М., Алгоритм, 2004 Владлен Георгиевич Сироткин Сталин. Как заставить людей работать Глава 5. Леонид Брежнев: застой или кризис продолжается "Головокружение от успехов": ракеты в европе и афганская авантюра Казалось бы, Хельсинкское совещание стало апогеем détent’a и полным торжеством провозглашаемой Брежневым на всех съездах КПСС и совещаниях коммунистических и рабочих партий Политики разрядки. На практике "старцы" в Политбюро расценили Хельсинкское совещание как якобы крупное геополитическое поражение США и возглавляемого ими блока НАТО, явившееся, в свою очередь, будто бы результатом военной катастрофы американцев в апреле 1975 г. в Южном Вьетнаме. Воспользовавшись "геополитическим вакуумом" в Юго-Восточной Азии — военным поражением США и обострением пограничных споров Китая с объединенным Вьетнамом (дело дошло до локальной Войны на вьетнамо-китайской границе в Северном Вьетнаме), СССР уже 12 мая 1975 г. заключил в Москве "Соглашение об оказании экономической помощи населению Южного Вьетнама", за что получил две военно-морские базы — Камрань и Дананг, куда немедленно направил эскадры военных кораблей из состава Тихоокеанского флота. Однако основной ареной возобновления военной конфронтации СССР и США, несмотря на компромиссное решение германской проблемы (два немецких Государства — ФРГ и ГДР), вновь стала Европа. Не успели высохнуть чернила на подписи Брежнева под Заключительным хельсинкским актом от 1 августа 1975 г., как осенью того же года он и секретарь ЦК по оборонным вопросам "ястреб" Дмитрий Устинов (с 1976 г. — министр обороны СССР), не посоветовавшись с другими членами Политбюро (а зачем — "бормотуха пять звезд" уже набрал вес и, как Хрущёв, с "соратниками" перестал считаться) вдвоем приняли важнейшее военно-политическое решение: обновить, а фактически — полностью заменить размещенный в Восточной Европе парк советских ракет средней дальности действия (конкретно — РДС-4 и РДС-5 на РДС-20 или, по западной терминологии — на СС-20). Даже далеко не оппозиционный Брежневу и очень осторожный "советский Нессельроде" Громыко, напугался. Ведь он хорошо понимал, что "ястреб" Устинов явно "подставляет" Брежнева, подсовывая ему "без серьезного обсуждения" такое важнейшее решение, по существу, торпедировавшее хельсинкские договоренности через несколько месяцев после подписания Акта2. ------------------------- 2 См.: Громыко Анатолий. Андрей Громыко. В лабиринтах Кремля (воспоминания и размышления сына). М., 1997, с. 74.   Опасения Громыко разделял тогда и Андропов. И тем не менее Устинову, ставшему к тому времени министром обороны, с помощью Брежнева удалось протолкнуть в начале 1976 г. через Политбюро свою идею "ракетной модернизации" в Европе, что, разумеется, в значительной степени подорвало "хельсинкский процесс" и весь détente и втянуло СССР в новый виток гонки вооружений в условиях заметного ухудшения экономического положения страны. В 1976-1977 гг. СССР якобы тайно (ракеты перевозили в спаренных пассажирских вагонах, для чего варварски вырезали всю их "начинку", после чего изуродованные внутри и снаружи, т.к. крышу снимали при погрузке и выгрузке, вагоны списывали на металлолом — таких вагонов уничтожили сотни) стал размещать в Восточной Европе СС-20. Конечно, разведка НАТО очень быстро это установила. Оно предприняло контрмеры: повело свою "модернизацию" (решение 12 декабря 1979 г.) — разместить в Западной Европе 108 ракет "Першинг-2" и 464 крылатые ракеты "Томагавк"1. --------------------- 1 Шубин А. В. От "застоя" к реформам. М., 2001, с. 12. В общем, détente начала явно хромать, а вторжение 25 декабря того же 1979 г. советских войск в Афганистан сорвало "разрядку" окончательно. * * * Афганская авантюра 1979-1989 гг., унесшая жизни 14 453 офицеров и солдат советского "ограниченного контингента" и до миллиона афганцев, явила собой последнюю "коминтерновскую" попытку брежневского руководства (вспомним начало: "советизацию" Персии и Польши в 1920-1921 гг.), решить геополитические проблемы противостояния СССР — США с активным применением идеологии. Характерное свидетельство неизменности "коминтерновского догматизма" тех лет, господствовавшего много десятилетий в Международном отделе ЦК КПСС, оставил Нам бывший советский дипломат, в момент вторжения СССР в Афганистан — первый заместитель Громыко в МИД СССР Георгий Корниенко. Накануне вторжения он спросил у Р. А. Ульяновского, зам. руководителя этого отдела: "Неужели можно всерьез считать Афганистан созревшим для Социализма?" — "Да", — ответил Ульяновский, затем почти десять лет идеологически "курировавший" эту авантюру. — Сейчас в мире нет такой страны (включая США? — Авт.), которая не созрела бы для Социализма"2. --------------------- 2 Цит. по: Корниенко Г. М. Холодная война: свидетельство её участника. — М., 1995, с. 190. Корниенко продолжает: "Наши партийные идеологи и международники в лице прежде всего М. А. Суслова и Б.Н. Пономарева (секретаря ЦК и заведующего международным отделом ЦК. — Авт.) сразу же стали рассматривать Афганистан как социалистическую — в близкой перспективе — страну. Подобным людям Афганистан виделся "второй Монголией", перепрыгивающей из феодализма в Социализм" (Корниенко Г. М. Указ. соч., с. 190). Возрожденная при Хрущёве "коминтерновская линия" КПСС — воссоздание с 1962 г. "Ленинской школы" — Института общественных наук при ЦК КПСС, открытие в Москве Университета дружбы народов им. Патриса Лулумбы и т.д. — дополнялась щедрыми валютными субсидиями, причем нередко откровенно террористическим группам в национально-освободительном движении на Ближнем Востоке, в Латинской Америке, в азиатских странах. При "Ленинской школе" в Москве и Подмосковье были восстановлены секретные "лагеря Коминтерна", где готовили шифровальщиков, радистов и специально обученных боевиков-террористов. Возродилась практика 20-30-х гг. помогать "друзьям СССР" (так шифровались в официальных документах компартии мира) через подставные фирмы, как правило созданные резидентурами КГБ за рубежом, переправлять большие валютные средства "друзьям". В Париже, например, был открыт целый "Банк дю Нор" ("Северный банк"), и все вражеские разведки мира, а также "буржуазная" пресса знали: банк субсидирует французскую компартию. Известный советский диссидент Владимир Буковский, по недомыслию организаторов "суда над КПСС" (Г. Бурбулис, С. Шахрай) в 1992 г. допущенный к архивам ЦК и Политбюро, ловко сканировал десятки таких документов за 1962-1984 гг. и опубликовал их в своей сенсационной книге "Московский процесс" (Париж — Москва, 1996), которую в "демократической" России полностью замолчали: на книгу не появилось ни одной рецензии.   Кстати, Буковский в своей книге задним числом "высек" многих "подручных партии", позднее, как флюгеры, сменивших политическую ориентацию и ставших "прорабами Перестройки" и даже "ельцинскими демократами". В частности это касалось Генриха Боровика, в 60-х гг. заведующего бюро АПН в США: "Разрешить тов. Боровику Г. А. провести переговоры с американскими телекомпаниями о передаче программы по Вьетнаму на выгодных для Нас пропагандистских и экономических условиях" (из документов "инстанции", 4 марта 1967 г. — Буковский Вл. Указ. соч., с. 33). Брежневские "коминтерновцы", в частности тот же Ульяновский, изощрялись в теоретических марксистско-ленинских изысках, пытаясь изобразить очередного персидского Кучук-хана, только на этот раз — из Черной Африки, который даже не "перепрыгнул", как в Монголии, а просто "спрыгнул" с пальмы прямо на голову очередного белого посланца из Москвы с сумкой долларов, — как "идущего по социалистическому пути", возглавившего страну "социалистической ориентации" и уж, на худой конец, переплывающего кишащую крокодилами реку Конго в тропической Африке в "некапиталистическом направлении". Нельзя, кроме идеологического догматизма новоявленных брежневских "коминтерновцев", сбрасывать со счетов и обыкновенный партийный бюрократизм: "контора" (Международный отдел ЦК) создана давно, деньги (и даже валюта) на её функционирование отпущены, КГБ СССР к обслуживанию "друзей" подключен, молодых карьеристов, вышедших из комсомольского возраста, из КМО и ЦК ВЛКСМ трудоустраивать куда-то надо — "все, за работу, товарищи!" Конечно, не все члены Политбюро и сотрудники аппарата ЦК были твердолобыми марксистско-ленинскими догматиками типа Суслова, Пономарева или Ульяновского. Все-таки в решении ввести советские войска в Афганистан преобладали традиционные, "царские", геополитические интересы и прежде всего — в случае с Кабулом — боязнь потерять давнего, ещё со времен Ленина и короля Амануллы-хана (в 1926 г. заключил с СССР договор о нейтралитете и взаимном ненападении) спокойного южного соседа, много десятилетий и без всякого "перепрыгивания" в Социализм сотрудничавшего с СССР не хуже Монголии. И не случайно последней каплей, переполнившей чашу выжидания Кремля (с апреля 1979 г. он отказывал афганским "коммунистам" в их просьбах срочно ввести советские войска), стали участившиеся осенью того же года тайные встречи X. Амина с послом США в Кабуле. Не забудем, что той же осенью крайне обострились американо-иранские отношения в результате Победы в Иране фундаменталистской исламской революции во главе с имамом Хомейни. Американское посольство многие месяцы находилось в круглосуточной осаде "стражей исламской революции", и США первыми ввели вооруженные силы в этот регион — послали свои корабли в Персидский залив и заблокировали морские порты Ирана с юга. По свидетельству Корниенко, для "ястреба" Устинова такой военный демарш США за тысячи верст от их столицы давал СССР "моральное право": а "почему Мы должны бояться защитить свои позиции в соседнем Нам Афганистане?" (Корниенко Г. М. Указ. соч., с. 193). На "афганском поле" был и ещё один опасный для СССР "игрок" — Китай. Китайцы не простили "кремлевским старцам", что те "умыкнули" в 1975 г. у них Вьетнам, да ещё его руками разгромили в Камбодже режим Пол Пота — Иенга Сари, своей кровавой террористической практикой дискредитировавшего, по мнению Кремля, "святые идеи коммунизма". Конечно, и на Брежнева оказывалось "коминтерновское" давление, в частности, по свидетельству академика Георгия Арбатова, его многолетним личным помощником А. Александровым-Агентовым1. ---------------------- 1 Арбатов Г. А. Затянувшееся выздоровление (свидетельство современника). М., 1991, с. 224-225. И все-таки для Брежнева, Громыко и Андропова — а именно они втроем 12 декабря 1979 г. принимали окончательное решение о сроках ввода советских войск в Афганистан — главным была геополитика.   "Правящие круги США, а также Китай, — говорил Брежнев на Пленуме ЦК КПСС 23 июня 1980 г., мотивируя перед обкомовской Номенклатурой необходимость ввода войск, — не останавливались ни перед чем, в том числе и перед вооруженной агрессией, чтобы помешать афганцам строить новую жизнь. Вашингтон и Пекин подняли неслыханный шум. А все дело в том, что рухнули планы втянуть Афганистан в орбиту империалистической Политики и создать угрозу нашей стране с юга". (цит. по: Пихоя Р.Г. Указ. соч., с. 391-392). Однако свершившаяся в апреле 1978 г. в Кабуле "революция", защищать завоевания которой в декабре 1979 г. отправились советские войска, на деле оказалась банальным военным переворотом по типу латиноамериканских "пронунсиаменто": группа младших офицеров осадила бывший королевский дворец и 27 апреля 1978 г. свергла правительство генерала Дауда. "Коммунистическая" партия — НДПА (Народно-демократическая партия Афганистана) на поверку оказалась кучкой революционных авантюристов типа Якуб-заде (Якова Блюмкина) в "Красной Персии" в 1920-1921 гг. Вдобавок НДПА раскололась на две непримиримые фракции — "меньшевиков" из "Парчама" ("Знамя") и "Большевиков" из "Халька" ("Народ"), между которыми сразу же началась борьба за власть "по-афгански": "Большевик" Амин вскоре убил "меньшевика" известного поэта Тараки, а Амина, в свою очередь, ликвидировал 27 декабря 1979 г. спецназ из Москвы. Но Амин ещё до ввода советских войск и своей гибели, как стопроцентный "левак" типа Пол Пота в Камбодже, сумел так "наследить", что оттолкнул от "халькистов" основную массу населения — муллы ненавидели его за атеизм и сжигание "Корана" на кострах, за его "большевистскую" аграрную реформу: Амин пытался отнять землю у даудовских офицеров, мусульманского духовенства, земли мечетей и духовных исламских школ медресе и т.д. Ситуация осложнялась старыми межэтническими противоречиями: ведь термин "афганцы" и сегодня — нечто вроде брежневской "новой исторической общности — советского народа". Сами себя жители Афганистана и тогда, и сегодня делили на пуштунов, хазарейцев, таджиков, узбеков и т.д., подобно тому, как в Грузии и сегодня — не грузины, а кахетинцы, имеретинцы, мингрелы, сваны и т.д. В итоге "апрельскую революцию" в Афганистане вынуждены были защищать не те, кто заварил там кашу, а советские войска, в конце концов посадившие в кресло премьера свою марионетку — Бабрака Кармаля. В Афганистане с СССР случилось то же самое, что и с США в Индокитае. Обоим сверхдержавам пришлось воевать против партизан. Пока те до 1981 г. воевали допотопным оружием типа дедовских дробовиков, ещё куда ни шло — советские войска отбивались. Но как только США (подобно СССР во Вьетнаме) начали через Пакистан снабжать моджахедов современным оружием и особенно простейшими в использовании ракетами "стингер", советский "ограниченный контингент" начал нести ощутимые потери. Ещё в 1982 г., вскоре после избрания президентом Рейгана, СССР применил "вьетнамскую тактику" американцев — 18-19 июля в Москве состоялись секретные переговоры Громыко с госсекретарем Александром Хейгом: СССР запросил посредничества Америки по Афганистану. Громыко изложил новый геополитический (а не "коминтерновский") подход СССР — независимый неприсоединившийся Афганистан при гарантиях невмешательства Пакистана и Ирана в его внутренние дела — тогда СССР немедленно выводит свои войска. Вначале Рейган и его команда заколебались: а не решить ли афганскую проблему на путях, подобных Хельсинкскому совещанию 1975 г., но только применительно к Азии? Но затем передумали: в "империи зла" назревал с 1980 г. новый, ещё более опасный, чем "пражская весна", польский кризис, где явно сложился ранее неведомый в Восточной Европе союз рабочих, ("Солидарность"!) костела и Интеллигенции. Перспектива атаковать "империю зла" с двух сторон — силами афганских и польских "моджахедов", показалась соблазнительной, и Рейган от посредничества в афганских делах уклонился. Да и в самом СССР не один Устинов был "ястребом". Война явно затягивалась, но советским генералам на погоны тем не менее падали звезды. Целая плеяда "генералов-афганцев" (как позднее — в Чечне) выросла на этой Войне. Некоторые после бурных событий 1991-1993 гг. будут востребованы в Политику — станут министрами (Павел Грачев) или губернаторами (Всеволод Громов, Александр Лебедь). Только при Горбачёве, да и то не сразу, а после четырех лет Перестройки, войска будут наконец выведены, а марионетки СССР, как и сам Афганистан, брошены на произвол судьбы. Афганская угроза 1979 г. как угроза США и Китая преобразуется в угрозу исламского фундаментализма (талибы) бывшим советским республикам Средней Азии. Но это уже другая тема, и о ней речь пойдет ниже. Польская "Солидарность" и новый кризис в соцлагере Начало 80-х гг. совпало с резким обострением международной обстановки и пропагандистской конфронтацией СССР и США в мире. Как повод для реванша за Вьетнам, США избрали факт вторжения советских войск в Афганистане. Причем в качестве главного содержательного момента американцы выдвинули в этой антисоветской пропаганде концепцию защиты прав человека. Связано это было в первую очередь с личностью 39-го президента США в 1977-1981 гг. — лидера демократической партии и бывшего губернатора штата Джорджия Джеймса (Джимми) Картера. "Картер сделал права человека альфой и омегой своей внешней Политики, — саркастически вспоминал бывший госсекретарь в 1973-1977 гг. республиканец профессор Гарвардского университета Генри Киссинджер, — и пропагандировал их столь интенсивно применительно к американским союзникам, что его призывы к праведности то и дело угрожали внутреннему единству в этих странах"1. ------------------------ 1 Киссинджер Генри. Дипломатия. М., 1997, с. 703. В смысле "праведности" у Картера в ХХ в. был только один предшественник среди президентов США — Вудро Вильсон, "отец" межвоенной Лиги Наций. Но если у первого праведника была нация (и по его настоянию, как уже писалось выше, Австро-Венгерская, Османская и, частично, Российская империи были развалены на конгломераты мелких, как правило, мононациональных Государств), то у второго — права человека вне зависимости от национальности, вероисповедания или социально-классового положения. Картер на полную катушку раскрутил под флагом защиты прав человека мощную пропагандистски-дипломатическую кампанию против СССР в связи с его интервенцией в Афганистан: — был заморожен финальный этап переговоров по ограничению стратегических вооружений — так называемое ОСВ-2, хотя Картер и Брежнев ещё 18 июня 1979 г. в Вене подписали его текст (но Сенат Конгресса США не успел его ратифицировать до афганской авантюры СССР, а после отказался ставить его на обсуждение); — США и их союзники по НАТО объявили СССР экономическую блокаду, введя торговые санкции; — мощной пропагандистской акцией, воскресавшей историю олимпийских спортивных игр 1936 г. в гитлеровской Германии, стал бойкот Московской Олимпиады летом 1980 г. Первоначально эта Олимпиада задумывалась в Кремле не столько как спортивное мероприятие, сколько, прежде всего, как гигантское пропагандистское шоу и, совсем как у Гитлера в 1936 г., было призвано показать всему миру успехи "реального Социализма" (у фюрера — "реального нацизма"). Бойкот Олимпиады США и странами НАТО существенно смазал эффект от всего мероприятия, хотя и поддержанного МОКом, — приехали в основном спортсмены из соцлагеря и развивающихся стран. Зато москвичам власти продемонстрировали способность в сжатые сроки создать "потемкинскую деревню" реального Социализма в одном, отдельно взятом городе (вспомним сталинский "Социализм в одной стране"), Правда, всего на две недели. Никогда больше, ни до ни после, Москва не была такой ухоженной и чистой, с пустынными улицами и очень малым количеством пассажиров в вагонах метро, где вдобавок остановки объявлялись по радиотрансляции на русском и английском языках. Прилавки магазинов были забиты продуктами, но ни одного провинциала-приезжего не было видно — столицу закрыли для "нежелательных советских" на две недели. Перед этим провели массовые облавы милиции на подозрительных (сегодня облавы называются "зачистками") — задержали 1,262 человека, из них 254 уголовника, конфисковали почти тонну взрывчатки и 155 "стволов" огнестрельного оружия (до криминальных "разборок" было ещё целых 12 лет, но оружием "братва" уже запасалась). Профессиональные воры-"домушники", хулиганы и т.п. затаились — грабежи во время Олимпиады сократились на 43%, хулиганство с мордобоем — на 34%. Даже московские автолюбители-"чайники" стали ездить по столице осторожней — число ДТП уменьшилось на 37%1. --------------------------- 1 Раззаков Ф. Бандиты времен Социализма. Хроника российской преступности 1917-1991 гг. М., 1997, с. 192. Московский обыватель благодушно ворчал: "Могут же все наладить, если захотят…" Между тем по большому счету в Кремле было уже не до Московской Олимпиады — в Крыму на отдыхе в июле 1980 г. Брежнев пытал первого секретаря ЦК Эдварда Герека — а удержат ли польские коммунисты власть в стране? 25 августа 1980 г., несмотря на отпускной период, "кремлевские старцы" собрались на внеочередное заседание Политбюро. В повестке стоял только один вопрос — "К вопросу о положении в ПНР". Что "положение" там критическое и профсоюз "Солидарность" вот-вот свергнет Герека ( с июля 1980 г. в связи с подъемом цен на продовольствие в Польше бастовало 600 тыс. рабочих, и лидеры профсоюза — бывшие члены ПОРП Яцек Куронь и Адам Михник, а также электромонтер из Гданьска Лех Валенса — уже сформулировали свои 21 условие "Коминтерна" — требований к властям), было очевидно всем. Вопрос стоял по-другому: какими мерами удержать Польшу в соцлагере? Члены Политбюро обсудили предложение Суслова, Громыко, Андропова, Устинова и Черненко о "силовом решении" польской проблемы, т.е. о повторении чехословацкого варианта в августе 1968 г. (через три дня, 28 августа, это предложение было оформлено письменно в виде "Записки в ЦК КПСС"2. --------------------------- 2 Записка неоднократно публиковалась сначала в США, затем в Польше. В России её излагали Д. А. Волкогонов (1995 г.) и А. В. Шубин (2001 г.). Однако полный текст опубликовал только Валентин Оскоцкий в своей беседе с В. Ярузельским. См.: Ярузельский В. Уроки истории — не соль на раны. Рязань, 2000, с. 20.   Первоначально Суслов и Ко предлагали привести в боевую готовность и на территории Польши (советские военные базы), и в западных военных округах (Прибалтийском, Белорусском и Прикарпатском) три танковые и одну мотострелковую дивизию. Заранее предлагалось призвать из запаса 100 тыс. военнослужащих и реквизировать в гражданских автохозяйствах до 15 тыс. машин. У авторов записки не было сомнений — в случае советского вторжения Войско польское (армия) встанет на сторону "Солидарности", и в этом случае оккупационную группировку надо увеличить ещё на пять-семь дивизий. Однако члены Политбюро ещё не совсем и не все сразу впали в маразм: они понимали — вторжение в Польшу много опаснее вторжения в Афганистан, т.к. оно чревато риском третьей мировой Войны. Поэтому окончательно ни до чего не договорились, а, как обычно, создали комиссию во главе с Сусловым (члены Громыко, Андропов, Устинов, Черненко и др.) и поручили ей "внимательно следить за складывающейся в ПНР обстановкой" (Пихоя Р.Г. Указ. соч., с. 401). Осторожность в принятии окончательного решения по Польше, в отличие от Афганистана, диктовалась, помимо прочего, ещё и тем, что если "апрельская революция" 1978 г. в Кабуле была полной неожиданностью для Кремля, то "польский эксперимент" — укрепление польской экономики за счет западных валютных инвестиций — в 1970 г. был одобрен тем же Политбюро ЦК КПСС и все десять лет находился под пристальным контролем Москвы, хотя и не всегда последовательным. Поэтому и провал этого эксперимента к 1980 г. Кремль должен был делить поровну с Гереком и руководством ПОРП. Надо отметить, что позднее, при анализе кризиса в Польше в 1980-1983 гг., эта сторона проблемы — первая (и неудачная) попытка брежневского руководства сразу после чехословацкого кризиса 1968 г. провести на "польской площадке" эксперимент смешанной, капиталистически-социалистической, экономики — осталась в стороне. Кратко суть этого эксперимента состояла в следующем (важность его исторического анализа состоит в том, что в 1992-1999 гг. он повторится в России и некоторых других странах СНГ): — Польша с 1970 г. широко открыла свои экономические границы на Запад; — с этой целью были пересмотрены и смягчены таможенные правила, финансовые инструкции, да и сам "закон законов" — государственный план — был изменен, и страна перешла к "гибкому планированию"; — под гарантии польского правительства в 1970-1972 гг. на Западе, прежде всего в ФРГ, стали брать большие валютные кредиты, закупать лицензии и новую технологию, полагая, что продукция польских заводов, основанных на этой технологии, даст прибыль (японский вариант 60-х гг.); — нефтяной кризис 1973 г. больно ударил по этим амбициозным планам Герека и Ко; характерно, что и СССР не пришел на помощь Польше, хотя мог бы существенно ослабить кризис за счет поставок дешевой нефти и нефтепродуктов; — руководство ПОРП, спасая себя в руководящих креслах, пошло на заведомую авантюру: оно безоглядно стало брать валютные кредиты на Западе и очень скоро набрало более 23 млрд. долларов (из них 14 млрд. — у 400 частных банков), причем к марту 1981 г. одни проценты по этим долгам (по 1,5 млрд. долл. в год) превысили ежегодную выручку от всего польского экспорта. Герек дал команду вывозить все — живых лягушек во Францию, польское сало и щетину, резиновые сапоги и т.п. Но на внутреннем рынке все товары исчезли с прилавков, даже за хлебом стояли очереди; на закупки продовольствия только в 1980 г. требовалось 9,5 млрд. долл., а их не было; — в ответ с 1979 г. в Польше, как и в 1970 г., вновь поднялась волна рабочих забастовок; на этот раз они слились с недовольством Интеллигенции, которая сумела объединиться в КОР — "Комитет защиты рабочих" во главе с Я. Куронем и А.Михником; то, что никак не удавалось советским диссидентам, — союз пролетариев и Интеллигенции — свершилось в Польше; — руководство Польши и СССР оказались совершенно не готовыми и к новой тактике польских рабочих — физической оккупации заводов, фабрик, шахт, верфей.1 --------------------------- 1 Подробней см.: Solidarnost: о рабочем движении в Польше и о рабочем движении в России. Frankfurt-am-Main, 1980; Леонов Н.С. Лихолетье. М., 1995. Однако главным отличием ситуации в Польше от "пражской весны" 1968 г. с середины 70-х гг. стало активное политическое вмешательство Запада в польский кризис. Дело в том, что ещё в 1978 г. помощник президента Картера по вопросам национальной безопасности известный идеолог антикоммунизма Збигнев Бжезинский, поляк по происхождению, подготовил секретный доклад о Политике США в Польше: "Соглашения (по финансово-экономическим вопросам. — Авт.) между США, их союзниками и Польшей должны быть направлены на укрепление зависимости Польши от Запада в области Финансов, экономики, снабжения продуктами питания, — писал Бжезинский, — следует разжигать в поляках антисоветские и антирусские настроения. В этом созданном Политиками, профсоюзными деятелями, СМИ и отвлекающими маневрами климате наши действия должны способствовать дестабилизации обстановки в Польше"2. --------------------------- 2 Необъявленная Война против Польши. Подрывная деятельность западных спецслужб (по материалам польской печати). М., 1984, с. 63-64. Программа Бжезинского была одобрена Картером, и в 1978-1981 гг. США главным образом через американское профсоюзное объединение АФТ — КПП начали оказывать массивную "гуманитарную помощь" польской оппозиции, особенно "Солидарности", наиболее активно — с 1980 г., когда этот независимый профсоюз был, наконец, официально признан властями. Под прикрытием "новых технологий" в "Солидарность" стала поступать новая оргтехника — копировальные машины, ксероксы и даже целые компактные типографии. Фактическими рупорами "Солидарности" стали радиостанция "Свободная Европа" (вещание на польском языке) и польский эмигрантский культурный центр — издательство "Культура" с одноименным журналом. Очень скоро вся эта оппозиционная печать начала успешно конкурировать с официальными польскими СМИ. Но "Солидарность" не ограничилась полемикой в печати. Она начала реальную борьбу за власть, захватывая её "снизу" — путем создания органов самоуправления на промышленных предприятиях и в учреждениях (рабочие советы избирают директоров: в 1989-1991 гг. Горбачёв попробует внедрить такую практику "Сверху", но Ельцин с 1992 г. от неё откажется — такая "рабочая Демократия" после захвата власти в РСФСР ему больше нужна не была). Внешним проявлением этой "рабочей Демократии" в Польше становится выдвижение в лидеры "Солидарности" простого и не слишком образованного "работяги" — Леха Валенсы, верующего католика (постоянно появлялся перед телекамерами с иконой-портретом папы римского — поляка Войтылы — на лацкане пиджака) и будущего президента Польши. По подсказке Куроня и Михника "пан Лех" все чаще и чаще начал говорить о превращении "Солидарности" из профсоюза в польскую националистическую антирусскую партию. "Правительство ни на что не способно, — вещал он на митинге осенью 1980 г. — Следовательно, Мы сами должны считать себя прежде всего не членами профсоюза, а — поляками" (цит. по: Шубин А. В. Указ. соч., с. 46). Огромную роль в польском кризисе 1980-1983 гг. сыграла "третья сила" — польская католическая церковь (костел — в польской терминологии), опиравшаяся на осторожную, но очень авторитетную поддержку Ватикана в почти на 90% католической Польше. Собственно, влияние костела в общественной жизни страны начинает стремительно возрастать после визита папы Иоанна II в Польшу в начале июня 1979 г.   Визит превратился в невиданный ранее триумф католицизма во вчера ещё, казалось бы, официально коммунистической атеистической стране. Сразу после визита папы римского его наместник в Польше примас кардинал Глемп превратился в третью влиятельную фигуру страны — после первого секретаря ПОРП и лидера "Солидарности". Увы, как и в Афганистане, советские дипломаты в Варшаве и их хозяева в Кремле явно недооценили религиозный фактор (ислам — в Кабуле, католицизм — в Варшаве). Как стало известным совсем недавно из откровений известного "прораба Перестройки", затем — восторженного сторонника Ельцина, а ныне — столь же непримиримого его оппонента философа Александра Ципко, с 2000 г. обозревателя "Литературной газеты", папа сразу после своего избрания искал неофициального контакта с Кремлем. Но не только контакта, даже обычного дипломатического протокола во время визита в Польшу в 1979 г. Москва не соблюла: послу СССР в Варшаве запретили встречать папу римского в аэропорту, хотя весь дипломатический корпус, включая послов других соцстран, там присутствовал (летом 2001 г. ситуация зеркально повторится: новому послу России в Киеве Виктору Черномырдину совсем другие люди в Кремле отсоветуют встречать того же папу в другом аэропорту, когда он прибыл с пасторским визитом на Украину). Из-за такой явно недальновидной Политики Кремля, пишет Ципко, в 1979 г. визит папы римского в Польшу "сразу приобрел антисоветский характер, что в конце концов привело и к появлению "Солидарности", и к поражению Социализма на его (папы. — Авт.) родине. Сейчас же из-за нашего демарша с послом (Черномырдиным, не прибывшим встречать папу. — Авт.) и крикливости многих наших СМИ визит сразу же приобрел антирусский характер, снова подтолкнул Украину и Кучму к Западу"1. ---------------------- 1 Ципко А. Папу надо благодарить, а не ссориться с ним // Независимая газета, 5.07.2001. См. также: Он же. Россию пора доверить русским (критика национального нигилизма российских либералов). М., Алгоритм, 2003. Явное отсутствие гибкости и тогда, и сейчас Кремль заменял традиционной сталинской установкой — "кадры решают все". В Афганистане в декабре 1979 г. ликвидировали Амина и посадили Кармаля, в Польше 6 сентября 1980 г. по указанию из Москвы пленум ПОРП сместил Э. Герека и избрал первым секретарем "мягкого Большевика" С. Каню (каня по-польски гриб. — Авт.). Нового лидера польских коммунистов немедленно вызвали "на ковер" в Москву. Накануне его визита в столицу СССР 29 октября 1980 г., состоялось бурное заседание Политбюро ЦК КПСС (отрывки из "рабочей записи" этого заседания впервые в 1998 г. опубликовал Рудольф Пихоя). "Брежнев: Может быть, действительно потребуется ввести военное положение. Устинов: Северная группа войск у Нас подготовлена и находится в полной боевой готовности. Громыко: Нам нельзя терять Польшу. Советский Союз в борьбе с гитлеровцами, освобождая Польшу, положил 600 тысяч своих солдат и офицеров, и Мы не можем допустить контрреволюцию…" (цит. по: Пихоя Р.Г. Указ. соч., с. 403). По-видимому, именно после этого Политбюро и по итогам состоявшихся в следующие дни переговоров Брежнева с Каней и другими членами польской делегации Устинову и Объединенному штабу войск Варшавского Договора была дана команда подготовить план военного вторжения в Польшу одновременно с трех сторон (схема сентября 1939 г.) — из СССР, ГДР и ЧССР (план этот впервые "озвучил" В. Ярузельский в беседе в публицистом В. Оскоцким в мае — августе 1999 г., а последний опубликовал титульный лист этого плана на немецком языке и схему вторжения. — В. Ярузельский. Указ. соч., с. 36-37). И хотя Каня оптимистически заверил Брежнева — "все хорошо, прекрасная маркиза", и ПОРП справится с кризисом собственными силами, в Москве ему не очень верили. "Зараза" из Польши расползалась по другим странам восточноевропейского соцлагеря и даже проникла в СССР. Об этом свидетельствуют секретные постановления Секретариата ЦК КПСС от 4 октября и 22 декабря 1980 г. "О некоторых дополнительных мерах по контролю за распространением польской печати в СССР" (польские газеты и журналы стали не допускать в обычные киоски, оставив их только в киосках гостиниц "Интуриста"), а также от 28 ноября 1980 г. "О временном сокращении туристского обмена между СССР и ПНР". Но ещё больше волновали события в Польше лидеров Восточной Европы, особенно Эрика Хоннекера в ГДР. "Партайгеноссен" хорошо осознавали — не дай Бог Польша выйдет из договора ОВД, и "первому социалистическому немецкому отечеству" придет капут. И как только Каня, вопреки своим обещаниям в Кремле, 10 ноября 1980 г. официально зарегистрировал "Солидарность", Хоннекер 26 ноября немедленно послал Брежневу гневное письмо: "Мы против кровопролития. Это последнее средство. Но и это средство должно быть использовано" (цит. по: Шубин А. В. Указ. соч., с. 44). Москва вынуждена была реагировать на тревожные сообщения от Хоннекера, Живкова, Гусака и Кадара: 5 деабря 1980 г. Брежнев собрал в Кремле очередной "хурал" лидеров "братских компартий" Восточной Европы по Польше, на который снова вызвали Каню. К тому времени последнему уже подкинули кое-что, кроме обещанных твердо танков. Ещё 29 октября вызванный на Политбюро председатель Госплана СССР Николай Байбаков, "отрывая от себя", пообещал выделить Кане кредит в 430 млн. руб. на уплату процентов по внешним польским займам, дать зерна 500 тыс. тонн, дизельного топлива до 200 тыс. тонн, увеличить квоту СЭВ по хлопку. Сложнее с нефтью: дать Польше, значит — отнять у всех других, кроме Кубы, Монголии и Вьетнама, — плакался Байбаков, латая свой "братский тришкин кафтан". Но Политбюро тогда стукнуло кулаком по столу — найти и обеспечить, иначе Каню и других выгонит взашей "Солидарность" в союзе с костелом. 5 декабря 1980 г. на месте Байбакова в Кремле сидел уже Каня. И, надо сказать, досталось ему от "братьев" по первое число. Кане выкрутили руки, но именно на этом "братском форуме" в "своем кругу" он впервые пообещал: не надо "братской военной помощи" по типу августа 1968 г. в Чехословакии, т.к. Политбюро ПОРП уже создало "штаб, который готовит ряд мероприятий…". Среди них — "и вопрос введения военного положения в Польше… также готовится арест активистов контрреволюции" (цит. по: Шубин А. В. Указ. соч., с. 45). Как Мы увидим ниже, именно этот план введения военного положения при одновременном аресте и интернировании лидеров и активистов "Солидарности" (т.е. переход всей власти к генералам Войска Польского) с одобрения Кремля и был осуществлен ген. Ярузельским год Спустя, 13 декабря 1981 г. Пока же Москва в очередной раз подкинула Кане деньжат (ещё 4,5 млрд. руб. на погашение внешних долгов) да продолжила кадровое давление, завершившееся 11 февраля 1981 г. назначением ген. Ярузельского премьер-министром при сохранении поста министра обороны, который генерал занимал с 1968 года. Новый премьер, с одной стороны, сразу же взялся за кардинальное решение финансово-экономических проблем Польши, не боясь новых забастовок "Солидарности" — вновь повысил цены на продовольствие, электроэнергию и уголь (в 1989-1990 гг. "Солидарность", придя к власти, будет делать то же самое). С другой — решительно начал перехватывать политическую инициативу у "Солидарности", что проявилось прежде всего в его резком, "солдатском" выступлении на IX чрезвычайном съезде ПОРП в июле 1981 г. в Варшаве. Ярузельский выдвинул антитезу лозунгу лидеров "Солидарности" "Польская рабоче-католическая Демократия здесь и сейчас — немедленно!". В своей речи на съезде партии он заявил, что такая постановка вопроса — это призыв к Анархии в Польше. Тезис "Демократия — Анархия" станет главным пропагандистским коньком Ярузельского и в период его пребывания первым секретарем ПОРП (1981-1989 гг.), и президентом Польши (июль 1989 — декабрь 1990 гг.), и много позднее, уже в отставке и под судом, о чем ещё Мы расскажем ниже. Но генерал не побоялся заявить с трибуны съезда, что борьба идёт отнюдь не за цены на мясо: "цена вопроса" во много раз выше. По сути, речь идёт о судьбе Польши как независимого национального Государства: "Здесь (в Польше. — Авт.) — при высшей степени военной концентрации — проходит основной участок границы, разделяющий две общественные Системы. Именно здесь, в этом невралгическом узле, находится геостратегическое место Польши" (там же, с. 48). Фактически Ярузельский достаточно прозрачно дал понять лидерам "Солидарности", что обратной стороной их "медали Демократии" станет очередной раздел Польши между ГДР и СССР, если они в конце концов введут свои войска, а Запад, как и в Чехословакии в 1968 г., не станет реально вмешиваться, т.к. обе эти страны по Потсдаму 1945 г. и Хельсинки 1975 г. — "зона ответственности" СССР, в отличие от Афганистана — "ничейной территории". Посланец КПСС член Политбюро и первый секретарь МГК Виктор Гришин, грозя "американским ревизионистам и германским реваншистам", подтвердил готовность КПСС и СССР оказывать и далее экономическую помощь Польше, но при условии "нормализации" положения в ней. При этом Гришин многозначительно заметил — "не в советских правилах бросать в беде своих друзей и союзников". Ярузельский и Гришин выступали по заранее согласованному с Москвой сценарию. Ещё в начале апреля 1981 г. в Бресте на запасных путях местного железнодорожного вокзала в вагоне поезда поздним вечером и ночью (с 21 часа до 3 часов утра) состоялась "тайная вечеря" Андропова и Устинова с Каней и Ярузельским. Внешне формат встречи — ночью, в вагоне, вдали от посторонних глаз — очень напоминал беседы Брежнева с Дубчеком и Черником в Чиерне-над-Тиссой в августе 1968 г. Но тогда за таким форматом вскоре последовала военная интервенция, а после "апрельского вагона" в Бресте этого не произошло.   Почему? Мы полагаем, что в 1981 г. Польшу от "братской военной помощи" спас… Афганистан, который уже в первые два года Войны отрезвил "кремлевских старцев", даже такого догматика, как Суслов (не забудем, что именно он возглавлял комиссию Политбюро по Польше). Э. Шеварднадзе в своих мемуарах 1991 г. свидетельствует, что ещё весной 1981 г. в кабинете Суслова в ЦК он случайно стал свидетелем телефонного разговора "серого кардинала" с кем-то очень влиятельным в Кремле: некто, сообщая об обострении обстановки в Польше, как некогда генерал Трепов у Николая II в 1905 г., требовал "патронов". Суслов дважды повторил: "Ни в коем случае не может быть и речи об использовании Нами силы в Польше"1. ---------------------- 1 Шеварднадзе Э. Мой выбор. В защиту Демократии и свободы. М., 1991, с. 205-206. Аналогичную реплику Суслова на заседании комиссии Политбюро по Польше донес до Нас другой свидетель эпохи — тогдашний советский посол в США Анатолий Добрынин: "Пусть даже в Польше к власти придут социал-демократы, будем с ними работать, но войска не введем"2. ---------------------- 2 Добрынин А.. Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.). М., 1996, с. 522. Собственно, уже на встрече в "брестском вагоне" (какая все-таки ирония истории: в Брест-Литовске подписывали предшественники Брежнева "похабный" мир с кайзером в марте 1918 г., и там же Андропов и Устинов в апреле 1981 г. капитулировали перед Каней и Ярузельским!) решался только один вопрос — о срочном введении военного положения (по существу, о свершении военного переворота) силами Войска Польского, причем посланцы из Кремля привезли уже на подпись (?!) и текст соответствующего соглашения между Москвой и Варшавой, против которого Каня и Ярузельский в принципе не возражали. Но пока так сразу, в вагоне, его не подписали, полагая объявление чрезвычайного (военного) положения в Польше весной 1981 г. преждевременным (рабочая запись заседания Политбюро ЦК КПСС 9 апреля 1981 г. — обсуждение итогов встречи. — Изложена у Р.Г. Пихои. Указ. соч., с. 406).   Однако Андропов все же уловил разницу в подходах Кани и Ярузельского: последний был настроен более решительно, тогда как первый секретарь ПОРП колебался. Это заметил и Брежнев во время своих телефонных разговоров с Каней весной и при личной встрече на даче в Крыму в августе 1981 г. В конце концов в Кремле решили — с Каней, как и ранее с Гереком, надо кончать. 18 октября 1981 г. пленум ЦК ПОРП сместил Каню и избрал на его место Ярузельского, который одновременно сохранил посты премьера и министра обороны, т.е. по польской традиции стал полным диктатором типа маршала Пилсудского (напомним, что в мае 1926 г. маршал ввел военное положение, расстрелял и разогнал парламент и ввел военный режим "санации" в Польше; тогда в СССР эти действия были заклеймены как "фашистский переворот"). Брежнев лично поздравил Ярузельского (он был с ним на "ты", хотя генерал всегда отвечал ему на "вы") и потребовал решительных действий, с чем диктатор полностью согласился. Польше срочно была оказана очередная финансово-экономическая помощь газом, нефтью и особенно мясом (выделили 30 тыс. тонн из госрезерва). Окончательный отказ от планов прямой военной интервенции трех стран — СССР, ГДР и ЧССР в Польшу — произошел вскоре после избрания Ярузельского первым секретарем ПОРП на заседании Политбюро ЦК КПСС 29 октября 1981 г. Впервые опубликованная в 1998 г. Р. Пихоя по архиву Политбюро (Президента) "рабочая запись" этого заседания (Пихоя Р.Г. Указ. соч., с. 408-409) поразительна по своему содержанию: одни и те же люди, в 1956, 1968 и в декабре 1979 г. недрогнувшей рукой пославшие советские танки и самолеты на усмирение "бунтовщиков", сегодня говорили совсем другое. Андропов: "Польские руководители поговаривают о военной помощи со стороны братских стран. Однако Нам нужно твердо придерживаться своей линии — наши войска в Польшу не вводить". Устинов (недавний "ястреб", министр обороны): "Вообще надо сказать, что наши войска вводить в Польшу нельзя. Они, поляки, не готовы принять наши войска". В последующие два месяца Политбюро ещё не раз будет обсуждать положение в Польше и действия Ярузельского, но вопрос о вторжении войск ОВД больше не ставился. Более того, за три дня до военного переворота в Польше, 10 декабря 1981 г., председатель комиссии Политбюро "серый кардинал" Суслов на заседании того же Политбюро следующим образом подвел итоги обсуждения польского кризиса в Кремле: "Пусть сами польские товарищи определяют, какие действия им предпринимать. Толкать их на какие-то решительные действия Нам не следует. Поляки заявляют прямо, что они против ввода войск. Если войска будут введены, это будет означать катастрофу. Я думаю, у Нас у всех здесь единодушное мнение, что ни о каком вводе войск речи быть не может" (там же, с. 411). Само введение военного положения в ночь с 12 на 13 декабря 1981 г. (о чем Ярузельский предварительно почему-то не проинформировал ни Брежнева, ни его "старцев"; ничего не знало о точной дате и ЦРУ, а, стало быть, и президент США Рейган) прошло внезапно и бескровно: за одну ночь сразу по всей стране было "интернировано" 6 тыс. 309 активистов "Солидарности", причем большинство её лидеров взяли как кур — спящими в постелях. Никаких "запасных аэродромов", в отличие от чехов и словаков в августе 1968 г., Валенса, Куронь и Михник не подготовили — ни тайных квартир, ни явок, ни паролей — ничего.   Даже Вл. Буковский, автор детективной версии о блефе с вторжением советских войск в Польшу, в котором якобы участвовал и Ярузельский, обманувший всех — и СССР, и США (Буковский в момент ареста Адама Михника звонил ему из Лондона в Варшаву), отмечал "поразительный успех военного положения, введение которого прошло почти бескровно. Нужно сказать, что и лидеры "Солидарности" оказались не готовы к военному положению: угроза репрессий висела над ними слишком долго, к ней успели привыкнуть, перестали готовиться. За малым исключением, все их структуры оказались захвачены практически в первые несколько дней, а большинство лидеров арестовано" (Вл. Буковский. Указ. соч., с. 413). Буковский против Ярузельского Как уже отмечалось выше, книга известного диссидента "Московский процесс" вышла одновременно в Париже и в Москве в 1996 г. по-русски, и сразу же была переведена на несколько европейских языков, в том числе — и на польский. Книга фактически представляла собой сборник неопубликованных документов с обширными комментариями автора из архива Политбюро (ныне — Архив Президента), которые Буковский умело сканировал якобы для подготовки своего выступления на судебном процессе над КПСС в 1992 г. Процесс, топорно подготовленный тогдашними ближайшими советниками Ельцина — Г. Бурбулисом и С. Шахраем, позорно провалился, а вот копии сверхсекретных партийных документов Буковский увез к себе в Лондон, там обработал и издал отдельной книгой.   Досталось в ней не только бывшим брежневским лидерам КПСС и Горбачёву, но и "демократам" Ельцина, да заодно и Ярузельскому. Не пожалел в этой книге автор и самого себя: "Признаться, и я, старый дурень, — уж какой, скажите, тертый калач, — а и то поверил, что не конец ещё. Нет, твердил я себе, костями грея казенный цемент, погоди — дай лишь гривой встряхнуть, да удила закусить — и па-а-йдет считать версты, пока не зарябит тебе в очи!" (там же, с. 231). А оказалось, все по тому же Гоголю, — "вокруг одни свиные рыла". И Буковский выносит суровый приговор всем: "А чего же ещё остается мне желать, подводя итог… своей жизни, кроме как харкнуть в морду всей той нечисти — и на Востоке ли, на Западе, — что лишила мою жизнь смысла, а мир — выздоровления? Любуйтесь теперь делом рук своих, радуйтесь тому, как ловко вы всех обдурили" (там же). Однако никто из этой "нечисти" и тех, кто "ловко обдурил": ни Горбачёв с Рейганом, ни Ельцин с Бурбулисом — не подали на Буковского в суд за клевету. Сделал это только один Войцех Ярузельский, и его процесс в Варшаве против автора польского издания книги "Московский процесс" наделал в 1997-1998 гг. много шума.   В России тогда о нём почти ничего не сообщалось, хотя в узких кругах московской Интеллигенции негативная оценка Буковским и горбачевской "Перестройки", и ельцинской "Демократии" (ещё до расстрела Белого дома 4 октября 1993 г.), в чем-то совпадающая с критикой другого диссидента, хотя и вернувшегося на родину в 1994 г. — А. Солженицына, — была известна. * * * Эту критику Буковский, предваряя книгу, изложил 13 апреля 1993 г. на последнем ещё действующем московском "перестроечном" форуме — клубе "Свободное слово" при Институте философии РАН1. ---------------------- 1 Встреча с Владимиром Буковским, 13 апреля 1993 г. (стенограмма) // Свободное слово. Интеллектуальная хроника десятилетия: 1985-1995. М., 1996, с. 163-182. К этому выступлению и книге "Московский процесс", отражающих эволюцию взглядов бывших советских диссидентов, живущих за границей или вернувшихся на Родину, Мы ещё вернемся, а пока остановимся на судебно-публицистической полемике Ярузельского с Буковским как частном, но очень важном моменте различных оценок распада и европейской социалистической Системы, и самого СССР, где польский кризис 1979-1989 гг. сыграл роль детонатора. Поскольку именно я пригласил Буковского в феврале 1993 г. на этот форум и организовал весь его прием в Москве, стоит предварить его полемику с Ярузельским некоторыми личными впечатлениями от бесед с диссидентом в его коттедже в Кембридже, в университете которого я по обмену читал в январе — марте 1993 г. лекции о внешней Политике и международных отношениях межвоенного периода. До Кембриджа я знал Володю шапошно, встречаясь с ним на разного рода "демократических тусовках" во время его наездов в Москву в 1988-1992 гг. (хотя Мы уже тогда перешли на "ты"). Ещё во времена Горбачёва меня поразил его фантастический проект снабдить советскую провинцию портативными радиоприемниками, оставшимися на военных складах НАТО чуть ли не со времен Второй мировой войны. И Буковский уговорил-таки руководителей НАТО где-то в 1989/90 гг. уступить эти аппараты за символическую цену, привез их к границам СССР, но они все были там арестованы как "шпионское оборудование" и, по-моему, лежат на складах таможни в Белоруссии по сию пору. О польских событиях и роли Ярузельского (к тому времени в декабре 1991 г. выгнали его эпигона Горбачёва) Мы начали спорить уже в феврале 1993 г. в Кембридже, продолжили в апреле того же года в Москве, пока, наконец, в Париже я не купил в 1996 г. его книгу "Московский процесс", успев сообщить свое "особое мнение" автору по телефону. Вот как вкратце выглядит суть позиции Буковского и контраргументы Ярузельского с моими комментариями к взглядам обоих на польский кризис и военное положение в Польше в 1981-1983 гг.: Буковский: По его мнению, Москве вовсе не требовалось немедленно вводить под прикрытием ОВД свои войска в Польшу, поскольку и без того в 1980-1981 гг. она и так была "вторым Афганистаном": "Почти каждую неделю Брежнев говорил по телефону с Каней, а другие члены Политбюро опекали соответствующих их профилю польских коллег. Москва фактически взяла на себя все руководство ситуацией, до мельчайших деталей: почти как в Афганистан, в Польшу были посланы специальные советники и группы экспертов по всем вопросам, без согласования с которыми (или хотя бы с послом Аристовым) ничто не делалось. Даже экономическая программа ПОРП, принятая на съезде, сначала изучалась и разрабатывалась в Москве. Использовалось все, вплоть до малейших разногласий в руководстве "Солидарности", малейших их просчетов. Усиливалось присутствие КГБ в Польше. Наконец, мощным фактором психологического воздействия на население была умышленно создаваемая угроза советского вторжения в Польшу, хотя никакого реального приготовления к этому варианту не делалось. Например, проводились военные маневры на польской территории, сознательно раздувавшиеся как демонстрация готовности "оказать интернациональную помощь". Однако с самого начала кризиса это был только блеф: от поляков требовали "решительных действий", репрессивных мер и прямо введения военного положения, а "вариант вторжения даже не рассматривался" (Буковский Вл. Указ. соч., с. 392). Комментарий: "Варианты вторжения", как Мы показали выше, рассматривались (записка Суслова и др. в ЦК от 28 августа 1980 г.), и весьма детально, вплоть до составления схем вторжения (вариант ГДР) до 29 октября 1981 г., пока Ярузельский, став "диктатором", не заверил Москву, что он сам справится с "Солидарностью" (вариант вторжения предусматривался им лишь в одном случае — если войска НАТО вмешаются первыми). Ярузельский: После его отставки с поста президента Польши в 1990 г. его пять лет тягала комиссия конституционного надзора польского сейма, которая собрала огромный документальный материал по обстоятельствам военного переворота 13 декабря 1981 г. и роли в нём Ярузельского. В частности, комиссия обратилась в ФРГ (архивы ГДР) и Чехию. "Такие документы были получены, — продолжал генерал, — и среди них эта вот схема (упоминалась выше. — Авт.), ставившая задачи частям Национальной народной армии ГДР, которые должны были войти в Польшу. Подобные документы передала польскому сейму и специальная Следственная комиссия чешского парламента. В них даже отмечалось, что в чехословацких дивизиях, которым надлежало осуществить вторжение, солдат, менее "благонадежных", заменили на вполне достойных политического доверия. Сами же дивизии были снабжены дубинками, водяными пушками, слезоточивыми газами и т.п. Готовность обеих армий к интервенции в Польшу сохранялась до половины 1982 года. Трудно предположить, что это могло происходить без ведома и против воли советского главнокомандования Варшавского договора, представители которого, вплоть до уровня дивизии, находились в этих армиях. Тем более что начальник Генерального штаба вооруженных сил Российской Федерации генерал Дубынин в интервью, опубликованном в № 26 от 1993 года журнала "Новое время", подтверждает, что такие приготовления велись и в советской армии". (Ярузельский В. Указ. соч., с. 21-22. См. также: Jaruzelski W. Stan wojenny. Dla сzego? Warszawa, 1992). Комментарий: Концепция "блефа": никаких реальных планов вторжения в Польшу якобы не было — стала распространяться в Восточной Европе и в России (см., в частности, серию работ ветерана внешней разведки В. Павлова1) сразу после распада СССР и незадолго до появления книги Буковского, например, в одном из первых сборников статей и материалов такого рода — "Холодная война. Новые подходы, новые документы" (М., 1995). ----------------------- 1 Павлов В. Руководители Польши глазами разведчика. Кризисные 1973-1984 годы. М., "Терра", 1998; Он же. Сезам, откройся! Тайные разведывательные операции. Из воспоминаний ветерана внешней разведки. М., "Терра", 1999 и др. Один из авторов этого сборника бывший "гэдеэровец" М. Крэмер за год до появления работы Буковского писал: шумиха относительно "вторжения" с её демонстративными перемещениями войск у границ Польши в СССР, ГДР и Чехословакии "была рассчитана на то, чтобы запугать поляков. Однако сами по себе эти приготовления вовсе не означали того (так в тексте? — Авт.), что Политбюро когда-либо принимало окончательное решение о вторжении…" (там же, с. 133). Буковский: "Вопрос о том, насколько реальна была угроза советского вторжения, — ключевой вопрос польского кризиса. От него зависело и поведение лидеров "Солидарности", и реакция поляков на введение военного положения, и поведение Запада. Продолжал он оставаться предметом острых дебатов и после крушения режима, в период "круглого стола" лидеров "Солидарности" с партийной верхушкой весной 1989 года, определившего нынешнее положение в Польше. Даже теперь, когда часть приведенных здесь протоколов политбюро уже опубликована в Польше, общественное мнение склоняется к тому, что Ярузельский был этаким героем, спасшим страну от ужасов советской оккупации и связанного с ней кровопролития, национального унижения, а то и потери государственности. Даже после того, как выяснилось, что Москва никакого вторжения не готовила, поляки по-прежнему склонны верить, что Ярузельский об этом не знал, а значит, все равно был героем, субъективно "спасавшим Польшу". Нужно ли говорить, что это типичная ложь самооправдания, оказавшаяся удобной большинству: и бывшим коммунистическим деятелям, и огромному числу поляков, так или иначе принявших военное положение как "меньшее зло", и даже бывшим лидерам "Солидарности" — для оправдания своего сговора с партийной верхушкой за "круглым столом". Так и живет в Варшаве "спаситель отечества", отец народа Войцех Ярузельский. Не знаю, все ли документы политбюро были опубликованы в Польше, но те, что лежат передо мной, не оставляют ни малейших сомнений: и Москва никакого вторжения не готовила, и Ярузельский отлично об этом знал. Более того, не слишком доверяя польской армии, он сам к концу 1981 года неоднократно просил о вводе советских войск, но получил решительный отказ Кремля. И ввел военное положение, только убедившись, что "военной помощи" от Москвы не получит" (Буковский Вл. Указ. соч., с. 402-403). Ярузельский: "Посмотрите мою книгу о военном положении (Stan wojenny. — Авт.). Правда, я написал её в 1991 году, когда знал куда меньше, чем знаю сегодня. Но и в ней содержится много Информации, которая проясняет суть дела. А она в том, что ситуация в Польше начала 80-х дошла до той последней черты, за которой национальная катастрофа уже неотвратима. Причем катастрофа, я бы сказал, многоплановая. Во-первых, в стране воцарилась Анархия. Ни ЦК ПОРП и правительство, ни "Солидарность", ни Костел1 — никто не владел ситуацией, выходившей из-под контроля. Назревала, надвигалась конфронтация, грозившая братоубийственным конфликтом. ------------------------------- 1 Справедливость слов генерала — "Костел растерялся" — подтверждает А. С. Ципко, в те драматические дни — советский стажер в Польской академии наук. По просьбе председателя клуба католической Интеллигенции А. Веловейского он привез в Москву просьбу Костела принять его представителя в январе 1981 г. в столице СССР председателем КГБ СССР Андроповым. Но его первый заместитель Ф. Д. Бобков ответил "общественному посреднику" Ципко: "Руководство СССР не пойдет на сотрудничество с польским католическим Костелом" ("Независимая газета", 5.07.2001).   Получалось как в древнегреческой трагедии: все видят, что несчастье приближается неотступно, но не в состоянии его предотвратить. Во-вторых, населению угрожали голод, холод, темнота. Иссякли запасы энергии, не хватало топлива, не стало необходимых для жизни продуктов и товаров. Действительно, катастрофа. И не просто экономическая, но уже — учитывая, что была зима, — и биологическая. И тогда Мы получаем своего рода советский ультиматум. Из него вытекает: если у Нас положение не наладится, то с 1 января 1982 г. СССР резко сокращает поставки в Польшу нефти, газа, а также других видов сырья и разных товаров — одним словом, всего, что нужно не только для нормального жизнеобеспечения страны, но для элементарного выживания людей. Такая угроза своеобразной блокады над Нами висела до тех пор, пока Мы не ввели военное положение" (Ярузельский В. Указ. соч., с. 24-25). Отвечает генерал и на обвинения в "меньшем зле" — военном положении: "Это был черный сценарий для всех. Потому я и говорю о военном положении как меньшем зле, благодаря которому удалось стабилизировать ситуацию. Дать людям хлеб и тепло, энергию и ещё кое-что из того элементарного, что необходимо для жизни. А сверх этого — успокоить соседей, союзников, убедить их в том, что Мы сами в состоянии справиться со своими бедами. Но и меньшее зло все равно остается злом. Я никогда не скрываю этого. Как и того, что для меня оно — моя личная драма, хотя я и считал, и по сегодня считаю: не сделай Мы такого шага, Нам угрожало бы самое страшное — национальная катастрофа" (там же, с. 25). Комментарий: Конечно, генерал и тогда, и сегодня, в отличие от Буковского и его друзей из "Солидарности", мыслил не эмоционально, а рационалистически. Более того — рационально-геостратегически. В отличие от биолога Буковского и уж тем более электромонтера Леха Валенсы он слишком хорошо знал историю Польши в её отношениях с соседями. Он понимал, что Сталин не только идеологически, он геостратегически в 1945 г. навечно привязал Польшу к СССР (России), передав ей восточногерманские земли и обеспечив выход к Балтийскому морю не через узкую "кишку" — Данцигский коридор, как это сделали творцы Версальской Системы 1919-1939 гг., — а "выделив" полноценное морское побережье с портами. А это уже не коммунизм — это геополитика, и польская Померания навсегда останется у Польши, пока геостратегически она дружит с СССР (так оно и случилось даже после того, как две Германии объединились в одну, но Померания осталась у Польши, а Калининградская область — у России). Понимал генерал и другое. Тот "удручающий политический нажим и потенциальная угроза вмешательства", что тогда исходила от "кремлевских старцев", были продиктованы не столько их идеологическим маразмом, сколько доставшимся им от Сталина в 1945 г. и подтвержденным подписью Брежнева в Хельсинки в 1975 г. "антагонистически разделенной Европой, разделенного на военные блоки мира". Ведь по большому счету Ярузельский оказался гораздо более прозорливым крупным польским политическим деятелем, чем его оппоненты из "Солидарности", в конечном итоге проигравшие все — даже пост президента страны, на котором всего один срок сумел усидеть их ставленник Лех Валенса. И Спустя почти двадцать лет после тех драматических событий военного переворота генерал оказался более прав, чем полностью растерявшийся от глобальных изменений в мире бывший советский диссидент, способный разве что "харкнуть в морду всей этой нечисти — и на Востоке ли, на Западе, — что лишила мою жизнь смысла". Ярузельского не лишила, и в беседе с публицистом В. Оскоцким он и в августе 1999 г. остался реалистом и прагматиком: "И если Польша с её ключевым геостратегическим положением оказалась в состоянии хаоса, разложения, экономического инфаркта и сопутствующего им острого антисоветизма, то на пике всего этого, вместе взятого, советские лидеры не просто захотели бы ввести войска в Польшу, а в какой-то момент по Логике того времени посчитали бы себя вынужденными предпринять эти действия. Вот почему мне кажется уместным такое допущение: будь я одним из советских маршалов и генералов, то, глядя на карту, думал бы и беспокоился, вероятно, так же, как они: развал в Польше угрожает европейской и мировой стабильности. Хороша или плоха эта стабильность — другой вопрос. Совершенно другой. Но, кстати, парадокс исторический: патологическая ситуация, разъявшая единый мир на два лагеря, выглядела стабильной, а возможная дестабилизация её — катастрофической" (там же). В той же очень интересной и содержательной беседе с Валентином Оскоцким в 1999 г. Ярузельский обратил внимание на ещё один аспект польского кризиса, совершенно не отраженный в книге Буковского, хотя материалы об этом в архивах Политбюро, МИД и КГБ СССР есть, и их использовал, в частности, А. В. Шубин (указ.соч., с. 54-59) — позицию США и их партнеров по НАТО в Западной Европе. Американцы, как, впрочем, и "старцы" в Кремле, не знали точной даты военного переворота, но составленным ещё в начале 1980 г. его точным планом они располагали за полтора месяца до введения военного положения. Этот план, сообщает Ярузельский, им доставил один из участников его разработки полковник Генерального штаба Войска Польского, аккурат в ноябре 1981 г. перебежавший к американцам. Стало быть, сам план переворота им был известен в деталях заранее — и об аресте лидеров "Солидарности" они знали заранее. Так почему же не предупредили их своевременно, по существу, сдав свою клиентуру заклятому противнику? Ярузельский не развивает эту тему подробно, но чувствуется из текста беседы — генерал знает гораздо больше, чем говорит. Отговорка у него самая что ни на есть "гуманная": "не хочу обвинять, творить демонов из Брежнева, Суслова, Устинова, тем более что их нет в живых" (там же). Но он намекает — спецслужбы США и НАТО были заинтересованы в перевороте Ярузельского ничуть не менее, чем спецслужбы СССР, — никто из сверхдержав Анархии в Польше не хотел, и "Солидарность" начала мешать не только Кремлю, но и Вашингтону. Из этих полуоткровений Ярузельского нетрудно сделать вывод: как и по поводу Афганистана в июне 1982 г., так и по поводу Польши ещё ранее между СССР и США и их союзниками в Европе наверняка имелся постоянный негласный контакт. И, по-видимому, спецслужбам в последний момент (причем, в случае США — за спиной самого президента Рейгана, но при участии госсекретаря Александра Хейга, которого, что-то узнав, Рейган в июне 1982 г. выгнал и заменил на более послушного Д. Шульца) удалось договориться временно не вмешиваться в дела Польши. * * * В тех глобальных изменениях в мире, что произошли на рубеже 80-90-х гг. прошлого века, "казус Ярузельского" в Польше в 1981-1983 гг. интересен не только как историческое событие, но и как урок компромиссного решения сложнейших геополитических проблем Европы по тогдашней "оси Восток — Запад". То, что американцы (в отличие от 1863 г., когда Франция и Англия едва не объявили России "вторую крымскую Войну", защищая польских инсургентов), как и "кремлевские старцы", молчаливо согласились на военный переворот генерала Ярузельского и обоюдно предоставили ему "свободу рук" для наведения порядка, свидетельствует — дух Ялты 1945 г. сохранялся, а партнерские контакты двух спецслужб — ЦРУ и КГБ — позволяли "решать вопросы". И когда угроза новой Войны в Европе (или борьба с международным терроризмом в Азии) становится реальностью, США и СССР (Россия), не колеблясь, бросают демшизу на произвол судьбы — "Солидарность" в Польше 13 декабря 1981 г. или "Яблоко" и СПС в России на думских выборах 7 декабря 2004 г. как марионеток, играющих лишь вспомогательную роль в мировой геополитике. "Империя зла", или американский ковбой недоволен Военный переворот 13 декабря 1981 г., геополитически сохранивший Польшу в составе Варшавского Договора и, стало быть, выгодный Кремлю, вызвал резкое ухудшение отношений между США и СССР; инициатором ухудшения выступил Рональд Рейган. Бывший помощник президента Рональда Рейгана по вопросам национальной безопасности известный американский историк Ричард Пайпс позднее вспоминал о реакции главы США на переворот 13 декабря: "Президент был разъярен. Он сказал: "Мы должны крепко ударить и спасти "Солидарность"1. ------------------------- 1 Цит. по: Швейцер П. Победа. Сб. воспоминаний членов администрации Рейгана, 1981-1986 гг. Минск, 1995, с. 129. Амбиции у Рейгана тогда были глобальными: ни мало ни много, он собирался… отменить Ялтинско-Потсдамско-Хельсинкскую Систему раздела "сфер влияния" в Европе, оторвав Польшу от "империи зла" — СССР. Переворот Ярузельского и "предательство" его собственного госсекретаря А. Хейга сорвали эти амбиции, но не охладили голову ковбоя из культового американского кинофильма "Великолепная семерка". В декабре 1981 г. Рейган объявил о введении экономических санкций: 17 декабря против Польши, 29 декабря — против СССР. С поляками резко сократили торговый обмен, но главный удар был нанесен по Советскому Союзу: сократили количество рейсов "Аэрофлота" в США, свернули работу советской закупочной комиссии (закупки зерна), запретили американским фирмам участвовать в поисках нефти на континентальном шельфе о. Сахалин и т.д. Особое внимание в этих санкциях уделялось бойкоту импортных поставок нефтегазового оборудования для газопровода Уренгой — Помары — Ужгород — Западная Европа, в частности поставкам 20 млн. импортных стальных труб большого диаметра. Волевая акция Рейгана больно ударила по финансово-экономическим интересам более 60 американских фирм, сотрудничавших с СССР. Только "Катерпиллер трактор" потерял сразу 90 млн. долл., а "Дженерал электрик" ещё больше — 175 млн. (Швейцер П. Указ. соч., с. 191). Но Рейгану этого показалось мало — он решил привлечь к экономической блокаде СССР союзников США по НАТО в Западной Европе, предложив им отказаться от советского газа в обмен на американский уголь для европейских ТЭЦ. Однако коса нашла на камень: западноевропейцы не горели желанием таскать каштаны для американского "ковбоя".   В январе 1982 года на встрече министров иностранных дел стран — участниц НАТО был как будто бы найден компромисс: западноевропейские фирмы продолжат выполнение своих обязательств по проекту "газ — трубы", но не станут перехватывать заказы, от которых отказались американцы. Однако на практике европейские фирмы обманули Рейгана. Пользуясь в слишком общих выражениях составленным коммюнике министров стран НАТО, они начали именно перехват заказов американских фирм. Тогда Рейган перешел в открытую атаку на союзников по НАТО. 4-6 июня 1982 г. на саммите "семерки" в Версале под Парижем от потребовал прекратить финансирование проекта "газ — трубы". В ответ канцлер ФРГ Шмидт и президент Франции Миттеран демонстративно ушли с заключительного приема по случаю закрытия саммита, тем самым давая понять "ковбою", что он зарвался. В ответ на такой вызывающий демарш Рейган, вернувшись в США, решил наказать союзников.   18 июня 1982 г. по его предложению Совет национальной безопасности США принял президентскую рекомендацию о прекращении выделения субсидий и аннулировании американских лицензий по новой технологии для тех европейских фирм, которые продолжали работу с СССР по проекту "газ — трубы". Но на этот раз возмутились не только Шмидт и Миттеран, но и верная союзница США премьер Великобритании Маргарет Тэтчер. Она прямо сказала "ковбою": "Ваш закон для Нас — не закон". В западноевропейской прессе появились антиамериканские статьи, где Рейгана прямо обвиняли в Политике двойных стандартов: Брежнева он клеймит как "хозяина" Польши, а сам Рейган желает быть "хозяином" Западной Европы. В самой администрации Рейгана начались раздоры. Был отправлен в отставку госсекретарь Александр Хейг. Но и более покладистый новый госсекретарь Шульц понимал — продолжение "ковбойской атаки" по введению эмбарго против СССР любой ценой грозит серьезным кризисом в НАТО. В итоге Рейган вынужден был капитулировать: на очередном саммите "семерки" в Европе 13 октября 1982 г. американцы объявили об отмене санкций в отношении европейских фирм, задействованных в проекте "газ — трубы". В обмен "ковбой" получил весьма туманное обещание европейцев не заключать впредь подобных масштабных экономических соглашений с СССР, но проект "газ — трубы" Рейган милостиво разрешил довести до конца (в реальности же американцы продолжали чинить помехи строительству газопровода и сумели задержать его ввод в действие на два года, до 1985 г.). Но в целом это был крупный провал во внешней Политике Рейгана, не только проигравшего свою первую схватку с СССР, но и столкнувшегося с твердой независимой Политикой стран Европейского экономического сообщества (ЕЭС). По существу, с 1983 г. ЕЭС ведет отсчет своей позиции "третьей силы" в мировой Политике, которая уже в 90-х гг. приведет к введению альтернативного доллару экю (затем — евро), а также обеспечит альтернативный источник получения энергоносителей (газа) из СССР (России), что существенно ослабит зависимость Западной Европы от нефтяных шейхов Востока и угля из США. Более того, "газовая пуповина" из СССР (России) надолго свяжет геополитические интересы Запада и Востока Европы, ибо станет важнейшим фактором энергетической независимости ЕЭС — ЕС (до 30 % потребления всех энергоносителей), к тому же продаваемых СССР (РФ) на 20-25 % ниже уровня мировых цен на газ. В целом, в геополитическом плане, военный переворот Ярузельского в Польше (что, впрочем, в 1981-1983 гг. стоило СССР финансовой помощи генералу по 3-4 млрд. долл. в год) и "аттанде", данное "ковбою" в те же годы, стали одним из последних ощутимых внешнеполитических успехов периода застоя. Однако воспользоваться им "старцы" из Кремля уже не успели — один за другим они стали отходить в мир иной. Стагнация советской экономики и ЦРУ С началом 80-х гг. на "кремлевских старцев" нисходит как бы всеобщий мор: в декабре 1980 г. умирает Косыгин, в 1982 г. — сразу два столпа застоя — Суслов (январь) и Брежнев (ноябрь), в мае 1983 г. — Пельше, в 1984 г. — Андропов (февраль) и Устинов (декабрь), в марте 1985 г. — последний генсек "застоя" Черненко. Всем устраиваются торжественные государственные похороны, погребение на Красной площади у Кремлевской стены, в СССР непрерывной чередой идут траурные митинги и собрания. Такое впечатление, что главной задачей советских граждан теперь является участие в похоронных процессиях. Между тем игра в "большую Политику" и гонка вооружений с США и Китаем в первой половине 80-х гг. проходят в условиях экономической стагнации, полного паралича госторговли (граждане не покупают, а "достают"), воровства (пресловутые "несуны") и поголовного пьянства мужского населения. Андроповский выдвиженец член Политбюро Виталий Воротников, в 1983-1988 гг. председатель Совмина РСФСР, пишет в своих мемуарах "А было это так…" о последних годах застоя: "Многих, в том числе и Нас, членов ЦК, руководителей ряда областей и министерств, поражали равнодушие и бездеятельность высших партийных и государственных структур, молчаливо взиравших, как страна теряет темпы развития. Хотя чему было удивляться? Л. И. Брежнев был неработоспособен уже много лет"1. Но субъективный фактор — катастрофическое постарение брежневского руководства — наложился в 70-х — начале 80-х гг. ХХ в. на качественные изменения в глобальной мировой экономике. Именно в этот период заканчивается деятельность цикла экстенсивного развития экономики мира, начавшегося ещё в XVIII в. и выражавшегося классической формулой тогдашних натурфилософов — "Человек — царь природы". К середине ХХ в., однако, выяснилось, что отдача природой своих ресурсов "царю" — угля, нефти, газа, цветных металлов и т.п. — не беспредельна и имеет свои "пределы роста" (именно так — "Пределы роста" — назывался знаменитый доклад ученых-экспертов Римского клуба в 1972 г., предсказавших кризис традиционной экстенсивно-сырьевой экономики2). --------------------------------- 1 Воротников В.И. А было это так… Из дневника члена Политбюро ЦК КПСС. М., 1995, с. 14. 2 Доклад неоднократно излагался в публикациях в СССР (РФ). Одну из наиболее подробных версий доклада см.: Медоуз Д. Х. и др. Пределы роста. М., 1991. Первыми эти "пределы роста" почувствовали ещё в 60-х гг. западные индустриально развитые страны, прежде всего страны ЕЭС и Япония. Исторически лишенные крупных запасов энергетического сырья и потерявшие прежний безоглядный контроль над сырьевыми ресурсами бывших колоний (Великобритания, Франция, Бельгия), они попытались было выйти из кризиса за счет урезания социальных программ и программ на образование, что вызвало массовые протесты трудящихся и "бунт" молодежи во Франции, ФРГ и даже в США. Ситуация с "пределами роста" ещё более обострилась, когда страны-поставщики дешевой сырой нефти, объединившиеся в ОПЕК, резко повысили на неё цену, чем вызвали невиданный с 1929-1933 гг. энергетический кризис 1973-1975 гг. в Западной Европе и в США (нехватку бензина). То, что СССР умело воспользовался этим кризисом и значительно увеличил приток нефтедолларов в свою экономику (подобное случилось и при В. В. Путине в 2000-2003 гг. в связи с общемировым ростом цен на нефть), общую ситуацию с прогрессирующим кризисом советского народного хозяйства не улучшило. Дело в том, что добыча нефти и газа в СССР становилась все более и более трудоемким делом: для газа нужны были стальные трубы большого диаметра, выпуск которых советская металлургия все никак не могла освоить, а за нефтью надо было добираться во все большие и большие глубины, технологии для которой (опять же все тех же труб) в СССР не хватало. Советские нефтяники и газовики все более и более зависели от импорта оборудования из тех же западных стран, с которыми ЦК КПСС находился в непримиримой идеологической "холодной войне", особенно на её втором, "рейгановском этапе", в 1981-1986 гг. Аналитики ЦРУ подметили эту тенденцию — "накладные расходы" на добычу нефти в СССР, основного источника валюты, неуклонно росли: в начале 70-х гг. они составляли всего 4,6 млрд. долл. в год, в 1976-1978 гг. — уже 6 млрд., а к началу 80-х гг. достигли 9 млрд. (Швейцер П. Указ. соч., с. 100). Вывозимая нефть становилась все более "золотой", ибо расширение её добычи начинало перекрывать валютные поступления от её продажи за рубеж, имея в виду, что часть нефти бесплатно надо было отдавать на "братскую помощь" Кубе, Вьетнаму, Польше и др. Положение в промышленности СССР в целом усугублялось катастрофическим износом оборудования. Не только нефтегазовая — вся индустрия СССР трещала по швам. К 1980 г. каждая третья единица оборудования (станок, электромотор, котел и т.п.) уже исчерпала свой физический ресурс, переработав в два — три раза свой технологический срок. Особенно плохо обстояли дела в промышленности группы Б — даже в Москве на ткацких фабриках в 80-х гг. стояли станки, вывезенные в порядке репараций из Германии в 1945-1947 гг. И это при том, что современная промышленная технология требовала 100-процентного обновления оборудования каждые 7-10 лет (в СССР теоретически этот норматив был определен Госпланом в 13 лет). Конечно, местные умельцы — "левши" латали станки и механизмы как умели, благо и дома на своих личных "Москвичах" и "Победах" они ездили по 20-25 лет с помощью дворового слесаря "дяди Васи" (плата в бутылках). Но вечно так продолжаться не могло: к 1985 г. износ оборудования в тяжелой промышленности в целом достиг 42%, в том числе в топливной — 47%, в черной металлургии 45% и т.д. (Шубин А. В. Указ. соч., с. 116). И никакой "дядя Вася" с кусачками и разводным ключом не мог уже вдохнуть вторую жизнь в доменную или мартеновскую печь, если она дважды выработала свой технологический ресурс. Советские экономисты ещё в 70-х гг. забили по этому поводу тревогу, а некоторые из них, отчаявшись достучаться до "кремлевских старцев", начали публиковать свои тревожные выкладки в "тамиздате". Один из них — Владимир Сокирко — ещё в 1984 г. в Париже опубликовал обширный трактат "Экономика 1990 года: что Нас ждет?" И оказалось — ничего хорошего Нас не ждет: "В 1985-1990 гг. прирост национального дохода станет меньше прироста населения, — писал автор, — и страна начнет нищать: не относительно других стран, а абсолютно, и не по отдельным группам населения, а в целом… это откроет эру социальных потрясений". И это был не апокалипсический публицистический прогноз диссидента-гуманитария Андрея Амальрика из его памфлета "Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?" (1969 г.), а трезвый анализ хорошо эрудированного экономиста, чьи предсказания об "эре социальных потрясений", увы, сбылись почти на сто процентов. Положение усугублялось тем, что СССР, несмотря на идеологическую "Холодную войну", никогда, со времен прекращения Антантой в январе 1920 г. экономической блокады Советской России, не выходил (подобно Японии до середины XIX в.) из мирового экономико-технологического пространства. Другое дело, что он участвовал в нём другими методами, нежели Запад, — не через их "свободный рынок" государственно-частных компаний или крупных корпораций (как при Ельцине и Путине, скажем, "Газпром", "Лукойл" или РАО ЕЭС), а через государственные монопольные учреждения типа Внешторга, ГКЭС и всевозможных В/О, подобных, "Машиноимпорту" и др., ибо и в СССР всегда существовал свой рынок, только бюрократический.   В США довольно быстро зафиксировали этот порочный замкнутый круг советской экономики второй половины 70-х — начала 80-х гг., и ЦРУ вооружило Рейгана новой рекомендацией: "Советы, если они хотят увеличить или удержать на нынешнем уровне производство некоторых видов натурального сырья (нефти, газа. — Авт.), должны привлекать капитал и технологию с Запада" (цит. по: Швейцер П. Указ. соч., с. 182). Рейган, озлобленный на СССР и союзников по НАТО за свой провал в 1981 г. из-за Польши и продолжение реализации проекта "газ — трубы" в Западную Европу, отреагировал на доклад ЦРУ немедленно. В ноябре 1982 г. он подписывает Директиву № 66, в кторой стратегической целью Политики США ставитс задача одрыва сырьевого комплекса СССР.   Одновременно технологическая блокада Кремля увязывалась с подрывной деятельностью ЦРУ и других американских спецслужб в "соцлагере" — об этом гласила другая директива № 75 (январь 1983 г.), на что выделялась гигантская по тем временам сумма в 108 млн. долл. Позднее его помощник по национальной безопасности проф. Ричард Пайпс так формулировал суть обеих директив, в разработке которых он принимал непосредственное участие: "Нашей следующей целью является уже не сосуществование с СССР, а изменение советской Системы; в основе директивы (№ 75. — Авт.) лежала убежденность, что изменение советской Системы с помощью внешнего нажима вполне в наших силах"1.   8 марта 1983 года Рейган идеологически обосновал эти экономические и политические репрессивные меры, обозвав публично СССР империей зла и добавив: "Я считаю, что коммунизм — это очередная скорбная, нелепая глава человеческой истории, чьи последние страницы дописываются уже сейчас"2. ------------------- 1 Цит. по: Широнин Вл. Под колпаком контрразведки. Тайная подоплека Перестройки. М., 1996, с. 104. 2 Рейган Рональд. Откровенно говоря (мемуары). М., 1989, с. 162.   В исторической ретроспективе все эти идеологические изыски "калифорнийского ковбоя", во многом подсказанные его советниками (в частности, многолетним исследователем истории России и СССР проф. Р. Пайпсом), сильно напоминали эскапады Ленина — Троцкого против мирового империализма — их "империи зла". Самым же смешным в декларациях Рейгана было то, что он взял в союзники… Карла Маркса, и, подобно Троцкому в эмиграции, громил советскю послесталинскую экономику с позиций "Марксизма": "Мы видим, чо в СССР политическая структура не соответствует экономической базе, что производительные силы общества сковываются политическими силами" (там же, с. 101). Если вырвать из контекста эту фразу, то и не поймешь — кто её автор? Уж очень похоже на цитату из "Преданной революции" (1936 г.) Льва Троцкого…   Тем не менее на первых порах Рейгану удалось существенно помешать советскому импорту новых технологий (их объем сократился только из США с 32,7% — на 219 млн. долл. в 1975 г., до 5,4% — на 39 млн. в 1983 г., да ещё на 200 млн. долл. технологий осело на таможнях странЕЭС, не пропущенных как запрещенный стратегический товар), а также сильно напугать "кремлевских старцев", не ожидавших после Хельсинки-75 от американцев такой прыти.   Запретительные акции были дополнены грандиозным пропагандистским блефом Рейгана — 23 марта 1983 г. он объявил о начале программы СОИ — Стратегической оборонной инициативы (программа "звездных войн"), опрокидывающей весь прежний паритет США — СССР в гонке вооружений и выводящей всю стратегию обороны на ого больше мощных компьютеров. Понятен первоначальный испуг "старцев": у них не то что с СОИ — с созданием не космической, а вполне земной ЦАСУ — Центральной автоматизированной Системой управления гражданской экономикой ничего не получилось даже в 70-х годах — СССР не обладал ещё тогда необходимой компьютерной техникой.   Пероначально Ю. . Андропов, сменивший умершего Брежнева в ноябре 1982 г. на посту генсека ЦК КПСС, пытался "умаслить" Рейгана рядом существенных внешнеполитических уступок. Вскоре после обнародования Директивы № 66 Андропов порекомендовал Ярузельскому смягчить режим военного положения в Польше (31 декабря 1982 г. этот режим был "приостановлен", а 22 июля 1983 г. отменен совсем). В ответ на Директиву № 75 Андропов объявил о готовности СССР демонтировать в Европе советские ракеты СС-20, оставив лишь паритетное французским и английским их число. Попытка решить проблему нового витка гонки вооружений (в СССР также началась ускоренная разработка "своих" СОИ) путем личной встречи Рейгана с Андроповым (июль 1983 года) успеха не принесла — генсек от встречи с "ковбоем" уклонился.   К тому времени внешнеэкономической разведке КГБ СССР в США уже удалось выяснить, что весь этот проект с СОИ — не более чем пропагандистский блеф администрации Рейгана, сродни проекту председателя Коминтерна Григория Зиновьева в середине 20-х гг. по использованию "лучей Шамбалы" в Гималаях по "нейтрализации" мозгов мировой буржуазии (за счет Коминтерна в Гималаи специальную экспедицию во главе с великим и ученым-индологом Николаем Рерихом, прикомандировав к нему известного "перса" Якова Блюмкина)1. ---------------------- 1 См.: Шишкин О. Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж. М., ОЛМА-Пресс, 2000. На практике у Рейгана не оказалось необходимых средств, чтобы за свой второй (и последний) президентский срок освоить качественно новое "оружие звездных войн". Не удалась ему и полная блокада ввоза в СССР новых технологий — они через третьи страны и подставные фирмы КГБ все равно доставлялись в СССР. В итоге, хотя и с большим трудом, но СССР к 1987 г. достроил и вторую очередь газопровода Уренгой-Западная Европа, что дало Кремлю дополнительные валютные средства.   Но и эта небольшая Победа в традиционном противоборстве двух разведок — КГБ и ЦРУ — не изменила тяжелую экономическую и социальную ситуацию в СССР в целом. Новым осложняющим фактором этой ситуации становится неведомая при Сталине внутрипартийная борьба центральных и региональных элит в верхушке КПСС, внешне воскресавшая борьбу "гимназистов" и "семинаристов" времён НЭПа Московские "гимназисты" и региональные "семинаристы" 60-80-х годов "Брежневский застой" в определенном смысле можно сравнить с эпохой контрреформ в царствование Александра елана на стабильность. Столичная (московска) и региональная (периферийная) бюрократия (партгосхозноменклатура), избавившись от постоянного смертельного страха сталинских репрессий и хрущевского "дерганья", постепенно внедрила этакратический тоталитарный режим, который с 1965 года установился в СССР и во всех "братских" странах Социализма.   В принципе по своей властной функции этот слой Номенклатуры был характерен для всех промышленно-развитых стран мира, разве что на Западе чиновников-управленцев называли по-другому: менеджерами (США и Англия), P-DG (président-directe general — ПДЖ — президент банк — генеральныйдиректор компании — Франция).   В условиях кризиса традиционной экстенсивно-сырьевой экономики, роста социальной направленности и повышения уровня управляемости за счет усиления роли центра в некоторых странах "семерки" ещё в 60-х гг. были сделаны попытки скопировать советскую партийно-государственную управленческую Систему. В частности, в 1958-1968 гг. это попытался сделать президент Франции генерал Шарль де Голль путем превращения своей голлистской партии в правящую с обязательным членством в ней всех крупных чиновников в толице и на местах. То, что этот эксперимент в начале 70-х гг. продолжил преемник генерала Жорж Помпиду, а бывший лидер молодежного голлистского движения и мэр Парижа президент Франции в 1995-2002 гг. Жак Ширак до самого конца своей первой легислатуры демонстрировал свои кадровые симпатии в пользу голлистов, свидетельствует: не все западные лидеры видели в брежневском застое, подобно Рейгану, "империю зла" — иные были не прочь позаимствовать в СССР политическую технологию управления Государством 2 --------------- 2 См.: Сироткин В. Г. История Франции: Пятая Республика (учебное пособие). М., Высшая школа, 1989. Судя по интервью, публиковавшимся в 60-х гг. во французской экономической прессе с ПДЖ, посетившими СССР, их особенно привлекала относительная самостоятельность советских директоров предприятий, особенно крупных, слабая роль профсоюзов на них (во Франции уже давно, с послевоенной поры, существовали "комитеты предприятий" — арбитражные органы администрации и профсоюзов) и относительно низкие расходы на зарплату трудящимся. Наоборот, французский ПДЖ с удивлением взирал на заводские ясли — детские сады, заводские пионерлагеря и заводские дома отдыха и санатории, причем нередко последние — за тысячи километров от завода-гиганта, на побережье Черного моря. К чему вся эта, как говорят русские, "социалка" — думал он, — ведь она снижает рентабельность и прибыль?   Конечно, от иностранца, да ещё, как правило, не владевшего русским языком, ускользала реальная суть положения и технология рычагов управления советского директора-менеджера. Да, он читал во французских и других специализированных экономических изданиях на Западе о либеральной реформе советской экономики Косыгина (на Западе её чаще называли реформой Косыгина — Либермана, экономиста-хозяйственника из Харькова) в 1965-1966 гг. Да, он мог лично отметить: видел, что директор-хозяйственник в СССР стал гораздо более автономен в принятии решений, чем при Сталине и даже Хрущёве. Более того, западная пресса полна была тогда публикациями о неоНЭПе, т.е. о якобы стремлении послехрущевского руководства осуществить экономическую Конвергенцию двух Систем (об этой Конвергенции много лет Спустя, ужв "демократической" России, образно сказал мэр Москвы Юрий ужков — "работать по-капиталистически, а расходовать по-социалистически"). Похожие публикации о неоНЭПе появились и в СССР (акад. Ю. А. Поляков, доктор исторических наук В. П. Дмитренко1 и др.).   Однако и зарубежные, и отечественные авторы стремились выдать желаемое за действительное. Дело в том, что косыгинско-либермановские понятия "хозрасчет" и "прибыль" не имели ничего общего с их западными аналогами: в СССР прибыль шла не "снизу", а "Сверху" — она устанавливалась министерствами и ведомствами для каждого предприятия, причем не по качественным, а по количественным показателям. Очень образно об этом принципиальном различии двух совершенно разных по своей сути прибылях сказал один из "прорабов Перестройки" Виталий Найшуль: "Разница между социалистической прибылью и прибылью настоящей такая же, как между милостивым государем и государем"2. ------------------------------- 1 См., напр.: Поляков Ю. А. Переход к НЭПу и советское крестьянство. М., 19 итика Советского Государства после перехода к НЭПу. 1921-1924 гг. М., 1971. 2 Найшуль В. Высшая и последняя стадия Социализма // Погружение в трясину. Сб. статей. М., 1991б с.58 В реальности же никакой "Конвергенции" и "работы по-капиталистически" не получилось, ибо освобожденные от страха сталинского расстрела или шелепинских проскрипций через КПК советские ПДЖ — директора — немедленно занялись очковтирательством: они "акрчивали" количественные показатели "прибыли", т.е. попросту завышали цены на свою продукцию, качество которой по-прежнему оставалось низким. Поскольку ведомственно-отраслевой принцип, по которому со времен 30-х гг. развивалась советская экономика, поощрял отраслевой монополизм, потребителю некуда было деться: или покупать ту же устаревшую продукцию по новой завышенной цене, или оставаться ни с чем. В итоге реальными итогами косыгинско-либермановской "Конвергенции" стали рост инфляции в СССР да ещё образование клана министерско-директорской отраслевой бюрократии, которая начала диктовать ои "правила игры" даже высшей Номенклатуре ЦК КС и Совмину СССР.   Воспользовавшись правом самим определятьврамках общих пятилеток, утвержденных съездом партии, распределение и географическое направление капиталовложений в рамках своей отрасли, руководители министерств приобрели определенную финансово-экономическую автономию и начали активно отстаивать свои корпоративные интересы, нередко не считаясь даже с собственным отраслевым директорским корпусом1. ----------------------- 1 Валовой Д. Экономика абсурдов и пародоксов. М., 1991, с. 249. Уже с 1969 году "диктатура" отраслевых министерств стала вызывать недовольство "региональных баронов" (секретарей обкомов) и даже директоров местных крупных отраслевых предприятий, недовольных несправедливым, по их мнению, дележом министерского "финансового пирога". Кроме того, любой директор знал — его министр далеко, в Москве, а местный "министр" (первы секретарь обкома) — вот он, под боком.   Пока был жив и деятелен премьер Косыгин, он своих министров — членов его кабинета — особо в обиду не давал. Но недовольство "снизу" нарастало. С начала 70-х гг. оно выплеснулось на региональные отчетно-выборные партийные конференции и партхозактивы. Обкомовских представителей все чаще и чаще стали поддерживать директора местных отраслевых заводов, нередко критикуя собственных министров за скупое выделение ресурсов, "канцелярско-бюрократический стиль работы", за "зажим" средств на "социалку", особенно на жилье, что порождало в ряде регионов проблемы с привлечением рабочей силы и т.п. Критикуя, директора знали: их министру не так-то легко снять их с работы, ибо ещё при Хрущёве установилось правило — назначение-снятие надо согласовывать с местным обкомом, а там ещё как посмотрят. Директоров активно поддерживали аграрии — директора совхозов и председатели колхозов, привычно жалуясь на отсутствие новой сельзозтехники, низкие закупочные цены на хлеб и высокие — на технику и т.д. (из справки Промышленного отдела ЦК КПСС. — А. В. Шубин. Указ. соч., с. 120).   Постепенно к концу 70-х гг. в регионах — областях РСФСР и в союзных республиках — возникло довольно мощное движение "партхозместничества", нередко окрашенное в национальные тона, которое много позднее, уже при горбачевской Перестройке, сыграет роль "троянского коня" при развале СССР в 1991 г. Скрытая борьба между московскими "гимназистами" — отраслевиками и "семинаристами" — регионалами и националами (о которой тогда очень мало знали на Западе) длилась долго, целых 14 лет, пока не завершилась, как и следовало ожидать, Победой "сталинистов" над "троцкистами". К концу этой борьбы позиции Косыгина существенно ослабли, он все более и более отодвигался группой Брежнева в Политбюро в сторону. И как результат этой очередной борьбы "пауков в банке" 12 июля 1979 г. появилось постановление ЦК КПСС и Совмина СССР "Об улучшении планирования и усилении воздействия хозяйственного механизма на повышение эффективности производства и качества работы", которое теперь, с высоты более чем 30-летней исторической ретроспективы, можно считать первым гвоздем в гроб советской затратной экономики и всего коммунистического режима СССР в целом. Постановление свидетельствовало — "кремлевские старцы" в интересах собственного старческого спокойствия пошли на капитуляцию перед "региональными баронами — семинаристами" в ущерб московским "гимназистам" — отраслевикам. Более того, этим постановлением "старцы" фактически впервые в истории СССР легализовали официальную коррупцию: отныне, с 12 июля 1979 г., псевдоприбыль не перечислялась, как ранее, по реформе Косыгина — Либермана, с предприятий в министерства, а оставлялась у них на местах в размере до 40 %, причем 16-17 % этой "прибыли" шло в т.н. "фонды экономического стимулирования предприятий", т.е. в карманы директората. Конечно, вначале кое-что перепадало и "социалке" - шло на жилье, коммунальные расходы в рабочих поселках, сады-ясли и т.д. Но лиха беда начало — директора стали брать заказы со стороны по так называемым хозрасчетным договорам (сегодня они превратились в долларовые контракты со студентами на прием в вузы, в т.н. отделы внебюджетных средств целых министерств и т.д.) и особенно "накручивать" цены на свою продукцию при её по-прежнему низком качестве. Словом, именно тогда, а не в 1992 году, начался хорошо известный "бизнес по-русски" - "не объебёшь - не продашь" Один из разработчиков постановления 1979 г., а затем рьяный "прораб Перестройки" экономист Дмитрий Валовой, Спустя двенадцать лет заклеймивший свое детище, в 1991 г. писал: Раньше к дефициту, как правило, относились товары, для выпуска которых сырье и производственные мощности были ограничены. В условиях экономной экономики в разряд дефицитных попадают дешевые товары, которых испокон веку было полным-полно, — мармелад, леденцы, пастила, сушки, иголки, нитки, зубная паста и ряд другой мелочевки"1. ---------------------- 1 См.: Пантин В., Лапкин В. Что остановилось в эпоху застоя? \\ Погружение в трясину, с. 163   Исчезли из продажи даже хлопчатобумажные мужские носки, позднее, уже при Горбачёве, стали пропадать спички, из-за "пропавших" сигарет начались настоящие мужские "табачные бунты" — словом, скрестить "ужа" (капитализм) и "ежа" (Социализм) и на этот раз не удалось: неоНЭП не получился Вы делаете вид, что Нам платите, Мы делаем вид, что работаем Эта горькая шутка-прибаутка брежневских времён чётко отражала отношения простого гражданина СССР к его властям. За минувшие после Великой Отечественной войны десятилетия, многократно обманутый властями "совок" (советский человек) — в сталинскую (1947 г.) и хрущевскую (1961 г.) денежные реформы, с выплатой по облигациям принудительных госзаймов, при низкой зарплате, постоянном дефиците — как некогда русский крестьянин, уже не верил никаким посулам и обещаниям властей (особенно местных), а по-прежнему выживал. Нов 60-80-х гг. это выживание приняло иные формы, нежели до революции и даже в годы НЭПа. Тогда ещё сохранялась выживаемость традиционного крестьянского мiра — работа не только на земле от зари до зари большой сельской семьей, но и отходничество в осенне-зимнее время: артельная работа на стороне, мелкая торговля в близлежащих городах, пилка-колка дров в домах горожах, ломовой извоз и т.п.   В хрущевско-брежневские времена это отходничество приняло новые формы. Сначала молодежь поехала на целину, затем — на "стройки коммунизма" в Сибирь, а по мере усиления фактора денег — в стройотряды, которые в сельской местности успешно конкурировали с традиционными "шабашниками" из северокавказских автономий, из Молдавии и с Западной Украины. Уже тогда, в 70-х гг., появились стройотрядовские "ловчилы". Помню, как в конце 70-х гг. один из секретарей ЦК ВЛКСМ (а я тогда работал в той "Системе", заведуя кафедрой истории в ВКШ при ЦК ВЛКСМ) срочно вылетел в Восточную Сибирь — там вдруг обнаружился липовый "комсомольско-молодежный стройотряд", набранный из местных "бичей" и подозрительных личностей, которые не столько строили, сколько грабили местное население отдалённых сибирских деревень.   Однако по-прежнему кормильцами для очень многих селян и горожан оставались родимые приусадебные участки и пресловутые "шесть соток". Доля продуктов из "личных хозяйств" (так в официальной статистике именовался этот "частный сектор") в брежневские времена, по сравнению со сталинскими, значительно выросла. Уже в 1979 г. пригородах, давали "совку" почти 60% картофеля, 30% овощей, 30% молока, почти 30% мяса и 33% яиц1. ----------------------- 1 Шубкин В. Бюрократия. Точка зрения социолога // Уроки горькие, но необходимые. Сб. статей. М., 1988, с. 123. И эти успехи были особенно впечатляющими на фоне все большей деградации официального колхозно-совхозного сельского хозяйства, где к 1980 г. одни убытки составили более 500 млн. руб., которые, как и в царские времена, брежневское руководство неоднократно списывало. Старый сталинский вопрос — как заставить людей работать? — к концу брежневской эпохи зазвучал ещё громче. Несть числа постановлениям ЦК и Совмина СССР по сельскому хозяйству, в 1978 г. на его подъем был брошен новый молодой и энергичный Михаил Горбачёв, но снова оказался прав мудрый историк Сергей Соловьев: "Указами нравы не исправишь". Хотя русский мужик всегда был двужильным, но через полвека после зверской сталинской Коллективизации "укатали сивку крутые горки". И в самом деле, как долго можно трудиться в полную силу в две "смены" — 8 часов на работе и ещё 10 часов — на "шести сотках"? Ещё в начале 80-х гг. московские социологи провели выборочный анонимный опрос колхозников в Западной Сибири и на Алтае и установили: в 1982 г. до 80% из них признались, что работают на "государевой барщине" не в полную силу, экономя их для своих приусадебных участков2. ----------------------------- 2 Заславская Т. И., Рывкина Р. В. Социология экономической жизни. Очерки теории. М., 1991, с. 41. Но "шесть соток" и дефицит хороших товаров породили в СССР уже в 60-х гг. такое явление, как теневая экономика. О ней в годы горбачевской Перестройки было написано очень много (см., в частности, два сборника статей 1991 г. — "Теневая экономика" и "Погружение в трясину"), но даже "прорабы Перестройки" из экономистов (В. Найшуль, Т. Корягина, В. Селюнин и др.) никак не ожидали, что после развала СССР именно бывшая "теневая" будет основной экономикой России и других стран СНГ, став финансово-экономической основой коррупции и мафии в этих странах. "Теневая" и "основная" меняются местами Сегодня только ленивый не говорит и не пишет о "красной мафии" (термин, введенный следователем по особо важным делам Александром Гуровым) в РФ и СНГ. Существуют целые издательства, например, московские "Детектив-пресс", "Совершенно секретно" и др., специализирующиеся почти исключительно на печатании книг о "русской мафии"3. ------------------------ 3 В качестве примера можно указать на серию книг, выпущенных "Детектив-пресс" в 1999-2001 гг., среди которых "Мракобесие" Валерия Стрелецкого, "Криминальная Москва" Эдуарда Хруцкого, "Паханы" Алексея Тарабарина и др. Самой сенсационной в этой серии стала вышедшая в 2001 книга американского журналиста Пола Хлебникова "Крестный отец Кремля Борис Березовский, или История разграбления России". Не менее велик поток подобных книг и на Западе (в качестве типичного примера можно указать на книгу французской журналистки Вирджинии Куллудон "Мафия в Советском Союзе", вышедшей в Париже ещё в 1991 г.4, причем именно в мафиозности социально-экономической жизни СНГ западные "спецы по России" нашли тот волшебный ключ, которым отныне они открывают все двери к некогда "таинственной славянской душе". ------------------------ 4 Coulloudon Virginie. La mafia en Union sovietique. Paris, Lattus, 1991. Но при этом и в отечественной, и особенно в зарубежной литературе о "русской мафии" основное внимание обращается на громкие имена коррупционеров или "паханов" уголовного мира, и почти полностью игнорируются глубинные объективные причины устойчивости этого позорного явления. Причем на Западе объяснение мафиозности российского общества, особенно во времена правления Ельцина, достаточно примитивное: все развитие России — СССР исторически происходило "не так", как на Западе, вот вам и результат. Между тем сам этот подход к коррупции и мафии как к уродливому, но единичному явлению "перерождения" отдельных членов партии, их "разложения" и т.п. восходит ещё к партийным чисткам времен Ленина и НЭПа. Этот подход был усилен во время кратковременного правления Ю. В. Андропова, ставшего после смерти Брежнева генеральным секретарем ЦК КПСС (1982-1984 гг.), но копившего материал на партийно-государственных коррупционеров с 1967 г. — года своего назначения председателем КГБ СССР. По существу именно Андропов задал идеологическую установку на освещение темы "мафия" (хотя в его время такой термин официально не употреблялся) в печати, т.к. по его личной инициативе Секретариат ЦК КПСС ещё 23 ноября 1983 г. принял специальное постановление "О публикации в советской печати сообщения о результатах рассмотрения Верховным судом РСФСР уголовного дела на крупных взяточников из числа работников торга "Гастроном" Главного управления торговли Мосгорисполкома" (напомним, что речь шла о процессе над начальником Мосгорторга Трегубовым, директором гастронома "Елисеевский" Соколовым, директорами рыбных магазинов сети "Океан" и ещё 25 ответработниками московской торговли — некоторые из них были приговорены к расстрелу). Секретариат ЦК обязал три газеты: "Известия", "Московскую Правду" и "Вечернюю Москву" — "по согласованию с КГБ СССР" опубликовать материалы суда над этими взяточниками. Характерно, что в этих газетных публикациях полностью были опущены материалы о подкупе подсудимыми через Мосгорторг чиновников Минторга СССР, Госснаба и даже высоких чинов МВД СССР. Эти данные стали достоянием гласности лишь двенадцать лет Спустя благодаря публикациям известного российского "разгребателя грязи" генерала-следователя А. Гурова1. --------------------- 1 См.: Гуров А. Красная мафия. М., 1995, с. 60. В постановлении Секретариата ЦК 1983 г. и во всех последующих газетных публикациях как о деле "торговцев", так и по другим более громким делам о "мафиози" тех времен — бывшего министра внутренних дел Щелокове, его заме зяте Брежнева Чурбанове, секретаре Краснодарского обкома Медунове, по "узбекскому хлопковому делу" и о первом секретаре ЦК узбекской компартии Рашидове (с провозглашением Узбекистаном своей независимости после 1992 г. был полностью реабилитирован) и др. — самым тщательным образом обходился главный вопрос: а почему, собственно, стала возможна столь масштабная коррупция в самых высших эшелонах партийно-государственной власти в СССР? Тем более что в последние месяцы жизни Брежнева и его имя стало упоминаться на московских кухнях среди "мафиози" в связи с арестом в январе 1982 г. артиста цирка Бориса Бурятского, "цыгана", по слухам, любовника дочери "бормотухи пять звезд" Галины. Тогда вся Москва шепталась — у "цыгана" обнаружили кучу бриллиантов на огромную сумму, якобы принадлежащих Галине Леонидовне. Масла в огонь подлило тогда официальное известие о последовавшем вскоре после ареста "цыгана" самоубийстве первого заместителя председателя КГБ СССР ген. С. К. Цвигуна, якобы подписавшего ордер на арест дочери Брежнева, но получившего за это "аттанде" от человека № 2 в партии — самого Андропова2. ---------------------- 2 Подробнее обо всей этой запутанной истории см.: Соловьев В., Клепикова Е. Юрий Андропов: тайный ход в Кремль. СПб., 1995, с. 248-250. Мы ещё выскажем свои соображения о "мафии в России"   А пока же поставим перед отечественными и зарубежными "спецами" по русской мафии несколько вопросов, основываясь на материалах (июль 2001 г.) социологического исследования "теневой экономики" в России, проведенного учеными президентской Академии государственной службы (бывшей АОН при ЦК КПСС): — К какой категории "теневых дельцов" следует отнести около 25 млн. граждан крупных городов нынешней России, расходующих ежегодно до 700 млн. наличных долларов США по статье "уход за детьми или престарелыми родственниками"? Из каких источников они берут эту валюту, имея в виду, что вся антитеррористическая акция в Чечне ежегодно обходится вдвое дешевле — всего в 350 млн. долл.? — К какой категории "мафиози": наркодельцов, поставщиков живых человеческих органов для трансплантации, торговцев "живым товаром" (проститутками "на вывоз") и т.д. — следует отнести городских родителей тех 4-5 млн. абитуриентов, которые ежегодно ломятся в вузы России, если эти несчастные мамы и папы тратят только на репетиторов (без учета взяток руководству вузов1 более 2 млрд. долл. США, имея в виду, что одновременно весь торгово-пассажирский оборот такого гиганта, как "Аэрофлот", составляет вдвое меньше — всего один млрд. долл.?; ------------------------------- 1 К вступительным экзаменам в августе 2001 в Казахстане уровень таких взяток достиг такого угрожающего уровня, что Назарбаев официально включил представителей местных спецслужб в состав приемных комиссий (из сообщения НТВ, утренний выпуск 4.VIII 2001 г.). — И, наконец, кто они, эти 10-15 млн. квартиро- и дачевладельцев, что по статье "ремонт квартир и сантехники" ежегодно тратят 14,5 млрд. долл. США, если даже такой нефтегигант, как "ЛУКОЙЛ", выручает меньше — всего около 12 млрд. долл. в год?2 ------------------------------- 2 Данные социологов РАГС даются в изложении "Независимой газеты" от 20.07.2001, № 131. и до его трети — на Украине, в Молдавии и даже в Казахстане, когда люди хотят жить здесь и сейчас, давно разуверившись в "мудрости" своих ново-старых вождей, вышедших в большинстве своем из Номенклатуры КПСС. Выходит, практически весь ХХ век, начиная с Ленина, через Андропова и до Путина — длящейся борьбы властей СССР (России) с коррупцией и "мафией", Мы и в начале XXI века пришли к тому, что рядом с официальным, утверждаемым ежегодно Госдумой РФ, бюджетом в 20-30 млрд. долл., "крутится" вдвое больший "бюджет" на 50-60 млрд. долл., не облагаемый никакими налогами и перераспределяемый по принципу "из рук в руки". Причем "крутится" не на отечественные "деревянные" рубли, а на заграничные американские "баксы", которые за двенадцать лет правления "демократов" и "либералов" настолько вошли в повседневную жизнь, что даже нищие старухи у церквей в ответ на подаяние в рублях шипят — "что, долларов уже у тебя нет, касатик?". Этот феномен российской экономики — та самая реальная основа мафии — все ещё не получил объективной научной оценки даже в трудах самых честных отечественных "разгребателей грязи" (скажем, в работах "Центра теневой экономики" при РГГУ известного диссидента Льва Тимофеева), и Мы ниже попытаемся дать свое видение этого мирового явления, сравнив его с аналогичными феноменами режимов "папы Дока" (Дювалье) на о. Гаити в Латинской Америке, Мобуту в Заире (Конго) в Африке, Маркоса на Филиппинах и особенно с 30-летним "семейным капитализмом" клана Сухарто в Индонезии. Попутно отметим лишь один факт: вряд ли "андроповская" установка из 1983 г. об "отдельных взяточниках" позволит через сенсационные газетные разоблачения отдельных чиновников, "авторитетов" и "паханов" вскрыть глубинные причины мафиозности российского бытия.   Тем более что после неудачной попытки Горбачёва кардинально реформировать в 1985-1991 гг. советский режим и советскую экономику "Сверху", его преемники — "туркменбаши" СНГ — сознательно посадили на "долларовую иглу" свои якобы независимые страны, тем самым вырыв себе политическую могилу в виде всеобъемлющей "теневой" (альтернативной), но гораздо более реальной, чем официальная, экономики. И все их попытки через подручных политтехнологов изобразить ситуацию так, что они имеют дело лишь с отдельными "мафиози" и "паханами" выглядят несерьезно: нельзя же, в самом деле, относить к "мафиози", скажем, до половины населения России и до его трети — на Украине, в Молдавии и даже в Казахстане, когда люди хотят жить здесь и сейчас, давно разуверившись в "мудрости" своих ново-старых вождей, вышедших в большинстве своем из Номенклатуры КПСС Оглавление   www.pseudology.org