| 4-е издание, доп. СПб.: Питер, 2005. – 330 c. | Игорь Семёнович Кон | |||||
| Дружба Часть вторая. 7. Психология дружбы | ||||||
|
Курс слов, как и курс денег,
подвержен постоянным переменам Гилберт Адэр Что же такое дружба с точки зрения психологии? Все её житейские определения суть метафоры, каждая из которых высвечивает какой-то один ракурс проблемы. "Друг - товарищ" подразумевает наличие совместной деятельности и общих интересов. "Друг - зеркало" подчеркивает функцию самопознания, партнеру в этом случае отводится пассивная роль отражения; "Друг - сострадальник" олицетворяет эмоциональное сопереживание. "Друг - собеседник" высвечивает коммуникативную сторону дружбы, самораскрытие и взаимопонимание. "Друг - "альтер эго" подразумевает как ассимиляцию, уподобление другого себе, так и идентификацию, уподобление себя другому, саморастворение в другом. Каждая из этих метафор по-своему правомерна. Но обозначают ли они разные типы дружбы, или разные её компоненты, или разные стадии развития одного и того же взаимоотношения? Реальный прогресс в изучении психологии дружбы начинается не с уточнения определений, а с дифференциации вопросов. Возникшая в конце XIX в. психология дружбы, как, впрочем, и другие науки о человеке, первоначально (и вплоть до середины XX в.) ставила вопросы общего характера: каков источник дружбы, как соотносятся её рациональные и эмоциональные компоненты и чем поддерживается однажды возникшее отношение? Исследователи этого периода собрали большой эмпирический материал о том, как разные люди - преимущественно дети и подростки - понимают дружбу и выбирают друзей. Но интерпретация эмпирических данных большей частью не выходила за рамки представлений обыденного сознания и не увязывалась с какими-либо специальными психологическими теориями. Аттракция Аналитический период психологии дружбы, начавшийся в конце 1950-х годов, был связан с социально-психологическими исследованиями межличностной аттракции. Слово "аттракция" (attraction), как и древнегреческое "филия", буквально означает притяжение, влечение. В социальной психологии понятие "межличностной аттракции" определяют как когнитивный (познавательный) компонент эмоционального отношения к другому человеку, или как некоторую социальную установку, или, наконец, как эмоциональный компонент межличностного восприятия (социальной перцепции). Главный вопрос психологии аттракции: "Что привлекает людей друг к другу?" - содержательно неоднозначен. Он охватывает и потребности субъекта, побуждающие его выбирать того или иного партнера; и свойства объекта (партнера), стимулирующие интерес или симпатию к нему; и особенности процесса взаимодействия, благоприятствующие возникновению и развитию диадических (парных) отношений; и объективные условия такого взаимодействия (например, принадлежность к общему кругу общения). Эта многозначность проблемы обусловила тематическую пестроту психологических исследований аттракции. Из 403 эмпирических её исследований, опубликованных в 1972–1976 гг. в американских научных журналах, 147 были посвящены формированию у людей впечатлений друг о друге, 128 - процессам словесного и поведенческого взаимодействия, встречам и контактам и лишь 127 - более или менее длительным дружеским (33) или любовным (94) отношениям (Huston, Levinger 1978). Столь же многообразными были и сами теории аттракции (Гозман, 1987; Huston 1974]. Одни описывали преимущественно её интраиндивидуальные, внутренние предпосылки, другие - механизмы общения, третьи - стадии его развития, четвертые - конечные результаты. В зависимости от исходных теоретико-методологических установок авторов дружба рассматривалась то как своеобразная форма обмена, то как удовлетворение эмоциональных потребностей, то как информационный процесс взаимного познания, то как социальное взаимодействие индивидов, то как уникальный и неповторимый диалог личностей.(подробный анализ социально-психологических теорий см. Андреева 1996, 2000). Самая простая, поведенческая модель аттракции, характерная для необихевиоризма (Д. Хоманс, Д. Тибо и Г. Келли), считает важнейшим условием всякого парного взаимодействия обмен вознаграждениями (положительное подкрепление) и издержками (отрицательное подкрепление). Чтобы личные отношения развивались и поддерживались, партнеры должны получать друг от друга и от самого процесса взаимодействия максимум поощрений и минимум издержек. Эксперименты, поставленные в соответствии с этой теоретической ориентацией, стараются взвесить прежде всего объективные следствия, "исходы" процесса дружеского взаимодействия: удается ли партнерам получить искомое "вознаграждение" в виде удовольствия, "уменьшения напряженности", практической пользы и т.п. Более сложные модели (например Д. Клора и Д. Бирна, А. и Б. Лотт), анализируют не только "исходы", но и типы стимулов - соотношение таких факторов дружбы, как сходство личных черт, близость социальных установок и характер эмоционального взаимодействия партнеров. Однако их общей методологической основой остается теория научения. Для объяснения такого сложного явления, как дружба, этот подход слишком элементарен. Его прообраз - деловое партнерство, в котором партнер выступает как средство удовлетворения эгоистических потребностей субъекта и не предполагается ни глубины, ни интимности, ни моральных обязательств друг перед другом. Да и самый "обмен" рассматривается на уровне отдельных, изолированных потребностей и желаний индивида, без учета их места в жизненном мире целостной личности. Это своего рода психологический эквивалент старой философской теории "разумного эгоизма". Хотя "обмен" - деятельностью, мотивами, ценностями и т.п.-объективно присутствует в любых межличностных отношениях, в более гибких теориях дружбы он фигурирует в качестве частного, подчиненного элемента. Психодинамическая теория, представленная, в частности, психоанализом, усматривает истоки дружбы, как и всех прочих привязанностей, в неосознаваемых эмоциональных потребностях личности. Основоположник психоанализа 3игмунд Фрейд считал, что все человеческие влечения и привязанности, будь то дружба, родительская любовь или преданность идее, имеют в конечном счете инстинктивную природу, являясь формами полового влечения, либидо, которое он, впрочем, определял весьма расширительно. Близка к психоанализу и созданная британским психоаналитиком Джоном Баулби теория привязанности (attachment) (Bowlby 1969, 1973). “Attachment” обозначает прежде всего безотчетную эмоциональную привязанность, зависимость одного человека от другого. Прообразом таких отношений Баулби считал привязанность ребенка к матери. Кроме клиники, он опирался на данные этологии. В дальнейшем категория привязанности психологизировалась. Она широко используется в психологии эмоций, особенно любви, и в изучении индивидуального стиля общения, который формируется в раннем детстве и в дальнейшем окрашивает все эмоциональные отношения личности (см. Первин, Джон 2000, с.182 – 187). С 1999 г. издается специальный научный журнал "Attachment and Human Development”. Авторы более поздних психоаналитических теорий мотивации, сложившихся в рамках неофрейдистских концепций, признают наличие у человека особых межличностных, коммуникативных потребностей. Например, американский психолог Уильям Шутц, автор модели "фундаментальной ориентации межличностных отношений", утверждает, что человек обладает определенным соотношением трех межличностных потребностей: в принадлежности (аффилиации), контроле и любви. Уровень каждой из этих потребностей закладывается в раннем детстве, предопределяя будущие коммуникативные свойства и реальное общение взрослого. Решающую роль "значимых, других" в формировании личности подчеркивает основатель "межличностной теории психиатрии" Xарри c.Салливэн. В целом психодинамическая теория аттракции лучше подходит для описания безотчетных и неподконтрольных разуму привязанностей, нежели для свободно создаваемых дружеских отношений. В психоаналитических концепциях "другу" чаще всего отводится роль зеркала, на которое субъект проецирует собственные неосознаваемые черты, или идеального образца для подражания, идентификации. Кроме того, эта концепция склонна абсолютизировать "травматические" последствия отрицательного детского опыта, оставляя в тени процессы и механизмы межличностных отношений взрослых. Если поведенческий подход фиксирует "молекулярные" процессы межличностного взаимодействия, а психодинамический - внутриличностные потребности, то когнитивная психология анализирует информационную и процессуальную сторону общения, пытаясь ответить на вопрос, как именно происходит межличностная коммуникация. Представители этого направления (Фриц Хайдер, Теодор Ньюком, Элайн Уолстер, 3ик Рубин и др.) исследуют прежде всего познавательные и символические моменты человеческих взаимоотношений: социальные установки, ценностные ориентации, знаки, значения и т.д. В отличие от "наивной" психологии, которая пыталась выводить аттракцию, влечение людей друг к другу непосредственно из их объективных сходств или различий, когнитивная психология подчеркивает значение процессов атрибуции (приписывания). По мнению её теоретиков, в дружбе важно не столько фактическое совпадение или несовпадение индивидуальных черт, сколько их восприятие, то, какие качества друзья приписывают один другому и какова тенденция такой атрибуции (в друзьях мы склонны видеть только хорошее, а во врагах - только плохое). "Обмен подкреплениями", который необихевиористы трактуют наивно-механистически, в свете когнитивной "теории справедливости" предстает более сложным психологическим процессом: желание получить от общения максимум удовлетворения индивид обычно соизмеряет со своими представлениями о справедливом обмене, и это побуждает его заботиться не только о собственной выгоде, но и об интересах партнера. Когнитивная психология положила начало систематическому изучению "языка дружбы" - тех терминов, в которых люди осмысливают и описывают свои взаимоотношения и представления друг о друге, а также "личностных конструктов" (Гарольд Келли, Стивен Дак и др.) - специфических оппозиций, противоположных понятий, используемых субъектом для категоризации себя или других людей. Из этих понятий складывается его имплицитная (молчаливо подразумеваемая) теория личности. Например, категоризация окружающих по оси "люди цели" - "люди эмоций" отражает представление индивида об антагонизме целенаправленности и эмоциональности и это представление определяется, по-видимому, спецификой его личного жизненного опыта. Знание "репертуарных позиций" индивида, структуры значимых для него социальных ролей и их субъективного смысла позволяет психологу заглянуть в его внутренний мир и его интимное окружение. Важное значение для психологии дружбы имеет также межличностная компетенция - освоение индивидом необходимых навыков общения, умение завязывать знакомство, раскрываться и понимать других. Символический интеракционизм (Джордж Герберт Мид, Джордж Мак-Колл и др.) выдвигает на первый план социально-структурные (ролевые) и культурно-символические (значение) аспекты личных отношений в связи с развитием самосознания. Поскольку личность формируется и осознает себя только во взаимодействии с другими людьми, приверженцы этого направления видят цель изучения дружбы в расшифровке психологического содержания этого процесса - уяснении, почему данное Я привязывается к данному Другому. Межличностная аттракция, по определению Мак-Колла, отличается от формальных или деловых взаимоотношений тем, что в ней присутствует Я, желающее на основе своей положительной привязанности к Другому установления личных взаимно активных отношений с ним. Интеракционисты.оперируют такими категориями, как. "принятие роли другого", "ролевое поведение", "определение ситуации" и "самость". Принятие роли предполагает способность поставить себя на место другого лица, представив себе требования его социальной позиции, испытываемые им чувства и смысл, который имеет для него данная роль и поведение. Исполнение роли подразумевает овладение системой правил, от соблюдения которых зависят эффективность и уместность соответствующих поступков, жестов и т.п., а определение ситуации - координацию собственных намерений и целей с намерениями и целями остальных участников взаимодействия. Это возможно лишь при наличии устойчивой системы самооценок и одновременно способности взглянуть на себя глазами других. Подобный подход плодотворен при изучении таких явлений, как развитие межличностной компетенции, зависимость личных отношений индивида от его положения и популярности в группе, связь дружбы с уровнем развития самосознания. Хотя по своим исходным посылкам все перечисленные подходы к осмыслению психологических аспектов межличностного взаимодействия различны, а кое в чем даже противоположны, вместе с тем они взаимодополнительны, каждый из них имеет определенное рациональное зерно. Любой отдельно взятый акт межличностного взаимодействия и весь этот процесс в целом можно рассматривать и как поведенческий процесс сближения и соотнесения двух независимых друг от друга субъектов, и как познание одного субъекта другим, и как удовлетворение какой-то внутренней эмоциональной потребности субъекта, и как процесс символического взаимодействия, в ходе которого индивиды не просто обмениваются информацией, а усваивают точки зрения и жизненные перспективы друг друга, расширяя тем самым границы собственных Я. При этом более сложная теоретическая модель потенциально включает в себя элементарные как свои аспекты или частные случаи. Так, модель общения как взаимодействия самосознательных Я и Ты включает процессы их взаимного познания (поскольку самосознание предполагает самопознание, а усвоение жизненной перспективы другого невозможно без уяснения его роли и позиции) и удовлетворения эмоциональных потребностей (поскольку образ Я охватывает и эмоционально-оценочные компоненты). Когнитивистская модель, в свою очередь, предполагает наличие элементарных процессов обмена и подкрепления, описываемых бихевиористской схемой, и т.д. Однако, несмотря на интересные частные результаты, самым важным и неожиданным выводом психологии аттракции оказалось доказательство отсутствия факторов, жестко детерминирующих уровень атракции. Её причины действенны лишь в определенном диапазоне условий и в сочетании с другими переменными. Будучи объективно обусловленным, человеческое общение, в том числе и такая его форма, как дружба, определяется в то же время и волей его участников, их желанием, тем, какой стиль поведения они выберут, и другими непредсказуемыми, зависящими только от них, особенностями. Психология личных отношений В начале 80-х годов психологам стало ясно, что исследование отдельных установок и потребностей мешает разглядеть целостность жизненного мира личности, а сведение межличностных отношений к серии "взаимодействий" затемняет их глубинный личностный смысл (Duck and Sants 1983; Duck, 1988). Лабораторные методы больше подходят для анализа статичных, неразвивающихся однократных встреч посторонних людей, чем естественных, жизненных отношений. В лабораторных исследованиях практически невозможно учесть развитие личных отношений во времени, а также активные усилия и потребности их участников. Дружеские отношения и их "уровни" выступают при этом не как живые, динамические, изменчивые, имеющие субъективный смысл процессы, а как некие стабильные "состояния". Это вызвало к жизни новую парадигму личных отношений. В философско-методологическом плане это новое направление было близко, с одной стороны, к идеям западной "гуманистической психологии", а с другой стороны - к диалогическому пониманию общения, которое развивали на базе идей М. М. Бахтина, Л. c.Выготского и А. А. Ухтомского российские философы В. c.Библер и М. c.Каган, психологи А.Н. Леонтьев, А. В. и В. А. Петровские, культурологи Л. М. Баткин, Ю. М. Лотман и др. Но перевод философских идей в русло эмпирической науки – дело трудное. Как особое направление научных исследований психология личных отношений впервые оформилась в одноименном коллективном пятитомном труде под редакцией Стивена Дака и Робина Гилмура (Duck and Gilmour, 1981–1984). Первый том был посвящен природе личных отношений и методологии их исследования, второй – развитию личных отношений на протяжении существования данного отношения и в течение жизненного пути, третий – расстройству личных отношений, четвертый – их расторжению и пятый – их налаживанию и восстановлению. Наряду с англоамериканскими, в книге было и две главы российских ученых: Г.М. Андреевой и Л.Я. Гозмана о социальном контексте межличностных отношений и моя о нерешенных проблемах изучения юношеской дружбы. Хотя собственно дружбе в книге было посвящено только 6 глав, построенных по возрастному признаку, она помогла "вписать" психологию дружбы в более широкий понятийный контекст. Эта работа продолжилась в основанном Даком в 1984 г. специальном междисциплинарном журнале "Journal of Social and Personal Relationships". В 1985 г. организовано Международное общество для изучения личных отношений (к сожалению, для сотрудничества с ними у отечественных психологов не было денег). Каковы главные черты новой научной парадигмы? 1. Круг явлений, охватываемых понятием "личные отношения", гораздо уже и определеннее феноменов "межличностной аттракции". Речь идет не о случайных краткосрочных контактах, а только об относительно устойчивых, развивающихся взаимоотношениях. 2. В отличие от функционально-ролевых отношений, личные отношения индивидуальны, персонализированы, в ходе их становления и развития образуется новый субъективный, личностный смысл, обогащающий обоих участников, чего не происходит при простом информационном или поведенческом обмене. 3. Личные отношения необходимо изучать в естественной среде с учетом фактора времени, причем не только в восходящей (знакомство, углубление, поддержание отношения), но и в нисходящей (ухудшение, ослабление, разрыв отношения ) стадиях развития. 4. Поскольку речь идет о субъектно-субъектных отношениях, их развитие складывается не автоматически, в соответствии с какими-то универсальными нормами, а в зависимости от сознательных усилий и коммуникативной стратегии партнеров. 5. За иллюзией стабильного состояния и плавного перехода из одной стадии отношения в другую скрывается драматический процесс изменений, неопределенностей, переговоров, атрибуций и т.п. 6. Значение и смысл этих процессов сплошь и рядом не осознаются, а их последствия по-разному интерпретируются участниками отношения. Поэтому важно различать их объективную детерминацию, субъективную мотивацию и ретроспективную легитимацию (объяснение и оправдание). Хотя изучение объективных предпосылок дружбы, её подразумеваемых правил, стадий развития и психологических механизмов и сегодня остается разобщенным и проходит в разных научных дисциплинах, мы знаем об этих процессах значительно больше, чем сто или пятьдесят лет тому назад. Объективные предпосылки дружбы Что касается объективных предпосылок, то, как и все прочие личные отношения, дружба во многом зависит от системы социальных связей, круга непосредственного общения личности, обусловленных территориальной близостью, социально-групповой принадлежностью и совместной деятельностью. Однако психологическая значимость этих факторов неодинакова. Американский социальный психолог Теодор Ньюком в порядке эксперимента расселял студентов-первокурсников Мичиганского университета по комнатам в разных сочетаниях по принципу сходства или несходства установок, а затем изучал динамику их взаимоотношений. Оказалось, что на ранних стадиях знакомства аттракция больше зависит от пространственной близости, чем от сходства установок, однако в дальнейшем положение меняется и сходство установок перевешивает влияние соседства (Newcomb, Theodore Mead. 1961). Влияние пространственной близости на личные отношения в большинстве случаев опосредствуется и дополняется другими названными факторами - групповой принадлежностью и совместной деятельностью, связанной с определенным разделением функций, кооперацией и взаимопомощью. Как и обыденное сознание, научная психология различает деловые, функциональные отношения и личные, индивидуальные привязанности, а также обусловленное принадлежностью к одному и тому же коллективу товарищество и основанную на индивидуальном выборе и личной симпатии дружбу. Деловые отношения, или, как называют их вслед за А.C. Макаренко некоторые психологи, отношения ответственной зависимости, подчинены достижению какой-то внеиндивидуальной цели - производственной, учебной и т.д. Они всегда специализированы, и личность участвует в них как исполнитель определенной социальной функции, роли. Принадлежность к данному коллективу и вытекающее из неё чувство солидарности с другими его членами (товарищество) не обязательно предполагают личную симпатию к каждому из них в отдельности, без чего немыслима дружба. "Вопрос отношения товарища к товарищу, это не вопрос дружбы, не вопрос любви, не вопрос соседства, а это вопрос ответственной зависимости" (Макаренко, 1958, c.210). Однако различие дружбы и товарищества относительно. Тесная кооперация и взаимопомощь в совместной деятельности легко и незаметно перерастают во взаимную симпатию. Коллектив сплачивается не только общей заинтересованностью его членов в результатах их совместной деятельности, но и чувством групповой солидарности, сопричастности к целому. Степень эмоциональной идентификации индивидов с группой - один из главных показателей сплоченности группы. А идентификация с группой невозможна без взаимной поддержки и заботы об отдельных её членах. "Чувство локтя" - важнейший общий компонент товарищества и дружбы. Поэтому товарищеские отношения не просто фон, а живая питательная среда для возникновения и развития индивидуализированной дружбы. Недаром большую часть своих друзей люди приобретают именно в процессе совместной деятельности, в своих производственных или учебных коллективах, причем значение этого вида общности значительно перевешивает роль территориально-бытовых факторов. Об этом свидетельствуют, в частности, приводившие выше данные российских социологов. Важное значение совместной деятельности и коллективной принадлежности для возникновения дружбы доказывается и социально-психологическими экспериментами, например, классическим экспериментом американского социального психолога Музафера Шерифа (Sherif, Muzafer and Sherif, Carolyn, 1953). Группа мальчиков 11–12-летнего возраста, взятых из разных школ и ранее никогда не встречавшихся друг с другом, была вывезена в загородный лагерь. В течение трех дней подростки имели возможность совершенно свободно общаться друг с другом, у них складывались какие-то привязанности, возникали группировки, игровые компании и т.д. После того как между ребятами установились определенные личные взаимоотношения, был проведен социометрический тест, в ходе которого каждый назвал своих лучших друзей. Затем ребята были разделены на две команды таким образом, чтобы две трети лучших друзей каждого оказались в противоположной команде. Каждая команда получила собственное задание, общение между членами разных команд было сведено к минимуму, а сами команды поставлены в отношения соревнования и соперничества. Через несколько дней мальчиков снова просили назвать своих лучших друзей, подчеркнув, что они могут выбирать но только из собственной команды, но и из другой. На сей раз выбор оказался совершенно другим. Членство в команде решительно перевесило первоначальные личные симпатии: число "лучших друзей" из собственной команды составило в одном случае 95%, в другом - 88%. Эксперимент свидетельствует, что индивидуальное предпочтение полностью определяет выбор друзей там, где отсутствуют сложившиеся коллективы и группы. Но если индивид уже находится в составе какой-то группы, имеющей собственные цели, определенное распределение ролей и т.д., это накладывает отпечаток и на его личные предпочтения. Как правило, он выбирает друзей из числа тех людей, с которыми чаще общается в повседневной деятельности и с которыми его связывает чувство групповой солидарности. Разумеется, реальная жизнь сложнее экспериментальной ситуации. Каждый человек одновременно принадлежит не к одному, а к нескольким разным коллективам (производственным, общественно-политическим, семейно-бытовым) и имеет целый ряд референтных групп, с которыми он сообразует свое поведение. Между тем количество близких друзей ограничено. Отсюда - проблема индивидуального выбора, с которого, собственно и начинается психология дружбы, в отличие от психологии коллективной деятельности или психологии общения. Кодекс дружбы Как и все прочно человеческие отношения, дружба регулируется определенной системой правил. Кодекс древней институционализированной дружбы формулировался четко и ясно. Сегодня правила дружбы большей частью молчаливо подразумеваются. Тем не менее их соблюдение очень важно для поддержания и оценки глубины дружеских отношений. Каковы же эти правила? Английские психологи Майкл Аргайл и М. Хендерсон (Argyle, Henderson, 1984), путем серии опросов установили, какие из 43 предполагаемых общих правил поведения считаются наиболее важными для дружбы среди англичан, итальянцев, японцев и жителей Гонконга (мужчин и женщин в возрасте от 18 до 25 и от 30 до 60 лет). Затем по критериям соблюдения или нарушения этих правил ученью сравнили успешные, продолжающиеся отношения дружбы с распавшимися, а также дружеские отношения, высоко или низко оцениваемые их участниками. И наконец, проверили, нарушение каких правил чаще всего приводит к разрыву дружбы или воспринимается как причина её прекращения Исследователи исходили из следующих гипотез. Как и все прочие отношения, дружба предполагает набор неформальных правил. Эти правила позволяют друзьям поддерживать определенный уровень того или иного положительного подкрепления, а также избегать ревности к третьим лицам. Существуют правила, обеспечивающие сохранение тайны и уважение к индивидуальности другого. При всех межкультурных различиях разные культуры имеют сходный неформальный кодекс дружбы. Правила взаимного вознаграждения позволяют различать тесную интимную дружбу от менее интимной. Правила женской дружбы придают большее значение самораскрытию и эмоциональной поддержке, чем аналогичные правила мужской дружбы. В дружбе молодых людей помощь и совместное времяпрепровождение имеют большее значение, чем в дружбе лиц старшего возраста. При разрыве дружеских отношений люди чаще приписывают нарушение правил другим, чем себе. При разрыве дружбы нарушение правил, обеспечивающих положительное подкрепление, упоминается реже, чем нарушение правил, регулирующих конфликтные ситуации, например обман доверия или вторжение в личные сферы. Нарушение некоторых правил воспринимается как естественная причина прекращения дружбы; например, несоблюдение норм доверия и взаимного уважения ведет к ухудшению отношений, а нарушение правил, предотвращающих конфликты, вроде запрета вторгаться во внутренний мир партнера, - к разрыву. В общем и целом гипотезы подтвердились. Из 27 общих правил дружбы, сформулированных на основе первого этапа исследования, наиболее важными оказались 13, которые были распределены на четыре группы: обмен, интимность, отношение к третьим лицам, взаимная координация. Результаты этого представлены в таблице 7-1. Таблица 7-1. Неписаные правила дружбы (по М.Аргайлу)
Правила, отмеченные одной звездочкой, отвечают трем критериям, но не позволяют отличить близких друзей от менее интимных. Иными словами, они важны для обычных уровней дружбы, но при особенно тесных отношениях могут быть нарушены: близкие друзья не считаются друг с другом одолжениями, прощают нетерпимость к общим знакомым и даже некоторую назойливость. Правила, отмеченные двумя звездочками, отвечают двум критериям: они считаются важными и их нарушение может способствовать прекращению дружбы, однако оценка глубины дружеских отношений от них не зависит. Эти правила - избегать публичной критики, хранить доверенную тайну, не ревновать к третьим лицам и уважать личный мир другого - неспецифичны для дружбы, они действуют во многих других личных отношениях и ситуациях. Изучение неписаного кодекса дружбы имеет важное теоретическое и практическое значение. Очевидно, что дружба предполагает соблюдение всех основных правил человеческого общежития, действующих и в менее тесных общинных, групповых и личных отношениях. Однако соотношение, значимость и иерархия этих правил неодинаковы. По мере углубления и индивидуализации дружеских отношений элементарные общие нормы "обмена" утрачивают часть своего значения, уступая место более сложным и тонким правилам интимности. При всем отличии современных дружеских отношений от древней институционализированной дружбы, понятию дружбы внутренне присуща идея исключительности, экстраординарности, допускающая возможность нарушения и превышения некоторых более элементарных, общепринятых норм и правил. Друзьям позволено многое такое, что неминуемо осложнило и даже испортило бы отношения с менее близкими людьми - соседями, товарищами по работе и т.д. Но за счет ослабления требований к внешним нормам поведения и к эквивалентности "обмена" резко повышается уровень нравственно-психологических требований. И поскольку важнейшие специфические правила дружбы - делиться своими переживаниями, оказывать моральную поддержку, добровольно помогать в случае нужды, заботиться о друге, доверять ему и быть уверенным в нем, защищать друга в его отсутствие - являются альтруистическими, их принятие и соблюдение предполагает достаточно высокий уровень нравственного сознания личности, а также зрелость самого дружеского отношения. Иными словами, социальная психология подтверждает, что дружба – это нравственное отношение, иной она быть не может. Сходство или различие? Ещё Платон и Аристотель задавались вопросом: что делает одного человека привлекательным для другого и, в частности, ищет ли он в друге собственное подобие или, напротив, дополнение? Экспериментальные психологические исследования дружбы конца XIX - начала XX в. также долгое время концентрировались вокруг этой проблемы. С точки зрения житейского здравого смысла оба мнения одинаково правдоподобны. Понимание друга как "другого Я" молчаливо предполагает принцип сходства: люди, расходящиеся между собой в существенных характеристиках, вряд ли могут быть особенно близки. Однако alter ego - не просто второе, а именно другое Я; друзья призваны не дублировать, а взаимно обогащать один другого. А коль скоро это так, прежде чем обсуждать вопрос о сходстве или несходстве друзей, нужно уточнить целый ряд вопросов. 1) Класс подразумеваемых сходств. Идет ли речь об общности пола, возраста, социального положения, профессии, образования и других объективных, непсихологических признаков? Или об общности ценностных ориентации, взглядов, интересов? Или о сходстве характеров, темперамента, личностных черт и т.п.? Это ведь совершенно разные вещи. 2) Степень предполагаемого сходства. Имеется ли в виду полное совпадение качеств или какое-то более ограниченное сходство? 3) Значение и смысл данного сходства для самой личности. Чем важнее данное качество для личности, тем выше требования, которые она, вероятно, предъявляет в этом отношении к своим друзьям. Человек, живущий напряженной эстетической жизнью, вряд ли сможет дружить с тем, кто не выносит искусства. А для того, кто видит в искусстве только развлечение, эстетические вкусы его друзей, пожалуй, несущественны. 4) Объем, широта диапазона сходств. Сходство друзей может ограничиваться одной какой-либо сферой, а может охватывать сразу несколько черт - и социальные характеристики, и ценностные ориентации, и личностные черты. Кроме того, необходимо уточнить, идет ли речь об установках и о том, какими люди представляют самих себя и своих друзей, или об их реальных качествах. Разные люди видят себя в дружбе, как и в других отношениях, по-разному. Если для юного Шиллера дружба - "созерцание себя в зеркале другой души", то Ромен Роллан, напротив, отрицает стремление к подобию: "Пусть другие, подобно Нарциссу, любуются своим отражением в зеркале! Я же ищу глаза, которые мне говорят: "Я - не ты!" Тогда стоит войти! И если подобное желание является обоюдным, две скрещенные шпаги приводят к наивысшему слиянию двух человеческих существ" (Роллан 1966, c. 24) Но самовосприятие не всегда достоверно. Многочисленные социально-психологические исследования показывают, что в установках людей, в тех требованиях, которые они предъявляют к своим друзьям, ориентация па сходство решительно преобладает над ориентацией на дополнение. Подавляющее большинство людей предпочитает дружить с людьми своего возраста, пола, социального положения, образования и т.д. Почти столь же желательно совпадение или по крайней мере сходство основных ценностных ориентации, интересов и черт характера. Как проявляется эта установка в реальном поведении? Действительно ли друзья больше похожи друг на друга, чем на окружающих, или им это только кажется? В том, что касается объективных характеристик (пол, возраст, социальное положение, образовательный уровень), однородность действительно преобладает. Люди в большинстве случаев дружат с представителями собственного "круга" - возрастного, социального, культурного. Несколько меньшая, но все-таки значительная степень сходства наблюдается также в социальных установках и ценностных ориентациях друзей. Хотя здесь нет полного совпадения, друзья, как правило, придерживаются более или менее общих взглядов по наиболее важным для них вопросам. Хотя личностные особенности многообразны и не всегда поддаются строгому обозначению, при сравнении психологических черт тридцати дружеских пар американских старшеклассников и студентов с чертами случайно выбранных тридцати пар друзья оказались значительно более похожими, чем случайные пары (Izard 1960). При сравнении уровней межличностного понимания и самосознания нескольких групп детей от восьми с половиной до тринадцати с половиной лет с показателями их сверстников, которых испытуемые назвали своими друзьями, причем этот выбор был в одних случаях взаимным, а в других - односторонним, и детей, которые не фигурировали в числе их друзей, "взаимные друзья" оказались более похожими друг на друга, чем "односторонние друзья" и "не-друзья"; особенно велики такие различия у детей более старшего возраста (Kurdek and Krile, Donna 1982) В самом крупном исследовании этого типа (Kandel 1978) сопоставлялись сходства и различия дружеских пар 1800 американских старшеклассников. Их просили назвать своего лучшего друга, а затем рассказать о своих домашних условиях, отношениях с родителями, учебных интересах, способах проведения досуга, социальных установках и психологических состояниях. Сравнение ответов друзей показало, что они очень похожи друг на друга по своим социально-демографическим свойствам (социальное происхождение, пол, раса и возраст). Значительное сходство наблюдается также в некоторых аспектах поведения, особенно если оно отклоняется от социальной нормы и нарушает какие-то запреты (например, курение), в учебных интересах и степени участия в групповой жизни сверстников. Что же касается психологических черт (оценка своих личных качеств и отношений с родителями), то здесь сходство друзей значительно меньше. Это подтверждают и новейшие исследования детских взаимоотношений (Haselager, Hartup et al. 1998). Вероятность, что двое маленьких детей подружатся, непосредственно зависит от степени сходства их поведенческих черт. Сходство когнитивных черт и стиля игры также способствует сближению. У школьников эта ориентация на сходство усиливается. Сравнение школьников с их друзьями и недрузьями выявило значительно большее сходство друзей по таким свойствам, как просоциальное и антисоциальное поведение, застенчивость, зависимость, депрессия и достижительность (стремление к успеху). Это сходство распространяется и на восприятие людей и отношений: оценки, даваемые друзьями, ближе, чем те, которые дают посторонние дети. Гомофилия (любовь к подобию, в отличие от гетерофилии, любви к различию) имеет как социальные, так и психологические причины (Hartup 2004). Во-первых, сходство друзей формируется социальными условиями: в школах и других общественных учреждениях дети подбираются по некоторым общим признакам (возраст, уровень образования и т.д.) Во-вторых, детей больше привлекают дети, которые похожи на них самих. В-третьих, противоположности обычно не привлекают детей, дети, как правило, не любят тех, кто от них отличается (отсюда – проблема чужаков и изгоев). В-четвертых, когда дети становятся друзьями, тесное общение и взаимодействие усиливает их сходство друг с другом. Однако это зависит также от особенностей детей, характера их взаимодействия и измеряемых поведенческих черт. Это верно и относительно взрослых. Большинство наших личных отношений складывается в процессе длительного взаимодействия, организованного вокруг каких-то центров, очагов совместной деятельности, причем круг вовлеченных в эту деятельность людей во многих отношениях однороден (Feld 1982). Чем однороднее круг общения, тем вероятнее, что формирующиеся в нем дружеские пары и триады окажутся во многом сходными. Траектории развития дружеских отношений Относительная однородность круга общения, из которого вербуются друзья, не снимает вопроса: является ли это сходство друзей результатом изначального выбора похожих на себя партнеров или их взаимной адаптации, приспособления друг к другу? Наши представления о степени своего сходства или различия с другими людьми далеко не всегда достоверны. Те, кого мы предпочитаем, кажутся нам, как правило, более похожими на нас самих, чем те, кого мы отвергаем. Социометрические исследования показывают, что при попытке предсказать, кто из знакомых или товарищей окажет им предпочтение, а кто отвергнет их, люди обычно (около 70% испытуемых) бессознательно предполагают взаимность выбора. Оказывая предпочтение другому лицу, выбирая его в качестве партнера по игре, спутника по путешествию и т.д., мы невольно ожидаем, что он в свою очередь выберет нас. От антипатичного человека, напротив, мы ждем неприятия, отвержения. Фактически такая взаимность встречается реже, чем мы предполагаем. Особенно легко ошибиться в атрибуции сложных личностных качеств. Нередко двое влюбленных кажутся себе весьма похожими друг на друга просто потому, что каждый приписывает другому свои собственные качества, то есть оба считают себя похожими, но суть сходства трактуют по-разному. Друзья часто преувеличивают степень своего взаимного самораскрытия и т.д. "Взаимопроникновение" или "пересечение" личных свойств друзей тесно связано с длительностью и глубиной их взаимоотношений. Стадии или ступени диадического взаимодействия Я и Другого наглядно передает схема американского психолога Джорджа. Левинджера (Levinger 1980). См. рисунок 7-1 
Ступени диадического взаимодействия по Д.Левинджеру
0. Нулевой контакт.д.ва
несвязанных лица1. Осознание. Односторонние установки или впечатления, без взаимодействия 2. Поверхностный контакт.д.вусторонние установки, некоторое взаимодействие 3. Взаимоотношение Пересечение двух личностей, образующее дружеское „Мы" На начальной, нулевой стадии межличностных контактов Другой психологически ещё не существует для Я, не представляет для него интереса. Затем возникает односторонняя аттракция, познавательный интерес или эмоциональное влечение, расположение к другому. Аттракция стимулирует поверхностный поведенческий контакт, взаимодействие субъектов, остающихся тем не менее чужими друг для друга. Общность деятельности, интересов и установок постепенно порождает реальное взаимопересечение личностей, от частного, незначительного до весьма широкого, когда два Я до некоторой степени сливаются в неделимое Мы. Развивая эти идеи, Левинджер предложил формальную модель цикла личного отношения, состоящего из пяти фаз: 1. Аттракция, предшествующая зарождению отношения. 2. Период формирования отношения. 3. Продолжение отношения, означающее либо: а) его рост и укрепление; б) сохранение достигнутого уровня; в) снижение уровня и устойчивости. 4.Ослабление или ухудшение отношения. 5.Прекращение отношения в результате смерти одного из партнеров или разрыва. От чего зависят разные траектории развития дружбы? Добрых полстолетия в психологии господствовало представление, что характер дружбы целиком определяется индивидуальными чертами партнеров и пропорцией, в которой они "смешиваются". Однако, как справедливо замечают английские психологи c.Дак и А. Сэнтс (Duck and Sants 1983), эта модель слишком проста даже для химии. Хотя смешение эссенции серной кислоты с водой всегда дает раствор серной кислоты, порядок и способ смешения элементов далеко не безразличны: при добавлении воды в кислоту температура жидкости резко повышается, происходит всплеск, а при добавлении эссенции в воду происходит только незначительное нагревание. В человеческих отношениях способ и последовательность соединения индивидов не менее существенны, чем сложившиеся до взаимодействия их личные качества. С углублением личных отношений качественно меняется не только тип психологических "фильтров", сквозь которые осуществляется "отсев" друзей, но и сами критерии личной совместимости, субъективная значимость отдельных, воображаемых или реальных, психологических сходств и различий. В исследовании c.Дака и Г. Крейга (Duck, Craig 1978) 40 английских студентов-первокурсников (20 мужчин и 20 женщин), которые раньше не были знакомы друг с другом, трижды заполняли социометрическую матрицу (выбор друзей) и одновременно три личностных теста, причем данные социометрического выбора каждый раз сопоставлялись с результатами тестирования. В первой серии опыта (через месяц после поступления в вуз) никакой зависимости между выбором друзей и сходством их тестовых показателей с показателями самих испытуемых не обнаружилось. Во второй серии (через три месяца после поступления) выявилось сходство ценностных ориентации друзей: студенты выбирают тех, чьи ценностные ориентации близки к их собственным. На третьей фазе опыта (через восемь месяцев) значение таких сходств уменьшилось, зато выявилось сходство более глубоких "личностных конструктов". На традиционный вопрос, является ли сходство друзей предпосылкой дружбы или результатом их взаимной адаптации, нельзя ответить, потому что он неверно поставлен. На разных стадиях знакомства люди располагают неодинаковым объемом информации друг о друге, и разница эта не только количественная, но и качественная. Психологические фильтры, через которые "просеиваются" кандидаты в друзья, также многоуровневы. В начале знакомства при выборе друзей имеют значение сравнительно поверхностные свойства (например, внешность, манера держаться), тогда как в дальнейшем перевес оказывается на стороне менее явных, но более глубоких личностных качеств. Иначе говоря, на ранних стадиях развития дружеских отношений индивид озабочен тем, как он выглядит в сравнении с другим, и спрашивает себя, хотел ли бы он походить на этого другого. Позже встает вопрос о характере отмеченного сходства и его достаточности для поддержания длительных дружеских отношений. Сами "уровни" и "стадии" развития дружбы тоже неуниверсальны. Устойчивость (длительность) взаимоотношения, частота встреч и контактов и их психологическая глубина (интимность) - качественно разные параметры, которые могут изменяться в разных направлениях. Это ясно видно при изучении вариантов и причин расстройства или прекращения дружбы (Ickes 1984) В одном случае это резкий, бурный разрыв, в другом - постепенное уменьшение интенсивности (частоты) общения, в третьем - снижение уровня его интимности при сохранении внешней формы и частоты встреч. При этом в одних случаях неудача выглядит заранее предопределенной "несовместимостью" партнеров, которые плохо знали друг друга, в других случаях все объясняется допущенными ошибками, случайной ссорой и т.п., в третьих - приписывается внутренним психологическим изменениям (ослабление взаимного интереса, появление новых, более сильных привязанностей), в четвертых - ссылаются на непредсказуемые внешние события, вроде смены местожительства. Из этих, казалось бы, тривиальных соображений вытекают важные теоретические и практические выводы. Реальные дружеские отношения не развиваются автоматически, по одной и той же траектории, отвечающей нашим моральным представлениям: чем устойчивее дружба, тем она интимнее, вернее, исключительнее и т.д. Дружба - психологически чрезвычайно тонкое, сложное, текучее отношение, которое невозможно свести ни к какой отдельно взятой системе внешних, социально-средовых или внутренних, индивидуально-психологических детерминант. Это значит, что о поддержании и сохранении дружбы необходимо заботиться. Динамика дружбы во многом зависит от сознательной установки партнеров: как они определяют природу своих отношений, например, видят ли в них дружбу, любовь или простое знакомство, какие цели они преследуют, как они направляют настоящее и будущее дружеских отношений - стараются поддерживать, углублять их или пускают на самотек. Дружеские, как и все личные, отношения слагаются из множества мелких, повседневных решений и действий, о значении которых люди не задумываются и последствия которых осознают только задним числом, ретроспективно, в "спрямленной" и зачастую иллюзорной форме. По просьбе психологов (Duck and Miell 1984). английские студенты в течение двадцати недель ежедневно записывали в дневник свои чувства и переживания, связанные с их дружескими отношениями. Оказалось, что, хотя оба друга часто испытывали неуверенность в том, как к ним относится другой, изменения в состоянии своих взаимоотношений они связывали исключительно с колебаниями чувств и настроений друга. Значение собственных действий и реакций, как правило, недооценивается и не осознается, а в ретроспективных отчетах о развитии дружеских отношений сомнения и колебания полностью исчезают. "Отредактированные" воспоминания рисуют последовательную картину "положительного развития" или "ухудшения" отношений так, как они воспринимаются субъектом в данный момент. То есть мы невольно подгоняем прошлое развитие отношений, как и образ собственного Я, под то, какими они кажутся нам сегодня. Самораскрытие Изучение дружбы не как стабильного состояния, а как процесса тесно связано с психологией самораскрытия и понимания Другого. Самораскрытие - сознательное и добровольное открытие другому собственного Я, своих субъективных состояний, тайн и намерений - одна из фундаментальных психологических потребностей личности, удовлетворение которой издавна ассоциировалось с дружбой. Но предметом интенсивных экспериментальных исследований эта проблема стала только в середине 60-х годов XX столетия (Chelune 1979). Вначале (например, американский психолог Стэнли. Джурард) (Jourard 1971) самораскрытие изучали главным образом с точки зрения его степени, исходя из предположения, что высокое самораскрытие играет в жизни человека, как правило, положительную, а низкое - отрицательную роль, обрекая личность на одиночество и другие неприятности. Более глубокое изучение показало, что самораскрытие многомерно. Его можно оценивать, как минимум, по пяти самостоятельным параметрам: 1.Объем сообщаемой личной информации 2.Степень её интимности для субъекта. 3. Продолжительность, темп и скорость самораскрытия. 4. Эмоциональная тональность самораскрытия (хвастовство, бравада или, наоборот, смущение, стыд). 5. Гибкость самораскрытия, способность личности регулировать свою откровенность в зависимости от реакции собеседника и ситуации общения. Самораскрытие зависит от целого ряда моментов: кто, кому, что именно, насколько полно, когда, при каких обстоятельствах и для чего открывает. Степень самораскрытия в общении с посторонним человеком, отцом, матерью, близким другом, лицом своего или противоположного пола будет неизбежно разной. Неодинаковыми будут и привилегированные темы, сюжеты самораскрытия. Согласно теории американского исследователя Ирвина Альтмана (Altman and Taylor, Marjorie, 1973) существует определенная связь между широтой и глубиной (интимностью) самораскрытия и типом партнера по общению: чем исключительнее личное отношение, тем полнее раскрываются в нем наиболее интимные, чувствительные, скрытые от посторонних аспекты Я за счет сокращения обмена, эмоционально менее значимой и менее интимной информацией. Дружба считается наиболее глубоким, интимным отношением. В её определениях постоянно подчеркивается момент доверия: друг - человек, на которого "можно положиться" и которому "можно сказать все". Но хотя экспериментальные исследования подтверждают, что максимум самораскрытия достигается именно в общении с друзьями, здесь также имеются свои границы. Прежде всего, друзья нередко преувеличивают степень взаимного самораскрытия, интимности и знания друг друга. Кроме того, они часто воспринимают свои отношения асимметрично. Описывая распавшиеся дружеские связи, люди склонны приписывать себе более активную роль в оказании эмоциональной поддержки и добровольной помощи бывшему другу, а ему - большую степень самораскрытия, потребности делиться своими успехами и совместно проводить время. Это придает ретроспективным описаниям дружбы эгоцентрический оттенок. Да и не только ретроспективным. В нашем с В. А. Лосенковым исследовании юношеской дружбы испытуемые дописывали несколько неоконченных предложений типа "Друг - это тот, кто...". Содержание ответов было очень разным, но их форма в подавляющем большинстве случаев была эгоцентрической: испытуемые говорили о том, что друг делает или должен сделать для них ("кто меня любит", "на кого можно во всем положиться" и т.д.), и гораздо реже перечисляли то, что они сами делают или готовы сделать для друга ("кого я люблю", "кто может на меня положиться" и т.п.). Содержание и уровень взаимного самораскрытия во многом зависят от ситуации общения. Например, теплая, уютная комната благоприятствует интимности, тогда как формальная, холодная обстановка её парализует. Важный положительный фактор - наличие прямого визуального контакта (взгляд в глаза) и телесной близости (прикосновение) с собеседником, а также его внешняя привлекательность, внимание с его стороны и его социальный статус. Младшие легче и охотнее исповедуются старшим, дружественное внимание которых им представляется лестным; признание собственной слабости перед старшим меньше задевает самолюбие, чем в общении с равными по возрасту или по рангу. Очень сложен вопрос о взаимности самораскрытия Общее правило взаимности гласит, что откровенность и проявленное доверие большей частью вызывают у партнера ответный отклик (откровенность за откровенность), повышая тем самым общий уровень интимности отношения. Но за этим тоже стоят проблемы. Одни психологи, например, c.Джурард, объясняли феномен взаимности тем, что доверие, будучи лестным, вызывает симпатию, расположение к тому, кто его оказал, и знаком симпатии служит взаимная откровенность. Другие (Chaikin, Alan L. & Derlega, Valerian J., 1974) объясняют его в духе теории справедливости: поскольку всякая откровенность считается ценной, человек, выслушавший чужую исповедь, чувствует себя обязанным отплатить той же монетой, независимо от степени своей симпатии к собеседнику. Третьи психологи связывают взаимность самораскрытия главным образом с механизмами подражания и подкрепления: откровенность служит положительным стимулом, на который индивид реагирует взаимным самораскрытием, что в свою очередь стимулирует первого субъекта на продолжение интимной беседы. Имеющиеся эмпирические данные лучше подтверждают второе объяснение. Однако самораскрытие может иметь разный личностный смысл. Как показали исследования Валерьяна Дерлеги и Януша Гжелака (Derlega, Valerian J.& Grzelak 1979), оно может быть средством: спонтанной эмоциональной разрядки и катарсиса; самопознания, прояснения собственных чувств и позиций; получения социального одобрения, подкрепления со стороны другого; развития и укрепления личных отношений; социального влияния и воздействия на других (вызвать жалость ради получения каких-то выгод). Немаловажен и ситуативный момент своевременности самораскрытия. Хотя в большинстве случаев откровенность воспринимается положительно, слишком полное или чересчур поспешное самораскрытие, не соответствующее стадии развития взаимоотношений или не учитывающее состояния собеседника и приемлемого для него уровня диалога, воспринимается как нарушение границ интимности, бесстыдство или даже как попытка вторжения во внутренний мир Другого, что побуждает его замкнуться или вообще прервать данный контакт. Иными словами, в дружеском общении всегда необходим такт. Человек, навязывающий другому непрошеную интимность, легко может натолкнуться на отпор, как в лермонтовской эпиграмме " К * (из Шиллера)": Делись со мною тем, что знаешь, И благодарен буду я. Но ты мне душу предлагаешь: На кой мне черт душа твоя!.. Лермонтов 1983, т. 1, c.117 Романтический культ полной душевной открытости, при всей её привлекательности, чреват не меньшими психологическими трудностями, чем викторианская норма эмоциональной сдержанности и замкнутости. Оптимальным с точки зрения душевного здоровья личности является состояние, когда индивид сочетает высокий уровень искренности в отношениях с немногими близкими людьми со средним уровнем самораскрытия в отношениях с остальными. Герметичность, замкнутость, когда во внутренний мир не впускается никто, и слишком высокий уровень самораскрытия, когда у личности не остается ничего потаенного, как правило, свидетельствует о каких-то психологических затруднениях (Cozby 1973). Понимание, симпатия и эмпатия Не менее, чем самораскрытие, сложна и проблема понимания другого. Ученые подходили к её осмыслению с разных сторон. В начале 60-х годов Гордон Олпорт (Allport, 1964, p. 506–511) предложил список черт, облегчающих, по его мнению, личности адекватное восприятие и оценку других людей: Жизненный опыт, общая зрелость. Взрослый человек может понять подростка, обратное же невозможно. Сходство между оценивающим и оцениваемым субъектами. Интеллект. Люди с более высоким умственным развитием способны лучше понять и оценить партнера, чем менее развитые. Сложность собственных мыслительных процессов облегчает понимание чужого опыта. Знание самого себя, что в какой-то степени предохраняет против стереотипных и формальных суждений о других. Социальная приспособленность и эмоциональная устойчивость. Люди тревожные, с неустойчивой психикой склонны проецировать на других собственные качества. Созерцательность характера позволяет воспринимать других дружественно, но "со стороны", более или менее беспристрастно. Эстетическая ориентация, в отличие от практически-действенной, побуждающей человека стремиться не столько к пониманию другого, сколько к воздействию на него. Интрацептивность, то есть впечатлительность, повышенная чувствительность к внутреннему миру, своему собственному и чужому. Поскольку это качество развито у женщин больше, чем у мужчин, некоторые считают, что женщины интуитивно точнее воспринимают и оценивают людей, чем мужчины. Позднейшие исследования внесли существенные поправки в данную схему. Выяснилось, например, что интрацептивность и эстетическая ориентация нередко находятся в противоречии с интеллектуальными показателями. Группе ленинградских студентов предложили оценить в терминах "больше", "меньше" и "одинаково", насколько им самим и их однокурсникам свойственны такие черты, как интеллект и экстрапунитивность (склонность обвинять в своих трудностях и неудачах других, в отличие от интрапунитивности - самообвинительности), а затем высказанные суждения сравнили с объективными тестовыми показателями испытуемых. Результат оказался парадоксальным: студенты с меньшей интеллектуальной продуктивностью оценивают себя и других более адекватно, чем те, у кого уровень интеллекта выше! (Магун В. c.1977). Может быть, это объясняется разной направленностью интересов: люди, более внимательные к своим и чужим переживаниям, меньше включены в предметную деятельность, и это снижает их интеллектуальные показатели? Или познание человека в большей мере зависит от эмоциональных свойств личности, нежели от формальных свойств её интеллекта? Не рискуя делать смелые обобщения, подобные олпортовским, современная психология не дает ответа на эти вопросы. Впрочем, умение разбираться в людях, основанное на отчужденно-исследовательском к ним отношении, нужнее судье или психиатру, чем другу. Объективности мы ждем от посторонних, с которыми нас связывают преимущественно деловые отношения. В дружбе больше ценится сочувствующее понимание, готовность принять другого целиком, даже с его недостатками ("Какой он мне друг, если он меня судит?"). По образному определению немецкого философа Карла Ясперса, дружеская коммуникация - это "битва за безграничную искренность", в ходе которой субъект открывается Другому и одновременно – самому себе Это отношение принципиально субъективно и закрыто для посторонних. Как писал М. М. Пришвин, "гигиена любви состоит в том, чтобы не смотреть на друга никогда со стороны и никогда не судить о нем вместе с кем-то другим" (Пришвин 1969, с.167). Это - прямая противоположность принципу объективного познания, предполагающего отстранение и анализ. Субъективная реальность человеческого Я не может быть полностью объективирована в предметной деятельности. Она обязательно предполагает общение с каким-то реальным или воображаемым Ты. Чем сложнее и многограннее личность, тем сильнее её потребность в такой встрече и тем специфичнее средства этой коммуникации. Человек не может ни осмыслить, ни даже прочувствовать свою внутреннюю жизнь иначе как через Других, близких ему людей, общение с которыми или страх утраты которых открывает ему смысл и ценность собственного бытия. Психологи давно уже заметили, что в повседневной жизни все люди применяют своеобразный "двойной стандарт". Поведение чужих, посторонних "Они" обычно объясняется "объективно" - логикой внешних обстоятельств, социальными факторами (роль, общественное положение), общими законами психологии или свойствами характера этих людей. Напротив, говоря о самих себе или о своих близких, воспринимаемых как "Мы" люди чаще апеллируют к внутренним, субъективным состояниям и мотивам, логика которых может быть понята только "изнутри". Выражение "Поймите меня!" означает: "Станьте на мою точку зрения, посмотрите на вещи моими глазами". Проблема соотношения объективирующего объяснения и субъективирующего понимания издавна занимает важное место в философии и науках о человеке. "Объясняя" человека, мы сводим его индивидуальность к каким-то физиологическим или социальным предпосылкам или подводим её под некоторую общую норму. "Понимание", напротив, признает внутренний мир автономной реальностью, выводя из него поступки и свойства личности. Несколько огрубляя вопрос, можно сказать, что прообразом объяснения служит отношение "Я - вещь" или "Я - Другой", в котором другой человек берется не в качестве Лица, а в качестве объекта, тогда как прообразом понимания является отношение "Я - Ты", участники которого ведут между собой диалог. Понимание Другого здесь совпадает с самопознанием и предполагает симпатию. Переживаемая реальность внутреннего мира личности, раскрывающаяся в общении с другим лицом, не может быть адекватно выражена в понятиях. Смысл всегда богаче своей материализации в словах. Недаром говорится, что "мысль изреченная есть ложь". Чем интимнее отношение, тем больше в нем значит эмоциональный контакт. В любом развитом языке имеется ряд понятий, обозначающих различные оттенки душевной близости, общности, совместности переживаний и чувств: со-переживание, со-чувствие, со-страдание. Все они описывают процесс, когда один человек не просто "расшифровывает" эмоциональное состояние другого, но как бы сам настраивается на чужую волну, растворяется в другом и воспроизводит его переживания в себе. В этом процессе очень много нюансов и оттенков. Немецкий философ Макс Шелер в книге "Сущность и формы симпатии" (Scheler. 1948) различал: 1)"Совместное чувствование", обусловленное общностью переживаний; 2) Эмоциональное заражение (например, в возбужденной толпе); 3) Идиопатическую идентификацию, уподобление другого себе, психологическое растворение его в собственном Я; 4) Гетеропатическую идентификацию, саморастворение Я в другом, стремление жить отраженной жизнью другого; 5) Взаимное слияние, когда границы между двумя Я стираются и люди чувствуют себя в буквальном смысле слова единым существом (например, в момент любовного экстаза). Собственно симпатия, по Шелеру, - это состояние эмоциональной близости к Другому при сохранении чувства психологической дистанции: симпатизируя другому, человек вместе с тем сознает различие своей и его индивидуальности. Расчленить столь тонкие нюансы эмоциональных переживаний в эксперименте невозможно. Однако психологи интенсивно изучают явление эмпатии (вчувствования). Первоначально термин "эмпатия" обозначал момент эстетического восприятия, когда субъект настолько поглощен созерцанием прекрасного, что как бы сливается с произведением искусства, теряя ощущение своей отдельности. После того как это явление стало предметом специальных исследований, этот термин получил многозначное толкование (Гаврилова. 1975; Davis 1996; Hakansson and Montgomery. 2003).. Одни авторы называют эмпатией непосредственный эмоциональный отклик индивида на переживания или экспрессивные знаки другого лица, возникающий независимо и до осознания источника и смысла таких переживаний. Например, вид плачущего человека вызывает непроизвольное сочувствие или, во всяком случае, эмоциональный дискомфорт, даже если мы ничего не знаем о причине слез. Другие психологи сближают эмпатию с "пониманием". При этом одни считают понимание аспектом эмпатии, тогда как другие видят в эмпатии эмоциональный компонент понимания (Davis 1996) Спорным остается и вопрос о том, как эмпатические переживания связаны со свойствами субъекта, "empathizer’а", и объекта, "мишени" эмпатии, перспективы которых не совпадают. эмпатия – не только внутриличностный, но и межличностный феномен (Hakansson and Montgomery 2003). Усложнилось в последние годы и понятие интимности В обыденной речи "интимными" чаще всего называют сексуальные отношения, но это слово имеет гораздо более широкий круг значений. Социологи, говоря о "трансформации интимности" (Giddens 1992) имеют в виду прежде всего культурно-исторические процессы, изменения в системе ценностей. Психологов же (Prager, Karen J., 1995) интересует преимущественно операционализация понятий, возможность эмпирического различения таких явлений как интеракции и отношения, поведение и переживание и т.п. и то, как разные аспекты и компоненты интимности проявляется в разных типах взаимоотношений, например, в любви и дружбе. Спор идет не просто об определениях. Психология вплотную подошла к изучению самых тонких и сложных процессов межличностного общения, которые раньше были исключительным достоянием искусства. Общий пафос существующих подходов состоит в том, что личность и её отношения несводимы к элементарным психическим процессам; они имеют свой субъективный, личностный смысл. Говоря философским языком, человеческую "субъективность можно разглядеть только под её же углом зрения, приобщившись к ней как к аналогу, подобию собственного способа деятельности" (Иванов 1977, c.87) Экспериментальная наука имеет дело с "данностями", которые могут быть взвешены, измерены, разложены на элементы. Мир человеческих чувств и отношений плохо поддается таким операциям. "Человек никогда не совпадает с самим собой. К нему нельзя применить формулу тождества: А есть А. По художественной мысли Достоевского, подлинная жизнь личности совершается как бы в точке этого несовпадения человека с самим собою, в точке выхода его за пределы всего, что он есть как вещное бытие, которое можно подсмотреть, определить и предсказать помимо его воли, "заочно". Подлинная жизнь личности доступна только диалогическому проникновению в неё, которому она сама ответно и свободно раскрывает себя" (Бахтин 1963, c.79). "Вопрос задается здесь познающим не себе самому и не третьему в присутствии мертвой вещи, а самому познаваемому. Критерий здесь не точность, а глубина проникновения" (Бахтин, 1979, c.409). Поэтому здесь нет и не может быть однозначных, окончательных ответов. Дружба – живой, постоянно развивающийся диалог, столь же неповторимый и единственный, как участвующие в нем лица. Сущность такого взаимного "приручения" прекрасно описал в "Маленьком принце" Антуан де Сент-Экзюпери: "Ты для меня пока всего лишь маленький мальчик, точно такой же, как сто тысяч других мальчиков, - сказал Лис. - И ты мне не нужен. И я тебе тоже не нужен. Я для тебя всего только лисица, точно такая же, как сто тысяч других лисиц. Но если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу. Ты будешь для меня единственный в целом свете. И я буду для тебя один в целом свете..." (Сент-Экзюпери. 1964, c.492) Утверждение единственности, несравненности друга равносильно признанию его абсолютной ценности. Именно в этом заключается одновременно нравственный императив и психологическая ценность дружбы. Но на разных стадиях жизненного пути эта ценность осознается и переживается по-разному. Содержание www.pseudology.org |
||||||