| Валентин Исаакович Рабинович | |
| Ленин | |
 Мы
пойдем другим путем. Превратить войну империалистическую в войну
гражданскую. Немецкие деньги.
Запломбированный вагон. Есть такая
партия. Октябрьская революция.
Брестский мир. Гражданская
война. Коминтерн. Военный коммунизм.
НЭП.
Социализм это учет.
Коммунизм это Советская власть плюс электрификация всей страны. План
ГОЭЛРО.
Лампочка Ильича. Заветы Ильича. Поэма Маяковского «Владимир Ильич Ленин».
Ленин умер, но дело его живет. Партия Ленина. Город Ленина. Орден Ленина.
Ленинская премия. Ленинский
Комсомол. Пионерская организация
имени Ленина. Под знаменем Ленина, под водительством
Сталина, вперед к победе коммунизма!
Что еще? Ленин в Шушенском. Ленин на Капри. Ленин на броневике. Ленин в
Смольном. Ленин в Кремле. Ленин в Горках. Ленин в мавзолее.Ленин умер, когда мне еще не было и двух лет, поэтому живым я его не видел. Несколько раз его видели мои родители, старые члены ленинской партии – отец с 1918 года, мать с 1919-го. А среди их знакомых и друзей были люди, знавшие Ленина довольно близко, и кое – какие сведения о нем с их слов доходили и до меня. Ближе и дольше других знала его мамина преподавательница философии в Институте красной профессуры, в котором мама училась в двадцатые годы, когда мне было лет пять-шесть. Звали ее Любовь Исааковна Аксельрод-Ортодокс. 2 Странная прибавка к фамилии появилась у нее по той причине, что в самом начале ХХ века в ряды первых социал-демократов попали два носителя фамилии Аксельрод – один мужчина и одна женщина. Мужчина Аксельрод отличался тягой к всяческим отклонениям от генеральной линии и стал одним из лидеров меньшевиков. Поэтому женщине, маминой Любови Исааковне, чтобы избежать путаницы, и пришлось дополнить свою фамилию словом, сразу же без обиняков характеризующим идейные позиции ее носительницы. В те времена среди политиков и партийных публицистов это было явлением обычным. Урожденный Пешков стал Горьким, урожденный Джугашвили – Сталиным, урожденный Скрябин – Молотовым. Любовь Исааковна, знавшая Ленина смолоду, в разговорах с мамой Лениным его никогда не называла. Изредка она говорила «Владимир Ильич», а чаще всего просто «Володя». Особого пиетета она к нему не испытывала, продолжая считать головной фигурой российского марксизма своего учителя, старшего друга и высшего духовного авторитета Георгия Валентиновича Плеханова, портрет которого красовался на ее письменном столе. Помню насмешливое выражение ее лица, когда в ответ на какое-то мамино утверждение она с оттенком презрения в голосе произнесла: Кто философ? Володя – философ?» Она считала, что Ленин с трудом и далеко не во всем понимал Маркса, а в Гегеле вообще до конца своей жизни разобраться не мог. Да и не нуждался он ни в каком Гегеле. Он был с головы до ног политик, а всяческие изыски своего университетского образования использовал в политической полемике со своими противниками, тоже претендовавшими на власть в России. Как только Ленин и его сторонники эту власть получили, время философии в России закончилось. Всех настоящих философов из нее просто-напросто выгнали, чтоб не путались под ногами. 3 Другим человеком, от которого мама слышала о Ленине кое-что, изменявшее сложившиеся у нее представления, был Григорий Константинович Орджоникидзе. В годы Гражданской войны он командовал армией, в штабе которой мама была шифровальщицей и вела бухгалтерию. В часы затишья на фронте Орджоникидзе нередко заходил на огонек в штабной вагон, где находились телеграфистки, телефонистки, обслуга, – поговорить о жизни, отдохнуть. Там мама услышала от своего командарма, что по всем важным вопросам Ленин держит совет не с Зиновьевым, с которым вместе скрывался от Керенского в шалаше, не с Троцким, с которым вместе руководил Октябрьской революцией, а с замечательным грузином Иосифом Сталиным. Потому что Сталин – самый верный, самый твердый ленинец, а на всех этих интеллигентов рассчитывать нельзя, в любую минуту могут предать. Вот ведь уже было, что в знак протеста против объявленного Лениным красного террора чуть ли не половина всех народных комиссаров принесли ему заявления об отставке: и эсэры, и Рыков, и даже Елизаров – муж сестры Ильича. Ленин тогда швырнул их заявления на пол и закричал: «Убирайтесь ко всем чертям! Я один и десять тысяч матросов будем править Россией!» Сосо слышал это собственными ушами. 4 В конце 1919 года Орджоникидзе откомандировал маму на учебу в только что открывшийся в Москве Коммунистический университет имени Свердлова. Там мама познакомилась и подружилась с невесткой Инессы Арманд, они жили в одной комнате университетского общежития на Миусской площади, и та рассказывала маме, как ценил Ленин Инессу, с которой сблизился в Париже в трудные годы эмиграции. Ее преданность, ее материальную поддержку – она была состоятельной женщиной, ее любовь. Во время похорон Инессы стоял лютый мороз, но Владимир Ильич отказался сесть в машину и все время шагал за гробом, сняв шапку, у него чуть уши не отвалились. Несколько раз Надежда Константиновна пыталась надеть ему ушанку, но безуспешно. Так он и пробыл с голой головой всю дорогу до кладбища и пока закапывали могилу. Пересказывая мне эту историю, мама всякий раз связывала с ней страшную болезнь головного мозга, погубившую совсем еще не старого вождя большевиков. Уходя от нас, товарищ Ленин, клянемся, что мы… Это уже стальной Сосо. С Лениным в башке, с наганом в руке… Железный Феликс От Ильича до Ильича без инфаркта и паралича… Непотопляемый Анастас Источник Оглавление Эмтер Исааковна Аксельрод - Любовь Исааковна Ортодокс |
|