Попробуем ответить на этот вопрос серьезно и обстоятельно...
Много громких великих имён:
Просто дети и дети отечества,
Цезарь, Карл, Ганнибал и Катон. Были раньше поэты отменные
Плафт, Вергилий, Гомер, Алканой.
Македонский деянья отменные
Совершал под счастливой звездой. Песнопеньям хвалебным не вторю я,
О великих не будет рассказ.
То, о чём умолчала история,
Я поведаю людям сейчас. В дни, когда все устои уродские
Превращались под силою в прах,
В Риме жили Евреи Высоцкие,
Неизвестные в высших кругах. Набросок завершается шутливым заключением, намёком на более позднее состояние вопроса: “Стихотворение не окончено, т.к. автор впал в антисемитизм, а дальнейшие сведения о Высоцких погребены в толще веков”.
Разумеется, никаких Высоцких ни в Древнем Риме, ни где бы то ни было, в “толще веков” не существовало, т.к. фамилии у Евреев появились на рубеже XVIII – XIX столетий, но род, в виде цепочки неизвестных Нам Моше, Шимонов, Ицхаков и др. не менее достойных представителей, протянулся через тысячелетия, через сотни поколений до Наших дней. Более точные данные, почти с середины XIX века, стали известными несколько лет назад благодаря трудам киевлян Михаила Кальницкого и Вадима Ткаченко, которым удалось найти в раввинатских книгах и архивах ряда организаций записи о предках Владимира Высоцкого вплоть до упоминания имени двух прапрадедов. С тех пор сведения не раз перепечатывались в разных публикациях, но без краткого повторения в нашей теме трудно обойтись. Пройдёмся по достоверным, документально подтверждённым данным, и постараемся дополнить необходимыми деталями. 1.1. Высоцкий Шлиом (Шлёма) (186?-1915?), прадед поэта, из-под Бреста, преподаватель русского языка, имевший также и профессию мастера-стеклодува; жена – Бульковштейн Хаша (Хася)-Фейга Лейбовна – прабабушка (а следовательно, Лейба Букльковштейн – прапрадед). Если принять поколение Шлиома Высоцкого за первое, точно установленное по архивным документам, в династии Высоцких (хотя известны имена двух прапрадедов: Лейба Бульковштейн и Мордко Бронштейн, о нём см. ниже), тогда поэта, автора и певца-исполнителя своих песен, актёра Театра на Таганке, Владимира Семёновича Высоцкого надо отнести к четвёртому поколению, а самые юные на сегодняшний день Высоцкие – внуки поэта, оказываются шестым поколением “от рождества” Шлиома Высоцкого. У Шлиома было четверо детей, можно обозначить соответственно – 2.1, 2.2, 2.3, 2.4: дочь Мария и сыновья Исаак, Лион (видный инженер-химик, который стал основателем Киевского завода “Химэфир”) и Вольф – дед великого поэта, певца-исполнителя собственных песен, актёра Театра на Таганке и киноактёра. Трагична судьба семьи Марии: она, её муж и дети были убиты немцами. Только Суламифь, которая училась в Минске и успела эвакуироваться, не стала жертвой чудовищного злодеяния. Сейчас Суламифь, двоюродная тётя Владимира Высоцкого, живёт в Израиле. От неё Мы знаем некоторые детали жизни второго и третьего поколения Высоцких. Пойдем дальше по линии прямых предков поэта 2.4. Высоцкий Владимир Семенович (Вольф Шлиомович) (1889-1962) – дед (Киев, Москва). По воспоминаниям некой дамы, школьной знакомой его детей, выступавшей на одном из форумов Высоцкого под псевдонимом “Родственница” и “Посторонняя”: “…очень близкие называли его иногда Вэлвел”. Владимир Семёнович-старший отличался глубокой интеллигентностью, беспокойным характером и страстью к обучению. У него было три высших образования – юридическое, экономическое и химическое. Он интересовался живописью, готовил монографию на эту тему, но не издал ввиду исторических катаклизмов, потрясавших страну. Имя деда упоминается Владимиром Семёновичем-младшим при исполнении одной из песен. 1-я жена Владимира/Вольфа, т.е. бабушка Владимира Семёновича Высоцкого-младшего – Бронштейн Дора (она же: Дебора, Иродиада, Ирина, Дарья Алексеевна – в зависимости от изменений вкуса и обстановки в разные годы жизни) Евсеевна Высоцкая, Семененко по второму мужу, 1891-1970 – родом из Житомира, потом жила в Киеве, имела среднее медицинское образование (акушерские курсы), работала косметологом. Её отец, т.е. второй прадед поэта, Бронштейн Овсей-Гешель Хаим-Мордкович (таким образом, Мордко Бронштейн – имя ещё одного прапрадеда поэта), согласно данным Житомирского архива: мещанин Волынской губернии, иудейского вероисповедания, 37 лет, семейный, окончил полный курс бывшего Житомирского еврейского учительского института. После развода Вольф и Дора/Дарья вступили в повторные браки, смешанные. Сын деда по второму браку, Владимир Владимирович – третий дядя поэта, моложе племянника на несколько лет (см. на фото с собакой). Бабушка вторым браком вышла замуж за Г.Л.Семененко. В период оккупации Киева фашистами, замужество с неевреем спасло бабушку от смерти в Бабьем Яре, она даже продолжала работу. Соседи – семья Мельниченко, не выдали её немцам даже под дулом пистолета. Многочисленные клиенты и знакомые тоже не проявили желания выслужиться доносом перед нацистами. Бабушка была заядлой театралкой, очень хорошо понимала внука, с удовольствием слушала его песни, живо реагировала на его юмор. Дети Вольфа и Доры по первому браку 3.1. Высоцкий Семён Владимирович (1916-1997) – отец поэта, кадровый военный, потом – работник связи; его первая жена – Серегина Нина Максимовна (1912-2003) – мать (основная специальность – переводчица, немецкий язык). Вторая жена, Евгения Степановна Лихолатова-Высоцкая, нежно любила Володю и, в годы его жизни в семье отца, когда Нина Максимовна жила отдельно, по-матерински заботилась о мальчике, который тоже очень любил “тётю Женечку”. 3.2. Высоцкий Алексей Владимирович (1919-1977) – дядя В.Высоцкого. Образование: артиллерийское училище, факультет журналистики МГУ. Женился в начале войны на Таран Александре Ивановне (1923 – 2008) (следовательно – тётя), кубанская казачка, военфельдшер той же части. Их дети, Александр и Ирэна. Семья дяди оказала большое влияние на формирование личности племянника, поэтому о нём чуть подробнее. От Алексея Владимировича Володя слышал рассказы о войне, о боевых товарищах – дядя прошёл путь от командира огневого взвода до начальника штаба 124-ой гаубичной артиллерийской бригады большой мощности 20-й артиллерийской дивизии РГК. В последние дни войны орудия бригады вели огонь по Рейхстагу. Алексей Владимирович – автор ряда очерков, повестей, документальных фильмов. Трилогия А.В.Высоцкого “Весна в Берлине”, включающая повести “И пусть наступит утро”, “Дороги огненной земли” и “Весна в Берлине”, была издана в 2010 году, к 60-летию Победы, дочерью Ирэной Алексеевной. Надо отметить, что дядя был более прямым и независимым в суждениях, чем родной отец поэта, и такая же черта в полной мере проявилась в творчестве Владимира Высоцкого. В лаборатории “дяди Лёши” в Доме техники Министерства речного флота РСФСР, были выполнены первые профессиональные записи исполнения песен Владимиром Высоцким. Дочь Алексея Владимировича Высоцкого, двоюродная сестра поэта, Ирэна Алексеевна, профессиональный писатель, рассказала о семейных корнях, детских годах и возмужании Владимира своей в книге “Мой брат Высоцкий. У истоков” (“Ризалт”, Москва, 2005, 2008). Как упомянуто выше, в прошлом году она издала книгу отца. “КУДА ВСЁ ДЕЛОСЬ И ОТКУДА ЧТО БЕРЁТСЯ?..” Уже в поколении деда поэта, поколении, рождённом в ортодоксальных семьях и даже сделавших детям брит-милу (есть соответствующая запись в раввинатской книге), но большую часть жизни проживших в советской действительности, началось “брожение”: отход от еврейских традиций. Как отмечалось выше, по вторым бракам партнёры деда и бабушки не были Евреями, бабушка перешла в православие. Браки отца и дяди поэта совершались по гражданскому обряду, их жёны не были еврейками, т.е. это были типичные советские, вполне интернациональные семьи, без каких-либо национальных предрассудков и религиозных традиций. Но всё же, в глубинах памяти, сохранялось что-то от еврейских корней. По свидетельству израильской родственницы Высоцких Суламифи, старшее поколение, Вольф и Дора, дома говорили между собой на идише, значит, их дети были, по крайней мере, знакомы с языком, а, как известно, слова из усвоенного с детства языка прорываются в течение всей жизни, даже там, где в этом совершенно нет необходимости. Несомненно, что отдельные словечки были знакомы будущему поэту. Знаменательное сообщение читаем в книге “Мой брат Высоцкий. У истоков”. Ирэна Алексеевна вспоминает: “Алексей Владимирович появился на свет 18 июля 1919 года. Я не случайно подчёркиваю даты. Именно 18 июля в дом, где родился мой отец, попадает снаряд… Папа считал, что спасло их с Ириной Алексеевной число 18, которое раскладывается на “1″ и “8″ и в сумме даёт “9″ – божественное начало” (сс.124-125). Выходит, что Алексей Высоцкий, при всей своей светскости, был даже в какой-то степени знаком с принципами Гематрии и придавал им некоторое значение! Владимир Высоцкий родился 25 января 1938 г. В паспорте поэта в графе 5 – национальность, стояло твёрдое “русский”. Ни на чём не основанное утверждение Л.Абрамовой о крещении Владимира Высоцкого в Армении, повторённое с её слов сыном Аркадием и множеством печатных изданий, категорически опровергается Давидом Карапетяном, неотступно сопровождавшем друга в той поездке. В.Туманов тоже подтвердил, что религиозным человеком Высоцкий не был, крещения не принимал. А вот неудачная попытка “нехристя” обвенчаться с Ксенией Афанасьевой – имела место. Казалось бы, еврейский вопрос в роду Высоцких решён окончательно, если бы не… Не только один из “лирических героев” Высоцкого, но и миллионы его соотечественников были уверены, что “считаться шпаной и бандитом” плохо, но с энтузиазмом относились к проявлениям антисемитских “пережитков” в окружающих, да и в себе. Недаром в песне “Антисемит”, звучат такие слова: “На их стороне хоть и нету законов, поддержка и энтузиазм миллионов”, а в одном из вариантов ещё убийственнее: “…всех Наших двухсот миллионов”. Государственный антисемитизм “страны Советов” постоянно подпитывал этот народный “энтузиазм”. Так что, несмотря на благополучную запись в “пятой графе”, забыть о своих корнях было трудновато, как и не почувствовать на себе воздействия “пережитков”. Легко представить, что “чувство локтя, Который мне совали под ребро”, поэт усвоил много раньше, чем написал эти строчки совсем по другому поводу. Казалось бы, какое значение имеет “копание” в еврейских корнях поэта, если он ушёл от них? Но ушёл ли? “Казалось мне, я превозмог
И все отринул.
Где кровь, где вера, где чей Бог?..
Я – в середину.
Я вырвался из плена уз,
Ушел – не ранен…” Разрешите не поверить этому “ушёл – не ранен”: еврейская составляющая “в крови” поэта зримо отражается в его произведениях. Как Мы знаем, творчество – процесс сложный, иногда причудливо играющий по собственным правилам и капризам, подпитывающийся самыми разными источниками. И в творчестве русского поэта Владимира Высоцкого Мы нередко слышим голос крови, временами совершенно явственный и чёткий, а уж “отголоски” – многократно. В нашей работе “Высоцкий и еврейский мир” (Г.Брук, В.Хазанский, 2009, опубликованной на сайте “Заметки по еврейской истории” и в альманахе “Еврейская старина”, выпуск 1/2009, изд-во “Общества любителей еврейской старины”, Ганновер, 2009), Мы перечислили произведения Высоцкого, где встречаются “Евреи”. Притом, в самых разных ипостасях, от главного героя, например “Мишка Шифман”, до мимолётного упоминания еврейского имени или национальности героя: “Китаец Мао обошёл Еврея Маркса”, “…Где место есть для зеков, для Евреев и недоистреблённых басмачей”. Часто Евреи появляются в стихах Высоцкого в виде бытовых деталей, рядовых персонажей повседневной жизни, что гораздо отчётливее указывает на его именно кровную связь еврейством, чем любые декларативные заявления. Например: “Абрашка Фукс у Ривочки пасется…”
“…По всей Одессе тут и там канавы, —
Для русских – цимес, для еврейских – цорес…”
“…Ведь было время – Мы у Каца Борьки
Почти что с Мишком этим не кивались”.
(1979 г.) Причём, некоторые стихи просто невозможно понять, не зная об истоках словечек, фраз и идей и традиций. Приведём несколько примеров. В песне неизвестного Нам автора “Здравствуйте, моё почтенье…”, которая исполняется многими певцами с вкраплениями идишских словечек, Высоцкий вставляет отсебятину: “С Велвелом завёл я дружбу…”. А Велвел, см. выше – это один из вариантов имени его родного, еврейского деда. “Жил в Бобруйске, сам я русский…” (“Перед выездом в загранку…”), пел Высоцкий, а те, кто не знает, что Бобруйск был одним из центров еврейской Культуры, не заметит здесь некоторого намёка на специфическую деталь – герой как бы оправдывается от возможных ассоциаций с 5-й графой. О своей кровной принадлежности к еврейству Высоцкий упоминал в разговорах с Маркишем и Городницким, со своей двоюродной сестрой Ирэной Алексеевной Высоцкой. “Ирэна Высоцкая: “А чего скрывать – Мы с Вовой были наполовину Евреями. И, конечно, этот факт на его творчестве не мог не сказаться”. Из песен Высоцкого Мы видим, что он был хорошо знаком с реалиями Ближнего Востока: “Вот место Голды Меир мы прохлопали, Нам этого потомки не простят!”, а в вариантах упоминался и Моше Даян и готовность “поехать в Тель-Авив” (“Лекция о международном положении, прочитанная в вытрезвителе”, 1979), а в песне “Не состоялось”, более известной как “Мишка Шифман”, упомянул не только об Израиле и “Голосе Израиля” (“Голду Меир я словил в радиоприёмнике/И такое рассказал, до того красиво…” – в те-то годы), но и о Ближневосточном конфликте: “…ну а где агрессия – там мне не резон”, а в набросках ещё детальнее: “Под ружьём и бабы там – Просто срам и страх! Потому – арабы там Прямо в двух шагах”. Не все замечают, что в песне отражено и такое явление социалистического реализма, как “отказничество”, когда Евреям не давали разрешений на выезд в Израиль: Мишке там сказали “нет”…
Мишка пьет проклятую, —
Говорит, что за графу
Не пустили – пятую. Возможно, что в “Сказке о несчастных лесных жителях” в словах: “…здание ужасное, Издаля напоминавшее ООН” содержится намёк на необъективность ООН к Израилю. В отличие от Евтушенко или Вознесенского, Высоцкий практически не писал стихов “набатного” стиля, в которых гражданская тема била бы прямо в лоб. Поэтому у него нет произведений типа “Бабий яр”, “Ров” или “Зов озера”. Гражданственный мотив прослушивался частенько как бы вторым планом. Так, сквозь внешнее фиглярство песни “Запретили все цари всем царевичам - Строго-настрого – ходить по Гуревичам…” просматривается трагическая судьба Евреев в России: “… назвали всех троих дочек ведьмами. И сожгли всех трех цари их умеючи…”. Явное влияние еврейских корней В.Высоцкого на его творчество проявляется во множестве еврейских словечек (отчасти усвоенных от отца – по воспоминаниям упомянутой “Родственницы”), имён, фамилий и темочек, которые встречаются в десятках стихов “с Евреями”, и даже прозе. Последнее – особенно интересно, т.к. в прозе над выбором слов не довлеют трудности с подбором рифмы, т.е. что хотел, то и написал, а не потому, что, скажем, для рифмы к слову “электрификация” нужны “Кац и я”. Вспомним: “…влюбились в дирижера Файера или Файдильмера (это неважно, важно, что он – Еврей и не стоит этого)… “ …а у меня все оттуда, с Запада – все польские Евреи. Но этого никто не знает. Все думают, что я негр” (из памфлета “Дельфины и психи”). …И ПОД ВЛИЯНИЕМ МОЛИТВЫ Но, оказывается (или мне кажется?), что влияние еврейских корней на творчество поэта словечками и тематикой не ограничилось! Самым неожиданным, на что Мы обратили внимание при изучении поэзии Высоцкого, полагаю, надо считать схожесть архитектоники нескольких его стихов с архитектоникой ряда еврейских молитв, т.е. речь может идти влиянии на творческие приёмы поэта. Был ли поэт быть знаком, скажем, с “Шма, Исраэль”? Утверждать нельзя, Мы не располагаем прямыми указаниями. Но то, что такая возможность у него была, следует из факта его общения с дедушкой и бабушкой, которые получили еврейское воспитание. В последующей “светской-советской” жизни, они не соблюдали еврейских традиций, но не было и нет Еврея, воспитанного в ортодоксальной еврейской семье, который бы не знал “Шма, Исраэль”, этой основополагающей молитвы иудея. Да и еврейских друзей и знакомых в окружении В.Высоцкого, было гораздо больше, чем полагается по среднестатистической норме на рядового россиянина. Так что, кроме дедушки и бабушки, было где услышать о “Шма…”, было у кого узнать. А любознательность поэта, как известно, тоже далеко выходила за среднюю. А теперь… Вот фрагмент одного текста, взятый Нами из многих подобных (разбивка на строки выполнена Нами так, чтобы подчеркнуть принцип построения). “Да будут дарованы с небес
избавление,
милость,
любовь, и
милосердие, и
долголетие, и
пропитание в изобилии, и
поддержка Всевышнего, и
здоровье, и
хорошее зрение, и
потомство здоровое и крепкое,
потомство, которое
не прекратит и
не прервет изучение Торы…” Сравним: “Я спокоен – Он мне всё поведал.
“Не таись”, – велел. И я скажу,
Кто меня обидел или предал —
Покарает Тот, кому служу.
Не знаю как – ножом ли под ребро,
Или сгорит их дом и всё добро,
Или сместят, сомнут, лишат свободы…
Когда – опять не знаю, – через годы
Или теперь, а может быть – уже…
Судьбу не обойти на вираже
И на кривой на вашей не объехать,
Напропалую тоже не протечь.
А я? Я – что! Спокоен я, по мне – хоть
Побей вас камни, град или картечь”.
(1979 г.) Не кажется ли этот строй стихов “…отголоском старинных молитв”? Такие перечисления определений, обстоятельств, уточнения через систему придаточных предложений совершено нехарактерны для русской поэзии, но свойственны иудаизму, где каждое положение разъясняется со всей возможной точностью, чтобы не оставить никакого недопонимания. Подобное же обстоятельное описание “принятых мер” видим и в “Дне без единой смерти”: “Вход в рай забили впопыхах,
Ворота ада – на засове,
Без оговорок и условий
Все согласовано в верхах. Старухе Смерти взятку дали
И погрузили в забытье —
И напоили вдрызг ее
И даже косу отобрали. Никто от родов не умрет,
От старости, болезней, от
Успеха, страха, срама, оскорблений.
Ну а за кем недоглядят,
Тех беспощадно оживят —
Спокойно, без особых угрызений…” Чем ещё, как не тем же “отголоском…” можно объяснить столь своеобразный строй стихов? В русской поэзии приём перечислений достаточно распространен, но обычно по типу “однородных членов”. А принцип уточнения каждого положения целой системой пояснений, для русских стихов нетипичен, тогда как для еврейских религиозных текстов этот приём весьма характерен. Мне трудно отказаться от ощущения, что поэт был знаком с еврейскими текстами, когда писал такие стихи. ВОЗВРАЩЕНИЕ К КОРНЯМ В заключение, вернёмся к родословному древу Высоцких, проследим метаморфозы старинного еврейского рода. “Пращуры” – традиционные Евреи. Дед и бабушка, выросшие в ортодоксальных еврейских семьях, отошли, как уже упоминалось, от соблюдения традиций, вели вполне светский образ жизни и во вторых браках выбрали в спутники неевреев. Отец и дядя без особых формальностей сменили запись в “5-й графе” на “русский”, и были женаты на нееврейках. В паспорте поэта было записано “русский”, его жёны были нееврейками и сам он писал в одном из писем второй жене, Людмиле Абрамовой: “по паспорту и в душе русский” (4 марта, 1962 г.), хотя в другом письме намекал и на еврейскую составляющую своих кровей: “стал похож на русского вахлака, от еврейства не осталось и следа” (18 июля, 1964 г.). Сейчас Л.Абрамова – истая христианка. Приверженцем православия стал и старший сын Аркадий. Казалось бы, процесс отдаления представителей рода Высоцких от корней, начавшийся с поколения деда, завершён. Но, не зря вырвались у поэта стихи: “…как химера, Наш союз
Смешон и странен”. Отступничество всегда, у всех народов считалось тяжким грехом. Не могла оставаться спокойной больная душа отступника, грызла её совесть: “И гены гетто живут во мне
Как черви в трупе”. И вот недавно было получено неожиданное известие из Америки: проживающая там внучка поэта, Наташа Высоцкая, дочь его сына Аркадия, в конце 2010 года вышла замуж по еврейскому обряду (см. “Секретный портал”).
Свежий побег потянулся к старым ветвям рода Высоцких. Что это? Случайность? Голос крови? Предопределение и возвращение к истокам?
Сказал царь Соломон: “Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои”.
И откликнулся Высоцкий: “…Ничье безумье или вдохновенье
Круговращенье это не прервёт.
Не есть ли это – вечное движенье,
Тот самый бесконечный путь вперёд?”
(1972 г.) Автор благодарит Виталия Хазанского (Бостон) за дружеское содействие при подготовке этой публикации. Использованы фото из интернета, из архива В.Чейгина, из книги Ирэны Высоцкой.
Владимир
Высоцкий – четыре мгновения жизни: дитя;
мальчик (малыш на втором плане – его младший
дядя, детское прозвище – “Володя-курочка” –
Владимир Владимирович) и пес Карат; в
пиджаке с пупырышками, как говорила и
говорит Иза Высоцкая; за 100 дней до смерти,
малый зал БДТ (Ленинград) – фото В.Меклера.
Источник