Лазарь Моисеевич Каганович Памятные записки Глава 09-1. Борьба с оппозицией и другие проблемы партийной жизни 20-х годов На XI съезде партии За период с X по XI съезд партия и ЦК значительно подняли партийную работу и укрепили руководящую роль партии. Стойкое и твердое выполнение постановления X съезда «О единстве партии» привело к уменьшению фракционности и раскольничества, хотя, как говорил Ленин в заключительном слове на XI съезде: «Я не хочу хвастаться, что все фракционное в нашей партии исчезло». Проявившие себя еще в дискуссии о профсоюзах антипартийные группы, срывавшие единство партии и её руководящую роль в рабочем государстве — сторонники Троцкого, в том числе и «буферисты» так называемой «Рабочей оппозиции», «Демократического централизма», далеко не изжиты. Они даже после резолюции X съезда о ликвидации фракционности сохраняют свои связи и в трудную минуту могут опять подняться против партии и её ЦК. Мы видели на XI съезде, что часть сторонников и даже соратников Троцкого продолжали бороться с ЦК, а Преображенский и другие выступали на XI съезде прямо против Ленина и ЦК. Особенно «последовательно» и активно вели свою линию Шляпников, Медведев и другие фальшивомонетчики из так называемой «Рабочей оппозиции». Хотя по сравнению с X съездом это уже был «обломок» прежней «Рабочей оппозиции». Пользуясь своим правом обращаться в Коминтерн, они даже выступили с «заявлением 22-х» (в том числе и Коллонтай), в котором они клеветали на нашу партию и её ЦК. Коминтерн, подробно обсудив это их «заявление 22-х», не только не поддержал, но осудил их и предупредил, что, если они будут продолжать свою борьбу против политики ВКП(б), которую всецело поддерживает Коминтерн, они будут исключены из Коминтерна и тем самым и из ВКП(б). XI съезд партии выделил специальную комиссию из 19 членов съезда, в которую вошли товарищи Сталин, Дзержинский, Киров, Каганович, Ярославский и другие. Помню, как в этой комиссии, несмотря на цинизм Медведева и хитрость Шляпникова, они выглядели идейно разбитыми, разоблаченными, особенно когда мы в комиссии раскрыли их связь и поддержку скатившегося к контрреволюционному меньшевизму Мясникова, требовавшего свободы слова и печати для всех контрреволюционеров — «от анархистов до монархистов». Ленин даже на первых порах пытался его разубедить и написал ему письмо. Но убедившись, что он безнадежно скатился к меньшевизму, Центральный Комитет исключил Мясникова из партии. В рядах «Рабочей оппозиции» был и некий Панюшкин, который вышел из партии и даже образовал свою «Рабоче-крестьянскую рабочую партию». Но вскоре, увидев, что и рабочие и крестьяне не поймались на эту приманку несчастного рыболова, он сам распустил свою не успевшую даже оформиться партию. И Мясникова, и Панюшкина вскормили на своей груди и поддерживали шляпниковцы и медведевцы. Зато многие честные старые большевики-рабочие отошли от «Рабочей оппозиции», увидя их меньшевистское направление. XI съезд по предложению «Комиссии 19-ти» принял специальную резолюцию «О некоторых членах бывшей «Рабочей оппозиции». В этой резолюции XI съезд указал на то, что ЦК сделал все для выполнения решения X съезда' X съезд избрал в состав ЦК двух членов бывшей «Рабочей оппозиции», а ЦК выдвинул на ответственные руководящие посты ряд товарищей из бывшей «Рабочей оппозиции», не допуская преследований за их прежнюю фракционность, проявляя внимательное и осторожное отношение к ним. Несмотря на все это, бывшие члены «Рабочей оппозиции», неоднократно нарушая постановления X съезда, сохраняли и поддерживали нелегальную фракционную организацию внутри партии. Благодаря этому их фракционные выступления как в центре, так и на местах вносили, несомненно, разложение в ряды партии. Выступления членов бывшей «Рабочей оппозиции» на собраниях часто носили характер противопоставления себя всей остальной партии: мы и они. Именно такого рода выступления против партийных постановлений заставили ЦК РКП(б) поставить 9 августа 1921 года вопрос об исключении из партии члена ЦК тов. Шляпникова. Исключение не состоялось лишь потому, что не хватило одного голоса до требуемых для применения этой крайней меры 2/3 голосов членов и кандидатов ЦК. В решении ЦК было дано подробное освещение антипартийного поведения Шляпникова и дано предупреждение, что, если он не изменит своего поведения, будет вторично рассмотрен вопрос об исключении его из партии. «Комиссия 19-ти» предложила (и XI съезд принял) осудить брошюру тов. Коллонтай «О Рабочей оппозиции», которая пере-печатывалась и распространялась и за границей враждебной нам печатью и группой, стремившейся создать IV Интернационал. XI съезд констатировал, что «выступление т. Коллонтай на конгрессе Коминтерна в антипартийном духе было единодушно отрицательно оценено конгрессом». «Комиссия 19-ти», избранная XI съездом, установила, что «происходили в разное время фракционные совещания, на которых выносились конспиративного характера постановления, исполнение которых возлагалось на лидеров этой группы товарищей Медведева и Шляпникова». На фракционное совещание, в результате которого явилось обращение бывшей группы «Рабочей оппозиции» в Коминтерн, был приглашен и участвовал в нём исключенный из партии тов. Мясников.   Комиссией было установлено, что, «по признанию некоторых подписавших это заявление, они хорошо даже не знали содержание документа, а лишь подписывались из групповой солидарности»   XI съезд в своей резолюции записал, что бывшая группа «Рабочая оппозиция» осуждается не за факт подачи заявления в высший орган «нашей классовой коммунистической организации — Коминтерн», а за нарушение решения X съезда, сохранение фракционной группировки и продолжение фракционной борьбы. «съезд самым решительным образом клеймит поведение отдельных членов этой группы, сообщивших в своих объяснениях комиссии Коминтерна ложные сведения о партии, извращающие действительную картину взаимоотношений между РКП(б) и всем рабочим классом в целом». «Комиссия 19-ти» установила, что группа «Рабочей оппозиции» вопреки решению X съезда о единстве партии продолжала и после X съезда линию на раскол партии. Должен здесь отметить, что нам, членам комиссии XI съезда, было, как бы это сказать, неприятно «допрашивать» и слушать выступление т. Коллонтай, потому что, хоть мы знали, что она долго до вступления в нашу партию была в рядах меньшевиков, но после вступления в партию её горячие речи хорошего яркого оратора, особенно в 1917 году, и её активная работа в женском движении вызывали симпатии к ней. Но это, конечно, не повлияло — мы все единодушно решительно осуждали её возродившееся раскольничество меньшевистского характера. В резолюции XI съезда специально подчеркнуто, что Коллонтай стала теоретической выразительницей раскольнического поведения всей группы, фальшиво присвоившей себе название «Рабочей оппозиции». «Именно товарищ Коллонтай, — записано в резолюции XI съезда, — проводившая в своей брошюре до X съезда РКП мысль о том, что раскол неизбежен и что необходимо для него лишь выбрать наиболее удачный момент, не отказалась после X съезда от этой линии поведения и в своих объяснениях перед комиссией XI съезда РКП подтвердила, что считает неизбежным раскол, если партия не изменит своей линии, то есть если партия не станет на путь ошибочных и вредных для рабочего класса взглядов товарищей Коллонтай, Медведева и Шляпникова». Больше того, товарищ Коллонтай на комиссии даже выразила сожаление, что фракционных совещаний было у них мало. XI съезд признал.и совершенно недопустимым положение, занятое этой группой по отношению к партии, особенно в переживаемый момент экономической перестройки, некоторого усиления капиталистических элементов, небывалого голода, угрозы внешней интервенции, усиления мелкобуржуазных настроений, когда первым условием Победы рабочего класса является единство партии и самая строжайшая дисциплина в её рядах. На основании всего этого XI съезд, заслушав постановление расширенного пленума ИККИ по вопросу о «22-х», доклад «Комиссии 19-ти» и объяснения товарищей Шляпникова, Медведева и Коллонтай, постановил: «Присоединиться к постановлению ИККИ в отношении тт. Шляпникова, Медведева и Коллонтай и поручить ЦК, в случае проявления со стороны этих товарищей в дальнейшем подобного антипартийного отношения, исключить упомянутых товарищей из партии». XI съезд все же не сразу применил крайнюю меру — исключение из партии, а поручил ЦК исключить их из партии лишь при продолжении ими своей раскольнической фракционной деятельности. Необходимо было, с одной стороны, дать возможность лучшим из группы бывшей «Рабочей оппозиции», среди которых были честные рабочие-революционеры, убедиться, в какой антипартийный, антиреволюционный, антипролетарский, меньшевистский лагерь тащит их позиция их лидеров. С другой стороны, необходимо было дать время и возможность самим этим лидерам проявить себя до конца, раскрыть полностью свои карты или изменить свои позиции. Так и получилось в жизни — в то время как Коллонтай перешла на позиции партии, Медведев и Шляпников окончательно скатились в лагерь контрреволюции. Наиболее отвратительное впечатление ренегата меньшевистского типа производил Медведев. Все его поведение было не просто циничным, но явно враждебным по отношению к партии, к Ленину и Советскому государству. Хотя он внешне был похож на Мефистофеля, но не следует обижать Мефистофеля сравнением, тем более что Шляпников не был Фаустом. Оба они оказались людьми переродившимися в настоящих контрреволюционеров. На XI съезде партии дан глубокий анализ сложности обстановки НЭПа, в которой должны работать члены нашей партии, и поставлены соответствующие задачи. XI съезд подчеркнул специфические трудности, создаваемые для партии и её членов введением новой экономической политики. «Рабочая партия, осуществляющая диктатуру пролетариата, по-прежнему ни в коем случае не может допустить свободной организации сил, враждебных пролетарской революции. И вместе с тем партия, считаясь с неизбежностью частичного возрождения капитализма, должна принять самое деятельное участие в урегулировании отношений, вытекающих из этого факта». С одной стороны, член партии должен научиться торговать в пользу государства, он вынужден соприкасаться с капиталистическими отношениями, с другой стороны, он должен быть связан с массами трудящихся, бороться с капиталистическими отношениями и показывать массам образец самоотверженной работы для осуществления социализма и реальные пути его Победы. Во всей партийной работе необходимо учитывать, что НЭП вызвал новые сложные явления: часть «коммунистов»-крестьян с мелкобуржуазной идеологией начинает отходить от партии, ибо партия стесняет их как мелких хозяев. Мелкобуржуазная волна тянет за собой некоторые другие элементы и даже неустойчивых рабочих XI съезд указал, что от основного ядра партии требуется особое внимание к борьбе и преодолению все еще наблюдающихся среди некоторых, преимущественно непролетарских, элементов упадочных настроений. Правильная линия истинно большевистских сил партии должна обеспечить, чтобы состав партии стал не менее, а более однородным и пролетарским. съезд указал, что главное внимание должно быть перенесено на рабочую среду, должно быть покончено с положением, когда на крупных предприятиях число коммунистов ничтожно. Съезд проявил особую заботу о материально неблагополучном положении рядовых членов партии и активистов, признав необходимым выработку и проведение форм взаимопомощи нуждающимся коммунистам. съезд указал, что источниками взаимопомощи являются как общие средства партии, так и различного рода отчисления членов парторганизации. «Признавая крайне необходимым положить конец большой разнице в оплате различных групп коммунистов, съезд поручает ЦК в срочном порядке урегулировать вопрос о чрезмерно высоких заработках для членов партии, установив пределы, свыше которых остальная сумма заработка поступает на партвзаимопомощь». Некоторые думают, что разъяснение членам партии и беспартийным активистам решений съезда — это, мол, дело главным образом агитпропов, а наше дело — организовать, но это неправильное разделение. Партийный организатор, начиная с ячейки, организует изучение членами партии решений съездов в процессе организации всей партийной работы, начиная с собрания ячейки, связывая с решениями партии и указаниями тов. Ленина всю практическую работу по их осуществлению. Решения 1923 года XII съезд Российской Коммунистической партии (большевиков) открылся 17 апреля 1923 года. Приехавшие с мест делегаты съезда до открытия его с волнением спрашивали нас, работников ЦК: как здоровье Ленина? Будет ли он выступать с докладом на съезде? Мы, к великому сожалению, ничего утешительного ответить делегатам не могли. Мы рассказывали им, что ЦК до последнего момента все еще надеялся, даже отсрочил открытие съезда на месяц в надежде на выздоровление нашего дорогого Ильича, но в апреле выяснилось, что болезнь Ленина затягивается и что он на съезде не сможет быть. Это, конечно, очень огорчало делегатов съезда — особенно тех, которые ни разу не слышали и не видели живого Ленина. Отчет ЦК, с которым выступили на съезде Зиновьев и Сталин, опирался на письменный отчет ЦК, напечатанный в «Известиях» и розданный делегатам. Как Зиновьев, так и Сталин ссылались на указания Ленина, на решения XI съезда, показывая фактами, цифрами и отчетными данными, как они выполнялись. В докладе Зиновьева были отдельные ошибочные места, как, например, огульное определение НЭПа как системы государственного капитализма, а также ошибочное положение о «диктатуре партии», но, поскольку по основным вопросам его доклад совпадал со всем тем, что делал ЦК в отчетный период, выразил то, что ему поручил ЦК, эти отдельные ошибки тогда, на XII съезде, не выпячивались и не вызвали дискуссии на съезде. Отчетный доклад генерального секретаря ЦК тов. Сталина был главным образом организационным отчетом о деятельности ЦК. Это был не обычного типа орготчет, а нового типа, в котором Сталин конкретизировал и развил идеи Ленина: о приводных ремнях, связывающих партию с массами и их массовыми организациями; о единстве политического и организационного руководства. Можно без преувеличения сказать, что мы, практики-организаторы, в докладе Сталина получили замечательное обобщение и оформление в единую стройную систему всей практики организационно-партийной работы. Отчет ЦК встретил полное одобрение громаднейшего большинства делегатов XII съезда. Но среди выступавших ораторов были и оппозиционные выступления. Хотя они себя официально не афишировали представителями каких-либо групп, но фактически выражали взгляды бывших групп и фракций, к которым они ранее принадлежали. Такими были: Лутовинов, Косиор Владимир, Осинский, Преображенский. Каждый из них по-своему выражал взгляды своих прежних разбитых фракций: Лутовинов — бывшей «Рабочей оппозиции», Косиор и Преображенский — троцкизма, Осинский — «Демократического централизма». Я не говорю о Ларине, потому что он, не будучи оппозиционером, всегда, как правило, выступал на съездах с теми или иными критическими замечаниями весьма путаного, часто несерьезного характера, хотя и был образованным экономистом. О Красине я скажу отдельно и подробнее. Лутовинов отразил не только бывшую «Рабочую оппозицию», а и её «выкидыша» — «Рабочую Правду», выпустившую анонимную платформу. Критикуя режим отсутствия демократии в партии, он доказывал, что из-за этого-де и существуют нелегальные группы: ликвидируйте, мол, исключительный закон о запрещении фракций и группировок, и тогда-де все будет легализовано (то есть дайте свободу слова, печати всем антипартийным и соответственно антисоветским оппозициям, тогда они будут открыто бороться с Ленинизмом). Тем самым Лутовинов солидаризировался со скатившимся Мясниковым, предложения которого о свободе слова, печати столь решительно отверг Ленин и вся партия. Лутовинов преподнес это съезду в более завуалированном виде, но суть та же, и съезд, конечно, отверг его притязания. Лутовинов, как и вся бывшая «Рабочая оппозиция», так же как и нелегальная «рабочая группа», не видел ничего положительного в партийной жизни. Не хотел видеть, что ЦК, объявив о созыве съезда, разослал членов и кандидатов ЦК на места для отчетов о работе ЦК, что ЦК организовал выпуск «Дискуссионного листка», в котором до съезда члены партии критически разбирают деятель-. ность ЦК и правительства. Это и есть проявление истинной внутрипартийной демократии. В таком же духе выступил и Владимир Косиор, с той только разницей, что в то время, как Лутовинов говорил прямо о существовании фракций и группировок и что их необходимо легализовать, Косиор, прибедняясь, говорил, что фракций нет, но вот, мол, ЦК каждое какое-либо выступление против него объявляет фракционностью. Так же как Лутовинов, он говорил о необходимости изменить постановление партии о запрещении фракций и группировок, отражая старую позицию троцкизма по этому вопросу. Анонимная платформа выступила с призывом ко всем элементам, группирующимся вокруг «Демократического централизма», «Рабочей Правды» и «Рабочей оппозиции», объединиться на основе единой платформы. Лутовинов и Косиор стали рупорами этого призыва. Выступление Осинского было таким, что оно давало повод считать, что он близок или, во всяком случае, не так далек от Лу-товинова и Косиора. Осинский, сев на своего старого, дохлого конька, на котором он выступал не раз и против Ленина, повторил это же и на XII съезде. Предложение о разделении функций партийных и советских органов он доводил до отрыва советских органов от партийных.   Его заявление о том, что ЦК не дает в СНК сильных работников, потому что боится потерять свою власть, было наихудшим выпадом против партии Наиболее серьезным и значительным было выступление тов. Красина против ЦК. Это была, говоря по-парламентски, речь претендента на пост премьер-министра (можно бы даже сказать, что в буржуазно-демократической республике Красин по своим способностям мог бы заменить не одного премьер-министра). «Вы хотите все оставить по-старому, — говорил он на съезде, — но по-старому оставить нельзя, потому что важнейший элемент этого старого — Владимир Ильич на довольно значительный срок вышел из работы. Надо, — говорил Красин, — чтобы в государственном и руководящем партийном аппарате производственникам и хозяйственникам (при этом Красин, как опытный тактик, оговаривался, — конечно, партийным) была отведена, по меньшей мере, такая же доля влияния, как газетчикам, литераторам и чистым политикам». Делегаты съезда сразу почувствовали, что здесь большевизмом и не пахнет. Неправильность этого видна в самой постановке вопроса. ЦК всегда считал необходимым выдвигать коммунистов с производственным опытом, инженерными и другими знаниями, но, определяя состав руководящих деятелей, не допускал деления на чистых политиков, газетчиков, литераторов, инженеров и тому подобное. Руководители подбирались, избирались партией с учетом их знаний и компетентности, но главным их качеством должно было быть их соответствие политическим задачам, политической линии партии по существу, по содержанию. Не разделенные по кастовому признаку на «знатоков» и «незнатоков» производства коммунисты решали судьбу партии, революции, Красной Армии, национализации банков, промышленности и прочее. Конечно, период восстановления и строительства поставил новые задачи, и партия, Ленин, ЦК двинули рабочих-коммунистов на учебу и в учебные заведения, и в порядке самообразования в процессе практической работы, выдвигали мало-мальски подученных в правления трестов, предприятий, главков, ставя их рядом, а часто над квалифицированными старыми спецами, которых партия использовала, но ставила их под наблюдение и руководство рабочих-коммунистов. У Красина программа введения пропорций и замены в руководстве части политиков инженерами-производственниками связывается с его взглядами на роль коммуниста вообще и роль партийной организации. Он рассматривает хозяйственника как независимую от парторганизации сторону. Красину не нравится, что партия перебрасывает работников из одного в другое учреждение, «подсыпает дюжину-другую партийного человеческого материала, иногда непригодного для работы». Что недостатки, довольно крупные, в учетно-распределительной работе имеются, об этом говорилось и в отчете ЦК на съезде. Но разве можно говорить таким языком, как Красин, о коммунистах, которых дюжинами «подсовывают» ему, Великому магистру инженерии, как материал разные там независящие партийные силы — парткомы или ЦК? Разве это партийное понимание задач? Хотя дело подбора надо улучшать, но об этом так не может говорить старый большевик.   Эта «организационная» позиция т. Красина есть, по существу, политическая ошибка; она тесно связана у него с его политико-экономической ошибочной программой по существу Ленинской политики партии. Он выступает за поднятие производства — это хорошо и совпадает с заданиями партии. Но он, во-первых, говорит о производстве вообще, как будто производство существует вне классов и вне социальной его природы, во-вторых, отделяет восстановление производства от политической линии. В то время как партия, её ЦК рассматривают как единое неразрывное взаимообусловленное целое восстановление производства и выдержанную линию партии, т. Красин говорит: «Строго выдержанная политическая линия партии не должна мешать восстановлению производства». Какого производства? Если капиталистического, то обязательно будет мешать, если социалистического, то не просто не будет мешать, а будет решать, обеспечивать, помогать, гарантировать, всемерно изо всех сил двигать вперед восстановление социалистического производства, а в условиях новой экономической политики давать возможность развития и тех видов экономики и хозяйства, которые могут быть названы «государственным капитализмом» при диктатуре пролетариата. Но этого мало   Красин раскрывает скобки своей политико-экономической платформы, когда он подходит к нахождению источников средств для восстановления производства. Говоря правильно о наших экономических трудностях, о необходимых средствах для восстановления крестьянского хозяйства, транспорта и промышленности, т. Красин заявляет: «Нам до зарезу нужна помощь извне, потому что мы не можем собственными усилиями сколько-нибудь быстро восстановить хозяйство». Что нам нужны иностранные кредиты, что мы готовы были идти на известных условиях на концессии, об этом не раз заявляли Ленин и ЦК партии, но не любой ценой и не той, которую предлагает т. Красин. Оговорив, что мы не должны идти на принципиальные уступки в области суверенитета, в области территориальных уступок, в области отказа от нашего законодательства, т. Красин видит выход в том, что «в области внешней политики нам нужен своего рода НЭП». Известно — об этом уже писал ЦК в своем письменном отчете, — что именно по требованию Ленина были отменены два подписанных товарищем Красиным договора, в которых были элементы того «своего рода НЭПа», а именно: договор с итальянцами и концессионный договор с господином Уркартом. В связи с отменой договора с Уркартом тов. Красин говорил, что это принесет нам большую беду. Но, как известно, никакой беды не получилось, получилась «обида» господина Уркарта. Зато мы показали возможным «благодетелям-кредиторам», что мы не колония и кабалу не допустим. Тов. Красин показал, что его правильные слова о недопущении нарушения нашего суверенитета, законодательства, территории не исчерпывают его постановку вопроса. Разве восстановление производственной концессии Уркарта в Казахстане на цветные металлы на его условиях не было такой принципиальной уступкой, которая нарушала наши принципы? Именно поэтому Политбюро разорвало этот договор, уже подписанный тов. Красиным. В этом гвоздь. Если бы мы исходили из предложенного тов. Красиным «НЭПа во внешней политике» и сдали бы в концессию половину или больше наших промышленно-производственных ресурсов на условиях, диктуемых господами Уркартами, то производство стало бы не социалистическим, а капиталистическим. Это не значит, что мы не должны были идти на концессии. Это значит, что мы согласны на привлечение иностранного капитала в виде кредитов и концессий, но не на каких угодно «ур-картовских» или еще худших условиях. Заключая договоры с иностранным капиталом, мы должны помнить, что любой производственный договор связан с коренными принципами нашей партии — борьбы с капитализмом за преимущественно социалистическое развитие производства. Партия выбрала путь: через новую экономическую политику — к социализму. Торговля, договоры и сделки с капиталистами нужны; допустимы и известные уступки капиталистам, но без уступки власти пролетариата, его диктатуры и без уступки материально-производственной базы этой диктатуры. Красин предлагал другое направление. Если бы, паче чаяния, партия приняла бы его путь, он в конце концов развился бы в путь капиталистического, а не социалистического развития нашей Великой Родины. Как старый марксист, Красин должен был бы это хорошо понимать, но он не понимал этого, а может быть, и не совсем хотел этого понять. На эту мысль наводит один важный факт — тов. Красин выступил как бы в роли человека, озабоченного наследством Ленина. А между тем сам же сказал о предложении Ленина о реорганизации РКИ и ЦКК, что он сам и все хозяйственники с ужасом ожидают эти решения. Этот его «ужас» ярко показывает, насколько товарищ Красин не является верным ленинцем — именно с этим связаны его фальшивые идеи. Здесь необходимо напомнить, что тов. Красин и до Октябрьской революции отходил от Ленина. XII съезд партии всецело одобрил политическую и организационную линию ЦК, обеспечившую серьезные успехи. Политбюро и Оргбюро много занимались вопросами завершения построения Союза Советских Социалистических Республик. В соответствии с директивами XII съезда по вопросам союзного советского строительства были детально разработаны основы для Основного закона Союза ССР. ЦИК Союза Республик на второй сессии принял в новой редакции декларацию и договор об образовании Союза Советских Социалистических Республик — Основной закон — Конституцию СССР.   Обсуждение проекта Конституции связывалось с задачей оживления и улучшения работы Советов рабочих, красноармейских и крестьянских депутатов. Созванный в июне 1923 года Пленум ЦК РКП(б) одобрил проект Конституции для её утверждения на II сессии ЦИК СССР. После обсуждения и одобрения Конституции съездами Советов союзных республик новая Конституция СССР была окончательно утверждена созванным 31 января 1924 года II съездом Советов Союза ССР. Это была большая и трудная работа не только в смысле законодательном — нахождения и формулировки новых положений нового государства в соответствии с гениальными указаниями нашего учителя тов. Ленина, — но и большая организационно-политическая работа всей партии, её ЦК и его партийного аппарата. На практике была осуществлена двухпалатная система высшего органа государственной власти: Союзного Совета и Совета Национальностей Уже начал работать Совет Народных Комиссаров Советского Союза отдельно от Совнаркома РСФСР, реорганизован Совет Труда и Обороны в орган СССР, с организацией при Совнаркоме РСФСР Экономического совещания, как и при всех совнаркомах союзных республик. Таким образом, в течение 1923-1924 годов была успешно завершена гигантская работа по организации Союза Советских Социалистических Республик. ЦК и Совнарком Союза не ограничились этим, а произвели серьезную реорганизацию наркоматов, в том числе: ВСНХ, НКПС, самого СТО и существовавших при СНК и СТО комиссий, часть которых была ликвидирована, реорганизация коснулась и Госплана и Совнаркома РСФСР. Два комиссариата: Наркомпрод, в связи с переходом к денежному налогу, и Наркомнац, в связи с организацией Совета Национальностей, — были ликвидированы. Создан заново Народный комиссариат внутренней торговли, при этом произведена крупная реорганизация тылового аппарата военного ведомства, который был сокращен на 40%. Само собой разумеется, что коренным образом был реорганизован Наркомат РКИ, в связи с объединением его работы с ЦКК в центре и на местах. Фактически необходимо было сформировать новый аппарат, небывалый в истории не только нашего Советского государства, но и государств вообще. Направление было дано гениальным планом Ленина, решением XII съезда, конкретно осуществлявшимся Центральным Комитетом партии. Это была большая организационная работа ЦК, в частности его Оргинструкторского и Учетно-распределительного отделов, не только подбором кадров, но и организацией связи с профсоюзами и борьбы с бюрократизмом в госаппарате. Я с удовольствием и удовлетворением вспоминаю эту работу, которую я выполнял прежде всего по долгу своей деятельности и, не скрою, по старательному оказанию помощи первому председателю реорганизованной ЦКК, моему другу Валериану Куйбышеву, поддержку которого я получал особенно в первый период моей работы в Центральном Комитете. Такую же помощь мне приходилось оказывать ЦКК и в дальнейшем, когда её председателем был мой лучший друг Сер-го Орджоникидзе, вплоть до того момента, когда я сам был избран в 1934 году председателем Комиссии Партийного Контроля. Первая и главнейшая трудность в руководстве партией и Советской страной была та, что весь этот период, от XII до XIII съезда, ЦК и партия жили и работали без непосредственного участия и руководства нашего дорогого и любимого вождя и учителя Владимира Ильича Ленина. Это был первый год, когда Ленин, прикованный болезнью к кровати, не мог участвовать в рассмотрении и решении коренных вопросов политики, экономики и организации. Но партия и ЦК были вооружены не только общими теоретическими положениями Ленина, но имели конкретные указания в его статьях, написанных им еще к XII съезду, и другими указаниями в течение года. Партия и ЦК были вооружены гениальной методологией в руководстве партией и страной. Только неуклонная последовательность в проведении Ленинской линии, вопреки троцкистам и иным оппозиционерам, срывавшим Ленинскую линию, Центральный Комитет и партия сумели успешно преодолеть многие трудности и добиться известных успехов. Из истории партии известны основной ход развития, фактические и цифровые данные. Здесь важно подчеркнуть, что развитие и движение вперед проходило не гладко, не прямолинейно, а зигзагами. Вместе с ростом проявлялись большие трудности, которые приходилось преодолевать всеми способами, имевшимися в арсенале партии и Советского государства — пролетарской диктатуры. В сентябре-октябре 1923 года в экономическом положении вскрылись явные серьезные затруднения — это был кризис сбыта продукции, главной причиной которого было большое расхождение цен на промышленные и сельскохозяйственные продукты, — то, что вошло в обиход как так называемые «ножницы». Весной прошлого года цены на промышленные продукты резко повысились, или, как говорили, вздулись, тогда как цены на сельхозпродукцию упали ниже обычного, нормального уровня. Результатом этого было то, что сбыт промышленной продукции в деревне резко сократился, — крестьяне не покупали слишком дорогие для них товары. В особо трудном положении оказалась кооперация, закупившая заранее эти товары по высоким ценам. В этом были виноваты прежде всего хозяйственные органы, извратившие экономическую политику партии и Советского правительства. Погнавшись за высокими прибылями, они повысили цены, но наткнулись на отказ покупателя, в первую очередь крестьянина, покупать по вздутым ценам их товары. ЦК и Правительство предприняли необходимые меры к серьезному снижению цен на промтовары, их удешевлению, а также для расширения рынка сбыта сельхозпродукции. В связи с этим со всей серьезностью и остротой была поставлена задача проведения денежной реформы. Эта труднейшая и сложнейшая задача стала одной из важнейших задач партии и органов Советской власти — крупнейшим экономическим мероприятием, по существу охватившим многие, если не все стороны экономической жизни и развития Советского государства. Необходимо было резко сократить эмиссию бумажных денег и перейти на червонную валюту. Тем самым подводилась твердая база под дальнейшее развитие экономики, нормального восстановления крупной тяжелой промышленности, торговли, нормальной экономической работы советских хозяйственных органов и их успешной борьбы с нэповскими капиталистами. Денежная реформа укрепляла союз рабочего класса с крестьянством, обеспечивала крестьянству продажу своей продукции за устойчивую червонную валюту и тем самым улучшала экономическое положение крестьянства. В августе-сентябре проявилось много ненормалыюстей с заработной платой рабочих и служащих   Кризис сбыта продукции, создавшиеся трудности в финансовом положении трестов привели к несвоевременной выплате заработной платы, выдаче её в денежных суррогатах (облигациях займа и тому подобное). Рабочие, естественно, протестовали, на местах возникали даже конфликты, которыми не только профсоюзы, но и парторганизации занимались и о которых они докладывали ЦК. Эти вопросы в значительной части поступали в Оргинструкторский отдел ЦК. Я часто докладывал о них лично тов. Сталину, который принимал близко к сердцу эти острые вопросы положения рабочих и через советские органы принимал меры ликвидации конкретных ненормальностей, ставил обобщенные выводы на заседаниях Политбюро ЦК.   ЦК обязал всех коммунистов, работающих в хоз-органах, при всех финансовых затруднениях удовлетворять другие хозяйственные нужды только после того, как уже произведена выплата заработной платы. Пленум ЦК предложил ЦКК РКП установить особое тщательное наблюдение за исполнением этого постановления. Пленум ЦК предложил комиссии по заработной плате вместе с ЦКК РКП изучить технические запоздания в выдаче зарплаты, чтобы привлекать конкретных виновников к ответственности, и представления общих мер партийного, экономического и судебного порядка для ликвидации этого нетерпимого явления. Установив, что по уровню зарплаты постановление XII съезда в общем выполняется, ЦК считал, что достигнутые результаты в повышении зарплаты недостаточны (60% к довоенному уровню). Поэтому ЦК признал необходимым в ближайшее время добиться увеличения зарплаты, в частности по транспорту, где зарплата ниже, чем у металлургов и горняков. ЦК в то же время решительно отклонил некоторые предложения, в том числе поступившие от Троцкого, о закрытии таких убыточных предприятий, которые имеют важное общеэкономическое и политическоелоложение, каким, например, было предложение о закрытии Путиловского завода. ЦК подчеркнул, что необходимо со всей энергией осуществлять все меры борьбы с непроизводительными расходами — раздутие штатов, несоответствие числа служащих и подсобных рабочих числу основных производственных рабочих и тому подобное (что, между прочим, важно и сегодня, через 55 лет).   Одним из важнейших критериев в оценке способностей руководителей предприятий и трестов считать умение рационально использовать труд рабочих и служащих в установленное законом рабочее время. Учитывая факты, имеющие место в отдельных хозяйственных органах, работающих на коммерческом хозрасчете, особенно в акционерных обществах с преобладанием государственного капитала, где зарплата служащих стала превышать зарплату промышленных рабочих, пленум ЦК указал на необходимость некоторого снижения высокой зарплаты этих высокооплачиваемых служащих. ЦК предупредил, что нельзя допускать злоупотреблений с выдачей тантьемы (дополнительное вознаграждение, выплачиваемое в виде процента из чистой прибыли), и указал, что тантьемы должны выдаваться с максимальной осторожностью и исключительно из чистой прибыли и только лицам, которые действительно своей непосредственной работой обеспечивали получение этой прибыли. Возникшие трудности не изменили основной картины роста нашей экономики. При всех трудностях и зигзагах в нашем движении и развитии наметился несомненный устойчивый рост и укрепление экономической силы нашей Советской страны, ставшей теперь союзным государством. Оглавление Большевики   www.pseudology.org