Александр Мосякин

Зигзаг судьбы

Он родился 21 мая 1898 года в Нью-Йорке в семье бедных еврейских эмигрантов с юга Украины. Его бабка была социалисткой, а отец стал активистом рабочего движения и одним из основателей компартии США. В семье было три сына: старшего звали Гарри, младшего - Виктором, а среднему отец дал пролетарское имя Арманд (от Arm and Hamme - серп и молот).

Окончив Колумбийский медицинский колледж, Джулиус Хаммер основал малоприбыльную фармацевтическую фирму. Арманд пошел по стопам отца. А когда отец, взяв вину сына за летальный аборт, сел в тюрьму, Арманд возглавил семейный бизнес и стал первым американцем, который в студенческие годы заработал своим трудом миллион долларов.

В марте 1919 года в Нью-Йорке открылось Бюро Мартенса - неофициальное представительство Советской России, которое пыталось установить связи с деловыми и политическими кругами США с целью дипломатического признания режима большевиков, но тайно поддерживало коммунистическое движение за океаном. Фирма Хаммеров стала ее партнером, поскольку Людвиг Мартенс [немецкий еврей из Одессы] был давним другом хаммеровской семьи.

В конце 1920 года Бюро Мартенса было закрыто, а его глава выдворен из США, оставив нереализованные контракты и долги. Якобы желая их погасить, летом 1921 года А. Хаммер отправился в Москву. Л. Мартенс взял гостя в поездку на Урал, где молодой врач-бизнесмен увидел страшные картины голода и предложил большевикам купить в кредит зерно в обмен на ходовые товары, коими с царских времен были забиты местные склады.

Владимир Ульянов (Ленин) ухватился за эту идею, и под его нажимом 27 октября 1921 года Наркомат внешней торговли РСФСР и хаммеровская Allied Drug and Chemical Corporation подписали договор о поставке в Советскую Россию 1 млн. бушелей американской пшеницы в обмен на пушнину, черную икру и национализированные большевиками ценности Гохрана.

Ленин придавал договору огромное значение, видя в нем «начало торговли» и «дорожку к американскому деловому миру». Он принял Хаммера в своем рабочем кабинете в Кремле и в знак расположения предоставил концессию на разработку асбестовых рудников под Алапаевском на Урале.

Полный впечатлений, Арманд Хаммер ненадолго вернулся в Америку, где основал новую компанию - Allied American Corporation, а затем с братом Виктором отбыл в Москву, где прожил восемь лет. Он открыл первую в СССР карандашную фабрику и представлял в Москве интересы 37 американских корпораций, банков и фирм, включая компанию Генри Форда. Вернувшись на родину, А. Хаммер остался «другом Советского Союза», а подаренная Лениным фотография с надписью «товарищу Хаммеру» стояла в его калифорнийском доме на самом почетном месте.

Жизнь под колпаком

Семьдесят лет А. Хаммер был главным советским агентом влияния в США. В 1932 году по заданию Кремля он пытался сблизиться с Франклином Рузвельтом - тогда еще претендентом на президентский пост, и финансировал его предвыборную кампанию. После отмены в 1933 году сухого закона Хаммер стал «спиртовым королем Америки», наладив в США производство крепких спиртных напитков.

Тару, спирт и дубовые бочки ему поставлял Амторг - созданное Москвой американское общество для торговли с СССР, о котором бежавший на Запад секретарь И. Сталина Борис Бажанов писал: «Амторг - торговая миссия, которая торгует. Но на самом деле она заменяет и выполняет функции и полпредства, и торгпредства, и базы для всей подпольной работы Коминтерна и ГПУ».

За Хаммером неусыпно следили. В Федеральном бюро расследований на него было заведено дело № 61 280, которое вел глава ФБР Джон Эдгар Гувер. 06 марта 1952 года А. Хаммера пригласили в городское управление ФБР в Нью-Йорке.

Тот визит и начавшаяся процедура дознания могли стоить Хаммеру многих лет тюрьмы. Однако смерть ключевых свидетелей, незаконные методы сбора информации и везение позволили Хаммеру отделаться отнюдь не легким испугом. С тех пор он стал затушевывать свои связи с Москвой, лепя легенду о своей биографии, правда о которой вскрылась лишь после его смерти.

Большая «стирка»

Знакомство Арманда Хаммера с Балтией состоялось в 1921 году: в августе он ехал через Ригу в Москву, а в декабре пароход с зерном для России прибыл в Таллиннский порт. С тех пор через Таллинн шли хаммеровские грузы, а в Риге работало дипломатическое представительство США, где он регулярно бывал.

Уже в первый приезд в Москву А. Хаммер был завербован большевиками и, возвращаясь в Нью-Йорк, вез с собой 75 тыс. долларов на нужды компартии США. Но это было крайне опасно, так как еще на пути в Москву его задержали в Саутгемптоне и подвергли обыску агенты Скотленд-Ярда. Поэтому для перевода средств агентуре Лубянки и Кремля Хаммер и его друзья решили использовать Allied American Corporation.

В 1920-е годы А. Хаммер курсировал по Европе, где его основным местом жительства был берлинский отель Kaiserhof. Из Берлина он ездил в Гамбург, Париж и Лондон, а также в Ригу и Таллинн, где останавливался в лучшем тогда рижском отеле De Roma и частных гостиницах. Поездки были столь частыми, что он обзавелся эстонским паспортом.

Внешне Хаммер походил на курьера или торговца-посредника

Но его работа состояла в тайном переводе получаемых из Москвы денег советским агентам в Европе и США.

Инструкции с указанием, какую сумму надлежит получить «от друга» в Германии или Балтийских странах и кому ее передать, А. Хаммер получал от отца. Получив деньги наличными, он либо клал их в местном банке на определенный счет, либо телеграфировал в нью-йоркскую контору своей фирмы, давая указание брату Гарри выплатить названную сумму определенному лицу.

Бухгалтер и юрист фирмы Дж. Шапиро маскировал эту операцию в бухгалтерских книгах как кредит, предоставленный фирмой некой советской организации, или расчет за якобы поставленные товары и оказанные услуги, или комиссионные. Так как концы операций находились в Москве, разоблачить их было практически невозможно, хотя в ФБР знали, что получателями денег являются агенты Коминтерна и ОГПУ.

Со временем схема финансирования усовершенствовалась. Советская государственная торговая организация (Госторг) выдавала А. Хаммеру переводной вексель на приобретение товаров за границей, с которым А. Хаммер приходил в отделение Lloyd Bank и предъявлял его в качестве обеспечения займа.

Поскольку вексель гарантировался советским правительством, Lloyd Bank его принимал и выплачивал фирме Хаммера деньги на закупку товаров. Часть их Хаммер тратил по назначению, а остальные перечислял на «резервный счет» в нью-йоркском банке, который использовался для финансирования большевистской агентуры. Возникавшие недостачи Москва немедленно покрывала и разоблачить эти акции тоже не представлялось возможным.

Операции, которые выполнял Арманд Хаммер, позднее стали называть «отмыванием денег», а Балтийские страны, с которыми до середины 1920-х годов у Советской России были прекрасные отношения, являли собой идеальное место для их проведения.

Именно в отелях и пансионатах Латвии и Эстонии Хаммер получал наличные и переводные векселя от московских курьеров. Хаммер в совершенстве освоил правила конспирации. Поэтому конвейер по отмыванию денег для нужд советской разведки и Коминтерна работал безотказно, хотя за ним следили несколько специальных служб по обе стороны океана.

Проект «Кама»

16 апреля 1922 года между делегациями побежденной Германии и непризнанной Советской России, прибывшими на Генуэзскую конференцию, в местечке Рапалло близ Генуи был подписан договор, содержавший тайные военные статьи, в соответствии с которыми, как пишет английский историк Джон Уиллер-Беннет, «появилась возможность обучать немецких солдат и офицеров тем видам подготовки и вооружения, которые были запрещены на территории Германии, и строить в России заводы по производству самолетов и другой военной техники для последующей их доставки в Германию».

По условиям сделки Германия обязалась поставлять в Советскую Россию материалы, оборудование и инженеров для производства вооружений для рейхсвера, а Россия взамен должна была получать промышленное оборудование и технологии, необходимые для модернизации Красной Армии. Проект, нарушавший статьи Версальского договора о демилитаризации Германии, получил кодовое название «Кама». Его курировал начальник Генерального штаба рейхсвера генерал-полковник Ганс фон Сект, ответственным с советской стороны был Аркадий Розенгольц.

Для реализации плана германской разведкой была создана Зондергруппа Р, установившая связь со штаб-квартирой Разведуправления РККА в Берлине, а для доставки материалов, оборудования и специалистов из Германии в Россию была учреждена якобы частная инвестиционная компания поддержки промышленных предприятий (GEFU) с офисами в Берлине и Москве и капиталом в 75 млн. золотых марок. Москва выделила на проект 100 млн. золотых марок, а крышей сверхсекретного предприятия стали советская внешнеторговая организация Весторг и хаммеровская Allied American Corporation. В мае и июле 1922 года на сей счет были приняты решения Политбюро.

СССР и Веймарская республика совместно создавали боевые самолеты и авиационные моторы, танки, артиллерийские системы, военные корабли, боеприпасы, химическое оружие, а офицеры обучались в военных академиях друг у друга. В этом активно участвовала хаммеровская компания, чьи филиалы функционировали в Москве, Берлине, Нью-Йорке, Лондоне, Киеве, Петрограде и странах Балтии, которые были превращены в важные перевалочные пункты.

В Риге и Таллинне А. Хаммер арендовал складские помещения возле морских портов и железнодорожных узлов, куда доставлялись, где сортировались и затем отправлялись из Германии в СССР и обратно грузы военного назначения.

Балтийская ширма

Для финансирования столь масштабного предприятия Москве нужен был в Балтийском регионе свой банк. И тут обанкротился Harju Bank - четвертый по размерам банк Эстонии, в годы блокады Антанты (1918-1922) разжиревший на торговле с Советской Россией. В Таллинн срочно прибыл А. Хаммер. Он дал владельцам банка назначенную ими цену в 250 тыс. долларов, и в феврале 1924 года 51% акций банка оказались в руках Хаммера и созданной им фирмы по закупке сельскохозяйственной продукции. Деньги на покупку были взяты из «резервного фонда» в Нью-Йорке. Сделку осуществил Джулиус Хаммер. Номинальным владельцем банка стал Арманд Хаммер, директором он сделал своего дядю, однако реально всем заправляла Москва.

Harju Bank стал играть важную роль в тайных операциях Кремля, а новые владельцы вывели его по активам на второе место в Эстонии. Однако вскоре над банком сгустились тучи. В мае 1924 года американский представитель в Таллинне Ф. Колеманс сообщил в Государственный департамент США, что за покупкой А. Хаммером эстонского банка стоит советское руководство, которое использует Allied American Corporation и Harju Bank для ведения тайных операций, что «рассматривается со значительным опасением в Эстонии».

Затем в эстонскую прессу просочились сведения о советских связях владельца банка. И хотя Хаммер категорически отвергал «клевету конкурентов», заявляя, что покупка Harju Bank была чисто деловым предприятием, и даже смог в этом убедить американское посольство, эстонские власти это не убедило. В мае 1925 года правительство Эстонии издало распоряжение о закрытии Harju Bank в связи с прекращением им платежей.

Но истинная причина закрытия банка состояла в другом. На протяжении 1924 года Москва вмешивалась во внутренние дела Эстонского государства, а в декабре местные коммунисты предприняли попытку путча, что резко усилило антисоветские настроения в Эстонии.

В те дни американское посольство в Риге телеграфировало в Вашингтон: «Все информированные люди в Ревеле (Таллинне) убеждены, что Harju Bank собирается финансировать нечто более серьезное, чем объявленную закупку сливочного масла. Есть подозрения, что московские власти выложили на покупку банка всю сумму или ее часть, чтобы заполучить средство скрытного перечисления денег за границу». Это испугало руководство Эстонии и побудило его закрыть банк.

От лже-Фаберже до Вентспилса

Однако связи Хаммеров со странами Балтии не прервались. Только теперь сферой их деятельности стала торговля произведениями искусства и антиквариатом, которую через нью-йоркскую «Галерею Хаммеров» и ее европейских партнеров наладили большевики. Здесь у них был богатый опыт. После подписания в начале 1920-х годов Тартуского и Рижского мирных договоров, в обмен на признание со стороны Советской России страны Балтии открыли у себя «окно в Европу».

Вот что писал о нем А. Хаммер: «В то время Ревель был одним из перевалочных пунктов в торговле с Россией. Но большая часть поступавших туда из России товаров для обмена на продукты питания представляла собой контрабанду: произведения искусства, бриллианты, платину и бог знает что еще. Все это нелегально отправлялось через границу в обмен на продукты питания. Зимой 1921 года в Ревеле работало отделение Наркомвнешторга, которое закупало за границей товары для отправки в Ревель, оплачивая их золотыми слитками».

Советский нарком внешней торговли Красин создал в странах Балтии грандиозный оффшор, через который в 1920-1922 годах большевики вывезли не менее 500 тонн золота на гигантскую сумму около 700 млн. золотых рублей! И это не считая контрабанды драгоценностей, антиквариата и пр. На вырученную валюту закупалось продовольствие, военное снаряжение, подвижной состав. Многое расхищалось.

Когда в 1928-1933 годах шла распродажа большевиками культурного достояния России, про «балтийское окно» вспомнили вновь, и страны Балтии были одним из главных мест, где по дешевке распродавались ценности советских музеев, библиотек, церкви и репрессированных советским режимом классов. Кроме того, здесь в большом количестве продавались фальшивые иконы, произведения мастеров русской реалистической живописи (Айвазовского, Шишкина и др.), а также лжеизделия знаменитых ювелирных фирм Фаберже, Сазикова, Овчинникова, Болена и др.,

производство которых наладили большевики

Количество фальшивок в антикварных магазинах Риги и Таллинна было так велико, что посольства западных стран предупреждали своих граждан не делать там покупки. Активное участие в этом принимали Хаммеры. По дипломатическим каналам им из Москвы поставлялись ювелирные изделия без клейм, Арманд Хаммер их лично клеймил предоставленными ОГПУ клеймами Фаберже и других фирм, а потом ходовой товар расходился по Америке и Европе.

Но этим дело не ограничивалось. В докладе Госдепартамента налоговых поступлений США, составленном в апреле 1932 года на основе секретного донесения американского агента в странах Балтии Д. Хеймана, сообщалось, что Арманд и Виктор Хаммеры «продолжают выполнять секретные поручения советского правительства и с этой целью перемещаются между Соединенными Штатами и Европой», а русская жена Арманда, Ольга Вадина, названа там «агентом ОГПУ» [07 мая 1929 года в Москве она родила ему сына по имени Julian. Они зарегистрировались в 1927, а развелись в 1943 году]

Широкомасштабное сотрудничество А. Хаммера с Москвой возобновилось в 1970-е годы, когда уже крупный нефтяной магнат, владелец компании Oksydental Petroleum Corporation замыслил с высшим руководством СССР ряд грандиозных проектов. Они предусматривали строительство в Советском Союзе (в Поволжье и других местах) крупных химических предприятий по производству продукции двойного назначения (химических удобрений и химического оружия), а также нефтеперерабатывающих комплексов на территории России, Украины и Литвы, где на основе западных технологий перерабатывалась бы советская нефть, а продукты переработки затем экспортировались.

На средства советского правительства и американского миллиардера в Дзержинске, Лисичанске, Мажейкяе и других местах были построены гигантские заводы. Однако для экспорта их продукции требовались современные порты и терминалы. Было решено создать сеть портов и терминалов в Прибалтийских республиках СССР.

При участии денег и ноу-хау корпорации А. Хаммера и его коллег был реконструирован Таллиннский порт и построены мощные терминалы в Вентспилсе, Клайпеде и др. По понятным причинам Хаммер не афишировал свое участие в этих стройках, хотя имел там кровный интерес.

Свой последний проект - Сионские мудрецы, предусматривавший совместное производство авиационными компаниями США, СССР и Израиля новейших гражданских самолетов, Арманд Хаммер завершить не успел. 10 декабря 1990 года он скончался от рака

Источник

За то что Россия поддержала позицию Ирака относительно новых условий программы «Нефть в обмен на продовольствие», Саддам Хусейн пообещал предоставить российским нефтяным компаниям особые привилегии.

Воистину друзей в международной политике нужно выбирать с умом: нефтяные ресурсы Ирака неисчерпаемы, а Запад из-за каких-то там абстрактных политических и моральных соображений сам ограничивает себе доступ к этим богатствам. Российским коммерсантам даже на руку то обстоятельство, что Саддам — диктатор и экономика Ирака не отличается либерализмом: раз выполнение контракта контролируется самим вождем, то чиновники не будут вымогать взяток, рабочие не потребуют повышения зарплаты, а попытки конкуренции будут задушены в самом зародыше.

Гением такого рода был в свое время Арманд Хаммер — американец, который воплотил в жизнь мечту любого бизнесмена о монополии. И не где-нибудь — а в тоталитарной советской России.

В 1915 году Джулиус Хаммер, отец Арманда, зарегистрировал компанию Allied Drug and Chemical, которая торговала средствами по уходу за кожей. С самого начала дела фирмы пошли не слишком хорошо, что неудивительно: ее основатель совмещал предпринимательскую деятельность с активным членством в леворадикальной американской партии. Ему даже удалось при поддержке Льва Троцкого образовать в ней большевистское крыло.

За это Джулиус удостоился аудиенции у Ленина. Встреча продолжалась ровно 10 минут, в течение которых Ильич успел назвать американца «надеждой мировой революции» и попросить у него денег. С тех пор социализм занял все мысли Джулиуса. Бизнес и семья отошли на второй план.

Дела у главы семейства шли настолько плохо, что время от времени ему приходилось подрабатывать подпольными абортами. Одна из таких операций закончилась трагически: пациентка погибла, и Джулиус был приговорен к 12 годам заключения. Забота о семье легла на плечи старшего сына — 19-летнего студента-медика Арманда (его необычное имя в сочетании с фамилией звучало как Arm and Hammer, то есть «рука и молот»).

В начале 1921 года молодой человек решил окольными путями добраться до России, надеясь, что пришедшие к власти большевики не оставят в беде семью своего союзника и кредитора. Сотрудник министерства юстиции США Эдгар Гувер, обеспокоенный поездкой Арманда, попросил своих английских коллег задержать и допросить подозрительного туриста. Арманд объяснил, что планирует собрать в России деньги, ссуженные большевикам его отцом.

Но, попав в Москву, он тут же забыл о долгах: известный революционер Александр Мартенс, который несколько лет прожил в Америке на средства Хаммеров, теперь занимал ответственную должность в Высшем совете народного хозяйства. Он рассказал Арманду, что в стране грядут большие перемены. Политика военного коммунизма провалилась, и теперь ради вывода страны из кризиса власти готовы пожертвовать абсолютной монополией в экономике, привлечь в Россию иностранные капиталы. В Риге уже ведутся переговоры с министерством торговли США о поставках продовольствия в обмен на торговые и сырьевые концессии.

Но поскольку американцы, вероятнее всего, побоятся вкладывать сюда деньги, большевикам нужен образцово-показательный американский бизнесмен, который приехал в Страну Советов и заработал здесь миллионы. Причем в этом спектакле все будет по-честному: первому концессионеру будут предоставлены особые льготы и поддержка властей, так что миллионные доходы ему действительно гарантированы. Не хочет ли товарищ Хаммер сыграть эту роль?

Месяц спустя Хаммер и Мартенс прибыли в уральский промышленный город Алапаевск, где находились асбестовые шахты, которые отдавались Арманду в концессию. Мартенс сообщил, что предложение исходит от самого Ленина.

Условия договора обязывали Арманда Хаммера еще до начала разработки асбеста организовать поставку в Россию американской пшеницы. Для этого он должен был зафрахтовать в Риге несколько кораблей, загрузить их черной икрой, мехами и другими российскими товарами, имеющими высокий спрос на Западе. Средства от их реализации должны будут пойти на закупку зерна.

Комиссионные Арманда, который не вкладывал в операцию ни цента, были неоправданно велики — более 100 тыс. долл. при общей цене сделки в 600 тысяч. Хаммер вначале наивно связал столь невиданную щедрость с обещаниями Мартенса, но вскоре это заблуждение было рассеяно. Причем лично Феликсом Дзержинским. Перепуганного бизнесмена ночью доставили в кабинет руководителя ВЧК и сообщили, что он не имеет права тратить ни цента без согласования с особой концессионной комиссией ВЧК.

Деньги предназначались для финансирования советской разведывательной агентуры: компания Хаммера откроет несколько высокооплачиваемых должностей консультантов для русских резидентов, а также будет передавать деньги фирмам, на которые укажет ВЧК. Арманд, зная о том, какую роль играет тайная полиция в советской России, понял, что если он не согласится, то потеряет не только шанс стать миллионером, но и возможность когда-либо ступить на американскую землю.

Вернувшись в Штаты, Арманд ликвидировал отцовскую Allied Drug и создал многопрофильный концерн Allied American. Он управлял алапаевской концессией, карандашной фабрикой в Москве и авиастроительным заводом в Германии; поставлял в советскую Россию продукты питания, фордовские трактора и грузовики; импортировал меха, икру и поддельные ювелирные изделия Фаберже. Еще одним направлением деятельности бизнесмена стало финансирование советской разведки.

Легальные сделки Хаммера словно преследовал злой рок. Себестоимость алапаевского асбеста оказалась выше его цены на европейском рынке. В русской икре обнаружились консерванты, запрещенные в Америке, и ее пришлось спустить канадским оптовикам по демпинговым ценам. А когда Хаммер попытался продать художественным галереям коллекцию предметов искусства, экспроприированных большевиками, прежние владельцы-эмигранты подали на него в суд, обвинив в скупке краденого.

Концерн Allied American за 10 лет своего существования шесть раз оказывался на грани банкротства, но советские власти выручали его за счет средств из казны. большевики привыкли считать капиталы Хаммера своими собственными, а его самого — подставной фигурой. В этом, вероятно, и заключалась причина неудач Allied American: компания управлялась нерыночными методами, а Хаммер, втянутый в шпионские и финансовые аферы, приобрел дурную репутацию и влиятельного недоброжелателя в лице ФБР.

В начале 30-х годов в деловых контактах Хаммера с Советами наступила продолжительная пауза. Нэп завершился, а все средства, вложенные иностранцами в экономику России, были национализированы.

Торговые интересы Советского Союза в США представляла теперь официальная контора «Амторг», она же финансировала и разведку. Самого Хаммера «попросили» из страны, при этом малолетний сын бизнесмена не получил выездной визы.

Когда в 1929 году была национализирована карандашная фабрика Арманда Хаммера, он стал единственным из иностранных бизнесменов, получившим от советских властей компенсацию — однако ее едва хватило на покрытие долгов Allied American. В деньгах Хаммер ничего не выиграл и даже остался в минусе, зато его имя пару раз мелькнуло на страницах газет.

В России Арманд прошел блестящую школу ведения переговоров с чиновниками: он научился тонко понимать их интересы, виртуозно вручать взятки и т. д.
Хаммер стал одним из тех «асоциальных» бизнесменов, которые едва сводят концы с концами в благоприятных рыночных условиях и зарабатывают состояния на войнах, кризисах и жестком госрегулировании.

В 1943 году, когда в некоторых штатах Америки был принят закон, предписывавший всем винокуренным предприятиям перейти на производство технического спирта для нужд обороны, Арманд добился для своей маленькой фирмы Old Clover Distillery исключительного права на производство спиртных напитков. Помог ему в этом лоббист Гарри Хопкинс, сотрудник управления военного производства. Хаммер сам разработал рецептуру фирменного напитка Gold Coin: 50 проц. — дешевое виски, 50 проц. — спирт.

Уже в 1946 году компания Хаммера, преобразованная в холдинг United Distillers of America, принесла своему хозяину более 40 млн. долл. А во время ливийского нефтяного бума никому не известная хаммеровская фирма Oxidental Petroleum получила концессию на разработку самых богатых месторождений с запасами более 3 млрд. баррелей. Арманд, абсолютный дилетант в нефтяном бизнесе, перехватил концессии у «семи сестер» — крупнейших нефтяных компаний мира Mobil, Gulf Oil, BP, Shell и др.

Пока конкуренты высчитывали, какой должна быть заявка на тендер, и тонко интриговали в правительстве Ливии, «нерыночный» Хаммер почти интуитивно вышел на некоего Омара Шелхи — самого влиятельного члена ливийского концессионного совета. Арманд увидел в нем тип советского чиновника и без обиняков предложил Шелхи союз против нефтяных монополистов и хорошо «отмытые» 3 проц. от стоимости нефти, добытой Oxidental. Формально его победа на тендере объяснялась тем, что в заявке Oxidental содержалось обязательство бесплатно вырыть колодец возле деревни, где родился ливийский король Идрис.

После военного переворота, совершенного в 1969 году младшим лейтенантом ливийской армии Муамаром Каддафи, Хаммер еще более расширил свои концессии в Ливии: во-первых, ливийские революционные министры были очень похожи на старых знакомых Арманда — красных наркомов; во-вторых, Советский Союз вновь нуждался в расширении торговых связей с Западом, поэтому Москва попросила Каддафи помочь Хаммеру.

В 1948 году к Хаммеру, инспектировавшему одну из своих художественных галерей, подошел один из посетителей и заговорил с ним по-русски. Любитель искусства представился советским агрономом, сказал, что сейчас он в командировке и зашел познакомиться с легендарным Армандом Хаммером, которого в Советах до сих пор очень тепло вспоминают.

Разговор зашел о проблемах советского сельского хозяйства. Агроном рассказал о назревающем в СССР продовольственном кризисе и посетовал на то, что Запад не хочет продавать Советам технологию производства удобрений, предлагая вместо этого большевикам импортировать из Европы излишки продовольствия.

После этой встречи умный делец немедленно начал скупать и брать в аренду заводы по производству аммиака, соляной кислоты и других компонентов для синтеза удобрений. В том, что «агроном» в действительности был сотрудником советских спецслужб, он не сомневался: какие еще советские организации в 1948 году выписывали своим служащим загранкомандировки? Триумфальное возвращение Хаммера, а вслед за ним и американских денег в Советский Союз готовилось в течение целого десятилетия.

В советском правительстве за возобновление контактов с Армандом Хаммером выступал его знакомый еще со времен нэпа Анастас Микоян, занимавший ныне пост заместителя Председателя Совмина. Хаммер, став более осторожным, добивался одобрения своих деловых контактов на самом высоком уровне. Наконец в 1961 году президент Джон Кеннеди согласился смягчить торговую политику в отношении Советского Союза, и Хаммер немедленно вылетел в Москву.

К этому моменту в его руках находились средства для организации производства мощностью более 50 млн. тонн химических удобрений в год. Кроме того, в ходе этой поездки Хаммер расширил свои связи среди советской политической элиты: его союзницей стала министр культуры Екатерина Фурцева. Ее расположения он добивался комплиментами (сравнивал с рубенсовскими дамами) и взятками: во всяком случае, именно после его визита Фурцева достроила свою знаменитую дачу.

Хотя Хаммеру удалось договориться практически со всеми советскими чиновниками, «фосфатная сделка» все же сорвалась: после карибского кризиса 1962 года компоненты для производства удобрений вновь попали в перечень товаров, запрещенных для экспорта в социалистические страны. Лишь с избранием Ричарда Никсона президентом США и началом «разрядки» планы Хаммера в отношении торговли с Советами начали осуществляться. В 1971 году в Москве состоялась встреча представителей корпоративного мира Америки с министром внешней торговли Николаем Патоличевым.

Министр рассказывал о планируемых миллиардных проектах, которые Советы собираются предложить иностранным подрядчикам. В заключение министр сказал: «Я знаю, вы спрашиваете себя: может ли капиталист заниматься бизнесом в коммунистической стране? Вспомните одного из самых богатых людей в мире — Арманда Хаммера, который еще в 20-е годы заработал капитал на производстве карандашей в России».

Арманд Хаммер вновь стал «образцовым миллионером», однако вызвать инвестиционный бум в СССР ему все-таки не удалось: американцы не забыли про национализацию конца 20-х годов и теперь готовы были вкладывать деньги в Россию только под юридическую ответственность Госбанка СССР.

Банковский синдикат, возглавляемый Bank of America, выделил Советскому Союзу около 200 млн. долл. в качестве кредита на оплату хаммеровских проектов. Часть этих денег предназначалась для строительства химического завода по производству удобрений, а другая — около 40 млн. долл. — инвестировалась в строительство международного торгового центра в Москве, до сих пор в просторечии именуемого «хаммеровским центром».

Более амбициозные проекты — в частности, транссибирский газопровод стоимостью 17,5 млрд. долл. — так и остались на бумаге. Ни Хаммер, ни СССР, ни американские инвесторы рисковать такими деньгами не захотели.

Павел Жаворонков

источник

www.pseudology.org