Абдурахман Геназович Авторханов Технология власти XXII. Капитуляция правой оппозиции Совершенно так же поступили в Коминтерне и с Бухариным. Сталин был и на этот раз силой. Поэтому Сталин был прав. Теперь руки Сталина были развязаны и по международной линии. Дни Бухарина в Политбюро были сочтены. Сверхосторожный в таких делах Сталин, однако, не спешил. Прошло семь месяцев после апрельского пленума и четыре месяца после исключения Бухарина из Коминтерна, пока Сталин решился на созыв очередного пленума ЦК. Наконец в ноябре 1929 года был созван новый пленум ЦК.   Пленум обсудил два основных вопроса:   1. О коллективизации сельского хозяйства. 2. О группе Бухарина.   По первому вопросу было принято решение о форсировании коллективизации и об усилении "наступления на кулачество". Замечу тут же, что еще не было никакой речи о "сплошной коллективизации" и "ликвидации кулачества" как "класса" на ее основе. Постановление по второму вопросу, опубликованное впервые только в 1933 году, гласило: Заслушав заявление тт. Бухарина, Рыкова и Томского от 12 ноября 1929 г., пленум ЦК ВКП(б) устанавливает следующие факты, - "The God that Failed", ed. by R. H. S. Grossman, New York, Harper & Brothers, p. 114.,  "ВКП(б) в резолюциях...", Москва, Партиздат, 1933, стр. 611-612   1. Авторы заявления, бросая обвинения апрельскому пленуму ЦК и ЦКК, что он будто бы поставил их в "неравноправное положение", добиваются тем самым от партии "права" противопоставлять себя Политбюро, как равноправная сторона, "свободно" договаривающаяся с партией, т. е. добиваются легализации фракционной группировки правых уклонистов, лидерами которых они являются.   2. Товарищи Бухарин, Рыков и Томский, вынужденные теперь - после позорного провала всех своих предсказаний - признать бесспорные успехи партии и лицемерно декларирующие в своем заявлении о "снятии разногласий", в то же время отказываются признать ошибочность своих взглядов, изложенных в их платформах от 30 января и 9 февраля 1929 г. и осужденных апрельским пленумом ЦК и ЦКК, "как несовместимые с генеральной линией партии".   3. Бросая демагогические обвинения партии в недовыполнении плана в области зарплаты и сельского хозяйства и утверждая, что "чрезвычайные меры" толкнули середнячество в сторону кулака, лидеры правых уклонистов (тт. Бухарин, Рыков, Томский) подготовляют тем самым новую атаку на партию и ее ЦК.   4. Заявление тт. Бухарина, Рыкова и Томского в корне расходится с постановлением X пленума ИККИ, осудившего взгляды т. Бухарина как оппортунистические и удалившего его из состава Президиума ИККИ. Исходя из этих фактов, пленум ЦК вынужден квалифицировать новый документ тт. Бухарина, Рыкова и Томского от 12 ноября 1929 г., как документ фракционный, как фракционный маневр политических банкротов... Отвергая, ввиду этого, заявление тт. Бухарина, Рыкова и Томского, как документ, враждебный партии, и исходя из постановлений X пленума ИККИ о т. Бухарине, пленум ЦК постановляет:   1. Тов. Бухарина, как застрельщика и руководителя правых уклонистов, вывести из Политбюро; 2. Предупредить тт. Рыкова и Томского, а также Угарова... что в случае малейшей попытки с их стороны продолжить борьбу против линии и решений ИККИ и ЦК ВКП(б), партия не замедлит применить к ним соответствующие организационные меры".   Резолюция эта была выработана самим Сталиным,но оглашена Молотовым от имени "комиссии" по делу Бухарина. Кроме того, что сказано в этой резолюции пленума ЦК, в партийной литературе или оппозиционных публикациях не сохранилось никаких следов и об этом последнем совместном заявлении Бухарина, Рыкова и Томского от 12 ноября 1929 года.   Однако даже беглый анализ резолюции пленума дает возможность установить следующие два важнейших факта:   1. Правые продолжали стоять на точке зрения своего заявления от 30 января и "платформы" от 9 февраля 1929 года. 2. Правые требовали "равноправия сторон" (сталинцев и бухаринцев).   Последнее требование, безусловно, стояло в связи с "планом" Виктора и Сорокина, оглашенным на Подольском совещании. Что же касается указания резолюции на то, что правые, говоря о "снятии" некоторых разногласий, задумали тактический маневр, то тут Правда, вероятно, была на стороне Сталина. Правые учитывали опыт борьбы с "левыми", которую они вели вместе со Сталиным. Ведь это правые (Бухарин, Рыков, Томский), по инициативе Сталина, не дали лидерам Объединенной оппозиции (Троцкому и Зиновьеву) обратиться к XV съезду партии, исключив их из партии за какой-нибудь месяц до открытия съезда (декабрь 1927 г.). Остальных во главе с Каменевым исключил из партии сам съезд, хотя бы потому, что их лидеры уже числились "во врагах партии".   Эту же вполне оправдавшую себя процедуру Сталин - Молотов - Каганович хотели применить сейчас к самим правым. Правые же не хотели дать для этого внешнего повода. Поэтому, не отказываясь от своих программных взглядов, они маневрировали тактически. К этому их обязывали и серьезнейшие разногласия, существовавшие в низовой массе правых по поводу тактики ("активисты" и "пассивисты"). Маневр этот, однако, не удался. Бухарина вывели из Политбюро. Рыков, Томский и Угаров письменно, а другие устно были предупреждены. То, что Сталин - Молотов - Каганович все еще не осмеливались, имея очевидную возможность, вывести из Политбюро заодно и Рыкова с Томским, показывало их неуверенность в конечной победе.   Еще более скандальным, а в истории большевизма, - И. Сталин. Сочинения, т. 12, стр. 389 - и просто неслыханным, был другой факт: Сталин - Молотов - Каганович скрывали не только от страны, но и от собственной партии платформу правой оппозиции. И в этом, с точки зрения их собственных интересов, сталинцы были правы. Если бы, по примеру бывших оппозиций в ВКП(б) при Ленине и после него ("левая оппозиция", "новая оппозиция"), сталинцы допустили до огласки платформу правых, то вся страна из нее убедилась бы в том, что:   1. Правые против грабительской индустриализации за счет жизненного стандарта рабочего класса. 2. Правые против крепостнической коллективизации для "военно-феодальной эксплуатации крестьянства". 3. Правые против международных авантюр за счет жизненных интересов народов России.   Программа Троцкого, независимо от субъективных намерений ее автора, выглядела как программа, противоположная бухаринской, и ее сталинцы охотно допустили и до печати и даже до свободного обсуждения на партийных собраниях. Троцкий жил вчерашним днем революции и в глубине своей души был антинэпманом, а Россия, став нэповской, собиралась совершить еще один шаг - сделаться капиталистической. Тут на пути встал Троцкий. Здесь-то и произошел разрыв Троцкого не со Сталиным, а со страной.   Поэтому точно так же, как Ленин НЭПом убил внутреннюю контрреволюцию, Сталин от имени того же НЭПа похоронил Троцкого, опубликовав его платформу к сведению всей страны. Поступить так с платформой людей, которые на своих знаменах написали магический лозунг духа нэповской России - "обогащайтесь!",- сталинцы не могли. Вот почему они не осмеливались опубликовать бухаринскую программу.   Зато вся печать страны кричала: бухаринцы хотят восстановить в России старый царский строй капиталистов и помещиков!   В это же время члены Политбюро Бухарин, Рыков и Томский, читавшие эту печать, как и вся страна, хранили абсолютное "молчание", а молчание, как говорят, есть знак согласия. Они молчат - значит они и всерьез "реставраторы",- так мог рассуждать простой народ. Откуда было ему знать, что уста правых искусственно закрыты. Если в программе бухаринцы пользовались преимуществом правильно понятого духа нэповской России, то в тактике, если ее понимать не только как искусство пассивного маневрирования, но и как оружие внезапных диверсий и решительных действий на повороте истории,бухаринцы уступали троцкистам.   Троцкий и троцкисты были решительные, жертвенные и мужественные люди, не боявшиеся апеллировать и к улице (демонстрации 7 ноября 1927 г.) но их "апелляция" не была "созвучна эпохе", и поэтому они проиграли. Бухаринцы находились в "контакте с эпохой", но они не меньше, чем Сталин, боялись того же народа, к которому надо было "апеллировать". Сталин был прав, когда окрестил их новым прозвищем - "оппортунисты". Но, увы, это был "оппортунизм" на пользу самому Сталину. После вывода Бухарина из Политбюро и предупреждения остальных вопрос о дальнейшей тактике по отношению к сталинцам вновь заострился. Либо полная капитуляция, либо переход к активным действиям,- другой альтернативы сталинцы не допускали.   На созыв съезда партии Сталин соглашался также только при полной капитуляции правых. Сталин пошел еще дальше в своих требованиях. Если раньше можно было излагать, - письменно или устно - на заседаниях ЦК взгляды, расходившиеся со взглядами сталинцев на текущую политику, то теперь и такое действие считалось противоречащим требованиям партии. Больше того: любой член партии - от члена ЦК и до рядового коммуниста, который публично не клеймил "правых оппортунистов" - бухаринцев, автоматически зачислялся в новую категорию "врагов партии" - в "примиренцев".   Сталин - Молотов - Каганович лишали членов партии даже того преимущества, которым пользовались лидеры правых - права "молчания". Полутора-миллионная масса членов партии должна была во всеуслышание осуждать "платформу" правых, которой они никогда не видели, совершенно так же, как это делали, по свидетельству Силоне, члены Президиума Исполкома Коминтерна по отношению к Троцкому. Этого мало. Надо было везде и всюду "выявлять и разоблачать" "оппортунистов на практике", как гласила партийная директива со страниц "Правды" и "Известий" накануне XVI съезда. И этого еще мало. Закрытые и открытые партийные директивы требовали "беспощадно выявлять и разоблачать "скрытых оппортунистов", которые на словах согласны с партией, формально даже проводят установки ее, но в душе остаются "оппортунистами" и держат "камень за пазухой".   Такова была общая атмосфера в партии к концу 1929 года   Выбрать в такой атмосфере тактику, гарантирующую успех, особенно тактику активного действия, было нелегким делом, тем более, что сталинцы искусственным маневрированием, с одной стороны, и морально-политическими репрессиями, с другой, добились первого открытого раскола и в руководстве правых. Члены ЦК Михайлов, Котов, Угланов и Куликов на том же пленуме подали заявление "о разрыве с правыми". Политический "капиталист" Сталин весьма умело воспользовался этим "капиталом": 18 ноября 1929 года в "Правде" (No 268) появились заявления этих четырех виднейших членов ЦК об их полной капитуляции перед Сталиным и решительном осуждении своей, ранее совместной с Бухариным, программы. Рыков, Томский и Угаров заявили пленуму, что они, оставаясь при своих взглядах, подчиняются решению большинства.   Лишь один Бухарин бросил Сталину вызов - он заявил, что не признает решения пленума ЦК и не успокоится, пока не доведет своих взглядов до сведения всей партии. Но такой образ действия Бухарина осуждал вместе со Сталиным и Рыков. Рыков и отчасти Томский считали, что надо продолжать и впредь тактику "выжидательного бездействия". Я убежден, что не Сталин, а Рыков и Томский убедили Бухарина в необходимости подать заявление в Политбюро от 25 ноября 1929 года о подчинении решению сталинского большинства ЦК. Но Бухарин писал, что он целиком остается при своих старых взглядах. В отличие от заявлений Котова, Угланова и других, Сталин, конечно, его не опубликовал (подобный "капитал" приносил лишь отрицательные проценты), но этого было вполне достаточно, чтобы заявить в печати о победе сталинцев. Это разложение в верхах оппозиции сказалось сейчас же и среди оппозиционных кадров правых.   Такие люди, как Резников, "Нарком", перестали встречаться с друзьями. Зинаида Николаевна явно ушла в "примиренцы". Она никого не приглашала к себе и, если кто приходил к ней, то уходил с настроением человека, который только что, похоронив любимого друга, покинул кладбище - жаль покойника, да и жизнь не сладка. Как бы в довершение ко всему этому, сталинцы в конце 1929 года приступили к массовому изданию антибухаринской литературы, к которому они тайно готовились еще с середины 1928 года. Рукописи таких книг давно уже лежали в готовом виде в портфеле "Кабинета Сталина", но задерживались до организационного разгрома Бухарина.   Теперь Бухарин был политически "разоблачен", организационно разбит, но не был еще теоретически дисквалифицирован в глазах партии. Новые "труды красных профессоров", впрочем, бывших учеников самого Бухарина, должны были завершить дело уничтожения всякой славы "теоретика и любимца партии".   Таковыми были:   Сборник статей "Против правой опасности и примиренчества" (Москва - Ленинград, 1929); В. Сорин. "О разногласиях Бухарина с Лениным. Краткий очерк для молодых членов партии" (Москва- Ленинград, 1930); "Фальсифицированный Ленин" ("Заметки к книге "Экономика переходного периода") ("Ленинский сборник", т. XI, 1929) и т.д.   Правда, изданием фальсифицированного Ленина сталинцы ничего не достигли. Как раз из этих "заметок" Ленина на книгу Бухарина, написанную в 1920 году, то есть за год до НЭПа, партия узнала, как высоко Ленин ценил Бухарина как теоретика. Среди многочисленных ленинских "правильно", "хорошо", "отлично", на полях книги Бухарина значилось и несколько критических замечаний Ленина. Так, там, где Бухарин писал: "Финансовый капитал уничтожил анархию производства внутри крупнокапиталистических стран", Ленин, подчеркнув слово "уничтожил", пишет сбоку "не уничтожил".   Этот взгляд на организованность современного "финансового капитализма" у Бухарина установился еще до революции, его Бухарин защищал против Ленина на VIII съезде партии (1919 г.) в самом докладе о программе партии, от него он не отказывался и при Сталине. Но теперь Сталин теоретические воззрения возводил в степень криминальных преступлений и поэтому мертвого Ленина заставлял бороться против живого Бухарина. Но здесь Ленин оказывал Сталину медвежью услугу.   Странным казалось только то, что выпуская Ленина на сцену, Сталин не выключил, при всей прочей фальсификации, общего заключения Ленина о книге: Ленин поздравлял Комакадемию с "блестящим трудом одного из ее членов" (см. названный "Ленинский сборник", т. XI). Сказывалась, видно, старая "проклятая болезнь - беспечность и гнилой объективизм" (Сталин), от которой сам Сталин вылечился окончательно только после ежовщины, когда он приступил к подготовке фальсифицированных изданий не только ленинских, но даже и своих собственных старых сочинений (таково четвертое издание сочинений Ленина и первое издание сочинений Сталина, не говоря уже о скандальном "Кратком курсе истории ВКП(б)". Содержание Большевики   www.pseudology.org