Глотов А.Л
Иже еси в Марксе
Русская литература XX века в контексте культового сознания
Глава 2. Раздел 3
Первый Вселенский Собор советских писателей. Новый завет и соцреализм

Задача, стоявшая перед организаторами съезда, была, в общем, ясна, хоть и непроста. Требовалось сформулировать символ веры, подыскать ей название и составить канонический список допущенных к использованию текстов.

Поисками названия литераторы были озабочены еще задолго до съезда. Алексей Толстой, вернувшись из эмиграции, тут же начал рьяно замаливать грехи и еще в 1924 году предложил — "монументальный реализм". Пафосу идеи мировой революции такой термин соответствовал, но к 1934 году "мировая революция" как политический термин уже вышел из обращения, а в монументальности ощущалась некая неподвижность. Не подходил этот термин.

Ярый рапповец Александр Фадеев проталкивал название "пролетарский реализм". Что ж, в принципе это подходило по сути, но в Постановлении 1932 года говорилось, что "рамки существующих пролетарских литературно-художественных организаций становятся уже узкими и тормозят серьезный размах художественного творчества"68.
 
Да и определение "пролетарский" как бы выдвигало во главу представителей расформированной только что Ассоциации пролетарских писателей, ущемляя тем самым всех остальных. Постепенно все чаще стало звучать словосочетание — социалистический реализм
 
Трудно определить, кто первый сказал "а"
 
Еще до съезда употреблял как рабочий термин это выражение И. Гронский. (Кстати, очень немногие знают, что не Горький, а именно Гронский первые полгода официально был председателем Оргкомитета Союза советских писателей и нес на себе всю полноту партийной ответственности перед ЦК за успех операции. Беспартийный Горький лишь освящал акцию). Потом подхватили и другие: А. Фадеев, Горький, Луначарский, В. Кирпотин, М. Розенталь.
 
Кто персонально может быть признан отцом термина? В условиях, когда все такого рода основополагающие решения принимались только после высочайшего утверждения лично Иосифом Виссарионовичем как помазанником божьим, все детища социалистической эпохи приходится вписывать в его исторический паспорт.

Самым последовательным было бы назвать новый художественный метод — "коммунистический реализм". Чтобы все было в одном стиле: партия коммунистическая — и реализм такой же. И никаких сомнений. Можно предположить, что по этому пути не пошли для того, чтобы оставить перспективу. Для эпохи социализма — реализм социалистический, для эпохи коммунизма — коммунистический. "Человек должен жить завтрашней радостью" — говаривал один из бойцов соцреализма в жизни и в литературе Антон Семенович Макаренко. Вот и оставили дверь в будущее открытой.

Обряд крещения младенца состоялся уже на самом Соборе. Прежде чем внести имя в документ, в "Устав Союза писателей СССР", крестные отцы посоревновались в ортодоксальности. Некоторые, как, например, один из рапповских лидеров-теоретиков В. Киршон, продолжали умничать, напоминая, что "в нашей литературе и драматургии есть произведения, которые написаны не методом социалистического реализма"69. В результате соцреализм был признан не единственным, но единственно законным ребенком эпохи. Что и было отражено в формулировке — "основной метод".

Собственно формулировка представляла собой новый Символ веры
 
Как и христианский Символ веры, "Верую", определение соцреализм не было, так сказать, боговдохновенным произведением, оно не было впрямую почерпнуто из Святого Писания, первоисточников марксизма-ленинизма. Оно было плодом коллективного творчества новых отцов церкви.

Отдельные фрагменты определения можно обнаружить в высказываниях различных авторов. Например, в 1932 году А.Фадеев, говоря о революционном методе в искусстве, определял его как "правдивое художественное изображение действительности в ее развитии"70.

Окончательно канонический вид определения, тот, который впоследствии не одно поколение студентов-филологов заучивало наизусть, был зафиксирован в "Уставе", и звучало это так: "Социалистический реализм, являясь основным методом советской ходожественнной литературы и литературной критики, требует от художника правдивого, исторически-конкретного изображения действительности в ее революционном развитии. При этом правдивость и историческая конкретность художественного изображения должны сочетаться с задачей идейной переделки и воспитания трудящихся людей в духе социализма"71.

Анализ этой формулы свидетельствует о ее глубинной сакральности
 
"Социалистический реализм требует" — такая установка вполне соответствует категоричности, обязательности десяти Моисеевых заповедей. Не "предполагает", не "способствует", а именно "требует". Как говорится в книге "Исход": "Потому что имя Его — "ревнитель"; он — Бог-ревнитель" (Исход 34:14).

И это божество требует неукоснительного исполнения своих повелений. В противном случае происходило отлучение от лона социалистической церкви, со всеми проистекающими из этого последствиями. Впрочем, именно такой подход предполагал еще Ленин в статье "Партийная организация и партийная литература": "Каждый вольный союз ...волен также прогнать таких членов"72.

Тут же обращает на себя внимание упомянутое уже определение — "основной метод". С одной стороны, это было данью уходящей в прошлое демократической эпохе. Фиксировался исторический момент победы, так сказать, магистральной линии развития литературы над побочными, тупиковыми. А с другой стороны, выглядело это опять-таки вполне в традициях Святого Писания. В Ветхом Завете на каждом шагу сталкиваешься с остатками политеизма.

В первой же из десяти заповедей Иегова настороженно предупреждает: "Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим" (Исход 20:3). В рамках единственно верного марксистско-ленинского учения метод соцреализм априори был единственным, а не каким-то там основным. Единственным, все же прочие — суть ереси. "Верую в единого Бога" — говорится в христианском Символе веры. В единого, а не в основного.
 
"Основной" — это явный атавизм. Такой же, как понятие о Троице
Вообще-то в Библии о Троице нигде не говорится, но церковь изобрела ее для удобства общения с паствой. В триединой сущности Бога-отца, Бога-сына и Бога-духа святого первая ипостась как раз и выполняет функцию "основного" Бога.

А то обстоятельство, что соцреалистическое Пра-Евангелие, роман Горького, назывался "Мать", пикантным образом нарушало гармонию, которую народное сознание стремилось восстановить, создав поздний анекдот о телефонном звонке Сталина Горькому. "Отец народов" предлагает Алексею Максимовичу написать еще и роман "Отец", что, в общем, недалеко ушло от действительности, поскольку наброски очерка о Сталине в архиве писателя есть.

Что касается требования "правдивого, исторически конкретного изображения действительности", то в нем ничего принципиально нового не было. Это в равной степени относилось к реализму вообще, к критическому реализму ХIХ века.
 
Но вот дополнение — "в ее революционном развитии"- радикально меняло картину
Создатели формулы шли от дореволюционных марксистских критиков, выдвигавших идею "идеальной правды", правды, "которая должна быть и будет, ибо нужно, чтобы она была"73. По сравнению с этой младенчески-наивной требовательностью первых марксистских идеологов творцы Устава Союза писателей СССР выглядят умудренными и изощренными аксакалами. Они вообразили как бы вектор, протянутый в будущее из настоящего, не отменив этого настоящего, но ревизовав его.

Христианство, введя реализованного Мессию, революционно ревизовало иудаизм, не отменяя при этом Ветхого Завета. Ленинизм был революционной ревизией марксизма, марксизмом эпохи пролетарских революций. Так и соцреализм претендовал быть реализмом, но реализмом ревизованным, реализмом будущего, не совершенного еще.

Литературный критик периода развитого социализма Ф. Кузнецов в своем опусе "Родословная нашей идеи" выводил эту идею из "деятельности русских революционных демократов"74. А в главной книге главного революционного демократа Н.Г. Чернышевского в знаменитом фрагменте "Будущее светло и прекрасно" как раз и идет речь о том, чтобы брать из будущего в настоящее. Несколько сложно представить себе эту манипуляцию, но она именно такого же уровня, как и "действительность в ее революционном развитии". Да и главный герой романа "Что делать?" Рахметов, по словам автора, скорее — греза писателя, пришедшая из будущего, чем образ из реальной действительности.

Такого рода теологически-революционные ухищрения создателей теории социалистического реализма вполне созвучны казуистской методике ведения дискуссий Иисусом Христом, чьи речения блестяще остроумны, как, скажем, его ответ на вопрос, платить ли кесарю налоги, и многие другие, но страдают при этом отсутствием человеческой логики. Что, впрочем, можно объяснить наличием в них логики божественной и потому недоступной разумению человеков. Теоретики и позднейшие интерпретаторы соцреализм вольно или невольно, но изначально применяли методический и идеологический арсенал Нового Завета.

Принципиальной отличительной чертой нового художественного метода было то, что он не просто трактовал так или иначе проблемы литературного труда, а имел гораздо более широкое мировоззренческое значение. В ХIХ веке Тургенев и Салтыков-Щедрин, например, оба были реалистами, что не мешало им иметь довольно сильно различающиеся взгляды на современную им жизнь. А вот"новая художественная система, — пишет о соцреализме И.Ф. Волков, — составная часть коммунистического освоения мира"75.
 
А это уже не бирюльки, тут мало, как говорится, бумагу марать
"Чтобы осуществить это, —растолковывает автор технологию освоения соцреализм, — мало просто воспроизвести борьбу за социализм, мало и выступить на ее защиту — надо стать составной частью этой борьбы"76. То есть, каждый, кто претендовал на звание члена Союза писателей, автоматически не только становился "бойцом идеологического фронта", но должен был быть готов по первому зову партии выступить, если потребуется, с оружием в руках.
 
Везде, где только будет сочтено необходимым. Многие драмы и трагедии из жизни советских писателей происходили как раз из того, что они не воспринимали всерьез такой установки и надеялись остаться в стороне, над схваткой, наблюдателем и исследователем жизни. Не тут-то было. Сказав "а", будь любезен не только знать наизусть весь алфавит, но и, в случае необходимости, будь готов дойти до "я".

Такой же непримиримостью отличался и Христос. Ему мало было от людей веры в то, что он — Сын Божий. Он требовал всего без остатка, "ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невесту со свекровью ее; и враги человеку — домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня" (Матф. 10:35-37). И больше того — "кто не со Мною, тот против Меня" (Матф. 12:30).

Преданность идее борьбы за социализм (даже в рамках борьбы за соцреализм) ничем не отличается в принципе от религиозного фанатизма. Я не говорю о том, хорош такой фанатизм или плох, я просто констатирую, что, в соответствии с теорией соцреализм, человек, избравший в юности, в силу своих гуманитарных способностей, как профессию, скажем, такое невинное, на первый взгляд, занятие как литературная критик, должен был, по идее, быть готов к тому, что его в любой момент могли мобилизовать для борьбы за социализм в любой точке планеты. Вне зависимости от того, хочет он этого или нет. Выбора нет, он — в системе и должен подчиняться законам функционирования системы. Да — да, нет — нет, все прочее — от лукавого.

Причем, чтобы ни у кого не оставалось сомнений по поводу планетарного уровня претензий апологетов соцреализм, проповедник его утверждает в своем катехизисе "всемирно-историческую необходимость социалистического и коммунистического преобразования мира"77.
 
Так и апостол Павел, рисуя своим братьям во Христе перспективы нового учения, замахивался не менее, чем на вселенский масштаб: "Разве вы не знаете, что мы будем судить ангелов?" (Коринфянам 6:3).

Сопоставление канонов Нового Завета и соцреализм можно, в принципе, проводить по двум линиям: теоретической и практической. Такую возможность допускает двойная сущность Нового Завета, который, с одной стороны, содержит в себе основы нового видения мира, а с другой — одновременно и реализует эти принципы в различных художественных образах. соцреализм — это тоже и сумма теоретических положений, представленных в книгах литературоведов, и комплекс литературных произведений, которые принято причислять к канону данного художественного метода. Поскольку последних все-таки гораздо больше, а теоретики во многом дублировали друг друга, остановимся вначале на теории.

Приведенную выше формулу соцреализм можно разделить на четыре компонента, своего рода — члена символа веры: 1/ реализм ("правдивое изображение действительности"); 2/ закономерность, обусловленность появления ("исторически-конкретное"); 3/ перспективность ("революционное развитие") и 4/ воспитательное значение ("идейная переделка в духе социализма").

Таковы же составные и Нового Завета, а также и христианского Символа веры как своего рода краткого конспекта евангелия:
 
1/ реализм — подробная биография Иисуса, с описанием совершенных им чудес и пророчеств, а также — актом воскресения;
2/ закономерность — постоянные ссылки на ветхозаветных пророков, предсказавших приход Мессии и обстоятельства этого события;
3/ перспективность — обещание второго пришествия и жизни вечной;
4/ воспитательное значение — провозглашение новых моральных норм (например, в Нагорной проповеди), поучительная история создания христианских общин, описанная в "Деяниях апостолов" и в Посланиях.

Говоря об идеологической сущности Нового Завета, К. Каутский отмечал, что "прежде всего мы встречаем классовую вражду к богатым"78. И это действительно так. Как утверждают современные исследователи Нового Завета, "наиболее ранним произведением христианства на основе внутреннего анализа признается Апокалипсис"79. Не отрицает этого и Библейский энциклопедический словарь: "Эта книга написана по повелению Иисуса Христа его рабом Иоанном"80.

Откровение Иоанна — первая из канонических книг христианства
 
И в ней, как в незамутненном еще источнике, открыто виден враг номер один христианства — утопающий в богатстве и роскоши Вавилон. И предсказано падение его и грядущая радость на земле и в небесах по этому поводу. В унисон этим пророчествам звучит и знаменитое речение Христа: "Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие" (Матф. 19:24).

Отчетливо просматриваются антибуржуазные, плебейские, пролетарские склонности авторов Нового Завета и неприкрытая агрессивность по отношению к богатым и власть имущим. Подчас звучит и совершенно откровенный призыв к борьбе и мести: "Воздайте ей так, как и она воздала вам, и вдвое воздайте ей по делам ее...Сколько славилась она и роскошествовала, столько воздайте ей мучений и горестей" (Откровение 18:6-7).

Первым делом естественно здесь вспомнить Интернационал, призывающий на последний бой: "Весь мир насилья мы разрушим". Тема классовой борьбы пролетариата с миром наживы, богатства и эксплуатации человека человеком красной нитью проходит по всему, что было написано в советскую эпоху: от детских стихов Маршака и Михалкова до многотомных эпопей Маркова и Иванова.

Трудно было бы ожидать, чтобы этот момент обошли теоретики соцреализм. В классовой борьбе они видят исконное предназначение художника слова. "Общей социально-исторической основой развития социалистического реализма, — многословно, временами впадая в занудность, вещает С.М. Петров, — в различных национальных литературах является переход человечества от капитализма к социализму и коммунизму, борьба рабочего класса, трудящихся масс во главе с коммунистическим движением за социалистическое преобразование мира"81. Не порадовал исследователь разнообразием и при анализе иных основ соцреализм: идеологической, новаторской и художественно-эстетической.
 
Так же цветисто свел он их к тому же — к борьбе
Социальное родство идей христианской диктатуры бедных и социалистической диктатуры пролетариата уже давно слишком очевидны, чтобы создатели теории и практики соцреализм, стыдливо умалчивая об этом (поскольку темы касался "ренегат" Каутский), не стремились, хотя бы подсознательно, ориентироваться на идейные и эстетические ценности христианства.

Теперь — что касается главного героя новой эпохи. Это для любой словесности всегда было проблемой номер один. "В понятие Евангелие, — утверждает Библейский энциклопедический словарь, — включили все богатое содержание, заключающееся в повествовании о спасительной божественной благодати во Христе"82. То есть, речь идет о предсказанном и ожидаемом спасителе-мессии, который является "центром благовествования". Различие заключается здесь в том, что марксизм, достаточно осторожно трактовавший роль личности в истории, не мог допустить универсализации значения одного человека (хоть и назывался именем одного человека). И потому на роль мессии, спасителя рода человеческого, был выдвинут целый коллектив, а точнее класс — пролетариат.

Именно пролетариат и стал "центром благовествования" соцреализм. В учебном пособии "История русского литературоведения", в разделе, посвященном соцреализму, без обиняков сказано: "Идеология пролетарской социал-демократии — истинно научная система воззрений"83. Авторам учебника вторит и И.Ф. Волков: "Освободительная борьба пролетариата и идеи научного социализма — необходимые условия для формирования искусства социалистического реализма"84.

Даже тот оборот евангельских событий, что Мессия в итоге умер, чтобы в будущем, не определенном с достаточной точностью, вновь вернуться на землю, нимало не смущал теоретиков соцреализм, подсознательно державших в уме эту схему. Потому что они хорошо помнили ленинскую теорию пролетарского государства, которое и появилось-то на исторической арене только для того, чтобы умерла сама идея государства классового и воскресла идея общества бесклассового, коммунистического. Приход этой формации с хронологической точностью предсказать взялся только один человек, чем и исчерпал свою политическую карьеру.

Теоретики нового художественного метода, смутно подозревая неестественность, своего рода евангелическую "непорочность" его зачатия, тем не менее никак не могли взять в толк, почему этим методом, коль скоро он такой прогрессивный, не вооружаются все талантливые писатели мира, а предпочитают писать кто во что горазд.
 
Хотя они, теоретики, казалось бы, так доходчиво все объяснили
Единственное, что оставалось, это, невзирая на странную невосприимчивость литераторов мира, неустанно твердить: "Закономерность возникновения социалистического реализма — это вывод, к которому приходит каждый объективный исследователь литературы ХХ столетия"85.

Написано множество монографий, описывающих, как критический реализм, предшественник реализма социалистического, в своем развитии достиг такого совершенства, что зашел в тупик, выход откуда был обнаружен только его способным сыном и преемником (реализм — фамилия, социалистический — имя). Была построена стройная схема: классицизм породил сентиментализм, сентиментализм породил романтизм, романтизм породил критический реализм, критический реализм породил социалистический реализм.
 
Все как в Евангелии от Матфея — Авраам, Исаак, Иаков и далее вплоть до Христа — который не уставал повторять "Да сбудется реченное Господом чрез пророка", настаивая на том, что именно описываемые евангелистами события и были предсказаны, а потому они — единственно закономерны.

Впрочем, как известно, авторы Нового Завета, особенно в Откровении, не скупились и на пророчества, демонстрируя связь прошлого и настоящего с будущим. Не были лыком шиты также провидцы и от соцреализма. Особенно усердствовал в прогнозах Ю.Б. Кузьменко, который как литературовед как раз специализировался на долгосрочных предвидениях.
 
Курьезно звучат сейчас некоторые из его общественно-политических предсказаний, изданных в 1981 году: "На протяжении последних двух десятилетий ХХ века нас ожидает...мир, сохраняемый усилиями стран социалистического содружества...Будет продолжаться... соревнование двух общественных систем в экономике, политике, духовной жизни. В ходе этого соревнования для человечества станут яснее перспективы... социалистического преобразования общества"86.
 
Печальный опыт Хрущева очевидно ничего не дал
 
И упрекать автора, по сути, не в чем. Трудно предполагать, что книга тогда вышла бы в свет, если бы там прогнозировалось что-нибудь принципиально иное. Но вот когда наш пророк брался за собственно литературу, то, несмотря на широковещательное заглавие книги — "Советская литература вчера, сегодня, завтра" — в части "завтра" оказывался на удивление осторожным, если не сказать — робким: "Литература 80-90-х годов будет в основном развиваться в русле тенденций, обнаруживших себя в годы 60-70-е"87.

Умели все-таки в эпоху развитого социализма и говоря — ничего не сказать. Ведь не скажешь, что ошибся Кузьменко. Вопрос только в том, что в разделе "сегодня" он говорил об одних тенденциях 60-70-х, а продолжились несколько иные, той же эпохи, но обойденные вниманием литературоведа.

Необходимо отметить, что не всегда теоретики находились в состоянии религиозного экстаза
 
Время от времени они как бы приходили в себя и изрекали, в общем, довольно здравые суждения. Тот же Волков, например, устав от официоза, как бы вполголоса сообщал, что "определение социалистического реализма, данное в Уставе Союза писателей, действительно имеет не столько литературоведческое, сколько публицистическое значение, а в литературе вполне может быть отнесено лишь к эпическим произведениям на революционную тематику"88.
 
"Не будем преувеличивать, — со вздохом пожимает плечами Недошивин.- Практическое влияние социалистического реализма пока что оставляет желать многого"89.
 
К этому мнению вынужден присоединиться и А.С. Бушмин: "Мы слишком часто превращаем превосходство нашей эпохи в художественное превосходство нашей литературы... Метод социалистического реализма создает лишь лучшие предпосылки для творческой мысли"90.

А язвительный скептик А. Синявский, будущий Абрам Терц, еще в 1957 году обнаружил: "По-видимому, в самом названии "социалистический реализм" содержится непреодолимое противоречие. Социалистическое, то есть целенаправленное, религиозное искусство не может быть создано средствами литературы ХIХ века, именуемыми реализмом"91.
 
Александр Солженицын вообще подошел к вопросу с солдатской прямотой и, говоря о соцреализме, сплеча отрубил: "Он вообще вне рамок искусства, ибо не существовало самого объекта стиля "социалистический реализм" — а доступная любому бытовому взгляду простая угодливость"92.
 
Здесь Солженицын, положим, перегибает палку, имея основательные причины лично недолюбливать деятелей соцреализм. Но все, что существует, даже то, что нам не нравится, имеет на то объективные причины.
Оглавление
 
www.pseudology.org