Получение западных технологий в годы первой и второй пятилеток многократно усилило экономический, технический и военный потенциал Советского Союза, что повлияло на весь ход истории ХХ века. По своему значению оно не уступало таким международным экономическим программам, как лендлиз в годы Второй мировой войны, план Маршалла или помощь развивающимся странам.

Дополнительный интерес к проблеме вызывает, конечно, и сопоставление результатов помощи Запада нашей стране в 1930-е годы и в конце прошлого столетия. Если итоги «капиталистической перестройки» постсоветской экономики трудно назвать успешными, прежде всего по показателям роста, то советский «модернизационный рывок» в основном удался.

Несмотря на более низкую эффективность использования зарубежного оборудования, лицензий и патентов в условиях СССР, перед Второй мировой войной наша страна заняла второе место в мире по промышленному производству. На фоне мировой экономической депрессии 30-х годов успехи СССР выглядели особенно впечатляюще. Задача технологической модернизации ставилась и тогда, и теперь. Однако помощь на государственном уровне запрашивалась и предоставлялась разная.

В 1930-е годы поднять промышленность и создать новые отрасли удалось, беря на Западе не займы, а уроки современного производства

Я попытаюсь охарактеризовать некоторые общие вопросы технической помощи, или технического содействия, его сущность, роль и место в процессе индустриализации СССР. Нельзя забывать, какой неимоверной ценой досталось сталинское «экономическое чудо». Форсированная мобилизация и централизованное распределение ресурсов, а также отказ от выплаты дореволюционных долгов позволили накопить достаточно средств, чтобы обойтись без внешних заимствований.

СССР расплачивался валютой за поставляемые в кредит технологии и новейшее оборудование, за командировки иностранных и отечественных специалистов, тратил миллиарды рублей на капитальное строительство, а на некоторых объектах использовался труд спецпереселенцев.

За следующую волну обновления основных фондов, — поставки по лендлизу¹ и трофейное германское оборудование — Советский Союз заплатил 27-ю миллионами жизней.

Сейчас часто спорят, нужно ли российской экономике участие иностранцев. В 20 - 30-е годы об этом не спорили, а нанимали, приглашали и даже вербовали их строить социализм. Формула В.И. Ленина «Коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны» осталась бы пустым звуком, не будь в Америке компании General Electric. Указание И.В.Сталина «посадить мужика на трактор» кануло бы в Лету без американской помощи в строительстве тракторных заводов.

Без участия американских и европейских фирм не появились бы в считанные годы

Днепрогэс, Магнитогорский металлургический комбинат, Нижегородский автозавод, химическая, авиационная, электротехническая промышленность, военно-промышленный комплекс. Помимо создания новых отраслей, предстояло быстро модернизировать массу старых предприятий и усвоить скоростные приёмы проектирования и строительства гигантских объектов.

Пока «великие стройки социализма» оставались главной новостью дня, в Советском Союзе не скрывали, какой объём технической помощи идёт с Запада. 23 сентября 1927 г. Сталин писал Серго Орджоникидзе: «Относительно рационализации ты прав от начала до конца. Нам непременно потребуется командировка отсюда инженеров и вообще работников в Америку и Германию. Скупиться на это дело грешно и преступно... Литературная помощь нужна нам прежде всего, — иначе не раскачаешь людей, — надо прежде всего разъяснять (систематически разъяснять) в печати суть, характер, формы, пользу рационализации, чтобы можно было рассчитывать на поддержку работников и затем масс. Без этого ничего не выйдет» ².

Советские средства массовой информации широко пропагандировали, в том числе за рубежом, успехи и темпы промышленного строительства, а соглашения с крупными фирмами преподносили как очередную победу. Под лозунгом «Техника в период реконструкции решает все» они бичевали бюрократов, нерадивых хозяйственников, консервативных спецов, не желающих учиться новому и передовому. С восторгом писали об ударниках труда и трудовых рекордах, даже если их ставили иностранные рабочие. О достижениях Запада говорили и писали хотя и сдержанно, но с уважением.

Когда крупную промышленность построили, эти факты были преданы забвению, особенно в годы "холодной войны". В общественном сознании и на страницах книг закрепилась рассчитанная на невежд картина: почти весь успех обеспечили своими силами. Однако руководители крупнейших строек настойчиво требовали прислать технику и зарубежных специалистов. Руководитель Магнитостроя Чингиз Ильдрым с горечью писал 14 июня 1930 г. Орджоникидзе: все говорят "о лошадках, о повозках, об овсе, о бараках и всякой прочей мелочи, но очень немного — о том, на чем должно быть сосредоточено внимание всех нас... У меня здесь музейные виды кустарщины от Пензы, Вологды, почти до Курдистана (нет еще транспорта эшаков [так в тексте — Б.Ш.])" ³.

В настоящее время российские историки и архивисты воссоздают картину широкого и открытого советского сотрудничества с Западом ⁴

В опубликованных официальных документах и решениях правительства подчёркивалось, что подавляющее большинство иностранных рабочих и инженеров оказали существенную помощь в строительстве, пуске и освоении новых видов производств на таких промышленных гигантах, как Сталинградский и Харьковский тракторные заводы, Горьковский и Московский автозаводы, Кузнецкстрой, Магнитострой, Уралмашзавод, Запорожсталь и др.

26 июня 1944 г. И.В.Сталин в беседе с председателем Торговой палаты США Эриком Джонстоном, заявил: «Мы многим обязаны Генри Форду. Он помогал нам строить автомобильные заводы». А далее прозвучало признание того, что советские люди «многому научились у американцев. Американский опыт был использован при создании советской промышленности». На вопрос Джонстона, кто из американцев больше всего нравится господину Сталину, тот назвал в первую очередь Форда, прибавив: «Да хранит его Господь!» (May God preserve him!) ⁵.

Договоры о технической помощи пришли на смену концессиям и предприятиям со смешанным капиталом в результате принятия Первого пятилетнего плана. Правительство СССР взяло курс на создание технически передовых, но полностью советских предприятий, без зарубежного капитала. Несмотря на политику «открытых дверей», он притекал не так широко, чтобы обеспечить строительство сотен крупных заводов, фабрик, электростанций.

Не все зарубежные предприниматели доверяли советской власти. Например, компания Форда, которую всячески зазывали «поработать в Советском Союзе» (об этом, в частности, хлопотал Л.Д.Троцкий), отказалась делать инвестиции — после того, как в 1926 г. группа менеджеров компании ознакомилась с советской экономической политикой, плохим обслуживанием парка фордовских тракторов и требованиями Главконцесскома.

Сотрудничеству был придан безрисковый характер — продажи автомобилей и тракторов, содействие в организации их обслуживания, и т.п. ⁶ Но с 1928 — 1929 гг. типовые договоры о технической помощи стали играть ключевую роль в экономическом сотрудничестве с Западом, и компания Форда стала одним из важнейших партнеров СССР.

Индустриализация СССР явилась не внутренним (как классическая промышленная революция в Англии), а многосторонним процессом, если судить по числу зарубежных и советских участников. Сотни больших и малых компаний в Соединённых Штатах и Западной Европе выполняли технологические и строительные проекты, передавали свои производственные секреты, патенты и лицензии, присылали специалистов для надзора за строительством и монтажа оборудования, принимали на своих заводах советских стажёров и практикантов. Всё это входило в условия договоров ⁷.

Советские организации являлись заказчиками, и за ними оставались не менее важные стороны сделок — выбор исполнителя, формулирование заданий, оценка проектов, оплата заказов, финансирование и материальное обеспечение работ. Так что понятие «помощь» условно: она осуществлялась на платной основе — в виде процента от сметной стоимости работ или согласованной твёрдой суммы в валюте, а также компенсации накладных расходов, изготовления чертежей и др. Я предпочитаю говорить «иностранное участие» или сотрудничество, хотя, по существу, Советскому Союзу оказывалась помощь по преодолению технической отсталости.

Никакой «обиды за державу» или страха перед «закабалением» на этой почве не возникало. Напомним, что точка зрения о «полуколониальной зависимости» царской России от Запада давно отвергнута исследователями. Модернизацию советской экономики тоже нужно правильно понимать.

«Смысл техсодействия в том и состоит, что нас учат, а мы учимся», говорилось в документе о подведении итогов иностранной техпомощи в автотракторной промышленности ⁸. Капитал и рабочая сила были советскими, а инофирму нанимали для выполнения проектных, консультационных и пусконаладочных работ. Не рискуя своим капиталом, она получала вознаграждение за услуги, если, конечно, не возникало конфликта с заказчиком.

Советские организации, в свою очередь, могли испытывать недоверие к инофирме — не утаила ли она каких-нибудь секретов или патентов, не присылает ли второстепенных специалистов вместо лучших. Более эффективным способом передачи опыта считалась отправка советских практикантов за рубеж. Советские посольства, торгпредства, технические представительства, совместные коммерческие предприятия, как например, Амторг в США, изучали западные рынки технологий, присматривались к работе отдельных компаний. Деловое сотрудничество с Западом реализовывалось через широкую и разветвлённую систему связей, и не было «улицей с односторонним движением».

Технику и оборудование не всегда закупали у проектирующей компании. Предпочтение отдавалось свободному выбору, без навязывания «знакомых» проектировщику фирм, способных заплатить ему за такую услугу «куртаж». Конкуренция за крупные советские подряды бывала сильной, заказчики этим пользовались, и последнее слово оставалось за ними, вплоть до постановки «капиталистам» довольно стеснительных условий.

Это требование предоставить самые подробные спецификации (технические характеристики) на оборудование, к чему американские компании в своей практике обычно не прибегали, использовать советские стандарты, частые пересмотры проектных заданий, даже на этапе изготовления рабочих чертежей, браковка проектов из-за несоответствия возможностям заказчика, требования экономии дефицитных в СССР материалов, и т.п. Расторжение контракта по желанию заказчика случалось нередко.

Причинами тому являлись не столько некомпетентность или недобросовестность исполнителей, сколько шанс сэкономить валюту, если выяснялась возможность доделать задание своими силами или меньшим числом иностранных помощников. Но количество расторгнутых договоров в самые горячие 1929 — 1933 гг. было невелико: в тяжёлой промышленности всего 37, а экономия превысила 16 млн. золотых руб. ⁹ Правда, никто не подсчитывал, не вызывала ли такая экономия других издержек и потерь.

Если договор был не на техпомощь, а на поставки оборудования, то после известного указания И.В.Сталина от 25 августа 1931 г. об экономии валюты и переносе заказов из Америки в Европу ради лучших условий кредита ¹⁰ началось лихорадочное свёртывание закупок в США — даже запчастей, инструментов и приспособлений к уже полученным станкам. Всё это срочно требовалось добыть в Европе, сняв чертежи с имеющихся американских образцов — «немедленно, твердо, не считаясь с неизбежными трудностями» ¹¹. Это задержало пуск некоторых предприятий и потребовало дополнительных расходов.

Советская сторона не всегда соблюдала условия действующих договоров

Например, обязавшись по договору от 31 мая 1929 г. закупить у компании Форда 72 тыс. автомобилей в разобранном виде (для сборки и создания запаса комплектующих) она приобрела половину. От сделки с СССР компания понесла убытки — по минимальным оценкам в 578 тыс. дол., хотя потери от «Великой депрессии» и в некоторых европейских странах были намного выше ¹².

Кроме того, советская сторона сплошь и рядом не обеспечивала иноработникам оговорённых контрактом условий их труда и быта в СССР. Это не только достаточно комфортабельное жильё и продукты питания, но и служебные машины для поездок на объекты, квалифицированные переводчики, стенографистки и машинистки, канцпринадлежности, светокопировальные аппараты для размножения чертежей. При острой нехватке всего этого степень заинтересованности иностранцев, крепость их нервов и желание сохранить репутацию фирмы служили гарантией доведения работы до конца.

По мнению некоторых российских исследователей, западные историки — в частности, Энтони Саттон — абсолютизируют зависимость советской индустриализации от западных технологий и техники, поскольку игнорируют её социальную сторону ¹³. Если принять во внимание моральный настрой, идейную убеждённость, энтузиазм советских людей и тех иностранцев, что поехали в СССР не только заработать, но и помочь построить социализм, «удельный вес» технологий в совокупности факторов снижается.

Но именно социальная сторона индустриализации выглядела далеко не однозначно. Высокий энтузиазм наталкивался на косность, бесхозяйственность, бескультурье, бюрократизм, репрессии и т.д. Так, возмущённые советской действительностью немцы досрочно выезжали из СССР и даже вступали в ряды НСДАП, а некоторые попадали в застенки НКВД ¹⁴. Советские люди стойко переносили трудности жизни, но межведомственная неразбериха, халатность, варварское обращение с техникой, отказ выполнять указания иностранных специалистов и даже своего начальства были обычным явлением.

Саттон не отвергал роль моральных стимулов экономического развития. Во введении к книге он подчеркнул и разницу между советской системой и русским народом, давшим миру талантливых учёных, изобретателей, конструкторов ¹⁵. Исследованием социальных вопросов он не занимался, но его давно вышедший двухтомный труд содержит наиболее полные сведения о западных фирмах — участницах советской индустриализации. Автор опирался на американские и некоторые европейские документальные источники, и хотя не работал в советских архивах, многое извлек из материалов советской печати. Газеты «За индустриализацию», «Известия», «Правда», «Экономическая жизнь» и др., а также зарубежные советские издания открыто писали в то время о масштабах западной помощи и пропагандировали её для привлечения партнеров.

Неподготовленность СССР к эффективному использованию иностранных технологий, специалистов и оборудования не умаляет того факта, что все решающие для экономики СССР объекты 30-х годов были построены по проектам западных фирм, пущены с участием их специалистов и работали в основном на западном оборудовании

Это полностью подтверждается не только зарубежными, но и отечественными архивными документами. На начальном этапе значение передачи иностранных технических достижений действительно было решающим. Магнитострою требовалась техника алмазного бурения, Автострою — конвейерное производство, которое в СССР отсутствовало, Днепрогэсу — мощные турбогенераторы, Электрозаводу — вольфрамовые нити накаливания, всем без исключения строящимся объектам — новые приёмы проектирования и монтажа, мощные экскаваторы, ленточные транспортеры, бетонные заводы и т.д.

Конечная цель советских заказов заключалась как раз в том, чтобы поскорее создать, при максимальном использовании иностранной помощи, «модельные» отечественные предприятия. Они, в свою очередь, должны были стать родоначальниками новых отраслей, центрами подготовки кадров, стимулировать развитие смежных и вспомогательных производств. Адаптация западной техники к советским условиям, дублирование модельных предприятий являлось уже внутренним процессом, хотя сотрудничество с инофирмами по отдельным вопросам ещё продолжалось ¹⁶.

С американскими компаниями договоры заключались, прежде всего, по проектированию наиболее крупных предприятий, где применялись технологии массового производства. В таких отраслях, как машиностроение и металлообработка (включая автотракторную промышленность), чёрная и цветная металлургия, электропромышленность, горно-топливная, химическая, строительная, текстильная, лесная индустрия, производство искусственного волокна, кинофотоматериалов и др. действовало, на 1 марта 1931 г., 108 договоров с компаниями США, Германии, Франции, Италии, Швеции, Швейцарии и др.. Доминировали американские и германские фирмы ¹⁷.

По опубликованным отечественным данным, с 1923 по 1933 гг. только по линии Наркомата тяжёлой промышленности было заключено 170 договоров о техпомощи (37 расторгнуто), на зарубежную производственную практику направлено 2572 человека, а иностранных инженеров, техников и рабочих насчитывалось в начале 1934 г. 5149 человек (в начале 1933 г. — 6550) ¹⁸. Однако техническая помощь шла и по линии лёгкой промышленности.

По данным отечественных специалистов, в начале 30-х гг. в СССР проживало около

20 тыс. работающих иностранцев, а вместе с членами их семей — 35 тыс. ¹⁹

Техпомощь в строительстве одного крупного советского предприятия требовала участия целого ряда зарубежных фирм. Так, строительство, пуск и расширение Магнитогорского металлургического комбината потребовали разработки комплексного генерального плана, проектирования и строительства доменных печей, коксовых батарей, прокатных станов, горнообогатительного оборудования, электросетей, а также поставок землеройной и строительной техники. В этих колоссальных работах участвовали американские и германские фирмы Arthur McKee of Cleveland (главный проектировщик), Freyn Engineering Corporation, The Coppers Corporation of Pittsburgh, General Electric, Demag AG, Krupp AG, German Koppers AG engineers, и несколько фирм, выпускавших экскаваторы, подъёмные краны и другую землеройную и строительную технику.

Практически у любого крупного советского предприятия имелись иностранные «корни» или весомое техническое содействие в виде поставок оборудования, лицензий или патентов, консультирования и надзора. Московский автозавод АМО-ЗИЛ, основанный товариществом Рябушинских в 1916 г. и закупивший на 10 лет лицензию фирмы Fiat, был в начале 1930-х гг. капитально переоборудован с участием американской компании Arthur Brandt. Московский автозавод АЗЛК (в 1930-е годы — имени КИМ), был копией фордовского сборочного завода и собирал из импортных комплектующих легковые и грузовые «форды» модели А и АА.

Нижегородский (Горьковский) автозавод был построен по технологическому проекту, разработанному с помощью компании Форда

Строительную часть проекта выполнила инженерно-строительная компания Austin (Кливленд, штат Огайо) ²⁰. После подписания 31 мая 1929 г. с компанией Форда рамочного договора о технической помощи 7 апреля 1931 г. Амторг заключил с ней договор о поставках режущего, контрольно-измерительного и другого специального оборудования. Станки решено было покупать как фордовские (Ford make), так и полученные этой компанией от других поставщиков, или непосредственно у них, если это обойдётся дешевле ²¹.

В общей сложности завод получил оборудование от 102 американских фирм, включая Bullard Company, Ingersoll Milling Company и др. ²² Но и это не всё: по решению советского правительства часть заказов Автостроя перенесли в Европу, и к августу 1931 г. из 4650 единиц импортного оборудования 2350 было из США и 2300 из Европы, а 550 единиц поставили советские предприятия ²³.

Технологическую и строительную часть проекта крупнейшего в Европе Сталинградского тракторного завода выполнили американские компании International Harvester и Albert Kahn, Inc., и 90% его оборудования поставили более 100 машиностроительных фирм США. Наверное, не многие россияне знают, что завод этот был построен под Чикаго, потом демонтирован и перевезён в Сталинград.

В годы Второй мировой войны уже по ленд-лизу в Москву доставили фордовский шинный завод ²⁴, а в Куйбышеве, Гурьеве, Орске, Красноводске разместились американские нефтеперерабатывающие предприятия.

Архитектурно-строительная фирма Альберта Кана, строившая автомобильные, тракторные и авиационные заводы в США, спроектировала для СССР несколько сот промышленных объектов. Архитектор Кан стал ведущим зарубежным консультантом по промышленному строительству. Несколько фирм занимались проектированием новых шахт, поставляли оборудование для бумажных комбинатов, а одна из компаний рокфеллеровской группы, Standard Oil of New York, участвовала в строительстве предприятий нефтяной промышленности в районе Баку — Грозный — Батуми — Туапсе. Техническая помощь использовалась в области приборостроения, навигационных устройств, телефонной связи и даже постройки часовых заводов.

Иногда заключение договоров о техпомощи с одной и той же хорошо зарекомендовавшей себя фирмой продолжалось, а их роль не сводилась к пересылке технической документации и оборудования. Иностранное участие имело свою социальную сторону, которая заключалась в консультировании и обучении советских рабочих, инженеров и техников как в СССР, так и в самих компаниях. Всё это объединялось советскими заказчиками в понятие «инотехпомощь», так что пресловутый технологический фактор следует понимать достаточно широко.

В письме одного из высших менеджеров компании Форда Чарлза Соренсена председателю Амторга П.А. Богданову от 18 февраля 1932 г. подчёркивалось, что компания «работала на вас добросовестно, не беря лишних денег

РГАКФД / 2-42219  1931 г. Американский мастер обучает комсомолку на Сталинградском тракторном

Наша работа обогатила вас и в тех аспектах, которые не просматриваются в бухгалтерских балансах» ²⁵. Справка Иностранного отдела Наркомата тяжёлой промышленности гласила: затраты, даже в валюте, на иностранных техников и рабочих «с избытком себя оправдывают и дают возможность сберечь значительные суммы». Речь шла о внедрении с их помощью передовых методов работы, о повышении качества продукции, сохранении дорогостоящего импортного оборудования и обучении работать на нём. Там, где требовались высокая точность и качество, а также количественное выполнение норм, иностранные рабочие превосходили наших. За большие заслуги в области развития тяжёлой промышленности ордена СССР получило не менее 10 иностранных специалистов ²⁶.

Трудовой порыв и желание учиться являлись, безусловно, сильным «рычагом» индустриализации, но имелись и серьёзные противодействующие факторы, резко снижавшие эффективность капитальных затрат. Так, по данным РКИ СССР на 1 сентября 1931 г., коэффициент использования импортного оборудования на многих заводах и стройках составлял 20 — 30%. Причины тому — слабый контроль за его своевременной установкой и комплектностью, неумение обращаться с машинами, отсутствие инвентаризации и учёта использования, «беспризорность» оборудования, за которое уплачена валюта ²⁷.

На переломном, критически важном этапе появления первенцев советской индустрии техническая помощь играла решающую роль, но именно тогда она и встречала наибольшее сопротивление. Имели место не только сотрудничество, но и ожесточённая борьба нового и старого, западной и молодой советской деловых культур. В последней перемешивались бесхозяйственность и энтузиазм, «закрепощение» и текучка кадров, в том числе руководящих, стремление учиться у Запада и оковы устаревшего опыта. Мелочная экономия уживалась с колоссальными потерями, вера в волшебную силу решений партии и правительства — с технической необеспеченностью «великих строек», головотяпство — с уверенностью в преимуществах советской системы.

Американские проектные и строительные компании внедрили в своей стране принципиально новую организацию работ, невиданно быструю и экономичную, которую не знала ни Европа, ни Россия. Стальные и железобетонные конструкции не рассчитывались, а выпускались промышленным способом по определённым стандартам

Их оставалось только подобрать по каталогам. Весь объём проектных и строительных работ фирма делала сами и сдавала объекты «под ключ», не привлекая подрядчиков со стороны, что давало большой выигрыш времени. Не требовались и подробные рабочие чертежи. Их быстро выполняли в карандаше, а размножали на светокопировальных машинах. Чертежи готовились и утверждались одновременно с рытьём котлована, строительные конструкции заказывали по телефону и доставляли прямо к началу строительства. Американцы экономили не на стали и бетоне, а на снижении трудоёмкости работ и ускорении монтажа.

Советские проектировщики, особенно с дореволюционным стажем, всё делали наоборот. Они добивались снижения веса несущих конструкций, скрупулёзно рассчитывали каждую ферму и балку, чтобы сэкономить дефицитные сталь и бетон. Чертежи переносили с ватмана на кальку, что отнимало массу времени, не гарантировало от ошибок и увеличивало себестоимость проекта. Из-за дешевизны рабочей силы трудоёмкость строительных работ не имела принципиального значения.

Однако задача была поставлена другая. «Не дано нам историей тише идти», заявил в 1929 г. председатель ВСНХ В.В.Куйбышев, хотя в СССР тогда не знали ни одного способа ускорения строительных работ такого масштаба. Предлагая техническую помощь по строительству Нижегородского автозавода, вице-президент компании Austin Джордж Брайант заявил, что фирма возьмётся строить завод «по наилучшим американским методам», с наивысшей скоростью и производительностью, если всё, что для этого нужно, будет на стройплощадке.

Но приезжая на стройку, иностранные специалисты раскрывали от удивления рты: вместо экскаваторов землекопы, вместо бетономешалок деревянные ящики, вместо транспортёров и электрических подъёмников — люди, которые перекидывают кирпичи вручную и нещадно их бьют. Неприятно поражало их и то, что на самых тяжёлых работах занято множество женщин. Дефицит стройматериалов срывал все сроки. У вас есть планы и графики, твердил автостроевцам инженер Гарри Майтер из компании Austin, но нет бетона и гравия. У вас есть инженеры-прорабы, но они отсиживаются в конторе, когда их место — на стройплощадке. Они саботируют наши указания, переделывают наши проекты, экономят на качестве, но только губят дело.

Майтер написал жалобу в Москву: «Мы могли бы настаивать на наших правах и цитировать договор, отказываться выполнять некоторые работы, предъявлять требования об удлинении сроков. Но поймите, что мы искренне хотим помочь Автострою достичь лучших результатов... Нам пришлось работать больше, чем нужно при выполнении подобных проектов в Америке; из-за требований инженеров Автостроя составление проекта заняло гораздо больше времени, чем мы ожидали, и ни один проект не стоил нам больших денег и времени, чем этот. Он совсем не соответствует американской практике» ²⁸.

Уже в ходе строительства компания согласилась значительно уменьшить своё вознаграждение, поскольку стоимость работ намного превысила смету, хотя и не по её вине.

Взаимные претензии фирмы Austin и Автостроя на этапе проектирования объяснялись принципиальными расхождениями в вопросе экономии. Американцы подбирали стандартные стальные и железобетонные конструкции по каталогам и предлагали Автострою заказать их в США. Советский же заказчик настаивал на строгой экономии металла и бетона, стоивших в СССР в 6 — 8 раз дороже, требовал рассчёта каждой балки и применения традиционных материалов — дерева, кирпича, камня. Автостроевцы заставляли американцев переделывать чертежи, но сами не обеспечили чёткого проектного задания в доступной форме (советские спецификации и стандарты представители фирмы, находясь в Кливленде, извлекали из выданных им в Москве справочников на русском языке). Советский строительный подрядчик Металлострой не завершил в срок подготовительные работы. Американцы принимали все решения в своей фирме, а Автострой должен был согласовывать каждое промежуточное решение в разных советских инстанциях. После многочисленных переделок проектирование части объектов в конце концов передали советским организациям.

Огромную стройку лихорадило из-за нехватки материалов, текучки и неэффективного использования рабочей силы, почти полного отсутствия механизации, дефицита жилья для рабочих. Подготовленный фирмой план благоустроенного рабочего городка с отдельными квартирами был отвергнут и заменён заданием по строительству «социалистического города» с общежитиями, эскизный проект которого выполнили московские архитекторы.

Намеченные сроки сдачи объектов не выдерживались, сметы превышались, а работы переделывались. Осенью 1931 г., когда основные сооружения были вчерне готовы, началось рытье траншей для замены временных коммуникаций постоянными. Земляные работы и проливные дожди парализовали движение по территории стройки, и это совпало с завозом импортного оборудования. Склады не были готовы и дорогостоящие станки и приборы валялись под открытым небом. Бой кирпича достигал 60%. Эпизоды «ударного строительства», описанные в газетах «За Индустриализацию», «Труд», «Экономическая жизнь» и др. вызывают чувство содрогания.

О готовности завода рапортовали Сталину не 1 августа 1931 г., как намечалось по плану, а 1 ноября. Смонтировали только 57% оборудования — столько удалось завезти к годовщине Великого Октября. Строительной техники не хватало, а использовали её в среднем на 40 — 60%. Сорок ящиков электроприборов, выгруженных под открытое небо, залило проливным дождём. Рельсы для формовочных конвейеров, поступившие из Америки, завалили песком и глиной и наткнулись на них случайно, когда собрались искать их за океаном и послать запрос, высланы ли они. Однажды паровоз с вагонами не мог вернуться в депо, так как путь назад ему перерезали... землекопы, разобравшие пути и вырывшие траншею. Чтобы сберечь подъездные пути от таких «партизан», транспортное управление выставило для их охраны милицию.

Оказавшись в этой стихии, американские специалисты во главе с Гарри Майтером пытались через голову Автостроя «выбивать» в Москве недостающие строительные материалы, наладить утилизацию отходов, критиковали советских инженеров за срыв своих указаний и за стремление руководить из конторы, а не на стройплощадке, как принято в США

 Необеспеченность канцелярскими принадлежностями, переводчиками и вспомогательным персоналом, продовольствием и отоплением в зимнее время также снижали эффективность работы представителей компании — по их подсчётам, более чем на 30%. Директивы Автострою из Всесоюзного объединения автотракторной промышленности (ВАТО) и даже из ВСНХ «неукоснительно выполнять все указания фирмы "Остин"» игнорировались.

Автострой не выполнил своих обязательств по снабжению сотрудников фирмы, и им самим пришлось выписывать многое недостающее из США. Даже автомобили для разъездов по гигантской строительной площадке, которая протянулась на несколько километров до пристани на Оке. К началу зимы 1930 — 1931 гг. их группа с нетерпением ожидала прибытия из США посылок с продуктами и канцелярскими принадлежностями, однако ничего не приходило. Люди страдали от холода, поскольку отопление в посёлке не работало. В ВАТО от них пошёл поток отчаянных писем и телеграмм. Долгожданная посылка пришла накануне Рождества, но это радостное событие чуть не закончилось неприятностями.

Сотрудник группы ВАТО по вопросам техпомощи Г.И.Герценберг, посланный проверить жалобы, написал обо всём увиденном секретный отчёт руководству. Он был просто взбешён, увидев 25 декабря в клубе Американского посёлка празднично накрытый стол, украшенную ёлку, играющий патефон и нескольких американцев, которые «в повышенном настроении выделывали ногами какие-то фигуры». В другой комнате распаковывали посылку с консервами. Посланцу ВАТО объяснили, что с отоплением немного наладилось, посылки прибыли, о чём уже отправлена телеграмма в Москву. Герценберг счёл всё это за какой-то розыгрыш и издевательство.

Обойдя дома американцев, он решил, что ничего катастрофического не произошло

Морозы доходили до 32 градусов, но температура в домах поддерживалась печами-времянками — правда, ниже полагающейся нормы. Перебои с отоплением столичный чиновник объяснил по классической формуле: «большие морозы были настолько внезапны, что застали завод врасплох», хозяйственники не завезли дров на площадку завода, а трубы замерзли из-за плохой изоляции. Зато жителям «американского посёлка» Герценберг поставил в вину всё, что счёл нужным — и то, что они живут отдельно, со всеми удобствами, и подняли ложную тревогу всего-то «из-за посылки с ёлочными игрушками». «Я полагаю, — докладывал он, — что время осадить эту компанию Остин, чувствующую себя как на территории завоеванной ими колонии, настало». Чиновник советовал больше не верить никаким письмам от остинцев, если они не подтверждены Автостроем ²⁹.

Майтеру и его группе удалось добиться механизации производства бетона, спасти положение с постройкой водозабора перед угрозой весеннего паводка, и др. Они честно довели свою задачу до конца, не нарушив договорных обязательств и согласившись работать даже за пониженное вознаграждение. Руководившие строительным сектором ВАТО инженеры И.Г.Чучин и П.Я.Макаровский называли вклад фирмы Austin в проектирование завода «решающим», а Макаровский рекомендовал использовать её специалистов на других стройках и внедрять в СССР используемые американцами методы проектирования и строительства ³⁰. И хотя впоследствие фирма получила нелестную оценку в советской истории Горьковского автозавода, основные черты её проекта воплотились в жизнь.

В целом, строительство Нижегородского автозавода характеризовалось конфликтом позитивных намерений американских и советских проектировщиков и строителей и противодействующих факторов, возникавших при советской организации работ

Обвиняя в тех или иных неполадках американцев, советские заказчики подчас не понимали истинных причин плохой работы цеха или завода. Вот пример. В ответ на критику своего проекта котельной для Сталинградского тракторного завода американская фирма ответила, что беда не в проекте, а в том, что в котельную подаётся неотфильтрованная вода, накипь портит трубы, а если так пойдёт дальше, то из строя выйдут ещё и котлы. Советский эксперт, писавший справку об эффективности работы этой фирмы, вывел заключение: «Мы обвиняем Сайерса в плохом проектировании силовой станции, а он указывает на условия, препятствующие ее эффективной работе. Этот вопрос остается актуальным, причем следует отметить, что при наличии указанных Сайерсом условий трудно проверить качество проекта и теплового хозяйства» ³¹.

На площадке Сталинградского тракторного завода появились такие ухабы, что ломались импортные автокары для межцеховых перевозок, а каждый стоил 3,5 тыс. руб. золотом. Склад стального листа представлял собой громадную открытую яму у подъездных путей. От пара и брызг воды из стоящей рядом градирни (в зимнее время) металл превратился в ледяные глыбы, и рабочие ломами сбивали лёд с ценных заготовок, уродуя их ³². Трудно было проверить и качество импортной техники, если её как дрова сбрасывали на землю с железнодорожных платформ, а в портах она месяцами ржавела под дождём и снегом. О варварском обращении с тракторами «фордзон» группа менеджеров Ford Motor Company, побывавшая летом 1926 г. в СССР, доложила руководству компании, и оно отказалось делать капиталовложения в России. Иначе это нанесло бы урон репутации фирмы.

Капиталистическая школа производства вырабатывала стойкую привычку к порядку и качеству, и иностранные рабочие, приезжавшие в СССР, проявляли не меньшую нетерпимость к разгильдяйству и бесхозяйственности, чем инженеры и специалисты

Там, где опалубку для бетонирования делали плотники из Америки, спецкор газеты «За Индустриализацию» Б.Агапов не увидел ни одной щели, ни одной зря торчащей доски. «Я не вижу стружек и обрезков дерева на крыше, ни брошенных гвоздей, ни забытых инструментов... Работа движется, как налаженный конвейер... Легко и приятно работать, когда занозы необрезанных и лишних досок не вонзаются в мозг, когда не приходится собственными нервами подтягивать неверно посаженный хомут и ругательствами подпирать провисшую опалубку».

А вот русские строители за аналогичной работой: «Лес подпорок пучится во все стороны... Горы мусора, лужи воды, болота раствора вокруг. Люди, перепрыгивающие через них, балансирующие на дрожащих мостках, вставляющие латки в щели между досками, выпрямляющие косые перекрытия клиньями, приколачивающие деревянные нашлепки на всякий случай, чтобы не разлезлось, не покосилось. Сколько волнений и суеты и сколько конфуза, когда, содрав опалубку... видят, что бетонные балки прогнулись в сторону земли... Но зато — какой грохот молотков, какой лес лесов, какие тучи строительной пыли, какие темпы... суетни и какой мат в воздухе!» ³³

Выпускник фордовской Промышленной школы, в которой готовили квалифицированных мастеров, индус Рамасвали Дасс поехал в СССР строить пятилетку в четыре года. Столкнувшись с дикой бесхозяйственностью, царившей на 1-м автосборочном заводе в Нижнем Новгороде, он безуспешно жаловался в различные инстанции и в начале 1931 г. послал письмо И.В.Сталину ³⁴. Несмотря на резолюцию Сталина послать комиссию от ВСНХ для проверки жалоб и на материалы других комиссий, раскрывших факты беспорядков, «козлом отпущения» сделали «товарища Дасса», история с которым попала в центральные газеты. Директор завода отправил его, несмотря на протесты, в отпуск, а затем уволил.

Иностранные мастера не только подавали пример или жаловались. Когда их ставили инструкторами и бригадирами, русские охотно учились у «товарищей американцев». Совместные бригады плотников работали, писал Агапов, с высокой организованностью, без шума и гама, перебрасываясь лишь «международными словами» — о’кей, ол райт! Американский плотник Сойкинен, по национальности финн, рассказал советскому корреспонденту: «Мы прибыли к вам не делать деньги, а делать социализм. Мы видим здесь, что некоторые русские рабочие, в особенности сезонники, не умеют еще этого делать. Они спят больше, чем работают, и только во сне видят счастливое будущее. Мы хотим помочь им сделать его наяву» ³⁵.

Газеты и документы передают немало фактов добровольной помощи «русским товарищам», организации ударных и молодёжных бригад во главе с иностранным мастером или рабочим, закрепления за ними русских учеников. Иностранцы добровольно участвовали в политических и праздничных мероприятиях, ходили на митинги и демонстрации. Но разлад возникал иногда даже из-за неравенства в организации снабжения и оплате труда. На одной из строек американцы жаловались: «Бывают случаи, когда над нами смеются русские техники, что мы хотим получить много и лучше жить русских техников и инженеров (так в документе — Б.Ш.), в то время как мы хотим жить по человечески» ³⁶.

На всех сталинских стройках только техническая помощь Запада являлась рациональным и организованным элементом

Эффективность её, понятно, снижалась из-за хаоса и беспорядка. И всё же наши люди упорно учились, причём не только у приезжих специалистов. Командированным в Америку или Европу инженерам и рабочим предоставлялись самые широкие возможности.

На американских заводах, в частности, Форда, они проходили практику непосредственно у станка — от четырёх до шести месяцев. Удалось даже изучить производство на заводах-смежниках. «Благодаря договору с Фордом проект составлен лучше и скорее, нежели он мог бы быть составлен самостоятельно русскими инженерами внутри СССР», — гласила докладная записка «Первые итоги иностранной техпомощи в Автотракторной промышленности» (июнь 1930 г.). Практиканты из Сормова и Нижнего Новгорода отмечали «изысканное содействие» и прекрасное отношение к ним фордовской администрации, которая охотно рассказывала и показывала всё, что интересовало, за исключением патентов других фирм ³⁷.

Инженер И.Б.Шейнман и его товарищи с Тракторостроя привезли из Америки целые чемоданы бесплатно полученных копий чертежей и технических документов, буклеты, каталоги, и даже образцы защитной спецодежды, которой не имелось на советских заводах. И всё - без бюрократической волокиты. Это было непривычно для советских людей, у которых на родине проверяли документы на каждом шагу. Как объяснил им один американский инженер, чтобы узнать наши секреты, надо купить патент, а осматривать, записывать, фотографировать можно свободно, для фирмы это лучшая реклама ³⁸.

Трудности возникали, когда на завод Форда присылали женщин: работу в цеху компания считала делом сугубо мужским. Когда одну настойчивую практикантку всё-таки допустили в цех, мастер не разрешал ей обедать вместе со всеми рабочими — «мисс, ведь среди них есть негры!». Ситуацию урегулировали, но начальник Автостроя С.С. Дыбец телеграфировал из Америки в отдел кадров: «Посылку женщин прекратите» ³⁹. А может быть, зря в такой сильной стране не доверяли слабому полу?

Здесь Россия явно опередила Америку

По отзывам всех советских стажёров, зарубежная техническая помощь и учёба на рабочих местах стала для них замечательной производственной и жизненной школой. Такое сотрудничество с Западом в межвоенный период принесло нашей стране неизмеримо больше пользы, чем долгие годы противостояния и самоизоляции. Да и самоизоляции-то никакой не было.

Вопрос госпожи Простаковой из комедии Фонвизина «Недоросль» — «а первуй-то портной у кого учился?» — далеко не бессмысленный. Среди выпускаемой в России продукции трудно найти такую, которая делалась бы только из отечественных материалов и на отечественных станках, без зарубежной технической информации, лицензий или патентов. Можно покопаться в архивах предприятий, сколько импортных станков было закуплено в первую пятилетку, получено по ленд-лизу, вывезено из поверженной Германии, выписано из Европы и Америки в годы «холодной войны» (например, на Тольяттинский завод).

Важно, конечно, не то, откуда прибыла техника, а насколько эффективно она используется под отечественной маркой. Это уже другая история. Но складывается впечатление, что Советский Союз был гораздо теснее связан с западным миром как потребитель технических достижений, чем это кажется на первый взгляд.

Примечания

www.pseudology.org