10 Марта 2004 г.

Борис Докторов

Надо ли прогнозировать итоги голосования 14 марта?

Да, надо

Настоящие заметки - ответ на предложение администрации «ФОМ-Клуба» принять участие в дискуссии по поводу прогнозов президентских выборов в России 14 марта 2004 года, сделанных сотрудниками ведущих исследовательских центров России.

Предложение было получено мною вчера, 09 марта 2004 года, а раньше его и не могло быть. Понимая важность темы, трудно отказаться. Учитывая близость дня голосования, трудно браться за всесторонний анализ материлов, представленных «ФОМ-Клубом» для обсуждений. Жанр заметок - нечто промежуточное, между отказом участвовать в дискуссии и всесторонним анализом сделанных прогнозов.

Администрация «ФОМ-Клуба» предложила потенциальным участникам дискуссии участвовать в обсуждении опубликованных на сайте материалов, но явно не указала ни целей, ни предмета обсуждений.

Воспользуемся этой прекрасной и редкой возможностью - бесконечной свободой выбора - и рассмотрим те грани тематики, прямо или косвенно связанные с проблемой создания электоральных прогнозов, которые нам кажутся важными.

Отметим лишь сразу, что сведенение всего комплекса вопросов прогнозирования итогов голосования к теме правильности расчетов и выводов социальных «оракулов» представляется ошибочным.

Поскольку характер и итог президентских выборов это важнейший индикатор всех происходящих в стране социальных процессов, постольку прогноз итогов голосования - это прежде всего социальная проблема, а уже затем – иделогическая, научная и так далее.

Не будем сейчас обсуждать мотивы и механизмы политики В. Путина, но один из итогов его деятельности в истекшие четыре года таков, что вопрос о том, кто придет в Кремль после 14 марта 2004 года, по-сути не возникал и год назад, когда эта дата была впервые названа.

Можно по-разному оценивать стратегию и тактику поведения партийных и независимых кандидатов, но и они, и политические силы, стоящие за ними, прекрасно понимали, кто будет первым на финише. Не хуже их это понимала основная часть российского электората, и это давно зафиксировали мониторинговые измерения политических установок. В том числе – еженедельные опросы Фонда «Общественное мнение» (ФОМ).

Более того, не только победитель президентских выборов был известен, но было очевидно и то, что борьбы за первое место не будет. Может быть в этом случае проводить (очень) дорогостоящие опросы и отслеживать динамику электоральных установок нужно было для того, чтобы знать, кто будет вторым, третьим..? Но ведь обычно претенденты на «серебро», «бронзу» или на «картофельную» медаль мало кого интересуют. Разве лишь родственников и друзей.

Проблематика измерения и изучения электоральный установок в России в период президентской кампании 2004 года имеет еще одну специфику: мера общественной поддержки или, наоборот, общественного равнодушия ко всем новым кандидатам не связана ни с их программными заявлениями, ни с их личностными качествами. Все шли к россиянам практически ни с чем.

Никто не выглядел самостоятельным и уверенным в себе. Все понимали, что участвуют в большой политической игре и играли. Боролись не за то, чтобы завоевать право вести страну своим курсом. Решали задачи совсем иного масштаба и иного назначения.

Таблица 1. Распределение ответов на вопрос: «Если бы Вы приняли участие в выборах президента России, то за кого Вы бы проголосовали?»

Кандидат	Время проведения опроса
Кандидат	15 февраля	22 февраля	29 февраля	7 марта
В. Путин	69,9	69,3	64,8	62,5
Н. Харитонов	3,3	5,4	6,1	6,8
С. Глазьев	2,2	3,5	2,8	2,9
И. Хакамада	2,1	2,2	2,9	2,9
О. Малышкин	0,6	1,3	1,5	1,9
С. Миронов	0,4	0,4	0,6	0,8
И. Рыбкин	0,1	0,1	0,1	0,2
против всех	4,2	2,8	2,0	3,0
не решил	10,8	8,5	11,5	11,8

Три недели ортодоксальные группы основных страт российского электората искали «своих» кандидатов. (Таблица 1). Наиболее стойкие приверженцы коммунистов за это время поняли, что Г. Зюганов вчера – это Н. Харитонов сегодня. И его рейтинг слегка возрос. Фанатичные поклонники В. Жириновского осознали, что О. Малышкин – его посланник, но в целом не приняли этой замены.

«Партию жизни» С. Миронова никто не знал и никто не знает. Как спикер Совета Федерации – он также мало кого привлекает. При отсутствии харизмы и необычности своего позиционирования – «соратник другого кандидата в президенты» Миронов, вспоминаются слова одного из героев шукшинских фильмов, явно не витязь.

С. Глазьев – стал чужим для рожденной им же «Родины», но не стал своим для голосующего населения большой Родины. Как экономист он мало известен вне стен Академии Наук.

Участие И. Хакамады в избирательной кампании средства массовой коммуникации классифицировали как поступок самурая. Но философия харакири не вписывается в российскую культуру.

Что касается И. Рыбкина, то экстравагантности его поведения и туманности его заявлений явно не хватило для проведения эффективного гипноза электората. Его воздействие на избирателя получило нулевой отклик. Немного жаль этого политика: за несколько недель он перечеркнул все свое прошлое.

В. Путин тоже не предложил своей пргораммы. Но при наличии административного ресурса совсем не обязательно иметь программу.

Американские регрессионные модели, используемые для дальнего прогнозирования вероятности переизбрания действующего президента, включают в себя несколько факторов: степень одобрения его политики, индикаторы экономической ситуации в стране (например, уровень безработицы), фактор войны и др. Это модель применяется до тех пор, пока конвент конкурирующей партии не определит основного соперника президента. Затем наступает время для использования иных моделей.

Первые президентские выборы в Америке состоялись в 1789 году. За более, чем двести лет американского президенства, избирательные кампании сопровождались самыми неожиданными обстоятельствами, но ситуации, подобной той, что наблюдается в российских выборах 2004 года, не было.

Комплекс социальных обстоятельств сформировал в России интереснейшую и уникальную возможность для построения и проверки эффективности прогнозной электоральной модели, в которой анализируемая функция (процент голосов электората в поддержку действующего президента) зависит от одной переменной. Одни называют эту переменную «фактором Путина», другие – «административным ресурсом», третьи – «вертикалью власти».

Но в любом случае речь идет о наблюдаемом и познаваемом социальном феномене, который может быть учтен в прогнозной модели. Скорее всего не в виде явных аргументов, но как набор параметров или как система ограничений, налагаемых на вариабельность анализируемых переменных.

Скажем, процесс явки избирателей безусловно может и должен трактоваться как стохатический процесс, но значения параметров этого прооцеса задаются социальной средой. Другой пример, голосование в больших по величине группах населения страны, в которых политическое поведение реально детерминируется не нормами Конституции, но иными, не очень-то манифестируемыми правилами. Эти правила - «делай, как я» или «делай, как сказано».

Прогнозы Ефима Галицкого и Александра Ослона (Таблица 2) очень близки, и по ряду пунктов отличаются лишь в силу того, что в первом случае прогнозные параметры приведены с точностью до десятых, во втором – указываются лишь целые. Потому нет оснований их сравнивать. Оба они в равной мере правильные.

Таблица 2. Прогнозы явки избирателей и распределения голосов в пользу различных кандидатов на выборах 2004 года.

Прогнозируемые показатели:	Е. Галицкий	А. Ослон
Явка избирателей (%)	60,9	60.0
Доля (%) голосов избирателей
Путин	71,8	73
Харитонов	9,5	9
Глазьев	5,2	5
Хакамада	4,0	4
Малышкин	3,2	3
Миронов	1,7	1
против всех	4,6	4
Итого (%)	99,0	99,0

Известно, что выборочная технология опросов впервые доказала свою состоятельность в 1936 году, когда Джордж Гэллап, Арчибальд Кросли и Элмо Роупер верно предсказали переизбрание на второй срок президента Франклина Рузвельта. В 1940 и 1944 году их прогнозы опять были верными.

В 1948 году Гэллап, Кроссли и Роупер не прогнозировали успех Гарри Трумена, но именно он был избран президентом Америки. Это было первое крупное поражение аналитиков избирательных кампаний. Стало ясно, что процедура измерения общественного мнения и правила построения прогнозов голосований требуют совершенствования.

В практике электоральных прогнозов существует три типа погрешностей предсказания итогов выборов. Первый тип: верно назван победитель избирательной кампании, но ошибочно указано количество голосов, которое будет получено им при голосовании. Второй тип: в количественном отношении прогноз близок к официальным результатам выборов, но победитель назван неверно. Есть третий тип: ошибочно назван победитель, и одновременно предсказанная доля голосов далека от итогового показателя.

В марте 2004 года победит В.Путин. Таким образом, вместо трех типов возможных погрешностей остается лишь вероятность возникновения первого из указанных типов. Оставим в стороне – хотя этого нельзя исключать – массовые нарушения процедуры голосования и подсчета голосов.

Тогда, если прогнозы Е. Галицкого и А. Ослона окажутся неверными в статистическом смысле, то это может объясняться тремя причинами.

Первая причина: значительные погрешности в выборке, а значит – шаткость базы построения прогностических заключений. Теоретически это возможно. Но наше знание профессионализма ФОМ и уверенность в его ответственном отношении к своему делу практически исключают эту причину. Кроме того следует помнить, что выборка ФОМ с честью выдержала проверку в 2003 году, а итоги работы были тщательным образом проанализированы.

Причина вторая: в последние дни неопределившиеся «определятся» не так, как предполагают авторы прогнозов. В 1948 году это и стало главным источником фиаско «отцов основателей».

Причина третья: в силу тех или иных обстоятельств заметно против предсказанного возрастет, что нам кажется более вероятным, или снизится, что представляется менее вероятным, явка избирателей на пункты голосования.

В принципе, вторая и третья причины могут действовать одновременно.

Есть много вопросов технологического порядка, которые можно обсуждать с авторами прогнозов, но это нужно делать после 14 марта, когда станет ясным качество прогнозных моделей. Один из них: какова зависимость расчетного распределения голосов кандидатов от значения «весовых коэффициентов», использовавшихся при расчете уровня явки.

Так, Е. Галицкий, использовал веса, приведенные в Таблице 3. Автор описал основу экспертного метода определения этих коэффициентов (столбец 3); это известный и проверенный временем подход. Но ясно и то, что окончательные численные значения весов могли быть иными.

Таблица 3. Вероятность участия в выборах различных групп электората

Характеристика электоральной группы		Вероятность участия
Намерение участвовать в голосовании	Уверенность в степени участия в голосовании	Вероятность участия
Безусловно буду	Безусловно окончательное	0,85
Безусловно буду	Скорее окончательное	0,67
Скорее буду	Безусловно окончательное	0,40
Скорее буду	Скорее окончательное	0,27
Пока не решил, затрудняюсь ответить	не определялась	0,09
Скорее не буду	не определялась	0,04
Безусловно не буду	не определялась	0,00

Что происходит с показателем участия в выборах, если «подвигать» эти веса? Что если вместо 0,85 использовать 0,83 или 0,86? А если при этом вместо 0,27 поставить 0,26, а вместо 0,04 использовать коэффициент 0,05?

Если бы была приведена функция зависимости уровня участия в выборах от весовых коэффициентов, то можно было бы говорить о мере устойчивости рассчетного показателя. Скажем, почему автор остановился на показателе 60,9%, а не округлил его до 61%? Что 60,9% менее устойчивая точка, чем 61,0% ?

ФОМ уже многие годы проводит электоральные исследования и накопил значительный опыт прогнозировния итогов голосований. Это не только общенациональные выборы, но и выборы в регионах.

Было бы хорошо, если бы в ближайшее время организаторы настоящей дискуссии опубликовали бы статистику прогнозов ФОМ и официальные данные итогов выборов.

В рамках дискуссии заслуживают внимания «вечные» и ключевые вопросы типа: «Надо ли вообще заниматься прогнозом итогов выборов?» и «Следует ли публиковать прогнозы выборов?»

Эти вопросы многоаспекты и могут интерпретироваться с разных позиций. Журналисты приведут одни аргументы. Политики – другие. Выразители мнений населения – третьи.

Аналитики электоральных процессов и исследователи общественного мнения имеют свое понимание этих вопросов и свои ответы. Причем здесь не приходится говорить о существовании какой-то единой «цеховой» позиции. Внутри сообщества исследователей точки зрения будут разными.

История сохранила для нас важный документ – краткую запись дискуссии, в которой участвовали отцы-основатели изучения общественного мнения и творцы первых электоральных прогнозов Гэллап, Кроссли и Роупер.

Это было в мае 1953 года на ежегодной конференции Американской ассоциации по изучению общественного мнения (AAPOR). К тому времени за плечами каждого из них было уже огромное множество маркетинговых исследований и опросов общественного мнения. Был огромный опыт общения с прессой и с населением. Были громкие успехи и был 1948 год.

Целью дискуссии было обсуждение общенациональных электоральных опросов 1952 года (Public Opinion Quarterly, 1953, v. 17, no. 4, pp. 531-533), но обсуждение было неформальным, никто из дискутантов текстов не представлял. То была в полном смысле слова «звездная дискуссия».

Первым выступил Элмо Роупер, исследователь рынка, общественного мнения, журналист и политик. В годы Второй мировой войны он работ в правительстве и был причастен к формированию информационной политики США внутри страны и за рубежом.

По мнению Роупера, «реальная функия опросов – предоставить анализ мотивации избирателей, не предсказание». Он видел проблемы не в том, чтобы пресса трактовала опросы как инструмент прогноза, но воспринимала бы их как аналитику и вид теоретических рассуждений.

Гэллап, к тому времени уже давно ставший признанным авторитетом в области исследований эффективности рекламы и называвшийся отцом опросной технологии, имел иную точку зрения.

Он считал, что достижения в методах скорее есть следствие построения прогнозов, чем избежания конструирования прогнозов. Он сказал: «Вы платите ужасные штрафы, если вы ошиблись, но это плата за наше движение вперед в исследованиях». Согласно его точке зрения, социальная наука продвинулась бы на четверть века вперед, если бы она больше занималась предсказаниями, и далее: «Все наши достижения в области изучения кино и чтения книг стали возможны потому, что мы совершали ошибки и изучали причины ошибок.

Я вижу небольшую социальную ценность в электоральных прогнозах, но они остаются самым лучшим способом проверки и совершенствования нашей технологии».

Третьим выступал Кроссли – пионер изучения радиоаудитории и общественного мнения и человек, много сделавший для становления профессиональной этики поллстеров. Он сказал, что видит много хорошего в построении электоральных прогнозов, но при этом заметил: «Но мы должны признать ограниченность технологии и учитывать это в нашей работе.

Мы не должны тешить себя иллюзиями того, что мы решили наши проблемы и сейчас близки к совершенству. Размеры погрешностей должны быть четко определены.

При этом Кроссли подчеркнул существование двух мало разработанных тем: определение поведениях тех, кто не решил, как будет голосовать, и проблема участия в выборах. Он подвел итог: «Возможно, потребуется 25 или 50 лет, чтобы изучить эти факторы».

50 лет уже прошло...

В нашей дискуссии о том, нужны ли электоральные прогнозы, нельзя только самим говорить. Надо дать слово населению. Опросить их и по поводу опросов, в которых люди участвуют, и по поводу прогнозов. Надо или не надо? Верят или не верят? Прислушиваются к прогнозам или нет?

Опрос, проведенный шестьдесят лет назад (Public Opinion Quarterly, 1944-1945, v. 8, no. 4, pp. 461-467), показывает, что уже тогда более половины американцев (56%) что-либо слышали об опросах общественного мнения. Ровно половина из них (50%) не следила за публикациями, и вторая половина - постоянно или эпизодически читала сообщения о результатах опросов в прессе.

Изучалось и доверие итогам опросов: электоральных и касающихся отдельных сторон жизни общества. Доверие было высоким: Некоторые организации, проводящие опросы, часто делают прогнозы итогов выборов. Каково Ваше общее впечатление относительного того, насколько хорошо они это делают: Вы думаете, что в основном они дают верный прогноз или Вы думаете, что их предсказания не очень хороши?

В основном верный 57%

Не очень хороший 21

Не знаю 22

Вы думаете, что результаты опросов по проблемам не относящимся к выборам, но по таким темам, как проблемы труда или международные отношения, обычно достаточно хороши или вовсе неверны?

В основном верный 52%

Вообще не верны 12

Не знаю 36

Думается, что выборная президентская кампания 2004 года в России войдет в историю страны и в науку об электоральном сознании и поведении как уникальный случай безальтернативных выборов в государстве, где действуют основные институты демократии. В том числе – проводятся электоральные опросы.

Ответ на известный давосский вопрос: «Who is Mister Putin?” дан. Это политик, который смог за четыре года кардинально изменить политический климат в стране и психологию избирателей.

Смог восстановить практику советских безальтернативных выборов. Победит ли действующий президент В. Путин, получив 72% или 73% голосов электората, неважно.

Но хотелось бы, чтобы он победил именно при такой поддержке населения страны. Почему? Потому что хочу, чтобы прогноз Е. Галицкого и А. Ослона был бы верным.

Осталось ждать недолго.