| Валентин Исаакович Рабинович | |
| Загадка русской души | |
|
Умом Россию не понять, Как, впрочем, у любой страны, у любого
народа. Что, у создателей пирамид на берегах Нила не было особенной стати?
Или нет ее у англичан, французов, немцев, американцев, китайцев, японцев?
Даже самые маленькие народы – будь то чукчи или эскимосы, аборигены Тасмании
или Таити – обладают своими особенными, только им присущими чертами. Чувствами же, в свою очередь, управляют инстинкты – инстинкт сохранения индивидуума и инстинкт сохранения биологического вида. Как только начинаешь мерить страны и народы этими аршинами, так сразу же многое в непонятных, на первых взгляд, национальных особенностях становится более или менее понятным. Когда-то, на заре цивилизации, могли выжить и дать потомство лишь те человеческие особи, у которых доминировал инстинкт сохранения вида. Поэтому в течение многих тысячелетий эту доминанту имели все народы. Память о тех временах запечатлелась в образах Прометея, Моисея, а более всего, вероятно, в образе Иисуса Христа, поправшего общую гибель своей индивидуальной смертью. Как это ни странно, но именно у христианских народов инстинкт сохранения вида, начиная примерно с середины второго тысячелетия христианской эры, стал все больше отходить на второй план, уступая свои позиции инстинкту сохранения индивидуума, который к нашему времени в странах Европы и Америки стал преобладающим. Между тем, в странах Азии и Африки
продолжает доминировать инстинкт сохранения вида Именно поэтому в большинстве европейских
стран, в Канаде и Штатах перестали применять смертную казнь или применяют ее
только в редчайших случаях, в то время, как в большинстве азиатских стран
применение смертной казни и сегодня носит массовый характер. И вместе с тем человек, покусившейся не на жизнь другого человека и не на его здоровье, а на хозяйственные прерогативы государства мог быть расстрелян, даже если для этого самым непристойным образом задним числом понадобилось изменить одну из статей уголовного кодекса, и сделал это один из самых прогрессивных российских правителей Никита Сергеевич Хрущев. Кстати, и фигура воина-самоубийцы для России
не чужая – вспомним
Матросова,
вспомним матросов
Варяга,
вспомним сотни советских летчиков, применивших в бою
самоубийственный таран. Эта страна, столь разнообразная по своей форме, климату, почве, столь различная по составу своего населения, образует, однако, одну могучую массу, которая давит одновременно на Китай, Индию, Персию, как и на север и апад Европы. Ганс фон-Сект, первый командующий Рейхсвером И опять немножко погорячился генерал, когда совершенно справедливо обратив свое внимание на географические особенности российской территории и состав ее населения, далее написал – «однако». Надо было написать – «поэтому». В самом деле, несмотря на все разнообразие шестой части земной суши, на которой образовалась Россия, редкий год обходился здесь без засух или губительных для урожая дождей, без голода и бескормицы. В науке такие территории принято называть зонами рискованного земледелия – вот откуда знаменитое русское авось. Чтобы уменьшить риск голодной смерти, инстинкты сохранения подсказывали один путь – захват новых территорий. Вот откуда ползучий «народный колониализм», вот откуда неизвестный другим народам восточнославянский феномен казачества. Так география России предопределила неизбежность ее давления на окружающий мир, давления, которое через несколько десятилетий после откровений одного из военных руководителей Веймарской Германии ощутили на себе не только сопредельные с Россией страны, но и отделенные от нее тысячекилометровыми сухопутными и водными пространствами Лаос и Вьетнам, Эфиопия и Ангола, Куба и Никарагуа. Разумеется, человеческая история знала и другие народы, которые в определенные периоды своего существования оказывали подобное давление на окружающий мир. В давние времена такими народами были греки, римляне, гунны. Поближе к нам – монголы, арабы, турки, норманны, они же варяги. Еще ближе – испанцы, англичане, французы. Совсем уже близко – немцы, итальянцы, американцы, японцы. Но объявлявшиеся тысячелетними рейхи существовали, как правило, считанные годы или десятилетия, в лучшем случае сотню-другую лет. Воистину тысячелетние империи удалось создать только грекам, римлянам и русским На то были, естественно, свои причины. Тысячелетнее и враждебное соседство с хищным степным азиатом – это такое обстоятельство, которое одно может покрыть не один европейский недочет в русской исторической жизни Историческим продуктом степи является казак, не признававший никаких общественных связей вне своего «товариства», удалец, отдававший всего себя борьбе с неверными, мастер все разорить, но не любивший и не умевший ничего построить В. О. Ключевский Вот уж кто погорячился более всех. Более Тютчева. Более фон Секта. Ай да Ключевский, ай да молодец! Тысячелетнее соседство – пусть так. Но враждебность – это еще как поглядеть. А откуда взялись в России Годуновы, Юсуповы, Шереметевы? Откуда – Карамзины, Тургеневы, Салтыковы, Булгаковы? Откуда – Ахматовы и Ахмадулины? Да и казачество обрисовано нашим знаменитым историком, мягко говоря, несколько однолинейно. Не признававший никаких общественных связей? А как же Ермак, как же Хабаров, добывшие для России Сибирь и Дальний Восток? Как же герой Отечественной войны 1812 года атаман Платов? Как же герои Лермонтовской «Колыбельной» и Шолоховского «Тихого Дона»? И такой ли уж криминал – это самое «товариство», фронтовая дружба? Даром что ли вот уж почти целое столетие весь цивилизованный мир зачитывается романом бывшего солдата Ремарка «Три товарища» и на полстолетия дольше «Тремя мушкетерами» Дюма? Не сомневаюсь, что живи Ключевский несколькими десятилетиями позднее, он бы нашел для «покрытия европейских недочетов русской исторической жизни» более веские аргументы. Прежде всего – из числа биологических факторов Эти факторы первым среди российских ученых обнаружил Чижевский, а вслед за ним подробно описал Лев Гумилев, введший в обиход исторической науки такое понятие, как пассионарность – массовое порождение в определенном месте и в определенное время суперактивных личностей. Обнаруженные этими учеными в истории цивилизации пассионарные волны первооткрыватели объясняли влиянием космоса. Так оно, вероятно, и есть. Только вряд ли одним этим влиянием можно объяснить многовековое давление России (также римлян и греков) на окружающий мир. Все же в масштабах тысячелетия влияние космоса на народы земного шара должно бы распределяться достаточно равномерно. По-видимому, существуют еще какие-то факторы, вызвавшие повышенную пассионарность российского населения, постоянное возникновение в нем большего, чем в других людских массивах, числа сверхактивных личностей, к которым, кстати, безусловно относятся и нелюбимые Ключевским казаки, на глазах моего поколения показавшие чудеса самоорганизации и общественного служения, буквально возродившись из пепла, как легендарная птица Феникс. Весьма вероятно, что одним из таких факторов было подмеченное фон Сектом различие в составе населения России, возникшее в первые же годы появления славян в Среднерусской низменности и не избытое вплоть до наших дней. Ни в Киевской Руси, ни в средневековой Московии, ни в царской России, ни в Советском Союзе, ни в постсоветской Российской федерации изначальная этническая смесь не успевала превратиться в единую по своей крови и по своей культуре массу. Появившиеся в канун второго тысячелетия в простирающейся до Уральских гор на востоке и до Кавказских на юге гигантской равнине восточнославянские племена встретили в ее степной полосе половцев, черных клобуков и других предков нынешних казахов, киргизов, каракалпаков, башкир, чувашей, а в лесной полосе – предков нынешних финнов, эстонцев, карел, вепсов, марийцев, опять же чувашей. Каких только новых генов не набрались тогда выходцы с Карпат! Достаточно разок взглянуть на черноволосых и черноглазых жителей Черниговщины и Полтавщины, а потом перевести взгляд на белобрысых и голубоглазых псковитян, новогородцев, жителей Брянщины и Смоленщины – и сразу становится ясно, откуда что взялось. Но главное, конечно, не те изменения внешности, что появились в результате массового перекрестного опыления, хотя, вероятно, именно ему обязана Россия обилием своих красавиц, а те прогрессивные изменения в физиологии и психике, которые возникают в процессе гибридизации. Недаром самыми умными и выносливыми представителями собачьего племени считаются дворняги – две из них, Белка и Стрелка, даже стали первыми космонавтами! А самыми резвыми скакунами – полукровки. К слову сказать, метисами были Ленин и Сталин, в хромосомах Пушкина наличествовали эфиопские гены, в хромосомах Жуковского – турецкие, в хромосомах Лермонтова – шотландские, в хромосомах Блока – немецкие. Тысячи, десятки тысяч сверхактивных метисов, возникших в результате смешения славянских, варяжских, тюркских, финских генов, и создали Киевскую Русь. А через четыреста лет на территорию Киевской Руси хлынул новый человеческий поток. Он состоял из народов Сибири, Зауралья, Поволжья, сорванных с мест их прежнего обитания пассионарной монгольской волной. Произошло второе грандиозное обновление российского генофонда вообще, и русского, в частности. Второе массовое «перекрестное опыление» привело к второму массовому появлению пассионариев, создавших сперва Московское государство, а затем гигантское евразийское и даже на какое-то время евразийско-американское государство – Российскую империю. Каждый шаг на этом пути сопровождался пополнением населения России новыми народами и племенами Они приносили с собой новые гены и новые культурные навыки. Самыми важными в этом отношении событиями последних нескольких столетий было, как мне представляется, вхождение в состав Российской империи Кавказа и Польши. Одна только Грузия дала России Багратиона, Сталина, Иоселиани, Окуджаву, Товстоногова. Один только Баку – двенадцать бакинских комиссаров из двадцати шести, двух Микоянов, двух Хачатурянов и великого шахматиста Каспарова. Что же касается польских земель, то вместе с ними в российских пределах оказались Костюшко и Огинский, Циолковский и Вернадский, Дзержинский – из песни слова не выкинешь, а также практически все наши евреи. Внесенные в российскую опару кавказские, польские, еврейские дрожжи в полную силу проявили себя в ХХ веке. Взметенная ими пассионарная волна разрушила царскую Россию, воздвигла на ее месте Советский Союз, смыла с лица земли Гитлера с его фашистским Рейхом, создала раскинувшийся на три континента Социалистический лагерь, начала освоение космического пространства и… И на этом ее колоссальная энергия оказалась исчерпанной На передний край мировой истории вышли другие народы и государства, и прежде всего практически полностью представленные метисами, выходцами из всех стран мира, Соединенные Штаты Америки. К моменту, когда пишутся эти строки, еще невозможно предсказать, ограничится начавшийся в последнее десятилетие ХХ века распад Российской сверхдержавы выходом из нее Украины, Молдавии, Белоруссии, Прибалтики, Закавказья, Средней Азии или он продолжится, распространившись на автономные республики, на области и края. В этом смысле Россия продолжает оставаться загадкой. Однако, в любом случае, полного возрождения российского феномена ожидать не приходится. На наших глазах исчезла коренная причина, вызывавшая потребность в мировых империях, – страх голодной смерти. Происшедшая во второй половине ХХ столетия так называемая зеленая революция позволила накормить народы Китая, Индии, Латинской Америки. Нет никаких причин сомневаться в том, что это произойдет и в колыбели рода человеческого – Африке. Столь же очевидно, что в мире началась новая грандиозная технологическая революция, сравнимая по своим последствиям разве что с переходом человечества от собирательства и охоты к земледелию и скотоводству. Все ее последствия предсказать невозможно. Но если сапиенсы не погубят себя неосторожным обращением с оружием массового уничтожения, то инстинкты сохранения, заложенные в человеческий мозг природой, скорее всего приведут человечество к чему-то вроде коммунистического рая. На всех, конечно, не угодишь, но для большинства человеческих особей это было бы, мне думается, не так уж плохо. А уж для россиян – безусловно. В этом отношении русская душа не представляет, по-моему, никакой загадки. Как улитка свой дом или как черепаха свой панцирь, куда б ни ползли мы, покорные нашей судьбе, свой родимый содом, свой родимый запущенный канцер, свое сердце – Россию повсюду влачим на себе. Пуще всякой неволи безумная эта охота, – что бы ни было рядом – Арбат, Пиккадилли, Бродвей… Так по полюшку-полю ползла в Сорок первом пехота, Закусивши кольцо от гранаты и в прахе земном до бровей. Наш кончается век. И пока что не видно просвета. Как пехота, как мы, жизнь ползет к своему рубежу. Но как слово-заклятье, как вечное слово Завета, я «Россия», «Россия», «Россия», «Россия» твержу. …Как улитка свой дом… 1997 Источник Оглавление |
|
