| Валентин Исаакович Рабинович | |
| Седьмое чувство | |
 Для
того, чтобы живые существа могли ориентироваться в пространстве и во
времени, контактировать с другими существами, сохранять себя и
размножаться,
Природа наделила их
чувствами.
Практически
всех млекопитающих – шестью: зрением, слухом, обонянием, осязанием,
вкусом, интуицией. А человека – еще и седьмым, вербальным, то есть
словесным, то есть разумом, выраженным в произносимых или непроизносимых
нормативных или ненормативных словах и словосочетаниях.
Прямым
доказательством того, что слова относятся к сфере
чувств, может служить
уже само наличие в человеческой речи вышеупомянутых ненормативных
лексических форм.
Так же, как и другие чувства, седьмое чувство может притупляться, что создает для человека опасность искаженного восприятия окружающей среды – природной и социальной, чревато принятием неадекватных решений, не способствующих самосохранению. Когда такое притупление охватывает не единичные особи, а значительную часть общества, оно принимает меры к освежению, обострению седьмого чувства путем изменения смысла наличных слов и введения в обиход новых. 2 В особенно кризисные эпохи, когда седьмое чувство не просто притупляется, но и способно обманывать людей, они прибегают к его ограничению или даже полному отключению – возникают обеты молчания, игра в молчанку, выражения типа «Слово – серебро, молчанье – золото», «Слово не воробей, вылетит – не поймаешь», «Мысль изреченная есть ложь» и даже «Язык мой – враг мой». Во времена, когда седьмое чувство перестает надежно обслуживать людей, ему приходится потесниться перед другими чувствами, выходящими в некоторых случаях на передний план. Один из крупнейших театральных деятелей первой кризисной эпохи XX столетия в России Всеволод Эмильевич Мейерхольд утверждал, например: «Слова в театре – это только узор на канве движений», – и в своих спектаклях на первый план выдвигал пантомиму, музыку, цвет, то есть средства, непосредственно обращенные к зрению и слуху. В конце столетия все это приобрело массовый характер, особенно в так называемой попсе. Рудименты одной из более давних кризисных эпох российской истории проглядывают в слове «врать», первоначально означавшем - «произносить слова», «говорить». Более всего этот первоначальный смысл сохранился в слове «врач», которым некогда называли человека, умевшего лечить словом, например, заговаривать зубы. Менее всего первоначальный смысл сохранило слово вор, когда-то означавшее человека, говорящего неправду, лжеца. В исторической памяти народа сохранилось выражение «Тушинский вор» – так в Смутное время начала XVII века называли одного из Лжедмитриев, ставка которого была в подмосковном селе Тушино. Тех же, кого называют ворами теперь, тогда называли татями – до сих пор сохранились выражение «словно тать в нощи» и фамилия Татищев, первоначально присвоенная то ли сыщику, то ли очень крупному татю. 3 В ту же кризисную эпоху слово «врать» приобрело смысл «лгать», а выражения, в которые оно входило, – новые значения. Так, выражение: «Ври, ври, да не завирайся», – первоначально означало: «Не говори лишнего». В XX веке смутные времена наступали в России дважды. И оба раза притупившееся седьмое чувство было подвергнуто решительному освежению путем введения в оборот целых новых словесных пластов. Для ныне живущих русскоязычных особенно заметна языковая революция конца века, когда в более или менее устоявшийся словарь, бесцеремонно расталкивая канцелярит и стершиеся от долгого казенного употребления нормативные слова и выражения, ворвались матерщина, воровская «феня», иностранная, в основном англоязычная, лексика. Но бояться за русский язык не стоит. Исчезнет общественная потребность в обостренном седьмом чувстве, и языковой океан снова войдет в свои берега, оставив себе только те новации, которые имеют явное преимущество по сравнению с традиционными словами и выражениями, а в первую очередь – не имеющие аналогов в родной речи. Вероятно, слово «компьютер» в ней останется. Хотя, кто знает? Прилетевший к нам в начале века «аэроплан» довольно быстро превратился в «самолет», его «пропеллер» в «винт», его пилот – из «авиатора» в «летчика». В течение долгого времени перенапрягать свои чувства не может никто. Источник Оглавление |
|