческим уклоном", где тогда же было развернуто капитальное строительство жилых бараков, лечебно-санитарных учреждений и коммунально-бытовых объектов:
 
"По состоянию на 1-е января 1938 года было выстроено:
а) жилых бараков для размещения заключенных (вместимость в каждом бараке — 300 чел. ) — 16.
б) пищеблок на 5000 чел.
в) баня с пропускной способностью — 25 чел. в час
г) больница на 50 коек
д) детские ясли на 30-40 детей
е) административные учреждения
ж) дома для размещения административно-технического персонала из числа вольно-наемных".
Контингент ЧСИР начал поступать в Карлаг с декабря 1937-го отдельными группами от 50 до 300 человек. С этого времени и в течение всего 1938 года из следующих мест заключения сюда прибыло:
 
Сроки до трех лет среди этих ЧСИР имели 204 человека, до пяти лет — 2562, до восьми лет — 5142 человека.
"Переброска поступившего контингента заключенных ЧСИР от станции Акмолинск до спецотделения в зимнее время была организована в специально оборудованных утепленных будках, с отоплением тракторами. За каждый рейс перебрасывалось по 72 человека. Случаев обморожения в момент переброски не было.
Жилой фонд и объекты работы в Акмолинском спецотделении в основном был рассчитан на 5.000 человек заключенных, а поступило их значительно больше, в виду этого явилась необходимость расширения жилого фонда, а вместе с этим предоставления заключенным ЧСИР необходимой работы.
С этой целью Карлагом НКВД было организовано Спасское отделение, где также размещались заключенные, осужденные как ЧСИР.

Таким образом до второй половины 1940 года заключенные ЧСИР в Карлаге НКВД размещались: в Акмолинском спецотделении — со сроком осуждения от 5 до 8 лет, а осужденные на срок 3 года и часть со сроком до 5 лет были из Акмолинского отделения переведены в Спасское отделение.
Заключенные ЧСИР от общего контингента заключенных содержащихся в Карлаге НКВД были совершенно изолированы и на работах использовались отдельно.
Во второй половине 1940 г. на основании указаний центра значительная часть заключенных ЧСИР, в частности специалисты, из Акмолинского спецотделения были вывезены в лагерь и содержались они на общих основаниях, а в Акмолинском отделении было оставлено то количество заключенных ЧСИР, которое необходимо было отделению для работ.
Из Спасского отделения заключенные ЧСИР, тоже самое, были вывезены в лагерь с содержанием на общих основаниях".

За отчетный период, продолжал начальник Карлага, оттуда выбыло 6784 из числа осужденных ЧСИР, из них: освобождено из лагеря — 4825 человек, умерло — 311, этапировано — 1648 человек.
Все освобождаемые "за отбытием срока наказания с применением к ним п. 2 директивы № 185 от 29/1У-1942 года" также получали документы об освобождении с указанием "оставить на работах в лагере на положении вольно-наемного" без права выезда и немедленно передавались в распоряжение отдела кадров Карлага "для устройства их на работе и соответствующего учёта".

На 1 марта 1946 года из числа этих освобожденных на работах в хозяйстве Карлага было занято 2243 человека, из них использовались: медработниками — 189 человек, счетно-финансовыми работниками — 124, планово-экономическими работниками — 43, ветработниками — 38, инспекторским составом — 38, зоотехническими работниками — 6, агротехническими работниками — 29, младшим обслуживающим персоналом — 215, служащими — 176, "на разных с/х работах рабочими" — 1385 человек.

Выбыло из Карлага из числа оставленных на работах по вольному найму 971 человек, из них: по инвалидности как не пригодные для работы — 608 человек, откомандировано по распоряжению Отдела кадров ГУЛАГа — 28, "уволено по директиве № 117" — 24, "уволено в связи с выездом" — 311 человек.

Освобождение ЧСИР из лагеря по разделам "За прекращением дела", "Ограничиться отбытым сроком наказания", "Условно-досрочно" и "По сокращению срока наказания с применением п. 2 директивы № 185" производилось по решениям Особого совещания при НКВД СССР.

Освобожденные ЧСИР выезжали "к избранным ими местам жительства, за исключением режимных местностей, а освобождающиеся по инвалидности направлялись к месту жительства их родственников".

На 1 марта 1946 года в Карлаге содержалось 1124 ЧСИР, из них: 121 — задержанных "с освобождением из лагеря по п. 1 директивы № 185 от 29/1У-42 г. ", 1 — водворенный "обратно в лагерь… за нарушение лагерного режима и трудовой дисциплины", остальные 1002 человека содержались "на общих основаниях, как неотбывшие срока наказания, из них значительная часть будет освобождена в ближайшие три-четыре месяца 1946 года".

Оставшийся в Карлаге контингент заключенных ЧСИР в количестве 1124 человек использовался: специалисты и квалифицированная рабочая сила — на работах "в хозяйстве лагеря по специальности или по приближенным специальностям", не имеющие специальности — "на общих работах в животноводстве и в полеводстве".
"В соответствии с директивным указанием ГУЛАГа НКВД СССР:

Освобожденные из лагеря ЧСИР по п. 2 директивы № 185, размещаются непосредственно в лагподразделениях Карлага, т. е. по месту их непосредственной работы, по принципу:
Лица работающие на общих работах сконцентрированы на отдельных участках побригадно в 40-50 человек и размещаются они в отдельно отведенных для них бараках, как вольнонаемные, специалисты расквартированы по индивидуальным квартирам.

питание производится в столовых для вольнонаемного состава, продовольствием обеспечиваются за счет лагерного фонда через торговую сеть по талонам установленного для них образца.
Вещевым довольствием они снабжаются также за счет лагерного фонда с взиманием с них амортизационного отчисления.
Культурное обслуживание их производится за счет развития художественной самодеятельности всего вольнонаемного состава при клубах по месту их работы, выезжают на производственные участки культбригады и кинопередвижки".
 
В июне 1946 года появился совместный приказ МВД СССР, МГБ СССР и Генерального прокурора СССР "Об отмене директив НКВД СССР и Прокурора СССР № 221 от 22 июня 1941 года и № 185 от 29 апреля 1942 года и всех последующих к ним дополнений". Как мы видели, этими документами задерживалось до конца войны освобождение ряда категорий осужденных, а освобожденные закреплялись за лагерями на положении вольнонаемных. Ещё 29 мая 1945 года в НКВД подготовили проект письма заместителя наркома Чернышова и начальника ГУЛАГа Наседкина на имя Берии, в котором говорилось:
 
"В связи с окончанием военных действий, возникла необходимость в пересмотре директив НКВД и Прокурора СССР № 221 от 22 июня 1941 года и № 185 от 29 апреля 1942 года.
По этим директивам до конца войны было прекращено освобождение из мест заключения отбывших сроки наказания осужденных за контрреволюционные и другие особо-опасные преступления.
За годы войны задержано и содержится в исправительно-трудовых лагерях отбывших сроки наказания:
1. На положении заключенных:
а) граждан СССР, осужденных за измену Родине, террор, шпионаж, диверсию, троцкистов, правых и бандитов — 20.634 чел.
б) подданных, воевавших с СССР Государств: Германии, Румынии, Италии, Финляндии, Венгрии, независимо от состава преступления, а также подданных союзных и нейтральных Государств, осужденных за особоопасные к/р преступления — 1.850 чел.
в) внеподданных [лиц без гражданства], независимо от статей осуждения — 1.213 чел.
2. На положении вольнонаемных, с закреплением до конца войны за лагерями НКВД, без права выезда за пределы районов работ лагерей, осужденных за другие контрреволюционные и особоопасные преступления (кроме перечисленных в п. 1) и уголовников-рецидивистов — 72.600 чел. (в том числе на Дальстрое — 44.200 чел).
Полагали бы целесообразным отбывших сроки наказания:
А. Осужденных за измену Родине, террор, шпионаж, диверсию, троцкистов, правых, бандитов, а также всех внеподданных из мест заключения освободить, определив им проживание в отдельных районах Советского Союза, применительно к предусмотренным в списке № 3 приказа НКВД СССР от 1 июня 1939 года № 0143 (с правом приезда к ним на жительство членов семей).
Установить, что в дальнейшем эти категории осужденных по отбытии сроков наказания — могут проживать только в отдаленных районах.
Б. подданных воевавших с СССР Государств из мест заключения освободить и передать для дальнейшего содержания в лагеря для интернированных.
В. подданных союзных и нейтральных Государств из мест заключения освободить и выдворить за пределы Советского Союза.
Г. Бывшим заключенным, закрепленным за лагерями на правах вольнонаемных до конца войны в порядке п. 2 директивы № 185, разрешить отъезд и проживание по месту избранного жительства, с соблюдением установленных режимных ограничений.
Директивы НКВД и Прокурора СССР №№ 221 и 185 считать утратившими силу.
По строительству Дальнего Севера сохранить существовавшее до войны положение, предоставляющее право начальнику Дальстроя оставлять на Колыме, в порядке вольного найма, лиц, отбывших сроки наказания, необходимых Дальстрою.
Для рассмотрения этих предложений просим назначить комиссию НКВД—НКГБ в составе по вашему усмотрению".
 
Однако все упиралось в экономическую целесообразность: без этих 94 тысяч человек работа целого ряда лагерей становилась проблематичной. Характерно поступившее уже 9 июня 1945 года к наркому Берии письмо начальника Ухтинского комбината НКВД комиссара ГБ 3 ранга С. Н. Бурдакова:
 
"Особыми указаниями НКВД СССР и Прокурора Союза на время войны был введен ряд чрезвычайных положений по лагерям:
1. Лица, осужденные за особо опасные преступления против Государства, хотя и окончившие сроки наказания, были оставлены на положении заключенных до конца военных действий. Таких заключенных у нас имеется 1905 человек.
2. Лица, осужденные за контрреволюционные преступления, по отбытии срока наказания были освобождены из лагеря, но прикреплены к производству до конца военных действий. Таких лиц имеется 1654 человека.
3. Лица, освобожденные из лагеря, осужденные в прошлом за маловажные преступления и имеющие право свободного выезда за пределы лагеря, оставлялись нами на работе в лагере, иногда и против их желания. В интересах производства, как владеющие определенными специальностями или получившие таковые за время пребывания в лагере.
За время войны были мобилизованы и направлены на работу в Ухтинский комбинат НКВД 3538 человек немок и 1500 человек корейцев и болгар.
В связи с победоносным завершением войны с фашистской Германией, среди заключенных, окончивших сроки, прикрепленных к производству и мобилизованных, наблюдаются массовые настроения выезда из лагеря, и сейчас создалось такое положение, что многие из них начинают плохо работать, ожидая специального Правительственного указа, позволяющего им выехать из лагеря в места прежнего жительства. По этому поводу в лагере идут всевозможные толки.
Всех контингентов, имеющих право выезда из лагеря, насчитывается 8597 человек, или почти 50% всего рабочего состава.
Совершенно ясно, что мы не можем одновременно отпустить такое огромное количество людей. Так как это нарушит нормальную работу производства и может привести к весьма тяжелому положению.
Исходя из интересов выполнения государственных планов, установленных для Комбината, имея в виду невозможность освободить одновременно такое огромное количество людей и принимая во внимание, что большинство из них привыкло к природным условиям Севера и приобрело определенные специальности, — считаю возможным внести на Ваше решение следующие предложения:
1. В отношении задержанных в лагере до конца военных действий:
Всех лиц, окончивших сроки наказания, но задержанных в лагере до конца военных действий, оставить на постоянное жительство на территории Ухтинского комбината с использованием их по специальности. Разрешить им привезти в Ухту семьи и обзавестись хозяйством. Разрешить выехать из лагеря только тем, которые не нужны для производства, инвалидам и больным.
2. В отношении прикрепленных к производству:
Лиц, окончивших сроки наказания, освобожденных из лагеря, но прикрепленных к производству до конца военных действий, оставить на постоянное жительство в лагере, разрешив им привезти семьи и обзавестись хозяйством. Выезд разрешить только больным, инвалидам и не представляющим никакой ценности для лагеря.
В обоих случаях считал бы необходимым сделать специальные оговорки в паспортах этих лиц, ограничивающие свободу их передвижения.
3. В отношении трудмобилизованных немок, корейцев и болгар:
Всех, без исключения, немок оставить на постоянное жительство на территории лагеря, с использованием их на производстве.
Всех корейцев и болгар, получивших определенные специальности и привыкнувших к климатическим условиям Севера, оставить на жительство в лагере, предоставив возможность выехать из лагеря только тем, кто не имеет никакой специальности, или кому состояние здоровья не позволяет находиться на Севере. Разрешить немкам официально выходить замуж, привозить свои семьи и обзаводиться хозяйством.
Проблема освоения Севера в первую очередь зависит от народонаселения, которого здесь очень мало. Оставление сравнительно большого количества людей указанных категорий на Севере даст возможность быстро его заселить и обеспечить рабочей силой растущую промышленность.
Совершенно очевидно, что освоение такого большого количества людей и перевод их на положение вольнонаемного состава будет проходить с большими трудностями: в первую очередь потребуется большое жилстроительство: необходимо будет дать этим хозяйствам скот, птицу и т.д. Но во всяком случае это мероприятие будет оправдано.
При условии оставления этих категорий на постоянное место жительство в Ухтинском комбинате, ряд наших подразделений мы полностью можем перевести на вольнонаемный состав: Водный промысел, Асфальтитовый рудник, сажевые заводы, Нефтеперегонный завод, Ремонтно-Механический завод, Систему энергохозяйства и другие.
Докладываю Вам, что настроения о выезде из Ухты сейчас наблюдаются не только среди указанных выше категорий, но и среди вольнонаемного состава, которые считают, что они уже достаточно поработали на Севере и имеют право выехать в более благоприятные по климатическим условиям места.
Мне кажется совершенно необходимым восстановить все льготы, существовавшие до войны для работников Севера, и распространить их также на контингенты, о которых указано выше.
Прошу Ваших указаний".
 
На письме имеется резолюция Берии: "Тов. Чернышов! Переговорите со мной".

В июле 1945 года находившемуся в Потсдаме Берии было направлено письмо за подписями В. Н. Меркулова, Б. З. Кобулова и В. В. Чернышова:
 
"Представляем на Ваше рассмотрение проект приказа НКВД, НКГБ, НКЮ и Прокурора СССР "Об отмене специальных мероприятий НКВД, НКГБ и Прокуратуры СССР на период войны и о порядке применения амнистии к некоторым категориям преступников".
Приказом намечаются к проведению следующие мероприятия:
1. Освободить из тюрем, исправительно-трудовых лагерей и колоний НКВД заключенных, отбывших сроки наказания, но задержанных в местах заключения до конца войны.
Всего подлежит освобождению заключенных этой категории 21.156 человек, в том числе:
Осужденных за участие в правотроцкистских, меньшевистских, эсеровских и других антисоветских организациях — 9014 чел.
За бандитизм, разбой и умышленные убийства — 4199 чел.
За шпионаж — 2372 чел.
За террор — 1707 чел.
За диверсии — 334 чел.
За измену Родине — 126 чел.
Освобождение заключенных, в отношении которых имеются материалы об их антисоветской работе за время нахождения в заключении, будет задержано.
Для рассмотрения материалов и решения вопросов об их аресте и новом привлечении к уголовной ответственности или освобождении (за отсутствием достаточных оснований к аресту) создаются специальные комиссии НКВД, НКГБ и Прокуратуры.
Освобождаемым разрешается проживание на территории СССР, кроме режимных местностей.
2. Освободить из исправительно-трудовых лагерей НКВД заключенных, осужденных на срок до окончания войны.
Заключенных этой категории в лагерях содержится 816 человек, все они осуждены за сдачу в плен войскам Финляндии в советско-финскую войну 1939-1940 годов.
3. Разрешить выезд из лагерей и колоний НКВД к местам жительства, с соблюдением режимных ограничений, бывшим заключенным, отбывшим сроки наказания и оставленным до окончания войны в лагерях и колониях НКВД на положении вольнонаемных.
Всего таких лиц в лагерях и колониях НКВД работает 71.511 человек.
4. Освобождаемые заключенные:
а) подданные и граждане Германии, Италии, Финляндии, Румынии и Венгрии (всего 798 человек) — переводятся в лагери НКВД для интернированных;
б) подданные и граждане союзных и нейтральных Государств (всего 1052 человека) — высылаются из пределов СССР в установленном порядке;
в) не имеющие гражданства (3813 человек) — расселяются в отдаленных местностях СССР под надзор органов НКВД—НКГБ;
г) немцы, итальянцы, финны, румыны и венгры, состоящие в советском гражданстве (1500 человек) — передаются в рабочие колонны;
д) калмыки, карачаевцы, чеченцы, ингуши, балкарцы, крымские татары, турки, курды и другие спецпереселенцы — по освобождении направляются на жительство в места расселения их семей.
5. Кроме того, в приказе разъясняется порядок применения амнистии к ссыльным, высланным и к лицам, арестованным, как социально-опасный элемент:
а) К ссыльным и высланным по решению судебных органов и Особого совещания при НКВД СССР на срок до трех лет, предлагается применить статью 1-ю Указа "Об амнистии" и освободить их.
К ссыльным и высланным на срок свыше 3-х лет предлагается применить статью 2-ю того же Указа о сокращении неотбытого срока наказания наполовину.
Всего в ссылке и высылке по решениям судов и Особого совещания числится 17.287 человек.
б) Высланных на основании Указа Президиума Верховного Совета Союза ССР от 22 июня 1941 года "О военном положении", а также высланных органами НКВД, НКГБ в административном порядке до и в период войны, за исключением лиц, высланных из Прибалтики, Западных областей Украины и Белоруссии, Молдавской ССР и Дальнего Востока, — от высылки освободить и разрешить им свободное проживание по территории СССР, кроме режимных областей.
Всего по этому пункту: подлежит освобождению от высылки 9.118 человек, остаются на положении административно высланных — 18.433 человека.
6. Приказом предлагается не применять амнистию к арестованным по статье 7/35 УК РСФСР (как социально-опасный элемент), если они подпадают под это определение по признаку своей антисоветской деятельности; к арестованным социально-опасным элементам по признакам уголовно-бытового порядка амнистия будет применяться на общих основаниях.
Просим Вашего решения".

На письме имеется резолюция Берии: "Решить в Москве"; решение, однако, затянулось, и приказ МВД, МГБ и Генерального прокурора вышел лишь 24 июня 1946 года:
 
"Отменить директивы НКВД и Прокурора СССР № 221 от 22 июня 1941 года и № 185 от 29 апреля 1942 года и все последующие к ним дополнения о задержке освобождения из мест заключения некоторых категорий осужденных.
1. Для рассмотрения материалов на заключенных, задержанных освобождением, образовать комиссии:
а) в отношении заключенных, содержащихся в исправительно-трудовых лагерях МВД, — в составе начальника лагеря, начальника оперативно-чекистского отдела лагеря, прокурора лагеря и представителя Управления Министерства государственной безопасности — по территориальности.
б) в отношении заключенных, содержащихся в исправительно-трудовых колониях и тюрьмах МВД, — в составе заместителя министра внутренних дел автономной республики (зам. начальника УМВД), представителя от УМГБ и Прокуратуры республики, края, области…
3. Комиссиям в месячный срок рассмотреть имеющиеся материалы на заключенных, задержанных освобождением, руководствуясь при этом следующим:
а) лиц, в отношении которых имеются данные об их практической антисоветской или иной преступной деятельности за время нахождения в заключении, — арестовать, оформив арест в установленном законом порядке. Дела по окончании следствия направить на рассмотрение в лагерные суды и Особое совещание при МВД СССР.
б) на заключенных, в отношении которых не имеется данных о проведении ими антисоветской работы в период нахождения в заключении, но являющихся социально-опасными по своей прошлой антисоветской деятельности и по тяжести совершенных ими преступлений (руководители шпионских резидентур и установленные агенты иностранных разведок, руководители антисоветских организаций, террористы, диверсанты, осужденные в совершении террористических и диверсионных актов, кадровые троцкисты, меньшевики, эсеры, а также бандиты), — завести учетные дела и с заключением комиссии представить их на рассмотрение Особого совещания при МВД СССР для направления таких осужденных в ссылку; до получения решения Особого совещания этих заключенных содержать в лагерях;
в) остальных заключенных по решениям комиссии освободить из заключения с применением к ним существующих режимных ограничений, согласно положению о паспортах.
4. Лиц, отбывших сроки наказания и прикрепленных для работы к лагерю (колонии) на положении вольнонаемных в порядке пункта 2 директивы НКВД и прокурора СССР № 185 1942 года, освободить от работы, применив к ним ограничения согласно положения о паспортах.
Объявить этим лицам под расписку в личном деле, что им разрешено проживать в любом районе СССР, кроме режимных местностей; при выезде выдать соответствующие документы, проездные билеты.
5. Освобождение заключенных, отбывших срок наказания, задержанных в исправительно-трудовых лагерях, колониях и тюрьмах до окончания войны на положении заключенных и вольнонаемных, — производить постепенно и закончить к 1 октября 1946 года".
 
Пик смертности в ГУЛАГе пришелся на годы Великой Отечественной войны. Попробуем проанализировать динамику и особенности смертности осужденных в подведомственных главку местах лишения свободы за все время существования "классического" ГУЛАГа — с 1930 по 1956 годы.
 
Мы ещё увидим, как в октябре 1956-го постановлением Совмина СССР и ЦК КПСС № 1443-719с "О мерах по улучшению работы МВД СССР" ГУЛАГ будет преобразован в Главное управление исправительно-трудовых колоний (ГУИТК); после этого места лишения свободы начнут трансформироваться по пути ликвидации лагерей и преобразования их в колонии, управление ими децентрализуется, что среди прочего привело к ухудшению отчетности и затруднило сбор и анализ позднейших данных.
 
На протяжении истории ГУЛАГа состав подведомственных ему учреждений существенно менялся дважды: в 1930-1934 годах в его состав входили только исправительно-трудовые лагеря (ИТЛ), с 1935 по 1938 годы — все места заключения, включая тюрьмы (за исключением внутренних и особых), а с 1939 года — лагеря и колонии, в которых содержались осужденные. Наш анализ касается только осужденных (какими бы органами они ни были осуждены), не затрагивая спецпоселенцев и контингента проверочно-фильтрационных лагерей, в разное время также подведомственных ГУЛАГу.
Сбором данных о смертности в местах лишения свободы в главке занимались две независимые друг от друга структуры: санитарный отдел (САНО) и отдел учёта и распределения заключенных (УРО), в 1947 году переименованный в спецотдел 2 управления ГУЛАГа.
 
В САНО от санитарных органов ИТЛ и управлений исправительно-трудовых лагерей и колоний (УИТЛК) или отделов исправительно-трудовых колоний (ОИТК) в регионах поступала ежемесячная отчетность о количестве заболевших и умерших, числе потерянных рабочих человеко-дней, наличии эпидемических заболеваний, а так же об основных причинах смертности. Отвечая за санитарное состояние мест заключения и уровень смертности заключенных, САНО был заинтересован как в фактическом снижении смертности, так и в том, чтобы не включать в отчетность случаи смертей, не зависящих от уровня санитарии. Поэтому убитые в результате "бандитских проявлений", при попытке к бегству и т.п. статистикой САНО не учитывались.

Отделы учёта и распределения заключенных в центре и на периферии в своей статистике, поступающей от частей учёта и распределения заключенных (УРЧ) лагерей и колоний, отражали все случаи снятия с учёта в связи со смертью, независимо от её причин, в том числе и убитых.

Поэтому данные этих отчетностей за некоторые годы расходятся на тысячи человек. Не считая умерших в Северо-Восточных лагерях Дальстроя, такая разница составила: в 1939 году — 3898 человек, в 1940-м — 2809, в 1941-м — 9470, в 1942-м — 6614, в 1943-м — 5462, в 1944-м — 5696 человек.

При этом официальной статистикой смертности считались именно сведения санитарного отдела, именно они приводились в докладных записках и сообщениях руководству как НКВД-МВД, так и страны. По документам не видно, чтобы данные УРО прямо использовались руководством ГУЛАГа и наркомата. Тем не менее в некоторые годы УРО составлял достаточно подробные справки и о смертности.
 
Сопоставляя данные УРО (сохранились в Государственном архиве Российской Федерации за период 1934-1954 годов) и отчеты САНО (сохранились за 1931-1960 годы), можно со значительной степенью определенности выявить динамику смертности в ИТЛ и ИТК, что и сделано в нижеследующей таблице.

Однако нужно сделать ещё несколько предварительных замечаний
 
До 1944 года САНО не учитывал смертность в колымских северо-восточных лагерях, тогда как в сводках УРО соответствующие данные приводились, поэтому разница между двумя видами отчетности за соответствующий период включает смертность на Колыме.

В 1953 году после перевода ГУЛАГа в Министерство юстиции особые лагеря были переданы в Тюремное управление МВД, но так как они и до этого, и в последующем входили в ГУЛАГ, то данные о смертности в особлагах за 1953 год учтены в таблице.

Смертность в исправительно-трудовых колониях (в отличие от ИТЛ) учитывалась УРО только с 1943 года (данные за предшествующее время сохранились только на 1939 год). Поскольку сведения УРО по колониям отрывочны и незначительно отличаются от данных санитарного отдела, они в таблице не приведены.

Уровень смертности в местах лишения свободы рассчитывался по различным методикам. Как мы помним (см. "Свободная мысль-XXI", 2000, № 8, стр. 127), до 1943 года число умерших за год соотносилось со среднесписочным составом заключенных за год (например, в 1934 году в лагерях умерло 25 187 человек, среднесписочный состав составлял 586 477 человек, и деление первой цифры на вторую с умножением на 100 давало уровень смертности в 4,28 (так в документах)).
 
С 1943 по 1952 годы уровень смертности исчислялся как отношение суммы умерших за каждый месяц к сумме среднемесячных численностей (для примера возьмем тот же 1934 год: в январе умерло 2218 заключенных при среднемесячной численности 450 174 человека, в феврале умерло 1890 человек при среднемесячной численности 450 000 человек и так далее по декабрь включительно). Сложение числа умерших дает за год ту же цифру в 25 187 человек. Однако сумма среднемесячных численностей за 1934 год составляет 7 304 301 человек; деление первой цифры на вторую с умножением на 100 дало бы теперь уровень смертности в 0,34 процента, примерно в 12 раз ниже по сравнению с предшествовавшей методикой.
 
Для сравнимости данных все они пересчитаны по первоначальной методике

Таблица составлена на основе документов САНО и УРО ГУЛАГа за соответствующие годы, в основном хранящихся в фонде 9414 (ГУЛАГ) ГАРФ; часть материалов извлечена и из других фондов, причем необходимо отметить большой объем параллельных и пересекающихся данных, что увеличивает их достаточно высокую достоверность с точки зрения математической статистики.
 
Расхождения (не более чем на 1,5-2 процента) укладываются в рамки статистических погрешностей. Столь представительный массив источников дает основания считать, что привлечение каких-либо новых документов в будущем радикально не изменит общей картины смертности в ГУЛАГе.
 
В таблице сведены в хронологическом порядке данные о смертности в ИТЛ и ИТК в абсолютных величинах, общее число умерших в ГУЛАГе и процент (уровень) смертности по данным САНО. В числителе даются данные САНО, в знаменателе — данные УРО.
Упомянутую Таблицу пока не могу разыскать... Шлите по адресу: vergassov1@yahoo.com

* Включая подведомственные ГУЛАГу тюрьмы.
 
В 1930-1934 годах, когда в составе ГУЛАГа находились только исправительно-трудовые лагеря, смертность в них держалась на уровне 4-4,5 процента от среднегодовой численности.
Исключение составил голодный 1933 год, когда поступление ослабленного контингента и уменьшение продовольственного пайка вызвало резкий всплеск смертности. В этом году в лагерях умерло 67 297 человек (15,3 процента от среднегодовой численности, втрое с лишним выше по сравнению с предыдущим годом). При этом уровень смертности колебался от 10,56 процента в Белбалтлаге до 34,4 процента в Вишерском ИТЛ.
 
Это вызвало серьезное беспокойство у руководства ОГПУ: 31 декабря 1933 года зампред ОГПУ Ягода обратился с письмом на имя Сталина и Молотова с просьбой о повышении норм продовольственного пайка для заключенных. Одновременно принимаются меры по развитию подсобных хозяйств при лагерях, что уже к 1934 году позволило полностью обеспечить потребности контингента в рыбе и примерно 70 процентов потребностей в картофеле и овощах. В итоге смертность в 1934 году снизилась до уровня 1932 года.
 
В конце 1934 года в состав ГУЛАГа из ведения наркоматов юстиции союзных республик были переданы исправительно-трудовые колонии и тюрьмы (в совокупности именовавшиеся "местами заключения") С 1935 года смертность в этих учреждениях учитывается статистикой САНО и в 1935-1937 годах не превышала 1,5 процента. Так, в 1935 году там умерло 4321 человек (1,14 процента), причем разброс показателей был весьма значительным: если в местах заключения Горьковского и Северного краев уровень смертности составлял соответственно 4,47 и 3,95 процента, то в Западной области — 0,42, в Воронежской — 0,53, в Белоруссии — 0,51, на Украине — 0,68 процента. По сравнению с 1934 годом общий уровень смертности в РСФСР снизился почти вдвое. Уровень смертности в ИТЛ в те же годы колебался у отметки 3 процента.

Сопоставление данных САНО и УРО о смертности в ИТЛ начиная с 1934 года позволяет вычленить из общего числа умерших погибших не от болезней. В данных УРО учтена и смертность в Севвостлаге, которая в материалах САНО отсутствует. Поэтому сопоставление этих цифр дает возможность за 1934-1938 годы установить верхний предел смертности на Колыме, а также число погибших в лагерях. Для 1934-1936 годов разница между данными САНО и УРО не превышает полутора тысяч человек в год, что свидетельствует о невысокой смертности на Колыме и небольшом числе убитых в лагерях при различных обстоятельствах.
 
В 1937 году уровень смертности в лагерях не претерпел существенных изменений и не превысил 3 процентов от среднегодовой численности, составив, по данным САНО и УРО, соответственно 22 933 и 25 376 заключенных. Разница в 2443 человек дает число умерших на Колыме и погибших в лагерях. Однако заключенные, осужденные в 1937-1938 годах к ВМН спецтройками НКВД, сюда не входят: они направлялись в распоряжение местных УНКВД, а сами расстрелянные считались выбывшими в другие места заключения.

Заметно возросло (до 8123 человек) абсолютное число умерших в местах заключения, но процентный уровень их смертности практически не изменился. Число заключенных в тюрьмах и колониях на 1 января 1938 года достигло 886 193 человек по сравнению с 375 376 на 1 января 1937 года, из них в тюрьмах находилось 548 417 заключенных. Всего за 1937 год было осуждено к лишению свободы около 850 тысяч человек; столь резкий рост численности осужденных и их массовые переброски в лагеря приводят к значительному росту смертности в 1938 году как в ИТЛ, так и в местах заключения. Смертность в лагерях выросла в абсолютных цифрах более чем втрое и составила 72 015 человек, по данным САНО, и 90 546 — по данным УРО. Разница между двумя видами отчетности составила 18 531 человек: в это число вошли умершие на Колыме и убитые при попытке к бегству или жертвы лагерного бандитизма во всех ИТЛ. Уровень смертности в ИТЛ составил почти 7 процентов, вдвое с лишним по сравнению с предыдущим годом. Ещё сильнее, в 4 с лишним раза, возросла смертность в местах заключения: с 8123 до 36 039 человек (4,19 процента).

По данным САНО, почти половина всех смертей в лагерях в 1938 году стала следствием следующих заболеваний: острые желудочно-кишечные заболевания — 20,3 процента, туберкулез — 12,8, пеллагра (авитаминоз) — 9,2, истощение — 5,1 процента; доля смертей от производственного травматизма не превышала 1 процента.

Наивысший уровень смертности наблюдался в организованных в 1937-1938 годах лесных лагерях: так, в Каргопольлаге она составила 18,53 процента, в Тайшетлаге — 21,05, а в Кулойлаге — 24,29 процента (здесь за год умер почти каждый четвертый заключенный, это абсолютный "рекорд" ГУЛАГа в 1938 году). Для сравнения приведем уровень смертности в Беломоро-Балтийском лагере (4,84 процента), Карлаге (3,72), Воркутлаге (1,33) и Норильском лагере (0,86 процента).
 
В 1939-1940 годах при продолжающемся росте численности осужденных смертность в ИТЛ сокращается почти вдвое, и её уровень приближается к уровню 1936-1937 годов.
С 1 января 1939 года тюрьмы передаются из ГУЛАГа в новосозданное Главное тюремное управление НКВД, и смертность в них теперь не учитывается гулаговской статистикой. Поэтому сокращение смертности в бывших местах заключения сразу в 4,5 раза не отражает реального положения дел. С этого времени в составе ГУЛАГа остаются только лагеря и колонии.
Всего за предвоенное десятилетие, с 1930-го по 1940 год включительно, в ИТЛ умерло 334 515 человек, по данным САНО, и 384 134 — по данным УРО. В местах заключения умер за 1935-1940 годы 68 861 заключенный. Таким образом, всего в ГУЛАГе за предвоенные годы умерло 452 995 человек (если брать по лагерям данные УРО), или в среднем за год 4,54 процента гулаговского контингента.
Однако по отдельным лагерям этот показатель значительно колебался. Для примера возьмем лагеря, существовавшие все предвоенное десятилетие: в Белбалтлаге умерло (за 1931-1940 годы) 27 931 человек, в Сиблаге — 24 341, в Среднеазиатском лагере — 24 801, в Карлаге — 10 493, в Темниковском лагере — 15 450 человек.
 
Наиболее тяжелым периодом для контингента мест лишения свободы (как, впрочем, и для всего населения страны) стали годы Великой Отечественной войны. Резко увеличившиеся трудовые нагрузки, сокращение централизованного снабжения и как следствие — уменьшение продовольственного пайка, массовые переброски заключенных приводят к гигантскому росту смертности. Если в первом полугодии 1941 года в ИТЛ ежемесячно умирало 2,5-3 тысячи человек, а в ИТК — 700-800 человек, то во втором полугодии число умерших нарастало лавинообразно: в лагерях оно увеличилось с 3333 человек в августе до 19 589 — в декабре, в колониях — с 932 в июле до 12 541 в декабре 1941 года.
 
Объясняя причины столь резкого увеличения смертности, и.о. начальника САНО ГУЛАГа И. К. Зицерман отмечал:
 
"В основном смертность начала резко увеличиваться с сентября 1941 года главным образом за счет этапирования з/к из подразделений, расположенных в прифронтовых районах: из ББК и Вытегорлага в Вологодскую и Омскую области, из Молдавской ССР, Украинской ССР и Ленинградской обл. в Кировскую, Молотовскую и Свердловскую области. Как правило, этапы значительную часть пути по несколько сот километров до погрузки в вагоны проходили пешим порядком. В пути следования совершенно не обеспечивались минимально необходимыми продуктами питания, получали не полностью хлеб и даже воду; в результате такого этапирования з/к давали резкое истощение, весьма большой % авитаминозных заболеваний, в частности пеллагра, давших значительную смертность в пути следования и по прибытии в соответствующие ОИТК, которые не были подготовлены к приему значительного количества пополнений. Одновременно введение сниженных на 25-30% норм довольствия, при увеличении рабочего дня до 12 часов, зачастую при отсутствии основных продуктов питания даже по сниженным нормам, не могли не сказаться на увеличении заболеваемости и смертности".

Действительно, в декабре 1941 года наибольшая смертность наблюдалась в ИТК областей Ленинградской (1517 человек), Новосибирской (1477), Свердловской (934), Вологодской (861) и Молотовской (759). Для сравнения укажем, что в колониях Хабаровского края умерло в декабре 92 человека — при вдвое большей, чем в Вологодской области, численности заключенных.
 
В ИТЛ наибольшая смертность наблюдалась в декабре 1941 года в лесных лагерях. Так, в Ивдельлаге умерло 1213 заключенных, Кулойлаге — 1041, Усольлаге — 1105. Много заключенных умерло и в лагерях железнодорожного строительства — Северодвинском и Северо-Печорском (соответственно 1205 и 1158 человек) и в ИТЛ по строительству Куйбышевских авиазаводов (Безымянлаге), где умерло 1867 человек. Смертность в этих лагерях начала расти ещё с сентября. Так, согласно спецсообщению оперативного отдела ГУЛАГа от 16 октября, "в Унженском лагере НКВД за последнее время увеличилась смертность среди заключенных. С 1 по 25 сентября умерло 130 заключенных, причем 24 и 25 сентября умерло по 20 человек в день…". В спецсообщении от 1 ноября отмечалось, что "заболеваемость и смертность среди заключенных Северо-Печорского лагеря принимает угрожающие размеры. В августе умерло 322 заключенных, в сентябре, по неполным данным — 692 заключенных, за 9 дней октября — 210 заключенных. Наибольшее количество смертных случаев имеет место в результате заболеваний пеллагрой и гемоколитом при полном истощении".

Абсолютным "лидером" по уровню смертности стал Сызранский ИТЛ строительства № 1001, где в декабре умер каждый десятый заключенный (9,51 процента), что парализовало работу лагеря и привело под суд его начальника А. Д. Баламутова (см. "Свободная мысль-XXI", 2000, № 6, стр. 119). Следующий за ним по этому показателю Ивдельский лагерь дал уровень смертности в 4,2 процента.
В колымском Севвостлаге в 1940 году умерло 9274 человека, а в 1941 году — 15 676. Разница между данными САНО и УРО составила в 1941 году 25 146 человек; исключив из этой цифры смертность в Севвостлаге, не учитываемую САНО, получим цифру в 9470 заключенных, погибших в лагерях или на этапах от причин, не связанных с заболеваниями и производственным травматизмом.
В указании зам. начальника ГУЛАГа Г. С. Завгороднего от 26 ноября 1941 года всем начальникам лагерей предлагалось "за счет экономии по статье питание заключенных, образовавшейся в текущем году, за период до введения новых сокращенных норм питания, производить усиленное питание слабосильных заключенных на протяжении 1-1,5 месяца… ГУЛАГ НКВД предлагает указанное мероприятие произвести без задержки, за счет изыскания на месте дополнительных продовольственных ресурсов".
 
Самым трагичным в истории ГУЛАГа стал 1942 год, когда в лагерях и колониях умерло почти 376 тысяч человек (при среднегодовой численности заключенных в 1 472 393 человека, из них в ИТЛ — 248 877, в ИТК — 126 733) — абсолютный максимум за всю историю мест лишения свободы. Уровень смертности в лагерях вырос с 6,47 процента в 1941 году до 22,69 процента (в 3,5 раза), а в колониях — с 7,06 до 33,75 процента (в 4,5 раза). В ИТЛ умер почти каждый четвертый, а в ИТК — каждый третий заключенный. Наивысшая в 1942 году смертность в ИТЛ наблюдалась в мае, когда умерло 28 642 лагерника; затем смертность пошла на убыль и в октябре сократилась до 13 193 человек. Напротив, в ИТК смертность в течение года росла, достигнув максимума в летние месяцы, что связано в первую очередь с массовой эвакуацией летом 1942-го заключенных с юга России и Северного Кавказа.

Печальное первенство среди лагерей принадлежит Рыбинскому ИТЛ, созданному на базе Волголага в феврале 1942-го для "лагерных контингентов пониженной трудоспособности" — инвалидов и ослабленных заключенных. В течение года здесь умерло 16 704 человека, больше, чем на всей Колыме (16 276 человек); смертность в Рыбинском лагере (просуществовавшем ровно два года и в феврале 1944-го влитом в возобновленный Волгострой) составила 41,69 процента от среднегодовой численности заключенных. Высокой была смертность и в лесных лагерях: в Онежском лагере за 6 месяцев 1942-го умерло 8717 заключенных, в Унжлаге за весь этот год — 11 447.
Самая низкая смертность в 1942 году наблюдалась в лагерях горно-металлургической промышленности — так, в Норильском ИТЛ за 1942 год умерло 1727 человек, 4,22 процента от среднегодовой численности.
Наибольшая смертность в колониях отмечалась в тех регионах, куда поступали эвакуированные из прифронтовой полосы осужденные. Это прежде всего Узбекистан, Казахстан и Азербайджан. В этих республиках в некоторые месяцы умирало до 4 процентов заключенных.
В следующем, 1943 году в лагерях и колониях умерло 285 тысяч человек, и хотя смертность уменьшилась (в ИТЛ — на 76 тысяч, а в ИТК — на 8 тысяч человек), это был очень высокий уровень, в целом составивший по местам лишения свободы 22,4 процента.
Перелом в уровне смертности произошел лишь в 1944 году, когда она снизилась в лагерях и колониях до 9 процентов, а в 1945-м — до 5 процентов от среднегодовой численности заключенных.
Всего в 1941-1945 годах, по данным УРО, в лагерях умерло 621 667 человек, в колониях — 383 181. Общая цифра умерших за годы войны составила 1 миллион 5 тысяч заключенных, или 58 процентов от числа умерших за все время существования ГУЛАГа.
 
По данным САНО, основными причинами смертности в годы войны были пеллагра (авитаминоз) и дистрофия. Пеллагра в 1942-1943 годах стала причиной более половины всех смертей и даже в 1945-м давала 8,5 процента смертности. Причем в 1942-1943 годах по отдельным лагерям смертность от пеллагры достигала 90 процентов. Примерно пятая часть всех умерших скончалась от дистрофии. От туберкулеза, воспаления легких и острых желудочно-кишечных заболеваний умирало примерно по 8 процентов.
 
В послевоенный период смертность в ГУЛАГе заметно снижается, уменьшившись в 1946 году в 2,5 раза по сравнению с 1945-м. Даже увеличение смертности в 1947-1948 годах, в основном за счет лагерей Дальстроя, где в 1947 году умерло 10 тысяч человек, существенно не повысило общий её уровень, который в 1947-м составил 3,5 процента, в 1948-м — 2,28. Всего за 11 послевоенных лет в ИТЛ умерло 160 тысяч заключенных, а в ИТК — 118,5 тысячи.
 
Особого внимания заслуживает смертность в особых лагерях, которые начали создаваться с 1948 года для содержания "особо важных государственных преступников" (см. "Свободная мысль", 1997, № 12, стр. 110-111). В 1948 году в первых шести особлагах умерло 356 человек, затем смертность в них составляла: в 1949-м — 2333 человека, в 1950-м — 3156, в 1951-м — 3321, в 1952-м — 3213, в 1953-м — 2419, в 1954-м — 1663 человека. Данные по конкретным лагерям за все время их существования в этом качестве таковы:
 
Умерло
 Минеральный (особлаг № 1, Инта Коми АССР)
1 939
 Горный (особлаг № 2, Норильск)
1 140
 Дубравный (особлаг № 3, поселок Явас Мордовской АССР)
2 276
 Степной (особлаг № 4, под Карагандой)
1 964
 Береговой (особлаг № 5, Магадан)
1 848
 Речной (особлаг № 6, Воркута), (нет данных за 5 месяцев 1954 года)
1 223
 Озерный (особлаг № 7, Тайшет Иркутской области)
4 221
 Песчаный (особлаг № 8, Караганда)
1 560
 Луговой (особлаг № 9, село Долинское Карагандинской области)
265
 Камышовый (особлаг № 10, поселок Ольжерас Кемеровской области)
128
 Дальний (особлаг № 11, поселок Экибастуз Павлодарской области Казахстана)
53

В 1954 году особые лагеря были преобразованы в ИТЛ, режим и контингент которых не отличался от остальных мест лишения свободы.
 
Начиная с 1949 года коэффициент смертности (число умерших на тысячу человек) в ГУЛАГе оказывался даже ниже аналогичного показателя по стране в целом. Вопреки расхожему представлению, доля умерших в местах лишения свободы редко превышала 2-3 процента от общей смертности в стране и существенного влияния на демографическую картину в целом не оказывала. Это видно из следующей таблицы:
 
Упомянутую Таблицу пока не могу разыскать

Всего за 27 лет существования ГУЛАГа в лагерях умерло 1 миллион 34 тысячи человек (по данным САНО) — 1 миллион 167 тысяч (по данным УРО), в колониях — 570 тысяч человек. Жизни почти 60 процентов от общего числа умерших и погибших в ГУЛАГе за эту четверть с лишним века (приблизительно 1,738 миллиона осужденных) окончились в годы войны.
 
С учётом военных лет средний уровень смертности в ГУЛАГе за 1930-1956 годы составил 4,91 процента от среднегодовой численности заключенных.
Оглавление

www.pseudology.org