|
Сергей Николаевич Жаров |
|
| Безагентурные методы политической борьбы в Российской империи начала XX века | |
 В рамках
истории оперативно-розыскной деятельности значительное место занимает
исследование развития форм и методов политического сыска (розыска) в
Российской империи, давшей миру одну из наиболее эффективных систем
обеспечения государственной безопасности. Российская
охранка
наряду с
агентурными широко применяла и безагентурные методы, такими же методами
пользовались и противники правительства.Одним из способов получения информации в охранке была регистрация населения. Основы ее в Российской империи были заложены Петром Великим. Его “Плакат о зборе подушном и протчем” от 26 июня 1724г. в ст. 13-16 фактически оформляет паспортную систему для крестьян, проживающих вне своей деревни[1]. К концу XIX века в России сложилась разветвленная и всеобъемлющая паспортная система для всех слоев населения. Именно такая система позволила изобрести и успешно применять еще один метод политического сыска – регистрацию населения, и создать еще одну структуру политической полиции – Регистрационные бюро Необходимость в новых методах и структурах обострилась после событий 1905-1907гг. и диктовалась двумя обстоятельствами. Во-первых, после победы над революционными силами, в связи с наступлением “сравнительного спокойствия,… путешествия Государя стали носить постоянный характер”[i]. За полтора года император присутствовал на торжествах в Полтаве, Риге, Киеве, Овруче и Чернигове, прожил несколько месяцев в Крыму, посетил итальянского короля в Ракониджи, около 2-х месяцев прожил в Гессен-Дармштадте, ездил в Потсдам[ii]. Охрана монарха при таком напряженном графике ложилась тяжким бременем на полицию. Во-вторых, возросло недоверие к сведениям, поступавшим от секретных сотрудников. Не то чтобы им вообще не доверяли, но задача была слишком важной. “Приходилось центр внимания переносить на меры охраны наружной. Одной из главных среди них была тщательная регистрация населения как по пути проезда, так и в месте пребывания Государя Императора”[iii], выяснение личностей и их политической благонадежности, для чего создавались временные регистрационные бюро. В конце 1910г., когда агентурным путем удалось установить непосредственную опасность покушения на императора, товарищ министра внутренних дел генерал П.Г. Курлов добился создания постоянных регистрационных бюро в столицах и других крупных городах, в первую очередь там, где бывало много приезжих и где останавливались высокопоставленные гости[iv]. Специальных нормативных актов, регламентирующих деятельность регистрационных бюро, в империи создано не было. Нормы, регулирующие эту работу, рассеяны по различным циркулярам Министерства внутренних дел, Департамента полиции и его Особого отдела. Поскольку регистрационные бюро работали с постоянным применением наружного наблюдения, в значительной степени их деятельность регулируется актами, регламентирующими работу филеров и организацию филерского наблюдения. При создании и развитии регистрационных бюро широко использовался как накопленный за прежние годы отечественный, так и иностранный опыт. Во время пребывания царя в Ракониджи в 1910г. командированные туда для организации охраны монарха жандармы получили подробнейший инструктаж об организации регистрации населения во Франции от квестора г.Турина, ведавшего охраной замка[v]. Интенсивность работы бюро была высокой В отчете Московского регистрационного бюро за первые четыре месяца его работы указывалось, что по общему архиву Московского охранного отделения было проверено 467,490 человек, а паспортов – вдвое больше, при этом выявлено 1,663 политически неблагонадежных[vi]. Для проверки в отделении имелись две картотеки. В первую, так называемую “общую”, вносились все лица, сведения о которых так или иначе когда-либо попали в бумаги отделения. Здесь насчитывалось около 300,000 карточек. В другую, специальную картотеку (30,000 карточек), вносились только сведения о членах противоправительственных и оппозиционных партий и организаций. Для удобства использования карточки были разного цвета: социал-демократы – синего, эсеры – розового, студенты – желтого, анархисты – зеленого, деятели буржуазных партий и беспартийные – белого, и т.п.[vii] Карточки расставлялись в алфавитном порядке, почему и получили рабочее название алфавитов. Розыскные бюро работали в тесном контакте с Департаментом полиции, где имелся Центральный справочный алфавит. Необходимо заметить, что учет политически неблагонадежных лиц, создание и постоянное пополнение алфавитов для них являлись постоянной практикой ГЖУ и других розыскных учреждений. Но лишь с созданием регистрационных бюро эта работа была поставлена на должный уровень. Там, где бюро отсутствовали, нередки были случаи, когда Департамент полиции сообщал местным розыскным органам по месту жительства или пребывания революционеров их имена, а те ограничивались ответами типа “Отделению не известно лицо, упомянутое в сведениях”, или “о нем сведений, неблагоприятных в политическом отношении, не поступало”[viii] Основной проблемой в работе регистрационных бюро была настоятельная необходимость в тесных контактах с местной полицией. О трениях и конфликтах между двумя этими правоохранительными институтами написано немало[ix]. Хотелось бы привести здесь примеры противостояния полиции и охранки при регистрации, результатом которого был существенный вред, наносимый делу розыска. Так, в 1912г. челябинский исправник открыто препятствовал наведению справок в адресном столе жандармскими унтер-офицерами, требуя действовать либо через официальные запросы, либо опрашивать хозяек квартир. Эта волокита создавала благоприятные условия для приезжих революционеров, которые успевали “сделать свои дела в городе и выехать, прежде чем была получена справка”. Хозяйки же “иногда дают неверные справки, ибо сами неблагонадежны”[x], отмечала охранка. Чины тобольской полиции, в том числе и уездный исправник, наводя осенью 1911г справки, “оглашают, что это делается по поручению жандарма… В результате операции по розыску и другие проваливаются”[xi]. Надо отметить, что и охранка не всегда оказывала помощь общей полиции. Наряду с партийными деятелями при работе регистрационных бюро отслеживался и “уголовный элемент”[xii]. Сотрудники регистрационных бюро лишь в редких случаях передавали сведения о нем полиции. Наоборот, чаще сотрудникам прямо запрещалось заниматься “не свойственными политическому сыску вопросами”. По факту обнаружения лиц, занимавшихся подделкой кредитных билетов, начальник Пермского районного охранного отделения заявил, что эти лица “политическую полицию, которую он имеет честь в сем районе возглавлять, не интересуют”[xiii]. Члены революционных и оппозиционных партий и организаций также вели регистрацию своих политических противников В первую очередь офицеров Отдельного корпуса жандармов, филеров и секретных агентов охранки в своих рядах. Особенностью этой деятельности была гласность, необходимость сообщить возможно большему числу сограждан о принадлежности того или иного лица к той или иной категории врагов. Списки разоблаченных секретных агентов, филеров и других чинов охранки публиковались в нелегальной партийной печати. Для обнаружения этих лиц использовались сведения, полученные от предателей из числа чинов охранки, в первую очередь филеров, что стало настоящей проблемой для руководства политического сыска уже к 1913 году.[xiv] В качестве дополнительных источников информации охранка всемерно использовала случайных заявителей (попросту говоря, доносчиков), фабричную инспекцию, околоточных надзирателей, материалы, добытые при обысках, революционную и оппозиционную прессу и издания, анонимные доносы и народную молву (слухи)[xv]. §3 Инструкции Московского охранного отделения по организации и ведению внутренней агентуры 1907г. требовал “не пренебрегать никакими лицами и исходящими от них сведениями, не взирая ни на форму, ни на способ их доставки”[xvi]. В числе таких источников называются “откровенные показания”, то есть ответы на вопросы жандармского офицера во время беседы. При этом от жандармского офицера требовалось умение навести разговор на интересующую его тему и скрыть при этом свою принадлежность к Корпусу жандармов. Многие офицеры Корпуса проявляли исключительную инициативу для сбора сведений, используя любую возможность. Помощник начальника Пермского ГЖУ по Верхотурскому уезду в феврале 1909 г. при поездках по железной дороге одевался в штатскую одежду, брал билет в вагон третьего класса и вызывал на откровения пассажиров различных социальных слоев, в том числе нижних чинов воинских частей. Он выяснил, что в Челябинске имеется развитая эсеровская организация, которая ведет активную работу среди военнослужащих, успешно внедряет в сознание солдат идеи всеобщего вооруженного восстания для свержения существующего государственного строя и установления республики[xvii]. Для получения розыскной информации использовать “заявления и анонимов” рекомендовалось лишь после тщательной и всесторонней проверки, не жалея ни сил, ни времени. В сентябре 1909г. помощник начальника Оренбургского ГЖУ в Челябинском уезде получил заявление о подготовке забастовки на железнодорожной станции города Челябинска и других местах. В течение двух недель все силы сотрудников Челябинского, Уфимского и Златоустовского отделений ЖПУ Самарской железной дороги были брошены на проверку этого заявления, которое не подтвердилось[xviii]. Именно об этом предупреждал §3 Инструкции, указывая, что подобные заявления могут иметь цель “направления ими розыска на ложный путь”. И время от времени такая цель революционерами достигалась. В январе 1909г. помощник начальника Оренбургского ГЖУ в Челябинском уезде ротмистр В. Никитин получил сведения о распространении социал-демократических прокламаций в коробках от сардин на станциях Златоуст и Уфа. В течение месяца жандармы проверяли этот донос, оказавшийся ложным.[xix] Можно предположить, как потешались железнодорожники и пассажиры! Источником обширной информации для охранки служили издания революционных и оппозиционных партий и организаций Библиотеку нелегальной литературы начало собирать еще III отделение Собственной Е.И.В. канцелярии, а с созданием Департамента полиции ею занимались в разное время 3-е и 4-е делопроизводства, а также Особый отдел. Здесь собирались нелегальные издания революционных, студенческих, учащихся, профессиональных партий и организаций, листовки, выпускаемые к разным событиям. Литература сюда попадала разными путями, в том числе перехватывалась при транспортировке, изымалась при обысках. До 1905г. процесс накопления литературы шел медленно. Основной причиной тому была слабая издательская деятельность революционеров. Другой немаловажной причиной было то, что все противоправительственные издания, изъятые при обыске, составляли вещественные доказательства и попадали в суд, где после вступления приговора в законную силу уничтожались, в соответствии со ст.36 Уголовного уложения 1903г. Безвозвратные утраты ценных материалов вызывали серьезные нарекания со стороны ряда видных государственных деятелей как в центре, так и на местах[xx]. Проблема была решена только в апреле 1908г, когда министр юстиции в своем циркуляре предписал прокурорам судебных палат и окружных судов “препровождать в Департамент полиции все имевшие значение вещественные доказательства по политическим делам, книги, рукописи, письма, заметки и т.п. печатные и рукописные материалы, поступающие по окончательном разрешении сих дел, к прокурорскому надзору для уничтожения”[xxi]. Через год Департамент полиции предписал заведующему заграничной агентурой “высылать… в одном экз. газеты, издающиеся в Берлине, Вене, Париже и Лондоне по программе социалистов-революционеров и социал-демократов…”[xxii]. Библиотека являлась не хранилищем, а действующим учреждением, литература в ней была каталогизирована по алфавитному и предметному признакам. Поступавшие сюда издания использовались широко, с разными целями. Для уточнения или определения состава государственных преступлений, их квалификации в Департамент полиции обращались не только руководители местных розыскных учреждений, но и должностные лица других ведомств. Например, обращение прокурора Вятского окружного суда от 22 сентября 1908г.: “Ввиду производящихся в настоящее время в округе Вятского окружного суда дел о преступлениях, предусмотренных 102 ст. Уг. Ул., является крайне желательным иметь для сведения мне и моим товарищам, при квалификации состава означенного преступного деяния печатные произведения: 1) брошюры-протоколы объединенного съезда РСДРП, состоявшегося в Стокгольме в 1906г., 2) тексты двух резолюций съездов РСДРП, состоявшихся в 1907г в Лондоне и близ Гельсинфорса”[xxiii]. Осуждение социал-демократической фракции Государственной думы в 1907г. было бы вообще невозможным без наличия в делах Департамента полиции текста резолюции о вооруженном восстании, принятой III съездом РСДРП, поскольку единственная улика – “наказ” депутатам от воинских частей Петербургского гарнизона – была изъята у полиции одним из депутатов, сославшимся на свою неприкосновенность[xxiv]. Созданные библиотеки служили интересам повышения квалификации розыскных офицеров Потребность в изучении политического противника была настолько велика и актуальна, что ряд руководителей охранки просил снабжать их партийной прессой постоянно. Иногда дело доходило до курьезов. Начальник Калужского ГЖУ в 1905г. ходатайствовал о снабжении вверенного ему управления “ежегодно и своевременно газетами “Искра”, “Освобождение”, “Революционная Россия”, на случай же если мое ходатайство будет признано не подлежащим удовлетворению, испрашиваю разрешение мне выписывать названные мною газеты, причем покорнейше прошу указать мне порядок, каким названные газеты должны быть выписываемы мною”[xxv]. Осознавая необходимость иметь на местах революционную литературу для образования офицеров, Департамент полиции принимал меры к созданию библиотек во всех подразделениях охранки. § 21 “Положения об охранных отделениях” от 09 февраля 1907г., утвержденного Министром внутренних дел, шефом жандармов П. А. Столыпиным, содержал указание о создании и постоянном пополнении в каждом районном охранном отделении, губернском жандармском управлении и во всех охранных отделениях библиотек нелегальной литературы с алфавитными каталогами[2]. Однако карьеристы в жандармских мундирах умудрились это требование превратить в один из показателей служебного рвения и успехов в деле розыска. В 1910г. помощник начальника Тобольского ГЖУ в Курганском, Ишимском и Тюкалинском уездах ротмистр Н. В. Кривцов обратился к начальнику Пермского районного охранного отделения полковнику М. С. Комиссарову с просьбой пополнить его библиотеку из запасов РОО, в каковой просьбе ему было отказано на том основании, что библиотеки пополняются из нелегальной литературы, арестованной на местах[3]. По мнению З. И. Перегудовой, все просьбы с мест о присылке литературы из библиотеки Департамента полиции удовлетворялись[4]. Приведенный факт показывает, что на местах существовала если и не обратная тенденция, то ряд случаев отказа в подобных просьбах. Революционеры также применяли изучение противника по печатным изданиям, публикуя в нелегальной, а с 1913г. и в легальной печати добытые различными способами секретные инструкции охранки о тактике политического сыска[5], другие официальные документы правительства, раскрывая тайны власти и подрывая тем самым основы монархической государственности. Охранка пыталась запретить публикацию или привлечь редакторов к ответственности, но отсутствие законных оснований к этому сорвало подобные попытки. Редакторам газет было предложено сообщать имена лиц, доставляющих секретные материалы, на что также получен был отказ, а наружное наблюдение положительных результатов не дало. Директор Департамента полиции С.П. Белецкий, признав свое бессилие, предложил Санкт-Петербургскому градоначальнику Д.В. Драчевскому обзавестись собственной секретной агентурой в редакциях.[6] Рассмотренные в докладе материалы позволяют сделать вывод о том, что нет и не было особых форм и методов политического сыска, применявшегося правительством против революционеров. Речь идет о методах политической борьбы, в равной степени используемых обеими сторонами. Особенности в этом использовании налагались лишь целями политической борьбы и материальными возможностями сторон. ----------------------------------- [1] Российское законодательство X-XX веков. В 9-ти т. Т. 4. М., 1986. С. 209-210. [2] ГАЧО. Ф.И-57. Оп.1. Д.9. Л.89. [3] Там же [4] Перегудова З. И. Указ. соч. С.292. [5] Перегудова З. И. Департамент полиции в борьбе с революционным движением (годы реакции и нового революционного подъема). М.,1988./ Дис… канд. ист. наук /. С.127. [6] История сыска в России. В 2-х кн./ Автор-сост. П. А. Кошель. Минск: Литература, 1996. – Кн.2. – С.310-311. ------------------------------------ [i] Курлов П. Г. Гибель императорской России. М.: Современник, 1991. – С. 130. [ii] Там же. [iii] Там же. [iv] Политические партии и политическая полиция: Документальное исследование в трех частях /Под ред. Э. М. Энтина/ Гомель, 1996. – С. 123. [v] Курлов П. Г. Указ.соч. С.131. [vi] Политические партии и политическая полиция… С. 123-124. [vii] С. Ч. Охранные отделения в последние годы царствования Николая II. М.: Нива народная, 1917. – С.21-22. [viii] ГА РФ. Ф.58. Оп.5. Д.4. Л.161об. [ix] См., например: Ансимов Н. Н. Охранные отделения и местная власть царской России в начале XX в.// Советское государство и право. 1991. - № 5. [x] ГАЧО, Ф.И-57. Оп.1. Д.10. Л.88. [xi] Там же. Д.8. Л.245. [xii] Политические партии и политическая полиция… С.123. [xiii] ГАЧО. Ф.И-57. Оп.1. Д.3. Л.75. [xiv] ГАРФ. Ф.58. Оп.5. Д.4. Л.281. [xv] Жилинский В. Б. Организация и жизнь охранного отделения во времена царской власти М., 1918. – С. 8. [xvi] Тайны политического сыска: Инструкция о работе с секретными сотрудниками /Публ. З. И. Перегудовой. СПб., изд. СПбГУ, 1992. [xvii] ГАЧО. Ф.И-57. Оп.1. Д.3. Лл.50-51. [xviii] Там же. Л.53. [xix] ГАЧО. Ф.И-57. Оп.1. Д.1. Лл.2-3, 7. 10. [xx] Подробнее см.: Перегудова З. И. Политический сыск России (1880-1917гг.). М: РОССПЭН, 2000. – С.289-290. [xxi] ГА РФ. Ф.102, ОО, 1912г. Д.63 Л.283. [xxii] Там же. 1908г. Д.433. Л.6. [xxiii] Там же. 4-е д-во, 1908г.. Д.98. Л.139. [xxiv] Рууд Ч. А., Степанов С. А. Фонтанка, 16: Политический сыск при царях. М.: Мысль, 1993. – С. 102-103. [xxv] Цит. по Перегудова З. И. Политический сыск России (1880-1917гг.). М: РОССПЭН, 2000. – С. 291 Содержание Начало Безагентурные методы и формы политического сыска Методы прикрытия внутренней агентуры корпуса О некоторых методах историко-правового исследования Перлюстрация Положение об устройстве секретной полиции в империи Секретные сотрудники охранки Филеры Сыск www.pseudology.org |
|