Издательство "Вече", 2000 Пол Джонсон Популярная история евреев Часть 1. Израильтяне. Раздел 1. Евреи – самый упорный народ в Истории   Доказательство-тому – Судьба Хеврона. Он находится в двадцати милях к югу от Иерусалима на холмах Иудеи, на высоте примерно километра над уровнем моря. Там, в пещере Махпела, находятся могилы Патриархов. Согласно древнему преданию, там в одной из древнейших гробниц покоятся останки Авраама, основателя иудейской Религии и предка еврейского народа. Рядом могила его жены Сарры. В пределах того же сооружения находятся бок о бок могилы их сына Исаака и его жены Ревекки. По другую сторону внутреннего двора ещё одна пара могил – Авраамова внука Иакова и его жены Лии. А снаружи сооружения, совсем рядом с ним, находится могила их сына Иосифа.   Насколько можно судить, именно отсюда начиналась 4 000 летняя История Евреев. Хеврон обладает великой и почтенной красотой. От него веет миром и покоем древних святилищ. Однако его камни являются безмолвными свидетелями непрерывной борьбы и четырех тысячелетий религиозных и политических диспутов. Он был сначала еврейской усыпальницей, затем Синагогой, византийской базиликой, мечетью, Церковью крестоносцев и, наконец, снова мечетью. Ирод Великий окружил его величественной стеной, которая стоит до сих пор, достигая почти 12 метров в высоту, сложенная из массивных тесаных камней до 7 метров в длину. Саладин украсил усыпальницу кафедрой.   Хеврон отражает долгую трагическую Историю Евреев и их беспримерную способность переносить невзгоды. Здесь Давид был помазан на царство – сначала Иуды (Вторая книга Самуила 2:1-4), а затем всего Израиля (Вторая книга Самуила 5:1-3). Когда Иерусалим пал, Евреи были изгнаны и его заселил Эдом. Он был захвачен Грецией, затем Римом, перестроен, разграблен Зилотами, сожжен римлянами, оккупирован поочередно арабами, франками и мамлюками. С 1266 года Евреям было запрещено входить в Пещеру, чтобы молиться. Им разрешалось лишь спускаться на семь ступеней возле восточной стены. На четвертой ступени они вкладывали свои просьбы, обращенные к Богу, в отверстие двухметровой глубины, пробитое в камне. Просьбы, изложенные на клочках бумаги, проталкивали палкой, пока они не проваливались в Пещеру. Но все равно просители подвергались опасности.   В 1518 г. оттоманские турки устроили кровавую резню хевронских Евреев. Но сообщество богословов было возрождено. Временами оно чудом выживало; в его состав входили то ортодоксальные талмудисты, то студенты, изучавшие мистическую Каббалу, а то вообще еврейские аскеты, которые нещадно стегали себя, пока кровь не начинала брызгать на святые камни. Здесь Евреи приветствовали сначала Лже-Мессию Шаббетан Цеви в 60-е годы XVII столетия, потом первых христианских паломников нового Времени в XVIII веке, светских поселенцев Евреев веком позднее, и английских колонизаторов в 1918 году.   Еврейское сообщество, которое никогда не было особенно многочисленным, подверглось жестокому нападению арабов в 1929 году. Новое нападение, не оставившее камня на камне, произошло в 1936 году. Когда израильские войска вошли в Хеврон во Время "Шестидневной войны" 1967 года, здесь уже в течение целого поколения не проживало ни одного Еврея. В 1970 году было восстановлено скромное поселение, которое сейчас процветает, несмотря на Страх и неопределенность. И когда сегодня историк приезжает в Хеврон, он спрашивает себя: где все народы, некогда населявшие это место? Где все эти ханаанцы и эдомцы? Где древние эллины и римляне, византийцы, франки, мамлюки и оттоманские турки? Они навсегда растворились во Времени.   Но Евреи всё ещё живут в Хевроне. Так Хеврон вот уже свыше 4 000 лет являет пример еврейского упорства. Он также иллюстрирует удивительную двойственность, проявляемую Евреями в вопросах обладания землей. Ни одна нация не демонстрировала так эмоционально в течение столь долгого Времени своей привязанности к конкретному кусочку земной поверхности. Но ни одна не демонстрировала и столь же сильной и настойчивой тяги к переселению, такого мужества и умения оторвать свои корни и приживить их на новом месте. Любопытно, что более трех четвертей своей Истории существования как народа, большинство Евреев жили за пределами земли, которую они считали своей. Так обстоит дело и сегодня. Хеврон – место, где Евреи впервые официально приобрели землю. В главе 23 Книги Бытия описано, как после Смерти своей жены Сарры Авраам решил купить пещеру Махпелу и окружающие её земли в качестве места для погребения своей жены, а в дальнейшем и для себя.   Этот Текст – один из важнейших во всей Библии; он воспроизводит одно из древнейших и бережно хранимых еврейских преданий, по-видимому, очень дорогое и существенное для Евреев. Это, возможно, первый библейский Текст, описывающий действительное событие, у которого были свидетели и рассказ о котором передавался затем многократно из уст в уста с подлинными подробностями. Переговоры и Церемония покупки описаны очень подробно. Авраам к описываемому моменту был тем, кого теперь назвали бы чужаком, мигрантом, хотя он и жил уже долго в Хевроне. Чтобы стать владельцем участка земли, ему необходимо было не только совершить акт купли продажи, но и получить общественное согласие на него. Интересующая его земля принадлежала некоему уважаемому лицу, хеттеянину Ефрону, западному Семиту.   Для совершения сделки Аврааму было необходимо заключить сначала формальное соглашение с Общиной, "сынами Хетовыми", "народом земли той"; затем сторговаться с Ефроном о цене, 400 сиклей (т.е. кусков) серебра, затем отвесить продавцу деньги и передать их в присутствии старейшин. Это событие оказалось памятным в жизни небольшой Общины; оно включало не просто смену владельца, но и изменение статуса. В Библии прекрасно описан весь сопутствующий этой процедуре Ритуал: поклоны, притворство и фальшивые комплименты, Торговля и твердость. Но больше всего потрясает читателя и остается в памяти – это четкие слова, с которыми Авраам приступает к переговорам: "Я у вас пришёлец и поселенец"; по заключении сделки вновь подчеркивается, что земля "досталась Аврааму в собственность" от местных жителей (Книга Бытия, гл. 23).   В этом первом реальном эпизоде еврейской Истории прекрасно показаны двусмысленность и беспокойство, присущие данному народу. Кто же был этот Авраам и откуда он пришёл? Книга Бытия и соответствующие библейские Тексты являются единственным свидетельством его существования, причём в письменной форме они возникли, возможно, лет через тысячу после его предполагаемого существования. Ценность Библии как исторического источника была свыше двухсот лет предметом острой дискуссии. Приблизительно до 1800 года среди богословов и мирян преобладала ортодоксальная точка зрения: что повествования Библии внушены свыше и являются Истиной как в целом, так и в подробностях, хотя многие богословы, как иудаисты, так и христиане, в течение нескольких столетий настаивали, что ранние книги Библии особенно характерны тем, что многие из их Текстов следует воспринимать скорее как символы или метафоры, чем как подлинные факты.   С первых десятилетий XIX столетия утвердился новый и все в большей степени "критический" подход, в особенности среди немецких ученых, который отвергал ценность Ветхого Завета в качестве исторического источника и относился к значительной его части как к религиозному мифу. Первые пять книг Библии, или Пятикнижие, характеризовали как устные предания различных еврейских племен, которые были записаны лишь после Исхода, во второй половине первого тысячелетия до н.э. Утверждалось, что эти легенды были старательно отредактированы, отпрепарированы и доработаны с тем, чтобы дать историческое оправдание и засвидетельствовать божественное благословение религиозных верований, обычаев и Ритуалов израильского истеблишмента, сложившегося после Исхода. Личности же, описанные в первых книгах, вовсе не являются реальными Людьми; это лирические герои или составные фигуры, олицетворяющие целые племена.   Таким образом, не только Авраам и другие патриархи, но и Моисей, и Аарон, Иов и Самсон – все превращались в миф и становились не более материальными, чем Геркулес и Персей, Приам и Агамемнон, Одиссей и Эней. Под влиянием Гегеля и его научных последователей иудейское и христианское Откровения, представленные в Библии, интерпретировались отныне как детерминистское социологическое развитие от примитивных племенных суеверий к сложной городской экклезиологии. При этом была оттеснена на задний план по своему уникальная и данная свыше Идея о роли Евреев, подверглись последовательной эрозии достижения Монотеизма Моисея, а в переписанную заново Историю Ветхого Завета просочился не только привкус антииудаизма, но даже стало попахивать Антисемитизмом.   Коллективный Труд немецких ученых по изучению Библии стал академической классикой, достигнув высокого уровня убедительности и сложности в учении И. Вельхаузена (1884–1918), чья замечательная книга "Введение в Историю древнего Израиля" была впервые опубликована в 1878 г. В течение половины столетия подход Вельхаузена и его школы преобладал в изучении Библии, и многие из его Идей влияют на трактовку историками Писания по сегодняшний день. Ряд выдающихся ученых XX столетия, таких как М. Нот и А. Альт, сохранили этот, в основном скептический, подход, отметая предания эпохи, предшествовавшей завоеванию, как мифические и доказывая, что израильтяне превратились в нацию лишь на земле Ханаанской, причём не ранее XX века до н.э. Само завоевание было, по их мнению, также в основном мифом, а сводилось, в Сущности, к процессу мирной инфильтрации.   Другие авторы высказывали предположение, что возникновение Израиля связано с выходом Общины религиозных Зилотов из структуры Ханаанского Общества, которое они считали продажным. Эти и другие теории в обязательном Порядке отметали всю библейскую Историю до Книги Судей как полный или почти полный вымысел, а фигуры самих Судей считали некоей смесью вымысла и фактов. По их мнению, у Истории Израиля не было достаточной фактической основы до эпохи Саула и Давида, когда библейский Текст только начинает отражать реальность историй и летописей.   К сожалению, историки редко столь же объективны, сколь им хотелось бы казаться. Библейская История, которая, с точки зрения христиан, Евреев и атеистов, содержит верования или предрассудки, восходящие к самым истокам нашего существования, – это область, где объективности особенно трудно, если вообще возможно, добиться. Более того, разные научные специализации связаны с собственными профессиональными искажениями. В XIX и большей части XX столетий в библейской Истории преобладали ученые текстовики, чьи привычки и Традиции заставляли (и заставляют) их расчленять библейские повествования на мельчайшие части, выявлять источники и побудительные мотивы тех, кто составлял их, отбирать на этой основе немногочисленные подлинные фрагменты, а затем реконструировать события в свете сравнительной Истории.   С развитием современной археологической Науки, однако, возникла противоположная тенденция, направленная на то, чтобы использовать древние Тексты как руководство к поиску материального подтверждения научных положений. Раскопки в Греции и Малой Азии, открытие и раскопки Трои, Кноса и других минойских городов на Крите и микенских городов на Пелопоннесе, а также расшифровка и изучение найденных там документальных памятников реабилитировали историческую достоверность историй Гомера и позволили ученым под оболочкой легенд отыскать немало элементов реальной действительности. Так, и в Палестине и Сирии изучение древних поселений, а также находки и перевод большого количества официальной юридической и административной документации того Времени позволили в значительной степени восстановить ценность ранних библейских Текстов как подлинно исторических источников. Труды У. Ф. Олбрайта и Кэтлин Кеньон особенно способствовали росту нашей уверенности в реальном существовании мест и событий, описанных в первых книгах Ветхого Завета. Что столь же важно, открытия, сделанные в современных архивах при исследовании материалов, относящихся к II III тысячелетию до н.э., пролили новый свет на доселе темные места в библейских Текстах.   Там, где ещё полвека назад практически любой раннебиблейский Текст расценивался как мифический или символический, акценты существенно сместились: все больше ученых стали считать, что в этих Текстах содержится как минимум зерно Истины, и стараются его раскрыть. Это не сделало историческое толкование Библии более легким делом. И ортодоксальный и "критический" подход обладали сомнительной простотой. Теперь же Мы понимаем, что библейские Тексты ведут нас к Истине очень сложным и противоречивым путем, но тем не менее действительно ведут. Таким образом, в настоящее Время Евреи являются единственным народом в мире, обладающим историческим документом, хотя местами и достаточно неясным, который позволяет им проследить свое происхождение вплоть до весьма далеких Времён. Евреи, которым принадлежит авторство Библии в её более или менее современном виде, повидимому, считали, что их нация, которая считается происходящей от Авраама, могла бы проследить свое происхождение от ещё более древних предков, и называли первым прародителем Адама.   На уровне наших сегодняшних Знаний Мы вынуждены признать, что описания, содержащиеся в первых главах Книги Бытия, являются скорее схематичными и символическими, чем фактическими. Главы с первой по пятую, где вводятся такие понятия, как Знание, зло, стыд, ревность и преступление, являются скорее разъяснением, чем описанием действительных событий. Тем не менее в них встречаются вкрапления неких рудиментарных воспоминаний. В частности, трудно поверить, что полностью вымышленной является История Каина и Авеля; ответ Каина: "Разве сторож я моему брату?" достаточно правдоподобен и естественен для пристыженного и загнанного Человека, на котором лежит печать вины, чтобы за ним не стоял исторический факт.   Что потрясает в еврейском описании сотворения мира и Человека в сравнении с языческой космогонией, – это полное отсутствие интереса к так сказать механике того, как возник мир и населяющие его существа. У египетских и месопотамских повествователей этот интерес вылился в невообразимую путаницу. Евреи просто предположили изначальное существование всемогущего Бога, который действует, но никогда не описывается и не характеризуется, что придает ему мощь и невидимость самой Природы. В итоге оказывается, что первая глава Книги Бытия, в отличие от других космогонических построений древности, нисколько не противоречит современным научным объяснениям происхождения Вселенной, в том числе теории "Большого Взрыва".При этом нельзя сказать, чтобы еврейский Бог отождествлялся бы в каком-то Смысле с Природой. Скорее наоборот. Несмотря на полное отсутствие какого либо зрительного образа, Бог настойчиво преподносится как личность.   Книга Второзакония, например, старательно подчеркивает различие между заблуждающимися язычниками, которые поклоняются Природе и природным Богам, и Евреями, которые поклоняются Богу личности, и предупреждает: "И дабы ты, взглянув на небо и увидев солнце, луну и звезды и все воинство небесное, не прельстился и не поклонился им". Более того, это Бог личность с самого начала дает абсолютно четкие моральные установки, которые Должны соблюдать все его творения, так что в еврейском варианте моральные категории присутствуют и являются обязательными для первых Людей с самого начала. И в этом опять же серьезное отличие от языческих вероучений.   Таким образом, доисторические разделы Библии образуют своего рода моральный фундамент, на котором покоится вся фактическая структура. Евреи (даже их самые примитивные предки) изображены как существа, наделенные абсолютной способностью отличать истинное от Ложного. Именно наложение, суперпозиция вселенской Морали на физическую Вселенную определяет то, как в Библии описывается первый исторически достоверный эпизод, а именно Великий Потоп (см. главу 6 Книги Бытия). В настоящее Время уже не вызывает сомнения, что в Месопотамии некогда действительно произошло ужасное наводнение. Первое подтверждение этого получено в 1872 году, когда сотрудник Британского музея Джордж Смит обнаружил описание Потопа в клинописных табличках, найденных А. Х. Лейярдом в 1845-51 гг. в библиотеке дворца Сеннахериба в Куйюнджике; в дальнейшем аналогичная Информация была обнаружена в табличках из дворца Ашурбанипала. Эти Тексты представляют собой позднеассирийскую версию более раннего эпического сказания о Гильгамеше, где речь идет о древнешумерском правителе Урука (IV тысячелетие до н.э.).   Ещё до ассирийцев память о гигантском наводнении хранили жители Вавилона и Шумера. В 20-е годы нашего столетия сэр Леонард Вули обнаружил и раскопал Ур, важный шумерский город IV III тысячелетий до н.э., который упоминается в Библии в самом конце доисторического раздела. Исследуя в Уре различные археологические слои, Вули стремился обнаружить материальное свидетельство трагического наводнения. И ему удалось найти осадочный слой толщиной два с половиной метра, который он датировал 4 000 –3500 гг. до н.э. В Шуруппаке (Сурипак) он также наткнулся на внушительные осадочные отложения и на аналогичный полуметровый слой в Кише. Однако датировки этих отложений и слоя, найденного в Уре, не совпадали. Исследуя данные различных раскопок, которые проводились в начале 60-х годов, сэр Макс Мэллоуэн пришёл ко вполне определенному выводу: да, гигантский Потоп действительно имел место.   Затем в 1965 г. в коллекции Британского музея были обнаружены две таблички, где упоминается Потоп, относящиеся к Временам правления в вавилонском городе Сиппаре царя Аммисадука (1646–1626 гг. до н.э.). Важность последнего открытия состоит в том, что оно позволяет Нам пристальнее вглядеться в фигуру Ноя в Связи с тем, что Бог, создав Человечество, пожалел о содеянном и решил утопить свое создание посредством Потопа. К счастью, водяной бог Энки сообщил о планируемой катастрофе некоему царю жрецу по имени Зиушудра, который построил лодку и Таким образом спасся. Зиушудра – несомненно реальная личность; он был царем в южновавилонском городе Шуруппак около 2900 г. до н.э. Именно в этом качестве он фигурирует в последнем столбце списка шумерских царей. При раскопках в Шуруппаке были действительно обнаружены свидетельства феноменального наводнения, хотя его датировка и не совпадает с датировкой наводнения в Уре по данным Вули.   Фигура спасителя Зиушудры, выведенного в Библии под именем Ноя, является первым независимым подтверждением реального существования библейского персонажа. Надо сказать, что имеется существенное расхождение между библейским описанием Потопа и шумеро вавилонским эпосом. Ной, в отличие от Зиушудры, как носитель Морали прочно вписывается в Систему ценностей, сформулированную в самом начале Книги Бытия. Более того, там, где сказание о Гильгамеше упоминает отдельные эпизоды, не объединенные ни Моралью, ни историческим контекстом, еврейский вариант рассматривает каждое событие под углом моральных соображений, а все вместе – как некое свидетельство божественного промысла. В этом разница между светской и религиозной Литературой и между записью фольклора и сознательно-детерминированной Историей.   Более того, Ной не просто является первой реальной фигурой в еврейской Истории; рассказ о нём предвосхищает ряд важных элементов Религии Иудаизма. Здесь и забота еврейского Бога о подробностях постройки и загрузки ковчега. Здесь и понятие о фигуре праведника. И, что ещё более важно, здесь типично еврейский акцент на высшую ценность человеческой жизни, проистекающую из дарования её Богом. Именно поэтому сказано в главе 9 Книги Бытия: "Кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою Человека: ибо Человек создан по образу Божию".   Это можно считать центральным мотивом иудейской Веры, и очень важно, что провозглашается именно в Связи с Потопом, первым событием, исторический факт которого имеет небиблейское подтверждение. В разделах, посвященных Потопу, содержится также первое упоминание о соглашении и первая ссылка на землю Ханаанскую. Но эти темы гораздо более отчетливо прослеживаются позднее, когда перечисляются цари послепотопных Времён и речь заходит о патриархах. Мы же теперь можем вернуться к вопросу о личности и происхождении Авраама. В главах 11-25 Книги Бытия Библия повествует о том, что Авраам (первоначально Аврам), потомок Ноя, прибыл из "Ура Халдейского" сначала в Харран, а затем в различные места земли Ханаанской; во Время голода он путешествовал по Египту, но вернулся в Ханаан и закончил свои дни в Хевроне, там, где в первый раз купил землю.   Сущность этого библейского повествования исторична, хотя ссылка на халдеев является анахронизмом, так как халдеи не проникали в южную Месопотамию до конца II тысячелетия до н.э., в то Время как датировка Авраама относится к намного более раннему Времени, ближе к началу того же тысячелетия. Упоминание же в Библии о халдеях понадобилось для того, чтобы те, кто Должен был читать Библию в I тысячелетии до н.э., поняли, где находился Ур. Однако у нас нет оснований сомневаться в том, что Авраам прибыл именно из Ура, как утверждает Библия, и это уже говорит Нам немало, с учетом данных работ Вули и его последователей. Во первых, это связывает его с крупным городом, а не с пустыней. Последователи Гегеля, вроде Вельхаузена и его школы, со своей Идеей детерминированного развития от простого к сложному, от пустыни к городу, считали, что в начале пути Евреев была форменная пастораль, причём примитивнейшая.   Однако результаты раскопок, которые произвел в Уре Вули, свидетельствовали о сравнительно высоком культурном уровне. Там, в могиле "Мескаламдуга, героя славной земли", он обнаружил отличный массивный золотой шлем, изготовленный в форме парика, рельефные заколки для волос и ритуальный штандарт для религиозных процессий, украшенный раковинами и ляпис лазурью. Он откопал также огромную ступенчатую пирамиду зиггурат; не исключено, что этот Храм послужил прототипом для Истории о Вавилонской башне. Эта постройка была детищем Ур Намму из Третьей династии (2060–1960 гг. до н.э.), великого законодателя и строителя, который увековечил себя на стеле (фрагментом её  Мы располагаем) в виде рабочего, в руках которого кирка, лопатка и циркуль измеритель. Вполне может быть, что Авраам покинул Ур после жизни этого царя и унес с собой в Ханаан рассказ о зиггурате до неба и более древнюю Историю о Великом Потопе.   Когда же он совершил свое путешествие? Датировка патриархов не настолько безнадежная задача, как полагали некогда. Разумеется, в Книге Бытия датировка допотопных Времён носит скорее ориентировочный характер, но не следует пренебрегать возможностями генеалогии, особенно династическими списками древних царей. Список фараонов, составленный в античную эпоху (около 250 г. до н.э.) египетским жрецом Мането, позволяет Нам с удовлетворительной точностью датировать египетскую Историю вплоть до Первой династии – 3000 г. до н.э. Беросус, вавилонский жрец и почти современник Мането, оставил Нам аналогичный список для Месопотамии, а археологам удалось обнаружить при раскопках ещё несколько.   Если исследовать в Книге Бытия списки имен, относящиеся к периодам до и после Потопа, Мы обнаружим две группы по десять имен в каждой, аналогичные небиблейским литературным записям. Датировки соответствующих персонажей различны при сопоставлении еврейского, греческого и самаритянского Текстов, и, вообще говоря, приводимая там продолжительность жизни великовата; однако можно обнаружить некоторую корреляцию между этим списком и жизнями шумерских царей, правивших до Потопа в Шуруппаке. Самый ранний династический список содержит всего восемь имен царей, живших до Потопа; у Беросуса их десять, как в Книге Бытия.   По-видимому, Связью между этими списками Мы обязаны Аврааму, который принес соответствующее предание с собой. Дать абсолютную временную привязку династического списка месопотамских царей по такому же принципу, как египетских, нелегко, однако сегодня принято относить Саргона и староаккадский период к 2360–2180 гг. до н.э., законодателя Ур Намму и Третью династию Ура к концу второго тысячелетия – началу первого, а правление Хаммурапи, который был, несомненно, реальным государственным деятелем и творцом Законов, к конкретному периоду 1728–1696 гг. до н.э. Есть основания считать, что рассказы о патриархах Книги Бытия связаны с периодом между Ур Намму и Хаммурапи, который лежит между 2100 и 1550 гг. до н.э.; это – среднебронзовый век. Они не могли существовать позднее, в позднебронзовом веке, поскольку в эту эпоху уже существовало египетское Новое Царство, а в рассказах о патриархах полностью отсутствует упоминание о египетском присутствии в Ханаане.   Олбрайт большую часть своей профессиональной жизни пытался разрешить задачу датировки жизни Авраама, двигая даты вперед и назад между XX и XVII столетиями до н.э., пока не пришёл к заключению, что Авраам не мог жить до XX и после XIX столетия. Эта датировка представляется разумной. Возможность грубо датировать жизни патриархов позволяет Нам увязать их с археологическими находками и литературными архивами Сирии и Месопотамии Бронзового века. Это важно, поскольку, в свою очередь, дает Нам возможность не только подтвердить реальность рассказов о патриархах, но и объяснить ряд эпизодов из их жизнеописания. К числу этих археологических находок относятся выполненные Кетлин Кеньон исследования придорожных могил вблизи Иерихона, напоминающих пещерные захоронения, описанные в 23 и 35 главах Книги Бытия, а также исследования, проведенные Нельсоном Глюком в пустыне Негев, где было обнаружено много поселений патриархального типа, относящихся к среднебронзовому веку.   Глюк отмечает, что многие из этих поселений были разрушены через некоторое Время после 1900 г. до н.э., что согласуется с содержанием главы 14 Книги Бытия. Имеющиеся литературные находки весьма многочисленны и наводят на размышления. В 1933 г. А. Перрот провел раскопки древнего города Мари (современный Тель Харари) на Евфрате в 27 километрах к северу от сирийско иракской границы и обнаружил архив из 20 000-единиц. За этим последовала расшифровка аналогичного архива из глиняных табличек в древнем Нузи вблизи Киркука, городе хуррийцев (библейских хоритов), входивших в состав царства Митании. Третий архив из 14 000 табличек был обнаружен в Эбле (ныне Тель Мардих) в северной Сирии.   Эти архивы охватывают значительный отрезок Времени: Эбла – несколько раньше патриархов, Нузи – XVI XV вв. до н.э., т.е. несколько позднее, а таблички из Мари относятся к концу XIX – середине XVIII вв. до н.э., что достаточно близко к наиболее вероятной датировке. Вместе они помогают Нам создать картину патриархального Общества, иллюстрирующую библейский Текст. Одним из сильнейших аргументов против утверждения Вельхаузена и др., что, дескать, первые Книги Бытия скомпилированы и отредактированы Таким образом, чтобы соответствовать религиозным верованиям намного более поздней эпохи, всегда был и есть тот, что многие эпизоды в них вовсе не решают этой задачи. В них описаны обычаи, которые были явно незнакомы и необъяснимы для тех, кто работал с этими Текстами в первом тысячелетии до н.э. и из уважения к Тексту и преданиям, дошедшим до них, просто скопировали их, не делая никаких попыток переработки.   Некоторые разделы остаются для нас загадочными до сих пор, но многие другие теперь объяснимы благодаря расшифровке содержания табличек. Среди табличек Эблы и Мари имеются административные и юридические документы, где фигурируют Люди с именами патриархального типа, например, Аврам, Иаков, Лия, Лаван, Измаил. В них также много выражений и слов, прямо заимствованных из Иврита. Более того, эти незнакомые Нам участники судебных процессов сталкивались, оказывается, с теми же проблемами бездетности, развода, наследства, права первородства, что и их библейские тезки. План Авраама сделать одного из своих слуг своим наследником (в Связи с отсутствием родного сына), а также его предложение усыновить Емьезера, весьма напоминает практику, принятую в Нузи. В Нузи также встречались прямые параллели с тем, как Авраам, отчаявшись заполучить ребенка от своей жены Сары, решил прибегнуть к услугам её служанки по имени Агарь, сделав её официальной наложницей – со всеми неприятными последствиями этого шага для семейной жизни.   Брачные контракты, заключавшиеся в Нузи, прямо предусматривали возможность подобного выхода из непредвиденных ситуаций. В одной из табличек из Нузи описывается случай продажи старшим братом права первородства младшему в обмен на трех овец – точь в точь, как Исав передал свое Иакову за похлебку. Табличка из Нузи также рассказывает, как право на наследование собственности было дано в виде устного благословения умирающим; вспомните блестящую сцену в главе 27 Книги Бытия, когда Иаков и его мать Ревекка, сговорившись обманули умирающего его отца, Исаака, и добились того, чтобы он провозгласил Иакова своим наследником. И, наверное, самое потрясающее – то, что в архивах Нузи имеется объяснение библейской Истории взаимоотношений Иакова с Лаваном; как Нам теперь известно, речь шла об обычной процедуре усыновления. Бездетный Лаван усыновил Иакова, сделав его одновременно наследником; позднее у него появились собственные родные сыновья.   Табличка из Нузи гласит:"Запись об усыновлении, произведенном Нашви, сыном Аршенни. Он усыновил Вуллу, сына Поишенни… После Смерти Нашви наследником становится Вуллу. Если у Нашви родится сын, он будет пользоваться равными с Вуллу правами на имущество, но унаследует Богов Нашви. Нашви отдал в жены Вуллу свою дочь Нухуйю. Если же Вуллу возьмет другую жену, он утратит свои права на землю и постройки, принадлежавшие Нашви".Таблички Нузи свидетельствуют, что для местных жителей семейные Боги были вроде фамильных заслуг и имели как символическую, так и юридическую ценность; и Мы понимаем, что Рахиль украла божков Лавана, чтобы укрепить свое юридическое положение, которое, как она чувствовала, было не слишком заслуженным. Что касается табличек Мари, то они дают примеры Ритуала, когда заключение соглашения закрепилось убийством животного, – совсем как Авраам скрепил ритуальным жертвоприношением свой завет с Богом (см. Книгу Бытия, гл. 15).   Теперь Мы уже в состоянии разместить Авраама и его потомков в их действительном историческом контексте. В конце третьего тысячелетия до н.э. жизнь цивилизованного международного сообщества была нарушена вторжением с Востока. Захватчики принесли много бед Египту; в районах Азии с оседлым населением археологи обнаруживают внезапный перерыв в эволюции таких городов, как Угарит, Библос, Мегиддо, Иерихон и старая Газа, свидетельствующий о том, что они были разорены и заброшены. Эти Люди, которые двигались из Месопотамии в сторону Средиземноморья, говорили на западносемитских языках, одним из которых является Иврит. Определенная группа их в месопотамских табличках и настенных надписях именовалась либо иероглифом "са газ", либо Хапиру (Хабиру). Египетские источники позднего бронзового века также упоминают Абиру, или Хабиру. Следует отметить, что при этом не имелись в виду обитатели пустынь – бедуины, которые жили и живут в тех местах, но именовались совершенно другим образом. Создается впечатление, что само слово "хабиру" носило оскорбительный характер и означало что-то вроде "живущие вне городов бродяги разрушители".   Но ни в коем случае речь не шла о племенах, которые регулярно кочуют со своими стадами в зависимости от Времени года, подобно тем, которые и сегодня встречаются на территории Малой Азии и Ирака. Культура хабиру была выше, чем у большинства кочевых племен. В результате именно потому, что их трудно было классифицировать, они озадачивали и раздражали консервативные Власти Египта, которые, кстати, прекрасно умели управляться с настоящими кочевниками. Иногда хабиру служили наёмниками. Некоторые поступали на государственную службу. Они работали слугами, медниками, коробейниками. Среди них бывали и погонщики ослов, из которых формировались караваны и торговцы. Случалось, что они приобретали значительное богатство и влияние благодаря своим стадам и сторонникам; тогда у них появлялась тяга к оседлой жизни, приобретению земли и формированию миниатюрных монархий.   У каждой группы хабиру был свой шейх, или военный вождь, который в случае необходимости мог повести с собой в бой пару тысяч последователей. Когда у них появлялся шанс осесть на земле и построиться, вождь называл себя царем, и они начинали группироваться вокруг "великого царя" данного региона. За исключением Египта, который был древнейшей автократической централизованной Системой даже в XIX веке до н.э., ни один монарх не располагал абсолютной Властью сам по себе. Так, у правившего Вавилоном Хаммурапи всегда находилось в подчинении 10-15 царьков. И, по сути, делом доброй воли регионального властителя было либо разрешить царькам хабиру осесть и стать его вассалами, либо вышвырнуть их силой.   Аналогичная дилемма стояла и перед местными царьками, из более ранней волны иммигрантов, которые успели перейти к оседлому образу жизни. Авраам был вождем одной из этих иммигрантских групп хабиру, причём не самой мелкой: "В доме его имелось 318 рожденных здесь хорошо обученных слуг". В главе 12 Книги Бытия Мы наблюдаем его взаимоотношения с центральной Властью, Египтом; в главе 14 он и его Люди служат наёмниками у местного царька в Содоме. Его отношения с Властью, не важно, крупной или мелкой, всегда содержат элемент, скажем, неловкости, и в них присутствует и обман. Так, он неоднократно-делает вид, что Сара, являвшаяся на самом деле его женой, сестра ему. Теперь то Мы достоверно знаём из табличек, что жена, получившая официальный статус сестры, могла пользоваться большей защитой, чем жена обычная. Площадь пастбищ была ограничена; воды вечно не хватало.   Если какая то оседлая группа хабиру начинала преуспевать, сам факт её обогащения превращался в источник конфликта – все это выглядит почти сверхъестественным предвосхищением будущих проблем еврейской Диаспоры. В главе 13 Книги Бытия так рассказано о причинах, вынудивших Авраама и его племянника Лота разойтись: "И непоместительна была земля для них, чтобы жить вместе, ибо имущество их было так велико, что они не могли жить вместе". В главе 21 Книги Бытия рассказано о споре по поводу прав на "колодезь с водою", который произошёл у Авраама в Беершебе (Вирсавии) с Людьми местного царя Авимелеха; этот спор завершился заключением союза, скрепленного жертвой животных. Отношения Авраама с Авимелехом, Временами довольно напряженные, оставались, тем не менее, всегда мирными и в пределах законности. Иногда в интересах местных царьков, живших оседло, было терпеть хабиру, поскольку из них можно было вербовать наёмников. Однако, если "пришёльцы и поселенцы" становились слишком многочисленными и сильными, перед местным владыкой вставал выбор: либо выдворить их, либо примириться с риском, что они начнут доминировать в его владениях.   Именно поэтому Авимелех сказал сыну Авраама Исааку: "Удались от нас, ибо ты сделался гораздо сильнее нас".Весь этот материал из Книги Бытия, посвященный проблемам иммиграции, владения колодцами, договорам и правам по рождению, просто восхитителен, настолько четко он помещает патриархов на их историческое место, свидетельствуя о великой древности и подлинности библейских повествований. Но этот материал перемешан ещё с двумя видами материала, которые определяют действительную цель Библии: описание с точки зрения Морали предков избранного народа как личностей и, что ещё более важно, происхождения и развития их коллективных взаимоотношений с Богом. Яркость и реализм, с которыми в этих древнейших жизнеописаниях изображены патриархи и их семьи, являются, пожалуй, самой замечательной особенностью этого творения и не имеют аналогов в древней Литературе.   Среди персонажей можно встретить образы с претензией на типизацию, вроде Измаила – "он будет между Людьми, как дикий осел; руки его на всех, и руки всех на него", но нет стереотипов: каждый персонаж так и выступает из Текста словно живой. Ещё более примечательно, пожалуй, то внимание, которое уделено Женщинам, ведущая роль, которую они зачастую играют, живость их портрета и эмоциональный заряд. Жена Авраама, Сарра – первый в Истории Литературы персонаж, который выведен смеющимся. Будучи уже преклонных лет, она узнает, что ей предстоит вынашивать долгожданного сына, она не поверила этому сообщению и "внутренне рассмеялась, сказав: мне ли, когда я состарилась, иметь сие утешение? и господин мой стар" (Книга Бытия, глава 18).   Этот смех её – горькосладок, печален, ироничен, даже циничен, он в чём то даже предвосхищает многое из грядущего еврейского юмора. Однако, когда её сын, Исаак, родился, "сказала Сарра: смех сделал мне Бог; кто-ни услышит обо мне, рассмеется", и здесь её смех – веселый, торжествующий; эта радость её доносится к Нам через пропасть четырех тысячелетий. Там есть ещё рассказ о том, как Исаак, мягкий и мечтательный Человек, глубоко любивший свою мать, Сарру, выбирал себе жену, достойную стать преемницей его матери, и выбрал робкую, но добросердечную и любящую Ревекку; это, пожалуй, первый рассказ в Библии, который трогает нас по человечески. Ещё более волнует, хотя, строго говоря, и не относится к эпохе патриархов, Книга Руфь, где описана взаимная симпатия и преданность двух опечаленных и одиноких Женщин, Наоминь и её снохи Руфи. Их чувства переданы так нежно и достоверно, что читатель инстинктивно чувствует: автор этого рассказа – Женщина. Да и песня Деворы, вошедшая в Книгу Судей в виде главы 5, с её многочисленными женскими образами и победным гимном в Честь женской силы и доблести, наверняка является лирическим творением Женщины.   К тому же анализ самого этого материала показывает, что эта часть Библии относится к наиболее ранней по Времени записи; по-видимому, она приобрела свой нынешний вид не позднее 1200 г. до н.э. Это свидетельствует, что Женщины играли весьма конструктивную роль в формировании еврейского Общества, обладая интеллектуальной и эмоциональной мощью и высокой, я бы сказал, серьезностью. Вернемся теперь к тому, что ранние разделы Библии содержат всетаки в первую очередь констатацию теологических положений; я имею в виду прямую, чтобы не сказать, интимную, Связь между народными вождями и Богом. Определяющей здесь является роль Авраама. Согласно Библии он – предок еврейского народа, основатель нации. Одновременно он являет собой пример в высшей степени хорошего и справедливого Человека. Он миролюбив (см. Книгу Бытия, гл. 13), хотя и готов сражаться за свои принципы, великодушен в победе (там же, гл. 14), предан семье и гостеприимен к сторонникам, заботится о благополучии собратьев (гл. 18), но прежде всего он богобоязнен и богопослушен (гл. 22, 26). Тем не менее, он не идеален. Это реальный Человек, которому не чужды Страх, сомнения, даже скепсис; однако он всегда хранит верность Богу и готов следовать его указаниям. Но если Авраам был отцом основателем еврейской нации, был ли он также основателем иудейской Религии?   В Книге Бытия он провозглашает особые отношения Евреев с Богом, который един и всемогущ. Однако неясно, можно ли в действительности считать Авраама первым монотеистом. Думаю, что Мы спокойно можем отбросить гегельянскую точку зрения Вельхаузена касательно-того, что Евреи, символом которых является Авраам, есть примитивные выходцы из пустыни. Авраам был знаком и с городами, и со сложными юридическими концепциями, и с достаточно развитыми для своего Времени религиозными представлениями. Выдающийся еврейский историк Сало Барон считает его прото монотеистом, пришедшим из центра, где развитый культ Луны приобретал зачаточную форму Монотеизма. Кстати, имена многих членов его семейства (Сарра, Мика, Фарра, Лаван) имеют отношение к лунному культу. В Книге Иисуса Навина имеется намек на то, что предки Авраама были идолопоклонниками: "даже Фарра, отец Авраама… служил иным Богам". В Книге Исайи, где воспроизводится древнее предание (другие ссылки на него в Библии отсутствуют), говорится, что Господь "искушил Авраама". Движение семитских народов в западном направлении, вдоль дуги "Благодатного Полумесяца", обычно представляется как переселение под давлением экономических факторов. Но важно понять, что побуждения Авраама носили религиозный характер: он считал, что действует по внушению, которое ниспослано ему великим, всемогущим и вездесущим Господом.   Вполне, впрочем, возможно, что в это Время в его Сознании монотеистическая концепция ещё не полностью сформировалась, а он только двигался в этом направлении, причём покинул Междуречье именно потому, что тамошнее Общество зашло в духовный тупик. Пожалуй, точнее всего было бы назвать Авраама хенотеистом, то есть Человеком, который верует в единственного Бога данного конкретного народа и признает право других народов иметь собственных Богов. И тогда он становится основателем еврейской религиозной Культуры, поскольку провозглашает два её основополагающих принципа, а именно Завет Бога и дарование Святой Земли. Принцип Завета является беспрецедентным; он не имеет аналогов на древнем Ближнем Востоке. Разумеется, завет Аврааму, будучи персональным, не достигает ещё уровня завета Моисею, который был адресован уже целой нации.   Но основные принципы здесь уже наличествуют: это, по сути, соглашение о поклонении, послушании в обмен на особую Честь; здесь впервые в Истории фигурирует Бог этический, своего рода милосердный конституционный монарх, связанный собственными понятиями о Справедливости. Согласно Книге Бытия, где-то и дело цитируются диалоги Авраама и Бога, Авраам не сразу осознает важность обретения им этой ноши, что является примером постепенного, развивающегося проявления воли Господней. Окончательно благословение нисходит на Авраама после последнего испытания (Книга Бытия, гл. 22), когда Бог приказывает ему принести в жертву своего единственного сына, Исаака. Этот раздел является важнейшим в Библии, поскольку формулирует один из наиболее драматичных и трудных вопросов во всей Истории Религии, а именно вопрос о Теодиции, чувстве Справедливости у Бога.   Многие иудаисты и христиане считают этот раздел чуждым по Духу, неправедным, поскольку Аврааму дается приказ совершить нечто не только жестокое само по себе, но и вступающее в противоречие с осуждением человеческого жертвоприношения, которое является одним из краеугольных камней как еврейской Этики, так и всех последующих форм иудейско христианских культов. Великие еврейские философы пытались приспособить этот рассказ к принципам еврейской Этики. Филон доказывал, что это свидетельство того, что, дескать, Аврааму чужды все обычаи и чувства, кроме Любви к Богу, и он убежден: Мы Должны быть готовы отдать Богу самое ценное, будучи уверены в том, что справедливый Бог не допустит этой потери. Маймонид считал, что со стороны Бога это вполне справедливая проверка пределов этой Любви и богобоязни. Нахманид считал это искушение первой проверкой совместимости божественного предвидения и человеческой свободной воли.   В 1843 г. Кьеркегор опубликовал свой философский анализ этого эпизода под названием "Страх и трепет", где изображает Авраама "рыцарем Веры", готовым пожертвовать для Бога не только своим сыном, но и этическими идеалами. Большинство еврейских и христианских специалистов по религиозной Морали отвергают этот подход, исходя из невозможности противоречия между Господней волей и этическими идеалами, хотя ряд других готовы согласиться с тем, что данный эпизод служит предупреждением: Религия необязательно натуралистично отражает этические принципы. С точки же зрения историка этот рассказ вполне логичен, поскольку Авраам, как подтверждают современные данные, был сыном своего Времени, конкретной исторической обстановки, когда было общепринятым скреплять договор ("Завет"), принося в жертву животное. Договор же с Богом неимоверно, бесконечно велик, а потому и скреплять его следует, жертвуя самым любимым в полном Смысле слова. Другое дело, что, поскольку субъектом жертвоприношения было человеческое существо, эта акция закончилась ничем, хотя формально ритуальная сторона её была соблюдена. Исаак был выбран этим субъектом не только потому, что являл собой самую дорогую собственность Авраама; он к тому же ещё был и специальным Божьим даром (в соответствии с Заветом) и, подобно всему, что Бог даровал Человеку, принадлежал Богу.   Тем самым подчеркивалась сама цель жертвоприношения: символически напомнить, что все, чем Человек обладает, принадлежит Богу и подлежит возврату. Именно поэтому Авраам называл место этого акта полнейшего повиновения (и, как оказалось, несостоявшегося жертвоприношения) горой Иеговы, Синайского предзнаменования и Великого Завета. Важно отметить, что именно в этом месте в Библии в обещаниях Бога звучит мотив универсальности. Он не только берется приумножить потомство Авраама, но и добавляет: "И благословятся в семени твоем все народы земли".Теперь Мы приближаемся к понятию "избранного народа". Важно понять, что в Ветхом Завете речь идет не просто о Справедливости как абстрактной концепции, но о Справедливости Господа, которая демонстрируется Господними актами выбора. В Книге Бытия Мы встречаемся с несколькими примерами "праведного Человека", причём он оказывался нередко даже единственным проповедником: здесь и История Ноя и Великого Потопа, и История о разрушении Содома. Авраам тоже праведник, но нигде не говорится, что он был избран Богом как единственный в своем роде или вследствие его достоинств. Библия не является сводом логических аргументов; это исторический Труд, где речь идет о событиях, которые для нас загадочны и даже необъяснимы. Она посвящена важнейшим выборам, которые Господь соизволил произвести.   Для понимания Истории Евреев очень важно прочувствовать значение, которое Евреи всегда придавали неограниченному праву собственности Бога на его творения. Многие предания Евреев специально сформулированы Таким образом, чтобы драматизировать этот главенствующий факт. И понятие богоизбранного народа вытекает из стремления Господа подчеркнуть то, что в его Власти находятся все его творения. В демонстрации этого фигура Авраама является ключевой. Еврейские мудрецы учили: "Он, кто благословен, владеет пятью специально созданными Им для себя вещами. Это Тора, небо и земля, Авраам, Израиль и Священная Обитель". Мудрецы верили, что Бог мог щедро делиться своими творениями, но сохранял при том свою Власть надо всем, в особенности над рядом избранных элементов. Выглядит это следующим образом:"Тот, кто благословен, создал дни и взял себе субботу; он создал месяцы и взял себе праздники; он создал годы и выбрал для себя каждый седьмой год; создав же последние, он выбрал для себя год юбилейный; создав народы, он выбрал для себя Израиль… Создав земли, он вознес над ними для себя землю Израиля, ибо сказано: "Земля– Богова, равно как и все, чем она полнится".   Избрание Божьим промыслом Авраама и его потомков для выполнения особого предназначения и дарование им земли неразделимы в библейской трактовке Истории. При этом оба дара ниспосланы не во владение, а во временное пользование: Евреи избраны, земля им дарована милостью Божьей, но права эти могут быть и отменены. Авраам одновременно является и живым примером, и вечным символом беспокоящей Евреев хрупкости, бренности их владения. Он "пришёлец и поселенец" и остается таковым, даже будучи избран Богом, даже после того, как им с соблюдением всех Церемоний была приобретена пещера Махпела. Как постоянно напоминает Нам Библия, эту зыбкость владения унаследовали и все его потомки. Господь говорит израильтянам: "И землю не Должно продавать навсегда; ибо Моя земля; вы пришёльцы и поселенцы у Меня"; и сами Люди признаются в том, что они пришёльцы и странники у Бога, подобно своим праотцам; и в одном из псалмов царь Давид говорит: "Ибо странник я у тебя и пришёлец, как и все отцы мои".   Тем не менее, обещание земли Аврааму носит довольно специфический характер, причём относится к древнейшей части Библии: "Потомству твоему даю Я землю сию, от реки Египетской до великой реки, реки Евфрата: Кенеев, Кенезеев, Кедмонеев, Хеттеев, Ферезеев, Рефаимов, Аморреев, Хананеев, Гергесеев и Иевусеев". Правда, в вопросе о границах существует некоторая путаница, ибо позднее Господь обещает лишь часть вышеуказанной территории: "И дам тебе и потомкам твоим после тебя землю, по которой ты странствуешь, всю землю Ханаанскую". С другой стороны, по поводу второго варианта дарения используется термин "во владение вечное". Это положение, встречающееся и здесь и позднее, означает, что избранность Израиля носит необратимый характер, хотя его владение и может быть временно прервано людским неповиновением Богу. Однако, поскольку обещания Бога носят неотъемлемый характер, эта земля вернется к Израилю, даже если он потеряет её на некоторое Время. Понятие "Обетованной Земли" является особенностью иудаистской Религии, и для израильтян, а затем и для Евреев вообще, оно было её важнейшим элементом.   Важно-то, что Евреи сделали пять первых книг Библии, Пятикнижие, основой своей Торы, или Веры, поскольку именно эти книги посвящены вопросам Закона Божьего, обещанию земли и выполнению этого обещания. Более поздние книги, несмотря на все их великолепие и широту охвата, никогда не приобретали столь ключевого значения. Они уже не столько Откровение, сколько его толкование, и здесь преобладает тема исполненного завета. А самое большое значение имеет собственно Земля. Если Авраам участвовал в формировании этих основополагающих принципов, то его внуку, Иакову (второе имя– Израиль), предстояло зажечь жизнь конкретного народа, Израиля, после чего его имя и название народа стали неразрывно связаны. Кстати, всегда существовала проблема, как правильно именовать эту нацию. Термин "Евреи", строго говоря, нельзя считать удовлетворительным, хотя его часто приходится использовать; дело в том, что наименование "хабиру", от которого слово "Евреи" предположительно происходит, означало скорее образ жизни, чем определенную расовую группу. Более того, оно носило уничижительный характер.   Термин "Евреи" можно встретить в Пятикнижии, где он означает "дети Израиля", но только в том случае, если его употребляют египтяне или сами израильтяне, но в присутствии египтян. Примерно со II века до н.э. с легкой руки Бен Сиры термин "еврейский" стал использоваться для обозначения языка Библии, а также всех последующих работ, написанных на том же языке. При этом слово постепенно потеряло свой уничижительный оттенок, так что сами Евреи и симпатизирующие им представители других Национальностей стали зачастую отдавать ему предпочтение перед термином "иудеи" для обозначения национальной принадлежности. В XIX веке, например, термин "Евреи" широко использовался реформистским движением в Соединенных Штатах, где сегодня можно встретить такие организации, как Колледж Еврейского Союза (Hebrew Union College) и Союз американских еврейских конгрегаций.   Но в целом потомки иудеев старались не называть себя Евреями. По мере того как крепло их национальное самосознание, они стали пользоваться как нормативным библейским термином "израильтяне", или "дети Израиля"; именно этим, пожалуй, и знаменателен в наше Время Иаков Израиль. Забавно, впрочем, и характерно для трудностей, которые вечно возникают в вопросах о-тождественности и терминологии понятия Евреев, что первое упоминание имени "Израиль" встречается в самом, пожалуй, загадочном и неясном месте Библии, где описывается ночная борьба Иакова с ангелом. Само имя "Израиль" может означать "тот, кто борется с Богом", "тот, кто сражается за Бога", "тот, с кем сражается Бог", "тот, кем Бог правит", а также "опора Божья", либо "опирающийся на Бога". По этому поводу нет единого мнения. Никому также не удалось дать удовлетворительного толкования самому этому эпизоду. Очевидно, что и первые редакторы и переписчики Библии также не понимали его. Но они сознавали, что это некий важный момент в их Истории и, не пытаясь приспособить Текст к своему пониманию Религии, просто воспроизводили его дословно, потому что это Тора, а она священна.   В Книге Бытия приведено пространное жизнеописание Иакова, которое по своему замечательно. Он был совершенно не похож на своего деда Авраама: притворщик, неразборчивый в средствах, скорее стратег, чем боец, Политик, ловкач, а кроме того, мечтатель да ещё со склонностью к галлюцинациям. Он преуспел в жизни и занял намного более видное положение, чем его дед Авраам и отец Исаак. В конце концов он добился того, что его предали земле рядом с могилами предков, но до тех пор он настроил множество колонн и алтарей на необъятной территории. При этом его, подобно отцу, считают "странником" в земле Ханаанской. И действительно, похоже, что все его сыновья, за исключением последнего, Вениамина, были рождены в Месопотамии или Сирии. Но именно при его жизни были окончательно прерваны Связи с востоком и севером, а его потомки стали уже связывать себя именно с Ханааном; даже когда голод погнал их в Египет, Божественное провидение неумолимо заставило их вернуться.   Будучи лидером нации, Иаков Израиль был также отцом двенадцати племен, из которых она предположительно сформировалась. Согласно библейскому преданию, все эти племена происходили от Иакова и его сыновей (Рувима, Симона Левия, Иуды, Иссахара, Завулона, Вениамина, Дана, Неффалима, Гада, Асира, Ефрема и Манассии). Однако в песне Деворы, древность которой Мы уже отмечали, фигурируют лишь десять племен (от Ефрема, Вениамина, Махира, Завулона, Иссахара, Рувима, Галаада, Дана, Асира и Неффалима). Текст посвящен проблемам военным, и Вполне возможно, что Симон, Левий, Иуда и Гад не упоминаются Деборой просто потому, что не Должны были участвовать в сражении. Само число двенадцать может быть данью Традиции: таково же число сыновей Измаила, Нахора, Иоктана и Исава. Союзы двенадцати племен (иногда шести) были обычным явлением в восточном Средиземноморье и Малой Азии в позднем Бронзовом веке. Греки называли их "амфиктионами" – от термина, означающего "жить поблизости". Объединяющим их фактором могло быть не общее происхождение, а общая преданность одной святыне.   Многие текстологи в XIX и XX столетиях отвергали принцип общего происхождения от Иакова и предпочитали видеть в племенных группах далекое родство или вообще считали их в родстве не состоящими, объединяющимися в амфиктионы вокруг израильских святынь, формировавшихся в то Время. Однако все эти западносемитские группы, направлявшиеся в землю Ханаанскую, имели в действительности общие корни и находились во взаимном родстве; у них были общие воспоминания, предания и почитаемые предки. Вычленить из Библии Истории отдельных племен было бы невероятно сложной задачей, даже при наличии исходного материала.   Важным является то обстоятельство, что Иаков Израиль четко ассоциируется с Временем, когда израильтяне впервые стали осознавать свою Сущность, но в пределах племенной структуры, которая была для них дорогой стариной. Религиозные и родственные узы этого Времени были одинаково сильными, и отделить одни от других было практически невозможно; впрочем, это характерно и для еврейской Истории в целом. Во времена Иакова Люди всё ещё носили при себе семейных божков, но уже складывались понятия общенационального Бога. У Авраама имелись собственные религиозные верования, однако он уважительно относился, будучи "пришёльцем и поселенцем", к местным божествам, которых собирательно именовали "Эль".   Поэтому он платил десятину Эль Эдиону в Иерусалиме и признавал Эль Шаддаи в Хевроне и Эль Олана в Беэршиве. Принятие Иаковом имени Израиль (или Изра эль) знаменует момент, когда Бог Авраама укореняется в Земле Ханаанской и идентифицируется с израильтянами – потомками Иакова, после чего ему вскоре предстоит стать всемогущим Яхве, монотеистическим богом. Доминирующее положение Яхве как центральной фигуры Религии израильтян послужило прототипом единого Бога, которому в наше Время поклоняются и иудаисты, и христиане, и мусульмане. Это положение постепенно укреплялось в течение последующей фазы Истории рассматриваемого Нами народа: во Время переселения в Египет и полного драматизма освобождения от египетского рабства. Из библейского повествования, где Книга Бытия заканчивается Смертью Иосифа и о печальных последствиях которой идет затем речь в начале Книги Исхода, следует, что в Египет якобы направилась вся нация. Но это не так. Совершенно ясно, что даже во времена Иакова многие из хабиру (Евреев), которых Мы Должны теперь называть израильтянами, переходили к оседлой жизни в Ханаане, частично захватывая территорию силой.   В главе 34 Книги Бытия Мы читаем, что сыновья Иакова, Симон и Левий, совершили яростное и успешное нападение на город Шехем и его царя; это, по-видимому, первый случай, когда во владении израильтян оказался значительный город, который вполне мог стать первым местонахождением национального Бога. Шехем был городом уже в XIX веке до н.э., поскольку упоминается в египетском документе Времён правления Сесостриса III (1878–1843 гг. до н.э.); в дальнейшем его окружили циклопической стеной. Фактически это первый город, упоминаёмый в Библии (Книга Бытия, гл. 12); именно здесь Авраам получил божественный завет. Шехем расположен вблизи современного Наблуса, название которого восходит к Неаполису, построенному Веспасианом в 72 г. н.э. после повторного завоевания Палестины.   Этот город фигурирует у Иосифа, писавшего около 90 г. н.э., и Эйсебия, писавшего до 340 г. н.э., которые сообщают, что древний Шехем находился в пригородах Неаполиса вблизи колодца Иакова. Ясно, что Шехем был не просто захвачен семьей Иакова, но и оставался в её руках, так как на своем смертном одре тот завещал город своему сыну Иосифу: "Я даю тебе, преимущественно пред братьями твоими, один участок, который я взял из рук Аморреев, мечом моим и луком моим".Совершенно очевидно, что в Ханаане оставалась значительная часть израильтян, поскольку существует подтверждение их активности и воинственности. В египетских документах, известных под названием "Амарнские грамоты" и датируемых 1389–1358 гг. до н.э., т.е. Временем, когда египетские фараоны Нового Царства были номинальными владыками Палестины (хотя Власть от них постепенно ускользала), перечисляются местные вассалы и их враги.   В некоторых из этих документов упоминается Еврей по имени Лабайя ("Человек лев"), под началом которого находились другие Евреи. Он стал причиной серьезных затруднений для египетских Властей и тех, кто с ними сотрудничал; подобно другим хабиру, как показывал опыт египтян, его было трудно заставить подчиняться. В конце концов во Время царствования фараона Ахенатена он погиб насильственной Смертью. При жизни же он возглавлял небольшое царство вокруг Шехема, которое унаследовали его сыновья. Насколько Нам известно, Шехем находился под контролем израильтян Евреев на протяжении всего пребывания их сородичей в египетском рабстве. Какие либо упоминания о его взятии во Время завоевательной войны Иисуса отсутствуют; однако известно, что, как только израильтяне захватчики вторглись в холмы к северу от Иерусалима, они возобновили Церемонию завета в Шехеме – том месте, где в ней впервые участвовал Авраам. Подразумевается, что к этому моменту он уже был, причём давно, в руках Людей, которых израильтяне считали своими единоверцами и братьями по крови. Таким образом, Шехем был, в некотором Смысле, первой главной святыней и столицей израильского Ханаана.   Это положение важно, поскольку постоянное пребывание заметного числа израильского населения в Палестине в течение периода между приходом потомков Авраама и возвращением из Египта делает библейское описание жизни части нации в Книге Исхода и завоевания в Книге Иисуса Навина гораздо более правдоподобным. Находясь в Египте, израильтяне всегда знали, что у них есть родина, куда можно вернуться и где часть населения является их естественными союзниками; в свою очередь, наличие этой пятой колонны внутри страны позволяло надеяться на успех попытки какой либо бродячей шайки захватить Ханаан.   Таким образом, временное пребывание и Исход из Египта, а также последующие блуждания по пустыне затрагивали лишь часть израильской нации. Тем не менее, этот этап имел чрезвычайно важное значение для эволюции религиозной и этической Культуры нации. Это, по сути, ключевой момент в их Истории, и Евреи всегда признавали его таковым, поскольку именно-тогда впервые была во всем величии продемонстрирована воля единого Бога, которому они поклонялись, его способность вывести их из величайшей империи и даровать им обетованную землю.   Одновременно было продемонстрировано и многообразие требований Бога, которым они Должны были отвечать. до того как они направились в Египет, израильтяне были небольшим народом среди ему подобных, хотя перед ними и маячило божественное обещание будущего величия. После же возвращения они превратились в нацию, наделенную целью и программой действий, которой было что сказать миру. В начале и в конце этого периода стоят две наиболее гипнотические личности в Истории Евреев; Иосиф и Моисей, чья энергия и достижения неоднократно в еврейской Истории служили светочем и образцом.   Оба были младшими сыновьями в семье и, подобно Авелю, Исааку, Иакову, Давиду и Соломону, сознательно служат в Библии объектами для возвеличивания. Библия показывает, что большинство вождей не рождалось на высоком посту и не облекалось Властью от рождения, а обретали их собственными стараниями, сами будучи продуктом божественного промысла. Библия считает бессилие особой формой Добродетели, присущей Людям, которые не только не обладали Властью, но претерпели от неё; однако она также считает Добродетелью возвышение тех, кто некогда был слаб и унижен. Ни Иосиф, ни Моисей от рождения не обладали особыми правами и с Трудом выжили во времена нелегкого детства и юности; но обоим были дарованы Богом качества, благодаря которым их старания открыли им путь к величию. Однако на этом аналогии кончаются. Иосиф был крупным государственным деятелем – министром при чужом правителе, как и многие Евреи на протяжении последующих трех тысяч лет.   Он был умен, способен быстро принимать решения, восприимчив, не лишен воображения. Он был мечтателем, но, сверх того, наделен созидательной способностью истолковывать сложные явления, предсказывать и предвидеть, планировать и управлять. Спокойный, трудолюбивый, способный во всех экономических и финансовых делах, владевший различными тайными Познаниями, он прекрасно знал, как служить Власти и одновременно использовать её на благо своего народа. Как сказал ему фараон, "нет столь разумного и мудрого, как ты". Иосифу уделено значительное место в Книге Бытия, и он явно поражал воображение тех древних литераторов – летописцев, которые производили первичную сортировку сказаний и столь искусно компоновали их.   В том, что он является исторической фигурой, сомневаться не приходится, тем более что многие из романтических эпизодов его биографии перекликаются с египетской Литературой. Так, неудачная попытка жены Потифара совратить его, которая, будучи отвергнута, в ярости клевещет на него, что приводит его в тюрьму, описана в древнеегипетском повествовании "История двух братьев"; папирус с его записью датируется 1225 г. до н.э. Содержание   www.pseudology.org