Газета "Запад-Восток", 19 января 2009 года Надежда Банчик Рискуя жизнью во спасение ближнего гипертекстовая версия статьи 27 января – день освобождения Освенцима - ООН провозгласила «Международным Днем памяти Холокоста евреев». В ноябре-декабре в Стэнфордском университете (Калифорния) состоялась серия мероприятий на тему: «Польские Праведники мира». Организовали мероприятия Стэнфордское отделение международной студенческой организации «Гиллель», кафедра еврейских исследований и Фонд Таубе в поддержку еврейского образа жизни и культуры (Taube Foundation for Jewish Life and Culture) специализирующаяся на финансировании именно польско-еврейской нити в ткани еврейских судеб. В числе организаторов также – целый ряд стэнфордских кафедр и центров. Её председатель, Тэд Таубе, - почетный консул Польши в Сан-Франциско. Их лица светят из тьмы ...Серия мероприятий открылась презентацией выставки фотопортретов Праведников – теперешних жителей Кракова и близлежащих городов. Фотографии сделал фотохудожник Крис Шварц. Польша – на первом месте по числу Праведников мира: 5.941 из общего числа почти 20.000. Со стен смотрят не лица – временнЫе отрезки жизней. Молодые – на пожелтевших черно-белых; в летах – крупным планом, словно высвеченные маленьким лучиком из кромешного черного фона – возникающие из тьмы общеевропейского помешательства, спровоцированного «коричневой чумой», озаренные своим внутренним светом... 21 лицо. Страдания и лишения, избороздившие их некогда красивые лица, не в силах заглушить этот свет Доброты. Листаю страницы каталога выставки.   ...Простая польская крестьянка – Хонората Муха. Она, её муж Войцех и её родители Марьяна и Станислав Матущик жили в селе Бронов, близ Дзялошиц. Дружили с семьей евреев-купцов Федерманов. В сентябре 1942 все евреи околицы были увезены в лагеря смерти, а примерно 1.500 человек расстреляны близ еврейского кладбища. Йосек, Пинкас и Хымен Федерманы добрались до семьи Мухи. Их укрыли в сарае и держали 18 месяцев. Все члены семьи два раза в день приносили им еду, хотя в то голодное время не столь уж легко было прокормить трех взрослых парней.   Но самое страшное – все рисковали жизнью. Братья выходили только ночью. Но разве утаишься от зоркого ока соседей? Их начали допытывать – но, к счастью, никого не нашли. После освобождения Польши братья эмигрировали в США. После падения коммунизма дети Федерманов приехали в Польшу, разыскали потомков семьи своих спасителей. Об этой истории снят фильм Hiding And Seeking: Faith and Tolerance after the Holocaust (я его видела по History Channel). ...Лех Михал и Янина Росцишевски... Семья Росцишевски укрыла 15 евреев... ...Хелена Депа и Владыслав и Мария Якубовски, жившие во Львове, укрыли 8-летнюю Рену Аксельрад. ...Павел Рошковски, с мамой Анной и двоюродным братом Александром Бласяком укрывали совершенно незнакомую семью: Юзефа Кона с женой, её сестрой и дочками. Отдали им первый этаж, сами жили на втором. Юзефу, имевшему уж очень неарийскую внешность, пришлось соорудить схрон под чердаком. Не отказались от них даже когда в их доме стояли постоем немецкие солдаты... Однажды они застукали Юзефа – он, на беду, вышел на кухню. Но догадался выдать себя за трубочиста. К счастью, всё обошлось... «Спасая моего деда, не только сохранили ему жизнь, но дали возможность его потомкам сохранить веру в то, что в мире не полностью торжествует зло. Если бы не было Праведников, - а между евреями и Смертью встало бы только оружие, то, которое держала моя мама в окопах, - некоторые евреи бы, вероятно, уцелели, но разве этот мир стоил бы того, чтобы в нём жить? Нигде в оккупированной немцами Европе не было так много Праведников, как в Польше (...) Это – не потому, что полякам присуща какая-то ‘более высокая мораль’, чем другим народам, а просто вследствие того, что в предвоенной Польше жило больше всего евреев Европы. Но этот факт ни в коей мере не умаляет героизма Праведников (...).   Наказанием за то, что кто-то посмел остаться человеком в нечеловеческих обстоятельствах, была смерть. По крайней мере, 800 поляков были убиты немцами за помощь евреям, а в действительности цифра намного больше», - пишет, предваряя каталог фотографий, Константы Геберт, один из выдающихся деятелей польско-еврейской интеллигенции, основатель Польского Совета христиан и евреев. Связующие нити поколений В зале – преимущественно поляки, евреев до обидного мало. Сотрудники Центра Таубе и клуба Гиллель пытаются донести до слушателей, большинство которых о войне знают лишь из рассказов, книг и фильмов, - как рисковали жизнью «обычные, простые люди, спасавшие своих друзей, соседей, а нередко и незнакомых», обреченных на страшную смерть только из-за принадлежности к еврейской «расе». Затем они рассказали о Крисе Шварце. Американский фотожурналист, еврей, он приехал в 90-е в Краков и, очарованный обаянием средневекового еврейского предместья, Казимежа, стал одним из основателей «Еврейского музея Галиции» в Кракове.   Он стал разыскивать спасителей евреев, живших в Кракове, сделал интервью и фотоработы. Он мечтал показать эту выставку в США, но умер в 2007 году... Рядом со мной - слушательница студенческого возраста, в коляске - дочурка Эмилия. Слушательница (она работает психологом в Пало-Алто) рассказывает мне о себе: её предки – из Варшавы, девичья фамилия Новик. Её бабушка с сыночком (будущим отцом моей собеседницы), которому было 6 лет, как-то сумели перебраться из «еврейской стороны на арийскую. Их укрывала молодая проститутка, она сама имела маленького ребенка. - А проститутка знала твою бабушку или просто укрыла её потому, что бабушка была еврейка? - Вот этого я, увы, уже не узнаю. Это – неразгаданный кусок нашей семейной истории... Второе мероприятие было посвящено документальному фильму об Ирене Сандлер, одной из основоположников Организации по спасению евреев в оккупированной Варшаве, известной под названием «Zegota».  Автор фильма, кинодокументалистка Мэри Скиннер, живет в Гилрое (недалеко от Сан-Хосе) [10390 New Ave, Gilroy, CA 95020, phone: 408-848-3810 - FV]. Ей посчастливилось познакомиться с Иреной Сандлер в последние годы жизни Ирены. (Об этом фильме и его авторе нужно рассказать отдельно). Добровольный свидетель Ада Одним из самых выдающихся мероприятий серии был доклад сотрудника Гуверовского Архива (знаменитый Институт войны, революции и мира при Стэнфордском университете был основан в 1919-м Гербертом Гувером, выпускником Стэнфорда; в 1929 -1932 - президент США. Гувер - один из основоположников American Relief Administration – гуманитарной миссии при президенте Вудро Вильсоне, которая в 1915-1916 организовала, впервые в мировой истории, широкомасштабную гуманитарную помощь населению европейских стран, захлестнутых Первой мировой войной; в 1917 – 1920 – помощь населению России и Украины во время Гражданской войны, и огромную помощь возрождению Польши, восстановившей свою государственность.   Наблюдая страдания огромных масс народа, Гувер решил основать институт, в котором, как он провозгласил в грамоте по случаю основания института, «ученые со всего мира могли бы дискутировать над тем, как исключить войны». При институте Гувер основал библиотеку и архив, дабы исследователи имели наглядные свидетельства страданий, которые причиняют людям войны. И хоть эта прекрасная мечта основателя первой международной гуманитарной миссии Америки так и не достигнута, Гуверовский институт стал одним из крупнейших мировых центров социальных наук, а его архив – одним из самых крупных собраний документов по истории ХХ века. В том числе – кладезем бесценных документов русской, восточноевропейской и западноевропейской истории этого периода). Доклад сотрудника Европейской коллекции библиотеки Гуверовского института Збигнева Станьчика был посвящен одному из самых замечательных Праведников – Яну Карски. Збигневу посчастливилось быть лично знакомым с этим замечательным человеком, дружить с ним до самой смерти Карски и упорядочивать его личный архивный фонд в Гуверовском институте. Станьчику посчастливилось, по его словам, найти «материалы, которые ставят под вопрос некоторые стереотипы». Предлагаю Вам, уважаемые читатели, изложение доклада в моем переводе с английского и польского.   Предваряя свою лекцию и благодаря за предоставленную ему возможность выступить с таким материалом, Збигнев Станьчик упомянул, что Карски в 1945 был принят Гувером на работу в Институт по выполнению специфической программы. «Гувер понял, что после захвата стран Восточной Европы Советским Союзом коммунисты будут фальсифицировать события военных лет, чтобы легитимизировать[?] своё правление. Гувер хотел собрать документы этих[?] правительств. И он поручил Карски представлять Институт при переговорах с правительствами этих[?] государств, которые под советским давлением потеряли дипломатические связи со США и Британией.   Гувер снискал уважение и доверие многих восточноевропейских государств своей величайшей в истории гуманитарной миссией после 1-й мировой войны, когда он спас миллионы людей от голодной смерти. В 1945 Карски объехал почти весь мир, убеждая бывших членов правительств этих[?] стран сдать в Гуверовский архив документы. В 1946 он и сам принес свой личный архив, который растёт по сей день, ибо всё время обнаруживаются новые и новые документы, связанные с его жизнью и деятельностью». Станьчик упомянул и о том, что Герберт Гувер «одним из первых деятелей в мире оказал помощь польским евреям ещё в январе 1940, организовав передвижные кухни в гетто Варшавы и Кракова (тогда ещё не было принято Германией окончательное решение, и гетто ещё не стали лагерями смерти, но медленное уничтожение евреев уже шло - Н.Б.).   Гувер знал о происходящем из донесений от своих представителей в Польше. Он организовал Комиссию в помощь Польше и был в контакте с польскими дипломатами в течение всей войны. Он также организовал [Июль, 1943 года - FV] ‘Чрезвычайный комитет по спасению еврейского народа Европы’ (Emergency Committee to Save the Jewish People of Europe) и агитировал за спасение евреев». ...На экране – архивные документы, старые фотоснимки... Все документы – из фонда Карски в Гуверовском институте. Итак, слово – Збигневу Станьчику (предлагаю в почти дословном переводе) Человек, известный по своему псевдониму подпольщика как Ян Карски, родился в 1914 как Ян Козелевски в г. Лодзь и рос в полиэтничном окружении: из 600 жителей города 50% были поляки, 35% - евреи и 15% немцы. Наибольшее влияние на него оказали его мать Валентына и брат Марьян, на 18 лет старше, он заменил Яну отца, умершего, когда Яну было 7 лет. Мама учила его уважать евреев. До Второй мировой семья Карски жила в многоквартирном доме, где проживали несколько еврейских семей. Все лучшие школьные друзья Яна были евреями. В 1935 Ян проходил практику в министерстве иностранных дел и незадолго до войны был принят на работу в это министерство. Мобилизованный с началом войны в польскую армию, Ян попал в плен к советским войскам, но, скрыв своё офицерское звание, избежал участи Катыни. Его отдали немцам в процессе обмена военнопленными (согласно советско-германскому договору, 50.000 польских солдат, родившихся в зоне Польши, оккупированной Германией, передавались немцам). Через несколько недель после советско-немецкой оккупации Польши Козелевски вступает в подпольное Сопротивление – отныне он, по документам, «Ян Карски». В первых же донесениях руководителям движения он высказывает опасения за судьбу евреев – уже тогда ему стало ясно, что они будут либо депортированы, либо, что вероятнее, уничтожены. Он описал сцену публичного унижения евреев, свидетелем которой стал в Люблине. В начале 1940 глава польского правительства в изгнании Сикорски спросил Карски, не желает ли он поехать во Францию участвовать в заседании правительства. Карски согласился. В первом же его донесении правительству содержится информация о начавшемся терроре против евреев, что он наблюдал по пути во Францию, через Словакию и Венгрию. Карски оставался во Франции чуть более 4 месяцев – значительно дольше, чем планировал. К моменту, когда он вернулся в Польшу, все подпольные деятели правительства, которые снарядили его во Францию, были казнены гитлеровцами. Однако подполье скоро возродилось, появились новые лидеры. В июне 1940 немцы вторглись во Францию, и польское правительство Сикорски перебралось в Лондон, что намного усложнило подпольные дипмиссии Карски. Но это его не отвратило, он вызвался наладить связь с Лондоном и был направлен туда. По дороге в Лондон, в Кракове, ему вручили микрофильм, а также сообщили, что несколько курьеров через словацкую границу исчезли без вести. Но он – продолжал своё дело. Неизвестно, сколько подпольных курьеров было всего во время войны, - по-видимому, несколько десятков. По некоторым приблизительным прикидкам, лишь пятая часть их достигли цели, остальные были схвачены и убиты. Польское подполье поддерживало связь с правительством в Лондоне через радиопередатчики, ежедневно передававшие закодированные очень краткие сообщения. Немцы перехватили несколько таких передач. А более пространные сообщения и документы передавали через курьеров. Одним из таких курьеров был Карски. Он обладал феноменальной памятью: мог запоминать расположение объектов на местности, а также – сотни страниц текста. Ян был схвачен гестапо в Словакии, и у него нашли микрофильм. Его пытали несколько дней; боясь не выдержать пыток, он вскрыл себе вены. Его положили в больницу и переправили в Польшу, где предполагали продолжить допрос. Но подпольщикам удалось вызволить его из рук гестапо – в результате операции в духе фильмов про Джеймса Бонда. В отместку за вызволение столь ценного пленника были схвачены и казнены десятки подпольщиков. Подполье отправило Карски «в отставку» - в какую-то семью под Краков. Зимой 1942 он вернулся в Варшаву и вновь вступил в Сопротивление, в подпольное бюро информации и пропаганды. (Спустя несколько недель семья, в которой он скрывался всё это время, была схвачена, некоторые её члены убиты). Теперь донесения правительству в изгнании о том, что делалось в Варшаве, в том числе за стенами Варшавского гетто, куда заточили почти 500.000 евреев, стало его обязанностью. Месяц за месяцем шли донесения в Лондон о попытках уничтожения евреев. Самые жестокие нацистские планы уже начали осуществляться в отдаленных районах Польши.   В июле 1942, немцы начали отправлять узников гетто в товарных вагонах в концлагеря, уничтожив в первый же месяц 200.000 человек; об этом рассказали в Варшаве железнодорожные рабочие. Вскоре Карски вступил в организацию поляков в помощь евреям – «Жегота» (Zegota; организаторы её, поляки-католики, закончили так же, как и те, кому они помогали, – в Освенциме). «Жегота» подедрживала связь с несколькими еврейскими подпольщиками, жившими вне гетто, они проникали в гетто и обратно потайными путями. Один из таких подпольщиков – Леон Фейнер, адвокат и профсоюзный деятель, поддерживал связь с Бюро пропаганды и лично с Карски. В то время Карски заканчивал приготовления к поездке в Лондон   Он рассчитывал, что, рассказав об участи евреев Польши, поднимет тревогу на Западе. В августе 1942 Фейнер устроил Карски встречу с ещё одним деятелем, видным деятелем сионистского движения (его имя так и не выяснено). Фейнер и этот деятель попросили Карски, чтобы он добился на Западе публичной декларации союзников о том, что предотвращение уничтожения евреев будет включено в цели войны; немецкий народ будет информирован об уничтожении евреев; немцы будут коллективно ответственны за уничтожение евреев; союзники осуществят бомбежки немецких городов в отместку за преступления против евреев. Фейнер добавил: никто на Западе не прислушается к Карски, если он не представит собственные свидетельское описание происходящего. Облачив Карски в лохмотья, Фейнер и его товарищ помогли ему тайно проникнуть в гетто через потайной туннель, по которому в гетто доставлялись продовольствие и оружие. То, что предстало глазам Карски, не поддавалось описанию... Затем Фейнер устроил Карски тайное проникновение в концлагерь под Люблином, обрядив его в форму полицая. В лагере он стал свидетелем уничтожения сотен людей. Выбравшись из лагеря, он потерял сознание – с ним случился нервный шок. Когда он пришел в себя, ему сказали, что видел он не сам лагерь, а лишь пункт селекции; сам лагерь – стократ страшнее. Первые донесения Карски и его спутников об увиденном поступили в Лондон летом 1942. Но когда деятели правительства в изгнании попытались встретиться с британскими деятелями, те не проявили ни интереса, ни понимания ситуации. Попросту, не поверили. Польша была наглухо закрыта от мира и оттуда просачивалось очень мало сведений. В течение всего 1942 даже еврейские деятели в польском правительстве относились к донесениям о массовом уничтожении евреев с осторожностью, если не совсем скептически. В сентябре 1942 Карски приготовился отправиться в Лондон. Но прошел ещё один месяц, пока подпольщики снарядили его. А между тем, с каждым днем уничтожались тысячи людей. Информбюро собирало документы о еврейской трагедии, их запечатлели на микрофильме, который поместили в пустотелый ключ и запечатали. На одном из кадров микрофильма – воззвание польской женщины: «Мы не имеем средств, чтобы сопротивляться немецким убийцам, мы не в состоянии ни одолеть их, ни спасти кого-либо. Но мы протестуем до глубины своих сердец, наполненных сочувствием и ужасом. Кровь беззащитных взывает к Небесам об отмщении!». Карски предстояло проехать через Германию поездом. Зубной врач сделал ему укол, отчего его рот распух, - это для того, чтобы соседи по купе видели, что он болен и с ним нельзя много болтать. «Воспаление» было столь болезненным, что сосед по купе вызвал медсестру. Медсестра-немка обследовала его рот, дала обезболивающее. Доехав до Парижа, Карски вручил ключ с микрофильмом главе польского подполья во Франции, и тот переправил его в Лондон. Самого Карски, истощенного, как все, кто жил под немецкой оккупацией, переправили в Испанию, где его встретили американские агенты и через Гибралтар доставили в Лондон. Британские пограничники не ожидали появления странного поляка без надлежащих документов и, не сообщив правительству в изгнании, продержали его ещё две недели в карантине. Лишь после вмешательства самогО польского правительства - оно-то было осведомлено о его прибытии! Несколькими днями раньше прибыл ключ с микрофильмом, и польские деятели уже перевели на английский документальные свидетельства ужасающих подробностей уничтожения евреев Польши. 24 ноября 1942 польское правительство в изгнании опубликовало краткое, в две страницы, донесение Карски насчет истребления евреев. Донесение перепечатали многие газеты мира, но многие – промолчали. Об этой печальной новости узнал Всемирный Еврейский Конгресс. Его председатель Сидней Силверман[?] одним из первых предупредил западных деятелей об «окончательном решении еврейского вопроса», и развернул широкую кампанию в попытке спасти европейских евреев. Откликнулся также главный раввин Иерусалима 28 ноября Карски освободили. Его состояние встревожило правительство – настолько он был разочарован и расстроен, что выглядел безумным; он курил сигарету за сигаретой без остановки. Карски потребовал немедленно организовать ему встречу с премьер-министром Черчиллем, но в таком состоянии никто бы с ним не стал разговаривать серьезно. Через несколько дней он встретился с евреями – членами польского правительства в Лондоне, Шмулем Зигельбоймом (еврейская социалистическая партия «Бунд») и Игнаци Шварцбартом (член довоенного Сейма, был связан со Всемирный Еврейским Конгрессом). Карски подробно описал механизм уничтожения и передал призыв Фейнера к отмщению. Карски также обращался к активистам мирового уровня: сделайте что-то, что встряхнуло бы совесть мира! Вплоть до того, что умирайте в высоких кабинетах! Спустя две недели Зигельбойм заявил по Би-Би-Си: «Будет стыдно продолжать жить, принадлежать к человеческой расе, если не будут приняты меры, чтобы остановить наибольшее преступление в мировой истории!». Зигельбойм ещё пять месяцев отчаянно взывал к миру, убеждая его действовать. Наконец, не увидев никаких действий, он решил последовать призыву: покончил с собой 12 мая 1943. 3 декабря 1942, спустя пять дней после освобождения Карски из карантина, министр иностранных дел Польши направил воззвание во Всемирную Сионистскую Организацию. Сообщения Карски не оставались совсем без ответа. New York Times сообщила, что под угрозой уничтожения – 5 миллионов евреев. Полмиллиона рабочих – евреев и неевреев в знак протеста по всей стране синхронно на десять минут прекратили работу. 4 декабря Сикорски вручил дипломатическую ноту правительству США. 7 декабря секретарь иностранных дел Британии Энтони Иден подтвердил, что польское правительство получило убедительные и достоверные донесения о Холокосте. 10 декабря польское правительство издало воззвание ко всему цивилизованному миру: найти пути сдерживания нацистов от совершения страшных преступлений. В тот же день Карски был на приеме у президента Польши Рачкевича. Карски передал ему просьбу еврейских деятелей Польши: просить Папу Римского Пиуса XII провозгласить официальное заявление протеста. Президент написал письмо в Ватикан. Спустя неделю оно было доставлено по адресу. 17 декабря Иден выступил в Парламенте насчет наказания виновных в преступлениях, но не упомянул ничего о немедленных репрессивных действиях. 18 декабря в ответ на донесения Карски, Геббельс написал в своем дневнике (хранящемся в Гувере): «Они применили ветхозаветный, еврейский подход против фюрера, Геринга, Гимлера и меня. До сих пор я не замечал никакого эффекта по отношению к себе. Мы должны дать этим евреям понять, как себя вести. Они пытаются поднять весь мир против национал-социалистического Рейха за его антисемитские убеждения. У нас на это один ответ – осуществление наших методов с ещё большим рвением, без малейшего сдерживания. Мы проиграем, если выкажем малейший знак слабости». Через несколько дней Зигельбойм направил в Нью-Йорк отчаянную телеграмму из Варшавы; она была доставлена Сикорским во время визита в США. Карски встретился с премьер-министром Польши. Сикорски подарил ему портсигар и дал денег на лечение зуба, выбитого во время допросов в гестапо. Но когда Карски спросил у него[?], сможет ли он встретиться с Сикорским[?], Карски было сказано: ждите, пока сам Черчилль спросит о нем. Вслед за этим состоялась встреча Карски с Иденом. Когда Карски заговорил о евреях, Иден перебил: «Мы получили донесения о зверствах и это дело пойдет своим путем». Иден сказал, что Карски не будет позволено встретиться с Черчиллем. 2 февраля 1943 к властителям мира поступило мощное воззвание из Палестины (тогда она ещё не была ни Палестинской Автономией, ни Еврейским национальным очагом, но фактически уже стала очагом репатриации евреев). Карски встретился с начальником британской разведки, и тот сказал Карски, что его информация о зверствах над евреями будет полезна для солдат, чтобы пробудить у них ненависть к врагу. К концу марта Карски установил все возможные контакты с представителями правительств союзников – и никто не дал никакого конкретного предложения. А трагические вести прибывали каждый день. Поступило в свободный мир и воззвание к США от восставшего Варшавского гетто. Карски едет в Соединенные Штаты. Польский посол в США Цехановски принял его, словно своего родного сына (Цехановски-младший погиб в бою несколько месяцев назад). Цехановски устраивал Карскому одну встречу за другой, начиная с влиятельных еврейских деятелей, в том числе с судьей Верховного Суда Феликсом Франкфуртером. Выслушав детальное описание гетто и концлагерей, данное Карски, Франкфуртер воскликнул: «Карски, наверное, не лжет, но я не могу этому всему поверить». В июле состоялась секретная встреча Карски с Рузвельтом (Ян всё ещё надеялся вернуться в оккупированную Польшу). Три часа кряду Карски рассказывал президенту США о лагерях уничтожения и об истреблении евреев, упомянув по памяти места расположения лагерей и гетто и цифры погибших. Карски подчеркнул, что гитлеровцы намерены разрушить Польское государство, но евреев хотят истребить полностью, на биологическом уровне, и вся нация может прекратить существование, если не вмешаются союзники. Позже Карски рассказывал, что уходил от Рузвельта очень разочарованным: президент США не предложил и не пообещал никаких мер. После встречи Рузвельт послал Карски список своих ближайших помощников, с которыми рекомендовал встретиться. Но Карски уже встречался с ними – безрезультатно. Между тем, Карски был приглашен в Нью-Йорк на встречу с еврейскими организациями. Присутствовали представители Всемирного Еврейского Конгресса, Американского Еврейского Конгресса, Американского Еврейского Комитета и других организаций. Многие организации конкурировали друг с другом за представительство евреев США; немногие были в хороших отношениях с польским правительством в изгнании (из-за развившегося в Польше в 30-х годах сильного антисемитизма – Н.Б.).   В таких условиях было практически невозможно достичь консенсуса по созданию объединенного еврейского фронта по спасению евреев. Когда одна из организаций предложила всё-таки установить живую связь с еврейским подпольем Польши, Карски счел своим долгом предостеречь: «В этом случае нужны крепкие парни атлетического закала, владеющие языками. Вероятнее всего, 3-4 из них попадутся гестапо, поэтому все, кто рискнет, должны подготовиться к тому, что им переломают ребра и выбьют зубы». Предложение было сразу снято. Правда, единственная организация всё же предприняла меры: «Джойнт». Он послал с курьерами правительства Польши большую сумму денег еврейскому подполью.   Но неясно, достались ли эти деньги по назначению и в каком количестве А Стивен Вайс, близкий советник Рузвельта, вынужден был подчиняться его приказу от 1941 о полном эмбарго всех видов помощи оккупированным странам и экономическом бойкоте «Оси», и этот приказ невольно распространился и на евреев в оккупированных странах. После встречи с Карски он заявил: «Я полагаю, что донесения польского правительства зачастую основываются на воображении и фантазиях». В сентябре 1943 Карски спросил у правительства Польши о точной дате его возвращения в Польшу. В ответ ему показали телеграмму от гитлеровцев, где по меньшей мере раз десять упоминалось его имя. А здесь, - сказали ему, - он может открыто выступать. К нему пришел литературный агент и предложил ему написать мемуары. В результате, в 1944 вышла книга Карски «Секретное государство», которая разошлась с большим успехом. Но все равно, даже в середине 1944-го, когда практически ежедневно уходили поезда в Освенцим, лишь 4% американцев верили, что были истреблены миллионы евреев. В те дни Карски однажды воскликнул в отчаянии: «Я больше ничего не хочу, только бы освободить свою память от этих воспоминаний!».   Ему дали такую возможность, ибо весь мир захотел сбросить с себя воспоминания о войне. Карски стал профессором-политологом. Лишь очень немногие его студенты знали о том, чему он стал свидетелем в военные годы. В 1990 он сказал: «Моя вера говорит мне, что человечество совершило Второй изначальный грех: избегания, либо намеренного игнорирования, либо бесчувствия, либо своекорыстия, либо недоверия, либо бессердечной рассудочности. Этот грех будет преследовать человечество до конца дней. Он преследует меня. И я желаю, чтобы так было». Карски завершил земной путь 11 июля 2000 года, не оставив потомков. Источник Польша   www.pseudology.org