Москва, Серия "История отечественного телевидения", 2000 Николай Николаевич Месяцев Давно пережитое Вожди на "Седьмом небе". На земле - новые дерзания На следующий день приехали осмотреть творение разума и рук человеческих в Останкино члены Политбюро, секретари ЦК КПСС, заместители Председателя Совмина. Понравилось. Поднялись в ресторан телебашни, высота которой 540 метров, посмотреть на Москву с высоты "Седьмого неба". Облачность была высокая. В ее разрывы врывалось солнце и своими лучами, словно прожекторами, выхватывало различные части Москвы. Вдали куполами золотился Кремль, врезались в небо шпили высотных зданий, городскую каменную громаду прорезывали проспекты, улицы, по которым сновали маленькие машинки и крошечные человечки. Не понравиться все это не могло. По своим размерам и оснащенности Телецентр являлся уникальным инженерно-техническим сооружением не только у нас в стране, но и в мировой практике. О его масштабности могут свидетельствовать такие данные: объем - свыше миллиона кубометров, полезная площадь - 154 тысячи кв.м., протяженность фасада - 420 метров. В 13-этажном здании впервые в мировой практике было сосредоточено большинство редакций, технологических и вспомогательных служб. Для их инженерной "совместимости" пришлось решить немало сложных технических и строительных задач. Технология телевещания предусматривает специализацию на этапах создания записи, монтажа и выдачи программ в эфир. Телевизионный технический центр состоит из трех основных технологических комплексов: (1) аппаратно-студийного со службой художественно-декоративного обеспечения, (2) кинотехнологического и (3) комплекса передвижных технических средств. О масштабности телецентра можно составить представление следующим образом: сложим все высотные дома на Новом Арбате, приплюсуем к ним здание бывшего СЭВ и получим объем телецентра. В его тысячеметровых по площади студиях можно разворачивать даже "танковые бои". В ходе осмотра Москвы молодые люди из "девятки" (Главного управления охраны Комитета госбезопасности) разносили высоким гостям закуски и по рюмке коньяку. Мои замы и я сидели за столом, по соседству с Брежневым, Подгорным и Косыгиным. Я отвечал на их вопросы. Увидев, что им на стол подали, помимо другого, первоклассный балык - янтарный, манящий, я обратился к обслуживающему наш столик молодому человеку: "Принесите, пожалуйста, и нам балычка". Проходит мимо, не несет. Я второй раз повторил свою просьбу. Опять мимо. Меня разозлило. Я - в третий раз, но уже с нажимом в голосе. Тогда Подгорный, обращаясь к тому же молодому человеку, сказал: "Принесите балыка, а то он и дальше будет канючить". И мгновенно принесли. Посмотрел я на Алексея Николаевича Косыгина - добродушно улыбается. ...К концу шестидесятых годов коллегиальность в руководстве КПСС, о необходимости которой так остро говорилось на Пленумах ЦК после XX съезда КПСС, постепенно, но заметно уступала место единоначалию в лице Брежнева. Нарастал процесс формирования "нового" вождя. За моей спиной, на почти полукилометровой высоте, сидели рядом и дружески, даже мило вели разговор трое, от партийного, товарищеского взаимоотношения между которыми, в конечном счете, зависит обстановка в Политбюро ЦК, внутри всего ЦК, в партии, а стало быть - и в стране в целом.   Но за этими внешне дружескими отношениями уже было другое. Сначала Брежнев с помощью Подгорного, Суслова, Устинова и других из этой же группы доведет дело до того, что Косыгин будет вынужден уйти в отставку. Потом уберут из Политбюро молодого Александра Шелепина. Затем, еще более консолидировавшись, эта группа освободит от всех занимаемых постов ничего не подозревающего Подгорного, который услышит о своем смещении впервые на Пленуме ЦК и сразу превратится из большой фигуры в маленького слабенького старичка. Освободят "по болезни" молодого Кирилла Мазурова и т.д. Останется один - Брежнев, из которого сонм его приспешников так и не вылепит вождя, при всем на то его вожделенном желании. "Седьмое небо" продолжало раскручивать свои равномерные обороты, открывая величественную панораму Москвы то в одном, то в другом ракурсе, а я, глядя на сидящих рядом людей, в чьи руки волею судеб попало управление огромной страной со многими миллионами человеческих жизней, думал не о них всех, а почему-то об одном - Брежневе. С годами он все более упивался властью. Она была для него, наверное, всем: и прекрасной женщиной, и молодым вином, и лучом солнца после долгой кромешной тьмы. Глядя на него, я сознавал, что с властью он добровольно никогда не расстанется, как никто не делал этого до него. Ради ее сохранения он пойдет не только на заклание ему неугодных, но и доведет страну в трясину стагнации. О жизненной необходимости последовательной демократизации порядков в партии, государстве и обществе уже не говорилось, а если и говорилось, то как бы ради приличия. Брежнев подминал под себя свое окружение - где силой, где лестью, на что он тоже был мастак. Дело подчас доходило до проявления им такого тщеславия, что становилось и грустно и смешно, а в конечном счете - омерзительно. Заходит ко мне мой первый заместитель Энвер Мамедов и, ссылаясь на своего приятеля Александрова-Агентова, одного из помощников Брежнева, говорит: "Леонид Ильич прослушал свое выступление для звуковой книги о Ленине (которую я вместе с другими товарищами готовил к изданию) - ему понравилось.   Но он выразил неудовольствие тем, что в книгу включаются также выступления Подгорного и Косыгина. Их выступления не нужны". Лаконично, но предельно ясно... Зная, насколько тщеславен и подозрителен Брежнев, когда речь идет о нем, я не пропускал "наверх" материалы радиоперехвата, в которых в то время Западным радиовещанием на Советский Союз активно разрабатывалась тема возможной замены "старых вождей" во главе с Брежневым "молодыми выдвиженцами", в числе которых назывались члены Политбюро ЦК КПСС Шелепин и Полянский. Полагаю, что раздающиеся сейчас голоса о якобы готовящемся заговоре со стороны молодых по смещению Брежнева есть не что иное, как перепевы тех давних голосов. Не скрою, что если бы у представителей моего поколения было бы стремление к власти, оно породило бы мужество, достаточное для того, чтобы вполне демократичным образом сместить Брежнева, переместить на второстепенные роли Суслова, Кириленко и других "старых вождей". Уверен, что в этом случае наше общество, страна не оказались бы в таком застойном болоте, в которое они их завели, а сейчас Россия не превращалась бы в сырьевой придаток Запада.   Однако, к великому сожалению, история распорядилась по-другому. Она позволила "старым вождям" преимущественно силой, а где и лестью, остановить естественную смену поколений, задержать молодых на низких и средних уровнях руководства страной. А когда они - Брежнев, Суслов, Кириленко, Устинов, Тихонов, Черненко и иже с ними - увидели и поняли, что молодые, даже находясь в этом загнанном положении, все же переросли их и в знаниях, и в опыте, а потому в состоянии дать новый здоровый импульс развитию страны, они, обладая несравненным опытом в политических играх, прибегли к известному иезуитскому приему - отправили большинство из них на укрепление "дипломатического фронта" подальше от Родины, от народа, что станет особенно очевидным в конце 1969 - начале 1970 года. А уже к этим годам время начнет уносить в небытие все больше и больше моих сверстников. Шеренги моего перебитого войной поколения начнут заметно редеть. ...Много нового появилось на телевидении и радио в следующие за 1967 годы. Отмечу лишь наиболее интересное, значительное. 1 января 1968 года в эфире в первый раз появилась информационная программа "Время", которая стала наиболее притягательной общественно-политической передачей ЦТ. Ее каждодневными творцами был вместе с товарищами Николай Семенович Бирюков - главный редактор информационной службы ЦТ. Программа "Время" отработала в эфире почти четверть века, впрочем, как и многие другие, но наполненная уже иным содержанием, в духе нынешнего времени. А на радио, на волне "Маяка", в эфире прозвучал первый выпуск развлекательной передачи "Опять двадцать пять". С этой смешной по содержанию передачей у меня связано грустное воспоминание. Прошло в эфир несколько передач, как поутру, в начале рабочего дня, раздается телефонный звонок по "вертушке" (правительственной связи). Звонит Полянский Дмитрий Степанович, член Политбюро, первый заместитель Председателя Совета Министров СССР: "Еду на работу, включил в машине радиоприемник, а там звучит передача "Опять двадцать пять". Я ее слушаю уже не в первый раз - такая безвкусица под видом юмора, столько в ней всякой дребедени, что просто диву даешься... Не можете творить хорошее, не засоряйте эфир!" - "У нас на эту новую передачу очень большая почта и только с положительными оценками". - "Я сказал то, что думаю. До свидания". - "До свидания". Посоветовался со своими "творцами" и эту получасовую передачу передвинули пораньше на утро, когда рабочий люд встает, умывается, завтракает, а не тогда, когда "начальство" в машине едет на работу. Передача "Опять двадцать пять" продолжала жить. Плодотворно прошла первая Всесоюзная научно-теоретическая конференция радиожурналистов "Современность, человек, радио". В Ленинграде с большим успехом впервые прошел фестиваль музыкальных коллективов и солистов Всесоюзного радио и Центрального телевидения: Большого симфонического оркестра (дирижер Г. Рождественский), Большого хора (хормейстер К. Птица), оркестра народных инструментов (дирижер В. Федосеев), хора русской народной песни (к сожалению, фамилию хормейстера не помню), концертно-эстрадного оркестра (дирижер Ю. Силантьев). Надо заметить, что в мае 1970 года был создан детский хор Всесоюзного радио и Центрального телевидения (хормейстер В. Попов). Пишу "впервые прошла в эфир радиопередача" или "впервые состоялось"... Не буду специально подчеркивать, что "впервые", хотя все, что далее я отмечу, действительно было новым, впервые звучало по радио или появлялось на экранах телевизоров. А иначе и не могло быть. Коллективы работников телевидения и радио в повседневной практике приобретали новый опыт, а с ним и смелость в творческих дерзаниях. Вот еще некоторые тому примеры. В Москве в феврале 1968 года состоялся Всесоюзный конкурс цветных телевизионных фильмов. В апреле в эфир вышла телепередача "В мире животных", которая сразу полюбилась и малому и старому. Вел ее народный артист СССР А. Згуриди. В июне было создано творческое объединение ЦТ по производству телевизионных кинофильмов и программ в записи на пленку - "Экран". Возглавили его творческую сторону известные режиссеры: Марлен Хуциев (художественные фильмы) и Владимир Лисакович (документальное кино).   Образование этого творческого объединения освобождало нас от прямой зависимости, от случайностей кинематографа. Но это вовсе не означало отсутствия у нас интереса к деятельности мастеров кино, к работе киностудий. Параллельно с расширением своей собственной производственно-технической базы мы всячески стремились создать на крупнейших студиях страны творческие объединения по производству телевизионных фильмов, что и было осуществлено в Москве, Ленинграде, Киеве и других городах. У меня еще более тесными стали отношения со многими ведущими режиссерами и артистами кино: С. Герасимовым, С. Бондарчуком, М. Хуциевым, А. Аловым, В. Наумовым, С. Колосовым, Э. Леждей, В. Сафоновым, М.Бернесом, Л.Орловой, Г.Александровым, А.Баталовым и другими. Много интересного и забавного узнал я от них. Но бывали случаи, которые омрачали добрые отношения между деятелями кино, с одной стороны, и радиотелевидения - с другой. Заходит как-то ко мне актриса Лидия Смирнова и со слезами на глазах рассказывает, что на Центральном телевидении во время подготовки одной из передач обидели ее подругу Аллу Ларионову. Я попросил обидчицу публично извиниться перед А. Ларионовой, что и произошло к взаимной радости сторон. 9 августа 1968 года в печати было опубликовано изложение постановления Совета Министров СССР "О мероприятиях по развитию цветного телевидения в СССР", над которым мы (и, прежде всего, З. Асоян со своей редакцией) долго трудились. В этом постановлении, подписанном А.Н.Косыгиным, намечалась комплексная программа внедрения цветного телевидения на новых территориях страны при увеличении объема вещания, удешевления стоимости цветного телевизора, приобретения его за счет средств профсоюзов, предприятий и т.п. и установки в общежитиях, школах, вузах, клубах в городе и на селе. Новый, 1969, год был ознаменован тем, что на Всесоюзном радио прозвучала новая передача "Сокровища нашей фонотеки", слушатели которой получили возможность совершать "путешествия" в мир редких звукозаписей. А Центральное телевидение транслировало с космодрома Байконур запуск кораблей "Союз-4" и "Союз-5" с космонавтами В. Шаталовым, Б. Волковым, Е. Хруновым и А. Елисеевым на борту. Телезрители стали свидетелями подготовки ракет к запуску, могли видеть из космоса стыковку кораблей, переход космонавтов из одного корабля в другой. К этой первой прямой передаче запуска наших космических кораблей Центральное телевидение шло долго...   Соединенные Штаты Америки не только широко информировали общественность о своей космической программе, но и заранее объявляли о времени очередного запуска космического объекта. У нас же вести об этом были за семью печатями, держателем которых был секретарь, член Политбюро ЦК КПСС Д.Ф. Устинов (позже - министр обороны). При всем уме и прекрасных организаторских способностях он был тем человеком, который не разглядел значимости того, что самой открытостью свершений нашей страны в космосе мы подчеркиваем их общепланетарный, гуманистический характер. Сергей Павлович Королёв - конструктор первых ракетно-космических систем, основоположник практической космонавтики, лучше, чем кто-либо другой понимал всю важность максимально возможной, не в ущерб безопасности страны, открытости дерзаний Человека в космическом пространстве. Он был моим союзником в том, чтобы радио и телевидение рассказывали и показывали тех ученых, рабочих, инженеров, техников, которые создавали "Востоки", "Союзы", отправляли космические устройства к Луне, Венере, получали за свой выдающийся труд высокие награды, но которые не могли в силу "закрытости темы" рассказывать о своей деятельности друзьям и даже близким. Тех, кого задраивали как безвестных людей в космических кораблях и о которых мир узнавал с опозданием. Тех, кто, покоряя космос, продолжали оставаться на Земле. Одним из таких покорителей космического пространства, остававшихся на Земле долгие годы безвестным стране человеком, был Сергей Павлович Королёв - Главный конструктор, как потом его окрестили в народе. О нем я был наслышан задолго до личного знакомства. Я часто проезжал мимо его конструкторского бюро и завода, где творились космические "чудеса", что в Мытищах, под Москвой. Знал я и где он жил - правительство подарило ему особняк, выстроенный в Останкино, недалеко от Телецентра, на территории бывшего сада - клуба имени М.И.Калинина, куда в довоенные годы мы, ребятишки, бегали в кино. Не знаю, что сейчас в этом особняке. Но он по-прежнему стоит в окружении старых сосен. Давно уже нет здесь соснового бора и пруда. Вместо них пролег проспект имени академика Королёва - от аллеи героев-космонавтов к Общесоюзному телецентру. Познакомил меня с Сергеем Павловичем Королёвым Юрий Алексеевич Гагарин на одном из правительственных приемов в Кремле. А с Юрием Алексеевичем мы вместе трудились в Обществе советско-кубинской дружбы - он был его Председателем, а я у него заместителем. Прием состоялся в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца; по числу приглашенных небольшой, а по типу своему - аля фуршет. Увидев Юрия Алексеевича, подошел к нему. С ним рядом стоял человек ниже среднего роста, коренастый, с короткой шеей. Юрий Алексеевич спросил: "Вы знакомы?" - "Нет". — "Сергей Павлович Королёв". Мы обменялись рукопожатием. У Королёва была небольшая широкая кисть, рука твердая. Лицо Королёва известно ныне миллиардам жителей нашей Планеты. Люди Земли знают, что это его разумом и волей было свершено то, что сейчас справедливо называется "открытием космической эры человечества". В облике Королёва меня поражала круглая голова с большим лбом и острыми, словно буравчики, глазами. О Сергее Павловиче написаны книги, множество статей, очерков, зарисовок. Да будет позволительно рассказать о нем то, что оставило след в сердце моем и памяти. То же самое я поведаю и о Юрии Алексеевиче Гагарине - Человеке планеты Земля, как с любовью называл его Королёв. В конце 1964 года я во второй раз встретился с Сергеем Павловичем. Произошло это в Военно-промышленном комитете, в Кремле. Разговор зашёл о ходе строительства Останкинского телецентра, об использовании в работе радио и особенно телевидения спутниковой связи. Я высказал озабоченность тем, что американцы, судя по имеющейся информации, намерены в ближайшие годы создать глобальную систему спутниковой связи, которая опояшет весь мир. Более того - предпринимаются усилия по разработке такого искусственного спутника, телевизионный сигнал с которого можно было бы принимать непосредственно на телеприемник, минуя промежуточные приемные устройства.   Сказал Сергею Павловичу, что готовлю по этому поводу обстоятельную записку в Центральный Комитет партии с тем, чтобы принять необходимые своевременные меры не отстать от США в этой важной сфере развития телевещания. Проблема, заметил я, не только техническая, но и политико-идеологическая. В самом деле, рассуждал я, в условиях противоборства двух социально-политических систем тот, кто первый выйдет из космоса с телевизионным сигналом прямо на телеприемник, тот свершит революцию в постановке всего дела пропаганды, агитации, художественного вещания и пр.пр. И не только. Свершит революцию в умах. У меня есть договоренность с А.А.Громыко (министром иностранных дел) начать дискуссии в соответствующих комитетах ООН и ЮНЕСКО о недопущении такого рода вещания вне рамок международных соглашений. - Да, дело серьезное, - заметил Королёв. - Надо подумать. Помимо международных дискуссий нам, у себя дома, надо предпринимать действенные меры. Я подумаю, посоветуюсь со своими коллегами по работе. Я поблагодарил, думая, что на этом разговор можно закончить. Однако Сергей Павлович продолжил, что недели через две он позвонит мне. И действительно, как и обещал, через пару недель позвонил и сообщил, что им сделаны некоторые наброски по обсуждаемой нами при прошлой встрече теме. "Попросите своего помощника, пусть подъедет ко мне, заберет мою записку. Вы ознакомитесь, а затем еще раз обсудим ее содержание". Да, подумал я, при той колоссальной нагрузке, которую он выдерживает, у него еще находятся силы и время обдумывать, помогать. Так может поступать человек дела. Приезжает от Королёва мой помощник Захар Асоян и с порога с восторгом рассказывает мне, как просто, по-товарищески принял его Королёв, расспросил о житье-бытье, показал модели космических устройств, совершивших или совершающих свой долгий путь в космосе, коротко рассказал о содержании передаваемой мне записки. В ней, написанной на четырех листочках в клеточку из ученической тетради, была изложена схема возможного запуска трех искусственных спутников связи, которые покроют телевизионным сигналом практически весь земной шар. Указывались места запуска, необходимые для этого мощности, содержались характеристики орбит и другие данные. Записка была настолько ясно составлена, что вхождение в ее содержание не потребовало особого труда. Я поблагодарил Сергея Павловича за оказанную помощь и попросил его согласия сослаться на него при докладе в ЦК КПСС о перспективах развития телевидения через искусственные спутники связи. (Записка С.П.Королёва находится в архиве Гостелерадио СССР). Летом 1965 года случилось так, что С.П.Королёв, Ю.А.Гагарин и я оказались вместе на отдыхе в Крыму, в Ялте. Была та чудесная пора, когда к вечеру жара спадала, с гор к морю скатывался свежий горный воздух, а тишина приближающейся ночи располагала к раздумьям. Мы много купались. Подбегает как-то ко мне на пляже мой младший сын Алеша и говорит: "Папа, дядя Юра (Гагарин) испугался прыгнуть с пятиметровой вышки, а я прыгнул". - "Да, но он не испугался прыгнуть первым из людей в космос". Королёв и его "Комиссар" (охрана) заплывали далеко в море. Глядя на них с берега, трудно было отличить, кто из них кто. Да и на берегу их можно было попутать - оба коренастые, с круглыми, коротко остриженными головами, в одинаковых салатового (или другого) цвета рубашках с короткими рукавами, светлых брюках и летних туфлях. Будучи на пляже, прогуливаясь по прибрежному парку, мы не вели деловых разговоров. Шел обычный товарищеский обмен мнениями, перескакивавший с одной темы на другую. Было легко, свободно, приятно. В товарищеской компании этих двух людей - одного знал весь мир, а другого, который породил знаменитость первого, знал сравнительно узкий круг людей. Я чувствовал близость между ними. Без какого-либо превосходства одного над другим. Хотя в дружбе - при всем равенстве отношений - все же есть ведомый и ведущий. Конечно, Юрий Гагарин относился к Сергею Павловичу Королёву с глубочайшим уважением и почтением. Но в их отношениях не было ничего от подхалимажа, заискивания. Они, казалось мне, в силу своего земного благородства и космической близости были выше этих низменных свойств людских характеров, что подтвердилось и на встрече Юрия Гагарина с ребятами, отдыхающими во Всесоюзном пионерском лагере "Артек". На эту встречу были приглашены также Королёв и я с семействами. Гагарина встречали оркестры, цветы, ребячье "ура", а Королёв шёл, как остальные приглашенные гости. Шел неизвестный виновник триумфа Гагарина. Сидели мы вместе с Сергеем Павловичем и на лице его, и в словах его не промелькнуло даже тени некоего душевного неравновесия пока чествовали Юрия Алексеевича. Вечерело. Море отсвечивало последними лучами солнца, а затем на небе рассыпались мириады звезд. Глядя на небо, я спросил Сергея Павловича, есть ли где-то в этой космической бездне миры, подобные нашему. Непременно! Далеко, но есть. Мы и туда доедем". Сказал он спокойно, для меня одного. Однако в душе моей эти его обыденные, сказанные безо всякой натяжки слова отозвались мощным набатом безграничных возможностей человеческого разума, ибо произнес их сам Разум. С.П.Королёв и Ю.А.Гагарин - люди разных поколений. И оба - не моего поколения. Но я чувствовал, что между ними крепкая связь. Глядя на них обоих, я гордился ими - сынами Страны Советов, вобравшими в себя все лучшее, что было во всех поколениях народа нашей социалистической многонациональной Родины. Королёв - человек, который был твердо уверен, что все зависит от него самого. Объективные обстоятельства могут ускорить или затормозить продвижение к намеченной высокой цели, но не могут изменить само направление движения, считал он. Так поступал и Юрий Гагарин. Думаю, что молодым людям надо учиться у Королёва и Гагарина умению формировать свой характер, соединять свои жизненные устремления с велением времени и волей народа. В конце декабря 1965 года состоялась моя последняя встреча с Королёвым. Меня положили в больницу на операцию - несложную, неопасную. Там же, в соседней палате, оказался Сергей Павлович, который проходил обследование. Врачи должны были решить, делать ему операцию на прямой кишке или все обойдется без хирургического вмешательства. Настроение у него было вполне удовлетворительное. Мы вместе гуляли по коридору, засиживались за разговорами в палатах. Мне сделали операцию.   Перед уходом из больницы (это на улице Грановского) зашёл к Сергею Павловичу. Он тоже решил выписаться, а после Нового года вернуться и сделать операцию, которая, как ему сказали врачи, не должна вызвать особых сложностей. Мы пожелали друг другу здоровья и счастья в наступающем 1966 году. Вскоре после Нового года Сергей Павлович Королёв скончался на операционном столе... В 1969 году телевидение и радио повели большую работу в связи со 100-летием со дня рождения В.И.Ленина. На Всесоюзном радио - передачи "Мыслитель и революционер", "Годы великой жизни", в программах ЦТ - "Твоя Ленинская библиотека", "Ум, честь и совесть нашей эпохи". "В.И.Ленин. Хроника жизни и деятельности". Тогда же режиссер В.Пчелкин по сценарию М.Шатрова приступил к созданию серии фильмов под условным названием "Воздух Совнаркома". Помимо ленинской тематики в эфире открывались другие новые страницы. На Центральном телевидении состоялось первое занятие "Народного университета". На одном из его факультетов изучались проблемы науки и техники, на другом - этики, эстетики, литературы и искусства. К звуковому журналу "Кругозор" было сделано приложение - звуковой журнал "Колобок", адресованный детям дошкольного и младшего школьного возраста. В конце года в эфире прозвучали позывные "Сельской радиостанции", которая объединила все передачи, предназначенные для жителей деревни. Тогда же начался всесоюзный "Радиофестиваль республик советских", посвященный 100-летию со дня рождения В.И.Ленина. По своим масштабам - по количеству часов звучания и по числу участников - радиофестиваль был самым значительным по сравнению с предшествовавшими ему радиофестивалями. ...Время не шло, а мчалось: с утра до позднего вечера, зачастую без выходных дней. В 1969 году минуло пять лет работы на посту Председателя комитета по радиовещанию и телевидению. Они принесли мне, в конечном счете, ощущение радости от своей полезности, нужности людям - я это чувствовал. Я полюбил и радио, и телевидение. Сроднился с их коллективами. Чувствовал я и другое. Оглавление   www.pseudology.org