Лунный свет на заре 2

Издательство ACT – Олимп, М., 2003. ISBN 5-17-015194-2, 5-8195-0836-Х

Игорь Семёнович Кон

Лунный свет на заре
Часть 3. 3-1. В поисках себя

Я чувствую себя зеброй, которая должна

всем объяснять, почему она полосатая
Ингер Эдельфельд

Как я стал таким?

На вопрос "Когда и как вы узнали о своей гомосексуальности?" геи и лесбиянки иногда отвечают контрвопросом: "А когда и как вы узнали о своей гетеросексуальности?", на который ни один "натурал" не может ответить. Но при всей моральной корректности такой вежливой отповеди - не задавай другому интимных вопросов, которых ты не задавал самому себе, - интеллектуально эти вопросы неравноценны. Между становлением гетеро= и гомосексуальной идентичности есть принципиальная разница.

Поскольку весь процесс гендерной социализации детей направлен на формирование гетеросексуальности, которая считается необходимым аспектом половой/гендерной идентичности – “всякий нормальный мужчина испытывает влечение к женщинам, и наоборот”, - "натуральные" мальчики и девочки не "открывают" свою сексуальную идентичность и не задумываются о ней, а принимают, усваивают её в готовом виде, как нечто само собой разумеющееся, данное природой. Собственная сексуальная идентичность становится для ребенка проблемой, только если у него что-то неладно, например, если его телосложение или поведение не соответствуют общепринятым представлениям и полоролевым ожиданиям, заставляя его самого или / и окружающих его людей задуматься: настоящий ли это мальчик или девочка?

Напротив, сексуальная идентичность геев и лесбиянок проблематична изначально, всегда. Они не находят, а открывают и в известном смысле создают её, необходимый объем индивидуального творчества здесь гораздо больше.

На вопрос "Как человек становится геем?" существует по крайней мере три разных ответа. 1) гомосексуальность дана индивиду изначально как неотвратимая судьба, индивидуальное развитие только обнаруживает и реализует то, что было заложено природой или сформировано в очень раннем детстве. 2) Она формируется средой и воспитанием, - переживаниями детства, семейными условиями, совращением подростка взрослыми или сверстниками. 3)Она является результатом индивидуального саморазвития, более или менее сознательного выбора, это не судьба, а самоопределение.
Хотя эти подходы кажутся взаимоисключающими, каждый из них содержит долю истины, сексуальная ориентация многомерна, её аспекты и компоненты формируются разновременно и по-разному. Непроизвольное эротическое влечение к лицам собственного пола часто бывает врожденным и проявляется уже в раннем детстве. Целостный сексуальный сценарий формируется под влиянием среды и воспитания, в процессе активного взаимодействия с другими людьми. Что же касается самосознания, Эго-идентичности ("Я гей" или "Я лесбиянка") и соответствующего стиля жизни, то они, безусловно, предполагают выбор и индивидуальное самоопределение.

Общая логика современной психологии развития, частным случаем которого является психосексуальное развитие, покоится на следующих принципах.

1)Индивидуальное развитие потенциально множественно, плюралистично и содержит в себе возможность разных вариантов; ни процесс, ни его результаты не являются однонаправленными, ведущими к одному и тому же конечному состоянию.
2)Развитие не ограничивается одним каким-то периодом жизни, например, детством. Хотя пластичность, способность к изменению уменьшается с возрастом, человек развивается и изменяется на всем протяжении своего жизненного пути, от зачатия до смерти.
3)Разные процессы развития могут начинаться, протекать и завершаться в разные моменты жизни и не обязательно протекают одинаково, по одним и тем же законам.
4)Люди развиваются не только крайне неравномерно, но и неодинаково. Существуют разные траектории развития, с которыми связано и которыми детерминируется множество биосоциальных, групповых и индивидуальных различий.
5)Развитие индивида в разных сферах его жизнедеятельности обусловлено множественными факторами, которые невозможно свести к какой-то одной системе причин или влияний, будь то природные задатки или воспитание и научение.
6)Человеческая индивидуальность - не только продукт и результат, но и субъект, творец собственного развития. Развитие человека как личности есть всегда саморазвитие. Чтобы понять его, нужно учитывать не только биологически или социально заданные, структурированные события, но и множество неструктурированных, биологически и социально случайных жизненных событий, ситуаций и кризисов, а также те способы, которыми индивид разрешает возникающие перед ним задачи и противоречия. Это полностью относится и к сексуальной ориентации.

Чувство непохожести

Вспоминая свое детство, многие геи и лесбиянки отмечают, что они с раннего детства отличались от сверстников своего пола : одевались не в ту одежду, любили не те игры, выбирали не тех партнеров и т. д. (Bailey and Zucker, 1995). 71 % сан-францисских геев и 70% лесбиянок сказали, что в школьные годы чувствовали себя непохожими на сверстников собственного пола; среди гетеросексуальных мужчин и женщин так ответили соответственно 38% и 51% ( Bell, Weinberg, Hammersmith, 1981, p. 87)
В таблице 1 обобщены детские воспоминания сан-францисских геев и лесбиянок по сравнению с контрольной гетеросексуальной группой(Bem, 1996).

Таблица 1. Процент респондентов, имевших в детстве гендерно-атипичные предпочтения и поведение

	мужчины		женщины
	геи	Гетеро	лесбиянки	гетеро
Вопросы	№ = 686	№ = 337	№ = 293	№=140
Не получали удовольствия от деятельности, типичной для своего пола	63	10	63	15
Получали удовольствие от гендерно-нетипичных действий	48	11	81	61
Не соответствовали нормам маскулинности/ фемининности	56	8	80	24
Большинство друзей детства были противоположного пола	42	13	60	40

Гендерные стереотипы, поведение, чувства и особенно образы Я пре-гомосексуальных мальчиков и девочек отличаются от тех, которые типичны для их гетеросексуальных сверстников и сверстниц, причем у мужчин эти различия выражены сильнее, чем у женщин. Между детским гендерным нонконформизмом и позднейшим подростковым гомоэротизмом и взрослой гомосексуальностью существует не только статистическая корреляция, но и причинная связь: первое порождает второе.

Из 66 мальчиков от 4 до 12 лет, которых Ричард Грин в течение 15 лет наблюдал по поводу атипичного гендерного поведения (желание быть девочкой, предпочтение женской одежды и женских ролей в играх, поиск женского общества, избегание силовых игр и видов спорта), три четверти оказались в дальнейшем гомо= или бисексуалами, несмотря на то, что многие из них повергались в детстве психотерапии (Green, 1987). Мета-анализ 48 исследований детского (до 12 лет) полоролевого поведения гомо= и гетеросексуальных мужчин и женщин (совокупным объектом этих исследований были 10.700 женщин и 17.000 мужчин, причем кодировались разные гендерно-специфические виды предпочитаемой деятельности и общие показатели маскулинности и фемининности), также выявил огромные различия между гомо= и гетеросексуалами, особенно среди мужчин. Вероятность, что гендерно-неконконформный мальчик окажется в дальнейшем гомосексуалом, составляет 51%, а в клинических исследованиях - еще выше (в клинику приводят детей с более выраженными, экстремальными нарушениями полоролевых стереотипов) (Bailey and Zucker,1995).

В том же направлении указывают и прочие исследования

Фредерик Уитэм опросил 206 взрослых мужчин-геев и 78 гетеросексуалов, интересовались ли они в детстве куклами, вышиванием и другими "девчоночьими" играми и занятиями; любили ли они переодеваться в женскую одежду; предпочитали ли играть больше с девочками, чем с мальчиками; не было ли у них женских, "девчоночьих" прозвищ; предпочитали ли они сексуальные игры с мальчиками или с девочками. Разница оказалась огромной, особенно между крайними группами исключительных гомо= и исключительных гетеросексуалов (Whitam, 1977). Детский гендерный нонконформизм у геев и лесбиянок обнаружен не только в США, но также в Бразилии, Гватемале и на Филиппинах (Whitam and Mathy, 1986, 1991).

Может быть взрослые гомосексуалы бессознательно подстраивают образы своего детства под свой сегодняшний образ Я? Нет. Сравнение детских воспоминаний 99 американских геев с воспоминаниями их матерей показало, что матери и сыновья рассказывают одно и то же (Bailey, Miller, Willerman, 1993).

С возрастом, многие признаки психологической феминизации у большинства гомосексуалов ослабевают или исчезают. Опросив 1500 мужчин-гомосексуалов большого Чикаго о том, насколько некоторые "немужские” черты (сверстники считали их "неженками", они часто испытывали чувство одиночества, хотели быть девочками, общались преимущественно с девочками, любили переодеваться в женское платье, играли а девчоночьи игры и т.п.) были характерны для них в детстве, в подростковом возрасте и на стадии взрослости, Джозеф Харри (Harry, 1982, 1983) нашел, что с возрастом эти черты заметно ослабевают. В детстве считались неженками 42 %, в юности – 33%, а к моменту исследования -- только 8 % опрошенных. Желание быть девочкой (женщиной) уменьшилось с 22 % в детстве и 15 % в юности до 5 % у взрослых. В детстве общались преимущественно с девочками (женщинами) 46 %, в юности – 27%, а среди взрослых - только 9 %.

Процесс дефеминизации, убывания фемининных черт, происходит и у гетеросексуалов (в раннем детстве мальчики, как и девочки, находятся под женским, материнским, влиянием, и это сказывается на их поведении), но поскольку исходный, первоначальный уровень женственности у них гораздо ниже, им легче её преодолеть. Однако пре-гомосексуальные (то-есть такие, которые в будущем станут геями) дети неодинаковы.. Хотя в среднем пре-гомосексуальные мальчики выглядят более фемининными, а девочки - более маскулинными, чем их гетеросексуальные ровесники, это верно не для всех. Почти половина сан-францисских гомосексуалов имели в детстве типично мужские личные идентичности, интересы и деятельность; этого не могли сказать о себе почти четверть гетеросексуалов из контрольной группы.

Это верно и для женщин. Сравнение детских воспоминаний гетеросексуальных, бисексуальных и гомосексуальных австралиек (воображали ли они себя мужчинами, желали ли в будущем быть матерями, предпочитали ли они мальчишеские игрушки девчоночьим и считались ли сорвиголовами) показало, что в среднем лесбиянки заметно отличаются от гетеросексуальных женщин, вероятность правильной классификации по этим признакам достигает 80 процентов. Однако некоторые гетеросексуальные женщины видят свое детство точно таким же, как большинство лесбиянок, а детство некоторых лесбиянок практически не отличается от детства большинства гетеросексуальных женщин (Phillips and Over , 1995).

Хотя несоответствие гендерным стереотипам создает психологические трудности для всех детей, у мальчиков, независимо от их будущей сексуальной ориентации, такие проблемы стоят острее. Женственный мальчик вызывает неодобрение и насмешки у взрослых и у сверстников, а казак-девчонка воспринимается спокойно, а то и положительно. Таким мужчинам труднее устанавливать отношения с женщинами и у них больше невротических проблем (Kagan. and Moss, 1962). У гомосексуальных мужчин это выражено еще сильнее: наиболее женственные мальчики чаще имеют в дальнейшем пониженное самоуважение, склонность к депрессии, тревожности и к самоубийству.( Harry, 1983; Weinrich et al., 1995)

Родители и сверстники

В психоаналитической литературе решающая роль в формировании гомосексуальной ориентации приписывается взаимотношениям ребенка с родителем противоположного пола. Отмечалось, что матери гомосексуалов "занянчивают" сыновей, слишком тесно эмоционально привязывают их к себе, лишают самостоятельности и т.д. В результате такие мальчики вырастают зависимыми, идентифицируются не с отцом, а с матерью, гипертрофированная любовь к матери обесценивает в их глазах других женщин, а ласковый материнский деспотизм заставляет бояться женщин, избегать женского общества и т.д. Психиатрическая клиника и мемуарная литература дают множество таких примеров. Но понятие идентификации не слишком определенно. Хотя ретроспективные отчеты подтверждают, что большинство гомосексуальных мужчин в детстве чувствовали себя эмоционально ближе к матери, чем к отцу, это верно и для подавляющего большинства гетеросексуальных мальчиков. А систематическое сравнение взаимоотношений с родителями американских и английских гомосексуалов и соответствующих контрольных гетеросексуальных групп не выявило между ними существенной разницы (Siegelman, 1978).

Ученые пришли к выводу, что материнское влияние на сексуальную ориентацию сына довольно ограничено (Bell , Weinberg, and Hammersmith, 1981, pp. 50-51). Тесная эмоциональная близость мальчика с матерью действительно влияет на его отношения со сверстниками, иногда осложняя их, а сильный материнский гнет может, по контрасту, стимулировать увлечение подростка другими мальчиками и тем самым - сексуальные контакты с ними. Однако материнское влияние, как правило, преобладает лишь в детстве и не определяет сексуальных предпочтений взрослого мужчины. Не подтвердилось и мнение, что слишком сильная идентификация с матерью влечет за собой инверсию выбора сексуального объекта. Влияние матери на сексуальную ориентацию сына зависит от многих других сопутствующих и последующих обстоятельств.

В отличие от мужчин-гомосексуалов и от гетеросексуальных женщин, лесбиянки чаще описывают своих матерей отрицательно и реже идентифицируются с ними, но при строгом статистическом анализе эти различия оказываются незначимыми.

Неоднозначно и влияние отцов. По данным сан-францисского исследования, напряженные, плохие отношения с отцами теснее связаны с формированием гомосексуальности у мальчиков и у девочек, чем взаимоотношения с матерью. Общая отрицательная оценка гомосексуалами своих отношений с отцами и восприятие лесбиянками своих отцов как отчужденных, враждебных и пугающих, оказывают прямое, хотя и скромное, влияние на их полоролевой нонконформизм и на сексуальное развитие. Слишком строгий и требовательный отец, которому мальчик никак не может угодить, подрывает его самоуважение, психологически как бы кастрирует его. Но, как и с матерями, точный прогноз тут невозможен. Кроме того, эта статистическая зависимость допускает и противоположную интерпретацию: не столько отцовская холодность способствует феминизации таких мальчиков, сколько их собственное "немужское” поведение отталкивает отцов. Получается порочный круг. Отец Теннесси Уильямса был очень недоволен мягкостью характера и литературными увлечениями сына и тем, что тот никак не мог решиться переспать с любимой девушкой. За это он даже прозвал Тома “мисс Нэнси”, заставив застенчивого мальчика еще больше сомневаться в своей маскулинности (Leverich, 1995).

Отцовская холодность или отсутствие отца не являются ни необходимым, ни достаточным условием формирования гомосексуальности. Ричард Пиллард спрашивал об их отношениях с отцами не только гомосексуалов, но и их гетеросексуальных братьев, и те также оценили своих отцов как отчужденных и холодных. То есть психологический факт налицо, но на сексуальную ориентацию гетеросексуального брата отцовская холодность почему-то не повлияла (Pillard, 1990).

По многим параметрам социального и эмоционального развития ребенка решающую роль играют не родители, а сверстники, которые всегда замечают нарушение неписаного гендерного кода и жестоко наказывают его нарушителей. Причем женственных мальчиков отвергают мальчики, зато их охотно принимают девочки, а маскулинных девочек , наоборот, отталкивают девочки, но принимают мальчики.
Жесткое психологическое давление побуждает мальчиков всемерно искоренять в себе признаки женственности, и большинство из них с этой задачей более или менее справляются. Однако тем, у кого фемининных задатков было изначально больше, сделать это значительно труднее, процесс дефеминизации затягивается, порождая устойчивые, иногда на всю жизнь, сомнения в своей маскулинности. Такие мальчики уютнее чувствуют себя в женском обществе и в то же время испытывают напряженный интерес и тяготение к мужскому началу, выступающему для них как недостижимый образец. В период полового созревания эта гипертрофированная тяга к маскулинности персонифицируется и нередко эротизируется.

Одних мальчиков влечет к старшим, более сильным, физически развитым и маскулинным подросткам и юношам, общение с которыми, не обязательно сексуальное, приобщает их к вожделенной мужественности, в которой, как им кажется, им самим отказано. Другие, напротив, тянутся к младшим, более слабым и нежным мальчикам, среди которых они чувствуют себя увереннее и маскулиннее, чем среди ровесников. Это создает благоприятный эмоциональный фон для формирования гомоэротизма и выбора соответствующего объекта привязанности - более старшего и сильного или, напротив, младшего и слабого.

Психологические механизмы этого процесса изучены недостаточно. Майкл Стормс (Storms, 1980, 1981) придает главное значение соотношению темпов полового и социального созревания. У раносозревающего ребенка либидо пробуждается, когда в первом круге его общения и эмоциональных привязанностей преобладают сверстники собственного пола, и эта гомосоциальность способствует развитию гомоэротических склонностей. Более позднее половое созревание, когда мальчики и девочки уже достаточно интенсивно общаются друг с другом, напротив, благоприятствует гетеросексуальности. При одинаковом темпе полового созревания, гомоэротизм будет тем сильнее, чем продолжительнее существующий в данной среде период половой сегрегации. Ослабление половой сегрегации, напротив, благоприятствует развитию гетеросексуальности.

Стормс подкрепляет свою теорию ссылками на то, что у геев раньше пробуждаются сексуальные интересы и они раньше начинают сексуальную жизнь. Меньшую распространенность гомосексуальности у женщин он объясняет более поздним пробуждением либидо и значительно меньшей, чем у мальчиков, гомосоциальностью. Но хотя половая сегрегация и гомосоциальность действительно благоприятствуют распространению гомосексуальных контактов между подростками, они совсем не обязательно порождают устойчивую гомосексуальную ориентацию. мальчики самбия, имеющие обязательные гомосексуальные контакты со старшими подростками, тем не менее вырастают гетеросексуальными. Кроме того, вопреки мнению Стормса, гомосексуальные дети чаще других нарушают гендерную сегрегацию и предпочитают играть с детьми противоположного пола.

По мнению Джеймса Вайнрика (Weinrich et al., 1995), решающую роль в формировании образа идеального сексуального партнера играет не идентификация, желание уподобиться некоему образцу, а депривация, эмоциональный дефицит: человека привлекает пол того значимого лица (или лиц), от которого он был в детстве отчужден. В свете этой теории, важным индикатором будущей сексуальной ориентации ребенка является пол детей, с которыми он не играет в младшем школьном возрасте. "Нормальные" дети предпочитают играть со сверстниками собственного пола. Девочки и феминизированные мальчики обычно исключают из круга своего общения "натуральных" мальчиков, которые кажутся им слишком агрессивными и грубыми. Маскулинные мальчики и казаки-девчонки, наоборот, исключают из своих игр девочек, считая их слишком добропорядочными и скучными. Это грубое отталкивание порождает у ребенка потребность компенсировать свою ущербность, и с возрастом эта потребность может трансформироваться в однополую любовь: феминизированные мальчики хотят, чтобы их любили отвергавшие их мужчины, а маскулинные девочки, наоборот, тянутся к фемининным женщинам.

"Экзотическое становится эротическим"

В том же направлении идет теория известного американского психолога Дарила Бема "Экзотическое становится эротическим" (ЭСЭ) ( Bem, 1996, 2000). По Бему, у большинства мужчин и женщин в гендерно-поляризованных культурах сексуальная ориентация формируется на основе 6 последовательных ступеней:

1) Биологические переменные (например, гены или пренатальные гормоны).
2) Детский темперамент (например, агрессивность, уровень активности).
3) Типичная / нетипичная полоролевая деятельность и выбор товарищей по играм (гендерная конформность/неконформность).
4) Чувство своего отличия от сверстников противоположного / своего пола (непохожее, незнакомое, экзотическое).
5) Неспецифическое автономное возбуждение сверстниками противоположного / своего пола.
6) Эротическое / романтическое влечение к лицам противоположного / своего пола (сексуальная ориентация).

Биологические факторы, будь то гены или пренатальные гормоны, сами по себе не предопределяют сексуальную ориентацию, но способствуют формированию у ребенка некоторых черт темперамента, таких как степень агрессивности и активности, которые побуждают его предпочитать одни виды деятельности и формы общения другим. Один ребенок любит силовую возню и соревновательные спортивные игры (типично мужские занятия), другой предпочитает спокойные игры (типично женское поведение). Индивидуальные различия в уровне агрессивности являются в значительной мере наследственными, и пре-гомосексуальные мальчики очень сильно отличаются по этому показателю от гетеросексуальных (Bailey and Pillard, 1991). Наличие гомоэротических интересов у преимущественно гетеросексуальных мужчин также коррелирует с наличием атипичного полоролевого поведения, причем бисексуальные мужчины стоят между гетеросексуалами и геями (Phillips and Over, 1992).

Поскольку дети предпочитают играть с теми сверстниками, которые разделяют их игровые предпочтения, ребенок, любящий футбол или баскетбол, будет, независимо от своего пола, искать общества мальчиков. Характер занятий и круг общения ребенка воспринимаются и оцениваются окружающими как соответствующие или не соответствующие его полу, и эти оценки неизбежно переносятся также и на личность ребенка, который кажется более маскулинным или, наоборот, фемининным.

Все это преломляется в самосознании ребенка. Дети, поведение которых соответствует полоролевым/гендерным ожиданиям, чувствуют себя отличными от сверстников противоположного пола, которых они воспринимают как непохожих, незнакомых и экзотических, по сравнению со сверстниками собственного пола. Наоборот, гендерно-неконформные дети будут чувствовать себя отчужденными от сверстников собственного пола, воспринимая их как непохожих, незнакомых и экзотичных.

Чувство своей непохожести на других людей чрезвычайно характерно для гомосексуалов, вызывая повышенный интерес и одновременно чувство неловкости, напряженности в общении, которое Бем называет "неспецифическим автономным возбуждением". Гетеросексуальные дети чаще испытывают его в присутствии лиц противоположного, а гомосексуальные - собственного пола. Типично-маскулинный ребенок, все равно - мальчик или девочка, чувствует неприязнь или презрение к девочкам ("девчонки - плаксы"), а типично-женственный ребенок, наоборот, испытывает смущение, страх или неловкость в обществе мальчиков.

Как и почему это неспецифическое возбуждение эротизируется ? Хотя в подавляющем большинстве случаев люди предпочитают общаться с теми, кто кажется им похожим на них самих , в любовных отношениях преобладает ориентация на дополнительность: удачные супружеские пары, как правило, предполагают психологическую взаимодополнительность супругов, слишком похожие люди не уживаются. В отличие от симпатии, страсть и сексуальное возбуждение требуют новизны, неожиданности, таинственности, риска, иногда даже враждебности (катулловское “ненавижу и люблю”). В израильских кибуцах, где мальчики и девочки с раннего детства до юности росли и жили совместно и часто видели друг друга голыми, между ними почти никогда не возникало эротических привязанностей, все браки заключались с посторонними. Редки сексуальные привязанности и между братьями и сестрами.

Теорию ЭСЭ критикуют с разных сторон. Одни оспаривают необходимость биологических предпосылок формирования гомосексуальной ориентации. Другие считают её андроцентрической, неприменимой к женщинам (Peplau et al., 1998; Bem, 1998). Третьи ставят под сомнение её эмпирическую базу. Описанный ею путь формирования гомосексуальной ориентации не является единственным. Индивидуальные вариации зависят не только и даже не столько от того, насколько сильно и чем именно ребенок отличается от других детей своего пола, сколько от того, как он сам интерпретирует эти отличия.

Половое созревание и образ Я

До начала полового созревания будущие геи и лесбиянки страдают главным образом оттого, что их поведение и интересы не совпадают с тем, что нравится большинству их однополых ровесников. Затем на первый план выступают сексуальные проблемы. "Я всегда отличалась от своих сверстниц, никогда не старалась усвоить "женственные" манеры, не пользовалась косметикой, ненавидела и старалась не носить бюстгальтеры. Я играла с мальчишками, и мои руки и ноги украшали благородные ссадины и синяки. Как только стало можно, я сменила юбку на брюки и шорты" - вспоминает взрослая лесбиянка. "Оглядываясь назад, к тому времени, когда мне было шестнадцать или семнадцать, я вижу, что уже тогда влюблялась в некоторых теннисисток, но еще не осознавала этого,- вторит ей Мартина Навратилова.- Просто мне нравилось быть с ними. К восемнадцати годам я поняла, что у меня всегда были эти чувства" (Navratilova, 1994, p.24)

Судя по имеющимся данным, гомосексуальные мальчики созревают раньше своих гетеросексуальных ровесников, имеют больше эротических фантазий и раньше начинают мастурбировать (Saghir and Robins, 1973). По данным Кинзи, средний возраст начала пубертата у гомосексуалов был 12.64, а у гетеросексуалов - 12.94 лет, возраст первой эякуляции - 12.75 и 13.25 лет, первой мастурбации - 12.40 и 13.63 лет (Blanchard and Bogaert, 1996). При сравнении группы канадских мужчин гомо= и гетеросексуалов от 18 до 22 лет, первые оказались в среднем на 1.5 СМ ниже ростом и на 5 кг легче, а половое созревание пережили на 1.2 года раньше (Bogaert and Blanchard, 1996); эти моменты ( более легкий костяк, менее развитая мускулатура и раннее сексуальное созревание) рассматриваются как показатели соматической феминизации.

Среди немецких студентов до 14 лет начали мастурбировать 72 % гомосексуальных и 55 % гетеросексуальных юношей, средний возраст первой эякуляции у первой группы - 12.7, у второй - 13.1 года (у женщин таких различий нет) (Schmidt, 2000). Восточногерманские гомосексуалы пережили первое семяизвержение (12.9 года) и первый оргазм (13.9 года) на год раньше своих "натуральных" сверстников. Средний возраст начала мастурбации у них 12.7 года, почти на год раньше гетеросексуальных мужчин (13.5 года). Зато “взрослую” сексуальную жизнь геи начинают позже. Гетеросексуалы вступают в первую сексуальную связь в среднем через 3 года после наступления половой зрелости, а гомосексуалы - через 7 лет (Starke, 1994 , SS. 238).

В сан-францисском исследовании существенной разницы между гомо= и гетеросексуальными юношами моложе 19 лет в возрасте первого семяизвержения, пробуждения либидо и первой мастурбации не обнаружилось. Разница оказалась лишь в направленности влечения. 59 % геев и только 1 % "натуралов" признали свои детские и подростковые чувства преимущественно гомоэротическими; сексуальное возбуждение другим мужчиной испытали 95% гомо= и 20 % гетеросексуалов; однополые орально-генитальные контакты в детстве и юности имели 72 % и 15 %; достигали оргазма трением о тело другого мужчины 39 % и 5 %; имели опыт взаимной мастурбации 84% и 21 % и т.д. (Bell, Weinberg and Hammersmith, pp. 99-112, 166-179)

В целом детство гомосексуальных мальчиков выглядит более сексуализированным. Большинство ученых считают более раннее половое созревание гомосексуальных мальчиков объективным фактом, связанным с половым диморфизмом: как известно, девочки созревают раньше мальчиков, так что гомосексуальные мальчики в этом отношении похожи на гетеросексуальных девочек. На биологическую детерминацию указывает и тот факт, что средний вес гомосексуальных мужчин, включая новорожденных, меньше, чем у их гетеросексуальных сверстников (Blanchard and Bogaert, 1996; Blanchard and Ellis, 2001). Однако отличить объективные различия от атрибутивных очень трудно, тем более – при ретроспективном самоотчете (может быть гомосексуалы просто обращают больше внимания на свои сексуальные реакции).

Неясно также, что люди считают гомосексуальным дебютом. В гетеросексуальном варианте обычно имеют в виду введение пениса во влагалище. Гомосексуальный аналог его - анальное сношение, но его практикуют не все гомосексуалы, тем более - при первой близости. Среди опрошенных Кинзи гомосексуалов 70 % в первый раз ограничивались мастурбацией, только 18% занимались оральным и 2 % - анальным сексом (Gebhardt and Johnson, 1979, p. 497). Сравнения с коитусом тут едва ли годятся.

Подросток может долго не подозревать о своей гомосексуальности. Но рано или поздно его настораживает, что вместо влечения к противоположному полу он испытывает интерес к телу однополых сверстников. Сам по себе этот интерес не является чем-то исключительным, его испытывают и многие “натуральные” ребята (СМ..Кон, 1997, с. 235-261). 14-летняя Анна Франк записала в своем интимном дневнике: "Однажды, оставшись ночевать у подруги, я её спросила - можно мне в знак нашей дружбы погладить её грудь, а ей - мою? Но она не согласилась. Мне всегда хотелось поцеловать её, мне это доставляло больше удовольствие. Когда я вижу статую обнаженной женщины, например, Венеру, то всегда прихожу в экстаз". (Франк, 1960, с. 125 ) Неосознанный гомоэротизм не помешал Анне позже испытать влечение к мальчику.

Но если для “натурального” мальчика мужское тело - объект сравнения, завистливого восхищения или потенциальная угроза, то у юного гея к этому примешивается, заглушая все остальное, эротическое чувство. "Когда мне было около 14 лет, я медленно стал осознавать, что пристально разглядываю других мальчиков, особенно когда мы были голыми в бассейне или раздевалке. Мне хотелось потрогать их. Потом меня внезапно озарило, что на самом деле мне хочется их целовать и трахать. Ничего подобного к девочкам я не испытывал...” - вспоминает американский поэт Харольд Норс (Norse, 1978, p. 211). “Я чувствовал себя развратным дегенератом и думал, что болен… Густой запах носков, ног, трусов и пота одновременно отталкивал и возбуждал меня.” (Norse, 1989, p. 40)

Первым увлечением Юкио Мисимы был второгодник Оми. На занятиях гимнастикой, мальчик не сводил глаз со своего кумира, мечтая увидеть Оми раздетым и посмотреть на его "здоровенную штуку", о которой в школе рассказывали легенды. Оми навсегда стал для Мисимы эталоном мужской красоты. "Даже сейчас, оглядываясь назад, я не могу обнаружить в том прекрасном образе ни единого изъяна... Из-за Оми я бы никогда не смог полюбить человека умного и образованного. Из-за Оми меня никогда не привлек бы юноша, носящий очки. Из-за Оми я проникся любовью к физической силе, полнокровию, невежеству, размашистой жестикуляции, грубой речи и диковатой угрюмости, которая присуща плоти, не испорченной воздействием интеллекта" ( Мисима, 1994, с. 4 7)

По сравнению с Оми, Мисима казался себе жалким. "Я смотрелся в зеркало, мечтая о дне, когда мои плечи и грудь станут такими же, как у Оми. Но жестокое стекло показывало мне чахлые руки, торчащие ребра, и сердце мое покрывалось ледяной коркой сомнения. Это было даже не сомнение, а мазохистская уверенность; голосом божественного откровения она шептала мне "Никогда ты не будешь таким, как Оми". (Там же, с. 58-59) Влюбленность оборачивается завистью, а "счастье смотреть на Оми" превращается в "счастье быть им" (Там же, с. 61)

Квинтэссенция подростковой сексуальности - мастурбационное воображение. мастурбацией занимается подавляющее большинство мальчиков-подростков, независимо от их сексуальной ориентации. Но гетеросексуальные подростки воображают при этом преимущественно людей противоположного, а гомосексуальные - собственного пола. Такое воображение, где гомоэротизм сливается с нарциссизмом, психологически еще более запретно, чем самый акт мастурбации. Закрепляясь в памяти, оно становится стержневым элементом сексуального сценария личности. Человек стремится воспроизводить не столько мастурбационные действия, сколько связанные с ними эротические образы.

Cексуальные игры

Первые сексуальные контакты между подростками чаще всего происходят в игровой форме. Игры, включающие показывание, обследование и ощупывание половых органов широко распространены среди дошкольников и младших школьников. Участие в них само по себе ничего не говорит о будущей сексуальной ориентации ребенка. В основной выборке Кинзи, участие в допубертатных сексуальных играх со сверстниками противоположного пола ретроспективно признали половина мужчин и около трети женщин, а со сверстниками своего пола - 54 % мужчин и 35 % женщин (Gebhard and Johnson, 1979, tables 132, 138). При непосредственном опросу 212 допубертатных мальчиков последняя цифра повышается до 60 % ( Kinsey et al, 1948, p. 168)

Преобладание однополых игр над разнополыми объясняется прежде всего гендерной сегрегацией, большей физической доступностью сверстников своего, нежели противоположного, пола и менее строгим табуированием телесных контактов с ними. В однополых учебных заведениях, лагерях и интернатах сексуальные игры - явление массовое. Среди обследованных в начале 1960-х учащихся английских школ-интернатов наличие гомосексуальных контактов признали 44 % и собственное участие в них - 28 % мальчиков, а среди учащихся дневных школ соответственно 18 % и 3 % ( Schofield, 1965, p. 58) В начале 1990х годов учившиеся в закрытых школах англичане имели в 2,5 раза больше гомосексуального опыта и в 3 раза больше генитальных контактов с мужчинами, чем учащиеся смешанных школ; в менее выраженной форме это типично и для женщин (Wellings et al, 1994, p. 206; cp. Lagrange et Lhomond, 1997, p.203)

В гомоэротических играх часто участвуют и вполне "натуральные" подростки. Среди сан-францисских мужчин, в подростковых гомоэротических играх участвовало больше (62 % ) гетеро= , чем гомосексуалов (39%) ( Bell, Weinberg, and Hammersmith, p. 110) Но юные геи получают от таких игр гораздо больше удовольствия, чем их "натуральные" ровесники, и это побуждает их, с одной стороны, повторять этот опыт, а с другой стороны - задумываться о своей сущности, чего гетеросексуальные подростки, для которых это “просто игра”, не делают. В дальнейшем юноши выбирают сексуальные игры по собственному вкусу. Например, среди респондентов Штарке, опыт взаимной или групповой мастурбации в ранней юности имели 61 % гомосексуалов, 19 % смешанной по сексуальной ориентации выборки и только 7 % исключительно гетеросексуальных юношей (Starke, 1994, S.228).

Подростковые сексуальные игры хорошо описаны в художественной литературе. Роже Мартен дю Гар подробно описывает, как на уроке немецкого языка Рауль сначала просто показывает Бертрану свою эрекцию через штаны, а затем трогает ширинку Бертрана. Игра, когда Рауль одной рукой мастурбирует сам, а другой ласкает соседа, залезая к нему в карман, повторяется каждый урок. Затем Рауль проделал в кармане Бертрана дырку, получив доступ непосредственно к телу товарища.

"Я затрепетал от нового ощущения, наклонился вперед, сложился вдвое, сжал бедра, чтобы помешать этому смелому вторжению. Но я не мог долго сопротивляться охватившему меня соблазну и скоро, наоборот, с наслаждением отдался этой нарастающей волне удовольствия. Его реакция была не менее живой. Вероятно, наши щеки пылали, во рту пересохло. Его рука мягко и нежно ласкала меня, медленно, страстно и скрупулезно обследуя мои тайные сокровища, и опытная мягкость, с которой он мною манипулировал, вызвала внезапный спазм, которого я не мог ни отсрочить, ни сдержать". ((Martin du Gard, 1983, p.202-203).

Некоторые мальчики идут на сексуальное сближение со сверстниками легко и быстро. Известный американский киноактер Тейлор Мид рассказывал, что однажды, когда ему было 12-13 лет, в темном кинозале одноклассник молча засунул ему руку в пах. "И как только он сделал этот жест, мне все сразу же стало ясно. Мы вышли во двор, где светила луна, и я сказал: "Давай бороться, но чтобы никаких захватов выше пояса" (Mead, 1978, p. 112) Робким и застенчивым приходится труднее.

Откровенный гомоэротический интерес или жест для подростка - дело крайне рискованное. Первые сексуально-эротические контакты между мальчиками чаще всего происходят в форме силовой возни, когда можно сказать, что эрекция или "не то" прикосновение произошли случайно. В романе "Семья Макса Дезира" Роберта Ферро есть такой эпизод. В отцовском столе двое подростков нашли порножурналы, и стали, лежа на широком матрасе, рассматривать картинки. Неожиданно у них появилось желание побороться. "Под предлогом перевертывания страницы или перечитывания абзаца, Скотт оттолкнул его. Макс ответил тем же. Им захотелось проявить свое новое чувство немедленно, сила против силы. Чтобы подчеркнуть свое превосходство, Скотт прижал Макса к земле. Макс оказался пленником. Лежа рядом с ним, Скотт обвил Макса ногами, их лица почти соприкасались. Ловким борцовским приемом Скотт высвободил одну руку. С её помощью он расстегнул Максу ремень, спустил ему до колен штаны и стал дрочить. Макс боролся до конца. Так это произошло. Потом он почувствовал слабость и подумал, 'это ослабляет меня и усиливает его'. Следующий раз борьба была короче, не потому, что Макс не сопротивлялся, а потому что исход её был заранее известен. На сей раз Скотт тоже кончил…". (Ferro, 1983, 47).

Хотя подростки весьма изобретательны, в их гомоэротических играх повторяются одни и те же компоненты. В школе, где учился Мисима, мальчики увлекались игрой, которая называлась "похабник": "Где-нибудь на перемене, когда кругом было полно народа, надо было выследить какого-нибудь зазевавшегося растяпу, молниеносно подскочить к нему и ухватить за определенное место. Если номер удавался, озорник отскакивал на безопасное расстояние и начинал вопить: -- Ого-го! Ну у тебя и штуковина!" (Мисима, ,с. 38-39). Точно такие же игры существовали после войны в некоторых ленинградских мужских школах.

Часто эти игры ритуализируются

В одном подростковом летнем лагере с географическим уклоном в 1970-х годах существовала игра, - сначала я принял её за обычную мальчишескую возню, - в "Десять городов": несколько 12-13 летних мальчиков заваливали на кровать одного, расставляли ему ноги и, не раздевая, мастурбировали, пока тот не прокричит названия десяти городов с указанием численности их населения. Играли в "Десять городов" только младшие подростки и, несмотря на визг и силовые приемы, это была добровольная игра, а не насилие. Правила игры передавались от старших к младшим, а исполнителем приговора большей частью бывал один и тот же мальчик, который по окончании игры отправлялся в уборную, видимо, мастурбировать. Вот как выглядит письменное объяснение, с сохранением стиля и орфографии, 14-летнего артековца конца 1980-х годов: "Каждый вечер мы собирались в палате у мальчиков и начинали играть в так называемую "игру"...

Мы ложились подвое на кровать и кайфовали. "Блаженство" заключалось в том, что половой член каждого находился между ногами соседа. Затем оба начинали егозиться, тем самым раздражая его и вызывая блаженное состояние. Затем были придуманы разные эстафеты. Мы вытащили из веника ветку. Тот человек, которому выпадет эта эстафета, должен был стать согнувшись и мы засовывали ему ветку в задний проход... После этого конкурса мы стали разыгрывать другой. По жребию, человек, которому достанется, должен был сосать половой член соседа или любого из мальчиков... Связывали половые члены трех человек нитками в один узел и танцевали в кругу различные танцы. Это вызывало раздражение и приносило удовольствие... С Димой я три вечера подряд ложился на одну кровать и мы с ним друг другу засовывали половой член между ног и растягивали и стягивали его... Также мы друг другу засовывали половой член в задний проход и в рот".

Влияние подобных игр на эротическое воображение подростка сугубо индивидуально. У одних гомосексуальное экспериментирование полностью вытесняется из памяти позднейшими впечатлениями или вспоминается просто как забавная игра. На более впечатлительных оно накладывает неизгладимый отпечаток. Вот что рассказал о своем подростковом сексуальном опыте геолог Виктор Л.:
“В средних классах мы часто играли, хватая друг друга за половые органы, иногда даже во время урока, под партой, чтобы ни учитель, ни девчонки ничего не заметили. Применялись подобные “захваты” и при силовой возне. Никакого страха, смущения и мыслей о гомосексуализме это не вызывало, мы о нем не знали и не думали. Это была наша законная тайная игра "садирования" или "доения козла" (в рассказах об обрядах инициации в американских военных училищах часто фигурирует ритуал "доения быка"; советские подростки были младше и скромнее - И.К.), в которой были даже свои ритуальные формулы, совершенно, впрочем, необязательные.

Хотя такие игры меня интересовали, будучи стеснительным и самолюбивым, я держался от них в стороне. Но однажды летом, после 6 класса, работая в колхозе, мы остались одни, без учителя и девочек. В обеденный перерыв, когда я вполне невинно возился с другим мальчиком, тот вдруг закричал: "Ребята, посмотрим у Витьки яйца! Порос он мохом или нет?" Сразу же подбежали остальные. Я отбивался изо всех сил, но когда один заломил мне руку, а другой ухватил сзади за яйца, пришлось лечь на спину, расслабиться и в знак покорности расставить ноги... Это было крайне унизительно. Обычно садировали слабых или младших, я же был крупнее, сильнее и авторитетнее большинства этих ребят, и к тому же безумно стыдлив, стеснялся даже обтягивающих плавок и в туалет не ходил, если там был кто-то еще. Ребята это знали, преодолеть мою стеснительность и гордость им было занятно. Теперь я был у них в руках…

Меня, как лягушку, распялили на сене, зажали руки над головой, задрали рубашку, спустили штаны и стали с шутками и прибаутками осматривать и ощупывать мои потроха. Мне было невыносимо стыдно своей наготы и этих бесцеремонных шершавых чужих рук, которые делали со мной все, что хотели, и в то же время сказочно приятно. Пока ребята возились с моим ремнем и застежками, я пытался спасти лицо с помощью трепа: вот, дескать, кастраты и малолетки хотят посмотреть, какое "оно" у настоящего мужчины! Но всерьез делать вид, будто ты иронически смотришь на своих мучителей сверху вниз, в то время как ты распят перед ними голый, с беспомощно расставленными коленями, и каждый из присутствующих в этом цирке пацанов волен трогать, дергать, щекотать и шлепать тебя, где и как ему заблагорассудится, невозможно.

Вскоре я утратил всякий самоконтроль и только непроизвольно дергался, стонал и вскрикивал от наиболее чувствительных прикосновений, вызывая этим общее веселье. Не знаю, как долго это продолжалось, но в конце концов у меня произошло бурное, в несколько волн, первое в моей жизни, если не считать ночных поллюций, семяизвержение. Ощущение было необычайно острым. Сначала я подумал, что описался, и страшно испугался, что ребята поднимут меня насмех. Но так как после первого осмотра нагишом, мои трусы задрались кверху и дальше меня теребили через трусы, мальчишки ничего не заметили и скоро меня отпустили.

У меня хватило ума притвориться, будто ничего особенного не произошло: подумаешь, ребята посмотрели, что у меня в штанах. Ребят эта версия вполне устроила. Мой авторитет в классе, за который я больше всего боялся, нисколько не пострадал, никто меня этим эпизодом не дразнил, не пытался его повторить и не пугал рассказать о нем девчонкам. Только один парень однажды пригрозил: "Смотри, разложим тебя еще раз на сене!", на что я ответил здоровой оплеухой, которую он принял как должное. Хотя, по правде говоря, если бы ребята повторили опыт (я одновременно боялся и хотел этого), я сопротивлялся бы только для виду.

Но хотя никаких неприятных объективных последствий этот случай не имел, его психологические последствия были страшными. Меня не просто принудили к позорной капитуляции, выставив на всеобщее обозрение сокровенные тайны моего тела, но и психологически вывернули наизнанку. Я понял, что тот, кто держит меня за яйца, всесилен не потому, что может причинить мне боль, а потому что доставляет мне наслаждение, и сразу же начал мастурбировать (раньше этого не делал, возня с мальчишками воспринималась просто как игра), воображая одну и ту же сцену и расцвечивая её новыми вымышленными подробностями. Между 15 и 17 годами я несколько раз затевал возню и игры с раздеванием и взаимной мастурбацией вдвоем с мальчиками моего возраста, иногда умышленно поддаваясь. В 19 лет переспал с женщиной, в 22 года женился, все вроде бы нормально, но ничто не может сравниться с тем первым опытом. Все бы отдал за то, чтобы снова стать четырнадцатилетним и чтобы мальчишки садировали меня на сене. "

В этом рассказе хорошо видна роль мастурбационного воображения, которое закрепляет и кристаллизует случайный сексуальный опыт, превращая его в постоянную установку, от которой человек не в силах избавиться. Но действительно ли Виктора вот так, сразу, "запрограммировали"? До того, как его разложили на сене, была неоднократная возня под партой. Затем Виктор вспомнил, что еще во втором или третьем классе, задолго до начала полового созревания, его одноклассники на большой перемене в школьном закутке несколько раз снимали штаны с другого мальчика, всегда одного и того же, приглашая посмотреть на это зрелище девчонок; "жертве" это, кажется, нравилось.

Хотя Виктор в этой игре не участвовал, смотрел со стороны, у него сохранились о ней яркие воспоминания. В пятом классе, во время борьбы с ближайшим другом, Виктор с трудом удерживался, чтобы не стянуть с него штаны, а еще больше ему хотелось самому лежать снизу и чтобы друг применил к нему запрещенный прием, но тому это не приходило в голову. Повышенная стыдливость и затрудненность мочеиспускания в присутствии других также говорит о наличии каких-то психосексуальных проблем. Гомоэротические мазохистские чувства тлели в мальчике задолго до того, как произошел случай, который все расставил по местам; реализовав его собственные тайные желания, мальчишки только соединили в единый сценарий разрозненные элементы его эротического воображения.

Гомоэротические дружбы и влюбленности

Силовые сексуальные контакты типичны главным образом для мальчиков; девочки, если не считать криминально-лагерной среды, предпочитают более нежные и добровольные ласки. Зато страстная дружба-влюбленность, эротической подоплеки которой они сами, как правило, не осознают, встречается у подростков обоего пола.

"Я не знаю, почему дают какой-то монополь воспоминаниям первой любви над воспоминаниями молодой дружбы. Первая любовь потому так благоуханна, что она забывает различие полов, что она - страстная дружба. С своей стороны, дружба между юношами имеет всю горячечность любви и весь её характер: та же застенчивая боязнь касаться словом своих чувств, то же недоверие к себе, безусловная преданность, та же мучительная тоска разлуки и то же ревнивое требование исключительности. Я давно любил, и любил страстно, Ника, но не решался назвать его "другом", и когда он жил летом в Кунцеве, я писал ему в конце письма "Друг ваш или нет, еще не знаю". Он первый стал мне писать "ты" и называл меня своим Агатоном по Карамзину, а я звал его моим Рафаилом по Шиллеру". (Герцен, 1956, с. 82).

"Никогда не забуду тех мгновений, слишком редких, увы, и слишком кратких, когда мы всецело принадлежали друг другу. Ты единственная моя любовь! Другой любви никогда у меня не будет, ибо тогда мной тотчас же овладели бы страстные воспоминания о тебе. Прощай, меня бьет лихорадка, в висках стучит, взор мутится... Не люблю ждать. Напиши мне как можно скорее. Хочу, чтобы ты ответил мне до 4 час., если любишь меня, как я тебя люблю!!...

- Как высказать ту радость, которую доставило мне твое письмо? Разве не был ты мне другом и раньше и разве не стал теперь еще большим другом? Настоящей половиной меня самого? Разве не помог я сформироваться твоей душе, подобно тому, как и ты помог сформироваться моей? Боже, сколько в этом правды и силы, как чувствую я это, когда пишу тебе! Я живу! И все во мне живет - тело, ум, сердце, воображение -- благодаря твоей привязанности, в которой никогда я не усомнюсь, о мой истинный и единственный друг!" (Мартен дю Гар, 1957, с. 38-39).

Эти страстные письма, переполошившие отцов-иезуитов, написаны Жаком и Даниэлем, героями романа Роже Мартен дю Гара "Семья Тибо". Между ними нет и не будет физической близости. Оставшись вдвоем в номере гостиницы, мальчики стесняются даже раздеться на глазах друг у друга, но можно ли сомневаться в истинной природе их чувства? С разной степенью откровенности, такие отношения описываются во многих “школьных повестях”, романах воспитания (Герцен, Ромен Роллан) и кинофильмах (например, в фильме Сергея Потепалова "Чужая компания").

В романтической дружбе эротические обертона приглушены и даже не осознаны. Чем больше подростки знают о себе и об однополой любви, тем скорее эта дружба превращается в осознанную влюбленность, которая по своей эмоциональной тональности ничем не отличается от "обычной" любви.

Мне больше ничего не снится -
Лишь только ты, лишь только ты.
Как будто на пустой странице
Я создаю твои черты.
Ты - как высокое заглавье,
Ты - как мечты и яви связь,
Ты - как мечта, что стала явью,
Да только в руки не далась.

Эти стихи пятнадцатилетнего москвича посвящены мальчику, в которого он был безответно влюблен. Но разве девочкам пишут иначе? Только однополая любовь гораздо чаще остается безответной.

Первый сексуальный опыт – совращение или осуществленная мечта?

В массовом сознании широко распространено мнение, что главная причина гомосексуальности - "совращение" подростков взрослыми. На самом деле первый гомосексуальный опыт мальчики, как правило, приобретают не с взрослыми мужчинами, а со сверстниками или ненамного младшими или старшими подростками.

В гомосексуальной выборке Кинзи, 61.6 % белых мужчин пережили свой первый гомосексуальный контакт между 12 и 14 годами, причем в 52,5 % случаев их первому партнеру было также от 12 до 15 лет, у 8 % он был младше, у 14 % это были 16-18-летние юноши и только у остальных - взрослые мужчины. 55 % первых партнеров составляли друзья, 19% - родственники, 7.6% - знакомые и только 11.2% - посторонние люди (Gebhardt and Johnson, pp. 493-494, 496). Среди имевших гомосексуальный опыт американских подростков и юношей от 13 до 19 лет, опрошенных Робертом Соренсеном, взрослыми были инициированы 12 % мальчиков и меньше 1 % девочек (Sorensen, 1973, pp.291-292) Средний возраст первого гомосексуального опыта английских мужчин - гомосексуалов в 1987-1991 гг. - 15.7 года, а средняя возрастная разница с первым партнером - один год; у 40 % это был ровесник, у 60 % - юноша на 1-2 года старше или моложе, только 20 % начали половую жизнь с мужчиной на 10 лет старше себя, причем большинство из них мечтали о такой встрече, а многие активно искали её (Davies et al, 1994, p.105).

О том же говорят и бесчисленные автобиографии. По словам Неда Рорема , подростком он долго искал мужчину своей мечты и когда однажды в парке какой-то небритый мужик, наконец, “инициировал” его, единственной утратой мальчика было “разбитое сердце” от того, что он не мог найти этого человека вторично (Rorem, 1994, p.94).

Модель совращения основывается главным образом на обобщении случаев сексуального злоупотребления (sexual abuse), когда ребенка или подростка принудили к сексуальным действиям, которых он сам не желал, которые противоречили его убеждениям и вдобавок сочетались с нарушением многих других моральных запретов, например, инцеста. Судя по имеющимся данным, детский и подростковый опыт гомосексуальных мужчин и женщин содержат значительно больше фактов инцеста и сексуального принуждения, чем опыт гетеросексуальных людей (Tomeo et al.,2001). Однако сравнивать эти данные трудно, необходимо учитывать и особенности выборки, и возраст ребенка, и что именно с ним делали (Goldman & Padayachi, 2000).

Любое насильственное действие нарушает права личности, но соотношение физических, эмоциональных и сексуальных его элементов может быть разным. Насильственное оголение, мастурбация, фелляция, оральная, вагинальная или анальная пенетрация воспринимаются и переживаются по-разному. Варьирует и ретроспективная оценка события. При обследовании 1001 гомо= или бисексуальных мужчин в клинике заболеваний, передаваемых половым пути, выяснилось, что 35 % из них начали сексуальную жизнь до 19 лет под давлением или по принуждению старшего или более сильного партнера (средний возраст мальчика в момент события был около 10, а партнера – 21 год). Половина этих эпизодов включала применение силы, а 43 % были инцестуозными. Реакция на этот опыт у 27 % мальчиков была положительной, у 15 % нейтральной и у 58 % отрицательной, последняя особенно сильна там, где наличествовало принуждение (Doll et al., 1992)

Отрицательный сексуальный опыт часто оставляет долгосрочные психологические последствия (пониженное самоуважение, страх перед сексуальностью и разные другие психосексуальные проблемы), не совсем одинаковые у мужчин и женщин. Взрослые мужчины обычно переживают изнасилование тяжелее женщин, травма изнасилования усугубляется у них чувством потери вирильности и появлением сомнений насчет своей сексуальной ориентации. В детстве ситуация обратная: девочки, как правило, переживают любые сексуальные действия насильственного характера значительно тяжелее, чем мальчики, которым они часто кажутся чисто игровыми. Но и ретроспективная оценка события, и его долгосрочный психологический эффект зависят не только и не столько от соотношения возраста и пола участников, сколько от характера их взаимоотношений. Изучать такие случаи нужно в строгом соответствии с общими методологическими принципами психологии, для которой ребенок – не простой объект чужих манипуляций, а самосознательный субъект деятельности.

Стать самим собой

Некоторые подростки осознают и принимают свою гомосексуальность легко, как нечто само собой разумеющееся, но для большинства - это трудный и длительный процесс. “Натуральные” подростки могут принять себя и окружающий мир, так сказать, в готовом виде (хотя далеко не все так делают). Для геев и лесбиянок этот путь закрыт. Прирожденные диссиденты, они не могут обойтись без саморефлексии и критического отношения к себе и к обществу. В их жизненном пути есть несколько важных субъективных рубежей:

1) первое подозрение о своей гомосексуальности,
2) первый гомосексуальный опыт,
3) уверенность в своей гомосексуальности,
4) coming out ("выход из чулана") - более или менее открытое признание своей гомосексуальности, самораскрытие другим людям

Ученые подразделяют процесс формирования гомосексуальной идентичности на четыре фазы (Troiden, 1989). Стадия предчувствия или сенситизации приходится на допубертатный период, когда мальчики и девочки еще не задумываются о своей сексуальной ориентации или автоматически считают себя гетеросексуальными. Хотя многие пре-гомосексуальные дети уже чувствуют и осознают, что по своим интересам, внешности или поведению они отличаются от сверстников своего пола, и это вызывает у них смутную тревогу, эти отличия еще не отливаются в определенные понятия и описываются скорее в метафорах фемининности и маскулинности (насколько я “настоящий” мальчик или девочка?), чем эротики (кто меня сексуально привлекает?).

Стадия сомнений и смешанной идентичности, когда индивид уже задумывается о своей сексуальной идентичности, но еще не может четко определить её, приходится на подростковый возраст и начало юности. Это самый драматичный и психологически напряженный этап развития.

Фаза принятия и признания себя также протекает по-разному. Её возрастные границы и длительность зависят как от индивидуальных особенностей человека, так и от его социальной среды. Чем терпимее общество, тем легче подростку преодолеть свои внутренние конфликты и принять собственную сексуальную ориентацию.

Стадия гомосексуальной самоидентификации, наступающая лишь у взрослых, лучше всего выражается понятием сопричастности: индивид принимает свою гомосексуальность как определенный стиль жизнь, поддержание которого для него важнее и приятнее возможных альтернатив. Эта фаза обычно совпадает с появлением более или менее устойчивых партнерских отношений, в отличие от случайных сексуальных связей. Её внутренние признаки: слияние сексуальности с эмоциональностью, восприятие гомосексуальной идентичности как интегральной части собственного Я и удовлетворенность ею.
Иногда говорят не о четырех, а о трех фазах самоидентификации – самоопределение, принятие себя и самораскрытие (Elizur and Mintzer, 2001). Все эти фазы не являются чисто возрастными, их длительность и содержание зависят от множества конкретных социальных условий, включая стиль эмоциональных привязанностей и характер поддержки со стороны семьи и друзей.

Несовпадение поведенческих, эмоциональных и когнитивных аспектов гомосексуальности, о котором говорилось выше, отчасти коренится именно в неравномерности процессов развития. У подростков оно еще больше, чем у взрослых. Во французском национальном опросу гомоэротическое влечение признали 3.9 % 18-19-летних юношей и 5.2 % девушек (Spira et al., 1993). При непосредственном опросу 15-18-летних соответствующие цифры составили 5.8 % и 6.4 % (Lagrange et Lhomond, 1997). Однако среди подростков, испытывающих влечение к лицам собственного пола, исключительным или преобладающим оно является лишь у 25 % мальчиков и 10 % девочек, причем с возрастом, от 15 к 17 годам, оно ослабевает. Наличие практического гомосексуального опыта признали только 1.4 % мальчиков и 1.3 % девочек (в национальном опросу 18-19-летних - 1.1 % и 1.4 %.)

Из 120 18-21-летних гомосексуальных юношей и девушек в городе Толедо (штат Огайо) одна треть осознала свою гомосексуальность между 4 и 10 годами, вторая - между 11 и 13, третья - между 14 и 17 годами (Telljohann and Price, 1993). В группе нью-йоркских гомо= и бисексуальных подростков от 14 до 21 года (80 юношей и 76 девушек), средний возраст первого подозрения о своей гомосексуальности у мальчиков был 12.5 , у девочек - 13.9 лет, уверенность же пришла к мальчикам в 14.6, а к девочкам - в 15.9 лет (Rosario et al, 1996). То есть процесс самоопределения занимает приблизительно два года. Из 1000 английских гомосексуалов, 22 % еще до 10 лет подозревали, что сексуально отличаются от других мужчин, к 20 годам это подозревали почти все, но уверенность в этом до 10 лет имел только каждый десятый, к 20 годам - 86 %. Четверть мужчин имели гомосексуальные контакты до того, как они заподозрили свою особенность, а две трети пошли на физический контакт лишь после того, как убедились в своей гомосексуальности (Davies et al, 1994).

Восточногерманские мальчики начала 1990-х годов начинали подозревать о своей гомосексуальности в среднем около 16 лет. 19 % из них эта мысль приходила в голову еще до 12 лет, а 46 % - между 13 и 16 годами, но 14 % поняли это только после 21 года. Это зависит как от темпов индивидуального полового созревания и силы либидо, так и от уровня образования: более образованные юноши из интеллигентной среды отстают от рабочих почти на два года (Starke, 1994, SS.142-143)

Латентный гомоэротизм не обязательно переходит в гомосексуальное поведение, а осознание своей гомосексуальности еще не означает признания себя геем или лесбиянкой. Даже многие подростки, которые охотно сексуально экспериментируют со сверстниками собственного пола, не торопятся идентифицировать себя в качестве геев или лесбиянок. Из 34.700 12-18-летних школьников в штате Миннесота, 88.2% сказали, что считают себя гетеросексуалами, 1.1% -- геями или бисексуалами, а 10.7% не уверены в своей сексуальной ориентации. Хотя количество подростков, не уверенных в своей сексуальной ориентации, уменьшается с 26 % среди 12-летних до 9 % среди 18-летних, геями, лесбиянками или бисексуалами считают себя только 1.3 %. Так cчитают только 5 % подростков, имеющих гомоэротические влечение, 27 % имевших гомосексуальные контакты и 10 % имеющих гомосексуальные фантазии (Remafedi, 1987; Remafedi et al., 1992; Ср. Savin-Williams, 1995)

Сходную траекторию развития показывают немецкие данные. Доля молодых мужчин, считающих себя исключительно гетеросексуалами, увеличивается с 80.5% среди 14-15-летних до 89.6% у 19-24-летних, тогда как доля бисексуалов уменьшается среди юношей с 10.6% до 2.1%, а среди женщин - с 4.6% до 2.8 %. Хотя почти 25% имели какой-то гомосексуальный опыт, "гомосексуалами" юноши начинают называть себя только после 18 лет, да и то лишь 0.5% подвыборки ( Bardeleben et al., 1995)

Короче говоря, формирование сексуальной ориентации – часть процесса психосексуального развития. Чтобы убедиться в прочности своих чувств и предпочтений, человеку нужно время и практический опыт, причем стабилизация сексуальных предпочтений сопровождается их поляризацией. Большинство подростков развиваются в направлении гетеросексуальности и перестают испытывать гомоэротические чувства (McConaghy et al., 1994). C гомосексуалами происходит обратное. А поскольку этот выбор для многих труден, некоторые подростки и юноши уклоняются или откладывают его, убеждая себя и других, что их однополые предпочтения случайны, отрицают гомоэротическую природу своих влечений или стараются искоренить их с помощью психотерапии и самовоспитания. Вариантов такой психологической самозащиты много. Один подросток активизирует общение с лицами противоположного пола: "Я думала, что мой интерес к девочкам пройдет, если я буду уделять больше внимания мальчикам и выглядеть более женственной".

Другой, наоборот, избегает таких контактов, боясь разоблачения: "Я ненавидел свидания, потому что боялся, что у меня не будет эрекции, и девочки догадаются, что я голубой".
Третий уклоняется от получения информации, которая могла бы подтвердить его опасения, не желает ничего слышать о гомосексуальности.
Четвертый прячется за стеной ненависти, дистанцируясь от собственного гомоэротизма высмеиванием и травлей себе подобных.
Пятый старается подавить свой гомоэротизм экстенсивными гетеросексуальными связями: "Я думал, это пройдет, если я буду встречаться и трахаться с разными женщинами".
Шестой ускользает от мучительных моральных проблем с помощью водки или наркотиков.
Некоторым помогает определение неприемлемых чувств и поступков как случайных ("это случилось по пьянке, трезвым я бы этого не сделал"), временных ("это с возрастом пройдет") или периферийных ("какой же я гомик, если я сплю с женщинами?")

Мужские и женские траектории развития

Каковы особенности развития гомосексуальных юношей и девушек? В принципе, эти различия таковы же, что между гетеросексуальными мальчиками и девочками. мальчики, у которых либидо пробуждается более бурно, а половая роль допускает и даже требует явных появлений сексуальности, раньше начинают подозревать о своей гомосексуальности, раньше начинают половую жизнь и чаще делают это в гомосексуальном варианте. Девочки-лесбиянки, как правило, позже юношей осознают свои психосексуальные особенности, считая свое влечение к женщинам потребностью в дружбе, а гетеросексуальные контакты у них обычно предшествуют однополым (иногда именно для того, чтобы лучше понять свою сексуальную ориентацию) (Schäfer, 1977).

Сравнительное изучение (интервью) группы американских гомосексуалов (78 женщин и 86 мужчин) от 17 до 25 лет позволяет конкретизировать эти различия по 4 параметрам: 1)первые однополые увлечения, 2) ярлык, определение себя как гея или лесбиянки, 3)первый сексуальный контакт и 4)самораскрытие. Первые три из этих событий юноши переживают раньше девушек. Помимо разницы во времени, у девушек все эти события включаются прежде всего в эмоциональный, а у юношей – в сексуальный контекст. Временной интервал от первых однополых увлечений (в 8-9 лет) до первого самораскрытия (около 18 лет) у обоих полов составляет в среднем около 10 лет.

Но их последовательность разная: девушки сначала определяют себе как лесбиянок и только после этого вступают в сексуальные отношения, а у юношей, наоборот, практический однополый секс предшествует появлению "ярлыка", определению себя как гея (Savin-Williams and Diamond, 2000). Разумеется, эти данные не претендуют на всеобщность. Нужно учитывать социальные различия, относительную недостоверность ретроспективных самоотчетов, а также индивидуальные различия.

Кому мне открыться сегодня?

Даже в самых благоприятных социальных условиях, жизнь гомосексуальных подростков значительно труднее, чем у их натуральных ровесников. Не смея жить своей собственной, единственно возможной для него, жизнью, голубой подросток вынужден ухаживать за теми, кого он не может любить, и любит тех, за кем не может ухаживать. Это делает его жизнь мучительным чередованием “неподлинных” и несовместимых друг с другом ролей и масок.

Голубым мальчикам и девочкам не на кого равняться. Их никто не учит, как вести себя с понравившимся человеком. Они не смеют обнаружить свои чувства, боясь, что их "неправильно поймут" или догадаются об их тщательно скрываемой тайне. Отсюда - постоянный и мучительный самоконтроль. Порождаемая этим застенчивость еще больше усугубляет коммуникативные трудности. “Мало кто понимает теперь, что я всегда был и даже теперь, в мои крокодиловы годы, остаюсь чрезвычайно застенчивым существом, - писал Теннесси Уильямс. - В мои крокодиловы годы я восполняю это типичной уильямсовской сердечностью и вспыльчивостью, а иногда - вспышками ярости. В школьные дни у меня не было ни укрытия, ни маски” ( Williams, 1975, p 17).

"Меня мучил не секс, а собственное Я. Чтобы скрывать истину, приходилось прибегать к все более тонким ухищрениям, фальшивым романам и бесцельным свиданиям… Но тяжелее всего было отсутствие друга, близкого человека", - вспоминает Пол Монетт. В университете стало еще хуже. "Каждый раз, когда ребята шутили насчет гомиков, я должен был смеяться вместе с ними, а когда разговор заходил о женщинах, мне приходилось изобретать собственные победы. В эти мгновения я ненавидел себя, но ничего другого не оставалось. Вся моя жизнь стала одной сплошной ложью... Напряжение от того, что я должен был обманывать свою семью и друзей, часто становилось невыносимым. Чтобы не выдать себя, я должен был контролировать каждое произносимое слово, каждый свой жест… Каждая минута свидания переживалась как ложь, а если ты не ухаживал за девушками, ты не мог быть своим парнем. Во всяком случае, для моих парней, мнение которых было для меня важнее собственного." (Monette, 1992 )

Юность вообще довольно одинокий возраст, но никто не бывает так одинок, как гомосексуальные подростки. Три четверти опрошенных чикагских подростков ни с кем не поделились своими первыми сомнениями, только 13% посчастливилось найти понимающую душу. Среди восточных немцев, опрошенных Штарке, нашли, кому открыться, 41%, не нашли - 11 %, а 46 % "в это время никому не доверяли' (Starke, 1994, S.144).

Участь юных геев и лесбиянок значительно хуже положения представителей любого расового, национального или культурного меньшинства. Если черный (еврейский, армянский, чеченский, русский - подставьте любое “нехорошее” в данной местности меньшинство) ребенок испытывает трудности или подвергается преследованию из-за своего цвета кожи, акцента или национальности, он может пойти к своим, несущим ту же стигму, родителям, поговорить с ними и получить если не помощь, то хотя бы утешение. Маленький гей или лесбиянка не могут открыться родителям, которые часто так же предубеждены, как и соученики. Он чувствует себя гадким утенком, единственным на всем белом свете.

Снять эти проблемы может только самораскрытие окружающим

Открытое признание своей гомосексуальности - coming out (буквально - выход в свет) иногда кажется одноразовым драматическим событием, чем-то вроде публичной декларации, после которой пути назад отрезаны и начинается новая жизнь. На самом деле такого крутого, драматического поворотного пункта может и не быть, и даже если он есть, это только кульминация длительного и сложного процесса самоопределения.

По мере роста терпимости к гомосексуальности, средний возраст "каминг аут"" всюду снижается. В конце 1960-х годов у американских мужчин он был 19,3 года (Dank, 1971), теперь он снизился до 14,5 - 16 лет. Однако и возраст, и обстоятельства "выхода" - кому и как человек раскрывается - зависят от множества конкретных условий (Harry, 1993).

Человек открывается не всем сразу, а в определенной последовательности. Первым конфидентом подростка чаще всего бывает однополый друг-сверстник, хотя иногда мальчики признаются подругам, а девочки - друзьям-мальчикам. На втором месте стоят матери и на одном из последних мест – отцы. На вопрос http://gay.ru, "Знают ли родители о вашей ориентации? " 32 % ответили "нет, и никогда не узнают", 23 % - "нет, но хотел бы сказать", 10 % - "только мама", 9 % - "все члены семьи", 4 % - "оба родителя" и 1 % - "только папа". На вопрос "Кто знает о вашей сексуальной ориентации?", 7 % ответили - "все", 9 % - "родители и друзья", 28 % - "только друзья" , 16 % - "только мой партнер" и 15 % - "никто". А ведь посетители гомосексуального сайта не подростки, а весьма "продвинутые" люди.

Какой бы трудной ни была сексуальная самоидентификация, её завершение приносит огромное облегчение. Люди, которые приняли свою сексуальную ориентацию, в большинстве случаев считают её естественной, нормальной и единственно возможной для себя, подстраивая под неё прочие самооценки и установки. Характерно, что после социального принятия однополой любви значительно меньше геев и лесбиянок выражают желание изменить свою сексуальную ориентацию, если бы это было возможно. 87% восточных немцев принимают свою гомосексуальность полностью, 16% - с некоторыми оговорками и только 1% - с трудом (Starke, 1994). На вопрос http://gay.ru "Если бы появилась таблетка, мгновенно меняющая сексуальную ориентацию, вы бы выпили её?" , утвердительно ответили только 27 % ответивших, а 55 % сказали "нет".

Завершение сексуальной идентификации делает людей более спокойными и уверенными в себе. Однако это большей частью происходит уже за рамками подросткового и юношеского возраста.

Подростковые самоубийства

Одно из самых страшных последствий "голубого одиночества" - так называемые “немотивированные” подростковые самоубийства.

Нас была компания со школьных
времен
Спортсменов, отличников
И самый красивый неожиданно
покончил с собой
Они ничего не подозревали о
нас, обо мне и о нем
Только удивлялись силе моего
горя и переживания
Удивительного, как им тогда
казалось, по моим
молодым годам
Особенно для мужчины
(Пригов, 1995)

Многочисленные исследования суицидального поведения гомосексуальных подростков показывают, что они совершают такие попытки значительно чаще своих гетеросексуальных сверстников. От 20 до 35 % американских юношей-геев совершают попытки самоубийства, это гораздо больше, чем в любой другой социально-возрастной группе (Harstein, 1996; D’ Augelli, 1996; Bagley and Tremblay, 1997; Remafedi.et al., 1998). В бывшей ГДР 36% опрошенных гомосексуалов сказали, что думали о самоубийстве, а 13% пытались его осуществить (Starke, 1994, S.208) По данным клинических исследований, риск суицида среди юных геев и лесбиянок особенно велик, если они 1) слишком рано открыто обнаруживают свою гомосексуальность, 2) подвергаются в связи с этим насилию и преследованиям, 3) пытаются решить свои проблемы с помощью алкоголя и наркотиков и 4) отвергнуты своими семьями. Эти молодые люди умирают не от гомосексуальности, а от страха перед ней и от жестокого отношения окружающих.

Недавно известный психолог из Корнеллского университета Рич Сейвин-Уильямс (Savin-Williams, 2001) пытался поколебать эти цифры, утверждая, что они получены главным образом на клинических выборках, где представлены преимущественно проблемные подростки; кроме того, исследователи иногда смешивают реальные попытки самоубийства с мыслями о нем. Говоря о своих суицидных попытках, юные геи просто хотят привлечь к себе внимание, а на самом деле большинство их здоровы и жизнестойки. Возможно, что 30 % - действительно завышенная цифра. Но многие исследования делались вовсе не на клинических выборках и реальные суицидные попытки не смешивались с намерениями. Тем не менее гомосексуальные юноши явно образуют группу повышенного риска для суицида и депрессии. То же показывают близнецовые исследования (Herrell, 1999).

Разумеется, здесь много опосредствований

Например, в канадском исследовании 750 молодых мужчин (Bagley and Tremblay, 1997) существенным коррелятом депрессии как у геев, так и у натуралов, оказалось наличие или отсутствие сексуальных контактов. Среди сексуально-активных геев депрессией страдают 6 %, а среди девственников - 46 %; у гетеросексуальных мужчин аналогичные цифры - 2.6 % и 21.8%. Тем не менее разница между двумя группами достаточно велика, а по суицидальности (попытки самоубийства и мысли о нем) просто огромна, в десятки раз.

Кто может оказать этим молодым людям моральную поддержку и психологическую помощь? Прежде всего, конечно, родители. Истинная родительская мудрость в этой драматической жизненной ситуации - проявить терпимость и понимание к сыну или дочери, поддержать их в этот самый трудный и драматический момент их жизни. От родительской помощи больше, чем от чего бы то ни было другого, зависит находящееся под ударом юношеское самоуважение, с которым, в свою очередь, связаны все остальные психологические свойства личности. Однако многие родители не выдерживают этого испытания. В бывшей ГДР информации об однополой любви было гораздо больше, чем в России, тем не менее понять своих гомосексуальных сыновей пытались только 19% матерей и 7% отцов, и только 8% матерей и 5% отцов приняли сексуальную ориентацию сыновей сразу и безоговорочно (Starke, 1994); остальные были к этому не готовы, надеялись, что все еще изменится, просили сохранить все в тайне, таскали по психиатрам и т.д.

Профессиональная психологическая помощь нужна не только юным геям и лесбиянкам, но и их родителям. К сожалению, в России ни психиатров, ни психологов к такой деятельности не готовят. Порядочный специалист, скорее всего, просто посочувствует и разведет руками, а дипломированный жулик будет тянуть у родителей деньги за заведомо бесполезные, а то и вредные, попытки "излечить" гомосексуальность (новорусские мамы готовы отдать за это любые деньги).

Между тем профессиональная помощь в этих случаях возможна и состоит она отнюдь не в том, чтобы поддержать подростка в борьбе с родителями или наоборот. Проблемных подростков необходимо принимать такими, каковы они есть, не морализируя и не запугивая. Задача психотерапевта - не изменить сексуальную ориентацию подростка, а помочь ему прояснить свои чувства. Что его мучает? Трудности самопознания? Стигматизация? Социальная изоляция? Необходимость скрываться? Чувство своей особенности? Отсутствие родительской поддержки? Преследование и насилие? Сексуальная депривация или что-то еще?

Поспешное и преждевременное - лишь бы снять мучительную неопределенность - сексуальное самоопределение может, как и в других сферах бытия, закрыть пути к более глубокому осмыслению собственных возможностей и стремлений. Даже если подросток не сомневается в своей ориентации, что бывает далеко не всегда, преждевременно обнародовав её, он рискует оказаться в изоляции в школе и дома. Единственным противовесом домашней и школьной враждебности в этих условиях может оказаться криминальная уличная среда, которая незаметно для него самого проституирует подростка, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому лучше отложить "выход" до совершеннолетия и осуществить его в более благоприятных условиях. Однако убедить в этом подростка вы сможете, только если он увидит, что вы уважаете его право на выбор и не пытаетесь им манипулировать.

Содержание