Сборник статей "Para bellum!" Мухин А.И. Совещание Опять двадцать пять Генерал-полковник, герой Советского Союза В.В.Решетников написал воспоминания о Главном маршале авиации А.Е.Голованове "А.Е.Голованов. Лавры и тернии". Сами по себе эти воспоминания служат хорошим предлогом поговорить на тему, какие у нас в Советской Армии были генерал-полковники. Но не о Решетникове сейчас разговор, просто он снова в качестве довода тупости Сталина в военно-воздушных делах оспорил утверждение А.Е.Голованова, что предвоенный командующий ВВС П.В.Рычагов взял "на себя дело и ответственность не по силам". Для этого В.В.Решетников привел цитаты из мемуаров Г.К.Жукова, касающиеся тогдашнего начальника Главного управления ВВС КА П.В.Рычагова, и Совещания высшего командного состава РККА в декабре 1940 г. В.В.Решетников так пишет о П.В.Рычагове: "Профессиональный военный, бывалый боевой летчик, командовавший до этого рядом авиационных частей, а затем и Военно-воздушными силами дальнего Востока. Был он и заместителем командующего ВВС Красной Армии. Куда же больше? О нём и маршал Г.К.Жуков писал в своей известной книге "Воспоминания и размышления" (создававшейся, кстати, примерно в то же время, что и головановская "Дальняя бомбардировочная"), но совершенно в другом ключе. Отмечая наиболее яркие моменты военной игры и оттеняя некоторые штрихи крупнейшего совещания высшего командного состава, собранного Сталиным в декабре 1940 г., Георгий Константинович выделил из ряда других, как наиболее яркое, выступление именно Рычагова: "Доклад на тему "Военно-воздушные силы в наступательной операции и в борьбе за завоевание господства в воздухе" сделал начальник Главного управления ВВС Красной Армии генерал-лейтенант П.В.Рычагов, особенно отличившийся в Испании. Это было очень содержательное выступление. Трагическая гибель этого талантливого и смелого генерала в годы культа Сталина была для нас большой потерей. Вскоре после совещания он был оклеветан и расстрелян". ... "Очень дельно, - пишет в своей книге Г.К.Жуков, - говорил начальник Главного управления ВВС Красной Армии П.В.Рычагов. Он настаивал на необходимости ускоренного развития наших воздушных сил на базе новейших самолетов ...". Разве не был он прав и разве война не подтвердила правоту его слов? Но не это совещание было последним для Рычагова. То, роковое - Главный военный совет, на котором рассматривались причины высокой аварийности в ВВС, состоялось в начале апреля 1941 г. Именно там, во время доклада секретаря ЦК Г.М.Маленкова "по этому вопросу", Рычагов взял да и выпалил с места: Вы заставляете нас летать на гробах, а потом упрекаете в высокой аварийности. Сталин, прохаживавшийся вдоль рядов кресел, на МиГ застыл, изменился в лице и быстрым шагом вплотную подойдя к Рычагову, даже не "отредактировав" фразу, произнес: "Вы не должны были так сказать". И, промолвив её ещё раз, закрыл совещание. Через неделю, 9 апреля 1941 г., постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) Рычагов был снят с должности и обречен на смерть".   Боец и командир Непосредственно перед войной ВВС Красной Армии последовательно возглавляли Дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант Я.В.Смушкевич и герой Советского Союза генерал-лейтенант П.В.Рычагов. Смушкевич уже в 1931 г. был командиром-комиссаром авиабригады, а с 1937 г. - на высших командных должностях в ВВС (включая должность командующего), к моменту проведения Совещания он помощник начальника генштаба по ВВС и генерал-инспектор ВВС - карьерный рост довольно умеренный. У Рычагова быстрее: после войны в Испании он командир авиабригады, с 1938 г. - командующий ВВС группы войск, с 1940 г. - начальник Управления ВВС Красной Армии. Т.е., оба - люди в ВВС далеко не случайные и в авиации, как и утверждает В.В.Решетников, казалось бы, должны разбираться. Думаю, что на их назначение на командные должности в ВВС повлияло то, что они были хорошие воздушные бойцы - оба Герои. Но хороший боец - это далеко не хороший командир, более того, это даже не препятствует откровенному предательству. В ВВС армии предателя Власова, к примеру, было всего 24 летчика, причём некоторые ещё эмигранты первой послереволюционной волны. Но среди них было и 2 героя Советского Союза, надо думать, бывших. Предали запросто, звезды Героев им в этом не помешали. Так что звания Героев Смушкевича и Рычагова не должны смущать - эти звания об их командирской квалификации и честности ничего не говорят. Давайте эту мысль уточним примером, взятым у наших противников. ВВС фашистской Германии командовал Герман Геринг, выдающийся организатор, в том числе и в экономике, и очень умный человек. На заседаниях Нюрнбергского трибунала он своими точными и умными выступлениями, вопросами и комментариями выставлял обвинителей (прокуроров) союзников идиотами до такой степени, что однажды американский обвинитель Джексон от злости грохнул наушниками (по которым он слушал перевод слов Геринга) об пол и сорвал заседание. Запасной судья от Великобритании, присутствовавший на процессе, лорд Биркетт, отметил в своих записях: "Геринг - это человек, который сейчас реально завладел процессом, и, что весьма примечательно, он добился этого, не сказав на публике ни слова до того момента, как встал на место для дачи показаний. ... Никто, похоже, не был готов столкнуться с его обширными способностями и познаниями, с таким пониманием всех деталей захваченных документов и совершенным владением ими. Было очевидно, что он изучал их с большой тщательностью и прекрасно разбирался во всех вопросах, что может иметь для процесса опасные последствия. ... Вежливый, проницательный, находчивый и блистающий острым умом, он быстро уловил ситуацию, и с ростом его уверенности в себе его искусство выступать становилось все более очевидным. Его самообладание также достойно упоминания ... Геринг проявил себя очень способным человеком, постигающим цель каждого вопроса почти сразу же, как только его формулировали и произносили. К тому же он был хорошо "подкован" и имел в этом отношении преимущество над обвинением, так как всегда был полностью в курсе поднимаемого вопроса. Он владел сведениями, которых многие из числа обвинителей и членов трибунала не имели. Поэтому ему вполне удалось отстоять свои позиции, а обвинение фактически не продвинулось со своей задачей ни на дюйм. Драматическое сокрушение Геринга, которое ожидалось и предсказывалось, безусловно, не состоялось". Между прочим на суде Геринг на Гитлера ничего не валил и подчеркивал, что он всегда был верен Гитлеру. Приговор был предрешен задолго до Нюрнбергского процесса, но обратите внимание на разницу в поведении человека, считающего себя невиновным, и всех этих обвиняемых на процессах врагов народа СССР. Смушкевич, к примеру, в своих чистосердечных показаниях безжалостно топил своих товарищей по скамье подсудимых. Но вернемся к карьере Геринга как командира. Он с отличием окончил пехотное училище в 1912 г. и в Первую мировую вступил пехотным лейтенантом, переучившись в 1915 году на летчика-истребителя. Командование быстро заметило в нём задатки именно командира и дало ему в команду эскадрилью № 27. Здесь он отличился как командир так, что его наградили высшим орденом Германии уже за 15 сбитых самолетов, хотя остальным летчикам орден "За заслуги" давали не менее чем за 25 побед.   Но и это не все В Германии лучшим полком истребителей был полк ротмистра Манфреда фон Рихтгофена, который неофициально называли "Воздушный цирк Рихтгофена". Дело в том, что сам Рихтгофен сбил 80 самолетов противника, его брат и другие летчики (Э.Удет, К.Левенхардт) приближались к нему по этому количеству. Но в апреле 1918 г. М.Рихтгофен погиб в бою. В своем завещании он назначил себе преемника, но и тот вскоре разбился. Полк ожидал, что командиром назначат Удета или Левенхардта, но ... командование прислало им на полк лейтенанта Геринга. асы полка Рихтгофена не были в восторге от чужака, но Геринг поставил дело так, что все асы (сам Геринг сбил 22 самолета) вскоре безусловно признали в нём командира. В частности и потому, что в отличие от М.Рихтгофена, Геринг не стремился сбить обязательно сам, а организовывал бои так, что много сбивали остальные летчики. Скажем, врезался в строй английских самолетов, обстреливая их, а летящие сзади его летчики-асы добивали поврежденные самолеты. Это характерное отличие командира от бойца - боец заботится о своей славе, а командир - о славе вверенного ему подразделения или объединения Но германское командование, назначившее лейтенанта Геринга на полк, руководствовалось не этим - оно ведь в бои с Герингом не летало, а знало его по докладам и рапортам штабов. Уверен, что его оценили по другому качеству. Настоящий командир (руководитель) всегда воспринимает любые недостатки своего подразделения как личную вину, личную ответственность. Он никогда не оправдывается, не валит вину на подчиненных или на начальников. Только такому человеку можно доверить людей и дело, поскольку только такой сделает все, чтобы и дело сделать, и людей сохранить. Уверен, что командование отметило Геринга именно за такую черту. И именно эта, деловая часть его характера, предопределила его карьеру в Рейхе. А негодный командир вместо того, чтобы искать пути, как сделать дело, будет вечно искать виноватых - тех, на кого он свалит свои недоработки, свои лень и тупость.   Рычагов и Решетников Давайте теперь, с позиции вышесказанного, оценим описанную В.В.Решетниковым сценку на заседании Главного военного совета СССР. У любой аварийности всего две причины: слабая квалификация (обученность) персонала и низкое качество техники. Поэтому давайте зададим себе ряд вопросов. Кто заказывал самолеты у авиаконструкторов? Политбюро? Нет! Без начальника Управления ВВС оно этого никогда не делало, заказывал "гробы" начальник Управления ВВС - Рычагов. Кто принимал самолеты на вооружение? Политбюро? Нет, без Рычагова Политбюро этого никогда не делало, решающее слово было за Рычаговым. Кто принимал некачественную технику с авиазаводов? Политбюро? Нет, люди, назначенные Рычаговым. Кто организовывал техническое обслуживание и контроль его качества в авиаполках? Политбюро? Нет, люди, назначенные Рычаговым. Кто разрабатывал планы обучения летчиков и контролировал их исполнение? Политбюро? Нет - Рычагов. Кто утверждал планы полетов? Политбюро? Нет - Рычагов. Кто летал на самолетах? Начальник управления ВВС Рычагов? Нет - рядовые летчики. Если у нас были не самолеты, а "гробы", то кто персонально их заказал у промышленности и кто персонально заставлял на них летать? Рычагов и генерал-полковник Решетников хором утверждают - Политбюро!!! Получать у Политбюро должностные оклады, кабинеты, персональные машины и самолеты, шикарные квартиры и дачи - Рычагов и генерал-полковник Решетников на все на это полностью согласны! А как отвечать за свою лень и тупость, то тут у них виновато Политбюро. Смотрите, как Рычагов примазался к жертвам катастроф от своего разгильдяйства: "Вы нас заставляете ...". Т.е., и нелетающего Рычагова, несчастного, Политбюро тоже, оказывается, заставляет летать "на гробах ...". Реакция Сталина абсолютно понятна, он ведь полагал, что назначил командовать ВВС кого-то типа Геринга, была потрачена уйма времени на вхождение Рычагова в должность, а на поверку оказалось, что он не командующий, а все то же ... И спасибо партии родной, что после 1945 г. не было большой войны. А то бы генерал-полковники решетниковы нам бы накомандовали.   Совещание Теперь давайте рассмотрим доклад Рычагова на Совещании, доклад, который так умилил Г.К.Жукова. Но сначала собственно о Совещании, поскольку оно со всех сторон уникально. В 1938-1940 гг. СССР участвовал в целом ряде военных конфликтов - у озера Хасан, на Халхин-Голе, в походе за освобождение западных Украины и Белоруссии, в Финской войне. (Кстати, когда исследовательский центр Пентагона заложил в компьютер данные по советско-финской войне зимы 1939-1940 гг., то компьютер сообщил, что СССР линии Маннергейма не взял и войну проиграл, т.е. по западным критериям условия были таковы, что выиграть войну с финнами было невозможно. Но СССР её все же выиграл). Однако вскрылись огромные недоработки в теории ведения войны и, соответственно, в структуре армии, её уставах и наставлениях, в командовании, в организации, в оружии и боевой подготовке. Ворошилов вину на Политбюро не перекладывал и был снят с должности. Наркомом обороны с мая 1940 г. стал, командовавший фронтом в Финской войне, маршал С.К.Тимошенко. Новый нарком стал энергично готовить РККА к войне. В плане этой подготовки встал вопрос - насколько советские генералы представляют себе методы (способы), которыми они должны одерживать Победы в будущей войне. И он дал команду 28 генералам подготовить свои соображения о методах ведения различных военных операций. Из подготовленных работ для доклада на Совещании было отобрано 5, и начальник генштаба К.А.Мерецков начал Совещание докладом о боевой подготовке РККА. Соображения о методах проведения фронтовой наступательной операции доложил командующий Киевским особым военным округом - генерал армии Г.К.Жуков; о завоевании господства в воздухе во время этой операции - начальник Главного управления ВВС РККА генерал-лейтенант П.В.Рычагов; об оборонительной операции - командующий войсками Московского военного округа генерал армии И.В.Тюленев; о прорыве механизированных соединений - командующий войсками Западного особого военного округа генерал-полковник танковых войск Д.Г.Павлов и о бое стрелковой дивизии в наступлении и обороне - генерал-инспектор пехоты генерал-лейтенант А.К.Смирнов. По каждому докладу были выступления участников Совещания, которые подытожил докладчик. Общий итог подвел маршал С.К.Тимошенко. В Совещании 21-31 декабря 1940 г., должно было участвовать 4 маршала (К.Е.Ворошилов отсутствовал), 254 генерала и 15 полковников (на должностях командиров дивизий). По докладам было сделано 74 выступления, правда некоторые участники выступали по несколько раз. В отличие от съездов КПСС, где секретари обкомов в своих речах били поклоны очередному генсеку, Сталин был упомянут менее 10 раз, причём, в основном, в связи со ссылками на распорядительные документы ВКП(б) по военным вопросам, т.е. Совещание было довольно деловым, хотя были и выступления типа "раз я уже здесь, то надо залезть на трибуну, чтобы начальство меня не забывало". По отдельному выступлению, конечно, трудно сделать оценки, но когда их много, то вырисовывается некий образ военной мысли, с которой советский генералитет собрался противопоставить врагу миллионы советских солдат и командиров.   Доклад Рычагова Доклад П.В.Рычагова "Военно-воздушные силы в наступательной операции и в борьбе за господство в воздухе" действительно резко выделялся на Совещании. От чтения доклада остается впечатление, что его написал профессор и, вдобавок, штатский. Тон доклада исключительно поучающий, причём, неизвестно кого. Через весь доклад проходят безадресные "надо ..., необходимо ..., надо ..., необходимо", без малейших указаний, как это "надо" достичь и кто отвечает за это "надо". Вместо показа методов, которыми ВВС достигнут Победы, даны благие пожелания и напутствия, которые, якобы, приведут к Победе. Военные в принципе не представляют себе никакой план или метод, чтобы при этом не акцентировать внимание на управлении - на том, кто командует и кто отвечает. Г.К.Жуков в своем докладе, к примеру, конкретизировал работу штабов до таких мелочей: "... на штабе армии (идущей в прорыв - Ю.М). лежит обязанность изучать опыт боев, учитывать все новое и принимать все меры к их реализации". Д.Г.Павлов в своем докладе даже отвел целую главу - "Места штабов". Дело в том, что план или метод - это перечень и последовательность операций. Сам командир этих операций не проводит - их проводят его подчиненные. Поэтому для военного человека план или метод - это рассказ о том, каким подчиненным он поручил отдельные операции плана и в какой последовательности. А генерал авиации П.В.Рычагов в своем докладе на эти военные "глупости" чихнул. Сообщив, что по его расчётам наступательную операцию будут поддерживать 4 000 самолетов, базирующихся на 160 основных и 80 запасных аэродромах, поставив этим самолетам десятки самых различных задач ("надо"), он не сообщил, кто конкретно всей этой армадой командует, в каких вопросах и кто за что отвечает. У него, как у настоящего генерала, тоже есть глава "7. Управление авиацией во фронтовой наступательной операции", но в ней рассматривается не кто за что отвечает, а менторским тоном участники Совещания поучаются, в чем заключается управление вообще. Вместо того, чтобы показать методы, которыми он, Рычагов, во фронтовой операции обеспечит Победу, П.В.Рычагов как бы сообщил участникам Совещания, что он передает командующему ВВС наступающего фронта 4 000 самолетов вместе со своим напутствием, а этот командующий потом эти методы всем покажет. Единственный раз, когда он пытается сам показать свои управленческие методы решения конкретной задачи, они бросаются в глаза своей несуразностью. Процитирую: "3. Прикрытие войск и тыла В современной операции охрана войск и тыла от воздушного нападения противника является одной из сложнейших и ответственнейших задач. Общая система ПВО армии, фронта и глубокого тыла страны должна быть построена так, чтобы ни один из самолетов противника, прорвавшийся во фронтовой тыл, не могла безнаказанно выполнить своей задачи. При полете к цели и возвращении на свою территорию противник должен быть, кроме воздействия на него зенитной артиллерии, несколько раз атакован истребителями на разных участках его полета. (Истребителями каких частей? - Ю.М.) Решение этих задач требует прямой надежной связи истребительных аэродромов с командными пунктами и постами ВНОС. (От кого требует? - Ю.М.) Обеспечение своих войск от нападения воздушного противника должно производиться во все этапы наступательной операции. Прикрытие войск и территории фронта должно быть построено таким образом, чтобы обеспечить перехват авиации противника на любом направлении и достигнуть нарастания сопротивления по мере проникновения авиации противника в глубину. (Кем "должно"? - Ю.М.) За организацию противовоздушной обороны в районе армии отвечает командующий ВВС армии, который должен быть обеспечен прямыми проводами со всеми истребительными штабами и системой ВНОС своей армии. Командующий ВВС фронта следит за организацией ПВО армии. Организует истребительную оборону фронтового тыла, увязывая это с расстановкой зенитной артиллерии и организацией системы постов ВНОС. Истребительная авиация фронта, прикрывающая сосредоточение своих войск, действует в основном способами дежурства на аэродромах и засад на земле. На наиболее угрожаемых направлениях может быть организовано патрулирование в воздухе. Однако способ патрулирования в воздухе, несмотря на большой расход сил и средств, придется изредка применять, а особенно в прикрытии станций выгрузки войск и при переправах. В некоторых случаях придется прикрывать особо важные мосты, железнодорожные узлы, а иногда и районы скопления войск. При организации патрулирования в воздухе необходимо иметь резерв истребительной авиации на земле для того, чтобы при завязке крупного воздушного боя решить его участь в нашу пользу". Давайте представим себе конкретный пример и попробуем его решить методами Рычагова. Предположим, что пост Воздушного наблюдения обнаружения и связи (ВНОС) увидел, что со стороны противника к расположению наших войск приближается большая группа вражеских бомбардировщиков. Пост ВНОС докладывает об этом "истребительным аэродромам" (каким из сотни?) и "командным пунктам". Командным пунктам кого?   Ведь если бомбардировщики летят бомбить "район армии", то звонить по "прямому проводу" в "истребительные штабы" (которые упоминаются первый и последний раз без объяснения откуда они взялись и что это такое) должен командующий ВВС армии. А если они летят бомбить тылы фронта, то звонить в "истребительные штабы" должен командующий ВВС фронта. Но как узнать, кому из двоих командующих поднимать в воздух свои истребители до момента, пока враг не начнёт бомбить? Лучший способ дезорганизовать управление - назначить на одну задачу двух ответственных. Вот этот детский лепет, произнесенный авторитетным тоном, показал присутствовавшим, что командование ВВС РККА не представляет себе, как управлять авиацией в по-настоящему большой операции при сильном противодействии противника. И, к сожалению, критика доклада П.В.Рычагова пошла по этому направлению - выступающие пытались помочь Рычагову организовать управление авиацией, в большинстве своем не догадываясь, что они берутся за решение нерешаемой задачи.   Радиосвязь Поскольку немцы с самого начала имели методы авиационного обеспечения своих фронтовых операций, то давайте, по тем скудным данным, что есть по этому вопросу, посмотрим, как они это делали. У немцев военно-воздушные силы подчинялись Герингу, а Геринг непосредственно Верховному главнокомандующему - Гитлеру. ВВС Германии - были никак не связаны с сухопутными войсками, это был совершенно отдельный род войск. В отличие от РККА, у немцев не было никаких командующих ВВС при общевойсковых армиях и фронтах, никакие сухопутные фельдмаршалы ничего не могли приказать никому в германских ВВС (Люфтваффе). Однако думаю, что Гитлер ставил Герингу задачи такие же, как и сухопутным войскам. Т.е., он не требовал от него "всемерно поддержать войска фон Лееба", а требовал взять Ленинград. Но взять город могут только сухопутные войска, причём только в случае, если они будут продвигаться вперед, не неся больших потерь. При такой постановке задачи, Герингу ничего не оставалось, как, во-первых, окружить сухопутные войска защитой истребителей Люфтваффе и, во-вторых, разбомбить бомбардировщиками все на их пути. Ведь обратите внимание - ни в одной стране мира в состав Военно-воздушных сил не была включена зенитная артиллерия. Зенитная артиллерия - сугубо наземный вид войск. А у немцев зенитная артиллерия была в составе Люфтваффе. Почему? Потому, что Гитлер и Геринг понимали, что предлагаемое Рычаговым патрулирование истребителей, в применении к охраняемым Люфтваффе объектам, очень дорого - у истребителя моторесурс двигателя всего около 100 часов. Это, во-первых. Во-вторых, если зенитные орудия и истребители у разного командования, а объект разрушен, то тогда неизвестно какой командир виноват. А когда они в одних руках, то и ответственный за сохранность объекта один. А как он его защитит - зенитками или авиацией - это его вопрос. Поэтому зенитки Геринга так легко участвовали в наземных боях - уничтожали танки, ДОТы. Какая разница как эти цели будут уничтожены - бомбой пикирующего бомбардировщика или пушечным снарядом? Снарядом дешевле, так что - пусть зенитки стреляют по танкам! Это общая идея Военно-воздушных сил Германии. Теперь о её воплощении. Противник Люфтваффе - вражеские самолеты - очень быстрый, команды на его уничтожение надо давать очень быстро, а основные средства борьбы с противником - свои самолеты - находятся в небе, столбы с телеграфными проводами к ним не проложишь. А без команды не нацелишь их на уничтожение противника. Геринг и Гитлер с самого начала поняли, что ВВС без радиосвязи ничего не стоят, поскольку самолетам в воздухе нельзя передать команду, а значит они не управляются в принципе. А неуправляемые войска - это не войска. Поэтому Гитлер и Геринг обеспечили всю свою авиацию надежной современной радиосвязью, причём, по максимуму. Я уже писал, что у немцев на одного человека летного состава (летчика, штурмана, стрелка) приходилось 15 связистов на земле уже к началу войны с нами. А в докладе П.В.Рычагова про связь собственно ВВС РККА вообще ничего не говорится. У авиации много задач, но давайте, применительно к немцам, рассмотрим только две из доклада П.В.Рычагова - завоевание господства в воздухе и взаимодействие с войсками.   Господство в воздухе Господство в воздухе достигается уничтожением самолетов противника на земле и в воздухе, и въедливый С.М.Буденный, во время обсуждения доклада Рычагова, задал вопрос участнику боев на Халхин-Голе, дважды Герою Советского Союза, генерал-лейтенанту Г.П.Кравченко: - Вы сказали о потерях (японцев) на аэродромах, а вот какое соотношение в потерях на аэродромах и в воздухе? - Я считаю, что соотношение между потерями на аэродромах будет такое: в частности на Халхин-Голе у меня было так - 1/8 часть я уничтожил на земле и 7/8 в воздухе. Но в докладе Рычагова говорится только об уничтожении самолетов противника на земле, и ничего не говорится даже в профессорском стиле, как организовать их уничтожение в воздухе. Повторюсь, не говорится потому, что организовать это было невозможно. На Халхин-Голе, где японцы не могли появиться нигде кроме как над сосредоточенными на небольшой площади нашими и японскими войсками, хватало телефонной связи. Бои велись вдоль 75-км участка границы, в центре которого японцы вторглись до 20 км. Численность советско-монгольских войск, возможно заниженная, не превышала 60 тыс. человек. А Рычагову предложили разработать методы уничтожения противника в воздухе, когда речь шла уже о фронте в несколько сот километров и численность войск около 2 млн. ... Давайте вернемся к немцам. Связисты Люфтваффе ехали в гуще немецкой сухопутной армии на специально оборудованных бронетранспортерах с мощными радиостанциями. Но вместе с ними были не просто наблюдатели ВНОС, а наводчики самолетов на цель. Когда они видели самолеты противника, то по радио сообщали об этом своему командованию Люфтваффе, которое по радио направляло в район цели те истребители, что уже были в воздухе и поднимало с аэродромов дополнительные. А наводчики с земли связывались с самолетами в воздухе наводили их на противника, указывая численность, курс, высоту, давая этим немецким истребителям возможность атаковать с наиболее выгодного направления, например, со стороны солнца. Т.е., небо над немецкими войсками не только находилось под контролем с земли, но можно было управлять и всеми немецкими самолетами, находившимися в воздухе. А теперь представьте себя на месте Рычагова и попробуйте этот немецкий метод применить к ВВС РККА. Пост ВНОС обнаружил противника. Ему нужно дозвониться до штаба ВВС в сухопутной армии и, допустим, в штаб ВВС фронта. Там должны оценить обстановку и решить с какого аэродрома поднимать истребители. Затем дозвониться до аэродрома и передать приказ. Дежурный должен добежать до самолетов, собрать летчиков и по карте объяснить где цель. Нужно сесть в самолеты, запустить двигатели, взлететь и набрать высоту. Сколько на это уйдет времени от момента обнаружения самолетов противника? Вряд ли менее 20 минут. Но самый тихоходный немецкий бомбардировщик за 20 минут улетит от той точки, где его видели, минимум на 100 км. А если этот самолет сменит курс (а они так и делали), то наши истребители будут лететь в одну сторону, а он бомбить в другой. Там его тоже увидят посты ВНОС, но что толку - ведь наши истребители уже в воздухе и радиостанций у них нет! Более того, быстро уничтожить какую-либо цель, когда свои самолеты на аэродроме, невозможно и это выяснилось в ходе обсуждения доклада Рычагова, о чём ниже. Для этого самолеты должны быть в воздухе, а на советских самолетах не было радиостанций, им в воздухе дать задание было невозможно. Вот почему в докладе Рычагова нет ничего кроме общих слов - невозможно найти методы достижения господства в воздухе сбитием вражеских самолетов, при любом количестве своих истребителей, если у тебя на своих истребителях нет радиостанций и если ты не развернул на земле сеть радиоборудованных станций наведения своих истребителей на вражеские. А у ВВС РККА этого ничего не было, все это создавалось уже в ходе войны и полностью догнать немцев в этом вопросе мы так и не успели. А теперь по поводу завоевания господства в воздухе, которое "может быть стратегическое и оперативное. Стратегическое господство достигается операциями по уничтожению действующей авиации противника, разрушением авиапромышленности, уничтожением запасов материальной части и горючего" - учил П.В.Рычагов.   Саратов и Хельсинки Объекты, которые требуется уничтожить для завоевания стратегического господства в воздухе, скажем заводы нефтепереработки, авиа- и подшипниковые заводы, находятся, как правило, далеко от линии фронта и уничтожать их надо тяжелыми бомбардировщиками. Днем к ним лететь опасно - путь далек и на этом пути бомбардировщики могут быть легко перехвачены и уничтожены. Лететь нужно ночью, но ночью не только плохо видно бомбардировщики, но и сами бомбардировщики ничего не видят. Следовательно нужны специальные средства навигации, при помощи которых бомбардировщики и ночью, и в непогоду смогут найти цель, сбросить на неё бомбу, а затем найти свой аэродром. К моменту начала войны такие средства были - эти системы радионавигации. На самолете был специальный радиоприемник, который мог очень точно определить направление (пеленг) на специальные радиостанции (маяки), сеть которых строится на территории, с которой летают бомбардировщики. Такими радионавигационными приборами были оборудованы все самолеты развитых зарубежных стран - и истребители, и бомбардировщики. У нас же, из-за преступного пренебрежения к радиосвязи в РККА, и это направление было в зачаточном состоянии. Англичане уже устанавливали на самолеты радиолокаторы, а у нас штурманы, как Колумб, полагались на магнитный компас и ориентировались по звездам. И летчики над ними посмеивались, дескать, наши авиаштурманы ведут свою родословную от легендарного матроса Железняка - тот тоже "шел на Одессу, а вышел к Херсону". И в этом направлении радиосвязи мы бросились догонять немцев только с началом войны, и здесь не слишком преуспели. Два примера. В июне 1943 г. немцы нанесли своей бомбардировочной авиацией единственный массированный удар по советским авиазаводам. Авиазавод в Саратове точным ударом они сравняли с землей до такой степени, что первым решением было не восстанавливать его, а распределить работающих на нём людей по другим заводам. (Потом все же восстановили в три месяца, умели работать в войну). В Великой Отечественной мы победили кровью пехоты, никто не нес столько потерь, как она. К концу 1943 г. Верховный решил эту кровь немного сберечь и дал команду советской дальнебомбардировочной авиации разбомбить Хельсинки, чтобы принудить финнов к перемирию и не тратить пехоту на наступление вглубь Финляндии. С 7 по 26 февраля 1944 г. наша авиация дальнего действия (правда, ночью и в плохую погоду) нанесла 4 массированных (до 1 000 самолетов в каждом) налета на столицу Финляндии. Подсчитав сколько тысяч тонн бомб они сбросили на Хельсинки, штаб авиации дальнего действия доложил Сталину, что сровнял Хельсинки с землей. Но финны не сдавались. Пришлось ими заняться все той же пехоте. Наши войска начали наступление, снова взяли линию Маннергейма, и финны наконец, как и в 1940 г., запросили перемирия. Когда советская делегация приехала в Хельсинки по поводу этого перемирия, то выяснилось почему финны не сдавались. Делегация не увидела в Хельсинки никаких следов бомбежки. Генерал-полковник Решетников, который участвовал в этих налетах, клятвенно заверяет, что по Хельсинки они попали, да вот только бомбить им приказали промышленные объекты, а "что касается бомб "гулящих", в немалом количестве залетавших в городские кварталы, то большого разрушительного вреда крупным и прочим строениям эти штатные стокилограммовые фугаски, составлявшие основной боекомплект, принести не могли". Что-то генерал-полковник сильно недооценивает 100-кг фугаску и, видимо, не ожидает вопроса - зачем же вы ими бомбили промышленные объекты? Ведь промышленные здания имеют, как правило, стальной каркас и в несколько раз прочнее жилых строений. Учитывая, что советская авиация дальнего действия с четырех раз не попала по Хельсинки, следующую цель - военные объекты Кенигсберга - её заставили бомбить днем. Ну днем все видно, тут наши штурманы запросто. И "залетавшие в немалых количествах в городские кварталы ... штатные стокилограммовые фугаски" произвели в Кенигсберге такие разрушения, что и много лет спустя на месте целых районов лежали сплошные руины. Радионавигация (а не пустая и "глубокомысленная" болтовня о том, что надо разрушать вражескую промышленность) - вот о чём должна была болеть голова у Рычагова, при докладе методов того, как он собирался достичь господства в воздухе. Ещё пара слов о пользе авиации   В тех мемуарах немецких генералов, которые я читал, остро чувствуется соперничество сухопутных войск Германии и её военно-воздушных сил под руководством Геринга. генералы о Люфтваффе стараются ничего не писать. По численности войска Люфтваффе составляли примерно треть от сухопутных войск - ведь это не только летчики и аэродромный персонал, но и огромное количество зенитных артиллерийских частей и соединений. Эти артиллеристы уничтожали наши танки, взламывали нашу оборону. А немецкие сухопутные генералы пишут мемуары так, как будто Люфтваффе вообще не было. Скажем Манштейн в своих мемуарах, к примеру, упомянул 8-й корпус Рихтгофена, упомянул даже то, что зенитные полки этого корпуса расстреливали ДОТы под Севастополем, а вот о том, что летчики Рихтгофена сыграли определяющую роль в разгроме нашего Крымского фронта весной 1942 г., умолчал. А ведь они не только нанесли нашим войскам огромные потери, разбомбив, в частности, штаб Крымского фронта и этим дезорганизовав его, но и отогнали от Севастополя и Крыма Черноморский флот. Люфтваффе Геринга на Восточном фронте самостоятельно решали огромные дела. В начале осени 1941 г. танковая группа Гудериана прорвалась к нам в тыл и, пройдя вдоль линии Юго-Западного фронта, окружила его войска, нанеся нам огромные потери. Но, судя по некоторым данным, Сталин и Ставка просчитали этот прорыв и создали Брянский фронт во главе с Еременко с целью (во взаимодействии с Юго-Западным фронтом) фланговыми ударами отрезать войска Гудериана, окружить и уничтожить. И Еременко пообещал Сталину разбить подлеца Гудериана. Но не получилось.   Почему? Немцы видели Брянский фронт, поняли, зачем он создан, и даже начали отвод нескольких дивизий за Десну. Но выдвинуться и ударить по клину Гудериана Брянскому фронту не дало Люфтваффе. Как пишет в своих дневниках Гальдер, именно немецкая авиация разбомбила все станции разгрузки и колонны Брянского фронта на марше и этим решила исход трагического для нас сражения.   Или вот вспоминает генерал А.В.Горбатов уже о событиях 1943 г.: "Тогда командование фронта изменило свое первоначальное решение о вводе 1-го танкового корпуса в полосе 63-й армии и, как мы предвидели, ввело его в прорыв в полосе нашей армии. 14 июля корпус переправился через реку у деревни Измайлово и сосредоточился в районе Евтехово. Но здесь он задержался дольше, чем было нужно, и из-за этого подвергся ожесточенной бомбардировке с воздуха, понес большие потери. ... 1-й танковый корпус, 4 дня приводивший себя в порядок, был вновь введен в прорыв, снова подвергся авиационной бомбардировке и отошел на восточный берег реки. Лишь 19 июля его отдельные танки опередили 186-ю стрелковую дивизию и овладели селом Олешня. Вот и весь успех, которого добился корпус ... После этого он был выведен в резерв фронта". Обычно все смеются, что у Геринга было очень много орденов. А ведь судя по всему - заслуженно. Поскольку, к примеру, во всех мемуарах Манштейна, да и других немецких генералов, нет и намека на то, что советская авиация хоть в чем-то им кардинально помешала. Скажем, Манштейн непрерывно вспоминает, что все южное крыло советско-германского фронта (и Сталинградский, и Кавказский фронты) снабжалось единственной железнодорожной артерией, проходившей по единственной переправе через Днепр - по мосту в Днепропетровске. Мне непонятно: ведь у нас была дальнебомбардировочная авиация - почему же она его не уничтожила, либо регулярно не разрушала?   Цветной дым Следующий важный пункт доклада П.В.Рычагова - "Взаимодействие с наземными войсками". Сразу скажем, что само понятие "взаимодействие" предусматривает непрерывный контакт взаимодействующих. Если связи между ними нет, говорят, в лучшем случае, об одновременности. Как мог Рычагов и его штаб разработать методы взаимодействия с наземными войсками, если одни на земле, а другие в небе и радиостанций ни у тех, ни у других нет, или практически нет? Поэтому весь метод "взаимодействия", по П.В.Рычагову - это когда наземные войска сами по себе воюют на земле, а ВВС одновременно бомбят того противника, которого найдут. У немцев с их развитой радиосвязью взаимодействие действительно было. Станции авианаведения Люфтваффе постоянно находились с теми наземными войсками, которые вели бой. И как только возникала потребность в авиации, то эти станции, по требованию ведущего бой командира сухопутных войск, немедленно вызывали пикировщиков, которые часто ожидали этого вызова уже в воздухе, и те, уже через несколько минут, бомбили не кого найдут, а того, кого укажет ведущий бой командир. Вот это - взаимодействие! Ещё вопрос. Если пулеметы, пушки, батареи противника обнаружены и видимы, то свои артиллеристы могут считанными снарядами к ним пристреляться и одним снарядом уничтожить. Но ведь противник не дурак, он так маскирует свои средства боя, что с земли их очень трудно обнаружить, можно только предположить район, из которого ведется огонь. Тогда артиллеристы обязаны снарядами перепахать весь этот район. Это и время, и огромный расход снарядов. Генерал армии Д.Г.Павлов, доказывая экономичность танка, привел справочные данные по расходу снарядов к полевой артиллерии в РККА при стрельбе без корректировки огня. Для подавления одного пулеметного гнезда требуется 76-мм снарядов - 120 шт. Или 80 снарядов 122-мм гаубицы. Для подавления гаубицами противотанковой пушки таких снарядов требуется 90 шт. Для подавления батареи (4 орудия) требуется до 700 шт. снарядов калибра 152-мм. По весу, кстати, это в 6 раз больше, чем весят 4 немецкие 105-мм гаубицы. А вот если огонь по такой батарее корректируется, то, не то, что для подавления батареи (когда она прекращает огонь), а для её полного уничтожения двух десятков 152-мм снарядов с избытком хватит. Но в бою эти батареи всегда размещались на закрытых позициях (в низинах, за лесом и т.д.), т.е. с земли их никогда не было видно. А вот с воздуха их не укроешь и корректировать по ним огонь с воздуха, как говорится, сам Бог дал. Но это Бог дал немцам, так как у них радиосвязь была и в воздухе и на земле. А у нас? И П.В.Рычагов в "задачи авиации при поддержке войск" задачу корректировать огонь артиллерии вообще не ставит. Зачем? Ведь СССР богатый, он в родную армию родным генералам поставит много самолетов, пушек, снарядов и пушечного мяса. Это такие у нас были до войны командующие ВВС, сколько их не меняли. Кстати, один раз про реальное взаимодействие авиации и наземных войск П.В.Рычагов все же сказал свое очередное "надо": "... научить пехоту, танковые части и конницу обозначать свои расположения полотнищами, цветными дымами и другими средствами ... чтобы облегчить работу авиации и избежать бесполезных потерь". (По Рычагову, потери бывают и полезные). В связи с этими дымами я вспомнил эпизод, рассказанный Рокоссовским о его приключении вместе с Жуковым летом 1942 г.: "Наблюдая за боем, мы все находились вне окопов. И вот, увидев что к нам с тыла подлетает десятка наших штурмовиков, я предложил спрыгнуть всем в окоп. И только мы успели это сделать, как увидели летящие на наши головы реактивные снаряды, выпущенные штурмовиками. Весь этот груз усыпал окоп спереди и сзади. Раздалась оглушительная серия взрывов, посыпались комья земли и грязи. Просвистели осколки, которые даже после разрывов падали сверху. К счастью для нас, этим все и обошлось. Но больше других "пострадал" командующий ВВС, которому сильно досталось от Жукова". Спрашивается, при чем здесь командующий ВВС, если предвоенный начальник генштаба Г.К.Жуков палец о палец не ударил, чтобы обеспечить войска и ВВС радиосвязью? Чтобы наши штурмовики не летали беспомощно над полем боя, тщетно пытаясь найти хоть кого-то, по кому можно было бы выпустить боекомплект, чтобы не везти его на аэродром. Небось Жуков забыл, как Рычагов его учил "цветными дымами" себя обозначать? "Бесполезной" потерей решил стать? Единственное умное слово в своем часовом докладе сказал П.В.Рычагов, а Жуков и этого не запомнил. Спасибо - Рокоссовский на Совещании не спал ... Набор пустых слов Наверное доклады к Совещанию всем докладчикам готовили штабы (маршал Баграмян, к примеру, сообщает, что Жукову доклад готовил он, когда служил у Жукова в Киевском ОВО в оперативном отделе штаба). То есть, доклад П.В.Рычагова - это вряд ли отсебятина самого Рычагова, тем более, что в нём все разложено с канцелярской пунктуальностью - разбито на главки, разделы и пунктики - в отличие, скажем, от доклада Жукова, где все идет сплошным текстом. Неужели никто из готовящих доклад не понимал, что без радиосвязи командовать ВВС невозможно, а значит невозможно планировать никакие операции? Тем не менее, доклад бодрый, а вместо плана боевых действий заполнен в принципе правильными вещами, но такими банальными (общеизвестными), что провозглашение их на подобном Совещании иначе, чем глупостью, назвать нельзя. Вот, скажем, Рычагов учит: "5. Воздушная разведка. Воздушная разведка - важнейшее условие обеспечения успеха действий наземных войск и авиации. Без разведки успешное осуществление современной операции немыслимо. Она ведется всеми без исключения видами авиации как специально разведывательной, так и боевой. Воздушная разведка дает результаты только тогда, когда она ведется непрерывно, целеустремленно, организованно, при четкой и конкретной постановке задач ..." Чем Жуков восхитился - этим? А что, в полковой школе он не слышал эти общие требования к разведке от своего фельдфебеля, когда тот делал из него младшего унтер-офицера? И наконец Рычагов итожит: "Заканчивая свой доклад, в итоге должен отметить: 1) современную наступательную операцию без мощной авиации проводить невозможно; 2) основное условие, обеспечивающее успех современной наступательной операции, это завоевание господства в воздухе; 3) такое же значение имеет и непрерывная поддержка наземных войск, способствующая быстрому разгрому врага; 4) надо добиться четкого взаимодействия авиации с наземными войсками в бою и операции, отработать вопросы управления авиацией и организации её тыла; 5) отработать вопросы подготовки аэродромной сети и вопросы снабжения при быстром продвижении армии вперед; 6) восстановление убыли самолетов в операции является одним из важных условий сохранения наступательной возможности фронта и должно быть решено широким применением полевого ремонта; 7) учитывая огромный расход боеприпасов и горючего авиацией фронта, командующий фронтом и командующий ВВС должны непрерывно заботиться о пополнении и накоплении запасов". Кому "добиться"? Кому "отработать"? Кому "решить"? Пустые слова ... Как на основе этих выводов представить себе метод завоевания господства в воздухе? И ни слова о радиосвязи, ни слова о том трагическом положении, в котором накануне войны находятся вверенные ему Военно-воздушные силы РККА. Строго говоря, слово "радио" в его докладе все же звучало. Целых два раза. Один раз, когда вначале он описывал состояние военной авиации во всем мире, то сообщил, что "уже сейчас авиация многих стран имеет хорошее радионавигационное оборудование, позволяющее производить полеты в любых условиях (ночью, в непогоду и туман)", но какое это имеет отношение к ВВС РККА не сообщил. Второй раз он учил сухопутные войска: "В подготовительный этап с целью маскировки предстоящего прорыва использование радиосвязи должно быть сведено к минимуму и центр тяжести перенесен на проволочную связь и самолеты". О радиосвязи в ВВС это все. Кем был П.В.Рычагов? дурак или ... А какая разница теперь? Он, с командующими ВВС до него, подготовил трагедию ВВС РККА 1941 г. Наверное генерал-полковник Решетников со мною не согласится и сделает предположения, что может Рычагов к Сталину ходил, да дурак Сталин его не понял или, дескать, Сталин любого за умное слово сразу же расстреливал, поэтому Рычагов Сталину про радиосвязь и говорить боялся. Давайте рассмотрим и эту версию.   Сталин и радиосвязь Наш постоянный автор К.В.Колонтаев написал: Уважаемый Юрий Игнатьевич! В связи с циклом ваших статей о танках, авиации и радиосвязи как важнейшем средстве управления и взаимодействия между ними, хочу привести выдержку из статьи А.А.Туржанского "Во главе Советской авиации" в сборнике "Реввоенсовет нас в бой зовет" - М., Воениздат, 1967, с.186-187. "В 1931 г. меня назначили командиром авиабригады Научно-испытательного института ВВС. В середине июня 1931 главком ВВС П.И.Баранов сообщил мне, что в ближайшие дни Центральный аэродром посетят члены Политбюро во главе со Сталиным и будут знакомиться с авиационной техникой. Самолеты я выставил на юго-восточной окраине аэродрома: истребители И-4, И-5, французский "Потез", чешский "Авиа", далее разведчики, легкие бомбардировщики Р-5, тяжелый бомбардировщик ТБ-1. Около полудня на аэродром въехала вереница автомашин. Гости пешком двинулись к самолетам. Ворошилов приказал сопровождать всех и давать необходимые пояснения. Я предложил осмотреть сначала самолет И-5. Сталин по стремянке поднялся в кабину, выслушал мои пояснения и вдруг спросил: - А где здесь радио? - На истребителях его ещё нет. - Как же вы управляете воздушным боем? - Эволюциями самолета. - Это никуда не годится! На выручку поспешил инженер по радиооборудованию. Он доложил, что опытный экземпляр рации имеется, но проходит пока лабораторные испытания. Сталин сердито взглянул на Орджоникидзе и Баранова, потом повернулся КО мне. - Показывайте дальше! Следующим был французский самолет "Потез". - А у французов есть радио? - поинтересовался Сталин. Мой ответ был отрицательным. - Вот как! - удивился он. - Но нам все равно нужно иметь радио на истребителях. И раньше их. Затем мы подошли к самолету Р-5. Сталин опять спросил: - Здесь тоже нет радио? Я отвечал, что на этом самолете имеется рация. Если угодно, то можно поднять самолет в воздух, и тогда гости могут с земли вести разговор с экипажем. Настроение Сталина несколько поднялось. Он вроде бы даже пошутил: - А вы не обманываете? Покажите мне радиостанцию ...". Заметьте о каком годе идет речь - 1931!   И главное, сколько же брехни должен был выслушать Сталин от руководителей ВВС РККА, чтобы не верить и в случае, когда обмануть невозможно, и лично щупать радиостанцию - не обманывают ли снова? Так что любые предложения по совершенствованию радиосвязи в ВВС РККА Сталин бы понял с полуслова и принял бы немедленные меры - последние штаны бы снял, но закупил бы радиостанции. И то, что он этого не делал, объясняется только тем, что руководство ВВС непрерывно "вешало ему лапшу на уши", что у нас в РККА с радиосвязью все отлично! Теперь по поводу того, что Сталин за умное слово мог расстрелять. В нашей истории той войны есть маршал, карьера которого затмила карьеру фельдмаршала Роммеля и вполне годится для книги рекордов Гиннеса. Это Главный маршал авиации А.Е.Голованов. В начале 1941 г. он был летчиком гражданского воздушного флота, т.е. не имел никакого воинского звания. А в августе 1942 г. он стал маршалом авиации. Если считать от рядового, то за один год - 16 воинских званий! У нас об уме человека обычно судят по количеству образования, особенно если оно ещё и с каким-либо отличием. Это не совсем правильно, тем не менее, и по этому формальному показателю у Голованова все в порядке. До войны и в ходе войны он никакого военного образования получить, естественно, не мог, не успевал. Был практиком. Но после войны он, Главный маршал авиации, заканчивает Академию Генерального штаба - самое высшее учебное заведение у военных, - причём факультет сухопутных войск, причём с редкой для этой Академии золотой медалью. После чего заканчивает "Полевую академию" - курсы "Выстрел" и снова с отличием. Но Сталина он не ругал, а в хрущевских Вооруженных Силах было достаточно и тех генералов и маршалов, что угодливо ругали. Поэтому Голованова в конце концов из армии выперли. Тогда он заканчивает Институт иностранных языков, получив диплом переводчика с английского. Но Голованов был не единственным умным человеком в СССР и даже в Гражданском флоте. Как же Сталин его нашел и в связи с чем так быстро оценил? Голованов летал до войны на транспортно-пассажирском самолете американского производства Си-47 и очень быстро освоил технику полетов при любой погоде. Узнав, что в ВВС ночью не летают, он предложил Рычагову организовать учебное подразделение, где бы он научил военных летчиков летать по приборам. Вы наверное не удивитесь, куда Рычагов послал Голованова с его предложением, со словами: "Много вас тут ходит со всякими предложениями". Занят был товарищ Рычагов проблемами завоевания господства в воздухе. Тогда Голованов решил найти того, кто занят меньше Рычагова, и написал Сталину. Действительно, время для вопроса о полетах военной авиации при любой погоде у Сталина нашлось. Голованов получил звание подполковника и учебный полк, с которым начал войну и свою командирскую карьеру. Но в возможностях ВВС РККА летать ночью он сильно ошибался.   Дадим слово генерал-полковнику Решетникову, поскольку тут он, похоже, понимает, о чём пишет: "Все дело в том, что самолеты Си-47, на которых он летал, имели на борту мощные приемно-передающие радиостанции, а главное - радиокомпасы "Бендикс", действительно позволяющие с высокой точностью пеленговать работающие радиопередатчики и, таким образом, безошибочно определять свое место на маршруте полета. Бомбардировщики же ДБ-3 и Ил-4, экипажи которых намеревался обучать Голованов, были оборудованы всего лишь маломощными, с очень слабой избирательностью, радиополукомпасами РПК-2 "Чайка", с помощью которых удавалось, иной раз, определить весьма приблизительно всего лишь ту сторону, где работала радиостанция (справа или слева), да, кроме того, выйти на неё по прямой, если она лежала по курсу полета, и получить отметку точки её прохода. Ни о какой пеленгации по РПК тут не могло быть и речи. Не менее важные навигационные функции на советских бомбардировщиках несла и бортовая радиостанция РСБ-1, но слабенькая, а сеть пеленгаторных баз и радиомаяков была в те годы весьма скромной и обеспечивала, главным образом, аэрофлотские трассы, по которым чаще всего и летал Голованов, но по которым, как известно, военные летчики не летают". Вы смотрите, оказывается до войны руководители Гражданского воздушного флота сумели оборудовать свои самолеты (Си-47 производился в СССР по американской лицензии и имел наше название Ли-2) лучше, чем советские бомбардировщики, и поставили для полета своих самолетов радиомаяки по всей территории. А чем же тогда занимались командующие ВВС, все эти невинно пострадавшие жертвы: Алкснис, Локтионов, Смушкевич, Рычагов? Разумеется, кроме того, что получали деньги, квартиры, машины, дачи и т.д.? Так что если бы Рычагов пришел к Сталину с предложением улучшить радиосвязь ВВС, то Сталин бы его сильно зауважал. Но Рычагов не пришел ... Ещё вопрос - самолеты Си-47 гражданские, вот американцы к ним и поставляли радиостанции, а к военным самолетам они, может быть, их бы и не продали. Ответ. Во-первых, за деньги они продали бы и мать родную (разве что через подставную фирму), во-вторых, тогда бы мы купили радиооборудование у Гитлера. Уж если мы сериями закупали в Германии то, что практически производили сами, скажем - зенитки, и только для того, чтобы быстрее перевооружить Армию, то уж радиооборудование для ВВС закупили бы безусловно. Если бы только о его потребности кто-нибудь сообщил! Обсуждение доклада П.В.Рычагова Как я уже написал выше, генералам-общевойсковикам была понятна полная беспомощность командования ВВС КА в планировании и осуществлении больших авиационных операций. Эта беспомощность была видна и раньше, особенно по действиям командования ВВС в походе по освобождению западных Украины и Белоруссии. Поэтому критика доклада Рычагова началась ещё до того, как он его прочел. Выступивший раньше Рычагова генерал-лейтенант Ф.И.Голиков, предложил забрать у командования ВВС авиацию и раздать её общевойсковым армиям, а в некоторых случаях и корпусам. "Я хочу остановиться на небольшом опыте похода на Западную Украину - говорил он - и подчеркнуть исключительную важность четкого решения этого вопроса в интересах армии и интересах стрелкового корпуса. Я помню и испытал, как т. Смушкевич, командовавший несколько дней воздушными силами, допустил такое чрезмерное перецентрализование в этом вопросе, что мне, как командующему одной из армий, пришлось остаться даже без разведывательной авиации и не удалось обеспечить даже разведывательными отрядами стрелковый корпус". Примерно о том же говорили другие общевойсковики: генерал-лейтенант М.М.Попов, генерал-лейтенант Ф.И.Кузнецов и генерал-лейтенант М.А.Пуркаев. Между собой их спор сводился только к тому - раздать ли авиацию только армиям или и стрелковым корпусам тоже. Смушкевич вынужден был взять слово и в своей, довольно бессвязной речи, начинал убеждать общевойсковиков, что, во-первых, завоевание господства в воздухе в принципе невозможно, а, что касается децентрализации управления авиацией, то генерал Голиков "сам дурак": "Вчера т. Голиков говорил, что во время событий в Польше надо было авиацию придать армиям. Не могло быть речи о придании авиации, ибо сам командующий был потерян. Не представляю себе, как можно было там командующему армией командовать авиацией - это было невозможно. Я был в Белоруссии и должен сказать, что я нашел положение очень плохим в отношении организации театра войны. Ещё хуже было в Киеве. Когда фронт перешел в Проскуров, то он не имел связи с бригадами. Распоряжения до бригад от командования фронтов задерживались на несколько часов". Эта перепалка, между прочим, показывает, насколько бедственным было положение со связью в РККА, если даже не в войне, а в более-менее сложном походе прерывалась связь штаба фронта с армиями. Ещё одно предложение по совершенствованию управления ВВС во фронтовых операциях сделал общевойсковой генерал-лейтенант Д.Т.Козлов. Он предложил делить не авиацию, а задачи авиации, создавая под конкретную задачу отдельное командование под общим командованием фронта. То есть, чтобы за ПВО отвечали не командующий ВВС армии и командующий ВВС фронта, а отдельное командование. Командующему ВВС армии оставить только тактическую поддержку своих войск. Для бомбежек на оперативной глубине создать отдельное командование. Рычагов пытался репликами с места сбить Козлова, но тот все же довел до завершения эти свои, возможно и здравые, мысли. Беда в том, что без развитой радиосвязи и этому предложению цена была грош. Выступившие авиационные генералы доклад начальника не задевали, ограничиваясь уточнением того, что лучше бомбить, как бомбить и т.д. Но вот в самом конце обсуждения последним выступил Герой Советского Союза, генерал-майор авиации, заместитель генерал-инспектора ВВС КА Т.Т.Хрюкин и внятно сказал, что для завоевания господства в воздухе и для поддержки сухопутных войск является самым главным: "... мы сами, авиационные командиры, ходили по окопам с наземными командирами и чувствовали, что в этот момент надо нанести самый главный удар, как раз здесь решаются задачи, поставленные перед армией. Передавали указания оттуда в авиацию, а авиация не успевает прилететь - прилетает тогда, когда задача уже выполнена. Мы имеем опыт немецкого командования по взаимодействию с танковыми частями. Я считаю этот опыт характерным и мы можем его изучить и применить для себя. Я его изучал, он заключается в следующем. После того, как танковые части прорвались в тыл на 70-80 км, а может быть и 100 км, задачу авиация получает не на аэродроме, а в воздухе, т.е. тот командир, который руководит прорвавшейся танковой частью, и авиационный командир указывает цели авиации путем радиосвязи. Авиация все время находится над своими войсками и по радиосигналу уничтожает узлы сопротивления перед танками - тогда авиация приносит своевременный и удачный эффект. Этот вопрос у нас в достаточной степени не проработан. Очень большое значение имеет радиосвязь наземного командования с авиацией. Её нужно иметь авиационному командованию и наземному. Связь необходима, а как таковая она у нас даже по штату отсутствует. Сейчас связь должна быть обязательна и именно радиосвязь. Это самое главное". Потом с заключительным словом выступил П.В.Рычагов, обсудил предложения всех выступающих и даже согласился с тем, что общевойсковым армиям авиацию надо придавать. Вспомнил выступление Штерна, который его доклад не обсуждал. Но о выступлении Т.Т.Хрюкина не сказал ни полслова. Как будто тот ничего и не говорил. Интересный момент   Накануне Тимошенко дал приказ № 0362 о срочной службе младшего и среднего летно-технического состава. Приказ был зачитан на Совещании как раз перед выступлением Я.В.Смушкевича (по докладу Мерецкова). Я уже писал, что Совещание было в принципе деловым, даже Сталина никто не хвалил, может быть потому, что его на Совещании не было. Но первое выступление Я.В.Смушкевича решительно бросается в глаза своим низкопоклонством присутствующему начальнику - С.К.Тимошенко: "Приказ Народного комиссара является основным условием оздоровления наших Военно-воздушных сил ... Приказ Народного комиссара обороны является главным, основным, что в состоянии вывести наши Военно-воздушные силы на правильный путь развития ... Я, товарищ Народный комиссар, со всей ответственностью вам докладываю, что если экипаж налетает в год 5-6 часов ночью, то этот экипаж ночью летать не сможет ... Есть приказ Народного комиссара, чтоб на полигонах мишенями должен быть создан настоящий боевой порядок ...". И по поводу свеженького приказа любимого и гениального наркома, Смушкевич тут же определил главную причину плохого состояния ВВС. Он начал выступление (после похвалы Наркому) словами: "Единственная и, пожалуй, главная причина, почему боевая подготовка Военно-воздушных сил находится на низком уровне, заключается в том, что в авиации фактически не было рядового состава, все были командиры. Летчики в возрасте 17-19 лет обзаводились семьями и все внимание летного состава уходило не на рост боевой подготовки, а на семейно-бытовые вопросы".   Правда, далее, не моргнув глазом, сообщил, что летный состав внутренних округов имеет всего 35-40 часов налета в год все же не из-за жён, а из-за отсутствия бензина. Такую интересную тему про семью и брак не мог упустить и П.В.Рычагов, и если Смушкевич с этой темы начал, то он этой темой закончил заключительное слово по своему докладу: "Я хочу привести вам один пример. В Запорожье авиагарнизон имеет небольшое количество тяжелых кораблей, но зато имеет колоссальное количество детей; в среднем на каждый самолет приходится по 12,5 детей. Это до сих пор приводило к тому, что молодой летчик и техник, обремененные семьёй, потеряли всякую маневренность в случае передвижения части. Кроме этого, летчик, связанный большой семьёй, теряет боеспособность, храбрость и преждевременно изнашивается физически. Приказ Народного комиссара обороны устраняет имевшиеся недочеты в этом отношении, создает нормальные условия для работы и роста воздушного флота, который при едином понимании использования его принесет немало побед". А ещё говорили, что у нас в СССР секса не было! Да в какой ещё стране жёны "изнашивали" боевых летчиков "физически"? Или в какой ещё стране был такой командующий ВВС? Надо сказать, что лесть в сторону маршала С.К.Тимошенко, недавно назначенного наркомом, дивидендов командованию ВВС не принесла. Это был единственный род войск, который Тимошенко в своей заключительной речи отметил откровенно негативно: "16. В отношении использования ВВС в операциях мы имеем большой накопленный опыт, но, как отмечалось на совещании, этот опыт до сих пор не обобщен и не изучен. Более того, а это может быть особенно чревато тяжелыми последствиями, у нашего руководящего состава ВВС нет единства взглядов на такие вопросы, как построение и планирование операций, оценка противника, методика ведения воздушной войны и навязывание противнику своей воли, выбор целей и т.д. В этой области нужно навести порядок, и чем скорее, тем лучше. 17. Весьма важной проблемой в вопросах использования ВВС в современных операциях является достижение необходимых оперативно-тактических результатов даже при отсутствии количественного превосходства авиации. Над этой проблемой надлежит постоянно работать". И поскольку он все же слушал выступление Т.Т.Хрюкина, то в задачу ВВС поставил "научиться говорить с землей". А Жуков, видите ли, докладом Рычагова был восхищен. Чем? Следующим из выступления Рычагова выводом о том, что поступающих в летные училища нужно кастрировать, чтобы "преждевременно не изнашивались физически"?   статистика Документы Совещания помещены в 12-м томе сборника "Русский архив. Великая Отечественная", "Терра", М., 1993. К текстам выступлений приложены списки участников Совещания, документы военных игр, проведенных после Совещания. Такие документы - это уже данные для статистического анализа, а на такой анализ всегда руки чешутся. Фронтовую операцию, методы проведения которой рассматривали участники Совещания, проводят командующие фронтами. В уже успешном для Красной Армии 1944 г. немцев гнали на Берлин 12 наших фронтов: Карельский, Ленинградский, три Прибалтийских, три Белорусских и четыре Украинских. Командовать ими, по идее, должны были бы 5 наших довоенных маршалов, начальник генштаба и 16 довоенных командующих военными округами, т.е. 22 человека. На 12 фронтов, казалось бы, больше чем достаточно. Правда, генерал-полковник авиации А.Д.Локтионов, командовавший Прибалтийским ВО, и генерал-полковник Г.М.Штерн, командовавший Дальневосточным фронтом (округом), перед войной были арестованы, осуждены и расстреляны, так что в войне участвовать не могли. Командующие округами генерал-лейтенанты М.П.Кирпонос и М.Г.Ефремов, выполняя приказ, погибли в начале войны, а генерал-полковник И.Р.Апанасенко смог отпроситься у Сталина на фронт со своего Дальневосточного округа только в 1943 г. и сразу же погиб в бою на Курской дуге в должности заместителя командующего Воронежского фронта. Остается 17 маршалов и генералов. Если предположить, что один из маршалов должен быть замом Верховного главнокомандующего, один наркомом обороны и кто-то должен возглавить генштаб, то и оставшихся довоенных маршалов и командовавших округами генералов на 12 фронтов хватало с избытком. Но из всего этого высшего генералитета фронтами в 1944 г. командовали только трое: К.А.Мерецков, Г.К.Жуков и И.С.Конев. Остальные отошли в пассив. Из 17 генералов и маршалов мирного времени пригодными для войны оказалось всего 18%, даже при таком щадящем счёте. Остальные командующие фронтами в 1944 г., (Л.А.Говоров, А.М.Василевский, К.К.Рокоссовский, И.Е.Петров, Р.Я.Малиновский, Ф.И.Толбухин, И.Х.Баграмян, А.И.Еременко, И.И.Масленников) в декабре 1940 г. были очень далеки от должности командующего округом. Если посмотреть и с другой стороны, то от числа командующих фронтами число тех, кто претендовал на эту должность и в мирное время, составит 25% - несколько больше, тем не менее есть основания говорить о каком-то кадровом перекосе: генералы мирного времени к войне плохо приспособлены. Правда, на Совещание, безусловно, приглашались перспективные генералы и, действительно, в основном списке участников числится А.И.Еременко; командующий Киевским ОВО Г.К.Жуков включил в этот список командира кавкорпуса генерал-майора К.К.Рокоссовского; командующий Закавказским ВО М.Г.Ефремов внёс в дополнительный список своего начштаба Ф.И.Толбухина; а генерал-инспектор артиллерии М.А. Парсегов без всяких списков взял с собой своего зама - Говорова - и последнего секретари записали в рубрике "В списках нет, но на совещании присутствовал". Так, что общевойсковое командование перспективных генералов угадало почти на 60%. На 75% тех отечественных полководцев, кто стал кавалером ордена "Победа". А вот подбор кадров в авиации довольно интересен   Вместе с московским начальством и командующими ВВС округов, на совещании присутствовало и несколько командиров авиадивизий, всего военную авиацию представляло 32 человека. Если мы вычтем из этого списка арестованных до войны Я.В.Смушкевича и П.В.Рычагова, то останется 30 человек. Специфика авиации такова, что такой анализ, как с общевойсковыми генералами, провести трудно: авиацию не только перебрасывали с фронта на фронт и в тыл, но она и располагалась по всей территории СССР, т.е. в невоюющих округах. Поэтому за критерий способности командира возьмем неизменность или повышение его в должности в ходе войны. Из 8 человек (без Смушкевича и Рычагова) московского авиационного генералитета подтвердили свои способности к командованию: генерал-инспектор авиации, генерал-майор Ф.Я.Фалалеев, ставший в ходе войны маршалом авиации и замом Главкома авиации, и зам Рычагова генерал-лейтенант Ф.А.Астахов, который в 1944 г. тоже стал маршалом, хотя в 1942 г. его вернули с распадающегося Юго-Западного фронта и назначили замом Главкома по Гражданскому воздушному флоту. Это, вообще говоря, довольно интересно, поскольку в это время летчик-испытатель М.М.Громов уходит на фронт и становится командующим 1-й воздушной армией, а летчик гражданского воздушного флота А.Е.Голованов - командующим авиацией дальнего действия. Между прочим, и главнокомандующий ВВС в той войне А.А.Новиков пришел в авиацию, прослужив 14 лет в пехоте. Причём Алкснис принял его с большим понижением - с должности начальника штаба стрелкового корпуса (генеральской) на должность начальника штаба авиабригады (подполковничью). Но Новиков отличился в Финской войне и к Совещанию был уже командующим ВВС Ленинградского ВО. Он выступал перед Рычаговым, ещё по докладу Мерецкова, и хотя и не акцентируя, но тоже сказал: "... необходимо самолеты оборудовать специальной аппаратурой, надо овладеть радиовождением ... свои средства связи необходимы авиации. ... Усиление средств связи должно идти по линии радиосвязи". Зам Рычагова П.Ф.Жигарев после снятия с должности своего начальника занял его место, но уже в апреле 1942 г. был тоже снят с должности, отправлен на Дальний Восток и в войне с немцами участия больше не принимал. Но (судьбы генеральские!), кончилась война и с 1949 г. он снова главнокомандующий ВВС. Генерал мирного времени! Остальное московское авиационное начальство, присутствовавшее на Совещании, имена свои в Историю не впечатало. Летом 1942 г. авиацию фронтов реорганизовали в 17 воздушных армий, а командующие ВВС фронтов стали командующими этими армиями. Всего за войну этими армиями командовало 26 генералов (их назначали, снимали, перебрасывали с армии на армию). Но, учитывая, что война шла уже больше года, это были уже в основном зарекомендовавшие себя в бою командиры. Так вот, из этих 26 генералов, на Совещании присутствовало всего 5 человек, включая и задвинутого на Дальний Восток Жигарева, т.е. менее 20%. Оцените предвоенный подбор кадров в ВВС - общевойсковики угадали свои лучшие кадры на 60-75%, а авиация всего на 20%. Но и это много. Фронтами во время войны командовали 41 человек, а 12 - это лучшие из них. Давайте попробуем оценить лучших среди 26 командующих воздушными армиями. Все 12 командующих фронтами в 1944 г. в ходе войны стали Героями Советского Союза, некоторые - дважды. Давайте и мы из 26 командовавших воздушными армиями отберем только тех, кто в той войне стал Героем. Таких 7. Если учесть у них степень и количество полководческих орденов (которые, я надеюсь, ни Хрущёв, ни Брежнев не догадались давать в мирное время), то по заслугам этих командующих воздушными армиями следует перечислить в таком порядке (главкома ВВС, дважды Героя Советского Союза Главного маршала авиации Новикова я не считаю, так как он стал главкомом минуя командование воздушной армией): К.А.Вершинин, С.И.Руденко, Т.Т.Хрюкин, С.А.Красовский, В.А.Судец, С.К.Горюнов, Н.Ф.Папивин. На Совещании ни один из этих генералов не присутствовал! Ни командовавший ВВС РККА Локтионов, ни сменивший его Смушкевич, ни Рычагов задатков командующих в этих людях не видели, и этих генералов оценила только война. Не видели или видели, но не выдвигали? А выдвигали нужных себе (по каким-то иным соображениям) людей? Вы скажете, а как же Т.Т.Хрюкин, ведь он же не только был, но даже выступал на Совещании? А вот это вопрос интересный.   Инспекция ВВС не нужна! Заместителя генерал-инспектора ВВС РККА Т.Т.Хрюкина нет ни в основном списке участников Совещания, ни в дополнительном, ни в числе тех, кто присутствовал вне списков. Основные списки участников Совещания были составлены в ноябре 1940 г. так, чтобы участниками были представители всех объединений и учреждений РККА. От инспекций разрешено было прислать 4 человека только инспекции пехоты, от остальных инспекций присутствовали только сами генерал-инспекторы. От инспекции ВВС в списках генерал-инспектор ВВС генерал-майор Ф.Я.Фалалеев. И все. А Т.Т.Хрюкин должен был играть роль командующего ВВС 14-й армии Северо-Западного фронта в военной игре, которая должна была проводиться после Совещания (2-6 января 1941 г.). Кстати, роль командующего ВВС этого фронта играл сам П.В.Рычагов с начальником штаба ВВС КА Д.Н.Никишевым. Список участников этой игры (всего 49 генералов) был утвержден 20 декабря 1940 г., за 3 дня до открытия Совещания. Т.е. к началу Совещания Хрюкин был в Москве. А вот его начальника генерал-инспектора ВВС Ф.Я.Фалалеева, судя по документам, к началу Совещания уже не было. Это подтверждает подписанный начальником генштаба К.А.Мерецковым 20 декабря список руководителей военной игры, состоявшей из 4 маршалов, самого начальника генштаба со своими сотрудниками и помощниками и всех генерал-инспекторов родов войск, не участвовавших в игре (генерал-инспектор пехоты играл роль командующего одной из армий). В этом списке руководителей игры значится и генерал-инспектор ВВС, но это не Ф.Я.Фалалеев, а ... Я.В.Смушкевич! Следовательно, перед игрой что-то случилось с Фалалеевым. Наиболее вероятный вариант - его освободили от этой должности и назначили на неё Смушкевича, поскольку двух человек на одной должности не бывает. Но, во-первых, из биографической справки следует, что Фалалеев продолжал оставаться генерал-инспектором и в 1941 г. до начала войны, во-вторых, в выступлениях на Совещании Смушкевича представляли не как генерал-инспектора, а как помощника начальника генштаба и ни в одной биографической справке на Я.В. Смушкевича не отмечено, что он когда-либо занимал должность генерал-инспектора ВВС. Никакой технической ошибки быть не могло: и начальник генштаба, и составлявший списки Ватутин слишком хорошо знали помощника начальника генштаба Смушкевича, чтобы по технической ошибке отрекомендовать его генерал-инспектором. Мало того, после первой игры Тимошенко решил провести ещё одну и в новом списке руководителей второй игры (от 8 января 1941 г.). Смушкевич снова значится генерал-инспектором! Вещь невероятная - два человека одновременно на одной должности! Возможный вариант - Фалалеев на время игры или заболел, или убыл в длительную командировку, скажем, на Дальний Восток. На время его отсутствия его обязанности поручили исполнять Смушкевичу. Но это настолько против правил, что за этим обязательно должен был стоять какой-то чрезвычайный интерес. Ведь замы для того и существуют, чтобы заменять начальника на время его отсутствия. Т.е., Т.Т.Хрюкин заместитель генерал-инспектора ВВС, мог спокойно посидеть на Совещании вместо Фалалеева. Но зачем-то потребовалось готовить специальный приказ с визами (согласием) начальника генштаба и Рычагова, чтобы на время (что вообще никогда не практикуется) отсутствия Фалалеева, генерал-инспектора ВВС на Совещании представлял не Т.Т.Хрюкин, а Я.В.Смушкевич. Причём, это нужно было не только П.В.Рычагову, но и К.А.Мерецкову, поскольку никогда ни один начальник в своем уме и твердой памяти не отпустит подчиненного в другое ведомство исполнять обязанности по совместительству. Иначе бдительные кадровики должность такого многостаночника немедленно сократят. Но Мерецков Смушкевича отпустил, значит у него были какие-то крайне важные причины для того, чтобы исключить из участия в Совещании всю инспекцию ВВС КА. Может быть я ошибаюсь, может здесь есть другая причина отсутствия Хрюкина и Фалалеева, но из документов Совещания её не видно.   Ещё жертвы сталинизма Генерал армии К.А.Мерецков вскоре был освобожден от должности начальника генштаба КА, перед войной арестован, но до суда дело не довели, освободили, и Сталин послал его искупать грехи на фронт. А перед началом войны командующий Западным особым военным округом генерал армии Д.И.Павлов допустил дичайшую преступную халатность и подставил немцам под удар совершенно неподготовленные войска своего округа. Уже 4 июля 1941 г. арестовали его, начальника штаба и начальника связи Западного ОВО генерал-майоров В.Е.Климовских и А.Т.Григорьева и генерал-майора А.А.Коробкова, командующего входившей в состав этого округа 4-й армией. Им было предъявлено обвинение в воинских преступлениях по ст. 193-17"б": "Злоупотребление властью, превышение власти, бездействие власти, а также халатное отношение к службе" и по ст. 193-20"б": "Сдача неприятелю начальником вверенных ему военных сил". Чтобы было понятно, в чем конкретно их обвиняли, я процитирую их показания на суде и следствии из книги Н.А.Зеньковича "Маршалы и генсеки". Пытаясь доказать, что Павлов и другие ни в чем не виновны, Зенькович, судя по всему, подсортировал эти показания и сократил их, но и в таком виде они вопиющи. На следствии Павлов показал: "Так, например, мною был дан приказ о выводе частей из Бреста в лагерь ещё в начале июня текущего года, и было приказано к 15 июня все войска эвакуировать из Бреста. Я этого приказа не проверял, а командующий 4-й армией Коробков не выполнил его, и в результате 22-я танковая дивизия, 6-я и 42-я стрелковые дивизии были застигнуты огнем противника при выходе из города, понесли большие потери и более, по сути дела, как соединения, не существовали. Я доверил Оборину - командир мехкорпуса - приведение в порядок мехкорпуса, сам лично не проверил его, в результате даже патроны заранее в машины не были заложены. 22-я танковая дивизия, не выполнив моих указаний о заблаговременном выходе из Бреста, понесла огромные потери от артиллерийского огня противника". Сначала, что означают эти цифры. Две стрелковые дивизии предвоенного штата - 34 тыс. человек, танковая дивизия - 11 тыс., итого 45 тыс. советских солдат. Они 22 июня 1941 г. спали в зданиях казарм, построенных царем и поляками, всего в нескольких километрах от границы. Немцам расположение этих казарм было известно с точностью до сантиметра. И их артиллерия с той стороны Буга послала уже первые свои снаряды точно в гущу спящих тел. Результат вы прочли - три дивизии Красной Армии перестали существовать, а немцы не потеряли ни единого человека. Подавляющее число артиллерии, техники и все склады этих дивизий достались немцам в Бресте в качестве трофеев. Но поразительно другое, ведь Павлов говорит не о подготовке войск к войне, а о плановом их выходе в лагеря в связи с наступлением летнего периода обучения войск. И при царе, и в Красной Армии до войны, никогда и никакие войска летом в казармах не оставались - они обязательно выходили в лагеря и жили либо на обывательских квартирах, либо в палатках. Подчеркиваю, вывод войск из Бреста до 15 июня - это плановое мероприятие. Если бы эти три дивизии, как и каждый год, переместились к 15 июня в лагеря (подальше от границы), то немецкая артиллерия их бы просто не достала, а авиация вынуждена была бы бомбить рассредоточенные по лесам и полянам части. То есть, войска сохранились бы, если бы Павлов просто сделал то, что делалось каждый год. Но он подставил войска в Бресте под удар немцев и о том, что он давал приказ об их выводе, он врет. На суде его уличил генерал Коробков. "Коробков. Приказ о выводе частей из Бреста никем не отдавался. Я лично такого приказа не видел. Павлов. В июне месяце по моему приказу был направлен командир 28-го стрелкового корпуса Попов с заданием, к 15 июня все войска эвакуировать из Бреста в лагеря. Коробков. Я об этом не знал". Как видите, после отпора Коробкова, Павлов уже говорит не о приказе и даже не о распоряжении, а о неком "задании", как в колхозе. Но о выводе войск из Бреста в таком количестве мог быть только приказ по округу с учетом всех обстоятельств - зачем, куда, что с собой брать, чем на новом месте заниматься. Более того, это мифическое "задание", якобы "дается" Павловым в обход непосредственного подчиненного - Коробкова. В армии так тоже не бывает. Ни это, ни то, что десятки офицеров в штабе округа не заволновались уже 15-го вечером оттого, что войска, вопреки "заданию" Павлова, ещё в Бресте, и не завалили Павлова и Климовских докладами о невыполнении "задания", не подтверждает, что Павлов хотел вывести войска из Бреста. Срывал плановую учебу, но не выводил! И это не все   Начальник связи округа генерал Григорьев показал, что Павлов и Климовских прямо не исполнили приказ генштаба о приведении войск в боевую готовность, данный за четыре дня до начала войны - 18 июня 1941 г. Григорьев сказал: "Выезжая из Минска, мне командир полка связи доложил, что отдел химвойск не разрешил ему взять боевые противогазы из НЗ. Артотдел округа не разрешил ему взять патроны из НЗ, и полк имеет только караульную норму по 15 штук патронов на бойца, а обозно-вещевой отдел не разрешил взять из НЗ полевые кухни. Таким образом, даже днем 18 июня довольствующие отделы штаба не были ориентированы, что война близка ... И после телеграммы начальника Генерального штаба от 18 июня войска не были приведены в боевую готовность". Из этого показания генерал-майора Григорьева, сделанного в присутствии Павлова и Климовских, Зенькович что-то выбросил, но и оставшегося больше, чем достаточно. Это показание прямо опровергает хрущевско-жуковскую брехню о том, что Сталин якобы не поднял войска по тревоге, и это подтверждает, что Павлов отдал немцам на избиение 3 дивизии в Бресте осмысленно, вопреки прямому приказу Москвы. Правда Григорьев не смеет так сказать и называет поведение Павлова и Климовских "благодушием": "Только этим благодушием можно объяснить тот факт, что авиация была немецким налетом застигнута на земле. Штабы армий находились на зимних квартирах и были разгромлены и, наконец, часть войск (Брестский гарнизон) подверглась бомбардировке на своих зимних квартирах". Это не благодушие, это измена. Но суд измену Павлова и Климовских доказать не смог, а может и не счел нужным - суд спешил, а расстрел полагался и за измену, и за преступную халатность. А измену суд не смог доказать потому, что Павлов перехитрил следствие. Как только следователь, после ареста Павлова, начал говорить об измене, Павлов тут же начал в ней признаваться. Признался в заговоре, назвал имена заговорщиков (Мерецкова, Уборевича, Штерна, Шаумяна, Халепского и т.д.). Обрадованный признанием следователь не потрудился собрать и другие доказательства, считая, что признания Павлова хватит. Однако Павлов был не так прост - на суде он категорически отказался от всех, сделанных в ходе следствия, признаний и у суда не осталось доказательств. Причём Павлов вёл себя довольно нагло, прочтите, скажем, такой эпизод:   "Ульрих. Несколько часов тому назад (суд шел ночью - Ю.М). вы говорили совершенно другое и в частности о своей вражеской деятельности. Павлов. Антисоветской деятельностью я никогда не занимался. Показания об антисоветском военном заговоре я дал, будучи в невменяемом состоянии". (Днем был невменяемый, ночью стал вменяемый? И от всех остальных предъявленных ему на суде собственных показаний в измене Павлов также нагло отбрехался: Павлов ... Я хотел скорее предстать перед судом и ему доложить о действительных поражениях армии. (Каков нахал! Это что - суду докладывают?) Потому я писал по злобе и называл себя тем, кем я никогда не был. Ульрих. Свои показания от 11 июля 1941 г. вы подтверждаете? Павлов. Нет, это тоже вынужденные показания." (Заметим, что Павлову терять было особо нечего. Не только за измену по ст.58 УК РСФСР "Контрреволюционные преступления", но и по указанным выше статьям при таких последствиях ему грозила только смертная казнь. И он мог бы заявить, что показания с него взяли под пытками и потребовать врача для освидетельствования - ведь от последнего признания на допросе прошло всего несколько часов. Но мотивировать свои признания пытками ему и в голову не пришло. Причины отказа от сделанного на следствии признания называл какие угодно, но до пыток не додумался. Почему? Ответ один - их не было). Суду ничего делать не оставалось, как оправдать Павлова в измене по 58 ст. и осудить только по оставшимся статьям 193-17 и 193-20 за преступную халатность и сдачу вверенных сил. Но Павлов знал, что где-то в это время дает показания арестованный Мерецков. Поэтому отказываться от того, что Мерецков мог подтвердить, он боялся, боялся отказываться и от того, что можно было подтвердить документами - все же у него была надежда на помилование Верховным Советом. И подтвержденные им в суде показания интересны: "Ульрих. На лд 86 тех же показаний от 21 июля 1941 г. вы говорите: "Поддерживая все время с Мерецковым постоянную связь, последний в неоднократных беседах со мной систематически высказывал свои пораженческие настроения, указывая неизбежность поражения Красной Армии в предстоящей войне с немцами. С момента начала военных действий Германии на Западе Мерецков говорил, что сейчас немцам не до нас, но в случае нападения их на Советский Союз и Победы германской армии хуже нам от этого не будет". Такой разговор у вас с Мерецковым был? Павлов. Да, такой разговор происходил у меня с ним в январе месяце 1940 г. в Райволе. Ульрих. Кому это "нам хуже не будет"? Павлов. Я понял его, что мне и ему. Ульрих. Вы соглашались с ним? Павлов. Я не возражал ему, так как этот разговор происходил во время выпивки. В этом я виноват. Ульрих. Об этом вы докладывали кому-либо? Павлов. Нет, и в этом я также виноват. Ульрих. Мерецков вам говорил о том, что Штерн являлся участником заговора? Павлов. Нет, не говорил. На предварительном следствии я назвал Штерна участником заговора только лишь потому, что он во время гвадалахарского сражения отдал преступное приказание об отходе частей из Гвадалахары. На основании этого я сделал вывод, что он участник заговора. Ульрих. На предварительном следствии (лд 88, том 1) вы дали такие показания: "Для того чтобы обмануть партию и правительство, мне известно точно, что Генеральным штабом план заказов на военное время по танкам, автомобилям и тракторам был завышен раз в 10. Генеральный штаб обосновывал это завышение наличием мощностей, в то время как фактические мощности, которые могла бы дать промышленность, были значительно ниже ... Этим планом Мерецков имел намерение на военное время запутать все расчёты по поставкам в армию танков, тракторов и автомобилей". Эти показания вы подтверждаете? Павлов. В основном да. Такой план был. В нём была написана такая чушь. На основании этого я и пришел к выводу, что план заказов на военное время был составлен с целью обмана партии и правительства". Поясню, что делал Мерецков только на примере автомобилей. В мирное время у РККА не было транспорта для перевозки боеприпасов, снаряжения, солдат мотодивизий, раненных. Этот транспорт (лошади и автомобили) в мирное время работали в промышленности и колхозах и передавался в армию с началом войны и мобилизации. Лошади для армии должны быть крупными, а такие лошади не выгодны крестьянам - много едят. Поэтому лошадей для РККА колхозы содержали столько сколько предписал им в мобилизационном плане Мерецков. А тот их сократил тем, что подло увеличил в 10 раз количество якобы мобилизуемых автомобилей и тех, что сойдут с конвейеров заводов. И в результате при объявлении войны и мобилизации оказывалось, что и автомобилей нет, потому, что их просто нет, и лошадей, повозок и конской сбруи тоже нет, потому, что генштаб не заказал их подготовить. Вот и начали мы войну с пешими мехкорпусами, с полными складами боеприпасов, но без снарядов на батареях. Вот и вынуждены были при отступлении оставлять немцам и эти склады, и раненных. А Павлов, который до командования Западным ОВО был начальником автобронетанковых войск РККА, об этом знал, но молчал. Как вам нравятся эти невинные жертвы сталинизма? Как вам нравятся их милые разговоры о том, что если фашисты победят, то генералам Мерецкову и Павлову от этого хуже не будет? А как вам нравятся мобилизационные планы, изготовленные Мерецковым? А ведь Мерецков был прощен ... Но вернемся к Совещанию, на котором Д.Г.Павлов сделал доклад о прорыве механизированной группы, а К.А.Мерецков о состоянии боевой подготовки РККА. Т.Т.Хрюкин и генштаб РККА Мы остановились на том, что Мерецков, Рычагов и Смушкевич, руководствуясь какими-то важными для них обстоятельствами, сделали все, чтобы инспекция ВВС на Совещание не попала. Почему? Ответ один - в инспекции ВВС созрели какие-то идеи, против которых выступали указанные выше лица. И эти лица - начальник генштаба КА, его помощник и командующий (начальник Главного управления) ВВС КА, - очень не хотели, чтобы инспекция эти свои идеи доложила наркому, маршалам и всем присутствующим на Совещании. Думаю, что выступить на Совещании должен был генерал-инспектор Ф.Я.Фалалеев, все же ему уже был 41 год - мужчина. А Т.Т.Хрюкину было едва 30 ... Но Фалалеева услали (совершенно невероятно, чтобы он во время такого интересного мероприятия, единственного в истории РККА, да ещё в канун Нового года сам придумал себе командировку), а Хрюкина Смушкевич с собой на Совещание не взял, как генерал-инспектор артиллерии М.А.Парсегов взял с собой своего зама Говорова. Хрюкин явился на Совещание самовольно и неожиданно. Упросил президиум или Тимошенко дать ему слово. О том, что это было неожиданное решение того, кто вёл Совещание, свидетельствует тот факт, что Хрюкин в обсуждении доклада Рычагова выступил после своего прямого, на тот момент, начальника - Смушкевича. В армии так не принято. Значит решение о выступлении Хрюкина принималось в последний момент и в президиуме не успели поменять порядок выступавших. Выступил Т.Т.Хрюкин сбивчиво, но сказал что хотел - без радиосвязи в воздухе и на земле никакого взаимодействия ВВС и наземных войск не будет. И сказал, что те, кому этим полагается заниматься, этим не занимаются: "Связь необходима, а как таковая она у нас даже по штату отсутствует" (выделено мною). Т.е. дело даже не в том, что радиостанций нет или они несовершенны, а в том, что ими и не собираются оснащать ни землю, ни воздух. Должен ли был эти слова воспринять с удовлетворением тот, к кому они были обращены, - начальник генштаба К.А.Мерецков? Почему он, а не, скажем, Тимошенко? - спросите вы. И Тимошенко тоже, но за связь в нашей армии персональную ответственность несли и несут начальники штабов, и за связь в РККА персональную ответственность тогда нес К.А.Мерецков. Кстати, Совещание началось его длинным докладом, в котором он подверг критике всех и вся, кроме наркома обороны (этого хвалил), проанализировал на опыте прошедших войн и походов действия всех родов войск. Кроме войск связи. О связи в РККА у него в докладе нет ни слова. Такой курьезный пример. Он ругает "кузницу" генеральских кадров - Академию им. Фрунзе за то, что она мало уделяет часов освоению техники родов войск: "Это положение с программами относится и к академиям, где также мало времени уделено на изучение специальных родов войск и новых боевых средств. Достаточно взглянуть в программу Академии имени Фрунзе для того, чтобы установить причины слабой подготовки кадров по основным вопросам вождения, организации взаимодействия родов войск в бою. За все время обучения на основном факультете этой академии на изучение техники родов войск уделено: на артиллерию - 88 часов, на бронесилы - 77 часов, на авиацию - 48 часов, на конницу - 53 часа, на инженерные войска - 41 час, на химические войска - 33 часа, а всего на весь курс - 340 часов". Спросить бы, о каком "вождении" и "взаимодействии" Мерецков говорит, если вождение и взаимодействие невозможно без связи, а в Академии им. Фрунзе на изучение связи не отведено ни единого учебного часа?? И дело даже не в изучении радиостанций, пеленгаторов и их работы. Ведь ещё есть огромные вопросы скрытности и секретности связи - шифрования, кодирования. У немцев уже в дивизии была автоматическая шифровальная машинка "Энигма", они очень оригинально и надежно кодировали топографические карты и всю войну смеялись, когда перехватывали наши "кодированные" сообщения, в которых раз и навсегда: солдат - это "карандаш", снаряд - "огурец" и т.д. "У меня осталось 30 карандашей, пришлите мне машину огурцов" - для какого дурака был такой код? Кстати, из-за совершеннейшей недоработки вопросов скрытности радиосвязи наши генералы и боялись её. Между прочим, маршал Тимошенко ситуацию с преподаванием связи в Академии им. Фрунзе оценил и, когда выступил начальник академии генерал Хозин, чтобы оправдаться в критике Мерецкова, и пожаловаться, в числе других вопросов, на то, что "мы располагаем таким батальоном связи, который имеет на сегодня по штату 320 человек, 100 километров кабеля, пять станций 5АК, 4 станции 6ПК, из них уже три списаны, как устаревшие ... нам надо помочь", то Тимошенко отреагировал: "То, что вы имеете, у вас не занято, куда давать больше?" Давайте рассмотрим несколько цифр, чтобы понять, о чём именно молчал в своем докладе начальник Генерального штаба РККА К.А.Мерецков. "Военно-исторический журнал" в №4 за 1989 г. дал статью В.А.Семидетко "Истоки поражения в Белоруссии", где есть такие слова о состоянии средств связи в Белорусском ОВО на 22 июня 1941 г.: "Табельными средствами связи войска округа были обеспечены следующим образом: радиостанциями (армейскими и аэродромными - на 26-27, корпусными и дивизионными - на 7, полковыми - на 41, батальонными - на 58, ротными - на 70 проц.); аппаратами (телеграфными - на 56, телефонными - до 50 проц.); кабелем (телеграфным - на 20, телефонным - на 42 проц.)". Ротные и батальонные радиостанции могут относиться только к танковым дивизиям, где они были предусмотрены. В стрелковых войсках о них и понятия не имели. В Энциклопедии "Великая Отечественная война 1941-1945 гг." в статье "Радиосвязь" гордо пишется: "Если в начале войны стрелковая дивизия имела только 22 радиостанции, то к концу войны - 130". Эта Энциклопедия очень некритична, поэтому с уверенностью можно сказать, что 22 радиостанции в дивизии - это максимум. И приведенные в ВИЖ 7% следует умножить на 22, чтобы оценить, сколько же из этих 22 штатных радиостанций действительно было в дивизиях. А что у немцев? У них к 22 июня 1941 г. только в пехотных и артиллерийском полках, противотанковом и разведывательном батальонах обычной пехотной дивизии число радиостанций следует оценить не менее, чем 70 шт. Разных видов. (Для более точного подсчета у меня нет данных). Но это радиостанции для связи с ротами и взводами. А штаб дивизии осуществлял связь с полками и батальонами с помощью батальона связи. Генерал Хозин назвал нам штатную оснащенность элитного батальона связи при самой элитной академии - 9 радиостанций двух видов. (Тактико-технические характеристики этих радиостанций я найти не смог). А что было в простом батальоне связи простой пехотной дивизии немцев? Он состоял из телефонной роты, радиороты и легкого парка связи. Численность его была в полтора раза больше, чем в Академии у Хозина, - 487 человек. Телефонная рота имела 1 коммутатор на 60 абонентов и 22 - на 20. Имела устройства для пропуска по одному проводу разговора двух пар абонентов и т.д., и т.п. Радиорота имела: 3 100-Вт станции с радиусом действия телефоном - 70 км, ключом - 200 км; 2 30-Вт с радиусом 50/150 км; 8 5-Вт с радиусом 30/90 км; 4 переносные 5-Вт с радиусом 10/25 и 4 переносные 3-Вт с радиусом 4/17 км. (Последние вместе с батареями весили 11 кг). Кроме этого, рота имела взвод радиоразведки из трех радиоотделений и отделения наблюдателей. Этот взвод прослушивал все разговоры наших радиостанций, пеленговал их и вызывал на них артогонь или бомбежку. (Наши войска и не умели пользоваться радиостанциями, и имели их всего ничего, а тут только включишь радиостанцию, а немцы уже стреляют по штабу. В результате уже 23 июля 1941 г. Сталин дал приказ "Об улучшении работы связи в РККА", в котором приказал использовать радиосвязь, так как без неё (что и должно было быть) управление войсками невозможно). В немецкой радиороте не только радист, но и каждый солдат умел пользоваться шифровальной машинкой "Энигма", работать на любой радиостанции, передавать и принимать не менее 100 знаков в минуту ключом без ошибок. А у РККА даже в лучшей военной академии на изучение связи не отводилось ни часа. Разрыв в уровне связи между нами и немцами был, как между небом и землей, а начальник генштаба РККА за полгода до войны в докладе о состоянии боевой подготовки Армии не упоминает о связи, даже задачи не ставит об её улучшении!   Случайно? Или враг? Тут ведь такое дело. У огромного дорогостоящего автомобиля можно выбить из рулевого управления копеечную шпонку, он перестанет управляться и станет никому не нужной грудой металла. Так и в РККА, все предвоенные годы из огромной военной машины старательно выбивалась шпонка, без которой эта машина в бою не управляется. Эта шпонка - радиосвязь. Наверх доносилось - радиосвязь есть! Вон в стрелковой дивизии по штату целых 22 радиостанции! А сколько их на самом деле? А сколько их надо? А кто ими умеет пользоваться? А разработаны ли шифры и коды, а могут ли командиры их использовать? И т.д. и т.п. Такая вот велась незаметная работа, в итоге которой - миллионы неоправданно погибших. Но вернемся к Т.Т.Хрюкину. Как видим, и Жуков, и генерал-полковник Решетников уверяют читателя, что Сталин за умное слово сразу же расстрелял Рычагова. Правда, по одной версии Рычагов произнес это слово в январе 1941 г., по другой - в апреле, а на самом деле арестован он был уже после начала войны - 24 июня. Но это для таких историков не важно. Важно, что как только умное слово сказал, так Сталин сразу ... Вопрос: а что Рычагов делал со своими подчиненными за умное слово? Как отблагодарил Хрюкина за то, что тот убийственно точно определил, что будет с ВВС КА после начала настоящей войны? Тимофей Тимофеевич Хрюкин родился в 1910 г. В 1932 г. кончил летную школу, летчик-бомбардировщик. Воевал в Испании и Китае. В Китае совершил то, что до сих пор в СССР и России никто не повторил. Руководимая им группа из 12 бомбардировщиков утопила японский авианосец. Китайцы наградили его высшим военным орденом, в СССР он стал Героем Советского Союза. В 1939 г. кончает курсы Академии Генерального штаба и вступает в третью свою войну (с Финляндией) уже в генеральской должности командующего ВВС 14-й армии. Теперь он уже не просто боевой летчик, но и боевой генерал. Его вызывают на службу в Москву, и вот здесь он говорит Мерецкову и Рычагову очень умное слово. И что дальше? А дальше его отправляют из Москвы на должность командующего ВВС 12-й армии, т.е. на ту же должность, с которой он прибыл в Москву. (Зачем тогда его переводили в Москву?) И войну он встретил с этой армией. Могут сказать - а может он был плохой генерал? По его участию в войне так не скажешь. Уже в августе 1941 г. его назначают командующим ВВС Карельского фронта, а в июне 1942 г., когда наш Юго-Западный фронт уже потерпел тяжелейшее поражение под Харьковом и начал отступать на восток, его переводят командующим ВВС этого фронта вместо упомянутого выше Астахова, ушедшего командовать гражданской авиацией, здесь же он из ВВС Юго-Западного фронта формирует 8-ю воздушную армию. Командуя ею, защищает Сталинград, участвует в окружении там немцев, отбивает удар 4-й танковой армии Гота, шедшей на соединение с 6-й армией Паулюса, наступает на Ростов, освобождает Крым и топит немцев, пытающихся уплыть из Севастополя. Здесь Победа! Он немедленно сдает 8-ю воздушную армию генералу Жданову, а сам вылетает в Белоруссию, где начинается операция, в ходе которой была разгромлена группа армий Центр. Здесь он принимает у М.М.Громова 1-ю воздушную армию. С ней участвует в Белорусской операции и доходит до Восточной Пруссии. Получает кучу орденов и вторую Звезду Героя. Гибнет рано - в 1953 г. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. Чем этот генерал не устроил Мерецкова, Рычагова и Смушкевича в 1940 г.? * * * Вот и задайте себе вопросы Почему в стране, лидер которой заставляет всех принимать меры, чтобы ВВС страны были обеспечены радиооборудованием, превосходящим радиооборудование армий других стран, ситуация доходит до того, что к началу войны связь этих ВВС и этой армии находится на зачаточном уровне? На уровне, при котором гражданский воздушный флот по радиооборудованию намного превосходит военно-воздушный ... Что, все это случайно? Почему до войны отбор командных кадров в ВВС был таким, что подобранные до войны генералы практически не проявили себя в войне? Тоже случайно? Почему начальник генштаба и командующий ВВС до войны принимали специальные меры, чтобы вопросы низкого уровня радиосвязи в РККА даже не обсуждались? И это случайно? Или все же существовала в РККА организация, упорно проводившая линию на поражение в войне? Оглавление Разборы   www.pseudology.org