Г. Наумова Анатолий Анатольевич Рейнбот-Резвый В марте 1909 года столичные газеты пестрели заголовками: "Дело генерала Рейнбота", "Как возникло дело Рейнбота". Мы не ставим своей задачей разбираться в этом судебном деле почти вековой давности. Мы просто хотели бы напомнить здесь об Анатолии Анатольевиче Рейнботе - и в самом деле основательно забытом персонаже российской истории начала ХХ столетия, человеке, занимавшем достаточно высокий пост московского градоначальника в период предреволюционной смуты и едва ли не бесследно сгинувшем в ней. Он родился 4 февраля 1868 года в семье потомственного дворянина, кадрового военного, капитана в отставке Анатолия Анатольевича Рейнбота и дочери инженера-технолога Ольги Григорьевны Неверовой. Пройдя полный курс наук в Александровском кадетском корпусе и Михайловском артиллерийском училище, Рейнбот начинает свою военную карьеру в 37-й артиллерийской бригаде в звании подпоручика. После двух классов Николаевской Академии Генерального Штаба он 6 декабря 1895 года производится в штабс-капитаны, а в декабре 1899 года вновь командируется в Академию для прохождения дополнительного курса.   Его карьера стремительна. В мае 1901 года А.А. Рейнбота назначают обер-офицером для особых поручений при Канцелярии Финляндского генерал-губернатора с зачислением по гвардейской пешей артиллерии. В 1903 году он уже ландс-секретарь самой маленькой финской губернии - Нюландской, награжденный бриллиантовым перстнем, через год - полковник. Не обходят Рейнбота стороной и награды: удостоенный за пятилетнее преподавание тактики в Санкт-Петербургском юнкерском училище ордена Св. Анны 3-й степени, он также "всемилостивейше пожалован орденом Св. Анны 2-й степени за выдающиеся отличия 1730 апреля 1905 г."1   В августе 1905 года последовало назначение на должность штаб-офицера для особых поручений V класса при Финляндском генерал-губернаторе. Далее по рекомендации Председателя Совета министров С. Ю. Витте А.А. Рейнбот становится казанским губернатором. "Рейнбот в то время вел отлично дело, водворил спокойствие, не прибегая ни к каким исключительным положениям, всюду показываясь сам и везде ездивши по губернии", - писал Витте о своем протеже2. И вот 7 января 1906 года Анатолий Анатольевич назначается московским градоначальником с производством в чин генерал-майора.   Под впечатлением событий первой русской революции правительство с 1 января 1905 года выделило Москву в специальное градоначальство, предоставив главе этого ведомства широкие административно-полицейские права. Должность обер-полицмейстера, в ведении которого ранее находилась полиция, была упразднена. Для надзора за Московской думой и управой при градоначальнике создавалось Особое по городским делам присутствие. Он отвечал за охрану общественной безопасности и порядка, контролировал правильность и законность действий городского общественного управления, а также работу типографий, арестантских помещений при полицейских домах, адресных столов, возглавлял Московское по фабричным и горнозаводским делам присутствие.   Градоначальство, разместившееся на Тверском бульваре в доме N 22 (ныне здесь стоит новое здание МХАТа), включало в себя паспортный и адресный столы, цензурный отдел, охранное отделение и другие функциональные подразделения. Газета "Московский листок" подробно описывала вступление генерал-майора Рейнбота в новую должность: "С вокзала А.А. Рейнбот поехал в часовню Иверской Божией Матери, а оттуда в дом градоначальника. В 11 часов он вышел в приемную и обратился к собравшимся с речью: "Я считаю, господа, себя обязанным находиться на службе в течение 24-х часов в сутки. Я Москву недостаточно хорошо знаю, вы же знаете ее лучше меня, и поэтому прошу первое время не оставлять меня своими указаниями и советами; не ошибается тот, кто ничего не делает, возможны и в моей деятельности ошибки. Москва - сердце России, правильное биение этого сердца имеет значение для всей страны, и это еще больше увеличивает ответственность градоначальства и полиции перед правительством и обществом"3.   В последующие дни Рейнбот неоднократно выступал на встречах с высшими чинами городского и губернского управления, посетил московского генерал-губернатора генерал-адъютанта Ф. В. Дубасова, командующего войсками Московского военного округа генерала от инфантерии Н. Н. Малахова, московского губернатора флигель-адъютанта В. Ф. Джунковского, московского губернского предводителя дворянства князя П. Н. Трубецкого, в Николаевском дворце был принят Великой княгиней Елизаветой Федоровной. Объезжая полицейские участки и пожарные части, неизменно повторял: "Жизнь так разнообразна, конкретные случаи так различны, что никакие законоположения не могут охватить всех проявлений жизни, поэтому полиция, которой так близко приходится сталкиваться с конкретными явлениями жизни, должна обладать известной инициативой: нельзя действовать только по указке - отсутствие инициативы ведет к бездействию.   При этом все должны ставить себе непременной заботой благо и спокойствие московского обывателя"4. Началась повседневная работа. Ежедневно, кроме неприсутственных дней, Рейнбот принимал самых разных просителей. Прошения на его имя можно было опускать и в особый ящик, установленный у подъезда дома градоначальника.   Состояние московской полиции после декабрьского вооруженного восстания 1905 года Рейнбот в рапорте на имя директора полицейского департамента оценивал так: "Состав городовых был совершенно неудовлетворительным, городовые на постах часто находились в штатском платье с пистонным ружьем в руках, к которому не было никаких огнестрельных припасов; полиция была не только не обучена, но и почти безоружна, на 4 000 городовых имелось 1 332 револьвера старой системы Смита и Вессона, большинство коих в неисправном виде, и ни к чему не пригодные железные шашки по 2 руб. 25 коп. штука"5. За время пребывания Анатолия Анатольевича на посту московского градоначальника полицейские берданки уступили место более солидным трехлинейным ружьям, по его приказу во всех участках завели самовары и чайные приборы, а начальнику резерва стали выдавать наличные деньги на чай и сахар для городовых.   Чтобы действия последних отличались большей оперативностью, их снабдили велосипедами. Пожарная команда получила зимнюю одежду, а трудную службу ночных сторожей начали скрашивать выдачей наградных. Московский градоначальник занимался отнюдь не только работой полицейских, пожарных и ночных сторожей. Так, в связи с закладкой 27 мая 1906 года в Москве памятника Н. В. Гоголю В. Ф. Джунковский вспоминал: "Торжество было очень скромное, как бы семейное, приглашены были, кроме чинов Комитета по сооружению памятника, очень ограниченное число лиц: градоначальник Рейнбот, попечитель учебного округа Жданов, ректор Императорского Московского университета Мануйлов, Московский губернатор Джунковский, автор памятника художник-скульптор М. А. Андреев, городской голова Гучков и др. После закладки все отправились в ресторан "Прага" на завтрак. За завтраком было очень оживленно, много было остроумных речей, очень хорошую речь произнес Рейнбот по адресу городского управления"6.   Созданное с целью призрения брошенных детей "Общество борьбы с улицей", которое позднее перевели в город Воскресенск Звенигородского уезда, финансировалось из средств супруги градоначальника З. Г. Морозовой-Рейнбот. Поступавшие в адрес градоначальства и лично на имя Анатолия Анатольевича пожертвования распределялись между Благотворительным обществом при его ведомстве и Центральным приемным покоем, а также шли на пособия вдовам полицейских чинов. В 1906 году Рейнбота наградили медалью Главного управления Российского Общества Красного Креста за активное участие в деятельности Общества во время русско- японской войны, а также с соизволения императрицы Марии Федоровны утвердили почетным членом Московского Совета детских приютов. Между тем чета Рейнботов нравилась далеко не всем. Вот как Т. А. Аксакова-Сиверс, дочь известного генеалога А.А. Сиверса, описывает свои впечатления от фотографии, подаренной ей З. Г. Морозовой-Рейнбот: "В обязанности градоначальника входило чествование знатных иностранцев, и для шведского принца было организовано несколько охот на волков. Большая фотография изображала охотников в подмосковном лесу. Тут были и Рейнбот, и принц Вильгельм, и его приближенные шведыЕ У их ног лежали семь убитых волков.   Даря мне такую группу, Зинаида Григорьевна Рейнбот со свойственным ей купеческим тоном пренебрежения к малоимущим людям сказала: "Генералу столько возни с этими гостями! В конце концов их охоты очень дорого стоят! Нищие принцы ни за что не платят, и генерал отдувается за всех". Эти слова подали повод к написанию мною на задней стороне фотографии следующей строфы, посвященной Вильгельму Бернадоту: Хоть он ездит на охоту, но несчастному Рейнботу Все приходится платить, да волков еще дарить"7. Весной 1906 года в России наметился новый подъем революционного движения. 1 мая в Москве стояло более половины предприятий. 24 июля в связи с Свеаборгским и Кронштадтским восстаниями опять забастовали рабочие многих крупных заводов.   Страсти подогревались расплодившимися за время смуты газетками либерального толка, со страниц которых неслись откровенные призывы к свержению монархии. 23 апреля 1906 года эсеры бросили в коляску московского генерал-губернатора Ф. В. Дубасова бомбу. От взрыва погиб адъютант Дубасова граф С. Н. Коновницин, сам генерал-губернатор получил ранение. "30 октября 1906 года Москва омрачилась новым злодейским покушением. Когда градоначальник А.А. Рейнбот шел пешком по Тверской, направляясь к церкви св. Василия Неокесарийского на освящение школы и богадельни, в него была брошена бомба, которая по счастливой случайности, перелетев через него, упала на мостовую и взорвалась, не причинив никому вреда. Преступник был схвачен, но в эту минуту успел еще сделать несколько выстрелов из револьвера, тоже никого не задевших градоначальник продолжал свой путь и только после молебствия вернулся домой, показав стойкое хладнокровие"8.   Этот случай произвел сильное впечатление на ближайшее окружение Рейнбота и на служащих градоначальства, в честь счастливого спасения преподнесших ему икону Иверской Божией Матери, образ святителя Николая чудотворца и папку с адресом. О покушении стало известно государю. 6 декабря, в день тезоименитства Николая II, последовало зачисление чудом избежавшего гибели московского градоначальника в Свиту Его Величества. Популярность Рейнбота среди москвичей быстро росла. Однако с новым генерал-губернатором С.К. Гершельманом, назначенным вместо Ф. В. Дубасова, отношения у него складывались весьма натянутые.   Опять же не вдаваясь в подробности, скажем только, что 24 ноября 1907 года Гершельман на основании распоряжения министра внутренних дел лишил Рейнбота дисциплинарной власти над подчиненными. Тот, возмущенный, подал "докладную записку об отчислении от должности", и 12 декабря 1907 года последовало официальное сообщение о снятии градоначальника с занимаемого поста. "Его уход искренне огорчил городское управление, которое во главе с Гучковым возбуждало хлопоты об оставлении Рейнбота. 23 декабря городское управление поднесло ему прочувствованный адрес. Многие слои населения весьма сожалели"9. Как нередко случается в подобных ситуациях, по Москве пошли слухи и сплетни.   Говорили, что отставка А.А. Рейнбота связана с его колоссальным карточным долгом. Тем временем с целью ревизии всей деятельности московского градоначальства в Москву прибыла комиссия Сената. По мнению С. Ю. Витте, недолюбливавшего Столыпина, последний "увидел в Рейнботе своего будущего соперника, и это было не без основания, потому что Рейнбот очень решительный человек, но имеет тормоза, так как он человек умный и довольно культурный, он был в двух военных академиях, тогда как у Столыпина именно этих тормозов не было вследствие его крайней ограниченности. Поэтому Столыпин сочинил сенаторскую ревизию над Рейнботом"10. В июле 1909 года началось официальное следствие.   Еще раньше А.А. Рейнбот известил временно-командующего Императорской главной квартирой: "Не считая возможным, по существующему обычаю, во время судебного разбирательства оставаться в почетном мундире Свиты Его Величества, вчерашнего числа я подал прошение об увольнении меня от службы"11. 28 апреля 1911 года в Москве в судебном присутствии Уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената с участием сословных представителей началось слушание дела бывшего московского градоначальника отставного генерал-майора А.А. Рейнбота и его бывшего помощника отставного полковника В. А. Короткого по обвинению их в должностных преступлениях. Слушание продолжалось до 17 мая. Рейнботу инкриминировались нарушения кассовых правил, превышение власти, невыполнение обязательных постановлений по санитарной части и тому подобное.   Обвинитель, товарищ обер-прокурора Сената Носович, вывел следующее заключение: на незаконные действия подсудимого толкнула жажда популярности. Представители противной стороны Минятов и Карабчевский возражали: отнюдь не "популизм" двигал их подзащитным, который если и снискал славу, то добрую и заслуженную. Минятов в конце своей речи сказал: А.А. Рейнбот, возможно, был даже слишком популярен - неудивительно, что у некоторых явилось желание уничтожить его. А Карабчевский завершил выступление так: "Если Рейнбот и виновен в некоторых мелких прегрешениях, то потерпел он за это страшно. Высота падения делает более жгучей боль, которую испытывает падающий. Человек, стоявший высоко, пал ниже, и боль для него чувствительнее. Я полагаю, что то зло, если он его причинил кому-нибудь, неизмеримо ниже того зла, которое на него обрушилось"12.   Затем подсудимым предоставили последнее слово. А.А. Рейнбот: "Четыре года надо мной тяготеют обвинения, которые прошли сейчас перед Правительствующим Сенатом. Четвертый год я подвергаюсь этим оскорблениям, этим унижениям, о которых говорила моя защита. Здесь же, в зале, мне было брошено тяжкое оскорбление уже личного свойства обвинителем, который сказал, что я скрыл концы. Я здесь доказал документально, что и было подтверждено свидетельскими показаниями, что я оставил открытыми книги на моем столе, когда ушел из стен градоначальства. Я ушел из градоначальства, оставив его так, как оно было в минуту подачи моего прошения об отставке. Эти концы я передал сенатору Гарину, чтобы по ним дойти до правды. Я жду приговора Правительствующего Сената. Моя совесть совершенно покойна"13.   А.А. Рейнбота и В. А. Короткого приговорили к заключению в исправительное арестантское отделение сроком на 1 год с лишением особых прав и привилегий. Столь суровый приговор для многих явился полной неожиданностью. "Едва председательствовавший. прочитал слова "исправительное арестантское отделение", как в огромном зале заседания пронесся гул, послышались восклицания, кто-то ахнул, порядок сразу нарушился"14.   Учитывая неординарность дела и высокопоставленность подсудимых, итоги расследования представили императору. Окружение Рейнбота не теряло надежды на смягчение приговора. И эта надежда оправдалась: подсудимые были помилованы. В телеграмме на имя Николая II Рейнбот писал: "Дерзаю припасть к стопам Вашего Величества и принести мою всеподданнейшую благодарность за высокую оказанную мне милость. Служа верой и правдой Вам, Государь, и Родине, я был страшно потрясен теми подозрениями, которые тяготели надо мною, и страдания мои увеличивались от возможности потери доверия Вашего Величества. Последняя Ваша милость сделала меня бесконечно счастливым, и я молю Бога, чтобы он дал мне возможность в будущем на деле оправдать Ваше высокое ко мне доверие"15.   Пока длилось следствие, А.А. Рейнбот жил в подмосковном имении Покровское-Рубцово, принадлежавшем З.Г. Морозовой - его второй жене, с которой он обвенчался в 1907 году. "Бракосочетание Зинаиды Григорьевны с генералом Анатолием Анатольевичем Рейнботом, состоявшееся спустя два года после смерти С.Т. Морозова, было продиктовано честолюбивыми интересами богатой вдовы. Высокое положение нового супруга открывало перед ней двери даже в придворные круги"16.   Когда разразилась первая мировая война, отставной генерал, сменив свою немецкую фамилию на Резвый, отправился на передовую. Согласно неоднократно цитировавшимся здесь воспоминаниям В. Ф. Джунковского, в 1915 году А.А. Рейнбот служил в Варшаве по санитарной части. Трудно сказать, где находился он в следующем, 1916 году - известно лишь, что этот год ознаменовался его разводом с З. Г. Морозовой17.   О последнем периоде жизни бывшего московского градоначальника сведения практически отсутствуют. Есть предположения, что он погиб на фронтах гражданской войны в 1920 году, участвуя в белом движении. Называется и другая дата смерти - 1918 год. РГВИА. Ф. 970, оп. 3, д. 1324, л. 19 об. Витте С. Ю. Воспоминания. М.- Таллинн, 1994. Т. 3. С. 462- 464. Московский листок. 14 января 1906 г. Там же. РГВИА. Ф. 970, оп. 3, д. 1307, л. 17. Джунковский В. Ф. Воспоминания. М., 1997. Т. 1. С. 223. Аксакова - Сиверс Т. А. Гимназические годы //Московский альбом. М., 1997. С. 245. Ведомости московского градоначальства и столичной полиции. 31 октября 1906 г. Джунковский В. Ф. Указ. соч. С. 263. Витте С. Ю. Указ. соч. С. 462 - 464. РГВИА. Ф. 970, оп. 3, д. 1324, л. 17. Джунковский В. Ф. Указ. соч. С. 564. Там же. С. 564. Там же. С. 565. РГВИА. Ф. 970, оп. 3, д. 1324, л. 15-15 об. Морозов С. Дед умер молодым. М., 1988 (2-е изд.). С. 196. По свидетельству С. Морозова (см. указ. изд.). Источник Встречи, люди, нравы, судьбы....время   www.pseudology.org