В статье "Продажа вина без бутылок. Экономика сознания в глобальной Сети" Джон Перри Барлоу пишет:

"С тех пор, как я начал прощупывать киберпространство, в нем неизменно присутствует грандиозная головоломка, которая, как представляется, лежит в основании почти любых правовых, моральных и социальных неурядиц, какие только можно найти в Виртуальном Мире. Я имею в виду проблему оцифрованной собственности.

Загадка такова: если вашу собственность можно бесконечно воспроизводить и мгновенно распространять по всей планете бесплатно и не ставя вас в известность об этом и даже не предпринимая усилий для того, чтобы собственность перестала быть вашей, то как мы можем эту собственность защищать?

Как мы собираемся получить плату за ту работу, которую мы делаем головой? И если нам не платят, то что же обеспечит непрерывность творчества и распространения его плодов?"

По меркам Интернета десять лет — почти вечность. Можно ли сказать, что с той далекой поры решение этой головоломки было найдено? И такое решение, которое устроило бы все три заинтересованные стороны: автора, издателя и публику. А интересы этих сторон не то что не совпадают, в некоторых случаях они попросту противоположны. [Это-то как раз и хорошо! Поляризация создаёт напряжение и ток идёт!]

Публика хочет получать Информацию в максимально большом объеме по минимальной цене. Автор хочет, чтобы его, во-первых, читали — то есть чтобы Информация, создаваемая его творческим трудом, достигала адресата, и во-вторых (а может быть, и во-первых, это смотря какие цели преследует автор своим трудом), он заинтересован в получении соответствующего затраченному труду [Чепуха! Автор всегда хочет больше] вознаграждения. Издатель — посредник хотел бы поменьше заплатить автору и побольше получить с публики. [Зачем автору с Интернетом издательство?]

2

На первый взгляд эта проблема возникла не сегодня, и Интернет ничего существенно нового в нее не внёс. По крайней мере со времени Гутенберга есть и автор, и публика, и издатель. И взаимоотношения между ними регулируются соответствующим законодательством.

Интернет обнажил очень важную проблему: оказалось, что Информация и её носитель — это принципиально разные вещи. Говоря словами Барлоу, есть вино, а есть бутылки. И вообще-то бутылки обычно покупают не ради них самих, а исключительно ради их содержимого.

Пока Информация была жестко связана с её носителем, например с книгой или граммофонной пластинкой, чтобы получить Информацию, человек покупал носитель, и, в общем-то, продажа Информации ничем особенно не отличалась от продажи сукна, сюртука или автомобиля.

В Интернете ситуация совершенно другая: носитель не является необходимой частью передаваемой Информации. Можно обойтись и без него. [Носитель здесь просто другой] И оказалось, что существующее законодательство, регулирующее товарный обмен, в общем случае для информационного обмена просто непригодно. [Здесь и Правила дорожного движения не действуют]

Барлоу формулирует проблему так. Он спрашивает: "Что именно мы знаем об Информации и её естественном поведении?" И перечисляет главные, с его точки зрения, качества Информации, которые принципиально отличают её от материального товара: [Вещь]

Коротко аргументация Барлоу сводится к следующему: "Информация есть Глагол, а не Существительное. [Это — предмет]

3

Все эти качества Информации делают её независимой от носителя. [С чего это вдруг?] Единственным необходимым условием получения Информации становится наличие канала связи между источником и приёмником. Если Информации требуется носитель, мы можем сказать: вот такие типографские расходы, хранение, доставка — это реальные затраты. И мы, конечно, имеем полное право их компенсировать. [Такого права нет. Есть только надежда. И в этом источник риска]

Но вот мы продаем роман как таковой, безо всякого носителя — выкладываем его на странице Интернета. Имеем ли мы право брать за него плату? Но ведь автор работал... Автор-то работал, но наработал ли он хоть на ломаный грош?

В "Капитале" Маркс специально оговаривает тот случай, когда произведение не востребовано — оно, с его точки зрения, товаром не является, а значит, его меновая стоимость равна нулю. Но парадокс состоит в том, что по мере того, как этот роман, первоначально стоимости не имеющий, приобретает популярность, его меновая стоимость растет. [Не надо так цитировать "Капитал" Карла Маркса]. Ситуация подвижная, неустойчивая и потому парадоксальная. [Что тут парадоксального?] Барлоу обращает внимание на то, что к Информации применимо в точности обратное отношение по сравнению с материальным товаром: "Привычное более ценно, чем редкое".

Совершенно уникальная Информация очень часто товаром вообще не является, как практически никогда не являются товаром фотографии из семейного альбома. [И использованные презервативы с памперсами]

Барлоу видит решение проблемы в "криптобутилировании", то есть в создании криптографических — защищенных шифрами — каналов связи. Когда вы устанавливаете аппаратный декодер для расшифровки закрытых спутниковых или кабельных телеканалов, и вы сами, и фирма, предоставляющая доступ, поступаете, в общем, в согласии со стратегией Барлоу.

Вы покупаете не саму Информацию, а разрешение на доступ к ней. Но тем самым доступ к Информации резко ограничивается. И, конечно, её потребитель проигрывает. [Он не проишрывает, т.к. неведение — благо есть].

Но проигрывает и производитель — очень многие потенциальные приёмники его Информации оказываются отрезаны от источника. [Как бы честь не потерять и капиталец нажить?]

4

Различные движения за полную свободу информационного обмена, которые можно условно объединить под лозунгом "Антикопирайт" (Михаил Вербицкий), считают любые ограничения на доступ к Информации нарушением одного из прав человека — права на Информацию и свободу слова. Положение дел на сегодняшний день в общих чертах таково. Существует два антагонистических направления в области авторских прав.

Первое — это движение за предоставление максимальной свободы обмена Информацией: дух веет, где хочет.

Второе — это целостная система с каждым годом ужесточающегося международного законодательства, которое ставит своей целью предельно подробное описание авторского права на интеллектуальную собственность и выработку суровых мер по контролю за его соблюдением. Контролем за выполнением законов призваны заниматься WTO и WIPO (World Trade Organization и World Intellectual Property Organization).

И все члены этих международных организаций обязаны привести свои законодательные акты в соответствие с международными законами. Замечу, что "Закон РФ от 9 июля 1993 г. # 5351-I "Об авторском праве и смежных правах"" (с изменениями от 19 июля 1995 года) не! соответствует этим международным стандартам.

В частности, срок авторских прав в российском законе ограничен 50 годами после смерти автора, а по международным правилам этот срок — 70 лет. Но главное различие не в этом (хотя и сам срок показателен, его продолжительность почему-то подозрительно растёт, как только подходит окончание авторских прав на Микки Мауса), а в том, что понимается под использованием Информации в личных целях, которое разрешено без уведомления автора и выплаты вознаграждения.

В американских библиотеках, вообще говоря, нельзя сделать ксерокопию научной статьи просто для того, чтобы с ней как следует разобраться дома. Эта ксерокопия — нарушение авторского права. Статья 25 этого закона — "Свободное воспроизведение программ для ЭВМ и баз данных. Декомпилирование программ для ЭВМ" — разрешает создание архивных копий и декомпиляцию программ.

Пункт 2: "Лицо, правомерно владеющее экземпляром программы для ЭВМ, вправе без согласия автора или иного обладателя исключительных прав и без выплаты дополнительного вознаграждения воспроизвести и преобразовать объектный код в исходный текст (декомпилировать программу для ЭВМ)..." Все это международным законодательством запрещено.

5

Законодательство ужесточается в довольно неприятном направлении: фактически всё, что не разрешено лицензионным соглашением, — запрещено. [Нет такого направления, а есть прямо противоположное, т.е. нет специальной правоспособности, а есть общая правоспособность]

А иногда явные запрещения совершенно абсурдны. Михаил Вербицкий ("Антикопирайт") пишет: "Выпущенная фирмой "Адобе" электронная версия "Алисы в Стране чудес" содержит запрет копировать любые куски Текста, распечатывать его, давать его почитать кому-либо и даже зачитывать купленную книгу вслух; нарушение этого запрета являет собой уголовное преступление".

Здесь приведена обложка этой книги. Текст "This book cannot be read aloud" — "Эта книга не может быть читаема вслух" (перевод дословный) — сомнений не вызывает. То есть родители, решившиеся почитать книгу ребенку, который еще не научился читать, автоматически становятся уголовными преступниками.

 Михаил Вербицкий приводит в своей книге очень много примеров доведения законодательства об авторском праве до прямого абсурда. Если как следует подрегулировать закон об авторском праве, можно довольно легко добиться полного паралича любого творчества. [Да не покупай, пока запретители не поумнеют. Мало ли других хороших сказок? Кто запрещает самому придумать сказку?]

Когда Юлия Кристева [Это жена Мичурина? или Миклухо-Маклая?] выдвинула тезис, утверждающий, что любой текст есть цитатная мозаика, это была теоретическая установка. [Чаво-чаво?]

Но сегодня этот её тезис можно в каждом конкретном случае доказать. Если считать цитатой, например, любое сочетание из двух и более слов или однословное предложение, то любой текст можно разбить на цитаты и (вот что было невозможно до Интернета) указать на их источники. [Разве до Интернета не было цитирования?]

А дальше дело только за желанием держателя авторских прав, хотя бы на часть этих цитат, утопить создателя неприятного ему по каким-то причинам Текста. Ситуация очень быстро может прийти к тому, что преступники все, но не до всех доходят руки, и на какие-то отступления правообладатели закрывают глаза. Это крайне напоминает наше совсем недавнее прошлое, только идеологическая Цензура заменяется коммерческой.

6

Самое печальное — это то, что всякий пишущий будет чувствовать себя вором [разве каждый пишущий имеет совесть?] и многие просто откажутся от такого неблаговидного занятия, как писательство или сочинение музыки.

Можно видеть в ужесточении законодательства об авторском праве голую волю корпораций, которые диктуют публике свои условия игры и заставляют её следовать выгодным только корпорациям установкам. [Корпорации — это просто акционерные общества. Чего ж в них страшного?]

Корпорация — это посредник, который вклинивается между свободным [и бестолковым] автором и свободным потребителем, посредник, который мешает Информации свободно распространяться и в конечном счете парализует творческий процесс, требующий свободного информационного обмена.

А корпорации будут еще сто лет продавать Микки Мауса и фильмы с Брюсом Уиллисом — они-то совершенно не заинтересованы в появлении новых продуктов с неопределенной меновой стоимостью.  [Чаво-чаво?]

Более того, всякий новый информационный продукт — это опасность: а вдруг он окажется конкурентоспособен? Права на него придется покупать у автора.

Если мы считаем, что во всем виноваты корпорации, тогда выход один: в майке с Че Геварой крушить "Макдоналдс". До "Диснея" или "Microsoft" далеко, а этот форпост глобалистов-мондиалистов как раз за углом.

7

Но неограниченный и бесплатный обмен Информацией — это такой же точно тупик, как и её неограниченная защита. Создание действительно ценного информационного продукта требует работы профессионала. А труд профессионала должен быть оплачен, и оплачен в соответствии с его квалификацией [тарифной сеткой, степенью вредности производства, напряжённостью труда, трудовым стажем и партийностью?]

И труд издателя должен быть оплачен, чтобы издатель шел на риск и вкладывал деньги в новый информационный проект. Если он не уверен в коммерческом успехе (или уверен в неуспехе, что неизбежно, если Информация распространяется бесплатно), издатель скорее всего от своего предприятия откажется. [Зачем смешивать издательско-полиграфические расходы с предпринимательским риском?]

Ситуация остро противоречивая — и поскольку потребителями и производителями Информации становится все большая и большая часть трудоспособного населения, все оказываются либо ворами, либо нищими. Хороша альтернативка. [Не хуже, чем демонстрируемая грамотешка с талантишками]

8

Но в Интернете постепенно проявляется стратегия, которая видится выходом из тупика. [Давно пора! А то запужал насмерть].

Обратим внимание на такую область, как свободно распространяемое программное обеспечение. Оно действительно распространяется бесплатно с открытым исходным Текстом. Главной областью его распространения является на сегодняшний день приложения операционной системы Linux и сама операционная система.

Любой желающий может скачать с сайта открытого доступа и саму операционку, и пакет её приложений — например, StarOffice (аналог Microsoft Office) — совершенно бесплатно. Очень многие пользователи так и поступают сегодня, и мне уже доводилось видеть в продаже компьютеры с предустановленным Linux'ом.

Linux — полностью работоспособная и очень быстро прогрессирующая среда — главный на сегодняшний день конкурент Microsoft. И, устанавливая её на своем компьютере, вы не только не чувствуете себя вором, но и участвуете как бы в процессе разработки и тестирования — исходный текст вам также доступен. [Кстати, как и "Капитал" Карла Маркса. А толку?]

Естественно, возникает вопрос: на что же живут разработчики? Главный источник дохода — это сопровождение операционной системы и разработка частных приложений. Если фирма заказывает необходимый ей пакет программ, она платит за него. Ситуация саморегулируется. [Чаво-чаво?]

Программы общего использования раздаются даром, они нужны всем, их все тестируют, и на них же пишутся частные приложения. То есть решение частной задачи стоит денег, а инструменты денег не стоят, но стоит их сопровождение. [Кого их?]

Но и заказные приложения могут распространяться свободно, если они поддерживают The GNU (General Public License) — лицензию свободного программирования, разработанную энтузиастом и духовным лидером движения Free Software Foundation (FSF) Ричардом Столманом.

Нужно отметить, что в последние годы крупные корпорации, например IBM, охотно вкладывают деньги в открытые разработки. Они оказались не только общедоступны, но и хороши и надежны. Свобода творчества и здесь важнее вознаграждения. [Чаво-чаво?] Чем специализированнее продукт, тем он дороже, чем шире он используется, тем он дешевле. Возникает необходимый и очень естественный баланс — такой же точно, как при материальном производстве товаров.

9

Вспомним слова Барлоу: Информация тем дороже, чем шире она распространена. Это в точности обратно уникальности материального товара. Информация, тиражируясь, растет в цене, но каждый её экземпляр дешевеет, дешевеет — до нуля.

Здесь появляется еще один источник прибыли: предоставляя очень ценную Информацию, востребованную очень многими приёмниками, мы делаем наш ресурс крайне привлекательной рекламной площадкой. И нужно сказать, именно на рекламные деньги существуют поисковые порталы, такие, как, например, Яндекс. Но сам-то портал для любого пользователя — бесплатный.

Михаил Эпштейн в статье "От Интернета к ИнтеЛнету" пишет:

"Я получил письмо от американского издательства, опубликовавшего в 1995 г. мою книгу "After the Future": оно хочет перепродать права на распространение её электронной версии другой компании, netLibrary, причем за каждый экземпляр будет взиматься $55 — такова стоимость этой книги в твердом переплете (в мягкой обложке она стоит в три раза дешевле). Вот пример того, как, рассуждая по-марксистски, форма частной собственности приходит [Противоречие — присуще!] в противоречие с электронным бытием Текста, доступного всякому и везде за считанные секунды".

Заплатить за книгу Эпштейна $55 я вряд ли смогу, а вот отдать те же деньги за право в течение года иметь неограниченный доступ к электронным ресурсам крупной библиотеки, например Ленинки, я вполне мог бы, и, думаю, таких людей нашлось бы немало. И это еще одна возможность сделать Информацию доступной и творческие проекты самоокупаемыми: глобальный, дешевый доступ к ресурсу очень большого числа пользователей.

А пока "обаяние Рунета", как сказал Эпштейн, заключается в том, что, в отличие от англоязычных ресурсов, в зоне .ru распространение Информации на русском языке предельно свободно и существуют огромные электронные библиотеки. В Рунете можно реально работать с целыми монографиями (библиотека Института философии РАН), с огромными архивами журналов ("Журнальный зал"). Владимир Вернадский в "Философских записках натуралиста", отмечая огромный прогресс англо-американской науки в XIX — первой половине XX века, с грустью замечал, что такой свободы Информации и независимости исследователей в России никогда не было. Сегодня ситуация меняется, и если так будет продолжаться, то вложение денег в изучение русского языка для англичанина или немца многократно окупится: он сможет читать своих же авторов в переводе, но бесплатно или очень дешево.

Конечно, такого рода стратегии ограничивают сверхприбыли. Поскольку источником сверхприбылей являются как раз самые информационно ценные, то есть востребованные огромными количествами пользователей, объекты — Микки Маус или Windows. [Разве востребованная порнография, например, так же информационно ценна, как откровения Берлоу или Эпштейна?]

10

И очень маловероятно, что корпорации так уж легко сдадут свои позиции. Есть проекты "аппаратной защиты копирайта", то есть установки на компьютеры таких жестких дисков и CD, которые на уровне устройств будут отслеживать копирование Информации и контролировать выполнение лицензионных соглашений.

Но я все-таки полагаю, что здравый смысл возобладает, и не в последнюю очередь потому, что защита Информации может стать крайне дорогим удовольствием, настолько дорогим, что на неё не хватит денег ни у Microsoft, ни у других крупных правообладателей.

Обнадеживает и то, что крупные корпорации вкладывают деньги в свободное программное обеспечение, и остается надеяться, что они не забудут и публичные электронные библиотеки.

Информация должна быть свободной и легкодоступной, а то, что автор или правообладатель не заработает миллионы, по-моему, только справедливо: ведь всякое творчество — дело многих людей, и, как говорил Шкловский, в гениальных удачах немногих человечество оплачивает огромный труд безвестных интеллектуальных работников — науки, программирования, литературы.