1994 Руслан Имранович Хасбулатов Великая российская трагедия 1993: изломы политической драмы Референдум по Конституции: быть или не быть? Политическая обстановка с самого начала 1993 года оставалась нестабильной. Ельцинисты очень боялись возможного сближения Парламента и Правительства, а для этого имелись все предпосылки. Ельцин уже с конца января стал говорить о "ненужности" высшего законодательного органа. С другой стороны, официальная пропаганда взяла крен в сторону превращения грядущего референдума, назначенного VII Съездом народных депутатов на 11 апреля, на попытку "окончательного решения вопроса "кто-кого?" Это сильно обеспокоило общественное мнение страны, региональные власти все сильнее выражали свою озабоченность растущим ужесточением борьбы вокруг референдума. А ведь предстояло еще определить основные вопроcы конституционного устройства, которые надо было согласовать не только со всеми Федеральными властями, но и с регионами. Выдвигались самые фантастические, взаимоисключающие проекты типа, "хотите ли Вы, чтобы Ельцин стал царем?", или "хотите ли Вы упразднения должности Президента?". Проблема становилась тупиковой. Дальновидные политики советовали - еще не поздно отказаться от референдума, пока накал страстей не достиг своего пика. Я несколько раз разговаривал на эту тему с Ельциным - он соглашался с доводами и считал, что следовало бы от референдума отказаться. Но ссылаясь на то, что инициатором является он, Ельцин говорил: "Люди не поймут, если я, проявив инициативу, откажусь от его проведения референдума". Я возражал, говоря, что если инициативу проявят депутаты, пропаганда объявит, что депутаты "боятся народа". Ельцин улыбался. В начале февраля мы встретились втроем: Ельцин, Зорькин и я.   Зорькин тоже был обеспокоен нагнетанием обстановки вокруг предстоящего референдума. - А может быть, Валерий Дмитриевич, инициативу отмены референдума проявит Конституционный суд? - Неожиданно обратился Ельцин к Зорькину. - Конституционный суд? Это немыслимо, - ответил Зорькин. - Конституционный суд не может в столь открытой форме вторгаться в политический процесс. Может быть, Борис Николаевич, было бы лучше, если бы Правительство, учитывая требования глав субъектов Федерации, обратилось бы к вам как к Президенту и в Верховный Совет с таким предложением? Ельцин не возражал, обещал переговорить с Черномырдиным, в целом на этой встрече проявил себя сторонником отказа от проведения референдума. Это меня искренне обрадовало. Но неожиданно "всплыла" другая проблема: "технология" решения - кто должен отменить решение VII Съезда о проведении референдума. Я сказал: "Съезд народных депутатов - единственная власть в соответствии с Конституцией, правомочная решить этот вопрос. Можно созвать Съезд на один день: если мы все вместе договоримся, его можно провести энергично, не включая в повестку дня иные вопросы". Ельцин энергично выступил против созыва Съезда: "Опять начнутся бесплодные дискуссии, критика и т.д., придумайте механизм отказа от проведения референдума без Съезда". "Это - невозможно", - сказал Зорькин. "А вы, Конституционный суд, в таком случае, признайте незаконным проведение референдума", - ответил Ельцин. Конечно, Зорькин понимал всю нелепость нашей беседы на таком уровне. Я сказал, что Конституционный суд мог бы отменить Постановление VII Съезда не только в части, касающейся проведения референдума, но все Постановление этого Съезда. Кстати основания, для этого решения имелись. Дело в том, что на VII Съезде был внесен в Конституцию целый ряд поправок. В том числе ст. 121.6, в соответствии с которой Президент может быть отрешен от должности в "облегченной" форме, если он попытается односторонним образом изменить государственный строй, или распустить высшие представительные органы власти. Однако к концу VII Съезда, руководствуясь доброй волей и в очередной раз поверив Ельцину, что он более не будет выступать с антипарламентских позиций, VII Cъезд своим Постановлением, (включая положения о референдуме), "заморозил" эту статью. Здесь для Конституционного суда открывалась возможность отмены этого Постановления: дело в том, что статья в Конституции (как поправка) принималась двумя третями голосов депутатов, а Постановление, "замораживающее" эту статью, простым большинством. Но зато попадал в неловкое положение сам Зорькин: эти "согласительные идеи" высказал на Съезде он, поэтому они и были приняты Съездом, уважительно относившемся к Конституционному суду и его Председателю. Об этом и говорил Зорькин. Я все время ловил себя на мысли: что на самом деле думает Ельцин, вроде бы соглашаясь на отмену референдума, и в то же время выступая против проведения Съезда парламентариев для решения этой задачи.   Или не знает Конституцию? Или хитрит? Или боится Съезда? В конце концов Ельцин понял, что нужно созвать VIII внеочередной Съезд для проведения референдума. Я, в свою очередь, сказал, что постараюсь сделать все возможное, чтобы Съезд решил только этот вопрос, и мы не будем выносить в повестку дня других вопросов, поскольку в апреле-мае должен состояться запланированный еще в декабре 1992 года Съезд, посвященный исключительно вопросам экономической политики. Еще раз я встретился ненадолго с Ельциным 16 февраля, накануне вылета в Новосибирск. Вроде бы договорились окончательно, что Ельцин не будет настаивать на референдуме... Расстались мы, по-моему, в хорошем настроении. Я информировал о наших встречах и беседах с Президентом Верховный Совет, сказал, что и Президент разделяет нашу общую озабоченность политической нестабильностью и более не настаивает на проведении референдума. Поэтому нам лучше готовить сам текст Конституции, чем его тезисы (для вынесения на референдум). А это дает возможность для спокойного обсуждения вопроса о референдуме на Съезде (в плане отмены предыдущего решения о его проведении). Правда, Ельцин заметил в самом конце беседы, когда мы уже прощались, что надо бы разработать какое-то "конституционное соглашение". Но сказано было как-то бегло, и я не придал этому большого значения. На второй день, после прибытия в Новосибирск, все шумят, спрашивают, что за "конституционное соглашение"? А сам Ельцин вроде бы сказал, что сейчас вырабатывается текст этого "конституционного соглашения" и он его предложит Верховному Совету.   Опять - тупиковая ситуация. Но ведь по сути, природе "конституционное соглашение" - это и есть Конституция! Конституция - это общественный Договор, Соглашение. Любую демократическую Конституцию с полным основанием можно обозначить этим понятием. Еще через несколько дней Ельцин заявил, что никакого отказа от референдума быть не может. А вскоре назначил "куратором референдума" Шумейко. Обстановка резко осложнилась. Все чаще стали использоваться былые "двойные стандарты": для заграницы говорить одно, для "внутреннего потребления" - другое. Вот пример. Голос Америки: сообщение 10 февраля 1993 г., в 7 часов утра: "Президент России Ельцин заявил, что готов отменить апрельский референдум, если оппозиция согласится на проведение досрочных выборов. Ельцин предложил избрать новый Парламент в будущем году, а Президента - весной 1995 года. Он также предложил провести телевизионные дебаты с Председателем Верховного Совета Хасбулатовым и Председателем Конституционного суда Зорькиным". Но дело в том, что в России такого заявления и таких "демократических" пожеланий Ельцин не высказывал. И смешно полагать, что я отказался бы от теледебатов с Ельциным! Здесь уже очень мощно вышел на авансцену политической жизни фактор "субъектов Федерации"   На Совете Федерации, где председательствует Ельцин, видимо, под давлением "региональных вождей", он опять заявляет, что согласен с руководителями регионов - "референдум не нужен". После утреннего заседания в Кремле у Ельцина руководители регионов приезжают ко мне, в "Белый дом". Просят определить скорее дату Съезда для отмены назначенного на 11 апреля Всероссийского референдума по "тезисам Конституции". Того же самого требуют Председатели Советов регионов, собравшиеся через неделю в Москве. И вот после основательного изучения мнений не только руководителей регионов, но и настроений людей, Верховный Совет принимает решение о созыве внеочередного VIII Cъезда народных депутатов 10 марта 1993 года.   Причем проект этого Постановления Верховного Совета РФ мною был послан Ельцину и Черномырдину. Знал прекрасно о предполагаемой дате созыва Съезда Филатов. Я имел также еще до принятия этого решения Парламентом телефонный разговор с Президентом: сообщил ему, что через два-три дня на сессии Верховного Совета запланирован вопрос о Съезде с одним - единственным вопросом - о референдуме. Он не возражал, рекомендовал лишь, чтобы ограничились только этим вопросом. Я согласился. Уже после принятия решения Верховным Советом о дате созыва VIII Съезда, Ельцин вновь высказался "за референдум". СМИ, естественно, начали неистовствовать, грубо оскорбляя Верховный Совет и обвиняя его во всех смертных грехах. Ожидание спокойного обсуждения вопроса на VIII Cъезде парламентариев сменилось большой тревогой. В такой сложной обстановке 10 марта начал свою работу VIII внеочередной Съезд народных депутатов. VIII Съезд парламентариев Открывая VIII внеочередной Съезд 10 марта в Кремле, я произнес традиционную речь. В ней сказал, что "страна находится в тревожном ожидании. Три месяца назад мы расстались здесь, в этом зале. И для этого были, как тогда казалось, достаточные основания. Во-первых, нам удалось избежать угрозы прямой конфронтации между Президентом и законодателями, найти какой-то компромисс, открывающий дорогу, как нам представлялось, для гражданского мира, нормального развития конституционного процесса в стране и обществе. Во-вторых, страна обрела в полном соответствии с Конституцией главу Правительства, легитимность которого впервые не вызвала каких-либо сомнений. В-третьих, наши конкретные решения о направлениях дальнейшего развития экономической реформы, об усилении борьбы с преступностью, о нормализации положения в армии, подкрепленные конституционными поправками, включая президентские, укрепляли основы для нормального функционирования механизмов власти как на федеральном, так и на региональном уровнях. К сожалению, и это мы сегодня должны сказать со всей ответственностью и откровенностью, возможный потенциал достигнутых конституционных договоренностей нам реализовать не удалось. О причинах этого, надеюсь, здесь будет сказано, но несомненен факт, что граждане Российской Федерации, политические силы и партии, ученые, юристы высказывают серьезные опасения по поводу наших решений о референдуме 11 апреля и его возможных последствиях. Положение усугубляется тем, что нет позитивных сдвигов в экономике. Нам до сегодняшнего дня не представлена программа стабилизации экономики и корректировки курса реформ. Напротив, усиливается крен в пользу сохранения прежней стратегии преобразований, разрушающей производительные силы. Утрачиваются надежды на то, что забрезжит свет в конце мрачного коридора реформ. Становится безысходным положение все более широких масс народа. Глубинные причины подобного развития ситуации вскрыты на VI и VII Съездах народных депутатов. Были намечены меры по выводу из кризиса, но реализация их по существу блокируется. Искусственно нагнетается атмосфера конфронтации и вражды, экономика вновь приносится в жертву политическим интригам. Тем не менее в интересах сохранения гражданского мира и политики реформ мы готовы к поиску согласия, разумеется, в рамках Конституции и только Конституции. Всяким антиконституционным заявлениям и экстравагантным выходкам должностных лиц должен быть положен конец. Создается впечатление, что попытки девальвировать действующую Конституцию, дестабилизировать политическую обстановку, взвинтить до предела противоречия на федеральном уровне имеют определенную логику. Она состоит в том, что, видимо, подразумевается исчерпанность потенциала осуществления ультрарадикальных реформ конституционно-демократическими методами. А поэтому мы видим стремление через поиск врагов реформы, искусственные и циничные действия по дестабилизации положения дать второе дыхание этому курсу. Есть даже прямые попытки вовлечь армию, МВД, силы безопасности в политический процесс. Это, безусловно, недопустимо. И я обращаюсь с настоятельным призывом соблюдать конституционную законность в стране. В итоге мы сегодня вновь оказались на перепутье, вновь - перед выбором: либо подтвердить идею референдума, либо совместно найти иные варианты выхода из острого политического кризиса. Выхода, повторяю, в рамках Конституции. Думаю, никто из нас не допускает неконституционных путей развязки этой проблемы. Предварительное обсуждение вопроса в Верховном Совете показало крайнюю сложность данной ситуации. Ее разрешение потребует от Съезда мудрости, выдержки и высокой ответственности. Для того чтобы выработать правильное решение, надо исходить из объективной оценки ситуации в стране. Только поняв экономическую ситуацию, социальное положение людей, политическую обстановку в стране, можно выработать те меры, которые соответствуют условиям жизни общества, будут способствовать преодолению существующих противоречий и, безусловно, продолжению демократической линии преобразований при внесении в нее существенных изменений. Никто не должен обманываться, думая, что граждане страны не понимают истинных целей столь острой борьбы вокруг референдума. Общество примет наше решение по поводу референдума в том случае, если мы будем руководствоваться Конституцией, интересами России, всех наших сограждан, спокойно и по-деловому обсудим возникшую ситуацию. Не будем обольщаться молчанием народа. Занятый повседневной борьбой за выживание, он пока еще терпит нашу неспособность действовать сообща, но терпению людей может прийти конец..."   Началось рабочее обсуждение ситуации С учетом неоднократных угроз в адрес представительной власти, Съезд внес в свою повестку и вопрос "О соблюдении Конституции высшими органами государственной власти и должностными лицами". Съезд довольно быстро подошел к обсуждению вопроса о референдуме. С точки зрения тактики мне казалось важным с самого начала показать позицию регионов страны, их отношение к этому вопросу. Они уже выработали свою позицию в согласованном тексте и поручили зачитать его Председателю Парламента Северной Осетии Ахсарбеку Галазову. Я предоставил ему слово. Некоторые выдержки из его выступления привожу ниже. "Настоящим Заявлением главы республик и главы администраций обращают внимание высших органов законодательной и исполнительной власти Российской Федерации на то, что декларируемые политическая и экономическая реформы, попытки установить жесткое разграничение полномочий между Федеральными органами власти, принять новую Конституцию Российской Федерации будут обречены на неудачу до тех пор, пока не получат законодательного оформления механизм реализации Федеративного договора и принципы построения Российского Федеративного Государства. Озабоченность сохранением государственности и территориальной целостности Российской Федерации побуждает глав республик и глав администраций выступить с требованием приостановить работу над проектом Основного Закона нашего Государства до принятия Закона о принципах и механизме реализации Федеративного договора, сконцентрировать усилия всех ветвей власти на создании федеративного Государства как такового, выработке принципов его устройства. Главы республик и главы администраций предлагают в случае достижения согласия по мерам преодоления кризиса объявить мораторий на проведение в 1993-1994 годах референдумов по вопросам изменения компетенции федеральных органов законодательной, исполнительной и судебной властей, а также на проведение досрочных выборов органов законодательной и исполнительной властей в Российской Федерации, подтвердив легитимность назначенных и избранных глав администраций всех уровней. На период до вступления в силу новой Конституции Российской Федерации в действующую Конституцию Российской Федерации не вносить никаких изменений, нарушающих сложившееся к VII Съезду народных депутатов Российской Федерации соотношение законодательной и исполнительной властей и найденное на базе этого согласие. Принято на заседаниях Совета глав республик и Совета глав администраций 9 марта 1993 года, город Москва". К сожалению, и Галазов, выступивший от имени регионов, и другие - все они забыли об этих своих требованиях к Президенту и Правительству в последующий период. Но тогда заявление прозвучало серьезно, весомо. Такое мнение регионов страны позволило довольно быстро принять Постановление Съезда. "Ультрарадикалы-демократы" сникли - они поняли, что общественное мнение страны желает уйти от острой конфронтации и поэтому требует отмены референдума способного лишь усилить политическую напряженность. В Постановлении указывалось, что необходимо "осуществлять конституционную реформу в порядке, установленном Конституцией Российской Федерации. Считать недействительными несоответствующие Конституции Российской Федерациии и Федеративному договору соглашения и иные нормативные акты государственных органов и должностных лиц, направленные на перераспределение полномочий между федеральными органами государственной власти, органами власти субъектов Российской Федерации". В этой связи "признать, что постановления VII Съезда народных депутатов Российской Федерации "О стабилизации конституционного строя Российской Федерации" и "О толковании отдельных положений постановления VII Съезда народных депутатов Российской Федерации" в части предусмотренного референдума утрачивают силу". Съезд предписал Президенту Российской Федерации, Верховному Совету Российской Федерации, Конституционной комиссии согласовать между собой в трехмесячный срок и направить на согласование субъектам Российской Федерации проект основных положений новой Конституции Российской Федерации. Верховному Совету Российской Федерации разработать порядок согласования проектов законодательных актов с субъектами Российской Федерации. При этом указывалось, что положения Федеративного Договора подлежат включению в проект новой Конституции Российской Федерации Были приняты конкретные меры по повышению статуса Правительства - то есть Съезд учел просьбу Ельцина и Черномырдина. В частности, председатели Центрального банка России, Российского фонда федерального имущества, Пенсионного фонда, Государственного комитета Россиской Федерации по статистике (подотчетные Верховному Совету) могут входить по должности в состав Совета Министров - Правительства Российской Федерации. Как видим, парламентарии были настроены на нормальную работу с исполнительной властью, поддерживали ее разумные инициативы. Съезд, однако, не отказался от проведения референдума по проекту Конституции. Но он должен был быть проведен после выполнения всей работы по тексту Конституции и его согласования на всех уровнях. Тогда появилась бы возможность проведения референдума без опасения политической дестабилизации в стране. Было решено направить 20 млрд. рублей, предусмотренных в бюджете "под референдум", на строительство жилья для военнослужащих в 1993 году. Однако и после принятия этого Постановления Съездом депутаты- ельцинисты вновь и вновь добивались "повторного рассмотрения" вопроса о референдуме. Открыто обратился к Съезду и Ельцин. Спустя 3 дня после этого Постановления Съезд снова рассматривал вопрос о Референдуме и принял решение: "считать в настоящее время нецелесообразным проведение всероссийского референдума..." Очень острой и бурной была дискуссия по многочисленным фактам нарушения Конституции Ельциным, его грубым нападкам на представительные органы власти. Депутаты выражали тревогу в связи с тенденцией усиления карательной функции Государства, созданием непонятных учреждений типа "президентских полков", главного управления охраны, выведенных из-под ведома министерств безопасности и внутренних дел и непосредственно подчиненных Президенту, вопреки требованиям Конституции; выражали недоумение по поводу слабого контроля со стороны Верховного Совета по вопросам их финансирования. Поэтому появилось следующее постановление. Постановлене съезда народных депутатов Российской Федерации О соблюдении Конституции (Основного Закона) Российской Федерации высшими органами государственной власти и должностными лицами Съезд народных депутатов Российской Федерации постановляет: 1. Принять к сведению послание Конституционного суда Российской Федерации Верховному Совету Российской Федерации о состоянии конституционной законности в Российской Федерации. 2. Предложить Президенту Российской Федерации, Верховному Совету Российской Федерации и Правительству Российской Федерации, законодательным и исполнительным органам власти республик в составе Российской Федерации, органам государственной власти и управления, автономных округов, краев, областей, городов Москвы и Санкт-Петербурга привести в трехмесячный срок принятые ими законы и другие нормативные акты в соответствие с Конституцией Российской Федерации. 3. Верховному Совету Российской Федерации в трехмесячный срок принять закон о механизме выполнения решений Конституционного суда Российской Федерации и об ответственности за невыполнение этих решений. Председатель Верховного Совета Российской Федерации Р.И. Хасбулатов Москва, Кремль 11 марта 1993 года № 4625-1 Учитывая тревожное состояние общества, в конце работы Съезд принял специальное Обращение. Привожу его текст. Обращение к гражданам Российской Федерации Завершился восьмой Съезд народных депутатов Российской Федерации. Вся его работа была направлена на становление и упрочение демократии в стране, поиск цивилизованного устройства Федеральной власти в России, укрепление конституционного правопорядка. Только таким путем можно открыть простор экономическим реформам, создать нормальные условия жизни для россиян. Попытки почти в течение двух лет решить проблемы повышения эффективности власти за счет укрепления одной ветви власти - наделения Президента особыми полномочиями, на что Съезд неоднократно шел, - не дали позитивных результатов. Экономическая реформа обернулась против большинства народа. Как следует из послания Конституционного суда Верховному Совету Российской Федерации, Основной Закон страны постоянно нарушается властями, многие указы Президента противоречат ему, что приносит все больший и больший ущерб Российскому Государству. Горький опыт привел депутатский корпус к выводу: Россия должна отказаться от чрезвычайных мер и чрезвычайных полномочий. Общество может развиваться нормально только в том случае, если все государственные деятели и институты власти, политические партии и движения, каждый гражданин неукоснительно соблюдают Конституцию. Именно в этом состоит основной вывод Съезда. Идея неукоснительного соблюдения Конституции пронизывает все его решения. Однако такой подход вызывает резкое неприятие со стороны Президента России. Он выступил со своими предложениями, суть которых в том, чтобы сохранить за собой особые полномочия, не соответствующие Конституции. Такая позиция не нашла поддержки у Съезда, ибо противоречит провозглашенному в России намерению строить правовое Государство, демократическое общество. Съезд принял демократическое решение, открывающее новые возможности Правительству координировать всю хозяйственную работу и финансово- кредитную политику в стране. Наша страна должна регулировать экономическую жизнь, руководствуясь конституционными нормами. Убеждены, что только на этом пути можно достичь возрождения и процветания великой России. Обществу вновь навязывается противоборство, его втягивают в новые, никого не обязывающие референдумы. Кто посчитался с волей народа, когда он требовал сохранить союзное Государство? Съезд же не пренебрегает требованием народа, а стремится защитить его от политического авантюризма, от хаоса и трагедии развала России. Съезд народных депутатов Российской Федерации обращается ко всем гражданам России с призывом соблюдать спокойствие, законность и порядок, сосредоточить усилия на преодолении экономического кризиса, духовно- нравственного опустошения. Нами пройден сложнейший этап демократических преобразований. Не без трудностей, не без жертв. Надо прекратить политические распри и сосредоточить силы на созидательной работе. Восьмой (Внеочередной) Съезд народных депутатов Российской Федерации Москва, Кремль 13 марта 1993 года. VIII Съезд закончил свою работу, а тревога осталась   Пророчеством прозвучали мои слова при закрытии Съезда, когда было сказано: "возможно, нам придется очень скоро вновь здесь собраться". К сожалению, политический процесс развивался не в направлении стабилизации и консолидации наших сил, укрепления Конституции и углубления демократии, а скорее - в обратном направлении. С самого начала 1993 года, по мере того, как нарастала усталость людей от непрерывных обвинений и нападок на законодательную власть, которая объявлялась причиной всех бед, по мере того, как возникала необходимость давать отпор этим нападкам, я все решительнее выступал за проведение одновременных и досрочных выборов и Президента, и парламентариев. Идея эта неоднократно "проигрывалась" с экспертами группы Анатолия Милюкова, да и другими, обсуждалась на моих встречах с представителями партий и движений, с депутатами Советов всех уровней, предпринимателями и др. И поддерживалась ими. Я публично неоднократно выступал с этой идеей. Это я предлагал не раз Ельцину. Такой шаг мог реально привести к ослаблению напряженности, но в этом не был заинтересован Ельцин. Он попросту боялся этих выборов. Боялся и Парламента. Он хотел просто "царствовать".   Но Верховный Совет не имел права позволить развиваться событиям так, как того желал Ельцин... Боязнь и нетерпение озлобляли Президента. Но поддаваться ему было смертельно опасно. Если бы он видел, что я боюсь его, Парламент был бы разогнан еще в 1992 году. Если бы меня не терзали и слева и справа, - думаю, он не стал бы готовиться к перевороту и в сентябре 1993 года - не решился бы. Рисковать он никогда не любил. IX Съезд парламентариев 20 марта 1993 года Президент Российской Федерации Б.Н. Ельцин выступил по телевидению с обращением к гражданам России. В нем он сообщил, что подписал Указ об особом порядке управления страной (ОПУС) до преодоления кризиса власти и назначил на 25 апреля 1993 года голосование о доверии Президенту и вице-президенту Российской Федерации. В выступлении Президента было также сообщено, что будут приняты дополнительные особые указы и распоряжения. А я в это время был далеко от Москвы: 17 марта, как глава Межпарламентской ассамблеи СНГ, вылетел в столицы участников СНГ. Уже встречался с лидерами Белоруссии, Украины, Армении. Мы тогда летели в Алма-Ату, находились на подлете к Алма-Ате. Позади были серьезные переговоры о взаимоотношениях стран СНГ и перспективах их развития, возможностях Межпарламентской ассамблеи в деле урегулирования Карабахской проблемы... В самолет позвонил Воронин Ю.М., сообщил о событиях в Москве, просил срочно вернуться. Но я решил встретиться утром с руководителями Казахстана, переговорить и только после этого вернуться в Москву. В Алма-Ате утром наша делегация встретилась с Председателем Верховного Совета Казахстана Абдильдиным, Президиумом Верховного Совета. Переговорили. Конечно, события в Москве накладывали грустный отпечаток на нашу встречу. В 10.30 утра встретились втроем - я, Назарбаев и Абдильдин. Абдильдин вскоре ушел. Мы с Назарбаевым разговаривали около 2 часов. Расстались тепло. И сразу выехали в аэропорт, вылетели в Москву. Сделанный экспертами анализ обращения дал основание прийти к выводу об очевидной попытке приостановить деятельность конституционно избранных органов представительной власти. Эти действия Б.Н. Ельцина не были поддержаны вице-президентом Российской Федерации, Председателем Конституционного суда, Генеральным прокурором, рядом других должностных лиц. В тот же день Президиум Верховного Совета Российской Федерации в связи с Обращением Президента от 20 марта 1993г. постановил созвать заседание Верховного Совета 21 марта 1993 года, принял Обращение "К гражданам Российской Федерации" и направил его субъектам Федерации. Верховный Совет Российской Федерации 21 марта 1993г., рассмотрев на своем заседании Обращение Президента к гражданам России и расценив его действия как покушение на конституционные основы российской государственности, постановил обратиться в соответствии со статьей 74 Закона Российской Федерации "О Конституционном суде РСФСР" в Конституционный суд с запросом о проверке конституционности действий Президента в связи с его Обращением от 20 марта 1993 г., а также к Генеральному прокурору России с предложением рассмотреть вопрос об ответственности всех должностных лиц, принимавших участие в подготовке Обращения Президента Российской Федерации". Государственным органами в центре и на местах было предложено принять необходимые меры по поддержанию законности и правопорядка, оперативному управлению экономикой, защите прав и свобод человека и гражданина. На этом же заседании я как Председатель Верховного Совета Российской Федерации, отметил, что шанс на конституционное развитие ситуации, на поиск согласия, данный восьмым Съездом народных депутатов, реализовать пока не удалось. Случилось худшее: Президент, подталкиваемый своим окружением, избрал курс прямолинейной, грубой и жесткой конфронтации, рызрыва с представительной и судебной ветвями власти, путь крайних мер, выводящий его из конституционно-правового пространства. Сложившаяся ситуация предопределила однозначное решение высшего органа государственной власти - немедленно добиться отмены всех неконституционных актов. Именно этим и объясняется принятие Верховным Советом постановления, связанного с запросом в Конституционный суд о проверке конституционности действий президента Ельцина. Верховный Совет Российской Федерации принял также "Обращение к парламентам, правительствам и народам мира", в котором выражено недоумение и сожаление по поводу официальной позиции руководства ряда Государств, выступивших в поддержку антиконституционных действий Президента России. Верховный Совет заявил о недопустимости вмешательства во внутрение дела Российской Федерации и обратился к парламентам, правительствам и народам мира с призывом проявить мудрость и сдержанность, избегать действий, ставящих под угрозу молодую российскую демократию. 23 марта 1993 г. Конституционный суд Российской Федерации рассмотрел в судебном заседании действия и решения Президента Российской Федерации, связанные с его Обращением к гражданам России, и вынес свое заключение. В заключении Конституционного суда Российской Федерации от 23 марта 1993 года "О соответствии Конституции Российской Федерации действий и решений Президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина, связанных с его Обращением к гражданам России 20 марта 1993 года", было отмечено, что конкретные действия и решения Президента не соответствуют нескольким статьям Конституции Российской Федерации. И в частности, частям первой и второй статьи 1, части первой статьи 3, части второй статьи 4, статье 5, части третьей статьи 81.5, части пятой статьи 104, статьям 132 2, 136.4, а также Федеративному договору (статье VII Договора о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти Российской Федерации и органами власти суверенных республик в составе Российской Федерации). Так, Президент в своем Обращении объявил о принятом решении, а именно о том, что он подписал Указ об особом порядке управления страной "до преодоления кризиса власти". Конституцией же и законодательством Российской Федерации не предусмотрена возможность введения такого порядка управления, означающего по сути ликвидацию законодательной власти. Подтвердив свою обязанность обеспечить соблюдение основ конституционного строя, Президент в то же время заявил о невозможности сотрудничества с федеральными органами законодательной власти и ныне действующим депутатским корпусом и объявил об изменении закрепленного Конституцией разграничения компетенции между федеральными органами власти (ликвидацию самого принципа разделения властей). В Обращении Президент объявил о своем решении назначить на 25 апреля 1993 года голосование о доверии Президенту и вице-президенту Российской Федерации. Однако вынесение вотума недоверия Президенту не должно означать устранение других органов государственной власти. Поэтому выдвинутое в Обращении положение, что голосование решит вопрос, кому руководить страной - Президенту или Съезду народных депутатов - антиконституционно и недопустимо. Вступило в противоречие со статьей 5, частью пятой статьи 104 Конституции и Законом о референдуме Российской Федерации стремление Президента провести одновременно голосование о доверии Президенту, о проекте новой Конституции, и проекте закона о выборах Федерального Парламента. Решение Президента о том, что выносимые им на всенародное одобрение проекты Конституции и закона о выборах вступают в силу, если граждане России поддержат Президента и вице-президента, ограничивает свободу волеизъявления граждан и противоречит статье 28 Закона о референдуме, устанавливающей, что в случае проведения всенародного голосования по проектам различных решений все проекты голосуются отдельно и независимо друг от друга. Решение Президента о том, что главы исполнительной власти и правительства субъектов Российской Федерации подотчетны непосредственно Президенту и Правительству России, а их полномочия "не могут быть прекращены без решения Президента Российской Федерации", признано Конституционным судом как явное вмешательство в компетенцию субъектов Федерации. После опубликования заключения Конституционного суда Президент и его ближайшие сотрудники, а также средства массовой информации обрушились с необоснованными нападками как на сам документ, так и (особенно рьяно) на Председателя Конституционного суда Валерия Зорькина. Раздавались обвинения в том, что заключение было вынесено только по тексту Обращения Президента без изучения официальных текстов его указов. При этом, умышленно затянув на четыре дня выход Указа Президента в свет, его инициаторы осуществили фактический подлог. Первоначальный текст Указа, изложенный в Обращении Президента, и опубликованный впоследствии с большим опозданием текст Указа с измененным названием ("О деятельности исполнительных органов до преодоления кризиса власти") существенно различались между собой: многие первоначальные положения были либо существенно изменены, либо опущены. Однако и в этом тексте содержались грубые отклонения от Конституции Российской Федерации. Допущенные грубые нарушения Конституции и законов, констатированные в заключении Конституционного суда, по мнению экспертов, дали все основания для постановки в соответствии со статьей 121.6 Конституции России вопроса на Съезде об отрешении Ельцина от должности Президента Российской Федерации. Поэтому Верховный Совет Российской Федерации 24 марта 1993 года постановил созвать девятый (внеочередной) Съезд народных депутатов Российской Федерации и включить в повестку дня Съезда вопрос "О неотложных мерах по сохранению конституционного строя Российской Федерации". Борьба на Съезде IX Съезд народных депутатов начал свою работу в Большом Кремлевском дворце утром 26 марта, спустя всего две недели после окончания VIII съезда - тоже внеочередного. Кому надо было держать страну в таком напряжении? Да, Ельцину и его соратникам, но не народу. Открывая Съезд, я выступил с краткой речью, в которой сказал: "Развитие ситуации в стране вновь заставило Верховный Совет пойти на созыв внеочередного Съезда. К глубокому сожалению, оправдались опасения, высказанные в заключительные минуты предыдущего Съезда: вы действительно не успевали доехать до дома, как нам вновь пришлось собраться. Причина вам известна: обращение Президента от 20 марта, что вывело развитие ситуации из конституционного русла. Позиции Верховного Совета и Конституционного суда вам также известны. Настала очередь Съезда, за ним по Конституции решающее слово. В чем же нам видится главная проблема, что будоражит общество? Главное состоит в том, удастся ли нам вывести страну на устойчивый путь демократического развития? Защита демократии - это главное, для чего мы собрались на Съезд. Нынешние события показали, что демократические процессы еще не стали необратимыми, как могло показаться еще совсем недавно. Демократическая риторика - отнюдь не гарантия от попыток попрания Конституции. демократия и конституционная законность - это неразделимые звенья одной цепи, никакими рациональными соображениями нельзя оправдать нарушения этой органической связи. Объективно Россия сегодня имеет все предпосылки для осуществления великих преобразований в рамках законности и демократии. Во-первых, на предыдущем Съезде мы освободили Конституцию от несвойственных ей покровов в виде временных соглашений. Во-вторых, в обществе через сложные перипетии, коллизии, борьбу в ходе осуществления реформ все более пробивается тенденция общественного согласия, именно в обществе. В стране нет значительных сил, готовых отказаться от реформ и идти назад. Да и в принципе возврат в прошлое уже невозможен. Даже приверженцы коммунистической идеи не стремятся возвратиться к дореформенным схемам развития. Это очевидность. В-третьих, заложена основа федеративного устройства на базе заключенного договора между субъектами Федерации, ставшего составной частью нашей Конституции. В эти последние дни подтвержден огромный позитивный потенциал субъектов Федерации, решающая роль их позиций в преодолении конституционного кризиса. Приступая сегодня к разрешению острейшего кризиса власти, мы должны постоянно иметь в виду, что корни этого кризиса лежат в крайне неудовлетворительных результатах первого этапа экономической реформы. До тех пор, пока Федерация не будет иметь программу экономического возрождения, понятную человеку, гражданину или принятую всеми значимыми общественными политическими силами, мы не застрахованы от противоречий и потрясений. Важно соединить на практике демократию и реформу. В этом - главная проблема, это самое насущное дело. Мы столкнулись, к сожалению, с чрезвычайным обстоятельством: со стремлением монополизировать всю власть - законодательную и исполнительную. Под это пытаются подвести даже своеобразную теоретическую базу. Сначала говорят о бесспорном - стране нужен порядок, а далее все сводится к необходимости установления режима сильной власти, иначе, дескать, эти депутаты, стоящие у микрофонов, будут только "разбалтывать" страну. Но нам действительно нужны порядок, организованность, и их мы сможем добиться только на базе четкого разделения и эффективного взаимодействия властей. Нам также нужна сильная исполнительная власть. Сегодня мы пока такой не имеем. Фактическая отстраненность Парламента от формирования Правительства не пошла на пользу экономической реформе. С другой стороны, деятельность Правительства буквально вязнет в многочисленных параллельных структурах Президента. Отбросив амбиции, необходимо еще раз вернуться к закону о Правительстве, внеся соответствующие поправки в Конституцию. Одним словом, нам необходимо сильное Правительство, которое бы несло ответственность вместе с Парламентом и Президентом за дела в стране. Сила исполнительной власти должна все более опираться на взаимодействие с регионами и формирование на этой основе действенной вертикали власти. Какой представляется логика нашей работы? Очевидно, нам следует выслушать доклад Конституционного суда, видение Президентом Российской Федерации путей выхода из политического тупика. Далее, Съезд должен спокойно, взвешенно обсудить проблему и принять соответствующее решение. В итоге наш Съезд призван помочь ввести ситуацию в конституционное и правовое пространство и на этой основе разрешить возникшие противоречия. Хотелось бы, чтобы мы нашли здесь то единственно правильное решение, которое хотя бы приблизило нас к согласию, внесло успокоение в умы и сердца людей. Надеюсь на мудрость участников Съезда. Хотелось бы сказать, что, если депутаты усматривают причину в каких-то личностных конфликтах, готов во имя согласия без колебаний оставить пост Председателя Верховного Совета". Об этом я сказал и лидерам партийных фракций и групп на встрече с ними. Но опять-таки все бросились уговаривать не делать этого... Главным событием первого дня Съезда был доклад Председателя Конституционного суда В.Д. Зорькина. В своем докладе он проанализировал истоки конфликта между исполнительной и законодательной властями, подчеркнув, что главная его причина кроется не столько в самой Конституции, сколько в реальной неспособности властей соблюдать ее положения. Игнорирование Конституции как "устаревшей" и "брежневской", подчеркнул В.Д.Зорькин, является чрезвычайно опасным шагом. Когда говорят, что время компромиссов прошло, это означает, что вступают в действие крайние средства правителей, которые намереваются жить уже не по Конституции, а по каким-то другим принципам. От кого бы это ни исходило, это означает взрыв конституционного пространства. Председатель Конституционного суда убедительно опроверг "аргументы" о том, что Суд не имел будто бы оснований для вынесения своего заключения, отталкиваясь лишь от факта телеобращения Президента. "Если это просто обращение о намерениях, тогда что означают слова Ельцина на весь мир: "Я решил, я подписал Указ"? Тогда объясните, - обратился Председатель Конституционного суда к двухтысячному залу, - что такое приготовление к антиконституционному изменению государственного строя?" В экстремальных условиях, сложившихся после телеобращения Президента, Конституционный суд был просто обязан выступить в защиту конституционного строя. Отвечая на вопросы депутатов, Валерий Зорькин подчеркнул, что Конституционный суд свой вердикт вынес, и теперь вопрос об отрешении Президента от должности за нарушение Конституции должен решать в соответствии со статьей 121.6 только Съезд. В выступлении Председателя Конституционного суда содержался также целый ряд предложений по механизму вывода страны из конституционного кризиса: проведение досрочных выборов Президента и народных депутатов Российской Федерации осенью 1993 года, укрепление правительства на принципах профессионализма и национального согласия, наказание и отстранение от должности людей, введших в заблуждение Президента при подготовке Обращения и Указа и другие. Дискуссия Лучшее Правительство то, которое подчиняется только законам. Вольтер Обсуждение включенных в повестку Съезда вопросов отличалось весьма высокой активностью. Всего в ходе восьми заседаний выступило более 100 человек, только в первый день работы депутатами было высказано свыше 200 предложений и замечаний, непосредственно Съезду адресовано свыше 40 обращений народных депутатов. Подавляющее большинство депутатов выступило за твердый отпор авторитарным посягательствам на конституционно-правовые основы, за строгое и неукоснительное соблюдение положений Конституции. Резкой критике был подвергнут социально-экономический курс Правительства, его упорный отказ выполнить решения предыдущих Съездов о внесении назревших корректив в осуществление экономической реформы. "Уже не один Съезд, - заявил народный депутат Юрий Слободкин, - занимается умиротворением Бориса Николаевича Ельцина. Но все прошедшие Съезды и развитие событий показывают, что нынешнего Президента нельзя умиротворить, что он не успокоится до тех пор, пока не установит личную диктатуру или не взберется еще раз на один танк". Настроение многих депутатов было созвучно выступлению Амана Тулеева. "После так называемого августовского путча, - сказал он, - на Съездах, сессиях Верховного Совета депутаты четырежды наделяли Ельцина чрезвычайными полномочиями, суперполномочиями, специально под его капризы вводили в Конституцию новые статьи, отменяли ранее действовавшие. Предоставленные чрезвычайные полномочия эффекта не дали. Ни Съезд, ни Верховный Совет за это с Президента не спросили... Для чего Президенту понадобилась диктатура? Для того, чтобы, невзирая на недовольство людей, не обращая внимания на падение жизненного уровня, развал экономики, невиданный разгул преступности и насилия, продолжать неверный экономический курс за счет обнищания основной массы населения. Диктатура нужна, чтобы заткнуть рот недовольным, чтобы заставить замолчать оппозицию, чтобы при общем развале и распаде радио и телевидение с радостью сообщали бы об очередных победах "реформаторов"... Выступали депутаты различных идеологических воззрений, но оказалось, что все они не приемлют откровенно антиконституционных, насильственных действий по изменению государственного строя. ...Депутаты отмечали, что Президент выражает интересы исключительно своего ближайшего окружения, нового руководства "Демроссии", меньшинства населения страны, основываясь на недостоверных данных социологических служб. Сторонники Президента в основном стыдливо молчали - факт попытки государственного переворота был очевиден. Его одобряли далеко не все депутаты, даже традиционно поддерживающие Ельцина. Очень витиевато выступил Премьер Виктор Черномырдин. Вместе в тем он выразил готовность к консультациям по составу Правительства с руководителями регионов, политических партий и движений, профсоюзов и объединений предпринимателей и согласился с необходимостью общенационального пакта экономической солидарности, о чем говорилось в докладе спикера и выступлениях парламентариев. На Съезде несколько раз выступал Президент России Ельцин. В своем выступлении 26 марта он в достаточно твердых тонах настаивал на проведении 25 апреля вотума доверия Президенту и одновременно голосования по проекту новой Конституции. Далее Президент возложил вину за обострение ситуации на Съезд и депутатский корпус. В более мягком и примирительном духе было выдержано выступление Президента на вечернем заседании Съезда 27 марта. Но хотя Ельцин много говорил - мысль о "согласии" не прозвучала. Многие в зале, да и следившие за ходом Съезда по телевидению, были шокированы еще одним хорошо известным миру фактом. "Вчера, - заметил по этому поводу народный депутат Н.Казаков, - мы были свидетелями того, что такие моменты, когда Президент не в состоянии управлять страной, бывают". Кампания шантажа и травли народных депутатов в дни Съезда как со стороны средств массовой информации, так и руководителей исполнительных структур, приняла самые чудовищные, совершенно недопустимые для цивилизованного общества формы. Дошло до того, что одурманенные наркотиками и спиртным люди, которых специально "накачивали" при прямом попустительстве московской мэрии, применили по отношению к депутатам меры физического воздействия. Депутату А.Голишникову нанесли тяжелую травму головы. Не гнушались оскорблениями, запугиванием и хулиганскими действиями даже по отношению к депутатам-женщинам. Прямые призывы к такого рода действиям раздавались на проходившем в дни Съезда многотысячном митинге на Васильевском спуске у стен Кремля. Выступивший на митинге Ельцин заявил, что не будет считаться с решениями Съезда. "Клянитесь, - говорят, потребовала Елена Боннэр у Ельцина, поднеся к его лицу микрофон, - что не будете выполнять решений Съезда". "Клянусь", - нерешительно сказал Президент... Я понимал прекрасно - надо идти на перевыборы - депутатов и Президента одновременно. Но как этого добиться? - Этого не хотели ни депутаты, ни Ельцин. История одной интриги Бурное возмущение депутатов вызвало заявление пресс-секретаря Президента в последние часы работы Съезда. Он сравнил высший орган государственной власти с "коммунистической инквизицией". Вечернее появление Ельцина возмутило многих. Но взорвало ситуацию иное - очередная моя попытка конституционным, "мягким" путем завершить пребывание у власти Ельцина ценой досрочного ухода и Президента, и парламентариев. Конечно, позже депутаты сожалели, что не прислушались. Но тем не менее, серьезного намерения отрешить от должности Ельцина у депутатов первоначально не было. Большинство все-таки надеялись, что "все образуется", как принято говорить у нас. Но меня угнетало тревожное будущее, надо было принимать ответственное решение. Я знал, что Ельцин не успокоится, будет интриговать, шантажировать, не даст работать ни нам, ни Правительству. Как же добиться скорых перевыборов - и его, и депутатов? Я лихорадочно думал, советовался со многими парламентариями, специалистами - что же предпринять для того, чтобы обеспечить политическую стабильность в стране? Надо было идти на досрочные одновременные выборы и Президента, и депутатов - во что бы то ни стало! Согласительная комиссия из многих видных деятелей Парламента вместе с доверенными лицами Ельцина и Черномырдина села 28-го вечером писать проект Постановления Съезда. Я очень устал и собирался вместе с Юрием Ворониным поехать в Барвиху, где я тогда находился. И вдруг звонит Валерий Зорькин, говорит взволнованно, что Ельцин может "предпринять неадекватные действия. Надо что-то делать". Просит подождать его, он через полчаса приедет с Черномырдиным. Мы с Ворониным, откровенно говоря, не очень охотно, но решили подождать. Приезжают. Говорят: "Надо что-то делать". Соглашаюсь. Спрашиваю, в чем их конкретные предложения? Молчат. Опять спрашиваю: "Вы можете убедить и Ельцина и депутатов в том, чтобы одновременно досрочно пойти на выборы?" Отвечают: "Можем". Воронин и я выразили сомнение. Тем не менее, даю согласие на то, чтобы они помогли подготовить проект постановления. От Верховного Совета участвовать в его подготовке поручаю своему заместителю Рябову. Договариваемся об утренней встрече согласительной комиссии с непременным участием Ельцина. Прощаемся. Мы с Ворониным уезжаем. Утром встречаемся у Президента, долго ждем его появления. Пришел в 10-м часу (а ведь в 10.00 - начало работы Съезда), раздали проект Постановления, подготовленный, как нам сообщили, с участием Рябова и Шахрая. В нашем заседании участвуют человек двадцать, в том числе лидеры республик, областей, краев, - все депутаты, Черномырдин, его "замы". В проекте сразу бросились в глаза "раздражающие" депутатов моменты - ударение на материальную помощь и нечеткость формулировок в отношении проведения одновременных выборов... Мы договорились четко обозначить в проекте постановления необходимость одновременных выборов - и Президента, и депутатов. Это, я считал, основное в этом документе. Времени для обсуждения деталей не было. Для внесения поправок и новой перепечатки текста - тоже. Уже почти 10 часов - пора идти в Большой зал. Спрашиваю: "Кто будет докладывать на Съезде проект Постановления?" Молчание. Я: "Борис Николаевич, мне кажется, проект надо доложить вам. Ведь Съезд проводится из-за вас - вы должны сказать, что вы предлагаете именно такое решение. Я решительно поддержу". Ельцин: "Нет, Руслан Имранович. Я Съезд не созывал. С проектом Постановления я согласен, но докладывать не хочу". Опять молчание. Все двадцать человек не смотрят друг на друга. Я медленно поворачиваю голову в сторону Черномырдина. Смотрю на него. Он это чувствует. Заерзал. Я: "Тогда надо вам выступить, Виктор Степанович. Это ведь ваша с Зорькиным инициатива - вы вчера предложили такое решение. Обещали убедить и Президента, и депутатов - вам и карты в руки". Черномырдин: "Нет, Руслан Имранович, я не могу"... Оба "лидера", откровенно говоря, струсили. И откровенно пытались "подставить" меня. Что оставалось делать? Я согласился: терять мне нечего, за должность Председателя Верховного Совета не держусь. Зато люди еще раз увидят, кто на деле проводит конфронтационную линию, а кто за разумные компромиссы и нормальное взаимодействие. Однако дело заключалось не в моей боязни выступить с таким предложением: я уже знал и Ельцина, и Черномырдина, предполагал, что они могут в последний момент отказаться от поддержки предложения о проведении одновременных выборов. Поэтому я и хотел, чтобы кто-нибудь из них определенно выступил с этим предложением. Такое выступление, кстати, подняло бы их авторитет в народе. К сожалению, не получилось. И не потому, что они "обхитрили" меня. Нет. Откровенно говоря, видя их трусость, я их просто презирал в этот момент. И вот начинается Съезд. Проекта Постановления все еще нет. А нам надо именно этот документ обсудить. Что делать? Ведь я не знаю, какие изменения внесли в него Рябов и Шахрай. Больше меня беспокоит Рябов, исподволь пытающийся вести интриги в Верховном Совете. Ну прямо напасть какая-то: то Филатов, то Рябов! Лихорадочно думаю. Советуюсь с сидящим рядом Ворониным. Тот пожимает плечами. Здесь я совершил грубую ошибку: надо было сделать "внеочередной перерыв" - до появления документа. Я все-таки понадеялся на порядочность Рябова, других составителей проекта Постановления и полагал, что они учтут замечания к проекту, согласованные в кабинете у Ельцина утром. Выхожу на трибуну и рассказываю о согласительном документе. А проекта Постановления все нет. Я возвращаюсь на свое место в президиуме - и вот девушки из общего отдела стали разносить листы. Приносят и нам, в президиум. Только посмотрел и... "ахнул". Никаких исправлений не внесено. Воронин смотрит как-то растерянно: "Я говорил вам, а вы..." Объявляю перерыв. В перерыве депутаты буквально атакуют меня - они в гневе. Успокаиваю. Говорю: "Давайте обсудим, это только проект. Об идее досрочных выборов мы давно говорили..." Даже не слушают: "Опять сговор за спиной Съезда..." Более спокойные парламентарии справедливо спрашивают: "Но здесь, Руслан Имранович, нет ясного изложения этой идеи - и говорится только о досрочных выборах исключительно депутатов... А куда "пропали" слова о выборах Президента?" После перерыва началось бурное обсуждение. Почти во всех выступлениях я обвинялся в "сговоре" с Ельциным "за спиной депутатов". Часа два шло обсуждение. Кто-то потребовал еще раз объяснить: "Вы в своем выступлении, Руслан Имранович, говорили об одновременных перевыборах и Президента, и депутатов. Поясните, почему этого нет в проекте Постановления? И почему нас оскорбляют, "компенсируя" согласие на досрочные выборы "нежными подачками"?" Воронин предоставил мне слово. Выхожу на трибуну, поясняю подробно, о чем мы договорились, сообщаю, что в проекте Постановления почему-то этого нет. При этом не стал говорить, что "Рябов подвел" - это было бы слабостью, как мне казалось. Еще раз сказал, что "одновременность перевыборов и законодателя и Президента" - это должно быть самым главным в данном Постановлении. И это положение согласовано с Ельциным и предложено Черномырдиным. Зорькина упоминать не стал - опять недруги будут обвинять в "политической деятельности". Ельцин, сидящий на своем президентском месте, просит слова. И тут же говорит, что он вовсе не имел в виду досрочные выборы "его, Ельцина, как Президента"... Огромный зал Большого Кремлевского дворца съездов раскалился от гнева депутатов... Ропот пошел по залу, перерастая в гневные выкрики, шум. Стали требовать отзыва Хасбулатова с должности Председателя Верховного Совета и отрешения от должности Ельцина. Были и просто унизительные выступления - в духе былых партсъездов. Вот так он обманул тогда многих и предал меня (уже в который раз!). Председательствовал Воронин. Я молча сидел рядом, выслушивая все, что говорили депутаты. Проголосовали за включение вопроса в повестку дня. Далее приняли такое решение: провести голосование не по электронной системе, а через бюллетени и кабины - дело "запахло керосином", это уже серьезно. Ельцин сдвинул скулы, побелев... Сделали большой перерыв, оборудовали кабины, напечатали бюллетени, - в общем, быстро, энергично приготовились к тайному голосованию. И провели голосование. Председатель счетной комиссии стал докладывать результаты тайного голосования Съезду. Здесь важно то, что по Конституции для отрешения от должности Президента необходимо 3/4 голосов депутатов, а для отрешения от должности Председателя Верховного Совета - простое большинство. Итоги голосования показали, что я пользуюсь поддержкой значительного большинства депутатов - за меня проголосовало 558 депутатов (за отстранение - 339 человек). Но никакого удовлетворения не было. Собрали внеочередной Съезд для укрепления конституционных начал в Государстве, для того, чтобы осудить попытки Президента развалить Конституцию и... бросились в атаку на Председателя парламента, ослабляя позиции представительной власти. Неужели это не понятно? Горько на душе. Бросить бы все... Приходят толпами депутаты, успокаивают, уговаривают... Ельцин с трудом удержался у власти. Если в первый день работы Съезда депутаты отклонили включение вопроса о его отрешении от должности в повестку дня (457 голосов), то 28 марта 1993 г. это голосование едва не выбросило его из Кремля (617 голосов). Не хватило нескольких голосов для его падения... Зорькин в перерыве говорит: "Посыпьте мне голову пеплом, Руслан Имранович..." Я с горечью думал в те минуты: еще одна возможность бесконфликтного решения политического кризиса утрачена. Конечно, депутатам надо было принять Постановление о досрочных выборах обеих ветвей власти даже при сопротивлении Ельцина: он попал бы в ловушку, а он этого смертельно боялся. Ему было бы практически невозможно не подчиниться такому решению - весь мир увидел бы, что это всего лишь человек, цепляющийся за власть. Здесь бы общественное мнение было на стороне законодателя. А я так рассчитывал, что удастся убедить депутатов в этом. Не убедил. ...Мне позже часто сами депутаты говорили об этом, сожалея, что не прислушались к этому мнению. Но депутаты не прислушались к советам и в других двух вопросах. Во-первых, я оставался решительным противником проведения референдума. Но, наконец, когда Съезд, под страшным давлением пропрезидентских сил, решил одобрить его проведение, я буквально уговаривал, умолял не выносить на референдум иных вопросов, кроме того, который требовал Президент. А он обратился к Съезду с просьбой провести референдум с одним вопросом: "Доверяете ли Вы Президенту - Ельцину?" Депутатов охватила какая-то эйфория. Чуть ли не каждый стал уверять, что избиратель "любит депутата", "не любит" кого-то "другого" и т.д. Особенно возражал я против формулировки 2-го вопроса и отрыва 3-го и 4-го вопросов. Если бы не произошло этого отрыва, ельцинская пропаганда была бы бессильна. Но, увы... Опять позже многие депутаты вспоминали, что не всегда прислушивались к спикеру. 4 вопроса, которые "потрясли мир" В принятом постановлении Съезд объявил проведение 25 апреля на всей территории России всенародного референдума по четырем вопросам: 1. Доверяете ли вы Президенту Российской Федерации Б.Н. Ельцину? 2. Одобряете ли Вы социально-экономическую политику, осуществляемую Президентом Российской Федерации и Правительством Российской Федерации с 1992 года? 3. Считаете ли Вы необходимым проведение досрочных выборов Президента Российской Федерации? 4. Считаете ли Вы необходимым проведение досрочных выборов народных депутатов Российской Федерации? Съезд определил, что решения по вынесенным на референдум вопросам считаются принятыми, если за них проголосовало более половины граждан, имеющих право быть включенными в списки для голосования. Итоги Съезда Во-первых, Съезд дал решительный и твердый отпор планам введения в стране авторитарных порядков, защитив в критической ситуации Конституцию. Впервые законодательные органы страны на практике закрепили правовой механизм развязки конституционного кризиса - через Конституционный суд, через Верховный Совет, через Генерального прокурора. Практически впервые в стране удалось остановить уже запущенные в ход антиконституционные решения, реализация которых обернулась бы откатом к худшим временам тоталитаризма, к расколу общества и почти с неизбежностью - к гражданской войне. Во-вторых, Съезд показал всем, кто хотел видеть, что, несмотря на трудности и осложнения, процесс демократических преобразований в стране набирает и темп, и силу. И эти позитивные изменения происходят, поскольку их поддерживают представители народа - парламентарии. В решающий момент парламентарии сумели отбросить разногласия, стать выше мелких амбициозных соображений, проявить гражданскую зрелость и мужество перед лицом тяжелейшей опасности, возрождения диктатуры, нависшей над всеми россиянами. Депутаты не дали себя обмануть и запугать массированной кампанией лжи, клеветы и угроз, за которой явно стояли влиятельные лица из президентского окружения, и не только. Народные депутаты убедительно показали, кто сегодня в России на деле защищает демократические права и свободы, а кто пытается растоптать их, крича на весь мир о своей "демократичности" и "цивилизованности". Тенденцию растущей сплоченности парламентариев, глубокое осознание ими опасности авторитаризма отразили итоги голосования. Несмотря на рекордно короткий срок для созыва Съезда, многочисленные пророчества, что он не состоится из-за отсутствия кворума не оправдались. В голосовании по основному вопросу приняли участие 924 депутата. В-третьих, решения Съезда создавали все необходимые предпосылки и условия для стабилизации политической обстановки. Перехода, наконец, руководства страны к решению обострившихся до предела социально- экономических проблем, которые больше всего волновали людей. В-четвертых, вопреки утверждениям пропрезидентских средств массовой информации, законодатель высказался за сильную и твердую исполнительную власть, за создание ответственного правительства, опирающегося на поддержку основных политических сил и регионов. Парламентарии, Верховный Совет, Съезд еще раз показали, что намерены оказывать самую широкую и действенную помощь Федеральному Правительству, куда сегодня все больше должен перемещаться центр исполнительной власти в стране. Именно исходя из этого, Съезд потребовал кадрового укрепления правительства, введения в его состав действительно работающих, а не красующихся на телеэкранах и митингах министров. Правительство и лично Председатель Совета Министров строго предупреждены о том, что следующий Съезд потребует у них отчета о конкретных результатах своей деятельности и что теперь уже не удастся уйти от персональной ответственности. Если же Правительство всерьез намерено приступить к разработке и выполнению программы антикризисных мер, учитывающей жизненные реалии, оно просто обязано сформировать своего рода экономический "коридор согласия" основных общественных сил, который уже фактически создан как в центре, так и в регионах. (Что, кстати, и страшило Ельцина-Черномырдина; следующий, очередной Съезд должен был начать свою работу 17 ноября 1993 г. Они боялись отчета, боялись, что их всех попросят из Кремля, со Старой площади из-за "профессиональной непригодности".) Девятый Съезд народных депутатов Российской Федерации, являющийся отражением всего общества, показал, что большинство народа решительно отвергает восстановление режима личной диктатуры и требует радикального изменения курса реформ. Более 1 млн. писем было получено Съездом в эти дни. Около 87% авторов писем отмечали исключительную "нужность" Съезда. Кстати, с начала 1993 года рейтинг Съездов, Верховного Совета в обществе стал медленно, но неуклонно подниматься. Все эти "социологические исследования", проводимые "дворцовыми политологами", искажали картину, обманывали людей, Ельцина. Но от этого пользы было мало. Тенденция была слишком очевидной - ельцинский режим терял массовую опору в стране. Референдум и его интерпретации Кто-то из "президентской команды", готовясь к худшему, цинично сказал: "Важны не результаты референдума, важны его интерпретации". Было ясно, что сама подготовка к референдуму внесет особый накал в общую политическую ситуацию. И действительно, хотя каких-то весомых преимуществ ни в одном из поставленных вопросов Ельцин не получил, а наоборот, потерял 7 млн. голосов, итоги волеизъявления людей 25 апреля послужили для ельцинистов предлогом для нового нагнетания напряженности. Игнорирование Конституции и Верховного Совета приобрело открытые формы. Угрозы Кремля "разогнать" Верховный Совет, всю систему представительных органов власти стали повседневными. Оказалось, что люди легли спать 24 апреля в одной стране, а проснулись утром 25 апреля - в другой. Так интерпретировали эти итоги кремлевские теоретики. Следовательно, утверждали они, "никакой Верховный Совет, "их" Конституция - нам не указ. Что хочу - то ворочу. Народ нам доверил". Народ, который, кстати сказать, никому ничего не доверил, с изумлением наблюдал, как от его имени расшифровывают то, чего он никому не сказал. Помнится, как профессор Джон Росс, работавший в группе консультантов Анатолия Милюкова, мне сказал: "Руслан Имранович, почему вы не подадите в суд на телевидение - ведь их пропаганда в пользу Президента попросту преступна? Такого не позволяет себе ТВ нигде в мире. Оскорбления, клевета на парламент - что там за люди? Это - не журналисты, это - хулиганы!" Что ответить этому человеку, искренне стремящемуся помочь добрыми советами российскому парламенту?.. И вот, спустя менее чем одну неделю после 25 апреля, первомайская "кровавая бойня" в Москве - это напоминание Кремля народу: "соглашайтесь с "нашей" интерпретацией 25 апреля, иначе..." На полную катушку заработало "Конституционное совещание" (ставящее задачей заменить Конституционную комиссию, избранную I Съездом народных депутатов). Антиконстуционное "Конституционное совещание" Ельцинисты - большие выдумщики по части "государственного строительства"; им ничего не стоит в один час "объединить" Министерство иностранных дел и Министерство внешних сношений в одно. Через полгода - разъединить. Объединить Министерство финансов с Министерством экономики. Через полгода - уже 5 новых министерств. Со времени, когда Ельцин полновластно занял Кремль (декабрь 1991 года), им осуществлено 137 реорганизаций Правительства. Численность федеральных правительственных служащих за этот период возросла в 11,5 раза! Появились уже десятки дублирующих государственных организаций. Действует фактически "три федеральных правительства". Первое - официальное, конституированное Правительство; Второе - администрация Президента, по численности своего состава сравнявшееся почти с федеральным Правительством; Третье - ведомства и организации, созданные "при Президенте". Между ними идет, разумеется, сложная "тихая война"... Этот врожденный административный зуд в сочетании с агрессией против законодателя и произвел в мае 1993 года на свет странное образование - "Конституционное совещание". Этому "Конституционному совещанию" предписывалось к 5 июня "завершить" создание проекта "новой Конституции". Это означало новый виток политической конфронтации, что признавалось и некоторыми иностранными наблюдателями. Так, люксембургская газета "Цайтунг" опубликовала передовую статью. В ней говорилось: "Господин Борис Ельцин твердо решил установить в России абсолютный президентский режим, базой которого должна стать Конституция, дающая президенту соответствующую власть. Ее проект уже подготовлен. Г-н Ельцин хорошо понимает, что если он будет следовать закону, то имеет мало шансов добиться своей цели, ибо проект Конституции вызвал негодование среди юристов и интеллектуалов, увидевших в нем попытку установить неограниченную личную власть. Поэтому Президент маневрирует, стремясь обойти Парламент и другие государственные структуры. С этой целью своим указом он созывает 5 июня специальную ассамблею, которая должна в течение 4 дней завершить "разработку" новой Конституции России. Состав этого органа, в который для спасения видимости "демократии" включается ряд представителей Парламента, рассчитан так, чтобы обеспечить президентское большинство Ельцину. Реакция парламентской оппозиции четкая: "Это - ловушка и преступление против Конституции. Только Верховный Совет вправе принимать Конституцию страны". Это мнение разделяет и Председатель Конституционного суда России. Парламентом разработан другой проект Конституции, который резко отличается от "основного закона" Ельцина и сохраняет за Верховным Советом широкие полномочия. Баталия, в которой участвуют все политические силы России, становится все более ожесточенной. Очевидно, что Ельцин пустился в нее, опираясь на результаты референдума, и закусил удила. Он открыто нарушает действующую Конституцию, которая не устраивает его. Он фабрикует Учредительное собрание, чтобы заменить эту Конституцию на другую. Он устраняет из высших эшелонов государственной власти людей, которых не любит потому, что их убеждения отличаются от его собственных... Многие признаки дают основания опасаться, что под маской демократии России в очередной раз угрожает диктатура."(1) Телевидение показало, как в день "открытия" заседания этого "Конституционного Совещания" председательствовавшие на нем Ельцин и Черномырдин лишили слова Председателя Верховного Совета России. (А охранник Ельцина даже изготовился к применению... приема!). Было это за 112 дней до государственного переворота. Тогда уже стало ясно, что Кремль вынашивает планы по насильственному изменению Конституционного строя. Люди самых различных политических ориентаций буквально повалили в Верховный Совет со своей тревогой. Одни спрашивали: что делать? Другие - давали конкретные советы. Мы в Верховном Совете не сидели "сложа руки", как нас упрекают. Мы провели целый ряд региональных совещаний с представительными органами власти, широко извещая людей о подрывных планах Кремля, способных разрушить страну. В Верховном Совете почти ежедневно проходили встречи с учеными, специалистами, деятелями культуры, представителями профсоюзов, общественных и политических партий, женских и молодежных организаций. Выступая по телевидению, радио, в печати, я сам непременно затрагивал эти вопросы, информировал общественность о наступлении реакционных, продиктаторских сил. В то же время Верховный Совет занимался законотворческой деятельностью: на каждом заседании принимались 2-3 нужных обществу закона. На Верховном Совете было принято решение о проведении в августе Всероссийского экономического совещания, готовилось оно вместе с Правительством. Но в день его проведения никого из лидеров Правительства в Парламентском центре, где совещание работало, не оказалось. Мне тогда сказали: "Ельцин запретил". Совещание, на котором были представлены все регионы, крупные специалисты, представители госсектора и бизнеса, выработало серьезные рекомендации Верховному Совету и Правительству. Кто мешал использовать этот ценный опыт в деле вывода экономики из тупика, куда ее завели сами горе-реформаторы? Тем временем "Конституционное совещание" стало захлебываться по двум причинам. Во-первых, даже одобренные кремлевскими деятелями участники этого Совещания, не захотели в проекте Конституции сделать из Ельцина диктатора, наделив его сверхполномочиями. Во-вторых, это Совещание стало стремительно терять свою привлекательность - ему было отказано в доверии самим обществом, ясно понимавшим, что, в соответствии с законным порядком, проект Конституции должен быть передан Верховному Совету Российской Федерации. Даже из опросов прокремлевских социологов видно, что население решительно выступало против нарушения этого порядка. Кремль по сути исчерпал себя на пути мирного решения внутренних противоречий общества. А что касается его возможностей решения чисто экономических проблем - эта исчерпанность была очевидной уже давно. Поэтому раздались слова: "Август - артподготовка, сентябрь - штурм". Как признается Ельцин, он дает указания готовить "план штурма" задолго до сентября-октября 1993 г. Заговорщики торопятся, еще немного - и общество окончательно поймет, что высшая исполнительная власть - бездумный банкрот, пустышка... Прохладная встреча ...Еще зимой Назарбаев звонил мне из Алма-Аты, предлагал свои услуги в налаживании отношений с Ельциным. Я отвечал, что с моей стороны препятствий нет, соглашался. Но почему-то встречи "тройкой" не состоялось. Как-то позвонил из Алма-Аты, говорит, буду на днях, хотел бы встретиться. Встретились, разговорились. Я сказал о том, что готов встречаться с Ельциным хоть каждый день, но все наши договоренности взлетают в воздух, едва за мной закрывается дверь. На второй день пребывания в Москве мне из секретариата: "Назарбаев звонит". Сообщает, что имел беседу с Ельциным, он ждет моего звонка. Звоню - соединяют. Сообщаю то, что передал мне Назарбаев. "Давайте встретимся на той неделе- - говорит Президент. Звоню на "той" (наступившей) неделе. Договорились встретиться в его особняке, что вблизи Дома приемов на Ленинском проспекте, кажется. Приехал. Встречает, как всегда, Коржаков. Провел в кабинет на первом этаже. Ельцин сидит за большим пустым столом. Позади хозяина - огромный камин, с пылающими поленьями дров. Ельцин хмур, опухшее лицо. Молча пожал руку. Я сел напротив. Спрашивает: "С чем приехали?" "Обстановка сложная, - отвечаю, - Вопросов много. Может быть, стоит согласовать курс Верховного Совета, Президента и Правительства. Может быть, не бичевать всех подряд перед обществом - что вызывает неприятие, раздражение и пессимизм людей. Кому от этого польза?" - Это зависит только от вас. Я - всенародно избранный Президент, а вы в Парламенте только и занимаетесь критикой Президента. - Может быть, Борис Николаевич, вы хотя бы один раз за два года приедете в Верховный Совет, выступите перед депутатами, расскажете о трудностях - обстановка изменилась бы... - Нет, не приеду. Зачем? Все-таки с каким конкретным предложением вы пришли ко мне? - Борис Николаевич, а вы не считаете возможным переговорить со мной, у вас нет потребности самому сказать мне что-либо конкретное? - Нет, у меня к вам вопросов нет. - Спасибо. До свидания. - До свидания. Еще раз, вблизи, я увидел Ельцина в день "открытия" заседания "Конституционного Совещания", когда я просил слова для выступления. Больше не видел и не разговаривал. Не соединяли. А вскоре пресс-секретарь заявил, что якобы встречи Ельцина с Хасбулатовым "вредны" для Ельцина и "сверхполезны" для Хасбулатова, поскольку они поднимают "рейтинг Хасбулатова". Не знаю, может, это так, может - нет. Но мой рейтинг, по крайней мере, с VIII Съезда и до 4 октября 1993 года, когда меня бросили в "Лефортово", был выше рейтинга Ельцина. Может быть, ему это боялись говорить, боялись показывать подлинные результаты опросов и исследований, но ближайшие его сотрудники это хорошо знали. И "заказывали" те результаты опросов, какие хотел видеть "Хозяин". Горбачев до этого не опускался. После референдума После референдума 25 апреля опасность для демократии стала очевидной. Трудно даже подсчитать, в скольких публичных выступлениях я предупреждал общество об этой опасности (2). Одна из очень интересных встреч с творческими работниками культуры, образования, науки и здравоохранения у меня состоялась в Парламентском центре 23 июля 1993 г. Мне задавали очень острые вопросы. "Советская Россия", опубликовавшая мое выступление и ответы, так и озаглавила материал "Опасность антидемократии" ("Советская Россия", 24 июля 1993 г.). Еще в начале июня, за 107 дней до клятвопреступления Президента, был нами проведен семинар (500 участников) председателей всех местных Советов. Здесь я выступал с докладом, в котором анализировалась общая обстановка, отвечал на вопросы, в основном касающиеся конкретной ситуации. Участники семинара предложили собрать в сентябре 1993 г. большое Всероссийское совещание советов всех уровней. А сколько встреч, выступлений было в регионах! Трудно все и припомнить, но было их много. И всюду - разъяснение линии Парламента, суть конфликта, навязываемого обществу Кремлем, вскрытие подлинных интересов и мотивов узкой группы людей, поставивших себя выше закона, интересов и воли народа. С весны 1993 года общественное мнение медленно, но неуклонно стало клониться в сторону Парламента. Это, по-видимому, ускорило нетерпение заговорщиков. 18 сентября: Последнее предупреждение о грядущей измене Одно из последних крупных совещаний представителей всех Советов мы провели 17-18 сентября 1993 года, за 3 дня до государственного переворота. Чтобы показать читателю книги, насколько остро ощущал я дыхание заговорщиков, готовящих измену, приведу лишь некоторые фрагменты своего заключительного слова, сказанные на прощание участникам Совещания. Это было всего лишь за 3 дня до переворота, 8 сентября 1993 года. "...Итак, в чем суть нашей тревоги сегодня? Что беспокоит сегодня нас и весь наш народ? Примерно месяц назад Президент объявил, что в августе проведет артподготовку, а в сентябре перейдет в наступление. Все тогда отнеслись к этому с достаточной долей иронии: дескать, еще что- то сказал Президент, ну и что? К сожалению, дела пошли иначе. Исполнительная власть и особенно Президент, его окружение действительно перешли в наступление, наступление драматичное, которое может стать катастрофой для страны и людей. Недавно газета "Известия" призвала к "решительным действиям", сделала разнос Президенту за то, что тот "медлит". И вот Президент "успокаивает": "В августе - артподготовка, в сентябре - штурм". Напоминаю, что сентябрь еще не кончился. Осуществлял Кремль и массированные консультации на Западе по поводу того, как там отнесутся к разгону Верховного Совета, разрушению Конституционного строя нашей страны. Я напомню вам, что произошло в последнее время. Наносится удар за ударом по представительной ветви власти и все они идут во вред народу, во вред Государству, что вызывает по меньшей мере недоумение. При этом многие решения то декларируются, то отменяются, все это сильно лихорадит страну, вызывает недоумение во всем мире. К сожалению, региональные власти делают вид, что все это их не касается, как будто не видят, что конфронтация искусственно вживляется в общество Кремлем. Перечислю кратко некоторые из действий Кремля: - незаконная попытка приостановить полномочия вице-президента; - объявление о создании очередного неконституционного органа под видом Совета Федерации; - ограничение в правах Председателя Верховного Совета; - непродуманная политика в отношении ближнего зарубежья, что способствует разрастанию межнациональных конфликтов; - игнорирование Федеративного договора, сужение сферы полномочий регионов, превращение их в "просителей" у Центра; - непрерывное принятие антизаконных указов, фактически создающих базу для установления режима личной власти через формирование "указного права". К тому же - все это на фоне обозначившейся неспособности управлять страной, полного отсутствия у Президента задатков государственного деятеля; - попытка переворота 20 марта, откровенная угроза разогнать представительную власть ("Советы и демократия - несовместимы"); - события 1 мая - "кровавый май" - сразу же после референдума 25 апреля - разве это случайно? готовилась кровавая бойня и 9 мая - Верховный Совет не "дал"; а меня "привлекают" к судебной ответственности за защиту людей (иск Лужкова). Все это создает опасную социально-политическую напряженность. Последние же события показывают, что главное следует ожидать в ближайшие дни. Президент настойчиво повторяет, что осенью он объявит выборы в Парламент. И причем самое свежее заявление он сделал, находясь не где- нибудь, а в дивизии внутренних войск им. Дзержинского. Что это за "маневры"? Известно, что диктаторы любят заигрывать с армией. ("Маневры" эти проходили за 39 дней до измены кремлевского руководства действующей Конституции. - Р.Х.) Естественно, возникает вопрос, в чем причина такой спешки? Каждый трезвый человек задает себе вопрос: зачем это делается? Ответ однозначный: возвратиться к диктатуре под видом прямого президентского правления, что уже и не скрывается. Эти идеи перекладываются на язык не только практических действий, но и протаскиваются в новую Конституцию. Характерно, что настойчиво внедряя диктаторский режим, президентская команда делает все, чтобы устранить неудобных людей и открыть путь только для своих, для тех, кто будет во всем потакать новоявленному "монарху". Это уже видно невооруженным глазом. В этих условиях каждый человек должен понять, что означает для него внедрение прямого режима личной власти. Можно ли стоять в стороне от происходящего? Можно ли оставаться равнодушным? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, посмотрим, к чему приведут такие действия, которые можно назвать очередной попыткой государственного переворота. Прежде всего это удар по демократии. Мы и так устали от единоличных решений, принимаемых неожиданно, от указов, подписанных импульсивно, на коленях, на капоте автомобиля и тому подобного. Некоторые из них, Правда, затем отменяются. Но это в условиях, когда работает Парламент, когда действуют все звенья представительной власти. А представьте себе, что будет со страной и народом, когда никаких ограничителей для единоличной власти не станет. Страна устала от одной диктатуры, ее снова ввергают в тот же режим, только в исключительно уродливых формах, уничтожающих последнее - надежду на возрождение. Второе. - Это удар по народу, большинству населения. Если сейчас Парламент с трудом, но защищает интересы рабочих, крестьян, ученых, учителей, медицинских работников, деятелей культуры, военнослужащих, пенсионеров, отечественных товаропроизводителей, то кто их защищит завтра? Третье. - Это, далее, удар по армии. Верная присяге и Конституции, она, безусловно, не смирится с диктатурой, придет в смятение, что завершит ее распад. А это чревато полным подрывом безопасности страны. Четвертое. - Это удар по федерализму, государственности и единству России. Я убежден в том, что, несмотря на заигрывание Президента с отдельными регионами, республиками, несмотря на подкармливание ряда из них, всем нам хватит мудрости, ответственности, чтобы не допустить дезинтеграции Российского Государства. Однажды это уже произошло... Таким образом, введение так называемого президентского правления (или отмена Конституции, или разгон представительной власти) можно сравнить только с трагическими событиями августа 1991 года, которые привели к развалу Советского Союза. А сегодня мы получим развал России с катастрофическими для людей последствиями. Получим мощный удар по формирующемуся у гражданина чувству веры в Закон. Опять унизим человека, сделав его рабом перед капризом повелителя, заменившего Закон. Что же делать? Я бы прежде всего хотел обратиться с этой высокой трибуны к руководителям нашей страны, ко всем гражданам, к рабочим, крестьянам, интеллигенции, воинам армии, правоохранительным органам: будьте бдительны, не дайте себя втянуть в авантюру, не дайте вовлечь себя в выполнение преступных замыслов, грозящих нашей стране новыми тяжелыми испытаниями! Если последуют антиконституционные действия, типа чрезвычайного положения, президентского правления и тому подобного, сорвите антиконституционные действия, которые приведут к разрыву хозяйственных связей, падению жизненного уровня, разрушению России! Это катастрофа. Я бы предупредил: Отечество, народ сурово осудит тех, кто поднимет руку на органы народовластия, попытается разрушить конституционный строй, ввести в любой форме ЧП. И реакция наша должна быть решительной и жесткой. Хочу напомнить, что ст. 121.6 не требует ни Съезда, ни постановления Конституционного суда - Президент может быть отсранен Верховным Советом по его решению. Конечно, как и раньше, Верховный Совет будет твердо и последовательно отстаивать демократию и народовластие. В этом вы можете не сомневаться. Особенно хочу обратить ваше внимание на взаимоотношения с исполнительной властью. Абсолютно правильно делают те, кто объединяется со всеми здоровыми силами исполнительных органов власти. В стране много настоящих патриотов, преданных Родине, и с ними надо идти рука об руку, отстаивая коренные интересы России. Вы, конечно, должны сами разобраться в сложившейся обстановке. Никаких конкретных указаний отсюда, из Москвы, дать невозможно. Я глубоко удовлетворен выступлениями многих депутатов, шагами, которые предпринимаются на местах по разъяснению политики Верховного Совета, поднимают народ на защиту органов народовластия, твердо отстаивают представительную власть. Надо еще раз напомнить о том, что Советы - это и есть народ, это и есть представительная власть. Сегодня особенно тяжело трудовым коллективам, заводам, фабрикам, колхозам. Им не хватает средств для нормальной работы, зачастую нет денег даже для выплаты заработной платы. Мы знаем об этом бедственном положении. И Верховный Совет будет делать все, чтобы не допустить разрушительной, монетарной политики Правительства. Мы надеемся, что в трудные минуты трудовые коллективы будут действовать ответственно, трезво, с пониманием обстановки, определяющей роли народовластия как фундамента подлинной демократии. Многое зависит от директорского корпуса, его мудрости и понимания происходящего. Многим директорам люди всецело доверяют. И это понятно: они по-настоящему, каждодневно заботятся о своих трудовых коллективах, буквально спасают их от распада. Уверены, что и в нынешних, еще более трудных условиях руководители останутся вместе с коллективами, будут защищать интересы трудящихся, поддержат конституционный строй, а то, что интересы широких слоев общества нуждаются в защите, подтверждают последние действия профсоюзов, которые заявили, что не допустят продолжения грабительской политики исполнительной власти. Мы убеждены, что наши граждане - рабочие, крестьяне, деятели науки, искусства, интеллигенция, выражающая чаяния народа, также скажут свое веское слово в защиту законности и Конституции. Что касается Верховного Совета, то я вас уверяю, что он будет действовать такими формами и методами, которые будут вытекать из складывающейся обстановки, и мы будем твердо отстаивать интересы России." Это все было сказано 18 сентября 1993 года, за 3 дня до государственного переворота, - до измены и предательства кремлевского руководства оставалось 3 дня. Казалось бы, страна, мировая общественность предупреждались об опасности. К сожалению, радио и телевидение промолчали об этих предупреждениях - они находились уже под пятой Полторанина, и визгливый шум о якобы стремлении Верховного Совета установить цензуру лишь маскировал то, что там существовала и цензура, и подкуп, откровенная купля- продажа совести и Правды. А эти элементы, соединенные вместе, обеспечивали ельцинистам абсолютную возможность манипулировать людьми как угодно и насаждать свои лживые версии в сознание молчаливо за всем происходящим наблюдавшему населению. Да и общество не прислушалось к моим предупреждениям. Это тоже факт. ...Многие наши депутаты, работники местных органов власти разделяли мою тревогу. Неожиданно быстро стали возникать в стране "комитеты в защиту Конституции и демократии". Эту работу энергично повели депутаты Геннадий Саенко и Михаил Астафьев. Примкнул к этой работе Виктор Аксючиц со своей партией. Аналогичные комитеты возникли почти во всех регионах страны. Владимир Новиков, возглавивший новый отдел по работе с общественностью, активно включился в это серьезное и важное дело. Но, к сожалению, все они просто не успели организационно развернуть свою работу. Надо сказать и о том, что политические партии, их лидеры почему-то ревниво относились к "комитетам в защиту Конституции и демократии", - вместо того, чтобы черпать в них опору для своей работы. Совет при Председателе Верховного Совета по работе с творческой интеллигенцией С весны 1993 года крайний радикализм Ельцина и его сподвижников стал вызывать огромную тревогу в рядах российской интеллигенции. Это особенно чувствовалось по ее реакции в провинции. Я много ездил по стране, встречался с самыми различными аудиториями - везде ко мне буквально прорывались работники творческой интеллигенции. Многие из них с восторгом приветствовали Ельцина и боролись за него, а теперь спрашивают у меня: "Что с ним случилось? Откуда эта неистовость якобинца? Призывы "разгромить Парламент!", "разгромить советы!", "я - богоравный!", "надо мной - никого нет!"? "Откуда эти постоянные вихляния: сегодня говорит одно, завтра - другое, послезавтра - третье"; "он - что, думает, мы все такие глупые и ничего не понимаем?" "Вы - представитель высших слоев интеллигенции России в руководстве страны. Мы вам доверяли, когда вы призвали поддержать Ельцина, теперь - вы не нужны ему. Скорее - не нужна ему российская интеллигенция?" Такие мысли были общераспространенными. На наши тревожные сигналы откликнулась очень большая часть российской интеллигенции, искренне озабоченной печальной судьбой продолжающейся драмы: падением духовности, снижением нравственных требований Государства, деградацией культуры и искусства, разрушением науки и образования, проблемами молодежи. Несколько раз я встречался с ними в нашем парламентском центре. После одной из таких встреч - когда я отвечал на многочисленные вопросы, сами деятели культуры предложили создать Совет творческой интеллигенции при Председателе Верховного Совета. Летом, в середине июля, около 130 деятелей культуры, искусства, литературы собрались в Верховном Совете. Пригласили меня. Тогда был сформирован очень представительный состав этого Комитета. В нем согласились работать: Василий Белов, Юрий Бондарев, Николай Бурляев, Юрий Власов, Олег Волков, Геннадий Воронин, профессор, Валерий Ганичев, Игорь Горбачев, Людмила Зайцева, Николай Лебедев, композитор, Сергей Михалков, Ринат Мухамадиев, депутат Российской Федерации, Анатолий Набатов, Михаил Ножкин, Вадим Кожинов, Антонина Пикуль, Петр Проскурин, Тимур Пулатов, Евгений Ташков, Александр Шилов, Александр Шахматов. Дал согласие войти в состав Совета, по всеобщему согласию участников и по их инициативе, Митрополит Петербургский Иоанн. Творческая интеллигенция - это очень сложная "материя" - прежде всего она нуждается в самовыражении. Конкретно это означает, что ее надо слушать. И не "ее", - конкретно каждого человека, реального носителя духовных ценностей общества. А ведь именно в таком качестве каждый из них и выступает, что бы и кто бы о нем ни думал, не важно - плохое или хорошее. Каждый из них оказывает огромное влияние на окружающих, и скорее всего - на наиболее образованную часть нашей "публики". Ведь театр, искусство, литература - все еще остаются предметами, необходимыми для довольно узкой прослойки элитарной интеллигенции. Это - горькое признание, но это так... Мы много говорили в этот день. Выступал каждый, некоторые - по нескольку раз. Возможность выговориться - одна из сторон понятия "самовыражение". Самовыражение в коридорах Власти - это отнюдь не формальность. Возможность такого самовыражения - если такая возможность появляется - придает уверенность участникам в стабильности проводимого курса этой Власти. Я считал, что такая практика должна иметь отнюдь не какой-то дежурный характер, а как своего рода врожденное свойство российского парламента, быть своего рода традицией. Наравне с той традицией, которую я стал укреплять, систематически встречаясь с коллегами-учеными... В самой общей форме тогда мы договорились о многом: под созданный совет надо было подвести какую-то организационную основу - сформировать в аппарате небольшой сектор по работе с творческой интеллигенцией, подыскать хорошее помещение для наших встреч и развертывания работы, подумать над издательством и т.п. Вообще - это было, на мой взгляд, выдающимся событием в истории России. Это была не показуха, творческая интеллигенция пришла к своим парламентариям и сказала: несмотря на все ваши ошибки, несмотря на все оскорбления, которые в Ваш адрес отпускаются сполна, - мы в Вас верим и будем работать вместе с Вами. Я рассматривал это событие как исключительно важное, как доверие со стороны элитарной части общества. Доверие искреннее. Очень жалею, что не сумел продолжить эту работу. Очень жалею, потому что желание работать изъявили десятки выдающихся людей нашей страны, которые узнали о нашем добром начинании... Идея Евразийского Союза Эта идея стала активно обсуждаться со времени основания Межпарламентской Ассамблеи, одновременно с идеей Экономического Союза. Еще летом 1992 года, находясь на отдыхе в Сочи, я встречался с Нурсултаном Назарбаевым - он тогда показался мне активным сторонником этой идеи. Вспомнил он и о моих взглядах, изложенных в книге "Россия: пора перемен", где я во многом разделял взгляды Александра Солженицына в его работе "Как нам обустроить Россию", критиковал высказывания Михаила Горбачева. В Москве, в президентских и правительственных кругах отношение к Экономическому Союзу было откровенно враждебное. Полагали, причем примитивно, что якобы "кто-то" стремится "отобрать" Власть, вернуться к "СССР", а их - таких "прекрасных демократов" - засадить в тюрьмы. Однако общее настроение людей в наших странах, подкрепляемое мощными экономическими императивами, потребовало даже от них "смягчения" этой позиции, хотя бы внешне. К тому же у ельцинского Кремля всегда был дефицит в стратегических идеях, и вот уже российский Президент лихорадочно торопится перехватить пальму первенства в этом вопросе у своего соперника- партнера Назарбаева, униженно прося - ни к селу, ни к городу - "поддержки" у собравшихся по совершенно другим вопросам в Карелии лидеров регионов в "его" (Ельцина ?!) плане по созданию "экономического союза". Ну какая это политика?! - откровенная дурашливость, вызывающая просто брезгливость... Вопросы эти я неоднократно обсуждал с коллегами по Ассамблее и они в основном поддерживали эту идею. (Хотя Подопригора, с подачи Филатова и пытался вести какую-то "игру"). Но в то же время парламентсткие лидеры СНГ были и осторожны, понимая, что надо выдвигать более широкую концептуальную основу для бесконфликтного сближения народов и Государств, не посягая на национальный суверенитет и выраженное стремление к формированию духовно-культурной идентификации народов, ставших на путь самостоятельного развития. Так что их осторожность была обоснованной, иначе можно было дать средство борьбы с благородным делом его смертельным недругам - и слева, и справа. Откуда угодно. Некоторые фрагменты будущего Меморандума я уже обсудил с рядом председателей Верховных Советов весной в С.-Петербурге, и мы договорились, что такой документ я подготовлю в инициативном порядке и передам им для обсуждения в парламентах и в широкой публике. В его основу должны были быть положены самые общие предложения концептуального и организационного строительства будущего Евразийского Союза или Сообщества. В процессе его подготовки я консультировался со многими специалистами и экспертами, опытными политиками, дипломатами, историками и экономистами. И не только российскими - я имею в виду московских и петербургских, но и из других городов: Алма-Аты, Минска, Киева, Душанбе, Еревана, Бишкека, Тбилиси, Баку, Новосибирска, Екатеринбурга и др., с которыми меня соединяют десятилетия научного сотрудничества и искреннего товарищества и дружбы. Председателям национальных парламентов членов Содружества независимых Государств МЕМОРАНДУМ (3) Уважаемые коллеги! Я обращаюсь к вам с вопросом исключительной важности - с предложениями по трансформации Содружества в более тесное сообщество с повышением уровня координации деятельности независимых Государств, с учетом опыта почти двухлетнего его развития после развала СССР и провозглашения независимых Государств. Интересы народов требуют от нас подведения беспристрастных итогов этого периода. Последствия распада единого Государства, единого экономического и политического пространства, единой человеческой общности, независимо от причин происшедшего, являются трагическими. Масштаб этой катастрофы огромен - от излома судеб миллионов людей до критически опасного нарушения геополитического баланса сил на всей планете. В области политики, еще не до конца осмыслены последствия разрозненности внутренней и внешней политики. Ни одно из новых Государств не сумело провести самостоятельную линию в политической сфере, найти себя в новой реальности, ощутить полноценными субъектами международных отношений. Кстати, уже заметно изменение отношения к гражданам некогда великой страны и на бытовом уровне, скажем, во время пребывания их за границей. Наших людей считают людьми "второго", "третьего" сорта и т.д. Это - следствие распада великой державы, отдельные части которой, являясь ныне самостоятельными Государствами, пока не сумели найти общий язык для сохранения былых достижений во внешней политике из-за полного отсутствия координации усилий в этой чувствительной сфере, а допускаемые здесь импровизации вызывают лишь иронию и насмешки в мировом сообществе. В экономике. На огромном евроазиатском пространстве, разрываемое инфляционистской политикой, конвульсирует некогда мощное хозяйство мировой сверхдержавы. Ему не до структурной Перестройки, обновления фондов и технологий. В первом полугодии 1993 года среднемесячный объем производства в целом по Содружеству снизился в сравнении с его максимумом в 1989 году на 42 процента, что соответствует уровню двадцатилетней давности - началу 70-х годов, ясно обозначился распад производительных сил. По расчетам специалистов, это падение связано не только с ошибками и тяготами осуществляемых реформ (хотя и их достаточно), а прежде всего с элементарным разрывом прежних хозяйственных связей, восстановление которых на базе нормальной кооперации требует координации действий на основе единого межгосударственного начала. В социальной сфере. Трагически сказываются нарушения социально- психологического климата на пространствах бывшего Советского Союза наших граждан, в целом по всем международным стандартам достигших к началу 90-х годов "средней обеспеченности". Каждый из наших граждан лишился привычной для него уверенности в завтрашнем дне для себя и своих близких, чувства причастности к большой Родине, общепринятых норм и правил проживания в многонациональном доме, не унижающих достоинство каждой из наций, да и просто - мирного неба. Я уже не говорю о крайних проявлениях дезинтеграции - беженцах, горячих точках, тысячах погибших, произволе организованной преступности, врастающей в ткань наших Государств. А чем измерить нравственные и физические страдания тех, кто оказался выброшенным из обычной жизненной колеи, - безработных, бездомных, обреченных на голод? Вряд ли мы сможем найти адекватные "измерители" этих страданий наших сограждан. Гибнут культура, наука, деградирует высшая школа и среднее специальное образование, начальная школа. Труд учителя, ученого, деятеля искусства полностью девальвирован - он оказался замененным суррогатом ложных ценностей и чуждых нашим народам, легковесных нравственных ориентиров. В военной области. Распад СССР практически взорвал геополитическую обстановку в мире, способствовал резкому изменению жизненно важных интересов многих стран, появлению новых центров силы, представляющих потенциальную военную угрозу многим народам наших многонациональных стран. Мир не стал более безопасным, но он стал более непредсказуемым. Обвальное разрушение военной промышленности, легковесное осуществление конверсии в условиях разрыва хозяйственных связей нанесло непоправимый ущерб производству и новым технологиям, базовым отраслям машиностроения. В упадок приходят Вооруженные Силы, наметилось беспрецедентное отставание боевой техники и вооружений от мировых стандартов, снизилась боеготовность и боеспособность армии и флота, уровень управляемости подразделениями и частями. В разных регионах наших стран или уже происходят вооруженные конфликты, или обстановка становится приближенной к конфликтной, распространяется огнестрельное оружие, формируются вооруженные группировки, творящие насилие над мирными и беспомощными гражданами, а Государства оказываются не способными их защитить. Нельзя не задаться вопросами: "Надежно ли защищены границы? Кто контролирует "ядерную кнопку"? Не превращаемся ли мы в заложников - лиц, обладающих реальной огромной властью, но часто не несущих никакой ответственности перед обществом". Сейчас не время выяснять, кто виноват в искусственном разрушении могучего Государства, да и невозможна его реставрация, и не об этом речь в данном Меморандуме. Мы видим, что в мире торжествуют интеграционные процессы, объединительные устремления народов. Западная Европа - это сегодня по существу конфедеративное Государство, имеющее единые парламент, правительство, вооруженные силы, социальную политику, фактически общее гражданство, Государство, в котором устраняются последние пограничные и прочие межстрановые барьеры. В наших обществах также становится с каждым днем все более очевидным, что образовавшиеся на обломках СССР независимые Государства не могут в одиночку эффективно решать накопившиеся, но так и не разрешенные в прошлом и возникающие сегодня непростые задачи по демократическому реформированию. Только совместными усилиями мы можем остановить тревожный процесс разрушения новых Государств. В противном случае наши страны ждет не только ослабление внутренних и внешних позиций - им угрожает скатывание на периферию мировой цивилизации. ПРЕДЛОЖЕНИЯ: I. Здравый смысл и суровая реальность подсказывают (и к этому призывают нас практически все слои общества), что нужно искать пути сближения самостоятельных Государств, создания политического, экономического, социального и оборонного союза (Евроазиатского Союза или Сообщества). II. Первый шаг в данном направлении сделан - образование Экономического Союза уже поддержано рядом Государств. Но сегодня этого недостаточно. В перечень первоочередных интеграционных мер следует включить в обязательном порядке также задачи координации в сферах политики, обороны и социальной с целью защитить людей, граждан наших Государств, придать им уверенность в завтрашнем дне. III. Наиболее подходящим форумом для рассмотрения и решения выдвигаемых жизнью нашего сообщества проблем могла бы стать Межпарламентская Ассамблея Государств - участников СНГ. Для придания Ассамблее необходимой легитимности было бы целесообразно провести в нее прямые выборы и сформировать таким образом парламент Союза (Сообщества): этот парламент образовал бы соотвествующие исполнительные структуры в целях координации обозначенных в настоящем Меморандуме функций межгосударственного характера. В этих целях можно было бы разработать своего рода Конституционный Акт, разграничивающий полномочия наднациональных и национально- государственных органов власти и управления в таком Союзе (Сообществе). IV. Эти вопросы мы могли бы обсудить и наметить ориентиры их решения на Межпарламентской Ассамблее, если бы национальные парламенты и исполнительные власти Государств - участников Содружества предоставили соответствующие полномочия своим делегациям, а сами парламенты могли бы принять решения. V. Учитывая принципиальный характер предложений, прошу вас изучить их, обсудить в своих парламентах с тем, чтобы мы могли рассмотреть весь комплекс этих вопросов, возможно уже на предстоящем 25 сентября с.г. в Санкт-Петербурге заседании Совета Межпарламентской Ассамблеи. Может быть, следует обсудить возможность проведения специального заседания Ассамблеи, посвященного вопросу создания такого союза. VI. Кроме того, в течение 1993 года можно было бы провести в каком-либо из российских городов (Самаре, Воронеже, Белгороде) или в столице одного из Государств СНГ (например, Алма-Ате) Конгресс народных депутатов с участием всех членов парламентов наших стран с целью обсудить представленные вам в Меморандуме и иные аналогичные идеи. VII. Подчеркиваю, что во всех случаях речь идет о союзе отечеств, союзе свободных Государств, когда ими добровольно отчуждаются, делегируются единым, общим, наднациональным органам отдельные государственные функции для регулирования координации в важнейших сферах в соответствии с упомянутым выше конституционным актом. В этом суть предлагаемого подхода, который, надеюсь, не позволит противникам более тесной интеграции выдвинуть лозунги о якобы "новых имперских" планах и т.п. Наш долг перед своими согражданами, перед нашей общей историей - создать благоприятные условия для труда, жизни, воспитания детей, развития нации и культуры, для процветания наших народов и отечества. С искренним уважением, Р.И. Хасбулатов Председатель Межпарламентской Ассамблеи независимых Государств. К сожалению, непрерывная конфронтация, навязываемая Кремлем, не дала мне возможность быстро завершить задуманное. И только 16 сентября Меморандум был направлен национальным парламентам СНГ. Обсуждение, как известно, не состоялось: оно было "похоронено" вместе с Российским Парламентом, а идеи загнаны в неволю, как и сам их автор - Председатель Верховного Совета России, Председатель Межпарламентской Ассамблеи Содружества. И ни у кого из председателей Верховных Советов - парламентов СНГ, не нашлось мужества вступиться за Председателя Ассамблеи, которого они избрали единогласно путем тайного голосования. А разве им грозила тюрьма? Нет, конечно. Но это - уж их личная трагедия, если они понимают. Пусть это останется на их совести... Возможно, однако, что активизация деятельности Межпарламентской Ассамблеи, способствующая экономической и культурной интеграции, напугала тех, кто внутренне считал себя ответственным за разрушение Союза. Напугала тех, кто очень боялся, что такое развитие событий может привести к их отстранению от участия в таком развитии. И одни, готовя переворот в России, а другие, поддерживая первых, наносили мощный удар и по огромным потенциальным возможностям Ассамблеи, и по надеждам миллионов людей на устранение вдруг возникших барьеров в человеческом и культурном общении между собой. Так что и здесь проглядывается одна из причин, почему были неугодны Российский Парламент, и вообще самостоятельные парламенты. Глава Межпарламентской Ассамблеи, энергично проводил курс на сближение народов и Государств, их политических позиций, исходящих из защиты интересов своего Отечества, причем превосходно зная, как проводить такой курс, имея четкие ориентиры во внутренней и внешней политике, обладая возможностями "снятия" конфликтных ситуаций в геополитическом пространстве бывшего Союза. "Они" просто испугались Межпарламентской Ассамблеи с ее огромными возможностями интеграционного плана... А зачем им "интеграция"? Им нужны напряженность, конфронтация, локальные войны - все эти карабахи, абхазии, приднестровье, осетино- ингушский беспредел, "чеченская возня" - выступающие своего рода "встроенным элементом" их разрушительной политики. И, соответственно, они отвергают любое организованное и предсказуемое начало в политике, поскольку в этом случае исчезает "их" главный козырь - глупейшая импровизация, импульсивность, непредсказуемость, "свобода" в политическом поведении - анахронизм конца ХХ столетия. Не могу не отметить и следующего обстоятельства. При всей моей личной горечи по поводу индифферентности позиций парламентов участников Содружества (это, кстати, касается и парламентов прибалтийских стран, которые пытаются делать вид, что они живут вообще где-то на Луне, - поведение, откровенно говоря, сомнительное и несерьезное) к жестокой расправе над Российским Парламентом. Я хочу сказать, что основным носителем демократического обновления в новых Государствах Евразии выступали именно эти их Верховные Советы. И закон о выборах в эти Верховные Советы был принят при Горбачеве. Этот закон "нейтрализовал" всесилие партийных комитетов и обеспечил реальное демократическое избрание депутатов. Поэтому в национальных парламентах оказался представленным весь спектр общественного (и личного!) мнения - это, своего рода, "разрез", "сечение" общества, отражающее его полную фрагментацию. Не только по классической "схеме" - рабочий класс, крестьянство, интеллигенция, а во всем многообразии, во всей сложности общества. Борющиеся в парламентах политические силы обязаны волей или неволей учитывать реальное, а не мнимое состояние общества. Качественно другая ситуация складывается на полюсе высшей исполнительной власти - в системе президентства. Если Горбачев совершил величайший прорыв в области демократического обновления страны, приняв Закон о свободных выборах высшей представительной власти, то он совершил величайшую средневековую контрреволюцию, введя институт президентства, сводившую на нет основные положения свободных выборов депутатов. Изумленное общество наших стран не сразу распознало, что смертельная опасность и угроза их личным правам и свободам исходит от этих самых "демократических" лидеров - от тех, кто предложил ввести институт президентства. Пока депутаты в наших Верховных Советах спорили до хрипоты, иногда хватая друг друга за полы полустертых пиджаков и порою неловко "задевая" лица партнеров, доказывая, какие законы нужны народу, а какие не нужны, их "демократические президенты" решительно действовали. Они превзошли в достижении власти мечтания самых дерзновенных цековских и обкомовских секретарей: говорят, что Суслов требовал соблюдения штатного расписания в аппарате ЦК КПСС и "держал" по нескольку лет претендентов "на выдвижение". А тут... - колоссальное число прихлебателей ринулось в штаты президентов, кабинеты глав администраций, туча. Бесконтрольное разбазаривание бюджетных средств. Колоссальные манипуляции с недвижимостью. Формирование каких-то военизированных отрядов по типу "Главного управления охраны" - охраны кого-то и чего-то. Причастность всех президентов к утечке валюты из наших стран - это уже секрет Полишинеля, не говоря уже о вывозе стратегического сырья. Они вовлекли в политику уголовников, а честных и скромных хозяйственных руководителей и начинающих политиков объявили обузой общества. И многое из этого проходило мимо "спорящего" Парламента, и - более того - некоторые депутаты, вроде бы искренне выступающие с лозунгами борьбы против коррупции, за тесное сотрудничество наших стран, в слепом своем озлоблении только мешали нормальной работе и Парламента, и лидеров этого Парламента, отнимая у них совсем не безграничные силы, отвлекая на пустые лозунги внимание общества и пропрезидентских средств массовой информации. "Глотая", одним словом, наживку, которую им же и подсовывали ловкачи-президенты, вылупившиеся из единого политбюровского гнезда. Во всех странах СНГ есть не только свои ельцины, но и бурбулисы, поповы, гайдары, рябовы, филатовы, полторанины, козыревы и др. И все это - на фоне сладкоголосых воплей о демократии, о приверженности демократическим ценностям, альтернативы которым нет и т.д. На самом деле - моральный и физический террор, разгул преступности, который нужен правящим кругам для удержания ситуации под контролем и расправы с политическими противниками. Ситуация - очень близкая к ситуации 1937 года. И это - не преувеличение. Я не могу молчать, когда вижу признаки грозной опасности, надвигающейся над нашими народами. Средневековое поведение лидеров становится практикой. Все забывают о Конституции, правах человека и гражданина. Исключительные случаи такого средневекового поведения характерны не только для России, но и для Латвии, Туркмении, Эстонии. Тревожное, буквально взрывное положение может сложиться в Казахстане. Тактическое лавирование, изумительно освоенное его правителем, не достигло стратегического успеха и очень ограничено по времени. Это, похоже, не понимается. Да и само это лавирование не дает тех результатов, которые преследовались разработчиками "игровых схем". И здесь неуклюжая поддержка со стороны московских СМИ, не оказывает своего "позитивного" влияния. Никакого влияния. А сам правитель попадает в "двойную ловушку", одна из которых сконструирована им самим. Кого винить? Экспертов?! Глупо. Эксперты правителей - это отражение образа самих правителей. Они всегда таковы, какими бы хотели видеть их, цари и царедворцы, идолы и идолопоклонники, по выражению шотландского философа XVI века Фрэнсиса Бэкона. Складывается мотивированное впечатление, что сам институт президентства как форма исполнительной власти выступает величайшим источником напряженности, интриг, склок, конфронтации общества, его раскола. Отрицание харизматической личности - характерная черта всех наших народов, имеющих свою самобытную историческую и этническую судьбу, не принимающих идею "вождя", тем более в ее первозданной архаичности как нечто аналогичное институту цезаризма. Именно отрицание харизмы, а не поклонение ей и не признание, как ложно навязывают обществу лжепророки Кремля. Коллективистское мышление как врожденное, имманентное свойство наших народов - это не есть "отрыжка коммунизма", как придурковато-пошло пытаются толковать придворные "ученые" из столиц СНГ, - все эти саттаровы, миграняны, батурины и прочие царедворцы-"чего изволите". Это нечто более серьезное, покоящееся на извечном противостоянии Руси, Степи, Дикого Поля, Свободных гор и... "панцирных порядков", чуждых по духу народам России. Промышленники поддерживают приход диктатуры Представители промышленности - как госсектора, так и частные предприниматели, занимали довольно критические позиции в отношении курса, проводимого и Гайдаром, и Черномырдиным. Мы в Верховном Совете делали многое для того, чтобы не дать полностью блокировать воспроизводимый процесс. Я хорошо знал директоров десятков крупных государственных объединений, часто советовался с ними по разным вопросам. У нас было довольно неплохое взаимопонимание. Возможно, это тоже беспокоило тех, кто готовил подрывные планы. В этом плане чрезвычайно интересен анализ, проведенный "Интернэшнл Хералд Трибюн" еще в начале 1993 года. В нем, в частности, говорилось следующее: в конце февраля 1993 года Р.Никсон побывал в Москве, встречался с лидерами России, в том числе и со спикером Хасбулатовым; якобы составил довольно высокое мнение о нем, что неоднократно высказывал. Даже полагал, что Ельцину с ним не справиться - слишком умен... Но честен. Это - его, профессора Хасбулатова, недостаток. И далее газета продолжает: С тех пор, как были высказаны некоторые рекомендации Никсона, сводящиеся к тому, чтобы установить в России тоталитарный режим, способный "облегчить" проведение реформ, - мы наблюдаем настойчивые усилия втянуть некоторые группы директоров в политику на стороне правительства, что уже осуществляется... Таким образом, говорит газета, и официальный Вашингтон, и Кремль прислушались к Никсону и пытаются совместно расширить базу поддержки Ельцину, возможно, в целях принятия насильственных действий, если они станут необходимыми. Этим попыткам втянуть директоров в политику на стороне Кремля подвел итоги Е.Гайдар в своем выступлении в Лондонской школе экономики. "Перемена в отношениях правительства с промышленниками была драматической... Прошлой весной (то есть весной 1992 года) директора предприятий объединились против Правительства, требуя доступных кредитов. К осени появилось четкое разделение между теми, кто испытывал ностальгию по старым временам, когда были доступными кредиты и госзаказы, и молодыми и энергичными руководителями, которые представляли себя в будущем главами больших частных компаний, конкурирующих с западными компаниями и имеющими высокий жизненный уровень". (*4) Конечно, здесь Гайдар преподносит примитивную схему, которую он непрерывно использовал для "внутреннего потребления", "борьба, дескать, за возвращение к старому" и за "движение к демократии и рынку". Но дело обстояло совершенно иначе: когда Гайдар работал в журнале "Коммунист", директора заводов хотели свободы и стремились к рынку, к реформам. Но они хотели нормальных реформ, а не "реформ по-гайдаровски". "В этой связи, - пишет газета, - определенный интерес для понимания сложившейся в среде промышленников ситуации представляют взгляды на проблему, высказанные Б.Ясиным (советник Правительства). Он интересен тем, что является как бы связующим звеном между промышленной группой и Правительством, будучи одновременно экономическим консультантом Президента и главой экспертного института при Российском Союзе промышленников и предпринимателей. Тогда Ясин писал: "Кризис можно преодолеть и экономику можно поднять исключительно путем введения последовательных институциональных изменений, направленных на укрепление авторитета Государства во всех областях и на стабилизацию денежной системы. Я убежден, что трудно будет провести болезненные, но необходимые реформы без сильной президентской власти". (*5) Еще более откровенен в своих взглядах на проблему российского авторитаризма М.Юрьев - глава промышленной фирмы "Интерпром". Он считает, что "...происходящие события постепенно ведут к тому, что я начинаю зависеть от введения авторитарного режима с либеральной экономической политикой и упором на развитие национального капитала... Так что если завтра объявят, что к власти пришла военная хунта, я не стану тотчас заявлять о том, что я в оппозиции, а сначала посмотрю, что она собирается делать". (*6) Вот они и "смотрели" 21 сентября - 4 октября с любопытством зеваки и трусостью обывателя. Промышленные круги, таким образом, все более втягивались в политику, происходила дифференциация. Одни - за Президента, другие - за Парламент. В результате они утеряли самое ценное, по сути органическое свое свойство - выступать посредником в сложных политических конфликтах, не ввязываясь самим в политический процесс. В решающие дни Великой трагедии представители промышленности "легли на дно". Выжидали, кто кого перетянет? Собственно, здесь просматривалась та же линия, которая была свойственна армии. Но пока эти силы выжидали, омоновцы Ерина громили Парламент, убивали граждан, вышедших на защиту своих прав и свобод, а телевидение, радио, газеты распространяли на весь мир клевету и ложь. Еще одна причина ностальгии по тоталитаризму Она мне представляется одной из главных. Эта причина - попытки Верховного Совета блокировать криминализацию Государства, создать механизм государственного контроля за деятельностью должностных лиц и организаций, упорядочить нормотворчество по борьбе с коррупцией. Навряд ли будет преувеличением сказать, что многие, в том числе и я, были не просто шокированы или удивлены бурно развивающимся транжирством государственнных средств, причем совершенно бесконтрольно. С огромной скоростью размножающееся чиновничество, по сути никем не контролируемое, оказание "добрых услуг" за крупные взятки (строительство домов, дач, покупка офисов, покупка должностей, вплоть до министерских), "банковские услуги", кредитная деятельность, лицензии, отпуск готовой продукции, сырья, материалов, закупках за границей, продажи за границу и многое, и многое другое, что просто невозможно перечислить, - и все это при введении в оборот триллионов "темных денег", при полном отсутствии контроля за движением наличности. При свободном хождении иностранных валют, что само по себе создает возможность для осуществления крупных нелегальных операций. В таких условиях я выдвинул предложение на сессии Верховного Совета о разработке Закона о борьбе с коррупцией. Эту идею тут же подхватили президентские "спецы", оперативно подписав и соответствующий указ. Он, конечно же, ставил не столько задачи борьбы с коррупцией, сколько создания видимости такой борьбы. Парламентом был принят Закон о создании Контрольно-бюджетного Комитета, который сразу же показал свою эффективность, найдя в проекте федерального бюджета, представленного правительством, непростительные огрехи (сокрытие 1,2 трлн. рублей, к примеру). На очереди был проект Закона о Государственном контрольном Комитете, в обязанности которого входили бы задачи систематической проверки законности деятельности должностных лиц и организаций, проверка многочисленных жалоб граждан и т.д. В общем, Верховный Совет занял четкие позиции в отношении укрепления контрольной функции не просто Парламента, а контрольной деятельности Государства, создавая для этого независимые от Президента и Правительства государственные структуры, тесно связанные с интересами народа. Особым предметом их заботы должны были стать, конечно же, вопросы приватизации. Как известно, она сопряжена с огромным числом нарушений и законов, и постановлений Правительства и обогащает узкий слой нуворишей, разбазаривая народное достояние, созданное многими поколениями граждан страны. Эта наша деятельность меньше всего соответствовала планам ельцинистов, стремящихся к личному обогащению, и к созданию узкого социального слоя, бездумно поддерживающего их режим. На основе таких "ростков капитализма" они планируют создать рыночную экономику, объявить процесс становления на капиталистический путь "необратимым". Мы же вовсе не стремились "назад, к коммунизму". Мы стремились обеспечить демократическое развитие страны, обеспечить экономический рост на базе создания подлинно рыночного хозяйства. Но учитывающего интересы миллионов простых граждан, терпящих нужду и лишения. Мы стремились обеспечить достаточную охрану той собственности, которая принадлежит Государству и которая может быть действительно денационализирована в целях создания конкурентной экономики. Для этого, конечно же, Государство должно было обладать сильными и независимыми от конкретных должностных лиц контрольными инструментами и механизмами, деятельность которых покоилась бы на соответствующих Законах. Вот еще одна причина осуществленного государственного переворота. Доклад Руцкого о коррупции на сессии Верховного Совета показал всем, что мы значительно опоздали с решением этих вопросов. Это обсуждение подтолкнуло мою решимость ускорить принятие указанных Законов. Я дал задание форсировать работу по их разработке. Они были близки к завершению. Вот что пишет Станислав Говорухин, наглядно показывая, к чему ведут "ельцинские реформы": "В Псковском терминале, в огромных амбарах, где хранятся конфискованные грузы, мы видели горы медного лома, медь листовую, медь в трубах, в слитках, десятки тонн кобальта, никеля, цинка, алюминия. Все это идет на аукцион, терминал вычищается, а через две-три недели он снова заполнен доверху. А ведь пограничники (по их собственному признанию) задерживают три-четыре процента грузов. Остальное уходит. Контрабандно, по фальшивым документам, по законным лицензиям, которые правительство щедро выдает коммерческим структурам. Мы видели задержанный пограничниками новенький вертолет (пытались перегнать в Латвию), самолет (туда же) и даже целый поезд - с тепловозом и вагонами. Слава Богу, задержали. А сколько не задержат? Впервые мы увидели, как выглядят редкие металлы (тоже конфискованные при попытке вывоза за границу). Галлий, цезий, тантал, цирконий, ванадий... Индий в слитках - металл платиновой группы. Похожий на серебро, только очень мягкий, легко режется ногтем и, если обнять слиток ладонями, начинает плавиться, растекаться... 170 драгоценных слитков! Тащут все. Даже радиоактивные изотопы! Один придурок вез радиоактивный материал под сиденьем своего автомобиля. Что скажет теперь его жена? Больше всего нам хотелось посмотреть на загадочную "красную ртуть". Сколько говорилось о ней, сколько писалось... (*7) "Этого добра сколько угодно", - сказали нам работники безопасности. И действительно, во всех терминалах, во всех складах с конфискатом мы натыкались потом на стеклянные банки с тяжелым веществом красного цвета. Лабораторный анализ содержимого банок каждый раз показывал: туфта. В лучшем случае - заурядный оксид ртути. В худшем - толченый кирпич. Ученые уверяют: красной ртути не существует. Жидкости с плотностью 20/20 в природе быть не может. Однако есть фирмы, торгующие красной ртутью, имеющие лицензии на ее вывоз. Например, екатеринбургская фирма "Промэкология". (Распоряжение о ее создании подписано Б.Ельциным). Слепой только не видит, что страна грабится подчистую. Или - подлец. Раньше, когда грабиловка не стала еще сутью государственной политики, жулики что-то выдумывали, напрягали мозги. Скажем, нельзя было вывозить медь с завода. Платили директору, и первоклассная медь переводилась в медную стружку. Стружку, то есть отходы, вывозить можно. Или - титановые лопаты. Слышали про такое? Я даже видел. Еловая, даже необструганная палка, на нее насажен штык - из чистого титана. При этом убивались два зайца. Во-первых, вывозился чистый титан, а во-вторых, уже как бы - "изделие". Продукт производства. Таможенная пошлина - втрое меньше. Куда же вывозились эти лопаты? Не гадайте, фантазии не хватит. В княжество Лихтенштейн. Лопат больше, чем жителей в Лихтенштейне. ...Грязный нищий поселок Пограничное в Приморском крае. Напротив - китайский город Суй-Фынь-хе. Тоже вчера еще - деревня. И тоже нищая. Но то - вчера. Сегодня - большой, растущий, как на дрожжах, город. На наших, замечу, дрожжах. Из нашего леса, из наших металлов, нашей техникой... Китайцы живут прямо на стройке - тут и ночуют, и стирают, и едят. Облепили, как муравьи, строительные леса, и дома растут на глазах. Строят быстро, красиво, богато, я бы даже сказал, шикарно. Смотришь на это и невольно вспоминаешь Маяковского: "Через четыре года здесь будет город- сад...". Нет, раньше будет. Через год. (*8) ...Один КамАЗ за тонну "жвачки". А вообще принцип нашего бартера таков: главное - составить контракт, наивыгоднейший для России. Чем он нелепее и абсурднее, тем больше сумма "бокового договора". Эти деньги кладутся в заграничный банк. Сколько там, рассказывают нам, осело в заграничных банках? Руцкой в своем докладе назвал сумму в 17 миллиардов долларов. Да это просто смешно! Пора уж понять российский размах - масштабы совершенно другие. Пятизвездочные отели западных столиц набиты русскими предпринимателями. На самых фешенебельных курортах мира - русские. Дорогие дома в Лондоне, Вене, Канаде, Штатах скупают русские. На Кипре, в Лихтенштейне, на острове Мэн за полтора года открылись тысячи (!) российских оффшорных компаний. А вы говорите: 17 миллиардов. В Берлине хозяева самых дорогих ювелирных магазинов считают теперь необходимостью иметь русскоязычную продавщицу. Раньше самыми желанными гостями этих ювелиров были нефтяные шейхи с Востока, теперь - российские граждане. Меньше чем на 50 тысяч марок им товара не показывают. Обидятся... Можно поверить. Гонят же, как металлолом, торпедные двигатели, новенькие снарядные гильзы, серебряно-цинковые аккумуляторы от подводных лодок, сами подводные лодки, военные корабли, танки... Недавно в результате каких- то махинаций с документами и доверенностями остался за границей самый мощный тихоокеанский буксир "Фотий Крылов". Точное повторение истории с Домом науки и культуры в Берлине. Только ДСНК стоит 500 миллионов марок, а "Фотий Крылов" - чудо морской техники, пожалуй, подороже. ...Стоим на границе, в Забайкальске. Из Китая сплошным потоком идут российские грузовики: сбросили в Маньчжоули груз, медленно едут через границу обратно. Успеваем перекинуться с водителями парой слов. - Что везешь? - Ничего. - А туда что вез? - Гвозди, проволоку... - Что везешь? - Пустой. - А туда? - Лодки моторные. - Господи, а лодки-то им зачем? Степь кругом... - Что везешь? - Воздух. - А туда? - Рельсы... Это при том, что изношенность рельсов на наших железных дорогах - 80 процентов. Ну и так далее. Диалог один и тот же. - Что везешь? - Воздух. Спрашиваем одного немолодого уже водителя: - Понимаешь, что происходит? Смеется: - Грабим матушку Россию. - Не обидно? - И-эх!.. Что он ответил, вы догадываетесь. Во времена фашистского нашествия, когда была оккупирована половина европейской территории страны, каждый день уходили на запад эшелоны с награбленным добром. Но тогда грабилась часть страны. Сегодня она чистится под метлу - вся! А щелкоперы из "прогрессивных изданий" - уверяют нас: "Ничего страшного, всегда воровали..." (*9), ссылаясь на Карамзина. (Его знаменитый ответ на вопрос: "Что делает Россия?" "Ворует", - ответил классик.)" Процессы криминализации экономики, криминализации административной деятельности должностных лиц, проникновение коррупции на самый высокий уровень, на уровень принятия стратегических решений, многие, в том числе и я, заметили уже в начале 1992 года. Я тогда уже имел очень неприятную беседу с Ельциным, - речь шла об одном из его "соратников" еще по союзному парламенту, влиятельном его советнике, много вреда принесшем стране, подсказывая Президенту нелепые решения, развивая интриги, к которым он всегда был склонен и без этих "подсказок". "Нет, - сказал Президент, - не верю." Кстати, эта тема была затронута и в нашей беседе "тройкой" - я, Ельцин, Зорькин. Тогда речь шла о прямых фактах, имеющих отношение к высшим должностным лицам. Я задал вопрос: зачем пытаться брать под защиту откровенных жуликов? У людей создается впечатление, что корни коррупции рождаются не где-нибудь, а здесь, в Кремле? Разговор тогда закончился неприятной, напряженной паузой. Мы с Зорькиным ушли, недовольные собой, встревоженные нежеланием Президента пойти на откровенный разговор с людьми, которые были не менее его ответственны за состояние страны перед народом... Возможно, что тот, первый разговор и послужил причиной прямого выпада Президента против Председателя Парламента на VII Cъезде народных депутатов. В своем "знаменитом" Обращении к гражданам России и ко всем избирателям (которым долгое время запугивали ельцинисты депутатов), Ельцин сказал: "На VII Съезде четко обозначились две непримиримые позиции. Одна - на продолжение реформ, на оздоровление тяжелобольной экономики, на возрождение России, и другая позиция - дешевого популизма и откровенной демагогии и в конечном счете - восстановления тоталитарной советско-коммунистической системы, проклятой отвергнутой собственным народом и всем мировым сообществом. Это даже не путь назад, это путь в никуда. Обидно, что проводником этого обанкротившегося курса стал Председатель Верховного Совета России - Хасбулатов. Съезд со всей очевидностью показал, насколько опасна не только диктатура исполнительной, но и диктатура законодательной власти". Это сказано было за 89 дней до первой попытки государственного переворота - 20 марта 1993 г. До ельцинской измены Конституции 21 сентября оставалось еще 150 дней. А на VII Cъезде депутатов, 10 декабря 1992 года, когда я председательствовал, Ельцин попытался сорвать Съезд. Ельцин Б.Н.: "Народных депутатов, поддерживающих Президента, а также представителей исполнительной власти прошу сейчас на 30 минут собраться в Грановитой палате. Спасибо." Ельцин покидает трибуну, шагает к двери. За ним поднимается со своих мест человек 30-40. Не более. Хасбулатов Р.И.: "Уважаемые народные депутаты! Заявление Президента считаю оскорбительным как в отношении Съезда, так и в отношении Председателя Верховного Совета. Поэтому я считаю для себя дальше невозможным выполнение обязанностей Председателя Верховного Совета, поскольку мне нанесено оскорбление высшим должностным лицом Государства. Я прошу принять мою отставку." (Шум в зале). С этими словами я покинул заседание Съезда. Однако последовать за Ельциным решился мало кто - настолько был абсурдным его демарш и несправедливым выпад против Председателя. Никакого перерыва сделано не было, хотя Филатов, сидевший в Президиуме Съезда, пытался его устроить. Съезд мою отставку не принял. И "командировал" моего заместителя Юрия Ярова убедить меня вернуться и занять место Председательствующего. Откровенно говоря, я долго колебался. Яров приводил убедительные доводы: "Люди не поймут, депутаты не поймут, подумают - слабый человек, капризный. Надо вернуться. Съезд встревожен, может произойти раскол на радость ельцинистам. Пострадает страна. Возвращайтесь, Руслан Имранович". Вернулся. Вздох облегчения в гигантском зале, аплодисменты... Демарш Ельцина лопнул, его "выход" в народ, на автозавод, также не имел успеха. Люди встретили Ельцина прохладно. А один рабочий прямо спросил: "Зачем вы сюда приехали? Идите, договаривайтесь со Съездом". Тогда Ельцину пришлось пойти на компромисс, отступить. Но, к сожалению, в настроении эйфории Съезд принял предложенный Валерием Зорькиным "вариант" - о проведении 11 апреля референдума по основным положениям Конституции; "заморозил" очень важные конституционные поправки (в частности, статью 121.6 об автоматическом отрешении от должности Президента в случае его попытки изменить Конституционный строй), принятые ранее. ...Как известно, сразу же после окончания VII Съезда ельцинисты стали нагнетать обстановку вокруг референдума. А ведь мы договорились превратить 1993 год в "год экономики". Я планировал в первом квартале 1993 года завершить принятие пакета "антикоррупционных законов", упорядочить законодательство по приватизации и т.д. Не дали. Криминализация Государства стала фактом. Мелкая месть Кстати, тогда, в ходе VII Cъезда произошло два события. Первое: В одном из перерывов Валерий Зорькин сообщает мне "новость" - все правительственные телефоны ныне переданы в службу Коржакова, то есть под контроль личной охраны Ельцина. Второе: В ходе этого VII Съезда была проведена "акция по устрашению", когда моя дочь Сима входила в дверь медицинского института, из подъехавшего автомобиля люди изготовились к стрельбе. Охранная машина, еще не успевшая уехать, мгновенно бросилась на перекрытие. Автомобиль на бешеной скорости умчался. Баранников, Севастьянов, другие должностные лица попытались превратить все это в шутку. А как бы они реагировали, если бы речь шла об их детях? Тогда же был задержан, доставлен в милицию и избит мой двоюродный брат, причем без всяких оснований, о чем широко оповещалась общественность через ТВ и радио, не говоря уже о газетах. Тогда же появились "двойники" моего сына, которые кутили в московских ресторанах, затевали драки, швыряли деньгами, орали, что они - Хасбулатовы, им все - нипочем! И как рассказывали очевидцы, этих подонков "уговаривали" служители порядка, увещевали. Что же, разве они не знали этих "детей лейтенанта Шмидта"? Знали, конечно. Но их задача заключалась в моей дискредитации. А как поступали с моими детьми и действительными родственниками - я упоминал выше. А вот об этих "сыновьях" пресса молчала. Почему? В общем, если такими методами велась "политическая борьба" с Председателем Верховного Совета, тогда что такое уголовщина? Уголовники правят страной - эта мысль все чаще закрадывалась в голову. Я ее отгонял. Но методы, методы!.. И еще одно "совпадение". Закончился VII Съезд. Из Кремля после его завершения в "Белый дом" приехали председатели Верховных Советов республик, председатели областных, краевых советов, национальных округов, Еврейской автономной области, председатели Моссовета и Петросовета. Ужинаем. Рядом ерзает мой тогдашний первый "зам" - Филатов. Интересуюсь: "Что волнуетесь?" "Да вот, - отвечает, - опять президентские люди "шалят": машину сопровождения отняли". "Да бог с ней", - отвечаю. Проходит неделя. Вечером подают другую машину. А мне Ельцин ранее "подарил" старенький бронированный "мерседес" к 50-летию (22 ноября 1992 года). Спрашиваю, что случилось. Отвечают: "Отобрали под видом технической проверки..." Тогда среди наших депутатов эта "мелочная месть по-обкомовски" вызвала просто раздражение. А депутат-предприниматель Юрий Гехт передал в аренду купленный его фирмой автомобиль... После разгрома представительной власти, расстрела Парламента и установления "демократической новой диктатуры" Гехта, беднягу, так запугали, что он ни разу не решился позвонить бывшему Председателю Парламента. И я его понимаю. Не все же герои. Есть просто обычные, честные люди, которые хотели бы жить в мире и согласии. Они не хотели бы быть ни героями, ни антигероями. А их запугивают. Вот таковы нравы ельцинского режима, его лидеров, паскудно-мелочных людишек... Разве они достойны уважения? ...Конечно, на Степанкова, на спецпрокурора Макарова, руководившего группой по расследованию дел по обвинению должностных лиц (в частности, Полторанина и Шумейко), оказывали огромное давление. Но ведь никто не принуждал Степанкова ставить перед Верховным Советом вопрос о разрешении привлечения к уголовной ответственности этих лиц! Улики были очевидными. Но, видимо, давление было такой силы, что Степанков, не ставя в известность Верховный Совет, за 18 дней до клятвопреступления Ельцина и совершения других опасных государственных преступлений, вдруг объявляет о прекращении этих дел! И из чисто уголовной сферы СМИ превращают "дело" в политическое. А Шумейко и Полторанин - "жертвы" "кровожадного" Верховного Совета. До чего же ловкачи эти кремлевские манипуляторы! Вот если бы такими методами можно было поправить дела еще в экономике, социальной жизни - цены им не было бы! Спецслужбы и российская политика О возрастании влияния иностранных спецслужб в определении российской политики, внутренних и внешних ее элементов написано много. Уже сразу после августовского путча 1991 года утверждалось в некоторых публикациях, что якобы ЦРУ имело информацию и через "одного сенатора" довело сведения о готовящемся путче до Ельцина. Недавно газеты опять поведали об этом якобы имевшем место факте. Полагаю, что Ельцин, спустя два года после этого печально знаменитого путча готовится осуществить государственный переворот, знало не только ЦРУ, но и каждая российская домохозяйка, если она читала газеты, смотрела телевидение и слушала радио. Общество неоднократно предупреждалось об этой угрозе Председателем Парламента. В том числе и в беседах с американскими сенаторами, убеждавших их в необходимости отказаться от своего намерения поддержать государственный переворот, который в долгосрочной перспективе не может быть выгодным для интересов США. Однако в таких утверждениях, сообщаемых прессой, много сочинительства. К примеру, Алексей Агуреев, со ссылкой на американского журналиста Сеймура Херша, пишет: "Когда "гром грянул" и Горбачев был изолирован у себя на даче в Форосе, американцы уже знали, что совладать с путчистами может только Ельцин. Благодаря развитой системе технической разведки американцам удалось зафиксировать и расшифровать секретные переговоры Крючкова и Язова со своими подчиненными. Они были в курсе и того факта, что большинство их командиров гарнизонов на местах отказывались отвечать на телефонные звонки из Москвы. Таким образом, обстановка прояснялась. Стало видно, что путчисты не пользуются поддержкой в войсках и что многие военные предпочитают занять выжидательную позицию. Президент Буш, как только он был поставлен об этом в известность, распорядился немедленно предоставить секретные разведывательные данные в распоряжение Ельцина, и тот уже, основываясь на анализе этих данных, мог принимать решения. Помимо этого, американский специалист по связи находился в российском "Белом доме" и помог установить надежные линии связи. Используя их, Ельцин смог связаться с командирами многих частей и убедить их не поддерживать путчистов. Примечательно, что, пойдя на этот шаг, сам Буш с технической точки зрения пошел на нарушение подписанного за 4 дня до этого закона, согласно которому в случае предоставления иностранному Государству информации, подобно перехваченной секретным переговорам, президент США должен был проинформировать об этом конгресс". (*10) Можно успокоить Буша - никакой информации Ельцин от него не получал. О настроениях в армии, которая терзалась "разоблачениями Собчака" по тбилисским событиям ("тбилисский синдром") и других "демократов", мы знали лучше, чем все западное разведывательное сообщество. Никаких новых "линий связи" нам в "Белом доме" никто не оборудовал - в этом не было никакой необходимости. Здание Российского Парламента было оборудовано самыми совершенными видами связи - не хуже, чем в Кремле. И ничего, я думаю, заранее Ельцин не знал. Поскольку был растерян, находился в прострации, когда я увидел его в 7 часов утра, - раньше, чем кто-либо другой. Август 1991 года Когда утром рано 19 августа 1991 года я заскочил к нему на дачу, застал его обрюзгшим, растерянным... Первое, что я посоветовал: немедленно позвоните высшим военным чинам, - узнайте, какова их позиция. Спросил: "Как, по-вашему, кто бы мог поддержать Конституцию?" Ельцин ответил: "Грачев!". "Звоните! Звоните Кравчуку, Назарбаеву. Учтите, нам надо выступить за точное соблюдение Конституции, потребовать возвращения в Кремль Горбачева". Ельцин скривился. "Требуя возвращения Горбачева к исполнению своих обязанностей, мы сможем получить поддержку мирового общественного мнения. Оставьте свои личные предвзятости, если не хотите потерпеть поражение". "Да, пожалуй, вы правы"... Через 10 минут Ельцин разговаривал с Грачевым. И "линии связи", которые якобы наладил специалист из ЦРУ, работали исправно - здесь не нужен был "иностранный специалист". И контролировались они Крючковым. А мы разговаривали все эти дни по этим "линиям связи" и обрекли на поражение их "хозяина" - Крючкова. И никаких "специалистов из ЦРУ" не надо было иметь, чтобы поднять трубку телефона и назвать город, страну, лицо, с которым Ельцин или я могли бы переговорить. Что мы и делали непрерывно в те дни. Кстати, тогда, рано утром 19 августа, Ельцин переговорил с Назарбаевым. Очень коротко и сухо. Остался недоволен. А Кравчука не нашли. Днем выяснилось, почему "не нашли". Он выступил фактически в поддержку ГКЧП. Как потом подтвердил сам Кравчук, его до смерти напугал прибывший в Киев Варенников. Не случайно я в докладе экстренно собравшемуся Верховному Совету 22 августа подверг резкой критике этих двух лидеров. Конечно, в тех событиях какая-то информация от ЦРУ к Ельцину поступала. Еще в своей статье, посвященной годовщине августовского переворота, в начале августа 1992 года, я писал, что один из помощников Президента на ходу разъяснял мне, что получена "информация также из американского посольства - ночью, с 20 на 21 августа, последует штурм и взятие "Белого дома". А потому... Ельцин спокойно готовился удрать в это самое иностранное посольство. Машина была готова. Мне тоже предложили "место". Я отказался, вышел из гаража, поднялся на лифте и через кабинет Ельцина последовал к себе. Но предварительно я сказал, что "жизнь Президента надо спасать. Но у меня здесь 200 парламентариев. И я должен быть вместе с ними". Да, еще один момент. Ни с какими воинскими командирами Ельцин тогда не говорил. Только с Грачевым - и то один раз. Вели разговоры с генералами: я , Скоков, Кобец, Баранников. Больше никто. Все это я написал еще в августе 1992 года, помня об ответственности перед Историей. Разумеется, я не писал "всего", с точки зрения Истории не имеющего особого значения. Так же, как не пишу "всего" и сейчас. Не вижу надобности кого-то унизить, описывая поведение слабовольных людей в часы исторических трагедий, развязать которые они всемерно помогают, но участвовать в них достойно не могут. И говорю я всего лишь о некоторых конкретных фактах. Так что никаких "специалистов ЦРУ" в "Белом доме" в августе 1991 года не было, во всяком случае, легальных, действующих с нашего согласия. Думаю, что этих "специалистов" было множество в сентябре-октябре 1993 года. И на этот раз они, конечно же, действовали с полного согласия Ельцина и его ближайших помощничков по этим делам. Напомню, что со времени, когда в Кремле я привел к присяге первого Президента России, контроль над "Белым домом" полностью перешел ко мне. Да, собственно, я его контролировал и ранее как первый заместитель Ельцина. И никто не возражал - никаких интриг, склок я не допускал, никаких "команд", соперничающих с "командой" Ельцина не создавал. Исходил из того, что все мы - служим народам России, работаем на улучшение условий его жизни, на демократию. Поэтому все, что происходило в парламентском здании во время августовского путча, мне становилось известно раньше, чем Ельцину или кому-либо другому. Да и не только в парламентском здании - но и то, что происходило тогда в Кремле. ...Прибыл я тогда из Архангельского в парламентское здание в 10 часов 20 минут, после написания нашего Обращения к гражданам Российской Федерации. Это обращение писал я, подписали мы трое - Ельцин, Силаев и я. Приехав в здание Верховного Совета, я быстро провел заседание Президиума. Приняли ряд решений, в том числе о срочном созыве специальной сессии Верховного Совета в связи с государственным переворотом, отработали план наших действий, собрали всех депутатов; определили, что делать и как делать. И быстро начали действовать. Ельцин со свитой приехал часов в двенадцать - начале первого, когда уже полным ходом сооружали баррикады... Вскоре мы уговорили его выступить... на танке. И все это подсказали не "американские специалисты". Тактика спецслужб после августа 1991 года Однако это не значит, что спецслужбы не причастны к государственному перевороту, осуществленному Ельциным в сентябре-октябре 1993 года, ни к его внутренней и внешней политике. Многие решения Запада в сфере экономической и политической, связанные с характером взаимодействия и сотрудничества с Россией, основывались на видении этих отношений спецслужбами. Можно говорить об ошибочности "ставки на Ельцина", но нельзя отрицать, что эта ставка была сделана прежде всего спецслужбами Запада. И именно на Ельцина. И эту их позицию немедленно приняли лидеры Запада. Причем тактически это осуществлялось довольно своеобразно. В частности, в конце 1992 года - в первой половине 1993 года разведывательное сообщество Запада стремилось всемерно дискредитировать и разложить армию, МВД, органы безопасности, их оргструктуры, получить полную информацию в этих областях. Комиссию Президиума Верховного Совета по расследованию обстоятельств августовского переворота возглавил по настоятельной рекомендации Филатова Лев Пономарев. Ничего конкретно не сделав, не ознакомив с результатами деятельности комиссии Верховный Совет, ни его руководство, Пономарев и Якунин, использовав все материалы комиссии Оболенского из Союзного Парламента, опубликовали эти материалы в США, когда находились там. Кстати, неведомыми путями оказались там. Лейтмотив публикаций - КГБ всесильно, представляет угрозу всему миру, армию надо "переделывать", половину - разогнать, МВД - тоже. Мощная кампания, развернутая тогда против офицеров и генералов армии, внутренних войск и безопасности, направлялась близкими к Ельцину людьми - Бурбулисом, Полтораниным, Юшенковым, Шабадом, Задонским, поддерживалась Филатовым, Козыревым. Тогда мне приходилось очень туго. Я сознавал, что и Государство нуждается в защите. Чтобы Государство могло эффективно защищать своих граждан, его нужно тоже защищать. Армия, МВД, спецслужбы - необходимый атрибут любого сильного и процветающего Государства. Тогда мы буквально разгромили суперрадикалов-"демократов", - точнее, этих авантюристов, играющих в демократию. И в бюджете предусмотрели необходимые средства и мощно прикрыли и армию, и МВД, и другие специнституты. Но мы ничего не могли сделать для предотвращения утечки стратегической информации. И вскоре западные службы чувствовали себя в штабах нашей армии, МВД и специнститутах, как у себя дома. Для них в нашей стране не осталось секретов. Тем не менее, тактика западных спецслужб была изменена, и существенно. Особенно после того, как позиция министров обороны МВД и безопасности по поводу попытки переворота 20 марта показали, что они довольно крепко связаны с законодателем, который на деле помогает Государству, не пытаясь заигрывать или вести какие-то интриги, в отличие от Кремля. С этого периода "парламентское охвостье", как бы по команде, прекратило атаки на эти институты Государства, оставив "поле" для одного Виталия Уражцева. И когда стала раскручиваться спираль по делу "о коррупции в высших эшелонах власти", затронув и армейский генералитет, а еще раньше "дачные дела", я сильно встревожился. Понял, что здесь наверняка будут спекулировать на чувствительных струнах и попытаются дискредитировать Парламент перед генералитетом. Особенно когда Руцкой сообшил, что и Грачев, и Кобец - оба причастны к махинациям по Западной группе войск, а Филатов их прикрывает с президентской стороны. Я не мог давать указаний ни вице-президенту, ни Генеральному прокурору. Тем не менее сказал, что сейчас не время для обвинений высших армейских чинов. А на сессии Верховного Совета публично выразил свою озабоченность негативными последствиями этих "дел", широко рекламируемых СМИ. Падает доверие общества к Власти вообще, исполнительной, законодательной, судебно-правовой. Надо бы "снять" политический аспект этих "дел", меньше шуметь о них в стенах Парламента. Как знать, - будь у генерала Кобеца уверенность в том, что его "не тронут" - он не стал бы искать по всем вооруженным силам страны десяток офицеров-"добровольцев", готовых расстрелять Российский Парламент? После 20 марта 1993 года особенно усилилась реализация другой тактики Кремля, - подсказанной в том числе "специалистами" Запада - "подкормить" верхушки армии, МВД, МБ; сформировать новое мощное подразделение, формально называемое Главным управлением охраны, а на самом деле выполняющее и функции политического сыска, ...карательные операции, и оперативную работу (то есть все функции былого КГБ). И еще более - за КГБ все-таки вправе была осуществлять надзорную деятельность прокуратура. Тогда же усилилась и тотальная слежка за Председателем Верховного Совета; укрепили "агентуру" в Верховном Совете; методы угроз, шантажа и прямого давления на депутатов стали превалировать над всеми иными. Мне неоднократно приходилось информировать общество об усилении репрессивных начал в функционировании политического режима, об элементах военно-полицейского Государства, ускоренно насаждавшихся ельцинистами. Но все это, похоже, не обеспокоило общество. Все посчитали, что якобы идут какие-то "верхушечные споры", что продолжают примитивно утверждать до сих пор некоторые называющие себя оппозиционными издания, а иногда - даже умные и наблюдательные люди. Бог им судья - если бы только свои вредные мыслишки оставляли в семейном кругу, а то ведь распространяют по стране. Сильно встревожило меня сообщение о прибытии в Москву руководителей спецслужб западных стран накануне референдума 25 апреля 1993 года. Важно было узнать, - чтобы проверить свои догадки, - по какой "линии" они прибыли. Выясняю: не через Минобороны, говорят мне; не через МБ - утверждают другие; не через МБ - утверждают третьи; и, наконец, - через МВД Коржакова-Барсукова при участии Службы внешней разведки Евгения Примакова. Внешняя разведка, которую серьезно ослабил Козырев (как будто сам Примаков для этого сделал мало!), порою даже выдавая российских разведчиков (на основе чего возникли даже "разборки" между Баранниковым и Козыревым, в то время как Примаков остался, разумеется, в стороне), стала усиливать свое внимание к внутренним делам. Одновременно МИД решил также явочным порядком формировать свои структуры разведки. Все это - совершенно неэффективно, непрофессионально, предполагает огромные расходы. Беспокойство, тревога росли, и я несколько раз крепко отругал Степашина. Поручил Воронину как члену Совета безопасности создать серьезную парламентскую комиссию, разобраться со всеми этими ведомствами (кстати, еще и ФАПСи) и представить в Верховный Совет конкретные рекомендации для принятия нужных решений. К сожалению, нам не дали сделать эту очень нужную и полезную для общества, для Государства работу. Результаты мы все видим. Они просто трагические. Здесь - одно из слагаемых победы черносотенцев и поражения демократии в сентябре-октябре 1993 года. --------------------- 1. См. "Правда", 20 мая 1993 г. 2. В секретариате кто-то из шутников, как мне сказали, сострил: "Хасбулатов выступил больше, чем Ленин и Троцкий вместе перед октябрем 1917 года!" Но они-то, Ленин и Троцкий, готовились, как и Ельцин - к "штурму". А я - к обороне. Преимущество "штурмовиков" - они плюют на закон. Обороняющиеся - пленники закона. Поэтому последним нужна помощь общества - иначе демократия гибнет. 3. Опубликован в "Российской газете" за 18 сентября 1993 года. 4. International Herald Tribune, 20 February 1993. 5. Internatinal Herald Tribune, 30 April 1993. 6. Ibidem. 7. Станислав Говорухин. Великая криминальная революция. 1993, с.6. 8. Станислав Говорухин. Великая криминальная революция. 1993, с. 10-12. 9. Станислав Говорухин. Великая криминальная революция. 1993, с.15. 10. Приложение к "Комсомольской Правде", 3-6 июня, 1994 г. Содержание   www.pseudology.org