Про эту книгу
Никогда ещё в нашей стране искусство художественного Перевода не
достигало такого расцвета, какой оно переживает сейчас.
За всю историю русской Литературы не было другого периода, когда
существовала бы такая большая плеяда даровитых писателей, отдающих свой
талант Переводам.
Были гении, Жуковский и Пушкин, но то были великаны среди лилипутов:
сиротливо высились они над толпой неумелых и немощных – одинокие, не
знающие равных.
А теперь самое количество блистательных художников слова, посвятивших
себя этой нелегкой работе, свидетельствует, что здесь произошло
небывалое. Ведь и правда, никогда ещё не было, чтобы плечом к плечу
одновременно, в пределах одного десятилетия, над Переводами трудились
такие таланты.
Искусству Перевода отдают свои силы даже самобытнейшие из наших поэтов –
с сильно выраженным собственным стилем, с резкими чертами творческой
индивидуальности.
Немалую роль в развитии этого высокого искусства сыграл, как известно,
А.М. Горький, основавший в Петрограде в 1918 году при поддержке В.И.
Ленина издательство "Всемирная литература". Это издательство, сплотившее
вокруг себя около ста литераторов, поставило перед собой специальную
цель – повысить уровень переводческого искусства и подготовить кадры
молодых Переводчиков, которые могли бы дать новому советскому читателю,
впервые приобщающемуся к культурному наследию всех времен и народов,
лучшие книги, какие только есть на земле[1].
Академики, профессора и писатели, привлеченные Горьким к осуществлению
этой задачи, рассмотрели самым пристальным образом старые Переводы
произведений Данте, Сервантеса,
Гёте,
Байрона,
Флобера,
Золя,
Диккенса,
Бальзака,
Теккерея, а также китайских, арабских, персидских, турецких
классиков и пришли к очень печальному выводу, что, за исключением
редкостных случаев, старые Переводы в огромном своем большинстве
решительно никуда не годятся, что почти все Переводы нужно делать
заново, на других – строго научных – основаниях, исключающих прежние
методы беспринципной кустарщины.
Для этого нужна была теория художественного Перевода, вооружающая
Переводчика простыми и ясными принципами, дабы каждый – даже рядовой –
Переводчик мог усовершенствовать свое мастерство.
Принципы эти смутно ощущались иными из нас, но не были в то время
сформулированы. Поэтому нескольким членам ученой коллегии издательства "Всемирная литература" (в том числе и мне) Горький предложил составить
нечто вроде руководства для старых и новых мастеров Перевода,
сформулировать те правила, которые должны им помочь в работе над
иноязычными текстами.
Помню, какой непосильной показалась мне эта задача. Однажды Алексей
Максимович во время заседания нашей коллегии обратился ко мне с
вопросом, с каким обращался к другим:
– Что вы считаете хорошим Переводом?
Я стал в тупик и ответил невнятно:
– Тот… который… наиболее художественный…
– А какой вы считаете наиболее художественным?
– Тот… который… верно передает поэтическое своеобразие подлинника.
– А что такое – верно передать? И что такое поэтическое своеобразие
подлинника?
Здесь я окончательно смутился. Инстинктивным литературным чутьем я мог и
тогда отличить хороший Перевод от плохого, но дать теоретическое
обоснование тех или иных своих оценок – к этому я не был подготовлен.
Тогда не существовало ни одной русской книги, посвященной теории
Перевода. Пытаясь написать такую книгу, я чувствовал себя одиночкой,
бредущим по неведомой дороге. Теперь это древняя история, и кажется
почти невероятным, что, кроме отдельных – порою проникновенных –
высказываний, писатели предыдущей эпохи не оставили нам никакой общей
методики художественного Перевода.
Теперь времена изменились. Теперь в нашей литературной науке такие
исследования занимают заметное место. Их много и с каждым годом
становится больше. Вот их перечень – далеко не полный.
Книга М.П. Алексеева "Проблема художественного Перевода" (1931); книга
А.В. Федорова "О художественном Переводе" (1941); его же "Введение в
теорию Перевода" (1958); книга Е. Эткинда "Поэзия и Перевод" (1963); пять сборников, изданных
"Советским писателем" и объединенных общим
заглавием "Мастерство Перевода" (1955, 1959, 1963, 1965, 1966)[2]; "Тетради Переводчика" (1960–1967); сборник
"Теория и критика Перевода"
(1962); сборник "Международные связи русской Литературы" под редакцией
академика М.П. Алексеева (1963), сборник "Редактор и Перевод" (1965) и т.д.
Но тогда о подобных книгах можно было только мечтать
За последние десятилетия в нашей Литературе возникла обширная группа
первоклассных теоретиков переводческого искусства (кроме тех, которые
были только что названы здесь) – Гиви Гачечиладзе, И.А.
Кашкин, Олексий Кундзич, А.В. Кунин, Ю.Д. Левин, Левой
Мкртчян, П.М.
Топер, Я.И. Рецкер,
В.М. Россельс, В.Е. Шор и другие.
Конечно, во времена "Всемирной литературы" я многому мог бы у них
поучиться, если бы их труды существовали тогда – в 1918 году.
Между тем от меня требовали стройной и строгой теории, всесторонне
охватывающей эту большую проблему. Создать такую теорию я был не
способен, но прагматически выработать какие-то элементарные правила,
подсказывающие Переводчику верную систему работы, я мог.
Перелистывая теперь, через полвека, тоненькую брошюру[3] –
первоначальный вариант этой книги, – я не раз вспоминаю, с каким
напряженным трудом приходилось "открывать" такие бесспорные истины,
которые ныне считаются азбучными.
Тогда же мне стала ясна и другая драгоценная истина. Я понял, что
хороший Переводчик заслуживает почета в нашей литературной среде, потому
что он не ремесленник, не копиист, но художник. Он не фотографирует
подлинник, как обычно считалось тогда, но воссоздает его творчески.
Текст подлинника служит ему материалом для сложного и часто
вдохновенного творчества. Переводчик – раньше всего талант. Для того
чтобы переводить Бальзака, ему нужно хоть отчасти перевоплотиться в
Бальзака, усвоить себе его темперамент, заразиться его пафосом, его
поэтическим ощущением жизни.
К сожалению, в ту пору ещё не вывелись темные люди, в глазах которых
всякий кропатель злободневных стишков пользовался гораздо большим
уважением и весом, чем, скажем, Переводчик сонетов Сервантеса. Эти люди
были не способны понять, что первому зачастую не требовалось ничего,
кроме дюжины затасканных штампов, а второй должен был обладать всеми
качествами литературного мастера и, кроме того, изрядной ученостью.
Несколько позднее, в самом начале двадцатых годов, стал выясняться и
другой в высшей степени значительный факт, ещё более повысивший в наших
глазах ценность переводческой работы. Поняли, что в условиях советского
строя художественный Перевод есть дело государственной важности, в
котором кровно заинтересованы миллионы людей – украинцы, белорусы,
грузины, армяне, азербайджанцы, узбеки, таджики и другие народы, впервые
получившие возможность обмениваться своими литературными ценностями.
Победа ленинской национальной Политики в корне изменила всю литературную
жизнь нашей многонациональной, многоязычной страны.
И когда
поэты-Переводчики Н. Гребнев и Я. Козловский делают достоянием русской
поэзии песни аварца Расула Гамзатова, когда Леонид Первомайский отдает
свой умный талант Переводам на украинский язык дагестанских, осетинских,
молдавских, словацких, сербских, мордовских баллад, их одушевляет
сознание, что этим они не только обогащают родную словесность, но и
служат великому делу сплочения народов. И разве не этой же цели служат
труды Бориса Пастернака и Николая Заболоцкого, приобщивших к русской
словесности таких гигантов грузинской поэзии, как Руставели,
Гурамишвили, Орбелиани, Чавчавадзе, Важа Пшавела и их достойных
наследников – Тициана Табидзе и Паоло Яшвили.
Свою главную миссию советские Переводчики видят именно в служении этой
возвышенной цели. Каждый из них мог бы сказать о себе крылатыми словами
поэта Бориса Слуцкого:
Работаю с неслыханной охотою
Я только потому над Переводами,
Что Переводы кажутся пехотою,
Взрывающей валы между народами[4].
Было бы, конечно, соблазнительно представить читателям полный и
подробный обзор всех достижений советских мастеров Перевода за последние
пятнадцать – двадцать лет. Но задача этой книги гораздо скромнее. В ней
говорится лишь о тех мастерах, работы которых могут служить
иллюстрациями к излагаемым идеям и принципам. Поэтому многие – даже
сильнейшие – Переводчики оказались за пределами книги, и мне не
представилось случая выразить им свое восхищение.
Читателей, которые хотели бы получить более детальные и разносторонние
сведения о том, что происходит в этой области, я могу отослать к уже
упомянутой книге Е. Эткинда "Поэзия и Перевод". В ней даны литературные
портреты всех лучших современных мастеров поэтического Перевода, чье
творчество наиболее характерно для художественных вкусов и требований
нашей эпохи.
Приводимые мною суждения и факты не требуют от читателя никаких
специальных познаний. Я писал свою книжку так, чтобы её поняли те, кто
не знает иностранных языков. Мне хотелось, чтобы благодаря этой книжке
изучение проблем, связанных с мастерством Перевода, пригодилось не одним
новичкам-Переводчикам, но самым широким читательским массам.
Биография книги
(Послесловие к изданию 1968 года)
Первое издание "Принципов художественного Перевода"
вышло в 1919 году в виде краткой брошюры. Так как брошюра должна была
служить пособием только для Переводчиков, которые участвовали во "Всемирной литературе",
в продажу она не поступала. Рядом с моей статьей, посвященной Переводам
прозы, была напечатана статья другого члена нашей ученой коллегии, Н.
Гумилева, о том, как следует переводить стихи.
Через год брошюра была переиздана. Воспроизвожу первую страницу её
обложки:
"Принципы художественного Перевода. Статьи Ф.Д.
Батюшкова, Н.
Гумилева,
К. Чуковского. Второе издание, дополненное. Государственное издательство.
Петербург. 1920".
В 1930 году моя статья, значительно расширенная, вышла в издательстве
"Academia" под заглавием "Искусство Перевода", причем к ней была
присоединена статья молодого ленинградского лингвиста Андрея Федорова "Приемы
и задачи художественного Перевода".
К 1936 году та часть книжки, которая была написана мною, настолько
расширилась, что могла выйти в той же "Academia" отдельным изданием –
под тем же заглавием. Ей было предпослано следующее заявление
издательства:
"Теоретическая разработка вопросов художественного Перевода
ещё только
начинается… Вероятно, ряд положений и оценок К.И. Чуковского вызовет
споры, но и могущая возникнуть на этой основе полемика сыграет свою
положительную роль, содействуя развитию новой, не разработанной ещё
области теории Литературы. Особенно ценно в издаваемой нами книге то,
что она своим остриём направлена против формалистических тенденций в
нашей переводческой практике".
В 1941 году, перед самым началом Отечественной войны, та же книжка,
исправленная и сильно дополненная, была переиздана Гослитом под
заглавием "Высокое искусство". Вряд ли она вызвала в читателях большой
интерес, так как, естественно, все их внимание поглотила война. Книжка
прошла незамеченной.
Через четверть века я перечитал эту старую книжку, и мне захотелось
написать её вновь, на новом материале, по-новому, сохранив из прежних
страниц главным образом те, которые, как я надеюсь, могут быть
небесполезны для современных читателей.
Книга эта появилась в издательстве "Искусство" в 1964 году, а в 1966
году вошла в состав третьего тома собрания моих сочинений.
Скромные задачи, руководившие мной при её реставрации, изложены в
предисловии к ней.
Оглавление
www.pseudology.org
|