1973, Пер. с нем. Э. Телятниковой, 1994 Эрик Фромм Анатомия человеческой деструктивности Предисловие Это издание представляет собой первый том обширного исследования в области теории Психоанализа. Я занялся изучением Агрессии и деструктивности не только потому, что они являются одними из наиболее важных теоретических проблем Психоанализа, но и потому ещё, что волна деструктивности, захлестнувшая сегодня весь мир, дает основание думать, что подобное исследование будет иметь серьезную практическую значимость. Более шести лет назад, когда я начинал писать эту книгу, я недооценивал возможные трудности и препятствия. Вскоре мне стало ясно, что, оставаясь в профессиональных границах собственно Психоанализа, я не смогу адекватно оценить проблемы человеческой деструктивности. Хотя такое исследование и имеет в первую очередь психоаналитический аспект, мне были необходимы данные из других областей знания, особенно нейрофизиологии, Психологии животных, палеонтологии и антропологии. Я был вынужден сравнивать свои выводы с важнейшими выводами других наук, чтобы убедиться, что эти выводы не противоречат моим гипотезам. Поскольку в то время ещё не было обобщающих работ по проблеме агрессивности, не было ни отчетов, ни обзоров, я был вынужден сам проделать эту работу. Так что я попытался оказать услугу моим читателям и рассмотреть проблему деструктивности с глобальных позиций, а не только с точки зрения отдельной научной дисциплины. Такая попытка, естественно, небезопасна. Ведь ясно, что я не мог быть достаточно компетентным во всех областях; меньше всего знаний у меня было в области неврологии. А теми знаниями, которые я приобрел, я обязан не столько своим собственным трудам, сколько дружескому участию нескольких специалистов по неврологии, которые дали мне ценные советы, ответили на многие мои вопросы, а также просмотрели значительную часть моей рукописи[5]. При этом следует добавить, что нередко многие специалисты выступают с совершенно различных позиций, между ними нет единства — особенно в области палеонтологии и антропологии. После серьезного изучения всех точек зрения я остановился на тех, которые либо признаются большинством авторов, либо убеждают меня своей логикой, либо, наконец, на тех, которые, казалось, меньше подвержены воздействию господствующих предрассудков. Подробно изложить все полярные точки зрения невозможно в рамках одной книги; но я попытался, насколько возможно, привести противоположные воззрения и дать им критическую оценку. И если даже специалисты обнаружат, что я не могу предложить им ничего нового в их узкой области, они все равно, вероятно, будут приветствовать возможность расширить свои знания об интересующем их предмете за счет Информации из других исследовательских сфер. Есть сложности с повторами из моих ранних работ. Ведь я работаю проблемами Индивида и общества более 40 лет, и каждый раз, сосредоточивая своё внимание на новом аспекте этой проблемы, я одновременно уточнял, углублял и оттачивал свои идеи, проработанные в прежних исследованиях. Я не мог писать о деструктивности, не используя многих уже высказанных ранее идей, хотя и пытался по возможности избегать повторов, отсылая читателей к более подробному изложению в других публикациях, однако это не всегда удавалось. Это особенно касается моей книги "Душа Человека"[6], где в зародыше уже содержались мои нынешние идеи о Некрофилии*[7] и Биофилии*, которые мне сегодня удалось не только развернуть теоретически, но и подкрепить значительным числом клинических случаев. Мне приятно поблагодарить тех, кто помог мне в создании этой книги. Это прежде всего доктор Жером Брамс, которому я многим обязан. Я благодарю доктора Хуана де Диос Эрнандеса, который помог мне в области нейрофизиологии. В ходе наших дискуссий, длившихся часами, он дал мне Информацию о литературе, а также просмотрел и откомментировал те части моей рукописи, которые посвящены проблемам нейрофизиологии. Я благодарю таких специалистов в области неврологии, как покойный доктор Рауль Эрнандес Пеон, д-р Роберт Б. Ливингстон, д-р Роберт Г. Хит, д-р Хайнц фон Фёрстер и д-р Теодор Мельничук. Доктора Ф. О. Шмидта я благодарю за организацию конференции в Массачусетском технологическом институте, на которой ученые-нейрофизиологи ответили на многие мои вопросы. Я благодарю Альберта Шпеера, который сообщил неизвестные мне ранее сведения о Гитлере, а также Роберта Кемпнера, официального обвинителя с американской стороны на Нюрнбергском процессе, за предоставленную мне Информацию. Я должен поблагодарить также д-ра Дэвида Шехтера, Микаэля Маккоби, Гертруду Гунзикер-Фромм за прочтение рукописи, ценную Критику и конструктивные предложения; д-ра Ивана Иллича и Рамона Ксирау — за поддерж- "ку моих философских идей; д-ра В. А. Мэзона — за советы в области Психологии животных; д-ра Гельмута де Терра — за комментарии по палеонтологии, Макса Гунзикера — за ценные идеи в области сюрреализма, а Хайнца Брандта — за Информацию в области нацистской Практики. Я благодарю д-ра Калинковича за живой интерес к моей работе, д-ра Иллича и мисс Валентину Боресман — за дружескую поддержку при отборе литературы в Международном центре документации в Куэрнавака. Пользуюсь случаем поблагодарить мисс Беатрис Майер, которая 20 лет перепечатывает мои рукописи, внося в них необходимую и ценную литературную правку, а также компетентнейшего редактора Марион Одомирок и многих других. Это исследование было поддержано Национальным институтом умственного здоровья Государственной службы здравоохранения (грант № МН 13144-01, МН 13144-02). Я признателен также Фонду Альберта и Мари Ласкер, благодаря которому я смог воспользоваться помощью ассистента. Нью-Йорк, май 1973 г. Э.Ф. Терминологические пояснения Многозначность слова "Агрессия "вызывает большую неразбериху в литературе. Оно употребляется и по отношению к Человеку, который защищается от нападения, и к разбойнику, убивающему свою жертву ради Денег, и к Садисту*, пытающему пленника. Путаница ещё более усиливается, поскольку этим понятием пользуются для характеристики Сексуального Поведения мужской половины человеческого рода, для целеустремленного Поведения альпиниста, торговца и даже крестьянина, рьяно трудящегося на своем поле. Возможно, Причиной такой путаницы является бихевиористское* влияние в Психологии и психиатрии. Если обозначать словом "Агрессия "все "вредные "действия, т.е. все действия, которые наносят ущерб или приводят к разрушению живого или неживого объекта (растения, животного и Человека в том числе), то тогда, конечно, поиск Причины утрачивает свой смысл, тогда безразличен Характер импульса, в результате которого произошло это вредное действие. Если называть одним и тем же словом действия, направленные на разрушение, действия, предназначенные для защиты, и действия, осуществляемые с конструктивной целью, то, пожалуй, надо расстаться с Надеждой выйти на понимание" причин", лежащих в основе этих действий; ведь у них нет одной общей Причины, так как речь идёт о совершенно разнородных явлениях, и потому попытка обнаружить Причину "Агрессии "ставит исследователя в позицию, безнадежную с теоретической точки зрения[8]. Возьмем, к примеру, К. Лоренца. Первоначально он понимал под Агрессией необходимый биологический импульс, развивающийся в результате эволюции в целях выживания Индивида и вида. Но поскольку он подвел под это понятие такие аффекты, как жажда крови и жестокость, то отсюда следует, что и данные иррациональные Страсти в такой же мере являются врожденными. Тогда можно предположить, что Причины войн коренятся в жажде убивать, т.е. что войны обусловлены склонностью Человека к разрушению. При этом слово "Агрессия "служит удобным мостиком для соединения биологически необходимой Агрессии (не злонамеренной) с несомненно злонамеренной, злокачественной человеческой деструктивностью. По сути дела, такая "аргументация "основана на обыкновенном формально-логическом силлогизме: Биологически необходимая Агрессия — врожденное качество. Деструктивность и жестокость — Агрессия. Следовательно, деструктивность и жестокость суть врожденные качества — q. e. d.[9] Я в данной книге употреблял слово "Агрессия "в отношении Поведения, связанного с самообороной, с ответной реакцией на Угрозу, и в конечном счете пришел к понятию доброкачественной Агрессии. А специфически человеческую Страсть к абсолютному господству над другим живым существом и желание разрушать (злокачественная Агрессия) я выделяю в особую группу и называю словами "деструктивность" и "жестокость". Там, где я считал необходимым в определенном контексте использовать слово "Агрессия "в другом смысле (не в смысле реактивной и оборонительной Агрессии), я делал это, во избежание двусмысленности, имея в виду самый прямой смысл слова. Далее: когда речь идёт о Человеке, я повсюду для упрощения текста употребляю местоимение "он"[10]. Хотя я и придаю большое значение отдельному слову, но, с другой стороны, считаю, что не стоит фетишизировать слова, и предпочитаю больше внимания уделять не слову, а идее, которая им обозначена. А что такое словоупотребление не имеет ничего общего с патриархальными принципами — это явствует из всего содержания данной книги. Ради соблюдения документальной точности основные цитаты сопровождаются указанием на имя автора и год издания его работы. Благодаря этому читатель может самостоятельно почерпнуть дальнейшую Информацию из библиографии. Приведенные ссылки не всегда относятся к первому изданию, как, например, при цитировании Спинозы. Сменяющие друг друга поколения становятся хуже и хуже. Наступит время, когда они будут такими злыми, что начнут поклоняться Силе и могуществу. Сила тогда станет самооправданием, а Добро больше не будет в почете. В конце концов, когда люди прекратят возмущаться бесчинствами или утратят Чувство стыда при виде униженных и несчастных, Зевс уничтожит их всех. И все же этого можно избежать, если простой народ способен подняться и сбросить тиранов, которые его угнетают. Греческий миф о железном веке Мысли об истории делают меня пессимистом... но мысли о предыстории делают меня оптимистом. Ян. Сматс Человек, с одной стороны, сродни многим видам животных, особенно в том, что он ведет борьбу с представителями своего собственного рода. Но, с другой стороны, среди многих тысяч биологических видов, борющихся друг с другом, только Человек ведет разрушительную борьбу... Человек уникален тем, что он составляет род массовых убийц; это единственное существо, которое не годится для своего собственного общества. Почему же это так? Н. Тинберген Введение: Инстинкты* и человеческие Страсти Постоянно растущие во всем мире Насилие и деструктивность привлекли внимание специалистов и широкой общественности к теоретическому исследованию сущности и Причин Агрессии. Такое внимание к данной проблеме не может никого удивить; заслуживает удивления лишь то, что этот интерес возник так поздно, особенно если учесть, что такой выдающийся исследователь, как Фрейд, после пересмотра своей теории, центральной идеей которой была идея Сексуальности, уже в 20-е гг. создал новую теорию, в которой Страсть разрушения ("Инстинкт Смерти") занимает точно такое же место, как и Страсть Любви ("жажда Жизни","Сексуальность"). Однако общественность по-прежнему рассматривала фрейдизм исключительно в Духе сложившегося стереотипа, ограничивая его рамками учения о Либидо* как основополагающей Страсти Человека. Эта ситуация изменилась лишь в середине 60-х гг. Одной из Причин перемены был, вероятно, масштаб Насилия и Страх перед нарастающей Угрозой войны во всем мире, который в это время достиг своего апогея. Этому способствовала также публикация нескольких книг, посвященных проблеме человеческой агрессивности, особенно книги Конрада Лоренца "Так называемое Зло". Лоренц, известный ученый в области исследования Поведения животных[11] (особенно интересны его труды о рыбах и птицах), решил вступить в область, где обладал недостаточным опытом и недостаточной компетентностью, — в область человеческого Поведения. Хотя его книга "Так называемое Зло "была, отвергнута большинством психологов и нейрофизиологов, она мгновенно стала бестселлером и произвела огромное впечатление на значительную часть весьма образованной публики, которая увидела в идеях Лоренца окончательное решение проблемы. Большой успех идей Лоренца не в последнюю очередь был связан с предшествующей публикацией работ автора совершенно иного типа, Роберта Ардри, — "Адам пришел из Африки","Адам и его территория". Ардри (талантливый сценарист, но не ученый) смешивает без разбору даты и факты о происхождении Человека и связывает их с весьма тенденциозным мифом о врожденной человеческой агрессивности. За этой книгой последовали другие книги специалистов в области Поведения животных, например "Голая обезьяна "Десмонда Морриса и "Любовь и Ненависть", принадлежащая перу одного из учеников К. Лоренца, Ирениусу Эйбл-Эйбесфельду. Все эти произведения содержат, по сути дела, один и тот же тезис: агрессивное Поведение людей, проявляющееся в войнах, преступлениях, личной драчливости и прочих типах деструктивного и садистского Поведения, имеет филогенетические корни*, оно запрограммировано в Человеке, связано с врожденным Инстинктом, который ждет своего места и часа и использует любой повод для своего выражения. Возможно, успех Лоренца и его неоинстинктивизма связан не столько с безупречностью его аргументов, сколько с тем, что многие люди оказались предрасположены к восприятию такой аргументации. Что может быть приятнее для Человека, испытывающего Страх и понимающего свою беспомощность перед лицом неумолимого движения мира в сторону разрушения, что может быть желаннее, чем теория, заверяющая, что Насилие коренится в нашей звериной натуре, в неодолимом Инстинкте агрессивности и что самое лучшее для нас, как говорит Лоренц, — постараться понять, что Сила и власть этого влечения являются закономерным результатом эволюции. Эта теория о врожденной агрессивности очень легко превращается в идеологию, которая смягчает Страх перед тем, что может случиться, и помогает рационализировать* Чувство беспомощности. Есть ещё и другие Причины, в Силу которых кое-кто отдает предпочтение упрощенному решению проблемы деструктивности в рамках инстинктивистской теории. Серьезное исследование Причин деструктивности может поставить под сомнение основы крупнейших идеологических Систем. Здесь невозможно избежать анализа проблемы иррациональности нашего общественного строя, здесь придется нарушить некоторые табу, скрывающиеся за священными понятиями "Безопасность","честь","патриотизм" и т.д. Достаточно провести серьезное исследование нашей социальной Системы, чтобы сделать вывод о Причинах роста деструктивности в обществе и подсказать средства для её снижения. Инстинктивистская теория избавляет нас от нелегкой задачи такого глубокого анализа. Она успокаивает нас и заявляет, что даже если все мы должны погибнуть, то мы по меньшей мере можем утешать себя тем, что судьба наша обусловлена самой" природой "Человека и что все идёт именно так, как и должно было идти. Принимая во внимание современное состояние психологической мысли, каждый, кто встречается с Критикой в адрес лоренцовской теории агрессивности, ожидает, что она исходит со стороны бихевиоризма — другой теории, которая занимает доминирующее положение в Психологии. В противоположность инстинктивизму, бихевиоризм не интересуют субъективные Мотивы, Силы, навязывающие Человеку определенный способ Поведения; бихевиористскую теорию интересуют не Страсти или аффекты, а лишь тип Поведения и социальные стимулы, формирующие это Поведение. Радикальная переориентация Психологии с аффектов на Поведение произошла в 20-е гг., и в последующий период многие психологи изгнали из своего научного обихода понятия Страсти и Эмоции, как не подлежащие научному анализу. Поведение само по себе, а не Человек, ведущий себя так или иначе, стало предметом главного психологического направления. "Наука о душе" превратилась в науку о манипулировании Поведением — животного и Человека. Это развитие достигло своей вершины в необихевиоризме Скиннера, который представляет сегодня в университетах США общепризнанную Психологическую теорию. Нетрудно обнаружить Причины такого поворота внутри психологической науки. Ученый, занимающийся изучением Человека, более всех других исследователей подвержен воздействию социального климата. Это происходит оттого, что не только он сам, его образ мыслей, его интересы и доставленные им вопросы детерминированы обществом (как это бывает и в естественных науках), но также детерминирован обществом и сам предмет его исследования — Человек. Каждый раз, когда психолог говорит о Человеке, моделью для него служат люди из его ближайшего окружения — и прежде всего он сам. В современном индустриальном обществе люди ориентируются на Разум, их Чувства бедны, Эмоции представляются им излишним балластом, причём так обстоят дела и у самого психолога, и у объектов его исследования. Поэтому бихевиористская теория их вполне удовлетворяет. Противостояние инстинктивизма и бихевиоризма не способствовало Прогрессу психологической науки. Каждая позиция была проявлением "одностороннего подхода", обе опирались на догматические принципы и требовали от исследователей приспособления либо к одной, либо к другой теории. Но разве в действительности существует лишь такая альтернатива в выборе теории — или инстинктивистская, или бихевиористская? Неужели непременно надо выбирать между Скиннером и Лоренцом? Разве нет других вариантов? В этой книге я отстаиваю мнение, что существует ещё одна возможность, и пытаюсь выяснить, в чем она состоит. Мы должны различать у Человека два совершенно разных вида Агрессии. Первый вид, общий и для Человека, и для всех животных,— это филогенетически заложенный импульс к атаке (или к бегству) в ситуации, когда возникает Угроза Жизни. Эта оборонительная "доброкачественная "Агрессия служит делу выживания Индивида и рода; она имеет биологические формы проявления и затухает, как только исчезает Опасность. Другой вид представляет" злокачественная "Агрессия — это деструктивность и жестокость, которые свойственны только Человеку и практически отсутствуют у других млекопитающих; она не имеет филогенетической программы, не служит биологическому приспособлению и не имеет никакой цели. Большая часть прежних споров на данную тему была вызвана тем, что не существовало разграничения между этими двумя видами Агрессии, которые различны и по происхождению, и по отличительным чертам. Оборонительная Агрессия действительно заложена в Природе Человека, хотя и в этом случае речь не идёт о "врожденном"[12] Инстинкте, как принято было считать. Когда Лоренц говорит об Агрессии как способе защиты, он прав в своем предположении, что речь здесь идёт об агрессивном Инстинкте (хотя теория спонтанности влечений и их способности к саморазрядке не выдерживает Критики). Но Лоренц идёт ещё дальше. Он применяет целый ряд утонченных логических конструкций, чтобы представить любую человеческую Агрессию, включая жажду мучить и убивать, как следствие биологически данной агрессивности, которая, с его точки зрения, под влиянием целого ряда различных Факторов из необходимой защитной превращается в деструктивную Силу. Против этой гипотезы говорят многочисленные эмпирические данные, и потому она практически несостоятельна. Изучение Поведения животных показывает, что, хотя млекопитающие — особенно приматы — демонстрируют изрядную степень оборонительной Агрессии, они не являются ни мучителями, ни убийцами. Палеонтология, антропология и история дают нам многочисленные примеры, противоречащие инстинктивистской концепции, отстаивающей три основных принципа: 1. Человеческие группы отличаются друг от друга степенью своей деструктивности — этот факт можно объяснить, только исходя из допущения о врожденном Характере жестокости и деструктивности. 2. Разные степени деструктивности могут быть связаны с другими психическими Факторами и с различиями в соответствующих социальных структурах. 3. По мере цивилизационного Прогресса степень деструктивности возрастает (а не наоборот). На самом деле концепция врожденной деструктивности относится скорее к истории, чем к предыстории. Ведь если бы Человек был наделен только биологически приспособительной Агрессией, которая роднит его с его животными предками, то он был бы сравнительно миролюбивым существом; и если бы среди шимпанзе были психологи, то проблема Агрессии вряд ли беспокоила бы их в такой мере, чтобы писать о ней целые книги. Но в том-то и дело, что Человек отличается от животных именно тем, что он убийца. Это единственный представитель приматов, который без биологических и экономических Причин мучит и убивает своих соплеменников и ещё находит в этом удовлетворение. Это та самая биологически аномальная и филогенетически не запрограммированная" злокачественная "Агрессия, которая представляет настоящую проблему и Опасность для выживания человеческого рода; выяснение же сущности и условий возникновения такой деструктивной Агрессии как раз и составляет главную цель этой книги. Различение доброкачественно-оборонительной и злокачественно-деструктивной Агрессии требует ещё более основательной дифференциации двух категорий, а именно: Инстинкта[13] и Характера, точнее говоря, разграничения между естественными влечениями, которые коренятся в физиологических потребностях, и специфически человеческими Страстями, которые коренятся в Характере ("характерологические, или человеческие, Страсти"). Такая дифференциация между Инстинктом и Характером будет в дальнейшем подробно рассмотрена. Я попытаюсь показать, что Характер — это "вторая натура "Человека, замена для его слаборазвитых Инстинктов; что человеческие Страсти соответствуют экзистенциальным потребностям* Человека, а последние в свою очередь определяются специфическими условиями человеческого существования. Короче говоря, Инстинкты — это ответ на физиологические потребности Человека, а Страсти, произрастающие из Характера (потребность в Любви, нежности, Свободе, разрушении, Садизм, Мазохизм, жажда собственности и власти), — все это ответ на экзистенциальные потребности, и они являются специфически человеческими. Хотя экзистенциальные потребности одинаковы для всех людей, Индивиды и группы отличаются с точки зрения преобладающих Страстей. К примеру, Человек может быть движим Любовью или Страстью к разрушению, но в каждом случае он удовлетворяет одну из своих экзистенциальных потребностей — потребность в "воздействии "на кого-либо. А что возьмет верх в Человеке — Любовь или жажда разрушения, — в значительной мере зависит от социальных условий; эти условия влияют на биологически заданную экзистенциальную ситуацию и возникающие в Связи с этим потребности (а не на безгранично изменчивую и трудноуловимую психику, как считают представители теории среды). Когда же мы хотим узнать, что составляет условия человеческого существования, то возникают главные вопросы: в чем состоит сущность Человека? что делает Человека Человеком? Вряд ли стоит доказывать, что обсуждение таких проблем в современном обществознании нельзя считать плодотворным. Эти проблемы по-прежнему считаются прерогативой Философии и Религии; а позитивистское направление рассматривает их в чисто субъективистском аспекте, игнорируя всякую объективность. Поскольку мне не хочется, забегая вперед, приводить развернутую аргументацию, опирающуюся на факты, я пока ограничусь несколькими замечаниями. Что касается меня, то в отношении этих проблем я исхожу из биосоциальной точки зрения. Главной предпосылкой является следующее: поскольку специфические черты Homo sapiens могут быть определены с позиций анатомии, неврологии и физиологии, мы должны научиться определять представителя человеческого рода с позиций Психологии. В попытке дать определение человеческой сущности мы опираемся не на такие абстракции, какими оперирует спекулятивная метафизика в лицо, например, Хайдеггера и Сартра. Мы обращаемся к реальным условиям существования реального живого Человека, так что понятие сущность каждого Индивида совпадает с понятием экзистенция (существование) рода. Мы приходим к этой концепции путем эмпирического анализа анатомических и нейрофизиологических человеческих типов и их психических коррелятов (т.е. душевных состояний, соответствующих этим данным). Мы заменяем фрейдовский физиологический принцип объяснения человеческих Страстей на эволюционный социобиологический принцип историзма. Лишь при опоре на такой теоретический фундамент становится возможным подробное обсуждение различных форм и личностных типов злокачественной Агрессии, особенно таких, как Садизм (страстное влечение к неограниченной власти над другим живым существом) и Некрофилия (Страсть к разрушению Жизни и привязанность ко всему мертвому, разложившемуся, чисто механическому). Понимание этих личностных типов стало доступно, как я думаю, благодаря анализу Характеров нескольких персон, известных своим Садизмом и деструктивностью, как, например, Сталин, Гиммлер, Гитлер. Итак, мы наметили построение данного исследования, и теперь имеет смысл назвать некоторые посылки и выводы, с которыми читатель встретится в последующих главах. 1. Мы намерены заниматься не Поведением, как таковым, в отрыве от действующего Человека; нашим предметом являются человеческие стремления, независимо от того, выражаются они непосредственно наблюдаемым Поведением или нет. В случае с Феноменом Агрессии это означает, что мы будем исследовать происхождение и интенсивность агрессивного импульса, а не агрессивное Поведение в отрыве от его Мотивации. 2. Эти импульсы могут быть осознанными, но в большинстве случаев они неосознанны. 3. Чаще всего они интегрированы в сравнительно постоянную структуру Личности. 4. В широком смысле данное исследование опирается на психоаналитическую теорию. Отсюда следует, что мы будем прибегать к методу Психоанализа, который вскрывает неосознанную внутреннюю реальность путем истолкования доступных для наблюдения и внешне незначительных данных. Но выражение" психоанализ "употребляется у нас все же не в смысле классической теории Фрейда, а в смысле дальнейшего развития фрейдизма. На главных аспектах этого развития я позднее остановлюсь более подробно; здесь же следует лишь отметить, что мой Психоанализ опирается не на теорию Либидо и исходит не из инстинктивистских представлений, которые, по общему мнению, составляют ядро и сущность теории Фрейда. Отождествление теории Фрейда с инстинктивизмом и без того весьма проблематично. Фрейд в действительности был первым современным психологом, который (в противоположность прежде распространенной традиции) исследовал все богатство человеческих Страстей — Любовь, Ненависть, тщеславие, жадность, Ревность и Зависть. Страсти, которые ранее были "доступны "лишь романтикам и трубадурам, Фрейд сделал предметом научного исследования[14]. Возможно, этим объясняется то, что учение Фрейда нашло больше понимания и признания среди художников, чем среди психологов и психиатров, — по крайней мере до того момента, пока его метод не был взят на вооружение для психотерапевтического Лечения все возрастающего потока больных. Что касается представителей искусства, то учение Фрейда воистину вызвало у них Чувство, будто впервые появился ученый, который взял их кровную тему и постиг человеческую "душу "в самых её сокровенных и значимых проявлениях. Влияние Фрейда на художественное Мышление явственнее всего обнаружилось в сюрреализме. В противоположность классическим формам искусства сюрреализм отказался от прежнего понимания "реальности", усмотрев в ней нечто неполноценное (нерелевантное); представителей сюрреализма перестали интересовать способы Поведения — ценность мог представлять только субъективный опыт; поэтому совершенно естественно, что фрейдовское толкование сновидений стало одним из важнейших Факторов развития этого направления. Следует заметить, что Фрейд в формулировании своих идей неизбежно был ограничен рамками понятийного аппарата своей эпохи. Поскольку он никогда не собирался идти на разрыв с Материализмом своих учителей, он вынужден был искать возможность объяснить человеческие Страсти как выражение влечений. И это ему блестяще удалось благодаря теоретическому tour de force[15]: он расширил понятие Сексуальности (Либидо) настолько, что все человеческие Страсти (за исключением Инстинкта самосохранения) он представил как формы проявления одного-единственного Инстинкта. Любовь, Ненависть, жадность, тщеславие, Зависть, Ревность, жестокость и нежность — все они оказались насильно втиснуты в тесные рамки теоретической схемы, где получили обоснование либо как Сублимация*, либо как реализация Сексуальности (в виде оральной, анальной, генитальной, нарциссистской и других форм Либидо*). Во второй период своего Творчества Фрейд попытался вырваться за пределы этой схемы и создал новую теорию, которая демонстрировала значительный Прогресс в понимании деструктивности. Он обнаружил, что Жизнью правят не два эгоистических Инстинкта — голод и Сексуальность, а две главные Страсти — Любовь и деструктивность, и обе они служат делу физиологического выживания, хотя и не в том смысле, как физический и Сексуальный голод. Но поскольку Фрейд все равно был связан цепями своих теоретических установок, он обозначил эти две Страсти парными категориями "Инстинкт Жизни" и "Инстинкт Смерти", тем самым придав деструктивности столь серьезное значение, что она была признана одной из двух фундаментальных человеческих Страстей. В настоящем исследовании автор освобождает от принудительного Брака с Инстинктами такие важные человеческие Страсти, как стремление к Любви и Свободе, тяга к разрушению, желание мучить, подчинять себе другого и господствовать над ним. Инстинкт — это чисто биологическая категория, в то время как Страсти и влечения, коренящиеся в Характере, — это биосоциальные, исторические категории[16]. И хотя они не служат физическому выживанию, они обладают такой же (а иногда и большей) властью, как и Инстинкты. Они составляют основу человеческой заинтересованности Жизнью (способности к радости и восхищению); они являются в то же время материалом, из которого возникают не только мечты и сновидения, но и искусство и Религия, мифы и сказания, литература и театр — короче, все, ради чего стоит жить (что делает Жизнь достойной Жизни). Человек не может существовать как простой" предмет", как игральная кость, выскакивающая из стакана; он сильно страдает, если его низводят до уровня автоматического устройства, способного лишь к приему пищи и размножению, даже если при этом ему гарантируется высшая степень Безопасности. Человек нуждается в драматизме Жизни и переживаниях; и если на высшем уровне своих достижений он не находит удовлетворения, то сам создает себе драму разрушения. Нынешнее состояние психологической мысли поддерживает известную аксиому, согласно которой Мотивация лишь тогда может быть сильной, когда она служит органическим потребностям, т.е. только Инстинкты обладают достаточно интенсивной мотивационной Силой. Если же отказаться от этой механистической, редукционистской* точки зрения и обратиться к целостной концепции Человека, то постепенно становится ясно, что человеческие Страсти следует рассматривать в Связи с их функцией в процессе Жизни целостного организма. Их интенсивность коренится не в специфических физиологических потребностях, а в потребности целостного организма жить и развиваться как в телесном, так и в духовном смысле. Эти Страсти важны для нас не после того, как удовлетворены наши физиологические потребности. Нет. Их корни уходят в самые основания человеческого Бытия, они отнюдь не относятся к разряду роскоши, которую кто-то может себе позволить после того, как удовлетворит свои нормальные "низшие" потребности. Люди кончали Жизнь самоубийством из-за того, что не могли удовлетворить свою любовную Страсть, жажду власти, славы или Мести. Случаи самоубийства по Причине недостаточной сексуальной удовлетворенности практически не встречаются. Именно эти, не обусловленные Инстинктами, Страсти волнуют Человека, зажигают его, делают Жизнь полноценной; как сказал однажды Гольбах, французский философ-просветитель:"Человек, лишенный желаний и Страстей, перестает быть Человеком". Их влияние и роль тем и обусловлены, что без них Человек перестает быть Человеком[17]. Человеческие Страсти превращают Человека из маленького, незаметного существа в героя, в существо, которое вопреки всем преградам пытается придать смысл собственной Жизни. Он хочет быть творцом самого себя, хочет превратить своё неполноценное Бытие в полноценное, осмысленное и целеустремленное, позволяющее ему в максимальной мере достигнуть целостности своей Личности. Человеческие Страсти — это отнюдь не психологические комплексы, которые можно объяснить путем обращения к событиям и впечатлениям раннего Детства. Их можно понять, только разорвав узкие рамки редукционистской Психологии и изучая их в живой реальности, т.е. подвергнув анализу попытку Человека придать смысл своей Жизни; пережить самые острые, самые мощные потрясения Бытия, которые только могут иметь место при данных условиях (или которые он сам считает возможными). Страсти — это его Религия, его культ и его ритуал, а он вынужден скрывать их даже от себя самого, особенно если он не получает поддержки группы. Ценой вымогательства и подкупа его могут заставить отказаться от своей "Религии" и стать адептом нового культа — культа робота. Но такой психологический подход отбирает у Человека его последнее достояние — способность быть не вещью, а Человеком. В действительности все человеческие Страсти,"хорошие" и "дурные", следует понимать не иначе как попытку Человека преодолеть собственное банальное существование во времени и перейти в Трансцендентное* Бытие. Изменение Личности возможно лишь в том случае, если Человеку удается "обратиться "к новым способам осмысливания Жизни: если он при этом мобилизует все свои жизненно важные устремления и Страсти и тем самым познает гораздо более острые формы витальности и интеграции, чем те, что были ему присущи прежде. А до тех пор, пока этого не происходит, его можно обуздать, укротить, но нельзя исцелить. Несмотря на то что жизнеспособные Страсти ведут к самоутверждению Человека, усиливают его ощущение радости Жизни и гораздо больше способствуют проявлению его целостности и витальности, чем жестокость и деструктивность, тем не менее и те и другие в равной мере участвуют в реальном человеческом существовании; потому анализ тех и других Страстей необходим для решения проблемы Человека. Ведь и Садист — тоже Человек и обладает человеческими признаками так же, как и святой. Его можно назвать больным Человеком, калекой, уродом, который не смог найти другого способа реализовать данные ему от рождения человеческие качества, — и это будет правильно; его можно также считать Человеком, который в поисках блага ступил на неверный путь[18]. Эти рассуждения вовсе не доказывают того, что жестокость и деструктивность — не суть пороки, они доказывают лишь то, что эти пороки свойственны Человеку. Жестокость разрушает душу и тело и саму Жизнь; она сокрушает не только жертву, но и самого мучителя. В этом пороке находит выражение парадокс: в поисках своего смысла Жизнь оборачивается против себя самой. В этом пороке заключено единственное настоящее извращение. И понять его — вовсе не значит простить. Но пока мы не поняли, в чем его суть, мы не можем судить о том, какие Факторы способствуют, а какие препятствуют росту деструктивности в обществе. Такое понимание особенно важно в наше время, когда значительно снизился порог чувствительности к жестокости, когда на всех уровнях Жизни заметны некрофильские Тенденции: рост интереса нашего кибернетического индустриального общества ко всему мертвому, разложившемуся, механическому, автоматическому и т.д. В литературе Дух Некрофилии впервые проявился в 1909 г. в "Манифесте Футуризма "Ф. Т. Маринетти. Но в последние десятилетия эта Тенденция стала заметна во многих сферах литературы и искусства, где объектом изображения все чаще становится механическое, безжизненное, деструктивное начало. Предвыборный лозунг фалангистов "Да здравствует Смерть!"грозит превратиться в принцип Жизни самого общества, в котором победа машин над Природой стала символом Прогресса, а сам живой Человек становится всего лишь придатком машины. В настоящей работе исследуется сущность Некрофилии и социальные условия, способствующие формированию и проявлению этой Страсти. В результате исследования я пришел к выводу, что в широком смысле избавление от этого порока возможно только ценой радикальных перемен в нашем общественном и политическом строе — таких перемен, которые вернут Человеку его господствующую роль в обществе. Лозунг" порядок и закон" (вместо "Жизнь и Система"), призыв к применению более строгих мер наказания за преступления, равно как и одержимость некоторых "революционеров "жаждой власти и разрушения — это не что иное, как дополнительные примеры растущей тяги к Некрофилии в современном мире. Мы должны создать такие условия, при которых высшей целью всех общественных устремлений станет всестороннее развитие Человека — того самого несовершенного существа, которое, возникнув на определенной ступени развития Природы, нуждается в совершенствовании и шлифовке. Подлинная Свобода и независимость, а также искоренение любых форм угнетения смогут привести в действие такую Силу, как Любовь к Жизни, — а это и есть единственная Сила, способная победить влечение к Смерти. Содержание   www.pseudology.org