Издательство "Вече", 2000 Пол Джонсон Популярная история евреев Часть 3. Кафедократия, т.е. доминирование Раввинов в Диаспоре Человек, дающий читать свои книги, особенно бедным, поступает богоугодно. "Если у кого-то имеется два сына, один из которых дает свои книги, а другой делает это с удовольствием, то отцу следует оставить всю свою библиотеку второму, даже если он моложе", – писал один из современников Маймонида, Иуда из Регенсбурга. Благочестивым Евреям небо представлялось огромной библиотекой с архангелом в качестве библиотекаря; книги на полках прижимались друг к другу, высвобождая место для новых соседей. Маймонид не соглашался с этой антропоморфной ерундой, но был согласен с Идеей грядущего мира – небесной академии. Он готов был согласиться и с практическими рекомендациями Иуды: не нажимать коленом на большой фолиант, чтобы застегнуть его пряжки, не использовать перья как закладки, а книги – как метательный снаряд или инструмент воспитания школяров, равно как и с его прекрасным афоризмом: "Человек Должен уважать свои книги".   Умеренный во всем, кроме учебы, Маймонид пылал Страстью к книгам, которую хотел бы разделить со всеми Евреями. Понятие "все Евреи" включало и Женщин, и работающих Мужчин. Маймонид говорил, что Женщина не обязана учиться, но если она учится – это её заслуга. Каждый Должен учиться согласно своим возможностям; скажем, умный ремесленник может посвящать три часа своему ремеслу, а девять – Торе ("три часа штудированию Письменного Закона, три – Устного Закона, а три – изучению того, как вывести одно правило из другого"). Этот простейший анализ, который он называл "началом учения", дает некоторое представление о том, что он считал прилежанием. Однако мало толку было в том, чтобы уговаривать еврейский народ учиться, не делая в то же Время всего возможного, чтобы этот Труд был продуктивным. Убежденный в том, что благоразумие и Закон – единственная защита Еврея и единственное средство сделать мир более цивилизованным, Маймонид с болью сознавал, что сам по себе Закон, который обрастал в течение тысячи лет дополнениями и несогласованными комментариями, крайне противоречив и пронизан иррациональными элементами.   Поэтому он ставил перед собой две основные задачи: привести Закон в Порядок и подвести под него по настоящему рациональную основу. Чтобы решить первую задачу, он написал свои комментарии к Мишне, которые впервые сделали ясными принципы, лежавшие в основе мишнаистского законодательства, а также привел в Систему талмудистский Закон с целью, как он говорил, добиться того, чтобы можно было быстро и легко находить решение "в море Торы". Маймонид отмечал: "Вы Должны или комментировать, или приводить в Систему – что не одно и то же". Будучи интеллектуальным гигантом, он делал и то и другое. Он писал, ощущая неотложность задачи и опасность, угрожавшую, по его мнению, Евреям: "Во времена преследований, подобных нынешним, Людям не хватает душевного спокойствия, чтобы посвятить себя кропотливым исследованиям, и почти каждый сталкивается с серьезными затруднениями, пытаясь вывести четкое решение из Трудов кодификаторов прошлого, которые построены столь же бессистемно, как и сам Талмуд. Ещё меньше Людей способно вывести четкое решение на основе самого Талмуда".   Его же детище было ясным, упорядоченным, кратким и незамутненным бесчисленными ссылками на источники. Правда, подобно всем попыткам сказать последнее слово по поводу Закона, его Труды вызвали новую лавину томов: в 1893 г. список (причём неполный) основных комментариев к Кодексу Маймонида насчитывал 220 позиций. Однако этот кодекс был весьма эффективен: испанский современник говорил, что судьи отказывались с ним работать – именно потому, что он позволял простым Людям проверять по нему их решения. Именно этого Маймонид и добивался – чтобы Закон, меч и щит Евреев, стал их общим рабочим инструментом. Он занимался Рационализацией на каждом этапе работы с кодексом и комментариями.   И вдобавок он написал свое "Руководство для тех, кто запутался", чтобы показать, что верования Евреев не есть просто некая сумма произвольных утверждений, ниспосланных свыше и внедренных Властью Раввинов, но могут быть выведены и доказаны путем умозаключений. В этом он шёл по стопам Саадии бен Иосифа (882–942), знаменитого и противоречивого Гаона из академии Суры, первого еврейского философа после Филона, который бы попытался поставить Иудаизм на рациональную основу. Маймонид был согласен не со всем в Труде Гаона Саадии "Книга о верованиях и мнениях", однако она вдохновила его на то, чтобы свести воедино еврейскую Веру и Философию. Авиценна и Аверроэс сделали то же самое для Ислама, а вслед за тем Фома Аквинский – для Христианства. Однако Маймонид был величайшим рационалистом из них всех.   Так, например, по ключевой проблеме Пророчеств он воспользовался метафорой, аналогией и Притчей, чтобы показать "естественность" Связи Пророков с Богом и их чудеса. У него была теория божественных эманаций, которые воспринимались Пророками. Так называемые ангелы, которые способствуют возникновению видения, – суть проявление воображения Пророка; чтобы подчеркнуть значение интеллекта, он пользовался словом "херувим".Был, однако, момент, когда Маймонид почувствовал, что он предел Рационализма. Он уловил необходимость различного подхода к Моисею и остальным Пророкам. Он не считал их двусмысленными или фигуральными, однако Моисей, "в отличие от других Пророков, не занимался прорицаниями при помощи Притч"; он действительно общался с Богом "лицом к лицу, без посредника". Он пытался объяснить уникальность Моисея тем, что высшая степень совершенства человеческого вида Должна воплощаться в одном индивидууме – и этим индивидуумом был Моисей.   Практически Маймонид стремился к тому, чтобы сузить область иррационального в Иудаизме, но не ликвидировать её; он изолировал определенные ключевые моменты Веры, которые нормальный здравый смысл не мог объяснить (хотя он не желал в этом признаваться). Правда, он мог согласиться с тем, что определенные вопросы лежат вне пределов человеческой Логики. По поводу очевидного противоречия между свободной волей и предназначением он цитировал Екклезиаста: "Далеко-то, что было, и глубоко глубоко: кто постигнет его?" – в Трудах же его встречаются отрывки, которые пытаются согласовать абсолютную свободу подчиняться или не подчиняться Закону и жесткий детерминизм. Он нападал на астрологов за попытки считать Закон тщетным. С другой стороны, первый из его тринадцати принципов Веры гласит: "Лишь Бог осуществлял, осуществляет и будет осуществлять все действия".   Можно указать и на другие противоречия, встречающиеся в огромном объеме его Трудов, но в целом они на удивление малочисленны. Что Маймонид стремился сделать, так это усилить Веру, лишив её суеверий и подкрепить то, что остается, Логикой. Но, разумеется, работая в этом направлении, он внедрял и популяризовал критический подход к её таинствам, что неизбежно подстрекало Людей идти дальше в этом направлении. Логика, будучи выпущена из бутылки слепой Веры, начинает жить по своим Законам. Маймонид был великим предвестником будущего Евреев, да и вообще Человечества. Его "Руководство для сбившихся с пути" продолжало изменять мышление Евреев на протяжении столетий, причём не всегда в ту сторону, куда бы ему хотелось. В каком-то Смысле он сыграл в Иудаизме ту же роль, что Эразм в Христианстве: он заложил опасные яйца, которые проклюнулись позднее.   В медицинскую Науку он привнёс иудейскую Доктрину единства Тела и Души, Сознания и материи, что позволило ему заглянуть внутрь психики, тем самым предвосхитив Фрейда. В теологию он привнес уверенность в совместимости Веры и Логики, которая соответствовала его спокойному и величественному Разуму, но со Временем исторгла Спинозу за пределы Иудаизма. В то Время многих образованных Евреев пугало-то направление, в котором Маймонид предвидел развитие Иудаизма. В Провансе, где Христианство раздиралось на части альбигойской Ересью и где местное отделение доминиканской Инквизиции пыталось утвердить ортодоксальную Веру, многие рабби желали, чтобы еврейские руководители держались аналогичной линии. Они Ненавидели маймонидово аллегорическое объяснение Библии и хотели, чтобы его книги были запрещены. И в 1232 г. Доминиканцы, вмешавшись во внутриеврейские споры, действительно сожгли их.   Но это, естественно, бросило рационалистов в контратаку. "Сердца Людей, – писали последователи Маймонида, – не могут отвернуться от Философии и книг, ей посвященных, до тех пор, пока в их Теле есть Душа… они готовы сражаться за Честь Великого Учителя и его книги и отдавать свои средства, свое потомство и самый Дух свой его святым Доктринам до тех пор, пока существует в их ноздрях дыхание жизни". Несмотря на это словесное размахивание кулаками, реальных ударов наносилось совсем немного. Теоретически еврейский Закон был суров по отношению к Ереси – если, скажем, два Еврея утверждали, что видели, как третий поклоняется некоему образу, его могли приговорить к Смерти, – однако на практике, будучи кафедократическим, а не автократическим, он допускал довольно широкие расхождения во взглядах. Даже Человека, объявленного Еретиком, обычно не подвергали физическому наказанию, если только он не пытался систематически склонять других в свою Веру.   В результате Рационализм и суеверие продолжали сосуществовать в странной гармонии, иногда даже в одном Человеке. Памятуя о Страдании и Страхе, в которых Евреям зачастую приходилось жить, не приходится удивляться стойкости иррационализма. Маймонид считал интеллект и Логику лучшим оружием Евреев, и таковым они и служили – для уверенной в себе Элиты. Для Массы же простых Евреев сказки о прошлых чудесах и надежды на чудеса будущие были утешением во времена горести. Священная Литература Евреев удовлетворяла обе потребности, поскольку наряду с комментариями, отвечающими интеллектуальным запросам, содержала Массу рассказов, пийют, или поэтических произведений, и бесконечных сверхъестественных историй, которые дети впитывали чуть ли не с молоком матери.   Чем больше Евреев преследовали и экономически угнетали, тем больше они обращались к священным сказаниям. "Некогда, – повествует мидраш, – денег было много, Люди Любили слушать Мишну, Галаху и Талмуд. Ныне же денег стало мало и, что ещё хуже, Люди страдают от рабского Труда, и все, что они хотят слушать – это благословения и утешения".   Евреи жестоко страдали и под Исламом и под Христианством. И может быть, прав был один из учеников Абеляра, когда заметил: "Еврей, как бы беден он ни был, если у него есть десять сыновей, выучит их всех грамоте, причём не ради выгоды, как делают христиане, а для понимания Закона Божьего, причём не только сыновей, но и дочерей тоже". Однако-еврейский Рационализм, который отстаивал Маймонид, был на самом деле достоянием лишь верхнего класса. Как показывают документы из Генизы, народная Религия, которую он осуждал и презирал, процветала у него под самым носом в Фустате.   Евреи увлекались как белой, так и черной магией. Они устраивали всякие фокусы с огнем, останавливали птиц в полете, а затем позволяли им лететь дальше, вызывали злых и добрых Духов в ходе Церемоний, которые иногда длились целую ночь, после чего учиняли специальные процедуры их Изгнания. Впадали в транс. Устраивали спиритические сеансы. Прибегали к заклинаниям, дабы обезопасить себя в странствиях, очистить дом от вшей, внушить Любовь Мужчине или Женщине, а то и вообще "привлечь ангелов". Существовали даже специальные секретные руководства, написанные на иудейско арабском языке, целью которых было помочь Евреям в поиске сокровищ, сокрытых в древнеегипетских гробницах. Надо сказать, что столь иррациональный подход к Религии проявляли не только-еврейские низы. Этим грешили и верхние слои, у которых все это приобретало форму Мистицизма.   У самого Маймонида жена была склонна к религиозной Экзальтации и происходила из "династии" пиетистов мистиков. Его собственный сын и наследник, Авраам, шёл скорее по стопам матери, чем отца. Хотя он, по-видимому, чтил память своего отца и ревностно отстаивал его взгляды, его собственный magnum opus, гигантский том под названием "Полное руководство для благочестивых" отстаивает пиетизм, или хасидут, как образ жизни, противопоставляя его Рационализму. Он приобрел известность как рош кол га хасидим, главный пиетист, и к нему стекались послания и ученики со всех концов еврейского мира.   Эти энтузиасты целыми днями постились, а ночи посвящали Молитвам. Авраам даже восхищался мусульманскими мистиками – суфи – и утверждал, что они в большей степени могут считаться учениками Пророков Израиля, чем современные ему Евреи. Это привело бы в ярость его отца, который был бы рад запретить Труды мистиков Евреев, не говоря уже о мусульманах. К несчастью для рационалистов Мистицизм имел глубокие корни в Иудаизме; можно даже сказать, что он глубоко коренился в поклонении Яхве. Та Идея, что в дополнение письменному Закону, дарованному Богом Моисею в виде Пятикнижия, Бог дал ему ещё и устный Закон, была удобна для религиозных руководителей. Однако она была и чрезвычайно опасна, поскольку вела к представлению о том, что существует большое количество специальных Знаний о Боге, переданных устно и тайно и доступных лишь для немногих избранных.   В Талмуде слово "Каббала" означает "приобретение [Знание]" или "предание", имея в виду окончание Библии, то, что идет после Пятикнижия и устного учения. Однако постепенно оно стало означать некое тайное учение, которое позволяет немногим избранным либо напрямую общаться с Богом, либо приобретать Знание о Боге неким нерациональным путем. Глава 8 Притч и глава 28 Книги Иова, где метафора и аналогия мудреца трактуются как созидательная живительная сила, дающая ключ к Познанию Бога и вселенной, некоторым образом освящают эту Идею. И в более поздние эпохи стоило Еврею рационалисту попытаться осэщить Мистицизм, как оппоненты немедленно затыкали ему рот цитатами из Библии. С ещё большим успехом они могли цитировать Талмуд, поскольку к этому Времени Иудаизм успел впитать много эзотерических элементов. Ряд богословов считает, что они были заимствованы в Персии во времена Изгнания; другие считают, что более правдоподобно, их источником греческий Гностицизм.   Гностицизм, или некая Система секретного Знания, способен коварно паразитировать подобно ядовитой лиане на здоровом стволе основной Религии. В раннем Христианстве отцы Церкви отчаянно боролись, чтобы не дать ему задушить Веру. Он напал и на Иудаизм, особенно в Диаспоре. Филон в своем Труде "De Vita Contemplativa" писал о секте, называвшейся "Почитатели Бога", которой принадлежала типично гностическая теория, будто Тора есть живое Тело. Эта теория проникла в Палестине в круги, которые обычно были менее восприимчивы к греческим Идеям: Фарисеи, Ессеи, Кумранская секта, а позднее таннаим и Амораим. По словам Иосифа Флавия, у Ессеев была целая магическая Литература, которая расцвела пышным цветом на почве Апокалипсиса. Эти книги, чьи авторы скрывались под псевдонимами Еноха, Моисея, Ноя, Баруха и других великих исторических фигур, носили, как Мы знаём, характер ксенофобный, националистический и подстрекательский. Они являли собой горькое и гневное прибежище угнетенного народа, призывая громы и молнии на головы хорошо вооруженных врагов. В них писалось об ангелах, дьяволах, преисподней и небесах, пожарах и конце Времён, когда Греки и римляне будут сметены с лица земли.   В этих Текстах идет речь о секретном Знании, недоступном ни для кого, кроме наиболее доверенных и ревностных Евреев (кстати, у неистовых кумранских монахов обычно Книга Еноха имелась и на Иврите и на арамейском языках), а также о скрытых источниках силы, овладев коими можно преодолеть киттим и прочих ненавистных богоотступников. Глава 14 Книги Еноха, где речь идет о таинствах престола, возложенных на его колесницу, навеянная главой 1 Книги Иезекииля, породила в свою очередь целую школу мистиков Меркаба (колесница). На головы доверчивой еврейской Массы вываливались россказни об ангелах, "стоящих перед колесницей", низвергающемся свыше огне и вознесении благочестивой Души в Экстазе на колесницу.   В отличие от изучения Торы, которое проводилось открыто и сопровождалось шумным скандированием, мистическое Знание касательно колесницы передавалось тайно, шепотом, причём исключительно специально отобранным ученикам, которые Должны были продемонстрировать требуемые этические качества, обладать определенной внешностью и руками, удовлетворявшими хиромантов. Толкователи Знания иногда бывали окружены огнем или нимбом и впадали в транс. Они чудесным образом попадали в рай подобно Илие: один "взглянул и умер", другой "взглянул и был поражен", а третий "вознесся и спустился в мире". Желающие впасть в состояние Экстаза прятали голову между коленями и исполняли псалмы о Престоле Славы либо старинные священные вирши. В дополнение к практической магии, нацеленной на прямое общение с Богом через мистическое состояние, эзотерические книги начиная с I века несли целый поток Информации касательно божества и рая.   Поскольку Тора была свята, святыми считались также буквы и цифры, и, если подобрать ключ, можно получить доступ к тайному Знанию. Одним из ключей были слова псалма 14:5 "Велик Господ Наш и велика крепость его"; ими пользовались, чтобы оценить божественные размеры, для чего за основу бралось число 236, умноженное на 10 000 небесных лиг, что якобы позволяло узнать размеры головы и конечностей, а также тайные Его имена. Эти тайные имена (например, Адирирон, Заводиил, Ахтриил, Тазаш, Зохарариил) были важны потому, что якобы являлись паролем, по которому небесные привратники пропускают вознесшуюся Душу последовательно в 8 дворцов, ведущих в рай. Восемь вообще считалось магическим числом, заимствованным у греческих гностиков, а колесница, мощь и эманация Бога, была эквивалентом греческого эона. Но и число 22 (количество букв еврейского алфавита) также считалось магическим, так как сам акт творения свершился через посредство сочетания еврейских букв; открыв это сочетание, можно было бы познать секреты мироздания. Мудрецы были одновременно зачарованы и возмущены этим вопиющим предрассудком.   Антропоморфизм измерения Тела Бога вступал в противоречие с основами иудаистского учения о несоздаваемости и непознаваемости Бога. Мудрецы советовали Евреям неотступно придерживаться Закона и не пытаться вникнуть в опасные тайны: "Тому, кто попытается размышлять о четырех вещах, лучше бы вовсе не родиться: что над Нами, что под Нами, что было до начала Времени и что будет после него". Но они сами, тем не менее, продолжали заниматься этим же и, будучи элитистами, соглашались с Идеей специального Знания для избранных: "Историю творения не следует излагать двоим слушателям, а главу о колеснице – даже одному, если только он не мудрец и не имеет уже независимого суждения по данному вопросу". Это – из Талмуда; и надо сказать, Талмуд и прочие священные писания содержат немало столь же неоднозначных материалов.   В результате рационалисты вроде Маймонида были смущены, чтобы не сказать рассержены, многим из встреченного ими в Талмуде. Примером может служить, скажем, Шиир Кома, или "Измерение божественного Тела", где Песнь Соломона интерпретируется как божественная аллегория Любви Бога к Израилю и приводятся результаты детального измерения конечностей Бога, а также их тайные названия. Караиты, полностью отвергавшие талмудический Иудаизм, насмехались над этим Текстом и пользовались им для критики Раввинов, заявляя, что согласно этому Тексту размер лица Бога до кончика носа достигает 5000 элей. Конечно, это они придумали, но в упомянутой книге встречаются вещи и похуже. Мусульмане тоже пользовались всем этим для нападок на Евреев и оправдания преследования, которому последние подвергались.   Некий более поздний комментатор пытался свести концы с концами, утверждая, что указанные цифры в действительности суть размеры вселенной. Можно представить себе отвращение, которое испытывал Маймонид к подобным писаниям. Однажды он попытался скрыть свое отношение за фразой: "Потребовалась бы сотня страниц, чтобы обсудить данный вопрос". Затем он перечеркнул эту фразу (сохранилась его рукопись с комментариями к Мишне). Впоследствии он убедил себя, что все эти ухищрения – "не что иное, как работа одного византийского проповедника", и обозвал их подделкой. Рационализм, за который ратовал Маймонид, был отчасти реакцией на рост эзотерической Литературы и её проникновение в интеллектуальную жизнь Евреев. И определенный эффект Рационализм всё-таки давал. В XII и XIII столетиях он заставил видных мистиков, по крайней мере тех, которые претендовали на интеллектуальную солидность, усовершенствовать свои книги и свод Веры, очистить их от налета магии и вековых гностических наслоений и переработать в согласованную Систему.   Во второй половине XII века во французском Провансе стала формироваться, если так можно выразиться, высшая Каббала. Она складывалась из многих элементов. Первый из них – поэзия, в особенности стихи известного испанского лирика Иуды Халеви (1075–1141), в состав 800 известных стихотворений которого входят 350 пийютим. Халеви был религиозным Сионистом (большая редкость для того Времени); самый известный его сборник из 34 лирических произведений назывался "Поэмы Сиона". Он считал, что жизнь в Испании, сколь приятной она ни была в промежутках между всплесками преследования, – это рабство по сравнению с жизнью Евреев в Палестине, и в конце концов он сам туда отправился. Он считал Евреев народом трагической и ущемленной Судьбы и назвал одну из своих философских работ, апологию Иудаизма, книгой "в защиту презираемой Веры". Она представляла собой выпад против Рационализма Аристотеля, а также Христианства и Ислама.   При этом автор твердо придерживался той точки зрения, что для страждущего Человечества, и в особенности для подвергающихся жестокому Обращению Евреев, рассудочная дедукция, как бы она ни была желательна в идеальном мире, не может заменить прямого общения с Богом. Вопрос был непростым даже для высокообразованного богатого Еврея, особенно в эпоху преследований, и нет сомнения, что Мистицизм находил более сильный отклик, особенно когда христианская или мусульманская веревка затягивалась на шее Евреев туже. Мистики из Прованса почерпнули многое из неоплатонизма и развили собственные внушительные теории; даже Маймонид был вынужден признать глубокую Учёность некоторых из них.   Некто Авраам бен Давид, или Рабад, написал ученый Труд, направленный против "Мишны Торы" Маймонида. Сын Авраама, Исаак слепой (ок. 1150–1235), создал Систему, подобную внутренне согласованной Каббале, в основе которой лежали 10 сефирот, или признаков Бога, а также развил теорию, в соответствии с которой все творение было и есть лингвистический процесс в чистом виде, точнее материализация божественных речей. Здесь используется неоплатоновская концепция логоса (как в начале Евангелия от Иоанна), которая дается в виде изучения Торы и Молитвы. Из Нарбонна, где жил Исаак, мистическая Каббала распространилась через Пиренеи до Хероны, Бургоса и Толедо.   Его позиция весомо подкреплялась авторитетом великого рабби Моисея бен Нахмана, известного также как Нахманид или Рамбан (1194–1270), который был обращен в юности, а позднее стал ведущим авторитетом в Испании в области судебного права. Нахманид является автором минимум 50 работ, в основном галахических и комментариев к Талмуду. Уже в преклонном возрасте он написал знаменитые комментарии к Торе. Ни одна из этих работ не является сугубо каббалистической, но во всех обнаруживаются следы этого подхода, особенно в комментариях к Библии. Фактически при этом Каббала была внедрена в господствующее направление Ортодоксального Иудаизма, прежде всего в Испании. Нахманид дал каббалистам возможность играть роль консерваторов, Идеи которых восходят к Библии и Талмуду и соответствуют лучшим и древнейшим еврейским Традициям. При этом в роли новаторов оказывались рационалисты, внедрявшие в изучение Торы языческие Идеи древних Греков.   В этом Смысле кампания против работ Маймонида могла считаться последним всплеском антиэллинизма. Сам Нахманид никогда не участвовал в Охоте на ведьм, направленной против Рационализма. Скорее, он выступал против неё. Однако именно он позволил каббалистам избежать аналогичных обвинений в Ереси, которые, если разобраться, были бы гораздо более обоснованны. Ведь фактически Каббала не только вводила концепции гностики, которые были абсолютно враждебны этическому Монотеизму Библии; в каком-то Смысле это была совершенно другая Религия – пантеизм. И её космогония – то, как творение явилось порождением слова Божьего, и её теория божественных эманаций привели к логическому выводу, что во всех вещах содержится элемент божественного. В 80-х годах XIII века ведущий каббалист в Испании, Моисей бен Шем Тов из Гвадалахары, создал свод каббалистических Знаний, Сефер га Зохар, чаще известный под названием "Зохар", ставший наиболее известным трактатом по данному вопросу. Значительная часть этого Труда имеет отчетливо пантеистический характер; в нём неоднократно утверждается, что Бог "есть все" и все соединено в нём, "как известно мистикам".   Но если Бог во всем, а все присутствует в Боге, то как Бог может быть неким отдельным моносуществом, не созданным и абсолютно отдельным от акта творения, на чем всегда усиленно настаивал Ортодоксальный Иудаизм? На этот вопрос нет другого ответа, кроме очевидного: Зохар Каббала есть Ересь, причём наивреднейшая. Тем не менее, реальностью является факт, что этот вид мистического пантеизма находит отклик у весьма умных Людей, которые обычно мыслят трезво и рационально. Любопытный парадокс: цепь рассуждений, вырвавших Спинозу из Иудаизма, привела его к пантеизму, так что в нём можно увидеть результат одновременно Рационализма Маймонида и антирационализма его противников. Но это ещё все в будущем: среди средневекового Еврейства с его рассредоточенным религиозным руководством эти соперничающие течения вполне могли сосуществовать.   В суровом мире бедняки обращались в поисках утешения к суевериям и народной Религии, богачи, если они обладали развитым мышлением, – либо к Рационализму, либо к мистической Каббале. У Иудаизма было слишком много внешних врагов, чтобы он мог рисковать своей внутренней гармонией во имя единства, которого никто в реальности не желал. И действительно, можно видеть, что средневековый Иудаизм представлял собой Систему, позволявшую удерживать еврейские Общины вместе перед лицом множества угроз: экономических бед, болезней, произвола правителей, и в первую очередь давления двух великих империалистических Религий. Государство, будь оно христианским или мусульманским, как правило, не было главным врагом иудеев. Более того, оно, случалось, бывало их лучшим другом. Евреи были строго лояльны по отношению к законно установленной Власти по причинам религиозного и эгоистического свойства: они были меньшинством, которое нуждалось в защите со стороны правителя. Документы из Генизы, относящиеся к 1127–1131 гг., свидетельствуют, что Евреи регулярно молились за мусульманских владык за 200 лет до того, как Текст Молитв оказался в еврейском молитвеннике.   В противоположность мусульманским источникам того же периода, в Генизе не обнаруживается критики Властей. Власть отвечала тем, что относилась к Евреям как к наиболее законопослушному и продуктивному элементу Общества. Чем сильнее была Власть, тем более вероятной была безопасность Евреев. Беда приходила (и в христианских и в мусульманских странах) в эпоху, когда поднималась волна религиозного энтузиазма, когда священники Фундаменталисты держали правителя в благоговейном Страхе либо, что ещё хуже, превращали его в рьяного новообращенца. Евреи никогда не знали точно, когда наступят такие времена, а потому всегда к ним готовились. Они отрицали силовое сопротивление во II веке и не прибегали к нему вплоть до XX столетия (в Палестине).   Зато существовали другие способы. Один состоял в том, что самые одаренные приобретали профессии, делавшие их полезными для Общества, не лишая свободы передвижения. В исламском окружении это обычно было нетрудно. Здесь способные Евреи становились врачами. Исламские правители были готовы каждодневно пользоваться их услугами. То же можно сказать и про простолюдинов; если они могли себе это позволить, то обращались за помощью и при незначительных недомоганиях типа запора или поноса; свидетельством того могут служить рецепты, сохранившиеся в Генизе. В Египте в местностях с еврейским поселением свой доктор Еврей был в каждом городе, а то и в каждой деревне. Евреи врачи были очень популярны. Они посещали крупные общественные больницы, а зачастую имели свои, но мелкие. Они могли ездить куда угодно и имели доступ к кому угодно. Поэтому они почти всегда возглавляли еврейскую Общину.   Первая семья египетских Нагидов поголовно состояла из врачей. Медицина была профессией не только Маймонида, но и его сына, а может быть, и внука и правнука. В семье аль Аммана врачи были на протяжении восьми поколений, причём в одном из них эта профессия была представлена отцом и всеми пятью сыновьями. Случалось, что врачами становились и дочери, по крайней мере, окулистами. Врачами были и Иуда Халеви и Нахманид. Эти медицинские семьи, кроме того, торговали сопутствующими-товарами: лекарствами, опиумом, лечебными травами, Духами, научной Литературой. Складывающаяся Таким образом торговая сеть позволяла семье медиков быстро переместиться из одной страны в другую – если ей угрожало преследование.   Евреи врачи были желанными гостями повсюду, за исключением периодов религиозного безумия, когда их зачастую обвиняли в отравительстве. Сохранение сплоченных семейных корпораций было наилучшей самозащитой Евреев. В этом Смысле широко расселившаяся семья была намного важнее семьи ячейки. Источники из Генизы показывают, что наследниками первой руки были отцы, сыновья, братья, сестры – но не супруги. Переписка между братьями и сестрами была делом более обычным, чем между мужьями и женами. Женская поговорка гласила: "Мужа я могу заполучить, детей – выносить, но где мне найти благородного брата?" Из завещаний видно, что после Смерти бездетного Человека его состояние отходило к брату либо к ближайшему члену "Дома отца", но не к жене, которая получала только свое собственное приданое. Как говорили, "остаток состояния возвращается в дом отца".   Чтобы семья оставалась крепкой, Брак был, по сути дела, обязателен для Мужчин и Женщин детородного возраста; в документах Генизы не найдется ни одного слова в Пользу старых дев. Огромным экономическим и социальным преимуществом Иудаизма перед Исламом было-то, что первый отвергал полигамию. Строго говоря, Пятикнижие её не запрещало, однако Притчи 31:10-31 высказываются в Пользу моногамии, и это было правилом со Времён после Изгнания; начиная с эпохи рабби Гершома (960–1028) бигамия и полигамия карались у европейских Евреев Отлучением. Бигамия вела к Отлучению и в Египте, хотя в случае принудительной женитьбы (например, на вдове брата) Маймонид допускал двоеженство, при условии одинакового отношения к обеим супругам: "одну ночь – с одной, другую – с другой". Мужчина считался взрослым с 13 лет, когда он мог учитываться в составе кворума для службы и надевать филактерии.   С начала XIII века этот момент стал отмечаться Бар мицвой, что означало – отныне он обязан повиноваться Заповедям. Затем его старались поскорее женить; Маймонид, женившийся, когда ему было за тридцать, был крайне нетипичным явлением. Брак представлял собой социальный и деловой договор, целью которого было укрепление сплоченности Общества; поэтому соответствующий контракт, или кетубба, зачитывался на Церемонии бракосочетания, а затем подписывался подобно договору о партнерстве, дабы избежать в дальнейшем споров, особенно при разводе.   Вот образчик караитского брачного контракта, подписанного 26 января 1028 года:"Я, Езекия, жених, буду обеспечивать её одеждой, крышей и пищей, удовлетворять все её потребности и желания в соответствии с моими способностями и возможностями. Я буду относиться к ней правдиво и искренне, с Любовью и вниманием, не буду ни печалить, ни притеснять её и буду делать так, чтобы она была удовлетворена пищей, одеждой и супружескими услугами в той мере, как это принято у Евреев… Сарна, невеста, слышала слова Езекии и согласилась выйти за него замуж и быть его женой и спутницей в чистоте, святости и богобоязни, прислушиваться к его словам, чтить и ценить его, быть его помощницей и делать в его доме то, что положено добродетельной еврейке, относиться к нему с Любовью и уважением, подчиняться ему и желать его".   Библия говорит: "Господь… гневается на вероломство" (т.е. развод), однако составным элементом, обеспечивающим крепость большой, расширенной семьи (в противовес малой, нуклеарной), было легкое расторжение Брака в случае правильно составленного контракта. Источники из Генизы свидетельствуют, что до второй половины XX века развод был более обычным явлением в египетских, чем в европейских или американских еврейских семьях. В случае развода Мишна была благожелательнее к мужу, чем к жене: "Жена может быть разведена независимо от её согласия, муж же – только в том случае, если этого пожелает". С еврейскими Женщинами в мусульманских афро азиатских странах считались меньше, чем в христианской Европе, однако документы из Генизы показывают, что их реальные возможности превышали формальные права. В случае побоев они могли обратиться в суд; случалось, впрочем, что мужу приходилось искать у суда защиты от жены.   Из многих писем видно, что зачастую во Время торговых поездок мужа за рубеж жена брала на себя его деловые обязанности дома. Нередко можно было встретить Женщин в роли посредников и маклеров. В одном из документов упоминается Женщина по кличке "Маклер", которая возглавляла некую деловую компанию, была изгнана из Синагоги, но фигурировала в подписном списке и умерла богатой. Женщины играли также определенную роль в Системе образования, которая цементировала еврейский мир. У них были свои чисто женские классы – как правило, со слепыми преподавателями. Нередки были Женщины и среди проповедников Библии. Женщина могла и возглавлять школу, хотя это было уже редкостью.   В основном вопросами образования ведали Мужчины с одобрения Общины. Формально город у Евреев отличался от деревни тем, что в нём было не менее десяти батланим, "Людей, которые не работают", отказавшихся от возможности личного заработка в обмен на учебу за счёт Общины. В конце XI века таких Людей было 29 в Фустате, 14 – в Каире; в их число входил раис, или глава Евреев (при фатимидах), раббену (начальник) – главный богослов и религиозный глава, два судьи, пять богословов из Ешивы, три рава, или начальника, шесть капторов, один учитель и пять сторожей. Комплекс "школа – Синагога" был центром, вокруг которого группировалась Община.   Каир и Фустат считались местом распущенным, расточительным. Маймонид, который терпеть не мог музыки, неодобрительно относился к пению пийютим во Время богослужения; Людям, однако, это нравилось, и он решил не причинять им чрезмерного огорчения своим запретом. Его сын Авраам считал предосудительным пользоваться в Синагоге подушками, однако не пошёл против воли Общины. Даже в ленивом Фустате каждый день происходило три богослужения, а по субботам – четыре. Суббота и ограничения на пищу соблюдались очень строго. Эта строгость была причиной постоянного, хотя, как правило, неучтенного, оттока населения в другие Общины; в то же Время именно дисциплина была источником сплоченности и национальной гордости Евреев.   Само слово "суббота" (по еврейски – Шаббат ) означает "прекратить". В этот день была запрещена всякая работа; Книга Исхода особо запрещает разжигание огня, а Мишна перечисляет тридцать девять связанных с этим трудовых операций. Провозглашаемый Устным Законом принцип "изгороди вокруг Закона", призванной предотвратить даже случайное его нарушение, распространял запреты ещё дальше. Так, поскольку нельзя было ломать ветки для разведения костра, вам запрещалось и ездить на лошади, даже на чужой (принадлежащие вам лично животные тоже Должны отдыхать в субботу), поскольку вы можете пожелать сломать ветку, чтобы погонять её.   Поскольку в Книге Пророка Иеремии (17:21) запрещено носить по субботам ношу, Мишна посвящает целых две главы количественным ограничениям, причём подробно обсуждается разница между частным владением, где всё-таки можно кое-что носить, и общественным местом. Поскольку в Книге Исхода (16:29) Людям запрещается "выходить от места своего в седьмой день", имеется огромное количество комментариев относительно прогулок. За соблюдением этих запретов наблюдали оплачиваемые общественные служащие. Ещё более важную роль они играли в вопросах питания. Поскольку пища была элементом Религии, в частности того, что связано с причастием, её источником Должны являться только разрешенные виды животных, а убой Должен сопровождаться благословением.   Сам убой Должен производиться по установленной форме. У животных и птиц пищевод и трахея Должны перерезаться ножом, которым предварительно трижды проводят по пальцу и трижды – по ногтю, чтобы убедиться, что он достаточно острый и неоскверненный. После убоя мясо обследуется на предмет признаков заболеваний (особенно легкие), после чего удаляются кровеносные сосуды, а также жир (запрещенный к употреблению) и сухожилия задней части. Шохет, официальный убойщик, назначался Раввинами, причём, как показывает письмо, найденное в Генизе, его экзаменовали по трем позициям: религиозности, хорошему поведению и Учёности – хороший пример того, как (по наблюдениям Гойтейна) еврейские ремесла поднимались до академических высот. После того как он заканчивал свою работу, удалив из туши всю кровь без остатка, охрана следила, чтобы к туше никто не прикасался до полной готовности к приготовлению пищи, причём тушу полчаса вымачивали в воде, солили и оставляли ещё на час – чтобы гарантировать полное отсутствие крови. Охрана следила также за процессом дойки и приготовления сыра в строгом соответствии с правилами.   Чтобы яйцо было кошерным, оно не Должно быть испачкано кровью, один конец Должен быть тупым, другой – заостренным, а желток Должен быть со всех сторон окружен белком. Поскольку Библия запрещала погружать ребенка в молоко матери, толкователи Библии трактовали это как запрет на совместное употребление в пищу мясных и молочных продуктов, если только они не находятся в пропорции более 60:1. В свою очередь это породило два вида связанных между собой вариантов приготовления и сервировки блюд. Общинный убой скота помогал сплочению еврейского прихода. Более того, хотя бедняку приходилось строго соблюдать диетические правила, он знал, что никогда не останется без еды, поскольку каждую пятницу он мог получить достаточно-денег (или их эквивалент), чтобы 14 раз накормить свою семью. Со Времён Храма основой благотворительности в еврейской Общине была куппа – ящик для сбора денег.   Маймонид говорил: "Мы никогда не видели и не слышали о такой еврейской Общине, где бы не было куппы". При каждой куппе состояли три уважаемых доверенных лица, причём, так как, согласно еврейским Законам, благотворительность была обязательной, они имели право конфискации у уклоняющихся. Существовали несколько разновидностей благотворительных фондов, у каждого из которых была своя администрация; они специализировались на одежде, на школах для бедных, на приданом для бедных девушек, на пасхальной еде и вине для бедных, сирот, престарелых и больных, на похоронах бедных, узников и беженцев.   Принцип "от каждого по способностям, каждому – по потребностям" был в ходу у Евреев ещё до Рождества Христова и всегда проводился в жизнь, даже в самые трудные для Общин времена. Платежеспособный Еврей, поселившийся в Общине, Должен был сделать свой взнос в куппу через месяц, в фонд общественного питания – через три месяца, в одежный фонд – через шесть и в похоронный – через девять. Помощь бедным была способом выражения благодарности Богу, своего рода заменой былым храмовым пожертвованиям; благочестивые Евреи старались жертвовать больше обязательного минимума, и длинные списки таких жертвователей вывешивались обычно в Синагоге в Фустате для сведения Бога и Людей.   Евреи терпеть не могли зависеть от благотворительности. Они цитировали Библию: "Ты Должен помогать бедным по нуждам их", но добавляли: "Ты не обязан делать их богатыми". Библия, Мишна, Талмуд и комментарии к ним были полны призывов к Труду, дабы обеспечить независимое существование. Вознося хвалу Богу после еды, Евреи провозглашали: "Молим тебя, Господь отцов наших, сделать так, чтобы Мы не нуждались в даровой плоти и крови… чтобы Мы зависели лишь от Твоей руки, полной, открытой, святой и обильной, чтобы не было Нам стыдно".   Мудрецы требовали: "Освежуй тушу на базарной площади, если необходимо, получи свою плату и не говори, что ты столь велик, что подобные вещи ниже твоего достоинства". Тем не менее документы Генизы, такие как списки жертвователей и получателей помощи, свидетельствуют, что на практике вспомоществования распределялись в больших масштабах. Во времена, когда Маймонид прибыл в Фустат (около 1150–1160 гг.), из 3 300 местных Евреев 500 кормились за счёт Общины, 130 семей существовали на пожертвования. В период 1140–1237 гг. в среднем приходился один реципиент на четверых доноров. Бедность была Временами неистребима. Так, например, в 1201–1202 гг. голод и Чума сократили население Фустата вдвое, оставляя вдов и сирот без средств к существованию. Документы Генизы показывают, что подлинной бедой для бедняков был подушный налог джизия – самая, пожалуй, тяжелая сторона жизни под мусульманской Властью; он взимался неукоснительно и безжалостно, причём родственники несли ответственность за недоимщиков, а путешественники были обязаны предъявлять квитанции об уплате налогов, прежде чем уехать.   И всегда на заднем плане стоял призрак Антисемитизма, который в документах Генизы называют словом синут, Ненависть. Наиболее жестокие преследования происходили при фанатичном, если не сказать сумасшедшем, Халифе Аль Хакиме из династии Фатимидов в начале XI века; сначала они обрушились на христиан, а затем на Евреев. Другим ревностным правителем был племянник Саладина Аль Малик, провозгласивший себя Халифом Йемена (1196–1201). Письмо, направленное из Йемена в августе 1198 года, рассказывает, как Евреев собрали в зале приёмов у правителя и заставили принять Ислам: "И всем пришлось отступиться от своей Веры. Те же из благочестивых, кто [потом] отошёл от Ислама, были обезглавлены".   С точки зрения положения Евреев некоторые районы мусульманского мира могли считаться хуже других. Так, Марокко считался крайне фанатичным, Северная Сирия тоже. Зачастую в жизнь проводились специальные антиеврейские Законы, чтобы выбить из еврейской Общины побольше денежных средств. Относящийся к 1121 году документ из Генизы описывает порядки в Багдаде, в соответствии с которыми Евреи были обязаны носить "два желтых знака, один на головном уборе, а другой на шее. Кроме того, каждый Еврей Должен был носить на шее свинцовую бирку весом 3 грамма с надписью дхимми, а также пояс на талии. Женщины Должны были носить туфли разного цвета (одну – красную, другую – черную), а на шее или на туфлях – колокольчик… Чтобы надзирать за Евреями, визирь назначал жестоких мусульман – Мужчин, за еврейками – жестоких мусульманок, которые преследовали свои жертвы проклятьями и оскорблениями…   Мусульмане издевались над Евреями, и Толпа, особенно молодежь, била их повсюду на улицах Багдада". В течение большей части этого периода Египет был относительно спокойным местом для Евреев, хотя Александрия традиционно ещё  со Времён эллинов была оплотом Антисемитизма. Автор одного из писем, найденного в Генизе, рассказывает о всплеске Антисемитизма после того, как один пожилой Еврей был ложно обвинен в изнасиловании, и добавляет: "Антисемитизм постоянно принимает все новые формы, все в городе стремятся стать своего рода надзирателями за Евреями и выражать свою к ним Ненависть".   Однако в Фустате и Каире, как показывают документы Генизы, Евреи, христиане и мусульмане мирно жили бок о бок и были зачастую деловыми партнерами. Отсюда Гойтейн делает вывод, что Антисемитизм не был характерен для Египта. Более того, при фатимидах пайюбидах Египет был пристанищем для беженцев еврейской и других Национальностей со всего мира, спасавшихся здесь от преследований. Однако, если отношение к Евреям в условиях владычества Ислама зависело от места и Времени, то в Византии оно всегда было плохим. У западных христиан оно было терпимым вплоть до призывов к Первому крестовому походу в 1095 году; после этого положение Евреев ухудшилось почти повсеместно. До того, при прочих равных условиях, Евреи в большинстве держав пользовались уважением. Они были лучшими горожанами, контролировали полезные торговые сети, обладали дефицитными специальностями, быстро богатели и легко поддавались налогообложению.   При Каролингах они процветали. Император Людовик Благочестивый около 825 года даровал им ряд хартий, способствовавших развитию их поселений в его владениях. Письма Агобарда из Лиона показывают, что они не просто пользовались императорским покровительством; им позволялось строить Синагоги. Периодически, Правда, случались неприятности: преследования во Франции в 1007 году, насильственное Крещение в Майнце в 1012 году. Но в целом еврейские Общины жили неплохо и расширялись, особенно в бассейне Рейна и после 1066 года от Нижнего Рейна в сторону Англии. В 1084 году епископ Шнайера дал им хартию привилегий, включавшую, в частности, право возводить стену вокруг своего квартала в городе – как стимул, чтобы селиться в нём. В 1090 году император Генрих IV подтвердил эту хартию и даровал новую в Вормсе. Тем не менее, в официальном отношении к Евреям наблюдалось постепенно растущее неприятие.   Все шло к тому, что светские владыки начинали считать Евреев своей личной собственностью, которой можно распоряжаться как угодно: можно изъять у них доходы, а в случае необходимости, и отнять капитал. Духовные владыки в качестве городской Власти были в состоянии оценить экономическую важность присутствия Евреев в их городах, но в качестве же церковников они питали к Евреям чувство Ненависти. Папа Григорий Великий (правивший с 590 по 604 год) защищал Евреев в Риме; однако в то же самое Время он создал Идеологию христианского антииудаизма, которая в дальнейшем привела к физическому Насилию над Евреями. Он утверждал, что Евреи вовсе не глухи к догматам Христианства. Они знают, что Иисус был Мессией и Сыном Божьим. Но они отвергли Его и продолжают отвергать, поскольку сердца их развращены. И так было всегда, и свидетельства тому – в Библии, которую они сами написали. В этом, разумеется, состояла ужасная проблема для Евреев.   Одним из их ключевых дарований было критическое начало. Оно всегда было им присуще. Именно оно было источником их рациональности, одним из факторов, которые в первую очередь привели их к Монотеизму, поскольку критический Дух не мог позволить им воспринять глупости политеизма. Но они были не только критичны; прежде всего их, пожалуй, характеризовала самокритичность. И они были, по крайней мере в древности, первоклассными историками. Они видели Правду о себе, иногда безобразную, и излагали её в Библии. В то Время, как другие народы создавали свой национальный эпос с целью возвыситься в глазах окружающих и в собственных, Евреи старались понять, что шло не так в их Истории, а что шло правильно. Вот почему в Библии встречается много мест, где Евреи выведены как грешники, зачастую слишком безнравственные или упрямые, чтобы принять Закон Божий, – хотя он и был им известен.   Фактически тем самым Евреи свидетельствовали против самих себя и давали повод для собственного преследования. Как правило, апологеты Христианства не считали, что Евреи заслуживают наказания за преступления своих предков, казнивших Христа. Они подходили к вопросу С другой стороны. Евреи – современники Иисуса – были свидетелями его чудес и исполнения его Пророчеств; тем не менее, они отказались признать его, поскольку он был бедным и смиренным. В этом состоял их Грех. Однако и каждое последующее поколение Евреев грешило тем же упрямством. Они постоянно стремились скрыть Правду, исказить её, замалчивать имеющиеся свидетельства. Св. Иероним обвинял их в том, что они вымарывали из Пророчеств все, что связано с Троицей. По утверждению Св. Юстиниана, они убрали соответствующие намеки из Пророчеств Ездры и Неемии. Старые Раввины, составлявшие Талмуд, знали Правду и даже внесли её в Текст в зашифрованном виде – вот одна из причин, почему христиане пытались опираться на него в диспутах. Даже еврейский историк, Иосиф Флавий, написал Правду о Христе (на самом деле это была явная вставка, сделанная позднее, когда манускрипты переписывались под контролем христиан), однако, евреи её игнорировали.   И не по неведению, а по злому умыслу. Вот как звучит комментарий Джеральда Уэльского, историка XII века:"Они не принимают даже свидетельство о Христе собственного историка, книги которого у них имеются на еврейском языке и почитаются подлинными. Однако магистр Роберт, приор Св. Фрайдсуайда в Оксфорде, которого Мы видели и почитаем достойным доверия старцем… знал Иврит и был сведущ в рукописях. Он разослал Людей в различные города и поселения Англии, где проживают Евреи, и оттуда были доставлены многие писания Иосифа на еврейском языке… В двух из них он обнаружил свидетельства того, что там были ранее сделаны пространные записи касательно Христа, но затем уже в недавнее Время выскоблены; в других же подчистка была сделана раньше, так, как будто её и не бывало. И когда это было показано Евреям из Оксфорда, призванным для этой цели, то они были уличены и смущены этим злостным мошенничеством и вероломством в отношении Христа".Трагедия этой новой Системы христианских аргументов состояла в том, что она вела к новому витку Антисемитизма. Тот факт, что Евреи якобы знали Правду о Христианстве, но отвергали её, казался столь невероятным, что подобное поведение вряд ли можно было считать почеловечески разумным.   Отсюда легко делался вывод, что Евреи вообще отличаются от нормальных Людей, что подтверждалось их специфическими Законами касательно пищи и её приготовления, убоя скота и Обрезания. Имели хождение Слухи, что Евреи прячут хвосты, страдают геморроем и имеют специфический запах, причём все это мгновенно исчезает, стоит их окрестить. Это, в свою очередь, вело к Слухам, что Евреи поклоняются дьяволу (что прекрасно все объясняет) и общаются с ним на тайных и порочных Церемониях. Подобные антиеврейские настроения накапливались и накапливались. В 1095 году после выдвинутого в Клермон Ферране призыва начался Первый крестовый поход. Волна Страстей была спровоцирована бесчисленными Историями насчёт притеснения христиан в Святой Земле. Разумеется, главные обвинения при этом адресовались мусульманам; однако-евреи зачастую фигурировали в качестве гнусных предателей пособников.   Это была эпоха христианского Фундаментализма, породившая реформу папства и ригористские ордена вроде цистерцианцев. Многие верили, что вот вот грядет конец света и Второе Пришествие. Люди стремились заслужить Божью милость и немедленное отпущение Грехов. Скопление большого количества вооруженных Людей на северо западе Европы создавало благоприятную возможность для всякого рода антиобщественного поведения и нарушения Законов. Люди распродавали свое имущество, чтобы иметь возможность участвовать в походе. Или занимали на это деньги, причём рассчитывали на прощение Долгов. При этом положение Евреев, одной из немногих групп населения, располагавших оборотными наличными средствами, было весьма уязвимым. Правда, даже самые пылкие крестоносцы обычно не набрасывались на своих соседей Евреев, которых знали как обычных Людей. Зато на марше они всегда были готовы грабить Евреев в городах, через которые пролегал их путь. Обуянные жаждой легкой наживы, к ним иногда присоединялись местные жители. Власти, захваченные врасплох, теряли контроль над ситуацией.   В нашем распоряжении имеется рассказ еврейского летописца XII столетия рабби Соломона бен Самсона. По его словам, массовые убийства Евреев начались во Франции в Руане, а затем весной 1096 года распространились на города Рейнской области. Стоило собраться воинству крестоносцев, которое было ничем не лучше Толпы, как все еврейские Общины, расположенные на его пути, оказывались под угрозой. Епископ Шнайера быстро силой пресек бунт, повесив его главарей: "Ибо он был праведным Человеком среди неевреев, и Вездесущий через него осуществил наше избавление". Так же поступил архиепископ Кельна. Однако архиепископу Майнца пришлось спасать свою жизнь бегством. Евреи попытались оказать сопротивление, но оно было подавлено. Мужчин частично перебили, частично насильно крестили. Дети были убиты, чтобы их не сделали христианами; Женщины же, которых согнали в замок архиепископа, совершили массовое самоубийство. Всего погибло около 1 000 Человек.   Погибли древние, богатые и многочисленные еврейские Общины Рейнской области, причём у большинства Евреев был один выбор: казнь или купель. Часть их, насмерть перепуганная внезапной и необъяснимой Ненавистью соседей горожан, разбежалась, убедившись на своем опыте, что хартии с их привилегиями годятся только на то, чтобы "их пергаментом закупоривать кувшины".Антисемитская Идеология и фольклор, послужившие детонатором взрыва бунтов Времён Первого крестового похода, стали фундаментом, на котором впоследствии возникла целая Система враждебных мифов и Слухов. В 1144 году в городе Норидж, расположенном в Восточной Англии, бывшей тогда самым богатым и населенным районом страны, произошёл зловещий инцидент. Надо сказать, что в англосаксонской Англии Евреев было совсем немного. Они появились здесь вместе с фламандскими иммигрантами на волне вторжения Вильгельма Завоевателя.   Половина их осела в Лондоне, а остальные сформировали еврейские Общины в Йорке, Винчестере, Линкольне, Кентербери, Нортхэмптоне и Оксфорде. Еврейских кварталов там не возникало, но обычно появлялись две еврейские улицы, одна для состоятельных Евреев, другая – для бедноты; так, в Оксфорде, около Церкви Св. Олдойтс, возникла Большая Еврейская улица (Грэйт Джуэри стрит) и Малый Еврейский переулок (Литл Джуэри лейн). Евреи строили себе хорошие дома, часто каменные из соображений безопасности. В Линкольне до настоящего Времени уцелели два еврейских дома XII века (один, возможно, служил Синагогой); они относятся к наиболее старым постройкам в Англии. В Норидже, где осели Евреи из Рейнской области, Община была совсем небольшой, не более 200 Человек; да и вообще все еврейское население в Англии не превышало 5000 Человек. Жизнь этой Общины была подробно исследована В. Д. Липманом. В Норидже Евреи жили вблизи рынка и замка (для безопасности), причём вперемешку с христианами. В основном они занимались Ростовщичеством под залог земли и ренты, держали ломбард. Среди английских Евреев были и врачи.   Как и в некоторых других городах из семнадцати, где в Англии селились Евреи, среди Евреев Нориджа выделялась одна особо состоятельная семья – Джернетов. Её Историю можно было проследить в течение пяти поколений. У них были деловые партнеры в Лондоне; они путешествовали, вели дела в национальном масштабе и имели в своем распоряжении весьма крупные суммы денег. Их большой каменный дом на Кинг стрит стоял особняком от других еврейских домов. Они оказывали покровительство ряду богословов талмудистов, а некоторые из них и сами были богословами. В 1144 году эта маленькая Община стала мишенью ужасных обвинений. 20 марта, вскоре после христианской и еврейской Пасхи, пропал мальчик по имени Уильям, сын состоятельного фермера и ученик кожевника. Последний раз его видели входящим в дом Евреев. Двумя днями позже, в среду пасхальной недели, его Тело было найдено к востоку от города в Торнском лесу, "одетым в куртку и башмаки, причём голова была выбрита и пробита во многих местах". Сведения о подробностях этого события Мы черпаем в основном из книги "Жизнь и чудеса Св. Уильямса из Нориджа", составленной вскоре Томасом Монмутским, монахом местного монастыря.   Согласно Томасу, мать мальчика Эльвира и местный священник по имени Годвин обвинили Евреев Нориджа в убийстве, имитировавшем крестные муки Христа. Позднее служанки (христианки), работавшие в еврейском доме, сказали, что мальчика схватили по окончании службы в Синагоге, заткнули ему рот, связали веревкой, пробили голову шипами, после чего привязали его в позе распятого, прибив гвоздями левую руку и ногу, ранили в бок и ошпарили Тело кипятком; они утверждали, что видели все это через щель в двери. Группа Евреев была обвинена духовным судом в святотатстве, однако местный шериф объявил, что они Подданные короля, отказался представить их суду и спрятал в нориджском замке. В этот момент стали происходить первые чудеса, связанные с Телом мальчика. Первоначально местные церковные Власти подобно светским неодобрительно относились ко всей этой Истории. Но через два года епископом Нориджа был назначен монах из тех, кто её поддерживал, причём важно отметить, что день его избрания совпал с антиеврейской демонстрацией. В том же году Элеазир, местный Еврей Ростовщик, был убит слугами некоего сэра Мисона де Новера, который был его должником.   Постепенно легенда стала разрастаться. Ритуальное убийство Лже Христа на Пасху прекрасно соединялось с официальной точкой зрения, согласно которой Евреи знали Правду о Христе, но отвергали её. Затем обратили внимание на то, что день, когда было раскрыто убийство, 22 марта, был вторым днем еврейской Пасхи. А Евреи, как хорошо известно, готовят на Пасху специальный пресный хлеб, мацу. Согласно одной из антисемитских легенд, все Евреи страдают от геморроя с того самого момента, как они кричали Пилату: "Кровь его будет на нас и наших детях!" Их мудрецы сказали им, что исцелиться они могут лишь кровью Христовой, то есть принятием Христианства, но они якобы восприняли этот совет буквально. И вот, чтобы получить кровь, необходимую для приготовления целебной мацы, им нужно каждый год убивать по Человеку, заменяющему собой Христа.   Некий Теобальд, Выкрест из Кембриджа, связал эту басню с убийством Уильяма и заявил, что конгресс Евреев в Испании выбирает каждый год по жребию очередной город, где Должно произойти ритуальное убийство, а в 1144 году жребий пал на Норидж. Вот так из одного преступления возникли сразу два обвинения в адрес Евреев, разных, но связанных: обвинение в ритуальном убийстве и в колдовстве на крови. Этот эпизод оказался весьма опасным для Евреев, поскольку Уильям по самой ритуальной Природе своей гибели приобретал часть святости Христа и способность творить чудеса. И последние не заставили себя ждать, причём каждое новое служило дополнительным подтверждением злокозненности Евреев. Было принято решение о канонизации Уильяма, Правда, не духовными Властями Рима, а местной крикливой Толпой. А поскольку обладание Телом подобного святого приносит Церкви ощутимую выгоду, привлекая паломников, дары и пожертвования, обвинения в ритуальном убийстве стали сопровождать чуть ли не каждую гибель ребенка при подозрительных обстоятельствах вблизи места проживания Евреев: в 1168 году в Глосестере, в 1181 году в СентЭдмунсбери и в 1183 году в Бристоле.   Призывы к новому крестовому походу всегда подбрасывали дров в костер Антисемитизма. Третий Крестовый поход, начавшийся в 1189–1190 гг., в котором Англия играла особую роль благодаря тому, что его возглавлял Ричард Львиное Сердце, подстегнул ярость Толпы, уже разогретой обвинениями в ритуальном убийстве. За нападением на лондонских Евреев последовало нападение на делегацию богатых Евреев, прибывшую на коронацию Ричарда в 1189 году. На следующий год по мере приближения Пасхи Погромы участились; самый серьезный произошёл в Йорке, где богатая еврейская Община была перебита, несмотря на попытки Людей спастись в замке. Разумеется, не был обойден вниманием и Норидж. Как рассказывает летописец, "многие из спешивших в Иерусалим решили сначала разделаться с Евреями… И 6 февраля все Евреи Нориджа, кого удалось застать дома, были перебиты; лишь некоторым удалось спастись в замке".   Это был ещё один этап разрушения Еврейства в "латинском" мире. Рост организованной Ереси в XII столетии привел к тому, что все более авторитарное и стремящееся к удержанию Власти любой ценой папство стало с подозрением относиться к любой неортодоксальной форме религиозной деятельности, причём не в последнюю очередь – к Иудаизму. Крупнейший "централизатор" средневековья Иннокентий III (папа в 1198–1216 гг.) издал на IV верховном соборе (1216) ряд антиеврейских декретов и санкционировал создание двух монашеских орденов, доминиканского и францисканского, которые были особо нацелены на укрепление ортодоксальной Веры в городах.   Специальной задачей Доминиканцев было искоренение Ереси путем расследования сомнительных занятий; они Должны были допрашивать и подвергать испытанию подозреваемых и передавать светской Власти для наказания тех, кто признавался виновным. В качестве ещё одного проявления христологии Иннокентий инициировал новый культ – культ причастия. Это, в свою очередь, способствовало формированию ещё одного слоя Антисемитизма. В 1243 году, вблизи Берлина, Евреев обвинили в том, что они похищали освященные просфоры и использовали в своих недостойных целях. Эта История тоже не противоречила точке зрения христиан, что Евреи знали Истину, но боролись против неё.   Разумеется, они верили, что просфора есть Тело Христово; именно поэтому они воровали её и подвергали пыткам, имитируя Страдания Христа, подобно-тому, как они похищали христианских мальчиков и убивали их в своих дьявольских Ритуалах. Как и во всех вымышленных заговорах, за первым воображаемым шагом с неумолимой Логикой следуют дальнейшие. После 1243 года Истории с похищением просфор стали случаться по всей католической Европе. Содержание   www.pseudology.org