способ теоретической и практической деятельности определенных политических группировок или отдельных исторических деятелей, существенная черта которого (при субъективном стремлении к развитию революции) заключается в игнорировании объективных законов развития освободительного процесса, степени зрелости, подготовленности масс. Обычно Р. а. характеризуют туманные программные установки, беспринципность в теории и волюнтаризм на практике. Р. а. искренне заблуждающихся политиков необходимо отличать от авантюр различного рода дельцов от политики, политических проходимцев.
Исторической почвой возникновения Р. а. является неравномерность созревания объективных и субъективных факторов революционного процесса. Р. а. стремится навязать массам те формы жизни и деятельности, для которых они не созрели, осуществить которые еще не способны. Отсюда попытка рассматривать революцию не как сложный, подчиненный определенным законам исторический процесс самодеятельности масс, не как проявление борьбы классов, а как совокупность непосредственных, прямолинейных действий отдельных личностей и групп.
Категорически возражая против того, чтобы объявлять авантюрой стихийные выступления народных масс против правящих режимов, даже если эти выступления заведомо обречены на неудачу, основоположники научного коммунизма вместе с тем вели постоянную борьбу с разного рода проявлениями Р. а., сторонники которого исповедовали слепую веру в силу немедленного практического действия или призыва, жертвуя тем самым подлинными интересами и потребностями революционного движения. Характеризуя Р. а., Ленин писал, что это — «направление, очень революционное по его фразам и вовсе не революционное по его действительным воззрениям и связям с революционным классом...» (т. 7, с. 71).
Засилье революционной фразы — отличительная черта Р. а. «Революционная фраза чаще всего бывает болезнью революционных партий при таких обстоятельствах, когда эти партии прямо или косвенно осуществляют связь, соединение, сплетение пролетарских и мелкобуржуазных элементов и когда ход революционных событий показывает крупные и быстрые изломы. Революционная фраза есть повторение революционных лозунгов без учета объективных обстоятельств, при данном изломе событий, при данном положении вещей, имеющих место. Лозунги превосходные, увлекательные, опьяняющие, — почвы под ними нет, — вот суть революционной фразы» (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 35, с. 343). Особенно опасной беспочвенная революционная фразеология становится в период отступления, отлива революционной волны, в периоды отсутствия в широких массах готовности к боевым выступлениям на политической арене.
Для Р. а. характерно также игнорирование значения теоретической работы и пропагандистской деятельности партии. «Вульгарный революционаризм не понимает того, что слово тоже есть дело; это положение бесспорное для приложения к истории вообще или к тем эпохам истории, когда открытого политического выступления масс нет, а его никакие путчи не заменят и искусственно не вызовут» (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 11, с. 59).
Р. а. наносит вред освободительному движению. В России XIX в., в сущности, революционно-авантюристическим был, например, террористический акт субъективно честного революционера Каракозова, стрелявшего в 1866 г. в Александра II; реальным последствием этого действия было резкое усиление политической реакции в стране. По существу, провокацией оказалась революционно-авантюристическая деятельность Нечаева и его сторонников. История свидетельствует о сложном процессе изживания Р. а. в российском освободительном движении.
Острая борьба с Р. а. велась и внутри международного пролетарского политического движения. Маркс и Энгельс неоднократно выступали против переоценки революционной зрелости западноевропейского пролетариата, свойственной некоторым мелкобуржуазным партиям и группам, вели неуклонную линию на изживание иллюзий о легкости совершения социалистического переворота (резкая полемика против идеи «экспорта революции», выдвигавшейся группой Виллиха — Шаппера в 40‑х гг., категорическое осуждение бакунинских авантюр в Испании и Франции в начале 70‑х гг. и др.). Ленин резко критиковал и осуждал различные проявления Р. а. в русском и международном рабочем движении (авантюристическую политику эсеров накануне и во время революции 1905—07 гг., деятельность отзовистов и ультиматистов, предлагавших в период реакции отказаться от легальных форм борьбы, левацкие авантюристические установки Троцкого, ошибки так наз. «левых коммунистов» в период Брестского мира, «детскую болезнь „левизны“ в коммунизме» в 20‑х гг. и т. п.). Во всех случаях Ленин подчеркивал отсутствие у авантюристических группировок научно обоснованной теории, программы действий и главное — корней в массах, «а политика без масс есть авантюристическая политика...» (т. 25, с. 220).
Р. а. является актуальным противником политики марксистско-ленинских партий и в современных условиях. Приводя в конечном счете к ослаблению сил революции, Р. а. провоцирует правящие режимы на репрессии против организованного демократического движения, подрывает авторитет марксистской теории, под флагом которой подчас совершаются те или иные авантюристические действия.
Марксистско-ленинские партии, памятуя о ленинском завете — «предостеречь народ от авантюризма громких, но нелепых обещаний... выдвинув в то же время преобразования, действительно осуществимые в данный момент и действительно необходимые для упрочения дела революции» (т. 10, с. 342), выступают против авантюристических иллюзий и действий, стремятся ко все большему укреплению связей с народными массами.