| Валентин Исаакович Рабинович | |
| Супермен-антигеоргий | |
Один
из немногих суперменов, с которыми меня сводила жизнь,
Юрий
Анатольевич Овчинников, академик, директор Института химии природных
соединений, председатель секции химических наук Президиума Академии наук
СССР,
Вице-президент АН
СССР,
лауреат Ленинской премии, актер, скалолаз, красавец-мужчина под два метра
ростом, с фигурой
Микеланджеловского Давида и профилем
Александра Македонского, был сыном главного инженера крупнейшего в
Москве авиационного завода № 22 имени
Горбунова.
До
войны на этом заводе были построены практически все самолеты,
сконструированные в
ЦАГИ
– Центральном аэрогидродинамическом институте, которым руководил сперва
его создатель профессор
Жуковский, а затем ученик Жуковского
Туполев. Все АНТы,
на которых создали имя себе и славу отечеству
Чкалов
и
Громов,
Коккинаки и
Гризодубова.
Что незадолго до войны Сталин уничтожил весь цвет командного состава Красной Армии, знают все. Менее известно, что тогда же Сталин уничтожил или направил за решетку и весь цвет отечественного самолето- и ракетостроения. В одну из сибирских шарашек, в городе Омске, был упрятан Туполев. Были пущены в расход народный комиссар авиационной промышленности Михаил Моисеевич Каганович (родной брат члена Политбюро Лазаря Моисеевича Кагановича) и многие другие руководители самолетостроения. Среди них оказался и главный инженер завода имени Горбунова. 2 Сыну его удалось избежать судьбы большинства детей врагов народа, угодивших в детские дома – он с матерью остался на свободе. Правда, не в родной Москве – в суровой Сибири, причем даже не в Омске, где осела вся верхушка ЦАГИ, а в еще более далеком от столицы Красноярске. И сразу после войны вернуться в Москву Овчинниковым не разрешили. Но и в этих непростых условиях Юра Овчинников даром времени не терял.  Способности,
как и внешность, были у парня отменные. Окончив в
Красноярске
десятилетку с золотой медалью, а затем с отличием химфак
Новосибирского университета, он некоторое время колебался – на что
поставить? На свое отточенное на
Красноярских столбах спортивное мастерство? На свой сценический
талант?
К тому времени он сыграл несколько ролей на профессиональных сибирских
сценах с таким успехом, что получил приглашение не куда-нибудь, а в
прославленный ленинградский БДТ, Большой драматический театр. Или – на «комсомольскую
лошадку»?
В
Новосибирском университете ему предлагали пост секретаря
комсомольского
комитета. Но просчитав всевозможные ходы, молодой Овчинников отверг
все эти стартовые площадки, вроде бы сулившие быстрый взлет, предпочтя
быстроте непотопляемость, и принялся торить путь наверх в сфере
науки, где сочетание нужных для карьеры
качеств встречалось гораздо реже, нежели в спорте и театре, а тем паче в
политике.
В
своих научных потенциях он не сомневался, что же до спортивных, актерских,
функционерских талантов, то они и в ученом сообществе были далеко не
лишними.
К тридцати годам, успев обзавестись докторской степенью, получить Премию Ленинского комсомола для молодых ученых и несколько лет пробыть в должности заведующего лабораторией столичного института, Юрий Анатольевич Овчинников был выдвинут в члены-корреспонденты Академии наук, а став членкором, назначен заместителем директора своего института. 3 Для обычного ученого это был бы потолок. Институт, в котором Юрий Анатольевич столь успешно совершал свое восхождение, не находился на острие современной науки. Его название – Институт химии природных соединений – отражало суть изучавшихся в нем проблем. А на острие были пограничные зоны между химией и физикой – физическая химия и химическая физика, между этими науками и биологией – биофизика, молекулярная биология. Но там возвышались свои научные джомолунгмы. Семеновская «Химфизика» – огромный научный комбинат, состоявший из доброго десятка исследовательских организаций. Несмеяновский гигант – «ИНЭОС», Институт элементоорганических соединений. Юный богатырь – Энгельгардтовский институт молекулярной биологии. Это только в Москве. И везде не дремали молодые талантливые честолюбцы. Конечно, в любой нормальной стране – в Англии, Франции, Германии, США изучение природных соединений, спокон веку пополнявших мировые фармакопеи, сулило бы создание новых лекарств, ведущее к быстрому обогащению и научной славе. Но в первом в мире государстве рабочих и крестьян забота о здоровье людей не пользовалась приоритетным вниманием властей, а новые открытия могли обогатить не первооткрывателя-ученого, а высшее чиновничество. Советскому супермену-научнику, стремившемуся наверх, надо было торить тропу к тому, что составляло главный интерес правителей страны – к новым средствам войны. Вообще-то среди природных химических веществ немало не только лечебных, но и вредоносных. В растительном царстве – таких, как всем известная белена, в мире грибов – бледная поганка, среди животных – скорпион, гадюка, рыба-фугу, среди микробов – холерный вибрион, бацилла чумы, вирус СПИДа. Во многих милитаристских странах, в том числе и в СССР, занимались разработкой микробиологического оружия. Но не будучи микробиологом, Юрий Анатольевич не мог рассчитывать на успех в этой чужой для него области. Да его и не слишком привлекало участие в примелькавшейся, да к тому же опозоренной процессами над врачами-убийцами возне с бактериями и вирусами. Его душе артиста хотелось чего-то более яркого, драматического. 4 Не исключено, что на память ему пришел Вещий Олег. Возможно, он вспомнил про Клеопатру. Но все это, конечно, предположения. Достоверно же известно, что, сделавшись после смерти академика Шемякина – основателя и бессменного директора Института природных соединений его главой, Юрий Анатольевич тут же распорядился создать во вверенном ему учреждении в буквальном смысле гадючник, или, строже говоря, серпентариум, населенный, кроме гадюк, также и другими представителями страшного племени змей-убийц. И вот через несколько лет, сперва по Москве, потом по всему миру поползли слухи об изобретении русским ученым Овчинниковым нового ужасного оружия на основе яда кобры. В реальное существование этого изобретения кто-то верил, кто-то нет, но самому Юрию Анатольевичу такие слухи до поры до времени вроде бы и не вредили. Напротив, престиж его в отечестве, не только среди военных и партийных верхов, но и среди простого народа, одурманенного многолетней милитаристской пропагандой, они только поднимали. А чем все это для него кончится, он знать не мог, да и предполагать до поры до времени не имел оснований, пока неожиданно – это всегда бывает неожиданно – в самом расцвете сил и карьеры не заболел злокачественной лейкемией. Американцы, к которым он обратился за помощью, отказали ему в визе – как потенциальному врагу. Японцы к себе пустили, но помочь не сумели. С журналом Химия и жизнь, в котором я работал, Юрия Анатольевича Овчинникова связывали отношения не однозначные, а двузначные. С одной стороны, ему, как вице-президенту Академии наук, отвечавшему за химию, было приятно и полезно иметь в своем хозяйстве красивый и пользующейся популярностью в ученом мире журнал. С другой стороны, нонконформизм Химии и жизни представлял угрозу его карьерным амбициям. Поэтому, придя к руководству Академией, он сначала попытался нас приручить, устроил в честь редакции шикарный прием, на котором капал нам всякие сладкие сласти, именовал наше детище «экспериментальным» и т. п. Но увидев, что в наши намерения отнюдь не входит изменение редакционного курса и стиля работы, Юрий Анатольевич воспользовался первым же представившемся ему случаем для того, чтобы приступить к расправе с неугодным ему руководством редакции. Говорят, Бог правду видит. Иногда добавляют: «да нескоро скажет». И в самом деле, так чаще всего и бывает. Однако в данном случае небеса мешкать не стали Источник Оглавление В начале 30-х годов в Казани был заложен авиазавод, давший путевку в жизнь дальнему бомбардировщику ДБ-А конструкции В.Ф. Болховитинова, тяжелому бомбардировщику Пе-8 конструкции В.М. Петлякова, пассажирским самолетам АНТ-20 разработки КБ А.Н. Туполева и Ли-2, выпускавшемуся по лицензии американской фирмы "Дуглас". В ноябре 1941 года на его территорию был эвакуирован Московский авиазавод им. С.П. Горбунова. 26 декабря 1941 года Приказом Наркомата авиапромышленности СССР два эти предприятия стали единым организмом, получившим наименование - Казанский авиационный завод № 22 им. С.П. Горбунова Юрий Анатольевич Овчинников - специалист в области биоорганической химии и молекулярной биологии. В 1952 по окончании средней школы в Красноярске поступил на химический факультет МГУ. В 1957, завершив учебу (руководитель проф. Ю.А.Арбузов), остался на факультете аспирантом. Темой его исследований стал синтез практически важных антибиотиков тетрациклиновой группы (в то время этот цикл работ на факультете возглавлял член-корр. АН СССР М.М.Шемякин). С 1960 по 1988 работал в Институте химии природных соединений АН СССР (в 1974 переименован в Институт биоорганичекой химии им. М.М.Шемякина): младшим научным сотрудником, c 1963 – с.н.с., с 1970 – директор института. В 1961 защитил кандидатскую диссертацию, в 1966 ему была присуждена степень доктора химических наук за диссертацию «Исследования по химии депсипептидов». С 1972 – профессор МГУ и почти одновременно зав. лабораторией химии белка Института белка АН СССР. С 1970 – действительный член АН СССР. В 1974 - вице-президент АН СССР. С 1985 - генеральный директор Межотраслевого научно-технического биохимического объединения «Биоген». В начале 1960-ых совместно с Шемякиным исследовал антибиотики валиномицина и энниатинов А и В, принадлежащих к классу депсипептидов – нетипичных пептидов (содержат помимо аминокислотных также оксикислотные остатки). Осуществлен синтез, изучена связь между строением и биологическими функциями. Установил способность этих соединений к избирательному связыванию ионов металла. Валиномицин связывает в растворе ионы калия, энниатины способны связывать катионы практически всех щелочных и щелочно-земельных металлов. Была установлена пространственная структура как свободных антибиотиков, так и комплексов их с ионами металлов (1963). В этих работах впервые были прослежены молекулярные истоки такого фундаментального биологического явления, как избирательный перенос ионов металлов через мембраны; они стимулировали создание новых мощных искусственных ионофоров, определивших прогресс в исследованиях ионного транспорта через биомембраны. Этот цикл работ ученого был отмечен Ленинской премией (1974, совместно с В.Т.Ивановым). 2 В 1970-ые исследовал белковые соединения. Последовала серия работ по первичной структуре аспартатаминотрансферазы свиньи, токсинов яда кобры, пчел и скорпиона, леггемоглобина из клубеньков люпина, лейцин- и лейцин-излейцин-валин-связывающих белков, рибосомных белков и др. В итоге проведенных исследований более 20 структур было добавлено к международным банкам данных и атласам белковых структур. В середине 1970-ых начаты работы по определению первичной структуры ДНК-зависимой РНК-полимеразы кишечной палочки – ключевого фермента транскрипции. Определение структуры заложило фундамент для детального изучения механизма действия этого фермента. Были разработаны методы аффинного мечения фермента, прослежен «коридор» движения синтезируемой РНК внутри него; изучены детали взаимодействия РНК-полимеразы с промоторами. В 1982 г. Овчинников за цикл работ по структуре и генетике РНК-полимеразы был удостоен Государственной премии СССР. Занимался проблемами фоторецепции. Установил амонокислотную последовательность бактериородопсина (1978), расшифровал структуру родопсина из сетчатки глаз быка (1981). Изучал топографию этих белков в нативных мембранах. 3 В конце 1970-ых возглавил работы по совершенствованию методов химического синтеза и направленного мутагенеза ДНК по созданию микроорганизмов, продуцирующих не свойственные им пептиды и белки. В итоге были созданы штаммы-продуценты опиоидного нейропептида лейцин-энкефалина (1979), проивовирусного и противоопухолевого белка интерферона a2 человека (1981) и предшественника инсулина человека – проинсулина (1983). Интерферона a2 явился первым продуктом генно-инженерной биотехнологии в СССР, дошедшим до стадии промышленного производства. Последний цикл его работ был посвящен исследованиям самой распространенной в животном мире системы активного транспорта ионов – фермента Na+, K+ - транспортирующей аденозинтрифосфатазы и родственных ей белков. В 1985-86 установил первичную структуру Na+,K+-АТРазы. Установил также строение протяженного участка генома человека, кодирующего аналогичный фермент в человеческом организме. В нашей стране это был первый пример расшифровки структуры участка генома человека, несущего полную информацию о строении белка. Ученым опубликовано более 500 научных работ ------- Соч.: Овчинников Ю.А. Избранные труды. М., 1990; Овчинников Ю.А. Мембрано -активные комплексоны. М., 1974; Овчинников Ю.А. Биоорганическая химия. М., 1987. Лит.: Юрий Анатольевич Овчинников (1934-1988). Материалы к биобиблиографии ученых СССР. Сер. Биохимии. Вып.11. М., 1991 |
|