| Валентин Исаакович Рабинович | |
| Дау | |
 Так,
по-западному, с легкой руки
Резерфорда и его младших коллег по
Кавендишской лаборатории Кембриджского университета стали называть,
сперва в Европе и Америке, потом и на родине, одного из героев нашего
времени, точнее – середины ХХ века, советского физика
Льва Давидовича Ландау.
Этот век
ознаменовался тремя великими научными прорывами – в ядро атома, ядро
клетки, в космос. И тремя грандиозными революциями – коммунистической,
сексуальной, информационной.
Уникальные
особенности ХХ века
определили уникальные особенности
жизни и смерти
Дау.Главное его научное достижение – объяснение сверхтекучести гелия вблизи абсолютного нуля, – мало что говорящее неспециалисту, на самом деле было интеллектуальным подвигом, перекрывшим пропасть между механикой Ньютона, описывающей законы всего видимого нами мира, и квантовой механикой Гейзенберга-Шредингера, описывающей законы мира протонов, электронов и других элементарных частиц. После этого Вселенная снова предстала единой и гармоничной. И поиски теории, которая в строгих математических формулах связала бы воедино все физические поля, получили фундаментальное обоснование своей правомерности. А Эйнштейн, посвятивший этим поискам полжизни, из получудака снова превратился в полномерного гения. 2 Дау родился и молодость свою провел в Харькове, одном из самых замечательных городов Советского Союза, а ранее Российской империи. Достаточно сказать, что именно Харькову Советский Союз был обязан своим бронированным кулаком, нокаутировавшим гитлеровскую Германию – его взрастили харьковские танкостроители. Из Харьковского Физтеха вышли: физики-ядерщики, создавшие реакторы для получения ядерной начинки ракетных боеголовок и горючего для атомных электростанций. Архип Люлька – изобретатель первого советского и одного из первых в мире воздушно-реактивных двигателей, прототипа двигателей, которыми были оснащены легендарные самолеты «Су». Леонид Верещагин – создатель первых советских синтетических алмазов и еще более твердого, чем алмаз, вещества, боразона. Харьков это второй Петербург. Петербург – российское окно в Европу. Харьков – украинское окно в Россию. Специалисты по физической химии знают – все новое возникает на поверхности раздела фаз, твердой и жидкой, твердой и газообразной, газообразной и жидкой. Там зарождаются драгоценные кристаллы алмаза, рубина, изумруда. Там возникает чернозем, колосятся поля, поднимаются леса. А где вообще возникла жизнь? На поверхности океана. А где возникли первые города? В устьях рек. А где возникли Тора, Евангелие, Коран? На скрещении путей между европейской Грецией, азиатским Вавилоном, африканским Египтом. Вот и явление Дау произошло в приграничном Харькове. Если же копать и дальше в том же направлении, то мы придем уже не к пространственной модели, а к временн'ой. Середина ХХ века, промежуток между тридцатыми и семидесятыми годами, грозовой промежуток, когда жаркий атмосферный фронт горячечных надежд, оформленных в фашистскую, фалангистскую, нацистскую, коммунистическую мифологию, столкнулся с ледяным атмосферным фронтом извечной человеческой природы и породил невиданной силы бурю, унесшую десятки миллионов человеческих жизней. Но всякая гроза вместе с тем очищает воздух. Дышать становится легче. Появляются новые желания и мысли. Без всего этого, пожалуй, Дау не понять. 3 Мне посчастливилось общаться с ним дважды. Первый раз – в редакции Литературной газеты, самой либеральной газеты 60-х годов. Второй раз – в клубе МГИМО, Московского государственного института международных отношений, самого элитарного в те годы вуза страны. Середина шестидесятых. Страна перешла рубикон ХХ съезда правящей партии, низвергнувшего главного идола, жертвы которому потеряли свои моральные основания. «Что-то физики в почете, что-то лирики в загоне», Девять дней одного года с оттаявшим в оттепель ироничным и даже легкомысленным Смоктуновским. А кому еще быть в почете, как не тем, кто запустил в космос Гагарина, забросил фотокамеры на Луну и на Марс, следит за плюхающимися в «квадраты» Тихого океана байконуровскими ракетами, взрывает в Казахстанской степи и над Новой Землей водородные бомбы? Кому, как не им, иронизировать над обветшалыми догмами диамата и истмата? Свое первое наступление физики повели против их вторжения в сферу естественных наук, приведшего к катастрофическим последствиям для народного хозяйства страны, а конкретно – против авантюриста и провокатора Лысенко и его подголосков, пытавшихся с помощью идеологической тарабарщины и прямого искажения фактов захватить командные высоты в научных учреждениях и в ряде научных направлений захвативших. Например, в биологии, причем в самом передовом ее участке – генетике. В середине шестидесятых, воспользовавшись замешательством в правящей верхушке, физики вышли из окопов и двинулись в народ – в Дома культуры, студенческие аудитории, в газеты и другие средства массовой информации. Первой реальной победой стало публичное ниспровержение Лысенко, разоблачение его жуликоватых подручных, воссоздание разрушенных научных центров биофизики, молекулярной биологии, генетики. Конечно, все это стало возможным потому, что созданное не только у нас ядерное оружие, в случае своего применения, привело бы к апокалиптическим последствиям для воюющих сторон, и нужно было срочно разрабатывать защитные средства, для чего требовались не шаманские заклинания, а настоящая наука. Но сказав «а», хочется сказать «б», и физики оказались в авангарде свободомыслия. Первыми полководцами этого наступления стали всемирно известные ученые, выходцы из ленинградского Физтеха нобелевские лауреаты Николай Николаевич Семенов и Петр Леонидович Капица. А заоблачной вершиной армии, атаковавшей бастионы тоталитарной крепости, – еще один замечательный физик, в будущем тоже нобелевский лауреат – Андрей Дмитриевич Сахаров – но уже именно заоблачной, где жить могли только ангелы. 4 Дау ангелом не был. В тюрьме в годы ежовщины он оказался не за какие-нибудь добрые дела или распущенный язык, а просто в силу яркости натуры, талантливости, заметности, в принципе противоречащих «трамвайному закону» – «Не высувайся!» Вызволил его из узилища Капица, ведший свою личную, тонкую эпистолярную и телефонную игру с самим Сталиным и сохранявшийся им наряду с другими интеллектуальными «девятитысячниками» страны – Шолоховым и Пастернаком в литературе, Шостаковичем и Прокофьевым в музыке, Станиславским в театре, Эйзенштейном в кино, – в качестве возможных мостов с Западом. Сам Дау, не в пример Капице и Семенову, не говоря уж о Сахарове, гражданскими проблемами свою жизнь не осложнял. Он хотел просто жить в свое удовольствие в мире своих научных, околонаучных и вовсе не научных страстей. Был красив, изящен, артистичен, охотно встречался с литераторами, со студенческой молодежью, купаясь в лучах славы – клановой и личной. На одной из таких встреч, происходившей, как я уже упоминал, в редакции Литературки, я спросил его о вещи, которая меня интересовала всегда, ибо представлялась мне одним из чудес жизни. А именно – какие образы возникают перед мысленным взором ученого, когда он думает о нерешенных научных проблемах? Скользнув по мне взглядом веселых, даже каких-то шалых, на удивление мальчишеских глаз и ни на секунду не задумавшись, Дау выпалил: «Математические формулы!» Робот, подумал я. На вечер встречи с Дау в МГИМО я пришел вскоре после того, как мы с моим другом Мишей Черненко опубликовали в Литературной газете статью «Следы ведут в Космос?», первое изложение гипотезы доктора физико-математических наук Матеса Менделевича Агреста о посещении в доисторические времена нашей планеты инопланетянами (см. ПРИШЕЛЬЦЫ). Статья, верней, гипотеза, стала мировой сенсацией. Я тогда воспринимал ее всерьез и пошел в МГИМО специально для того, чтобы узнать мнение о ней одного из самых умных землян. И узнал. - Как вы относитесь к идее Агреста? – спросил я Дау. - Мне больше нравится Снежный человек, – вполне серьезно, даже как-то доверительно сообщил знаменитый ученый Нет, не робот, подумал я. 5 Как известно, Дау погиб совсем еще не старым, где-то в районе пятидесяти. Попал в автомобильную аварию. Сама по себе авария была не так уж страшна. Удар от столкновения с другой машиной был не столь силен, чтобы причинить гибельные разрушения нормальной черепной коробке. Но у Дау череп оказался ослабленным, как и другие кости, отчего и произошли множественные переломы. О причинах этого до меня дошли две версии. Согласно одной, отличавшийся любвеобилием ученый неумеренно употреблял стимулирующие средства, побочным действием которых было вымывание кальция из костных тканей. Согласно другой версии, это вымывание кальция произошло из-за чрезмерного употребления медикаментов, удаляющих из организма родственный кальцию стронций, радиоактивные изотопы которого, способные вызвать лучевую болезнь, в изобилии образуются в ядерных реакторах и при взрывах атомных бомб. *** …Великие научные прорывы. Грандиозные революции. А Зевсов орел все долбит и долбит Прометееву печень… Источник ... родная сестра проф. М.М. Марича была первой женой выдающегося физика А. Эйнштейна Оглавление |
|