Париж, Русская мысль, 1996 Владимир Константинович Буковский Московский процесс Часть вторая. На Западе 5. Американский аспект Безусловно, картина "детанта" 70-х гг. останется и неясной, и незавершенной, если мы не коснемся - хотя бы поверхностно - роли США в этой игре. А понять эту роль невозможно без самого общего представления об американской политической Культуре и психологической атмосфере, господствовавших в то время. Должен оговориться, что могу оказаться сильно необъективным: я не люблю Америку, невзлюбил её с самой первой минуты, как там оказался. Достаточно было мне на первом же своем выступлении в одном из университетов, в феврале 1977 года, увидеть эти вечно открытые (или жующие) рты, эти не замутненные никакой мыслью, сияющие идиотским энтузиазмом глаза, как я понял, что объяснить этим людям мне никогда и ничего не удастся. Да и не только мне, но, видимо, и никому, кто будет апеллировать к Логике, разуму, рассудку - словом, к отделам мозга, расположенным выше мозжечка. Впоследствии, проживши там несколько лет, я лишь уточнил и дополнил это свое первое наблюдение, но не опроверг. Напротив, уезжая, наконец, из Америки, я объяснял знакомым, что постоянно чувствовал себя весьма поднаторевшим в здешней жизни. А это, как ни странно, создает дополнительную нагрузку на нервы, как если бы вам пришлось жить в интернате для умственно отсталых подростков. Как ни странно, видимо, надо пожить там, чтобы почувствовать Европу, европейскую Культуру как некую отдельную и единую сущность. Обыкновенно, живя в Европе, мы этого не ощущаем, не замечая ничего общего между французами и англичанами, итальянцами и Немцами; оказавшись же в Америке - и китайцу рад, и с японцем находишь больше общего, чем с местным продуктом. И дело тут вовсе не в том, что, как принято говорить, американцы - молодая нация, не накопившая ещё своей Культуры: думаю, они её не накопят и через тысячу лет. Ибо заняты отнюдь не этим, а тем, что определено в их конституции странным выражением "pursuit of happiness". Даже перевести адекватно это выражение я не берусь. Во всяком случае, по-русски "погоня за счастьем" звучит слишком издевательски, предполагая полную тщету такого занятия, и уж никак не годится для конституционного права. Точно так же можно было бы торжественно записать в конституцию священное право человека считать себя чайником. Между тем, именно этой бессмысленной "погоней" за призраком счастья и занята вечно молодая американская нация. Циничная Европа ещё в римские времена постигла, что omnia mea mecum porto, что от себя самих не убежать, а улучшить свой жребий можно лишь упорным трудом. Но ведь ровно те и побежали в Новый Свет, кто в это не поверил, кто винил старушку Европу в своих неудачах. Удивляться ли теперь, что их потомки свято верят в "американскую мечту", т.е. в то, что человек может начать свою жизнь сначала, с нуля, точно перевернув страницу. А посему, коли полного счастья не наступает, собирай пожитки, седлай коня и - "скачи, парень, на Запад!" Средняя американская семья живет на одном месте не более пяти лет. Какое уж там "накопление Культуры", если прошлое в Америке - это две недели назад, а пять лет назад - уже древность. Каждые пять лет Америка заново открывает мир, жизнь, пол, религию - все это без малейшей связи с минувшими открытиями утекших пятилетий. Это зачарованная страна, где жизнь трехмерна, а о четвертом измерении не ведают, пребывая в состоянии перманентной амнезии. Такое ощущение, будто ваши шаги не вызывают эха, а тело не отбрасывает тени. И даже при неимоверном старании вы не можете ничего изменить или хотя бы оставить за собой след, словно всю жизнь шли по песку в полосе прибоя. А коль скоро единственная цель жизни - погоня за счастьем, за успехом сейчас и любой ценой, то не может быть у человека никаких принципов или концепций: ведь все это существует только во времени. В самом деле, что есть репутация, если человек каждый день заново родится? Что есть концепция, если каждые пять лет мир изобретается заново? На человека, толкующего о концепциях и принципах, смотрят как на сумасшедшего. Нормально, хорошо, успешно быть "прагматиком", оппортунистом, конформистом. Это и впрямь страна крайнего конформизма, даже стадности, управляемая постоянно возникающими эпидемиями явно истерической природы: то вдруг все начинают бегать (джоггинг), потому что это якобы полезно для здоровья. Неважно, что человек, придумавший эту моду, умер в 55 лет прямо во время очередной пробежки, - 40 миллионов американцев продолжают бегать, аж земля дрожит. Или вдруг соль объявляется источником всех болезней - и ни в одном американском ресторане соли не допросишься. Попробуй попроси - на тебя посмотрят, как на самоубийцу. Как раз, когда я уезжал, начиналась ещё одна истерия - "развратные действия над детьми", некий современный вариант охоты на ведьм. Десятки учителей и воспитателей детских садов оказались под следствием; сотни детей были насильно отняты у родителей. Бред какой-то: взрослые люди, даже члены Конгресса, рыдая, публично рассказывали о том, как их якобы развращали в раннем детстве, в возрасте, о котором взрослый человек и помнить-то ничего не может. И никто не осмелился высмеять этот тошнотворный фарс. Я был просто счастлив, что уезжаю, что не буду вынужден находиться в этой стране, - уже одно пребывание там ощущалось как соучастие. Не знаю, быть может в начале века Америка и была "страной свободы", но слушать сегодня эти слова без смеха невозможно. Трудно представить себе нацию, более порабощенную любой, самой идиотской модой, любой горсткой ничтожнейших шарлатанов, эту моду придумавших. В конечном итоге - своей погоней за успехом. Да ведь и успех, понимаемый столь трехмерно, вневременно, может быть лишь сугубо материальным, не выходящим за рамки известной русской присказки: "Лучше быть здоровым, но богатым, чем бедным, но больным". Но в то время как мы говорим это с иронией, для американцев ничего смешного тут нет: такова программа их жизни. Здоровье - самая большая их забота, скорее даже одержимость, доходящая до полного абсурда, как будто Смерть - не неизбежный конец жизни человека, но лишь следствие его прегрешений: несоблюдения "правильной" диеты, упражнений и предписаний врача. А богатство - естественное мерило успеха, и тот, кто made it in America, "делает это в Америке" (тоже ведь выраженьице - made what? делает что?), тотчас же покупает себе лимузин в полтора квартала длиной, а если он made it big, "делает это с размахом", - то и целый небоскреб. Американские масс-медиа, рассчитанные на самую низкопробную толпу, на чернь, сначала искусственно создают знаменитостей, раздувая их из ничего, а потом столь же искусственно их ниспровергают, раздувая - опять же из ничего - скандал. Все фальшиво, поддельно, пусто, зыбко, как мираж в пустыне, и ничего реального, подлинного, незыблемого, что осталось бы существовать, даже если на минуту закрыть глаза. Или выключить телевизор. Удивляться ли, что при всей этой погоне за счастьем американцы в массе своей - люди глубоко несчастные, не удовлетворенные своей судьбой, часто осажденные проблемами, которые они сами же и создают, бесконечно "ищущие самих себя" и ничего не находящие. Отсюда и процветание всяческих "гуру", психоаналитиков, сект и прочих спасителей людей от самих себя, без которых не может обойтись, кажется, добрая треть американского населения. Порою создается впечатление, что американцы, будучи неспособны вынести бремя свободы, просто ищут, кому бы отдаться в рабство. Словом, это антикультура, обезьянья цивилизация, которую никакая эволюция, никакое "накопление" в Культуру не превратит. В особенности же ещё и оттого, что в Америке практически не существует слоя населения, обыкновенно и накапливающего Культуру, - Интеллигенции, а то, что её замещает, - intellectuals - есть одновременно самая безграмотная и самая омерзительная часть общества. Не берусь судить, что там было раньше (в конце концов, эта страна дала миру в прошлом немало выдающихся писателей и ученых), но то, что застал я, было ужасно. Мало того, что обозначенные выше особенности американской антикультуры присущи им в полной мере, а то и с избытком, но - помимо этих прелестей и уж совсем безо всякого оправдания американским "интеллектуалам" присущи все пороки европейской Интеллигенции: крайняя самовлюбленность, вера в свою "просветительскую" миссию, в свое право на привилегированное, элитарное положение. И, конечно, левизна, причем самой что ни на есть примитивной разновидности. По крайней мере, у европейской Интеллигенции за её левизной, кроме своего "классового" интереса, стоят концепции с двухсотлетней историей общественных дебатов, Революций и войн, а стало быть, с ними ещё можно как-то спорить. У их американских коллег нет ничего, кроме голых эмоций, доходящих зато до истерики. Какие уж там дебаты, лишь бы глаза не выцарапали: они ведь всегда - голос Совести, а значит, их оппонент по определению - враг народа. Они - сострадают, а вы - черствы и безжалостны. Только вот сострадают они почему-то весьма избирательно, отчего у них всегда, по меткому выражению Орвелла, некоторые животные равнее других. Думаю, коммунистическая идеология никогда не смогла бы покорить США просто потому, что она слишком сложна, слишком концептуальна и предполагает хотя бы какое-то знание истории. Это болезнь Культуры, интеллекта, а ни того, ни другого просто нет в необходимом количестве, чтобы вызвать эпидемию. (Зато, однажды установившись, тоталитарная Система осталась бы там навеки в силу их чудовищного конформизма). Американская левизна, подстать американской субкультуре, трехмерна. Ввезенная, надо полагать, во времена французской Революции, она так и осталась на уровне идей Просвещения, нисколько не обогатившись за двести лет. Американская "элита" все ещё верит в миф о "благородном дикаре", о доброй природе человека, испорченной плохими институциями, исповедует какой-то совершенно допотопный эгалитаризм, но вряд ли один на тысячу может правильно сослаться на первоисточник. Будучи поклонниками социалистической утопии в самом общем, масонском варианте, они ничего не знают о последующем развитии социалистических идей, тем более об их крахе. Это какой-то заповедник имени Руссо, в том смысле, в каком Северная Корея - заповедник имени Сталина. Опять-таки сказать, верят они в эти бредни или только прикидываются, столь же трудно, как сказать, верил ли Андропов в коммунизм. Исповедовать эту веру в сегодняшней Америке выгодно, а людям интеллектуальных профессий просто необходимо для успеха в карьере. Ибо, сколько бы ни прикидывались наши утописты бунтарями, оппозиционерами, защитниками народных интересов, они уже давно стали истеблишментом, имеющим больше власти, чем правительство. Общность интересов превратила их в лживую, наглую клику, вцепившуюся в свое положение и привилегии не хуже советской Номенклатуры. И горе смельчаку, решившемуся отстаивать свое мнение вопреки воле этой интеллектуальной мафии. Разумеется, говоря столь нелестные вещи об американском обществе, я вовсе не утверждаю, что таковы поголовно все американцы. Это достаточно большая страна с населением, весьма разнородным этнически, с большим количеством сравнительно недавних эмигрантов, сохранивших ещё свою прошлую Культуру. Да и среди коренных американцев можно найти иных людей. Более того, как мы увидим далее, именно в Америке отыскались те, кто смог организовать противостояние советскому влиянию в мире. Беда, однако, в том, что они сами находились как бы в осаде, на обочине общественной жизни, будучи разрозненным меньшинством, а основное стадо доминировало (и по сей день доминирует) в жизни США. Забавно, что европейские левые до сих пор не поняли, до какой степени их единомышленники подчинили себе Америку, и по инерции продолжают критиковать её за то, чем она уже давно не является. В их воображении это все ещё страна ковбоев, "сыщиков-и-воров", "крутых парней", палящих во все, что пошевелится, в то время как там ещё с 60-х восторжествовали все их левые идейки в образовании, воспитании и социальном обеспечении, причем гораздо более, чем это удалось в старой консервативной Европе. Какие уж там "крутые парни", если выросшие с тех пор поколения оказались совершенно неспособны справляться со стрессом, с травматической ситуацией да и с самими собой без помощи психоаналитика. Даже Смерть соседской собаки может вызвать у них нервное расстройство. Все это представляло бы для нас лишь академический интерес, если бы США, в силу своих географических особенностей, не оказались "лидером свободного мира" в самый критический момент конфронтации с коммунизмом. И хотя начальный период "холодной войны" конца 40-х - начала 50-х Америка выдержала с честью (создание НАТО, блокада Берлина, война в Корее и т.д.) к концу 60-х она уже трещала по всем швам. Конечно, и в 40-х и в 50-х американские "интеллектуалы" были левыми, а значительная их часть была даже настроена прокоммунистически (хотя им ещё не удалось тогда настолько подчинить себе все общество, как это случилось потом). Недавно вышедшая книга мемуаров главного сталинского убийцы и обер-шпиона генерала Судоплатова, вызвавшая бурю негодования американского истеблишмента, иллюстрирует это вполне убедительно. Поражают в ней даже не столько имена знаменитых физиков - Оппенгеймера, Ферми, Сцилларда и др., вполне добровольно делившихся ядерными секретами со Сталиным, но, скорее, та легкость, с которой советская Разведка могла оперировать в кругах американских левых. Агентов среди них отбирали, а не отыскивали. Что же до самих физиков, то нынешнее возмущение их коллег мне кажется притворным: как будто и без откровений генерала не было известно об их просоветских симпатиях. Достаточно вспомнить, что и сам Манхэттенский проект возник по их инициативе: мнимая угроза того, что ядерное оружие может оказаться в руках Гитлера, взволновала их настолько, что они, забыв про свой пацифизм, просто заставили американского президента санкционировать создание бомбы. Но вполне реальное известие о том, что это оружие оказалось у Сталина, совершенно их не обеспокоило: напротив, с этого момента они опять стали пацифистами и "борцами против ядерного оружия" - разумеется, западного. Однако при всем совершенном ими зле Оппенгеймер и компания вызывают у меня гораздо меньше омерзения, чем их нынешние защитники. Первые, по крайней мере, верили в то, что делают, и готовы были рисковать ради своих убеждений, в то время как последние просто защищают свое уютное положение "элиты", нисколько не стесняясь откровенной Лжи. Волнует их, конечно, не доброе имя их покойных коллег, а необходимость нести ответственность за общий грех. История участия американских левых интеллектуалов в советском атомном шпионаже - это лишь один пример их соучастия в преступлениях коммунизма. И признай его теперь - пришлось бы признать, что антикоммунистическая кампания конца 40-х - начала 50-х, известная как "маккартизм", была отнюдь не "охотой на ведьм". Можно лишь пожалеть, что, как и все в Америке, она приняла истерические формы, но неоспоримо, что по сути она была вполне оправдана. Между тем, именно жупел "маккартизма", беззастенчиво эксплуатируемый американскими левыми интеллектуалами добрых 50 лет, и был тем инструментом, благодаря которому самозваная "элита" превратилась в истеблишмент, заняв практически диктаторское положение в американском обществе. Это был своего рода эмоциональный шантаж: они же безвинно пострадали, а стало быть, все теперь перед ними в долгу. Ни возразить им, ни, тем более, напомнить об ответственности за проповедуемые взгляды и думать не смей: это ведь опять "преследование", опять "маккартизм". Все перевернулось вверх ногами: быть просоветским, даже коммунистом, стало почетно, если не сказать обязательно; быть же антикоммунистом - позорно, почти преступно. Так что нынешнему переполоху американского истеблишмента удивляться не приходится: под вопросом оказалась сама легитимность их господства, весь миф об их "безвинном" страдании. Да и само это "страдание" - не миф ли? Ведь в то самое время, как их духовные братья порабощали целые народы, уничтожали миллионы людей в угоду их общей идеологии, их самих всего лишь спрашивали, причем публично, в присутствии их адвокатов, прессы, с соблюдением всех процедурных формальностей: - Являетесь ли вы членом какой-либо коммунистической группы? Только-то и всего. Помню, я был счастлив, когда смог наконец сказать в лицо своим судьям в 1967-м все, что я думаю об их политическом строе, и, получивши за это три года лагерей, "пострадавшим" себя никак не считал. Им же ни лагерь, ни пытки, ни тем более уничтожение не грозили. В худшем случае - потеря работы. И что любопытно: большинство из них "кололись" самым постыдным образом, оговаривали друзей и соседей, лгали под присягой. Таких, что отказались говорить, нашлись лишь единицы. Тоже мне, герои-страдальцы. Но добрых сорок лет размазывается их "трагедия" печатью, телевидением, кинематографом. Десятки фильмов создано Голливудом на эту тему, последний аж в 1990 году: "Guilty by Suspicion", с Робертом Де Ниро в главной роли. И - ни одного о трагедии сотен миллионов действительно страдавших под игом коммунизма. В самом деле, посмотрите на продукцию этой цитадели американской левизны - Голливуда - за последние сорок лет под таким углом, и вы убедитесь: нет ни одного фильма, честно и серьезно отразившего главную трагедию нашего столетия. Это или откровенная советская апологетика, или Ложь более тонкая, изощренная, рассчитанная на невежество широкой публики. Историк, вынужденный судить о нашем времени по голливудским фильмам, не поймет ничего. Скорее всего, он придет к выводу, что мы жили весь век или под перманентной угрозой фашизма, или под угрозой сумасшедших американских генералов. А коммунизм в нашем мире если и присутствовал вообще, то где-то очень далеко, в качестве никому не угрожающего фона. Даже неустрашимый Джеймс Бонд сражается не против КГБ, а чаще в союзе с КГБ, против некоего мифического сверхконцерна, руководимого, как правило, сумасшедшим капиталистом. Даже мысли такой не допускается, что сам коммунизм может представлять какую-то угрозу человечеству - но лишь наша реакция на него. Не противник, а наше сопротивление ему. Что ж до противника, то ничего, кроме симпатий, он не вызывает. Ну, в крайнем случае, сочувствие, сострадание, как "обманутые идеалисты" ("Reds"). Даже "Доктор Живаго" Пастернака, за чтение которого сажали в тюрьму в СССР, превратился у них в этакие сочувственные сопли. Ни малейшего сострадания к миллионам жертв этих "идеалистов", тем более - раскаяния. А там, где уж никак не умолчать о жертвах, - не просто Ложь, но Ложь чудовищная. Лучший тому пример - "Killing Fields" - фильм о наиболее известном преступлении коммунизма уже в наши годы - в Камбодже. Тут черепов не спрячешь, но зато можно не объяснить зрителю, кто же такие эти "красные кхмеры", истребившие добрую половину населения своей страны. Иди гадай: откуда они взялись да почему уничтожают людей? На протяжении всего фильма никак не выяснишь, что они просто коммунисты, причем, видимо, ещё большие идеалисты, чем их московские (или вьетнамские) коллеги: те хоть стыдливо зарывали черепа в землю, а не выставляли напоказ всему человечеству. Да и вся задача фильма чисто дезинформационная. Во-первых, оправдать оккупацию Камбоджи Вьетнамом. Дело, мол, отнюдь не в коммунизме, ибо вьетнамские коммунисты прекратили истребление людей в Камбодже. Благодарите и радуйтесь. Во-вторых - оправдать предательскую роль американских левых в этой трагедии. И вот главный положительный герой фильма - леволиберальный корреспондент американской леволиберальной прессы, спасающий камбоджийскую семью. Забудьте, что именно они обеспечили победу коммунистов в Юго-Восточной Азии своей истерической антивоенной кампанией, что благодаря им исчезли с лица земли три страны, а "красные кхмеры" смогли нагородить пирамиды черепов. Все это мелочи по сравнению с прекрасным человеческим поступком - спасением одной семьи. Слезы умиления застилают зрителям глаза: какое благородство! И Геббельс бы разрыдался, посмотрев этот фильм Сложившаяся на базе Лжи и предательства да ещё и воспитанная на такой пропаганде, американская "элита" была естественным союзником СССР задолго до начала "детанта". В США, в отличие от Европы, основой послужили не столько идеологические симпатии - подавляющее большинство американских "интеллектуалов" и понятия не имело о том, что такое коммунистическая идеология, даже те, кто гордо именовал себя марксистом, - сколько "оппозиционность" по отношению к своему правительству. Война во Вьетнаме, хотя она по сути ничем не отличалась от войны в Корее всего за полтора-два десятилетия до того, послужила катализатором этих настроений в обществе. Как ни парадоксально это звучит, Америка конца 60-х - начала 70-х была просоветской, потому что стала антиамериканской: раздутая левой "элитой" антивоенная истерия, доходящая до паранойи, расколола страну, сделав антиамериканские настроения более распространенными, чем в Европе. Но если "элите" эта истерия была необходима для самоутверждения, для захвата господствующих позиций в обществе, то миллионы молодых американцев, как библейское стадо свиней, в коих вселились бесы, устремились туда же из чистого конформизма. Марихуана, рок, вечно раскрытые рты, незамутненные глаза, сияющие идиотским энтузиазмом, и "протест". "Бунт" стал модой, такой же обязательной для "успеха", какой потом стали утренние пробежки, экология, одержимость здоровьем. Для всего же остального мира это была катастрофа: он не просто остался без лидера - это бы ещё куда ни шло, - но оказался этим лидерам предан. 6. Мирное наступление Конечно, все это происходило не без советской "помощи" и уж тем более не ускользнуло от их внимания. Как сама война в Юго-Восточной Азии, так и антивоенная истерия подогревались и поддерживались Москвой, а успех и в том, и в другом показывал, что настала пора решительных действий. Предложенная европейской социал-Демократией игра в "детант" пришлась, таким образом, очень кстати: не оставалось практически никаких препятствий на пути советского "мирного наступления". Как сказал Брежнев, запуская свою "Программу мира" на XXIV съезде КПСС в марте 1971 года: "Соотношение сил на мировой арене сместилось в сторону сил социализма". Нужно, однако, помнить, что в коммунистической новоречи "мир" означал вовсе не то, что под этим словом обычно понимают нормальные люди, а всего лишь победу коммунизма во всем мире. Документы ЦК не оставляют сомнения в том, что "классовый характер внешней Политики СССР" ничуть не изменился в период "детанта", который, по их замыслу "является формой классовой борьбы, направленной на укрепление мирового социализма, международного коммунистического, рабочего и национально-освободительного движения, всего антиимпериалистического фронта". Вопреки расхожему мнению, чисто военная победа над "классовым противником" никогда не расценивалась в Москве как предпочтительная. Доктрина требовала "освобождения человечества от оков капитализма" в процессе "классовой борьбы", а не в процессе ядерного уничтожения. Она предполагала Революции и даже революционные войны, но такие, в результате которых к власти приходит "победивший пролетариат", т ё. их пятая колонна. Да и с чисто прагматической точки зрения, если им что-то и было нужно от Запада к началу 70-х, так это промышленный потенциал, а не бескрайние просторы обугленной земли. "Освобождение", таким образом, должно было начинаться местными силами, "друзьями", а победоносная советская армия могла лишь блестяще завершить его, придя на помощь братьям по классу. Соответственно, целью советской внешней Политики всегда было "укрепление позиций мирового социализма, создание благоприятных возможностей для деятельности международного коммунистического, рабочего, национально-освободительного движения". А основным объектом вожделений всегда была Европа с её промышленной базой. Строго говоря, большевистская Революция в России произошла по ошибке: по замыслу Ленина (а тем более Маркса), ей полагалось произойти в индустриально развитых странах Европы, что и обеспечило бы базу для последующей победы социализма во всем мире. Даже устраивая свою Революцию в Петербурге, Ленин на самом деле пытался всего лишь ускорить её в Европе, но просчитался. Рабочие волнения в Германии, Италии, Франции до Революции не дотянули, а Красная армия застряла под Варшавой. Так и осталась Россия строить социализм "в одной отдельно взятой стране". Однако ученики и наследники Ленина отлично понимали, что без европейской промышленности ни о каком социализме всерьез говорить нельзя. А обеспечить "благоприятные возможности для деятельности" своих европейских друзей можно было лишь путем дестабилизации успокоившейся к тому времени Европы Отсюда такие противоречивые на первый взгляд действия Сталина, как помощь Гитлеру и в приходе к власти, и в создании вермахта - с одной стороны, а с другой - помощь республиканской Испании в гражданской войне. По замыслу Сталина, Гитлер должен был стать "ледоколом Революции": сломав "старый порядок" в Европе и вызвав политическую поляризацию (консолидацию антифашистских сил под руководством "друзей"), он должен был обеспечить Красной армии благородную роль освободителя европейского континента и от нацизма, и заодно от оков капитализма. Но в результате Гитлер упредил Сталина, и тому пришлось долго обороняться (к чему он был не готов), а тем временем в войну вмешались американцы (получившие, к тому же, в конце войны ядерное оружие). И, хотя Сталин закончил войну в Берлине, блестящего освобождения всей Европы так и не получилось. Послевоенное противостояние, не изменив по сути советских целей, сместило акценты их внешней Политики: и думать было нечего о дестабилизации Европы, пока её стабильность и безопасность обеспечивались американским присутствием, ядерным зонтиком и экономическим влиянием (план Маршалла). Можно без преувеличения сказать, что это спасло послевоенную Европу от коммунизма, - потому-то США оказались для всего прогрессивного человечества "врагом номер один", а "борьба с американским империализмом" - его главной заботой (так же, как и "борьба за мир" и ядерное разоружение, направленные против реальных преимуществ США). Задачей в этой борьбе было не столько изменить социальный строй в самой Америке или подорвать её влияние в других регионах мира, сколько заставить её уйти из Европы Но глобальная конфронтация имеет свои законы, и если, как теперь выясняется, Сталин устроил берлинский кризис с тем, чтобы отвлечь силы США от войны в Корее, то война во Вьетнаме, хоть и не затеянная с такой целью, все же привела к ослаблению американского влияния в Европе. Точнее сказать, не сама эта война, а антивоенная истерия вокруг неё: на её основе произошло сближение европейских социалистов с коммунистами, так же, как и распространение просоветских настроений в самом американском обществе. США перестали быть действенным противовесом СССР, позволив последнему перейти в "мирное" наступление. Но если в Европе его союзниками были социал-демократы, то в США - леволиберальные круги, на которые вполне сознательно ориентировалась советская Политика. Ещё задолго до принятия "Программы мира" советские официальные делегации инструктировались: Использовать пребывание в США для расширения контактов с либеральными и оппозиционными кругами, выступающими за нормализацию отношений на основе отказа США от Политики "холодной войны" и гонки вооружении (...) активизировать интерес деловых кругов... (и как можно шире критиковать) препятствия со стороны США на пути к улучшению отношений, в первую очередь гонку вооружений, интервенцию в Юго-Восточной Азии, поддержку Израиля. К этому же времени относятся и упоминавшиеся ранее "мероприятия по усилению и расширению движения протеста негров в США", интересовавшего кремлевских стратегов лишь постольку, поскольку оно "создаст определенные трудности для правящих кругов США и будет отвлекать внимание администрации Никсона от проведения активной внешней Политики". Все было рассчитано на то, чтобы затолкать Америку в "детант" или, по крайней мере, в самоизоляцию. А к 1973 году, когда были торжественно подписаны "Основы взаимоотношений между СССР и США" и "Соглашение о предотвращении ядерной войны", ситуация обострилась ещё больше: арабский нефтяной бойкот резко ухудшил экономическое положение Запада, а война в Юго-Восточной Азии стала ещё безнадежней. ...поворот в сторону разрядки международной напряженности происходит в стратегически выгодный нам момент, - резюмировал ЦК. - В условиях дальнейшего углубления общего кризиса капитализма, вынужденного приспособления современного капитализма к новой обстановке в результате многократных поражений агрессивной империалистической Политики, кризиса валютно-фн-иансовой Системы капитализма, относительного ослабления позиции американского империализма в мире, падения престижа политической Системы США, в обстановке обострения внутренних классовых и национальных, а также межимпериалистических противоречии, усиливающейся заинтересованности деловых кругов капиталистических стран в установлении торгово-эко-номических отношений с Советским Союзом. И вот после поездки Брежнева в США ЦК "принимает развернутую программу пропагандистских мероприятий, где довольно точно отражена их стратегия. Срочно созванное ЦК совещание всех руководителей "советских общественных организаций и советских представителей в международных демократических организациях" дало указания: ...о задачах их работы в современных условиях, а также по вопросам развития связей с общественными организациями и движениями США и усилении нашего влияния на широкие круги американской общественности. Всем организациям, ведущим информационно-пропагандистскую работу, следует всемерно усиливать наступательный характер нашей пропаганды, инструктировал ЦК. - Глубокие изменения в международной обстановке не должны порождать необоснованных иллюзий, самоуспокоенности и пассивности. Необходимо показывать, что в мире есть определенные силы, выступающие против разрядки международной напряженности, сохраняются взрывоопасные очаги агрессии и войны. Избегая стереотипов, унаследованных от периода "холодной войны", сосредоточить внимание на сравнительном анализе двух Систем. Всемерно раскрывать преимущества социализма, социалистических идеалов, его моральных и духовных ценностей и идей, не уходя при этом от реальных трудностей нашего развития. В то же время вести активную аргументированную критику и разоблачение противостоящей нам Системы империализма, Системы буржуазных духовных и нравственных ценностей, идеалов т.н. потребительского общества. (...) Шире использовать в этих целях умело подобранную оперативную Информацию о проявлениях экономической неустойчивости, безработице, инфляции и т.д., социальных, национальных и политических антагонизмах и язвах капитализма, особенно факты безработицы, расизма, преступности, кризиса буржуазной Культуры, варварского разрушения окружающей среды и т.д. Вести решительное наступление против антикоммунистических, антисоветских, сионистских и милитаристских сил, всех тех, кто выступает против разрядки, за возврат к "холодной войне", за гонку вооружений, кто сеет семена вражды и недоверия между народами. Постоянное внимание необходимо уделять разоблачению попыток враждебных идеологических центров оживить концепции, нацеленные на поощрение "эрозии" социалистической идеологии (в том числе "теории" конвергенции и деидеологизации в их различных вариантах), давать отпор любым попыткам интерпретировать разрядку международной напряженности как "подтверждение" подобных теорий. При этом настойчиво проводить мысль о недопустимости смешения "холодной войны", представляющей собой определенный, притом отнюдь не фатально неизбежный этап в отношениях между Государствами, с идеологической борьбой, являющейся формой классовой борьбы пролетариата против буржуазии, вытекающей из противоположности двух социальных Систем. Аргументирование разоблачая провокационный смысл, который буржуазная пропаганда вкладывает в известный тезис "о свободе обмена идеями, Информацией и людьми", показывать на конкретных фактах, что Советский Союз всегда выступал за развитие культурных связей, способствующих взаимному духовному обогащению народов, и добился значительных успехов в этой области. Разъяснять, что такое сотрудничество, развитие контактов и обмен Информацией должны осуществляться при полном соблюдении принципов суверенитета и невмешательства, строгого соблюдения законов, обычаев и традиций друг друга. Решительно выступать против попыток отхода от этих принципов, разоблачая их как возврат к практике "холодной войны". Во всей пропагандистской работе вскрывать несостоятельность различного рода мелкобуржуазных левацких течений, получивших распространение среди определенной части молодежи в странах капиталистического мира, бесперспективность т.н. "бунта молодежи" вне связи с освободительной борьбой пролетариата, попыток ухода от реальных проблем и противоречий капнталистического общества. Подчеркивать, что только социализм открывает путь к подлинному освобождению молодого поколения. Давать решительный отпор "технократическим" и иным теориям и взглядам, призванным обосновать претензии на особую роль Интеллигенции в руководстве современным обществом, различного рода спекуляциям относительно "свободы творчества" в условиях социализма. Был утвержден и "План организационно-пропагандистских мероприятий", охватывавший практически все сферы деятельности взаимоотношений. Самое главное в нем - широкое использование западных средств массовой Информации для распространения советской пропаганды. Так, Государственному комитету СССР по телевидению и радиовещанию даны указания: - использовать открывшиеся возможности для расширения контактов и связей с телерадиооргаиизациями США, Франции, ФРГ, в частности, для продвижения советских телематериалов, подготовки совместных программ, уделяя должное внимание установлению прямых связей с местными теле- и радиоорганизациями; - организовать приглашение в Советский Союз видных американских телерадиожур-налистов для подготовки радиопередач, телефильмов о Советском Союзе под контролем и при участии Госкомитета; - по согласованию с Отделом пропаганды ЦК КПСС (...) провести консультации с телерадиооргаиизациями братских социалистических стран по вопросам координации, в частности, пропагандистских выступлении на США, другие капиталистические страны Европы, определения основных пропагандистских направлений с учетом специфики отдельных европейских стран, уточнения временной сетки вещания; - организовать регулярные контрпропагандистскпе выступления с разоблачением домыслов и инсинуации буржуазной раднопропаганды маоистских, сионистских и ревизионистских взглядов. Агентству печати Новости: - подготовить для влиятельных органов американской печати статьи партийных, государственных и общественных деятелей СССР с разъяснением различных аспектов внутренней и внешней Политики КПСС; - оказать содействие видным американским журналистам в подготовке материалов по их заявкам; - продолжить подготовку совместно с телеорганнзациями США "Эй-Би-Си", "Си-Би-Эс", "Эн-Би-Си", а также телеслужбой агентства ЮПИ репортажей, информационных сообщений, телепрограмм, посвященных достижениям Советского Союза, жизни советского народа. Подготовить и обеспечить продвижение за рубежом телефильмов "Газета "Правда"", "Верховный Совет", "Секретарь парткома", "Прогресс и защита окружающей среды" и других. А Госкомитет по кинематографии получает задание: - разработать конкретные предложения о совместной постановке фильмов советско-американского производства, Госкомитету же по делам печати предписано: - систематически осуществлять перевод на русский язык книг прогрессивных американских писателей и публицистов, сборников выступлений видных общественных деятелей и журналистов, объективно показывающих происходящие в США политические и социально-экономические процессы и выступающих за сотрудничество с Советским Союзом, Академии наук СССР - и того хлеще: - изучить возможности привлечения новых крупных американских деятелей науки к Пагуошскому движению, предусмотрев возможность индивидуальных обращений со стороны видных советских ученых; - расширить исследования экономического, политического, социального положения в США, проблем борьбы рабочего, коммунистического, национального и других массовых движений США, усилить изучение современного состояния американской философской, экономической, исторической, социологической, правовой, психологической наук, литературы и литературоведения, а также идеологической борьбы в области науки и искусства; - подготовить ситуационный анализ по вопросам советско-американских отношений, исходя из нового этапа их развития и влияния на обстановку в мире, а также отношений США с западноевропейскими союзниками в новых условиях; - активизировать контакты с научными учреждениями Франции, ФРГ, Японии и других стран по проблемам американистики. То есть уже просто разведывательно-аналитическая роль, как если бы Академия наук была отделом КГБ. Академикам от Разведки Арбатову, Примакову (недавний глава разведслужбы России, ныне доросший до поста министра иностранных дел), Иноземцеву, Миллионщикову поручалось регулярно обрабатывать американскую "элиту", для чего периодически устраивались советско-американские "научные" коллоквиумы и симпозиумы по проблемам двусторонних отношений и по иным "различным проблемам обществоведческого и гуманитарного знания". Словом, это было массированное наступление советской пропаганды и Дезинформации, с использованием всех возможных каналов и методов, общественных и государственных структур. Тут и развитие движения "породненных городов", и работа "по созданию широкой общественной организации в США, выступающей за развитие дружественных отношений с Советским Союзом". Задействовано было буквально все: и молодежные организации, и женские, и общества ветеранов войны, и профессиональные союзы - все были брошены на осуществление: ...практических мер по укреплению сотрудничества с демократическими организациями и движениями США, а также по установлению связей с теми общественно-политическими силами страны, которые выступают за дальнейшую нормализацию советско-американских отношений, по проведению двусторонних консультаций, встреч, симпозиумов и других мероприятий, позволяющих расширить наше воздействие на американскую общественность. Даже Главное управление по туризму обязано было: ...принять меры к широкому разъяснению среди туристов, прибывающих в СССР из США и других стран, успехов советского народа в коммунистическом строительстве и практических шагов ЦК КПСС и Советского правительства по претворению в жизнь Программы мира, активно используя для этого лекционную пропаганду, встречи с советской общественностью, показ кинофильмов, посещение культурно-зрелищных мероприятии. И, наоборот, советские туристы в Америке были обязаны участвовать: ...в информационно-пропагандистской работе среди населения США, имея в виду организацию встреч с американской общественностью, пресс-конференций, выступления с лекциями и докладами, по радио и телевидению. А в то же время принимались строжайшие меры, чтобы не допустить никакого влияния Запада на советское население. Любой "культурный обмен" превращался в Обман под неусыпным контролем министерства Культуры за его "идейным содержанием": "обменивали" советскую пропаганду на "прогрессивную Культуру" Запада. Не утихали и репрессии против инакомыслящих. Условия игры, навязанные Москвой, действительно были, по меткому выражению Рональда Рейгана, "улицей с односторонним движением". Советская пропаганда, Дезинформация, подрывная деятельность оказывались как бы узаконены под видом "свободного обмена людьми и идеями", являлись вполне правомерными аспектами "идеологической борьбы". Любые же попытки Запада этому противодействовать или вести свою "идеологическую борьбу" были недопустимы как "вмешательство во внутренние дела СССР" и "возврат к практике "холодной войны"". Можно себе представить, какой сумбур в головах ясноглазых янки производил этот шквал Лжи, ураган Обмана, санкционированный к тому же их правительством во имя благородного дела защиты мира. И уж никак нельзя отрицать его влияния на американскую "элиту". 7. Капитулянты В 1980 году, когда "детант" был уже позади, один из его зодчих, бывший президент США Ричард Никсон, писал: "Сегодня Советский Союз - наиболее мощно вооруженная, экспансионистская держава, которую когда-либо знал мир, и рост вооружений в этой стране в два раза превышает аналогичный рост в Соединенных Штатах. Советские намерения не составляют никакой тайны. Кремлевские вожди не хотят войны, но при этом им необходимо мировое господство И они быстрыми шагами продвигаются к своей цели. Впервые в новейшей истории Америка в восьмидесятые годы окажется перед двумя неотвратимыми реальными проблемами. Первая перспектива - возможное поражение в случае разразившейся войны. Вторая перспектива ещё более вероятна, чем первая, и столь же сурова. Страшно не столько то, что в конце столетия Запад окажется перед угрозой ядерной гибели, сколько то, что он окажется под угрозой сползания в положение, в котором нам останется выбирать между капитуляцией и самоубийством - стать красными или погибнуть". Жаль только, что это прозрение пришло к нему слишком поздно, когда заложенная им Политика "детанта" уже принесла вышеозначенные плоды Более того, даже в 1980-м он все ещё не хочет признать наличие связи между "детантом" и этими результатами. Если бы не трагичность ситуации, его объяснения звучали бы комично. С одной стороны, он вроде бы понимает, что суть коммунистической Системы, идеология и цели её лидеров не изменились, что, как он пишет: "Ни Брежнев, ни его предшественники не вели переговоры ради истинного достижения мира во всем мире. Скорее им нужен бил такой мир, который можно было использовать при отсутствии войн для распространения коммунистического влияния во все сферы земного шара". Но, выступая в Конгрессе США по возвращении из Москвы в 1972 году, он почти как Чемберлен в 1938-м - заявил: "...мы не привезли из Москвы обещание немедленного мира, но добились начала процесса, который может привести к установлению мира на земле". И после этого он винит в своих неудачах "неоправданную эйфорию" западной общественности. А чего же ещё можно было от неё ожидать, если даже президент США, притом с репутацией антикоммуниста, верит в возможность установления прочного мира с СССР путем соглашений? Сдавши все западные позиции, какие только было можно, он пытается оправдываться тем, что его неправильно поняли, "детант", видите ли, вовсе не мыслился как альтернатива "холодной войне", но лишь как дополнение к ней. "Смысл разрядки, как она изначально понималась моей администрацией, уже настолько извращен как действиями Советов, так и общим непониманием в Соединенных Штатах, что сам термин утратил свою значимость как отражение сущности советско-американских отношений Если разрядку понимают как "альтернативу холодной войны', то это попросту противоречит здравой Логике". И кто же виноват в этом "недоразумении", едва не стоившем человечеству будущего' Советские вожди со своим неверным поведением? Но ведь сам же Никсон пишет буквально на следующей странице: "Если русские сочтут, что им сойдет с рук их понимание разрядки как прикрытия их агрессии, явной или тайной, они не преминут сделать попытку. В последние годы они не только делали попытки, но и явно преуспели в своих действиях, так же, как в использовании агрессии в качестве прикрытия сдвига в балансе военной мощи в свою пользу". То есть ничего другого от них и ожидать не приходилось Тогда, выходит, виновато "недоразумение", возникшее в США? Но ведь именно Никсон с Киссинджером и создали это "недоразумение" Вот он пишет: "Возникла надежда, что если Соединенные Штаты сократят свое вооружение, то другие державы, в особенности СССР, последуют их примеру Однако Советский Союз не последовал букве договоренностей. На самом деле в тот период, когда доктрина контроля за вооружением стала завоевывать умы американских теоретиков, а сами эти теоретики стали набирать общественный вес, в советских пятилетних планах наращивалась доля военных ассигнований, что явно отвечало определенным стратегическим целям. Советы оказались выше теорий; они стремились к мировому господству". Но кто же, как не Киссинджер с Никсоном, и запустили все эти "теории", эту безумную философию "контроля над вооружением" путем договоров, соглашений и прочей ни к чему советских не обязывающей чуши? "Прямо или косвенно, но торговля с СССР способствует укреплению его военной мощи. Даже торговля нестратегическими товарами. Нам следует постоянно помнить, что любой бизнес с Советами дорого нам обходится; он только тогда правомерен, когда его результаты превосходят подобные издержки Торговля с Советским Союзом должна быть для нас орудием воздействия, а не нашим ему подарком". Но даже в 1980 году он все ещё пытается спорить, что его попытка предоставить СССР статус наибольшего благоприятствования в торговле была вполне оправдана, хотя этот статус обеспечил бы Кремлю практически неограниченный доступ к дешевым кредитам. И, видимо, чтобы уж совсем нас запутать, добавляет: "До тех пор, пока СССР продолжает активно проводить в мире свою агрессивную Политику, мы ни в коем случае не должны ему в этом потворствовать". Парадокс Политики Никсона-Киссинджера в том и состоит, что, с одной стороны, они вроде бы понимают всю абсурдность "детанта" и даже догадываются об опасности этих игр, но с другой - как завороженные кролики, лезут в пасть удаву. "Основная цель контроля за вооружением - уменьшение военной опасности. Однако сам контроль за вооружением не способен уменьшить эту опасность. Не вооружение, а политические разногласия - основная причина всяких войн, и пока разногласия не будут разрешены - сколько бы ни было достигнуто договоренностей по контролю за вооружением, все равно в мире сохранится достаточно оружия для самой разрушительной войны. Сама по себе торговля не может уменьшить военную опасность Как показывает опыт Первой и Второй Мировых войн, Государства, торговавшие друг с другом, развязали между собой войну именно в силу политических разногласий. Торговля и контроль над вооружением должны сопрягаться с разрешением политических разногласий, когда опасность войны достаточно велика. Лишь если навести мосты в этом направлении, можно справиться с основными проблемами, ведущими к войне". С этим, пожалуй, и согласиться можно, если только помнить, что главное "политическое различие" в данном случае - марксистско-ленинская идеология, а её советские вожди отменять не собирались в обмен ни на какие блага И, кажется, Никсон это даже понимает, во всяком случае, он об этом постоянно пишет на протяжении всей книги. Так в чем же тогда, по мысли администрации Никсона, состояла выгода детанта, превосходившая "издержки"? Где же quit pro qио? Боюсь, реальность была гораздо прозаичней, чем вся та диалектика, которую бывший президент США нагородил в свое оправдание, попросту говоря, попав в трудное положение, Америка попыталась откупиться от советского агрессора. "Именно в тот переходный период между моим избранием на пост президента в 1968 году и моей первой инаугурацией в 1969 году мы с Генри Киссинджером разработали то, что теперь повсюду именуется "сопряжением" Мы пришли к решению, что все то, чего добивались Советы добрососедские отношения, укрепляемые встречами на высоком уровне, экономическое сотрудничество и соглашения по ограничению стратегических вооружений, - они могут получить только на условиях компенсации, quid рrо qио. В те годы нам от них требовалось вполне определенное quid рrо qио помощь в достижении соглашении во Вьетнаме, ограничение их деятельности на Ближнем Востоке и резолюция по текущим проблемам в Берлине". Заметим, что опасность во всех этих местах была вполне сознательно создана советской агрессией, а значит, любая плата за её устранение была не мудренее платы рэкетирам. Затея тем более самоубийственная, что сама эта плата включала предоставление СССР стратегических преимуществ - военного превосходства, кредитов, технологии, облика миролюбивого, уважаемого партнера Запада. Такая странная сделка, хоть и могла обеспечить Западу недолгую передышку, отдавала будущее человечества в руки кремлевских бандитов. Но, как водится с рэкетирами, и обещанной передышки они не обеспечили получив "выкуп", советские вожди и не подумали выполнить свои обещания США пришлось испить до дна горькую чашу поражения в Юго-Восточной Азии и бежать, практически бросив своих союзников на произвол врага, советское влияние в Европе достигло в те годы своего максимума, а поддержива-емые ими террористические движения грозили политической дестабилизацией. Сказать, чтобы СССР в те годы проявлял какую-то "сдержанность" на Ближнем Востоке, тем более невозможно: достаточно вспомнить массированную советскую помощь Сирии, Ираку, палестинским террористам, ту роль, которую СССР сыграл в разрушении Ливана и в войне против Израиля в 1973 году. Проблема же Берлина, как мы помним, стала просто перманентным источником твердой валюты для ГДР. Действительно, давайте подсчитаем, чего стоило человечеству это десятилетие "детанта": - если к концу 60-х установилось примерное равновесие стратегических вооружений между Востоком и Западом, то к концу 70-х СССР достиг чистого преимущества; - если два послевоенных десятилетия советская империя переживала кризис и была вынуждена подавлять волнения в Восточной Европе (ГДР в 1953-м, Венгрия в 1956-м, Чехословакия и Польша в 1968-м), то за десятилетие детанта она стабилизировалась; - если за тот же период коммунизм распространился только на два Государства - Кубу и Северный Вьетнам, то за десятилетие "детанта" исчезла с лица земли целая дюжина некоммунистических Государств (Ангола, Эфиопия, Афганистан, Южный Йемен, Сомали, Мозамбик, Лаос, Камбоджа, Южный Вьетнам, Бирма, Никарагуа), не считая прокоммунистические режимы в мало кому известных странах типа Гренады, Островов Зеленого Мыса или Мадагаскара, а "национально-освободительные" движения активизировались ещё в десятке стран, (Сальвадор, Гватемала, Ливан, Намибия, Чили и т.д.). Добрая сотня миллионов людей. Но самым страшным, результатом "детанта" был паралич воли к сопротивлению, поразивший страны Запада. Это была, если хотите, эпидемия нравственного СПИДа, из-за которого на вид здоровые страны потеряли иммунную реакцию на враждебные бациллы И произошло это не в последнюю очередь из-за позиций США - одним бы европейским социал-демократам так не преуспеть. "У других Государств был более длительный, нежели у нас, опыт в использовании силы для поддержания мира. Однако они уже не так сильны, как раньше, - пишет Никсон - Поэтому, следовательно, мир смотрит теперь на США Он смотрит на нас сегодня со страхом и тревогой, по мере того, как страна за страной перестают быть оплотом против советской экспансии, а Соединенные Штаты то ли онемели в нерешительности, то ли закоснели в своей благопристойности и потому либо неспособны, либо не хотят действовать". Конечно, при всех их ошибках, винить в этом одних Никсона с Киссинджером было бы несправедливо. Придя к власти в разгар антивоенной истерии, а точнее - в разгар бунта, когда старая "элита" практически уже капитулировала, а новая рвалась занять господствующие позиции любой ценой, администрация Никсона пыталась стабилизировать положение путем компромисса, прежде всего с этой новой "элитой". Советская экспансия даже в Европе, тем более в с гранах Третьего мира, отошла на второй план Ими просто пожертвовали Спасать надо было Америку, буквально раздираемую на части, отсюда и шизофренический характер внешней Политики США того периода Отсюда же и падение самого Никсона как символ полной победы новой "элиты", и последующее разрушение старых институтов власти президентства, армии, ЦРУ. Власть перешла к институтам, традиционно контролируемым левыми к прессе, телевидению, "общественным организациям" и - в той мере, в какой он контролировался новой "элитой", - Конгрессу. "Величайшей переменой в положении правящего класса Америки явилась передача громадной, невиданной власти в руки средств массовой Информации, пишет Никсон. - Однако крах правящего класса сказался и за пределами интеллектуальной и информационной "элиты" Некогда лидеры "большого бизнеса" были бастионом надежности и силы американской нации, поскольку обладали предельной независимостью. Теперь же, за исключением отдельных, достойных восхищения примеров, они имеют жалкий вид (...), громадные корпорации превратились в громадные бюрократические Системы, а сами лидеры сделались отъявленными бюрократами. Не многих крупных лидеров нынешнего бизнеса я бы выпустил на ринг сразиться с битюгом Брежневым" Естественно, рожденная в грехе антиамериканской кампании, а по сути - в грехе предательства интересов Запада вообще и своей страны в частности, эта новая американская "элита" была просоветской (чего и до сих пор сказать вслух в США - упаси Боже ну как же, опять "маккартизм"!) Даже Никсон, не стесняющийся в выражениях при описании новой "элиты", так далеко не идет "Если Америка проиграет Третью Мировую войну, это произойдет по причине несостоятельности её правящего класса Это, в частности, произойдет по причине выявления, прославления и утверждения в правах неких "всезнаек" этих чрезмерно восхваляемых дилетантов, которые провозглашают новейшие идеи, исторгают новомодные протесты и с которыми восторженно носятся средства массовой Информации, их же и породившие Уделяемое им, а также их "деяниям" внимание романтизирует банальщину и обращает в банальность всякую серьезную тему Сводит публичную дискуссию до уровня карикатуры. Какую бы тему ни взялась обсуждать эта публика, - антивоенную, антиядерную, антимилитаристскую, антикоммерческую, - практически всегда трактовка оказывается противостояний интересам Соединенных Штатов в перспективе Третьей Мировой войны. Подобные всезнайки готовы чуть что громогласно высказывать свое суждение, и каждое их суждение воспринимается как новое слово - не потому, что оно авторитетно, а потому что сказано знаменитостью Их интеллект глух к возражениям, а собственные аргументы глухи к фактам. Поза - вот что для них самое главное Кое-кто усматривает в мл позе нечто от заговора, подозревая, что все это инсценируется Москвой Ничего подобного. Какой тут заговор, это чистейший конформизм! Был бы заговор, легче было бы найти на них управу. Всезнайки - легион простаков, путеводной звездой которым сияет мода и которых влечет шум рукоплесканий". Все вроде бы верно, но только "моды" эти почему-то неизменно соответствовали советским интересам, а часто и основным направлениям массированной советской пропаганды, описанной выше. Называть это "заговором" или нет - не столь существенно: если большинство и следовало данной моде из конформизма, сами "законодатели мод" уж точно ведали, что творят Слишком очевидна их лживость, слишком упорно и последовательно вбивались в головы американцев просоветские "теории", призванные оправдать любое преступление коммунизма Возьмите наугад практически любую книгу о "холодной войне" и вообще об отношениях Востока и Запада, и вы в этом убедитесь Даже начальный период "холода" после войны, когда Сталин не только проглотил шесть европейских стран (не считая прибалтийских Государств и трети Германии), но и продолжал активно готовиться к следующему раунду "освобождения" Европы, трактуется ими как "западная паранойя". Видите ли, бедняга Сталин всего лишь оборонялся, а Трумэн с Черчиллем истолковали это превратно. "Ну и что такого, - Говорят они, не моргнув глазом, - что коммунисты фальсифицировали выборы в Польше или Чехословакии? Западные союзники сделали то же самое в Италии и Бельгии". А уж период "детанта" они и подавно изображают как сплошное советское миролюбие в ответ на паранойю США В лучшем случае они описывают ситуацию как борьбу двух "сверхдержав" за мировое господство, а вовсе не как противостояние человечества коммунистической заразе, отчего обе "стороны" как бы приравниваются, а пишущий выглядит этаким мудрецом, парящим над конфликтом, словно бесплотный Дух над юдолью печалей. Вот, пожалуй, наиболее яркий образчик, взятый наугад: "Несмотря на последствия китайско-советских расхождений, война по-прежнему представлялась биполярным конфликтом между Советским Союзом и Соединенными Штатами. Элита каждой из стран пребывала в шорах общепринятого самомнения о собственной государственной Системе. Несмотря на использование разнообразных средств с обеих сторон, таких, как смягчение напряженности и разрядка, цель каждой неизменно состояла в торжестве собственной идеологии. Во имя этой цели обе стороны стремились держать под контролем население своей страны, а также других стран, своих сателлитов и приспешников. В пылу идеологического рвения - как по отношению к "свободному миру", так и по отношению к "коммунистическому миру" - обе стороны ничтоже сумняшеся ориентировали в том же направлении своих граждан и манипулировали своими союзниками". Этот прием Лжи, получивший впоследствии название "доктрины морального равновесия", вообще весьма типичен для левых, особенно академических кругов (тот же метод они применяли и в 80-х, приравнивая, например, советскую оккупацию Афганистана к американской операции на Гренаде). Невольно это напоминает мне старый еврейский анекдот о двух приятелях, встретившихся после длительной разлуки; - Ну, как жизнь? Что нового? - спрашивает один. - Да так себе, - отвечает другой. - Вот устроился лакеем к барону Ротшильду. - Так это ж хорошо! - Да как тебе сказать? Он... ну, в общем, спит с моей женой. - Так это плохо. - Да как тебе сказать? Я ведь тоже... того... сплю с его женой. - Так это хорошо. - Да как тебе сказать? У моей от него дети... - Так это плохо. - Да как тебе сказать? У его жены тоже ведь от меня дети. - Так это хорошо. Вы - квиты. - Да как тебе сказать? Не совсем: я-то произвожу ему баронов, а он-то мне - бедных евреев... Нежелание левых признать уже в наше время тот простой факт, что никакого "морального равновесия" с тоталитарным монстром быть не может, что он в результате только плодит ГУЛАГи и разрушение, само по себе очень показательно. Если в 20-е - 30-е годы ещё можно говорить об их наивной вере в идеалы социализма, о чистосердечном заблуждении, то после войны, а уж тем более в 70-е - 80-е годы перед нами сознательная Ложь, фальсификация. Разница столь же существенна, как между убийством в состоянии аффекта и хладнокровным убийством с корыстными целями. Думаю, этот водораздел пришелся как раз на годы "детанта", после которых "честных левых" уже не осталось: одни, поумнев, поправели; другие же остались защищать свое место под солнцем, свои небоскребы и лимузины, свое положение и влияние в обществе всеми Правдами и неправдами. И то сказать - после Солженицына, после наших процессов и кампании за права человека просто невозможно было не знать, что представляет из себя советский режим. А уж приравнивать Афганистан к Гренаде мог только совершенно бесчестный человек, которому глубоко наплевать на весь мир и все его страдания - хоть там, хоть здесь. 8. Поправка Джексона Теперь, вспоминая то время да просматривая документы ЦК, не сомневаешься, что период "детанта" был самым опасным для нашей цивилизации. До полного господства в мире коммунизму оставалось не более полшага. Но. будучи уверены в своей конечной победе и в том, что время работает на них, советские вожди не хотели торопиться, терпеливо выжидая момента и устраняя последние препятствия. И, как ни странно это сознавать, мы со своей кампанией в защиту прав человека оказались в ту пору чуть ли не единственной помехой на их пути. Помехой тем более досадной, что в их глазах она была воистину ничтожной: ведь, по-марксистски рассуждая (а иначе они рассуждать не умели), Запад был уже у них в кармане, коль скоро и "капиталисты", и "подвластные им правящие круги" уже капитулировали. Игра, однако, была тонкой, требовала осторожности, дабы не пробудить жертву, - нечто вроде гипноза, при котором даже назойливо жужжащая муха может сорвать все усилия. Чем-то наподобие такого овода, кружащего надо лбом задремавшей жертвы, мы и оказались: и пришибить нельзя, и оставить опасно. Более того, мы таки заставили их из наступления перейти в оборону, что при наших ничтожных силах было просто чудом. Обороняться же коммунисты никогда не умели. Да и какая может быть оборона в идеологической борьбе? Тот, кто обороняется, уже проиграл. Сказалось, конечно, и их однобокое, "марксистское" понимание западной Демократии, практически не учитывающее такую внеклассовую силу, как общественное мнение или человеческая Совесть. Между тем, как ни странно это звучит в наше циничное или прямо бессовестное время, тогда, в 60-е - 70е годы, ещё достаточно находилось людей, для которых выражение "права человека" не было пустым звуком. Причем - что, быть может, ещё важнее такие идеалисты находились и "слева", и "справа", и "сверху", и "снизу", совершенно непредсказуемо ни с классовой, ни с политической точки зрения. И, как бы ни были циничны, скажем, лидеры европейских социал-демократов, а тем более коммунистов, но и в их партиях и особенно среди избирателей таких идеалистов набиралось достаточно, чтобы заставить лидеров на них оглядываться. Словом, наше тогдашнее движение было на редкость разноцветным, никак не укладывающимся в привычные рамки "левых - правых". И если, например, во Франции "правое" правительство Жискар д'Эстена бросилось в объятия Брежнева, то "левая" Интеллигенция оказалась нашим ближайшим союзником. Франция была, пожалуй, первой западной страной, где начался процесс осмысления Интеллигенцией её ответственности за преступления коммунизма, начатый под влиянием "Архипелага ГУЛАГ" группой "новых философов". А летом 1977 года, во время визита Брежнева в Париж, это движение достигло своей кульминации, символически отмеченной "рукопожатием века": на приеме в зале Рекамье, устроенном нам французской Интеллигенцией, Жан-Поль Сартр и Раймон Арон впервые за многие десятилетия пожали друг другу руку. И, наоборот, в Германии или Англии, где правительства были "левыми", нашим союзником была скорее консервативная оппозиция, хотя, конечно, только ею дело не ограничивалось. Всегда находились честные люди любых политических убеждений Особенно ярко это проявлялось в Италии там даже коммунисты считали своим долгом демонстрировать Москве свое неудовольствие. И Либералы, и социалисты, а позднее радикалы - все внесли свою лепту в наше дело Общественное мнение Запада было в этой войне на нашей стороне, хотел того истеблишмент или нет В США, где, как мы помним, "элита" жаждала дружбы с Москвой, ей, тем не менее, тоже пришлось считаться с этой силой Вопрос прав человека оказался там катализатором самых различных сил и тенденций, а борьба сконцентрировалась вокруг так называемой "поправки Джексона-Вэника", запрещавшей правительству предоставлять СССР статус наибольшего благоприятствования в торговле именно из-за гражданско-правовой проблемы эмиграции из Советского Союза И, хотя проблема была достаточно узкая, касавшаяся ограниченной группы людей, все отлично понимали её принципиальную важность С одной стороны, этот статус, дав СССР неограниченный доступ к кредитам, способствовал бы укреплению советской военной мощи, что уже само по себе было крайне нежелательно С другой - идея как-то связать "детант" с политическими изменениями в СССР носилась в воздухе, а обусловить расширение контактов между Востоком и Западом, особенно в сфере экономики, обязанностью соблюдать права человека подсказывал здравый смысл. И как ни бился истеблишмент, как ни старались советские, а обойти поправку Джексона им так и не удалось А старались и те, и другие весьма изрядно: судьба "детанта", казалось, зависела от исхода этих дебатов. В разгар борьбы, незадолго до окончательного голосования в Конгрессе, объявился, как по заказу, наш старый знакомец Жорес Медведев, у которого, как мы помним, по чистой случайности идеи часто совпадали с идеями Андропова, и был тотчас приглашен свидетельствовать в сенатскую комиссию по иностранным делам её председателем, известным "Либералом" сенатором Фулбрайтом. Заявив для начала, что говорит как бы и не сам по себе, а "фактически представляя определенную группу Либералов в Советском Союзе" (кого бы это он имел в виду? должно быть, своего брата?), Жорес Александрович поведал сенаторам, что - давление на советское руководство из-за рубежа только тогда эффективно, когда исходит от "дружественной" страны, являющейся важным торговым партнером СССР, - зависимость СССР от иностранной помощи сильно преувеличена, а от ограничений в торговле пострадают в основном простые люди, - таким образом, поправка Джексона будет расценена советским правительством и большинством населения как умышленное оскорбление "Она будет воспринята советским правительством как некая провокация с целью прекращения всяческих благих начинаний, появившихся в результате Политики, проводимой США в последние годы. Таким образом, я считаю, что эта поправка, если она станет законом, не только не подвигнет Советский Союз на дальнейшие уступки, но заставит советское правительство отказаться от позиции, занимаемой им в данный момент, и процесс эмиграции постепенно снизится почти до нулевого уровня. Другие либеральные реформы станут продвигаться с ещё большим трудом, и, на мой взгляд, результат в Советском Союзе будет скорее негативный, чем позитивный". Более того, уверял сенаторов Жорес Александрович, разговоры о политических репрессиях в СССР тоже сильно преувеличены: "...просто в силу того, что в зарубежных странах проявляется гораздо больший интерес к внутренним проблемам советской жизни в желании оказать поддержку репрессируемым и при этом даже самые незначительные факты рассматриваются как примеры тоталитарной Политики в Советском Союзе. (...) Ведь то, что Советский Союз - отнюдь не демократическая Система, широко известно, а коль скоро это так, советское правительство продолжает применять силу и репрессии против некоторых групп Диссидентов. Но нельзя игнорировать и тот факт, что иные Диссиденты, которые также критикуют правительство с политических, научных и экономических позиций, что было бы немыслимо нескольку лет тому назад, получили возможность свободно высказываться и публиковать свои произведения в зарубежной печати без каких-либо особых серьезных осложнений для себя" (И кто бы это мог быть, кроме его брата?) Все это, разумеется, благодаря "детанту", который "содействовал либерализации взглядов правительства, так что те, кому сейчас нелегко, обнаружат, что отныне в Советском Союзе станет безопаснее критиковать правительство с политических позиций" Даже Цензура, хотя все ещё свирепая, "становится все менее и менее активной, и поскольку возможно улучшение отношений Советского Союза с другими странами, то Цензура в дальнейшем ещё более ослабнет" Да и вся цель "детанта" - улучшить уровень жизни простых людей. "Правящая верхушка, свергнувшая Хрущёва, предприняла более серьезные шаги к улучшению экономического положения Советского Союза и к подъему жизненного уровня в стране. На мой взгляд, прежде всего по этой причине советское правительство стремится улучшить торговые отношения с Соединенными Штатами и другими странами" Ну а коммунистическая идеология существует лишь для внутреннего пользования, как средство контроля над населением, "ею пользуются для внутренних целей, и в настоящее время в международных вопросах коммунистическая идеология выступает не слишком активно". Так что другим странам бояться нечего, да и внутри страны в будущем "организованная оппозиция, которая, возможно, возникнет в виде небольшой социалистической партии, также будет встречена с терпимостью (...), и тем самым правительство продемонстрирует, что оно способно лояльно воспринять открытую и узаконенную оппозицию проводимой им Политике" "Сама партия - уже не тот монолит, каким была десять лет тому назад или в сталинскую эру Даже внутри партии можно обнаружить различные подходы к проблемам внешней и внутренней Политики. В партии есть Либералы, есть консерваторы, есть новые сталинисты ( ) Таким образом я считаю, что теперь Советский Союз представляет собой такую страну, в которой политическая ситуация пусть медленно, слишком медленно, но меняется в сторону демократизации, хотя сам факт неспешности этого процесса весьма огорчителен. Недовольство этим проявляется в гневных протестах Запада, а также русских Либералов, которым бы очень хотелось значительно ускорить процесс перемен. Но мне кажется, что ожидать быстрых перемен нереалистично, и следует признать, что даже медленная демократизация Советского Союза - это уже весьма хороший знак, свидетельствующий о прогрессе в международной обстановке, и только это дает нам возможность надеяться, что отношения между Советским Союзом и Америкой могут быть в будущем улучшены. Надеюсь, что смогу стать свидетелем этого, так как считаю, что хоть все движется медленно, но не безнадежно, и мне кажется, что года через три, четыре или пять мы с вами станем свидетелями более серьезных перемен в Советском Союзе. Мне кажется, что если стороны не будут чинить друг другу препятствий на пути этого развития, препятствий ненужных, чуждых национальным интересам как Америки, так и России, то отношения между нашими странами будут постепенно улучшаться". Если же такие ненужные препятствия (как, например, поправка Джексона) будут созданы, "провал этого курса повлечет за собой появление более жестких Политиков" при смене советского руководства. В своем письменном заявлении, представленном сенатской комиссии, Жорес Александрович ещё более откровенен: "Ограничения Демократии, существующие в Советском Союзе, случаи репрессий и преследований Диссидентов, сверхподозрительность Цензуры и прочие печальные факты не являются сами по себе непременным свойством социализма как Системы - это пережитки прошлого, результат инерции. Патологический страх коммунистической агрессии, порой столь ощутимый в Соединенных Штатах, также является результатом инерции эпохи "холодной войны", когда даже в Америке многие демократические принципы были попраны. (...) Инерция прошлого, в особенности инерция страха перед более тесным сотрудничеством этих двух стран, в будущем ослабеет. Мы не можем в данной связи пренебречь мнением, часто высказываемым критиками естественного развития нормальных торговых отношений между Советским Союзом и Соединенными Штатами Они считают, что СССР в результате подобного развития отношений получит большое преимущество и это позволит ему в дальнейшем усилить свой военный потенциал, а в конечном счете приведет к усилению вышедшего из-под контроля военного противника. В частности, эту мысль высказал Андрей Сахаров в своем интервью западным корреспондентам 21 августа 1973 года. Идея слишком умозрительна. (...) можно ли назвать нынешнюю Политику Запада в отношении Советского Союза "новым Мюнхеном"? Мне кажется, что такое мнение ошибочно. Безотносительно к Советскому Союзу можно привести множество примеров из истории, демонстрирующих, что в условиях, когда тоталитарное общество сталкивается с экономическими проблемами, "которые самостоятельно разрешить неспособно", подобная ситуация приводит к милитаризации общества и затем к военным конфликтам. Государство, которое способно разрешить свои экономические и прочие внутренние проблемы, не может быть агрессором. Подобное глобальное сотрудничество между двумя Системами сводит возможность военного конфликта между ними к минимуму; к тому же основной целью советской Политики является, безусловно, некое равновесие сил, а не мировое господство". Казалось бы, куда уж яснее? Но сенатору Фулбрайту и этого мало: "Председатель: Позвольте мне несколько уточнить. Вам представляется, что в целом улучшение отношений между Советским Союзом и нашей страной постепенно приведет к демократизации, как, мне кажется, вы сказали, в рядах коммунистической партии? При том, что нет никакой оппозиции, партия претерпит некие внутренние изменения, которые повлекут за собой менее репрессивную внутреннюю Политику, я вас правильно понял? Д-р Медведев: Да, на мой взгляд, если провалится Политика детанта, это может вызвать более негативные явления в Политике правящей верхушки КПСС. (...) и поэтому я думаю, что улучшение отношений между Советским Союзом и Америкой послужит поддержкой прежде всего либеральных слоев партии. (...) Председатель: Вы сказали: в рядах партии и даже в самых верхних эшелонах этой организации, - неужели партия настолько разнородна? Разве между ними нет единства? Разве советское правительство не представляет собой единого монолита? Д-р Медведев: Да, именно так, правительство не является монолитным! (...) Среди членов политбюро есть люди умеренных взглядов, можно сказать, настроенные проамерикански, стоящие за разрядку, а есть и более жесткие, которые все ещё считают, что Советскому Союзу необходим железный вождь и монолитно спаянная партия... Председатель: Вы хотите убедить меня, что советское правительство не заинтересовано в экспорте Революции в другие страны, что это Государство не настроено революционно? Им нужна стабильность в других Государствах, я правильно понял? Д-р Медведев: Да, я считаю, что им нужна стабильность в других Государствах. (..) Председатель: По-моему, не так давно Эрих Фромм говорил, что Советский Союз - Государство реакционное, консервативное. Как вы считаете, насколько его оценка соответствует действительности? Д-р Медведев: То, что Советский Союз - реакционное Государство? Председатель: Реакционное, консервативное, так он его, по-моему, охарактеризовал. (...) Фромм имел в виду их международную Политику Иными словами, его точка зрения не совпадает с тем, что вы говорите По-вашему, они не стремятся расшатать международную обстановку Они предпочитают иметь дело с дружественными Государствами и стабильными правительствами. Они не пытаются разжечь Революцию в других странах Д-р Медведев: Да, мне все представляется именно так! Советский Союз, по-моему, предпочитает стабильные правительства, но именно стабильные правительства демократической ориентации, такие, как, скажем, в Великобритании или Америке. Не ту стабильность, которая имеет место в Испании или Председатель: В Португалии? Д-р Медведев: Ну да, или в Уганде, или в какой-либо другой стране, управляемой диктатором (...) Председатель: Проблема эмиграции стала такой злободневной в нашей стране, а вы так красноречиво описали последствия нашего преувеличенного внимания к этой проблеме Если я правильно понял, вы утверждаете, что не так важна сама проблема эмиграции, как полная свобода выезжать из страны и особенно возвращаться в неё Именно ото вы считаете наиболее существенным Из этого я могу заключить, что последнее событие в Конгрессе может сказаться негативно на Политике советского правительства, что поправка Джексона возымела провокационное действие и Советы решат, будто этот шаг произведен не в русле улучшения отношений, и он даже не будет содействовать большей свободе эмиграции. Я правильно вас понял? Д-р Медведев: Да, вы поняли правильно (...) Председатель: Вы считаете, что именно статус наибольшего благоприятствования так важен для русских? Он важен для них применительно к торговле или это просто вопрос престижа? Д-р Медведев: Мне кажется, это вопрос престижа, и не только для советского правительства, но также и для страны, для советского официального мнения об американском правительстве (...) Если эта поправка будет принята, она будет расценена не только как экономическая санкция, но как победа консервативных и реакционных сил в американской Политике в отношении к СССР По-моему, это может означать определенный прецедент и явится свидетельством того, что сложившиеся между двумя Государствами отношения испорчены всерьез и надолго (...) Председатель: Вернемся к вопросу, который мы до этого обсуждали вы считаете, что разрядка, как мы её понимаем, - нормализация отношений между нашей страной и Россией - не приведет к усилению там репрессий, как полагают некоторые, те, кто выступает против движения к процессу разрядки Как я понял, вы считаете, что нормализация отношений может привести к расширению свобод в Советском Союзе, например, к более свободному положению с выездом Я правильно еж понял? Д-р Медведев: Да, вы поняли правильно, это способствовало бы большему положительному влиянию с этой стороны, и тогда Американская академия и прочие организации возымели бы там большее влияние, чем сейчас, когда они протестуют против некоторых репрессий, направленные против Интеллигенции в Советском Союзе На мой взгляд, улучшение отношений между Советским Союзом и Америкой уменьшило бы репрессии в Советском Союзе, в то время как ухудшение может привести к тому, что СССР станет более закрытым Государством, где средства внутренней Политики станут носить скорее репрессивный характер, не говоря уже о вероятности усиления власти за счет более консервативных сил" Теперь, зная последующие события, смешно читать эти показания - они не более, чем курьез. Однако тогда, в разгар борьбы, было не до смеха ведь это Говорят не Арбатов с Примаковым, а известный "ученый-Диссидент", не забывающий время от времени упомянуть о своей дружбе и с Сахаровым, и с Солженицыным. И говорится это не где-нибудь, а в Сенате США, от мнения которого зависит судьба "детанта" 9. Отбились Словом, это было ровно то, что хотел услышать леволиберальный истеблишмент США И пошла писать советология о "голубях" и "ястребах" в политбюро, об их борьбе, в которой не дай Бог помешать "голубям" Хотя, разумеется, назвав, кто "голубь", кто "ястреб", не брался и сам д-р Медведев. Но мы-то знаем теперь прочитав протоколы дебатов в политбюро, что самым большим ''голубем" был Андропов. Он же - и самым большим "ястребом". И если бы не мешали всякие "реакционеры" да "консерваторы", то мудрые американские Либералы, рука об руку с КГБ, создали бы новый мир всеобщего счастья, где совершенно одинаковые люди жили бы до 150 лет, катаясь на велосипедах и потребляя витамины. Как в СССР или Китае... "Председатель: Надо полагать, вы постоянно в курсе положения в Советском Союзе. Кажется, ваш брат сейчас живет в Москве? Д-р Медведев: Да, сэр! Председатель: Вы ведь близнецы? Д-р Медведев: Да, сэр! Председатель: Скажите, улучшается ли экономическое положение в СССР, и как вы считаете действительно ли там наблюдается некий прогресс в повышении жизненного уровня населения? Д-р Медведев: Разумеется! Не только я, живший там, но и всякий, кто приезжает в Советский Союз, может убедиться, что в стране действительно наблюдается серьезный рост экономики. Возможно, это происходит не так быстро, как хотелось бы, однако уровень жизни все-таки повышается, притом в разных областях. В производстве продуктов питания вследствие нескольких неурожаев у нас были проблемы, в 1972 году и в предшествующие годы, но мне кажется, что даже и в этой области ситуация теперь улучшается. Если взять другие жизненные условия, такие, как быт, жилищное строительство, производство автомобилей, дороги и прочее, то и тут положение в последние годы значительно улучшилось (...) Председатель: Если я правильно информирован, вы проявляете особый интерес к геронтологии? Вы занимаетесь специальными исследованиями в области геронтологии? Это верно? Д-р Медведев: Да, сэр! Председатель: Можете ли вы, сказать, что уровень питания в России в целом улучшился и что средняя продолжительность жизни там растет так же быстро, как и в других странах мира? Д-р Медведев: Я бы сказал, что уровень питания в России не столь высок, как здесь, но все дело в том, что геронтологи высказываются за ограничения в питании, так как это способствует продлению жизни. Председатель: В мире слишком много тучных людей. Продолжительность жизни у тучных короче, чем у худых Д-р Медведев: Тучные умирают раньше, и, если не ограничивать себя в еде, это плохо скажется на здоровье и на продолжительности жизни Вот почему некоторые ограничения в этой области необходимы, а согласно геронтологической статистике, у американцев, увы, самый высокий уровень сердечно-сосудистых и склеротических заболеваний Многие считают, что причина этому - малоподвижность, поскольку у вас привыкли ездить на машине, когда можно пройтись пешком, а также потому, что у вас много едят, что также вовсе делать необязательно. Председатель: В Китае я видел, как многие ездят по улицам на велосипедах. У пекинцев, как мне показалось, более здоровый вид, чем у ньюйоркцев Это укладывается в вашу теорию? Д-р Медведев: Я думаю, да. Председатель: Езда на велосипеде укрепляет здоровье? Д-р Медведев: Безусловно; кроме того, вы можете убедиться, что население таких районов, как Грузия, также отличается крепким здоровьем. Не думаю, что будет преувеличением сказать, что человек способен прожить до 150-160 лет (..) Председатель: Согласны ли вы с мнением Лайнуса Полинга по поводу витамина С? Д-р Медведев: Несогласен; я бы сказал, что Полинг весьма преуспел в стимулировании производства витамина С в вашей стране, но в смысле продления жизни ему продвинуться не слишком удалось Председатель: Вы не считаете, что витамин С весьма полезен? Д-р Медведев: Не думаю, что он может серьезно повредить здоровью, однако... Председатель: А витамин Е? Д-р Медведев: Так же и витамин Е. Хотя с ним стоит обращаться осторожней, чем с витамином С. Если принимать витамин Е в больших количествах, это, пожалуй, может привести к непредсказуемым последствиям в сфере обмена веществ. В этом смысле витамин С менее опасен. (...) Председатель: А какого вы мнения о сахарозе? Раз уж мы, джентльмены, обратились к этой теме, скажу, что меня поразил весьма здоровый вид китайских школьников, в особенности их здоровые зубы, на что мне прямо было сказано, что они совсем не употребляют рафинированного сахара. Д-р Медведев: Что касается сахарозы, то для нормального обмена веществ нам требуется лишь незначительное количество углеводов, и, если вы едите больше, чем надо, они просто, не впитываясь, выходят из организма вместе с мочой. (...) Председатель: Надеюсь, вы простите мне мое праздное любопытство Просто мы с женой постоянно спорим на эту тему, и мне захотелось воспользоваться мнением специалиста. Оно послужит нам жизненным подспорьем". Ну, помечтали о светлом будущем, а наговорившись вдосталь о моче, почках и проблеме перенаселенности планеты (с которой, увы, никто ничего не хочет делать до тех пор, пока не станет слишком поздно), перешли опять к ядерным вооружениям. "Председатель: Очень многие придерживаются аналогичного мнения по поводу гонки вооружений. Надо, чтобы разразилась атомная война, иначе проблема вооружения нас всерьез не затронет. Д-р Медведев: Да, вы правы, но вся беда в том, что мы привыкли жить в условиях гонки вооружений, а в Советском Союзе никто не сознает, каких громадных средств стоит гонка вооружений, так как все это держится в величайшем секрете. Председатель: У нас это сознаётся, но при этом все остается по-прежнему. Д-р Медведев: Да, сами виноваты! (Смех) Председатель: Что бы вы посоветовали нам в этой связи? Понятно, что это наша проблема, но пока мы никак не можем с ней справиться/ Только что, если я не ошибаюсь, на рост вооружения было ассигновано 90 миллиардов долларов. Д-р Медведев: В России люди даже не подозревают, сколько денег/идет на вооружение; нам это неизвестно. Как правило, в русле официальной пропаганды советское правительство постоянно заявляет, что с каждым годом военный бюджет постоянно сокращается, и если Верховный Совет выделяет 5, 6 или 8% государственного бюджета на армию, люди не понимают, сколько это на самом деле, и кроме того не отдают себе отчета в том, что эти цифры далеки от действительности. Председатель: У нас та же проблема. Нам постоянно Говорят, что эти расходы меньше валового национального продукта, хотя валовой национальный продукт - это совсем не тот критерий, с помощью которого можно оценивать такие вещи. (...) Нас дурят иным методом, только и всего. У нас людей обманывают по-другому. Но эту проблему я нахожу крайне насущной. В свете этого трудно быть оптимистом в отношении будущности человечества, верно? Д-р Медведев: Вы правы". По счастью, были и другие люди в Америке, кроме тех, кто мечтал радикально улучшить человеческую природу в сотрудничестве с Кремлем Именно благодаря их усилиям поправка Джексона была принята, а кампания в защиту прав человека в СССР только усилилась. Не в последнюю очередь по этой причине Хельсинские соглашения 1975 года включали в качестве неотъемлемой части обязательства соблюдать права человека. Это, несомненно, была уступка общественному мнению, не более чем лицемерие: и та, и другая сторона отлично понимали, что обещания останутся лишь на бумаге. Ровно в то же время, как мы помним, Андропов информировал политбюро о том, что без репрессий советский режим существовать не может, а через несколько лет аресты членов Хельсинских групп вызывали лишь "тревогу" западных правительств. Но сила общественного негодования была столь велика, что не включить права человека в эти соглашения было невозможно. Более того, идея прав человека оказалась для США в послевьетнамский, послеуотергейтский период единственной идеей, объединяющей расколотую страну; по крайней мере, так оценили тогда успех избирательной кампании Картера, объявившего её своей платформой. Даже новая американская "элита", во многом сложившаяся под влиянием движения за гражданские права негров, не могла её игнорировать Получалась, таким образом, парадоксальная ситуация арест небольшой группы "хельсинцев" оказался вызовом всему миру и поставил под угрозу весь процесс "детанта", все его "достижения". "Кремль дал Западу знать, что права человека - это его дело, - писала "Интернейшнл геральд трибюн". - Возможно, здесь Кремль сделал ошибку (...) Попросту отменив треть Хельсинских соглашений, Кремль стер все остальное и вырыл пропасть между собою и Западом" Тысячи западных ученых объявили о научном бойкоте СССР, посыпались парламентские резолюции, а в американском Конгрессе всерьез обсуждалась возможность выхода США из Хельсинских соглашений, прекращение культурного обмена и даже приостановка переговоров о сокращении ядерных вооружений (ОСВ-2). "Я верил, что в Хельсинки стоило попытаться: Советы хотели закрепить установленные силой границы, и мы с неохотой пошли на это, так как считали, что достигнем прогресса в области прав человека, - заявил сенатор Паквуд. СССР ведет себя не так, как обещал, и поэтому США должны взять на себя инициативу и вместе с нашими союзниками признать Хельсинские соглашения, такими, какими они всегда и были, - пустыми и недействительными". Наконец, американский Сенат по предложению сенатора Джексона выдвинул арестованных "хельсинцев" на Нобелевскую премию мира, что было поддержано парламентами многих стран. Реакция в США была гораздо сильнее, чем в Европе, и американские представители на Белградской встрече практически оказались в изоляции: они единственные требовали открытого осуждения СССР. Включенный в делегацию представитель американских профсоюзов АФТ-КПП Сол Чайкин подвергся даже особым нападкам советских представителей за "попытку отравить атмосферу": он всего лишь передал приглашение Сахарову от главы профсоюзов Джорджа Мини быть гостем предстоящего съезда профсоюзов США и - вот ведь наглость! - потребовал ответа Европейцы, впрочем, тоже счастливы не были: все ведь шло так гладко, так пристойно без этого янки... Нет, не капиталисты, не "реакционеры" встали на пути "детанта" в Америке, а люди из народа - профсоюзники типа Джорджа Мини, первым вынесшего свой приговор этой Политике капитулянтства и предательства "Детант - это мошенничество" Этот мощный старик, начавший свою деятельность простым водопроводчиком, а под конец возглавлявший объединение 16 миллионов американских рабочих, был в моем представлении олицетворением всего того добротного и достойного уважения, что когда-то создало великую страну - лидера свободного мира "Мы живем в странное время. В такое время, когда человек, целиком построивший свою политическую карьеру на яром антикоммунизме, может сегодня стать президентом, а назавтра превратиться в главного адвоката односторонних уступок Советскому Союзу, - говорил он на тех же слушаниях в сенатской комиссии по иностранным делам, где Жорес Медведев толковал про "голубей" в политбюро. - Мы живем в эпоху, когда президент компании "Пепси-Кола" приходит в экстаз от Леонида Брежнева и заявляет, что этот человек его необыкновенно поразил "своим чистосердечием и искренностью, а также своей открытой приверженностью не только делу мира, но и (...) стремлению сделать жизнь в своей стране богаче"". И, как ни странно, он - без университетских дипломов и ученых степеней - понимал международную Политику гораздо лучше, чем все американские профессора вместе взятые. "Я не собираюсь возлагать всю вину за мировые проблемы на Генри Киссинджера, но, в конечном счете, я утверждаю, что вопрос о правах человека на этой земле зависит от силы - экономической, военной, моральной силы Соединенных Штатов Америки. Если мы дрогнем, свобода повсюду пошатнется". Конечно, наш успех продолжался недолго: к концу 1979 года и советские, и западный истеблишмент вполне оправились Не выдержал и Картер такого давления со всех сторон, "смягчил" свой курс. "Этот курс был смягчен отчасти из-за увеличившегося в Вашингтоне понимания, что Кремль не откажется от своих намерений расправиться с теми, кому покровительствуют американцы, - писала "Вашингтон пост" - необходимо сочетать поддержку прав человека за границей с пониманием условий, в которых они могут быть реализованы. Это требует определенной самодисциплины при разногласиях, вызывающих гнев американцев по поводу злоупотреблений, имеющих место в других странах, особенно в СССР. США не должны помогать создавать мучеников. Единственное, что можно сделать, - это расширить диапазон индивидуальных свобод, а для этого надо добиться сохранения возможности прогресса в других областях" Как видим, восторжествовала точка зрения, не слишком отличная от идей Жореса Медведева и его "либеральных" друзей. Но дело, разумеется, было не в идеях, а в совпадении интересов и левого американского истеблишмента, и их социалистических "союзников" в Европе, и советских вождей. Картер просто капитулировал под их совместным натиском. Даже научный бойкот, беспрецедентный по своему размаху, и то научились обходить к 1979 году: решением ЦК было даже признано "нецелесообразным вступать в полемику с организаторами новой антисоветской кампании", поскольку "многие ведущие американские ученые и научные центры проявляют интерес к советской науке и сотрудничеству с нашими научными учреждениями" В конце 1978 - начале 1979 гг. Академия наук СССР провела переговоры с руководителями Национальной академии наук США, Американского совета познавательных обществ, Национального бюро стандартов США, фирмы "Филлипе Петролеум". Состоялась сессия советско-американской совместной комиссии по Мировому океану. На этих переговорах американская сторона проявила внимание и конструктивный подход к дальней-шему развитию научного сотрудничества. Подписаны новые долгосрочные соглашения. А тем временем западные "правозащитные" организации, сыгравшие столь важную роль в нашей кампании, постепенно прибрала к рукам здешняя левая "Номенклатура", ради пущей объективности занявшаяся правами человека - в основном в несоциалистических странах. Возникла целая "правозащитная" отрасль бюрократии, куда нам пути оказались заказаны в силу нашей "необъективности". Стало невозможно сказать что-либо критическое о Советском Союзе, не сказавши в десять раз больше о Южной Африке, Чили или Иране. И, глядишь, какая-нибудь "Хельсинки уотч" важно, на хорошей бумаге да за хорошие зарплаты, публикует отчет о нарушениях прав человека в мире: три нарушения в СССР и одиннадцать - в США. Только диву даешься: откуда они взялись, эти "правозащитники"? Истеблишмент приспособился, нашел способ похоронить всю тему, заполонив её своей фиктивной "деятельностью": какие-то комиссии по правам индейцев, женщин, мексиканцев, микронезийцев и прочих "меньшинств", реальных и вымышленных (в отчете о слушаниях в Хельсинской комиссии Конгресса США за 1979 год я насчитал добрых два десятка таких организаций, лиг, фондов, ассоциаций и союзов). "Права человека" как тема оказалась похищена и надолго сделалась знаменем левых. Нас же туда и пускать перестали. Легко себе представить, как могли бы сложиться 80-е годы, если бы не наше назойливое жужжание, заставившее советских стратегов потерять столько времени, а главное - хоть и ненадолго, но потерять инициативу в своем "мирном наступлении": - как, раздираемые внутренним конфликтом, да ещё и вынужденные унимать "Революции" на своих латиноамериканских "задворках", США оказались бы не в состоянии гарантировать безопасность Европы; - как нефтяные источники Персидского залива и минеральные ресурсы Южной Африки оказались бы под советским контролем через посредство окруживших их просоветских режимов; - как, наконец, беззащитная Европа, социалистическая и "нейтральная", управляемая коммунистическими Квислингами, поневоле оказалась бы индустриальной базой всемирного рая. В общем, то, что не удалось ни Ленину с его "мировой Революцией", ни Сталину с его "освободительной войной", вполне могло выйти у Брежнева с его "детантом". Но было поздно, самые страшные времена уже миновали. Последовавшая вскоре оккупация Афганистана, а затем и польские события 1980-1981 гг встряхнули мир "Детант" кончился. Наступали новые времена эпоха Рейгана и Тэтчер с их программой вооружения, активным антикоммунизмом и демонтажем социализма на Западе. Мир выходил на финишную прямую последнего этапа противостояния. А ещё через десяток лет и поверить было трудно, что мы когда-то буквально висели над пропастью и не оборвались лишь благодаря горстке людей, не поступившихся своей Совестью. Оглавление   www.pseudology.org