Абдурахман Геназович Авторханов Технология власти VII. Партия в партии Будущий историк большевистской партии, добросовестно изучив все этапы ее истории, идейные раздоры, организационные "размежевания", отколы и расколы, объединения и разъединения, наконец, динамизм большевиков в Октябре, триумф в гражданской войне и пафос НЭПа, недоуменно остановится у порога ее радикального нового этапа - 1924 года. И чем дальше, тем больше будет нарастать это недоумение. Добравшись до джунглей конца двадцатых и начала тридцатых годов, он вообще разведет руками: ведущие актеры великой драмы начинают заикаться, немые статисты, напротив, приобретают дар слова, а закулисная толпа театрального люмпен-пролетариата грубо и напористо заливает сцену...   - Умер режиссер русской революции - да здравствует режиссер! - кричит люмпен-пролетариат.   Он, жадный до Власти и неразборчивый в средствах, и ведет своего кумира к пустующей после Ленина режиссерской будке революции. Ведущие актеры один за другим сходят со сцены, статисты вступают в главные роли, люмпен-пролетариат получает "хлеб и зрелища", а режиссер властной рукой и железной волей переворачивает новую страницу кровавой драмы. Почему это ему удается? Вот кардинальный вопрос, на который обязан ответить будущий историк. Тщетно он будет искать ответа в генеалогии большевизма, психологии большевиков, в мессианстве "русской души", в темпераменте грузинского характера. Напрасны будут его поиски в пыльных архивах революции, в партийных резолюциях и даже протоколах Политбюро.   Сами социальные условия того времени мало что смогут объяснить ему. Гениальность Сталина в интеллектуальном отношении он возьмет под сомнение. Граммофонные пластинки с речами Сталина и тринадцать томов его сочинений вообще разоружат будущего историка: он убедится, что Сталин - тошнотворный оратор и кустарный теоретик. Тогда как же этот посредственный человек смог стать Грозным владыкой великого Государства и ярким символом целой эпохи? Одного ответа на этот вопрос нет. Надо знать всего Сталина и всех его врагов. Одно несомненно: Сталин - великий психолог люмпен-пролетариата и гениальный Макиавеллианец в политике.   Февраль дал Власть народу, Октябрь - плебсу, а Сталин - люмпен-пролетариату   Октябрь национализировал богатых, но не обогатил бедных. "военный коммунизм" допролетаризировал город и пролетаризировал деревню. НЭП повернулся лицом к сильным, ничего не дав плебсу - "лицом к деревне", "учиться торговать", "обогащайтесь!". Плебс опустился ступенью ниже - он стал люмпен-пролетариатом и занял очередь у "Биржи труда" не с тем, чтобы идти на работу, а просто угрожать:   - За что мы боролись, за что кровь проливали? - Ленина повесить, Троцкого - к стенке!   В середине двадцатых годов в государственном цирке в Москве была разыграна общеизвестная москвичам сатира: на арене валяются портреты Ленина и Троцкого. Один клоун обращается к другому и приказывает убрать их.   - "Куда же их убрать?" - "Ленина повесить, а Троцкого - к стенке!". .   В верхах партии тоже происходили глухое брожение и дифференциация. Одни тянули "влево", другие "вправо", третьи качались "без руля и без ветрил" между теми и другими. Вакантное место Ленина продолжало пустовать, но оно, как и природа, не терпело пустоты. Лозунг Троцкого "возместим потерю Ленина коллективной волей и коллективным разумом ленинского ЦК" - оказался пустословием. Междуцарствие продолжалось только до тех пор, пока Сталин не овладел массой люмпен-пролетариата и техникой великого флорентийца. Уничтожив "левых" руками "правых", "правых" - руками "кающихся", "кающихся" - заговором люмпен-пролетариата от Ежова до Маленкова, Сталин превзошел Ленина.   Удалось это ему потому, что он сумел создать в партии партию   Эта "внутрипартийная партия" вербовалась из профессиональных политических дельцов, которые должны были обладать всеми человеческими качествами, кроме одного: морального тормоза. Если сама идея была подсказана Лениным ("ядро профессиональных революционеров" - "Что делать?"), то техника и Устав ее были разработаны Сталиным не в период его прихода к Власти, а задолго до этого. В связи с этим я невольно припоминаю рассказ одного старого грузинского социал-демократа, который вместе с Джугашвили учился в семинарии, вместе с ним сидел в царской тюрьме в Кутаиси, а через 35 лет доживал свои последние дни в сталинской тюрьме.   Он рассказывал: "Однажды преподаватель древней истории задал нам тему для письменной работы. Тема называлась "Причина гибели Цезаря". Джугашвили написал самое оригинальное сочинение. Отвечая на прямо поставленный вопрос о причинах падения Цезаря, он добросовестно изложил школьную концепцию и добавил от себя - действительная же причина заключалась в том, что у Цезаря отсутствовал аппарат личной Власти, который контролировал бы аппарат государственной (сенатской) Власти. В приложенной к сочинению схеме организации Власти Цезаря, сената и провинциальных наместников Джугашвили выводил "белые места", охваченные красными клещами. "Белые места" - уязвимые точки для нанесения ударов цезаризму, а "красные клещи" - оборонительные меры для их предупреждения.   В комментариях к схеме Джугашвили утверждал, что провинциальные наместники были слишком самовластны, чтобы они могли чувствовать над собой не столько Власть сената, сколько дамоклов меч Цезаря. Борьба с сенатской знатью окончилась помилованием врагов и сохранением коллективного символа Власти - сената, что делало иллюзорными права "вечного диктатора". Кроме всего этого, Цезарь искал друзей, чтобы разделить с ними Власть, а не исполнителей, которые обязаны повиноваться. Поэтому он и погиб от рук друзей (Кассий и Брут), не огражденный железными клещами верноподданных исполнителей.   Преподаватель спросил своего ученика:   - Не похожа ли ваша схема на абсолютную монархию?   Ученик ответил:   - Нет, личная Власть монарха опирается на аппарат осударственной Власти, а по моей схеме и сам аппарат осударственной Власти держится аппаратом личной Власти.   Впоследствии Сталин такие и подобные им суждения о "диктатуре пролетариата" называл суждениями "еще окончательно не оформившегося марксиста" (сравните предисловие к первому тому "Сочинений И.В. Сталина"). Но мне всегда казалось и сейчас кажется, что в этих семинарских сочинениях Джугашвили - весь будущий Сталин. Если бы у нас не было никаких других доказательств на этот счет, то одни уже воспоминания Троцкого "Моя жизнь" - не оставляют ни малейшего сомнения, что начиная с апреля 1922 года, то есть со дня своего назначения генеральным секретарем ЦК, Сталин методически и настойчиво работает над осуществлением своей семинарской схемы.   Прежде всего Сталин воссоздал снизу доверху весь партийный аппарат и поставил его над партией   Первым человеком, который разгадал тайну этого "нового курса" Сталина еще при жизни Ленина, был Троцкий. В письме ЦК, в Октябре 1923 года, Троцкий открыто обвинил аппаратное руководство ЦК в "групповой политике". Это же обвинение было выдвинуто и в "Заявлении 46". Групповую политику Сталина Троцкий видел в том, что "партийный аппарат , несмотря на идейный рост партии, продолжает упорно думать и решать за всех", но "партия должна подчинить себе свой аппарат ". Однако ни эти предупреждения Троцкого, ни "Заявление 46", ни глухое требование больного Ленина "быть осторожными на поворотах" не могли удержать Сталина от уже взятого курса.   Троцкий свидетельствует: "Ленин вызвал меня к себе, в Кремль, говорил об ужасающем росте бюрократизма у нас в советском аппарате и о необходимости найти рычаг, чтобы как следует подойти к этому вопросу. Он предлагал создать специальную комиссию при ЦК и приглашал меня к активному участию в работе.   Я ему ответил:   - Владимир Ильич, по убеждению моему, сейчас в борьбе с бюрократизмом советского аппарата нельзя забывать, что и на местах и в центре создается особый подбор чиновников и спецов, партийных и беспартийных, вокруг известных партийных руководящих групп и лиц, в губернии, в районе, в центре, то есть в ЦК. Нажимая на чиновника, натыкаешься на партийца, в свите которого спец состоит, и, при нынешнем положении, я на себя такой работы не мог бы взять".   Ленин согласился с этой оценкой Троцкого и предложил ему блок Ленин-Троцкий против Сталина. Это уже показывает, как далеко зашел Сталин, а главное - какой силой стал его аппарат еще до смерти Ленина! Идеально налаженная взаимная работа главы ВЧК Ф. Дзержинского и главы Секретариата ЦК Сталина помогла Сталину и здесь. Когда обвинение Троцкого в установлении диктатуры партийного аппарата нельзя уже было игнорировать, Сталин предложил Политбюро создать "нейтральную партийную комиссию" под руководством Дзержинского для рассмотрения жалоб Троцкого и "46".   Эта комиссия сделала все, чтобы обелить "аппарат Сталина" и дискредитировать Троцкого, но Л.Троцкий - "Новый курс", 1923. 23Л.Троцкий. "Сталинская школа фальсификаций", 1932, стр. 85-86. там же, стр. 86. октябрьский пленум ЦК (1923 г.) - постановил предложить Политбюро принять все меры к тому, чтобы обеспечить дружную работу. "Я должен заявить, товарищи, за период после Октября мы приняли все меры к тому, чтобы дружная работа с т. Троцким была налажена, хотя должен сказать, что дело это далеко не из легких.   Мы имели два частных совещания с т. Троцким, перебрали все вопросы хозяйственного и партийного порядка, причем пришли известным мнениям, не вызывавшим никаких сомнений Продолжением этих частных совещаний и этих попыток наладить дружную работу внутри Политбюро было, чем я уже докладывал вчера, создание подкомиссии из трех. Подкомиссия эта и выработала проект резолюци ставшей впоследствии резолюцией ЦК и ЦКК о демократии. Так было дело. Нам казалось, что после того, как резолюция принята единогласно, нет больше основана для споров, нет оснований для внутрипартийной борьбы Да так оно и было на деле до нового выступления т. Троцкого на другой день после опубликования резолюции Щ проведенного независимо от ЦК и через голову ЦК, которое расстроило все дело, изменило положение радикальным образом".   Так жаловался Сталин на Троцкого, признавая одно временно тот знаменательный факт, что "октябрьский пленум предложил", по существу, не Троцкому, а ему прекратить практику создания собственной партии в партии, хотя комиссия Дзержинского пришла на пленум со сталинскими тезисами "о клевете Троцкого" на "партаппарат и ленинские кадры партии". Выступление же Троцкого "через голову ЦК" было вызвано тем, что, положив в сейф ЦК решение пленума, Сталин, как ни в чем ни бывало, продолжал свое дело по созданию и укреплении "диктатуры партаппарата".   Низовая партийная масса, после этого обращения Троцкого, несмотря на террор и давление этого уже почти окончательно сложившегося аппарата Сталина-Дзержинского, весьма резко реагировала на поведение Сталина. На собраниях "пролетарских ячеек Москвы", этих крепостей сталинизма, Сталин и Дзержинский, пользуясь именем Ленина, собрали против Троцкого только 9,843 голоса. Обвинения Троцкого против Сталина поддерживали 2,223 человека, голосовавших за осуждение Сталина   Речь Сталина на ХIII партконференции 1924   Большее количество членов партии не участвовало в дискуссии, чтобы завтра же не оказаться если не в подвалах Дзержинского, то в очередях у "Биржи труда", как безработные. Катастрофическое поражение Сталин потерпел в партийных организациях высших школ Москвы. Из 72 вузовских ячеек за ЦК высказались (2,790 чел.), за оппозицию - 40 ячеек (6,594 чел.). Еще хуже было дело у Сталина в провинции. Многие провинциальные организации решительно требовали смены "нового курса" Сталина. Если все еще не было единодушного бунта в партии против своего аппарата, то объяснялось это, главным образом, колоссальным личным авторитетом Ленина, из-за болезни лишенного возможности дать партии объяснение. Партия ждала его выздоровления. Сталин ждал его смерти.   Но уже на XIII партийной конференции Сталин принял и профилактические меры по изменению состава столь непослушной партии - по его предложению конференция решила привлечь в партию новых 100 тысяч членов от рабочего станка, закрыв путь в партию мелкобуржуазным элементам. К "мелкобуржуазным элементам" относилась провинция (крестьяне) и вузы (студенты). Сталин приглашал пролетариев от станка и люмпен-пролетариат, чтобы вернее покончить с "саботажниками" создания партии в партии.   21 января 1924 года Ленин умер. В тот же день экстренный пленум ЦК выпустил обращение, в котором говорилось: "Пусть злобствуют наши враги по поводу нашей потери. Несчастные и жалкие! Они не знают, что такое наша партия. Они надеются, что партия развалится. А партия пойдет железным шагом вперед! Потому, что она ленинская партия. Потому, что она воспитана и и закалена в боях! Потому, что у нас есть в руках то завещание, которое оставил ей т. Ленин!"   В этом "завещании", опубликованном после XX съезда КПСС, Ленин писал, что Сталин груб, капризен и нелоялен и поэтому требовал снятия Сталина с поста "генсека" ЦК. Нет никакого сомнения, что если бы Ленин остался в живых хотя бы еще несколько месяцев, Сталин перестал бы существовать политически. В этом случае решение, - А. Бубнов. ВКП(б). БСЭ, 1-е изд., т. XI, стр. 498. 27 "КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК", 1954, ч. I, стр. 806 - Ленина было бы окончательным и, как всегда, безапляционным.   Сталин это знал лучше других и поэтому готовил Ленину "аппаратную" оппозицию против осуществления его воли. Имел бы Сталин успех? Сомнительно. И здесь встает вопрос, который Троцкий ставит в своем незаконченном (и тут Сталин его предупредил, вовремя подослав убийцу в Мексику) биографическом очерке "Сталин", а именно - не убил ли Ленина сам Сталин? Троцкий рассказывает, что после своего очередного визита к больному Ленину Сталин сообщил Политбюро, что Ленин требует от него яда, чтобы покончить с собой! Это сообщение Сталина было встречено с возмущением членами Политбюро. Сам Сталин не открыл своего отношения к этому требованию Ленина. Замечая, что Ленин хорошо знал, кто способен, да и заинтересован дать ему яд, Троцкий молчаливо допускает такую гипотезу, хотя и не настаивает на ней.   Могло ли это случиться? Люди, знающие характер Сталина и сущность его системы, не могут отрицать такую возможность. Н.К. Крупская еще в 1927 году произнесла общеизвестную в партии фразу: "Живи сегодня Ильич, Сталин посадил бы его в тюрьму!" А из сталинской тюрьмы, как известно, не вышел живым ни один ленинец. Почему же тогда не убить и самого Ленина? Возьмите полный список членов ленинского ЦК, избранного на VI съезде партии в августе 1917 года.   Кто из них остался в живых?   1. Ленин - умер 2. Каменев - расстрелян 3. Троцкий - убит Сталиным 4. Сталин 5. Зиновьев - расстрелян 6. Свердлов - умер 7. Ногин - умер 8. Рыков - расстрелян 9. Бухарин - расстрелян 10. Бубнов - расстрелян 11. Урицкий - убит (террористом) 12. Милютин - расстрелян 13. Коллонтай - умерла 14. Артем (Сергеев) - умер 15. Крестинский - расстрелян 16. Дзержинский - умер 17. Иоффе - покончил с собой из-за Сталина 18. Муранов - умер 19. Сокольников - расстрелян 20. Смилга - расстрелян 21. Шаумян - расстрелян (англичанами) 22. Берзин - расстрелян 23. Стасова - арестована (потом освобождена) 24. Ломов - расстрелян   Таким образом, из 24 членов ЦК, руководивших октябрьским переворотом большевиков, к концу всех чисток один Сталин остался в живых и на свободе, 7 умерло естественной смертью, 11 расстреляны Сталиным, 1 убит Сталиным, 1 арестован, 2 убиты врагами, 1 покончил жизнь самоубийством. Спрашивается, почему же Сталин должен был пощадить и самого Ленина, уничтожая начисто всю ленинскую гвардию?   Вернемся к теме   Я уже цитировал рассказ Троцкого, как прямо на глазах Ленина Сталин создавал свою собственную партию в партии. Смерть Ленина только ускорила этот процесс. Прежде всего ЦК решил в ответ на смерть Ленина призвать в партию "рабочих от станка" - так называемый "Ленинский призыв". Под этим лозунгом было торжественно принято в партию до 250 000 человек рабочих с производства, сочувствующих новому сталинскому курсу в партии. Таким образом, партия выросла к маю 1924 года до 730 000 человек. Одновременно сталинцы приступили к чистке партии от ее членов, которые во время дискуссии 1923 года голосовали против Сталина за Троцкого. В первую очередь эта чистка коснулась, разумеется, вузовских ячеек, в большинстве открыто ставших на сторону Троцкого (Сталин и ЦК обвиняли Троцкого, между прочим, и в том, что, выдвинув лозунг: "Молодежь - барометр партии", он только льстит молодежи и противопоставляет ее "старым кадрам").   После такой чистки к концу 1925 года в партии было только 640 000 человек. Около 100 тысяч студентов, профессоров и работников вузов, членов партии, Сталин, по уже упомянутому "плану Маленкова", исключил из партии за недоверие к себе. Исключенных из партии немедленно выгоняли и из вузов - "XIV съезд ВКП(б), стенографический отчет". Этот жестокий урок, данный Сталиным "пролетарскому студенчеству", был в памяти у каждого, когда начали обсуждать "правые" дела в стенах ИКП. Большинство слушателей ИКП явно сочувствовало правым но сталинское меньшинство работало по-сталински - оно создало в ИКП свою собственную партийную организацию на тех же принципах, на которых Сталин создал свою партию во всей партии.   "Дайте нам организацию профессиональных революционеров и мы перевернем Россию", - говорил Ленин еще в 1902 году ("Что делать?"). Эта мысль Ленина оставалась центральной руководящей идеей Сталина на путях к его личной Власти в борьбе с оппозициями. На этот раз говорилось не о "профессиональных революционерах", а об "активе" партии. Это было не только магическое слово, но и магическая идея. Уже спустя два десятка лет "Правда" напоминала партийному аппарату и имя автора этой идеи и ее значение в истории сталинского переворота: "т. Сталин указывает, что актив при умелом его использовании может составить величайшую силу, способную на чудеса".   Действительно, в борьбе с Троцким этот актив составил "величайшую силу" и продемонстрировал "чудеса", столь легко дискредитировав казавшийся до этого неоспоримым авторитет Троцкого в партии и стране. Правда, многие из старого "актива" сами оказались троцкистами, но в целом "актив" себя оправдал. Стали н сделал отсюда только тот вывод, что и "актив" надо подбирать и организовывать, как Ленин подбирал и организовывал группу "профессиональных революционеров". Нельзя допускать в активе потенциальных врагов "генеральной линии". Надо подбирать его не по признакам прошлых заслуг перед революцией, а по признакам актуальным - на что данный коммунист способен сегодня. "ЦК руководствовался при этом гениальной мыслью Ленина о том, что главное в организационной работе - подбор людей и проверка исполнения", - говорил Сталин об этой своей практике.   Очищая послетроцкистский актив, Сталин уже к. концу двадцатых годов дал понять партии, что в этом активе он потерпит только послушных и беспощадно будет преследовать старых "вельмож"', - "Правда", передовая, 25.7.1952. 30 И. Сталин. "Вопросы ленинизма", стр. 479. Партийные комитеты на местах получили директивы о том, кого и как вычищать из "актива". Внешне эта чистка актива была обставлена так, будто партия снимает с работы лишь "бюрократов" и "честных болтунов". На самом деле снимали возможных союзников Бухарина и правых, о чем широкая партийная масса еще ничего не знала. Таким образом, снятые с руководящих постов лица механически выбывали из категории актива, хотя бы они были известными деятелями партии до революции, во время революции и гражданской войны.   Тем самым они переставали оказывать влияние на внутрипартийные дела   Вот это и была негласная чистка актива, "подбор людей", способных поддержать сталинское руководство в ЦК против бухаринского крыла, когда Сталин решил вывести свои споры с правыми из Политбюро на суд "актива" и партии. Но кого же все-таки считать членом актива - местного, районного, областного, центрального? Так называемых номенклатурных работников райкомов, обкомов и ЦК партии, иначе говоря, бюрократию партийного, административного, хозяйственного, профсоюзного и военного аппарата? Но не все члены этой бюрократии числились в "активе", а только избранные. Кто же их избирает? Партийный аппарат . Только те могут участвовать на собраниях партийного актива, которые получают персональные пригласительные билеты от партаппарата (РК, обкомов, ЦК). Кому же он рассылает приглашения? Только тем руководящим коммунистам, которые числятся без минусов в списках особых секторов партийных комитетов.   Бывало много случаев, когда весьма заслуженные коммунисты, все еще занимающие видные посты в органах администрации и хозяйственного управления, на партактивы не приглашались, если их лояльность к сталинской линии вызывала сомнение. Это и понятно, так как актив - это элита партии, на его собраниях подтверждалась от имени всей партии правильность линии ЦК и Сталина. Актив или активы служили для создания общественного мнения в партии так же, как эту роль в печати выполняла "Правда". Решение партактива механически принималось за волю всей партии. Поэтому понятие "активист" одновременно символизировало собою и преданность сталинской линии и принадлежность к партийной элите.   Чтобы сделать какую-либо карьеру в партии и Государстве, коммунист должен был попасть в этот "актив". Так создавалась та партия в партии, которая привела к столь легкой победе Сталина над правыми. Сейчас же после возвращения "теоретической бригады" ЦК из Ленинграда в Коммунистической академии состоялось первое собрание актива так называемого "теоретического фронта" СССР. Билеты на собрание раздавал непосредственно Агитпроп ЦК. Не помню, сколько билетов было прислано в наш ИКП, но помню хорошо, что многие не только из студентов, но и из профессоров "бухаринской школы" не были приглашены. Бухаринцы, числившиеся ранее в активе и действительно много сделавшие для Сталина и Бухарина во время борьбы с Троцким, подняли открытый скандал. Они обвиняли Юдина и Орлова, вычеркнувших их имена из списка приглашенных, представленного в ЦК, в групповщине.   Покровский взялся урегулировать вопрос в ЦК, но оттуда последовал ответ - действительно не ЦК виноват в этих "досадных упущениях", но исправить ошибку сейчас невозможно, - "билетов на актив больше нет". Опальные "активисты" "линчевали" Юдина, но "легально" на актив все-таки не попали. Я сам в активе, как новичок, не числился, но сочувствовал обиженным. Если бы не скандал в ИКП, я, быть может, и не придал бы особого значения тому, что собирались там говорить. Поэтому, когда Сорокин предложил достать мне билет, я охотно согласился пойти с ним на собрание. Собрание состоялось в большом зале Коммунистической академии на Волхонке. Присутствовали не только члены Комакадемии, профессора и студенты ИКП, РАНИИОНа, но и руководящие работники ЦК во главе с Кагановичем, который только что был переведен с Украины в Москву и назначен секретарем ЦК.   Из Ленинграда специально на собрание приехал Позерн, шеф пропаганды Кирова. Председательствовал наш ректор Покровский (он был и председателем президиума Коммунистической академии). Работники ЦК, хотя и не члены Коммунистической академии (только Криницкий и Стецкий числились, насколько я помню, членами Академии), сидели за столом президиума. В зале и на галерке я заметил многих из "скандалистов", которые все-таки попали на собрание (впоследствии я узнал, что они прошли по "блату"). Никто из присутствующих, за исключением членов ЦК и членов "теоретической бригады", не был в курсе дела, почему или в связи с чем происходит сегодня собрание актива.   Председатель собрания М.Н. Покровский, который был и оставался до самой смерти личным другом Бухарина (между прочим, на похоронах Покровского в 1932 году на Красной площади от имени ЦК, как официальный оратор, выступил именно Бухарин с большой речью, в которой он, воздавая дань покойному как ученому, назвал Сталина "фельдмаршалом пролетарских сил"), объявив собрание актива открытым, огласил необычную повестку дня: "Теоретические ошибки т. Бухарина и его школы". Этим, вероятно, объяснялось и то, что, нарушив обычный в подобных случаях порядок, Покровский не стал держать в качестве председателя вступительную речь, а тут же предоставил слово Л. Кагановичу.   Шумный зал Коммунистической академии замер   Каганович начал издалека. "Ленин ратовал не за всякую науку, а за науку партийную, большевистскую. Ленин не признавал никаких авторитетов, когда речь идет об интересах марксизма. Ленин, как никто, умел громить врагов и бить друзей в борьбе за марксистскую науку. Вспомните "Материализм и эмпириокритицизм"... Если мы хотим быть достойными учениками Ленина, то и мы должны быть беспощадны к тем из нашей среды, кто думает учить не только нас, но и Ленина...   После смерти Ленина никто не может претендовать на роль нашего учителя в вопросах марксизма - у нас есть только один учитель, - это - ленинизм и одна лаборатория ленинской политической и теоретической мысли - ЦК. Однако в наших кругах есть горе-теоретики, которые думают, что ключи от марксизма-ленинизма находятся в их собственном кармане. К этой категории горе-теоретиков относится и Бухарин с его школой..." В эти минуту по длинному залу академии к столу президиума собрания бесшумно направились несколько человек, на ходу кивком головы обмениваясь приветствиями с присутствующими. В аудитории слегка зашевелились. В некоторых уголках наступивший было шепот перешел в громкий разговор.   Кто-то с галереи растянутым басом крикнул: "Да здравствует любимец и теоретик партии товарищ Бухарин!"   - Простите, Лазарь Моисеевич,- сказал один из вошедших подчеркнуто ироническим тоном,- кажется, я прервал ваши ученые изыскания на самом интересном месте   Это был Бухарин. Не только как член Политбюро, но и как член президиума Коммунистической академии, он занял пустующее место Кагановича в президиуме. Покровский был явно смущен, но его помощник по собранию Адоратский призвал галерею и зал к тишине, а Каганович, демонстративно обращаясь не к Бухарину, а в зал, крикнул грубо и официально:   - Вы ошибаетесь еще раз, товарищ Бухарин, если умаете, чтобы кому-нибудь было интересно копаться в навозе, не находя там ни разу жемчужины.   Бухарин ответил:   - Значит плохие вы ассенизаторы!   В зале раздался дружеский смех   Было видно, что внезапное появление Бухарина и его друзей явно испортило увертюру Кагановича к предстоящим докладам "Об ошибках школы Бухарина". Хотя и не предполагалось, что Каганович будет говорить по существу об "ошибках" Бухарина, а скорее ограничится лишь политически-принципиальной стороной дела, я заметил, что Каганович начал нервничать, перескакивая с одного вопроса на другой. Еще во время продолжающейся его речи кто-то из членов президиума, кажется Шкирятов, отлучился из зала и направился в кабинет председателя президиума академии.   Едва Каганович закончил свою речь, как вернувшийся Шкирятов подошел к нему и что-то прошептал на ухо. Каганович взял под мышку лежащий перед Бухариным свой тяжелый "наркомовский" портфель и быстро направился вместе со Шкирятовым в тот же кабинет. Произошла заминка. На этот раз не только Покровский, но, видимо, и Адоратский не знал, как быть дальше - дать слово кому-нибудь или ждать возвращения Кагановича и Шкирятова. С галереи начали кричать:   - Дать слово Николаю Ивановичу! - Просим товарища Бухарина!   Бухарин добродушно улыбался, кивая головой в сторону кабинета: "подождем, мол, возвращения начальства". Но начальство не возвращалось, зал требовал продолжения собрания, а галерея неистовствовала.   - Дайте слово Николаю Ивановичу!   Вернувшийся Шкирятов успокоил зал:   - Николай Иванович, вас просят к телефону!   Бухарин вышел из зала. В кабинете у Бухарина произошел довольно продолжительный разговор по телефону со Сталиным. Запись этого разговора была приложена к делу "группы правых", когда оно разбиралось впервые на февральском пленуме ЦК 1929 года.   Я постараюсь воспроизвести смысл этого разговора, не ручаясь, конечно, за текстуальную точность   Сталин: ЦК считает нецелесообразным ваше присутствие на теоретической дискуссии, дабы последняя не приняла политического характера   Бухарин: Каганович уже придал ей политический характер, к тому же присутствие почти всего аппарата ЦК говорит менее всего о ее "теоретическом" характере   Сталин: Каганович присутствует там не как представитель ЦК, а по персональному приглашению Комакадемии, другие явились тоже по приглашению академии, членом которой являетесь и вы   Бухарин: Однако я являюсь и членом Политбюро, а Политбюро не выносило никакого решения даже о "теоретической дискуссии". Как это могло случиться, что Каганович без ведома ЦК самолично открывает какую бы то ни было дискуссию?   Сталин: Видимо, инициатива исходит не от Кагановича, а от самой академии. ЦК ведь не может запретить ученому учреждению вести ученые споры, если бы даже они касались нас с вами, членов Политбюро. Но вы своим присутствием там, как член Политбюро, можете отрицательно влиять на свободу дискуссии, раз она уже началась. Поэтому я снесся с другими членами Политбюро и мы договорились, что вам лучше покинуть собрание, чтобы оно действительно не приняло и политического характера.   Бухарин: Во-первых, все ли члены Политбюро вашего мнения, во-вторых, распространяется ли это пожелание и на других членов ЦК - Кагановича, Позерна, Криницкого, Стецкого, Ярославского, Шкирятова?   Сталин: Как вам известно, Рыкова и Томского в Москве нет, Калинин болен, а остальные запрошены. Они настаивают, чтобы вы подумали о политических последствиях вашего неподчинения общей воле Политбюро. О Кагановиче и других мы вопроса не обсуждали, но об этом мы поговорим после.   Бухарин: Прошу дать конкретный ответ - дали ли вы, как секретарь ЦК, указание об открытии хотя бы теоретической дискуссии против меня?   Сталин: Конечно, нет, но я не могу кому-либо и запретить ее, если бы даже она была направлена и против меня   Бухарин: Я остаюсь на собрании   Сталин: Но тогда уже за последствия пеняйте на самого себя!   Бухарин, заметно взволнованный и бледный, вернулся в зал и занял прежнее место. Каганович и Шкирятов все еще не возвращались. Вскоре к ним направились Позерн и Ярославский. Через несколько минут туда же вызвали и Покровского. В зале образовался явочным порядком перерыв. Начались групповые дискуссии. Все догадывались, что разговоры по телефону ведутся с ЦК. Некоторые подходили к столу президиума, стараясь понять, в чем дело. Бухарин углубился в чтение какой-то газеты и ни на какие вопросы не отвечал. Через полчаса члены ЦК вернулись в зал. Покровский без мотивировки сообщил:   - Собрание объявляется закрытым Содержание Большевики   www.pseudology.org