Александр Герцен

Русские немцы и немецкие русские

III. Si vieillesse pouvit, si jeunesse savait

IV. Наши отношения к Западу до сих пор были очень похожи...

V. Примечания

Источник - А.И. Герцен, Сочинения в 9-ти томах, М., ГИХЛ, 1958, т. VII, стр. 263-308

Впервые опубликовано в "Колоколе" в 1859 году, лл. 53 (01 октября), 54 (15 октября), 56 (15 ноября), 57 - 56 (01 декабря), 59 (15 декабря), за подписью: И - р. В сборнике "За пять лет" было перепечатано с мелкими стилистическими изменениями. Памфлетный заголовок, объединяющий настоящую серию статей, далеко не охватывает затронутых в них проблем, отражая лишь угол зрения, под которым Герцен их рассматривал.

Отчетливо распадаясь на две части - памфлетно-критическую и теоретическую, эта статья являлась первой программной статьей, в которой Герцен на страницах "Колокола" обосновывал идею утопического "крестьянского социализма". Посылая сыну лист 56 "Колокола", Герцен писал: "Советую особенно внимательно прочесть мою статью о немцах; их будет еще две и в них изложено еще раз со всей ясностью наше воззрение".

Самый характер этого выступления Герцена, в котором изложение социалистической программы переплетено с резкой критикой Запада и с обличением российской самодержавно-бюрократической системы, - наводит на мысль, что оно являлось ответом на упрек Чернышевского в отсутствии широкой программы у "Колокола" (см. прим. к ст. "Very dangerous!!!").

Объединяя понятием "немцев" буржуазный Запад и господствующие классы России, Герцен придает самому понятию не национальный, а социальный смысл. Для Герцена немцы - это те, кто не знает народа, его нужд, его жизни, кто чужд народу и враждебен.

"Немецкие русские" - это представители царствующей династии, бюрократии, сытого и самодовольного городского мещанства, доктринеры от науки, не видящие подлинных запросов жизни, и, наконец, основная масса дворян-помещиков.

Таким образом, проблема России и Запада, как двух различных миров, поставленная Герценом еще на рубеже 40-х и 50-х годов, приобрела теперь новый социальный оттенок.

Разочарование Герцена в буржуазных революциях Запада, завершившихся победой капитала, выразилось в том, что он отвернулся от демократических лозунгов, как от "величайшей утопии", не принесшей ни свободы, ни равенства, ни братства. Убедившись, что политические революции на Западе не обеспечили общественного устройства, "сообразного с потребностями разума", Герцен пришел к заключению о необходимости для коренного преобразования общества не политических переворотов, а социальных.

И хотя Герцен оценивал политические формы западной жизни несравненно выше политического устройства России, тем не менее он приходил к выводу, что России незачем повторять путь, пройденный Западной Европой, и догонять ее "несовершенными", с его точки зрения, средствами политической борьбы. Россия благодаря сохранению в ней крестьянской общины, по мнению Герцена, могла достичь социализма, минуя тот путь капиталистического рабства, который проделала Западная Европа.

Вера Герцена в возможность "уберечь" Россию от капиталистического зла, народные массы - от пролетаризации проистекала из ограниченности его представлений о классовой сущности общественных противоречий. Он видел, что дворцы и крепости "отделены от пролетариата и голода", но классовое деление общества воспринимал лишь в самой его общей форме: с одной стороны - помещики и буржуа, то есть "верхние" слои общества, с другой - крестьяне, ремесленники, городская беднота, то есть "низшие" его слои, в том числе и рабочие, общественной роли которых он еще не понимал.

Отсталость России, в которой пролетариат еще не выделился из общей массы крестьянства, представлялась Герцену в известном смысле положительным фактором. "Деревенского мальчика", символизирующего застой и темноту русской деревни, но не затронутого тлетворным влиянием капиталистического разложения, Герцен считал единственным, хотя и бессознательным носителем передовых представлений о праве работника на даровую землю, об общинном владении с мирским устройством.

3

В работе "Русские немцы и немецкие русские" было выражено также отношение Герцена как к русскому либерализму, так и к славянофилам. Доктринеры из "русских немцев", последователи той западной науки, которая вошла в "противозаконный союз" с властью и превратилась в "схоластический доктринаризм во всем, относящемся к жизни", поставлены в один ряд с правительственными "немцами".

Герцен нисколько не сомневался, что русские либералы поймут его статьи как прямой удар, направленный против них. Кого подразумевал он под доктринерами, было ясно еще из статьи "Нас упрекают", написанной годом раньше. В письме к М. А. Маркович от 5 ноября 1859 года, говоря о "русских немцах", Герцен выразил уверенность, что за эти статьи его "оборвут все, от Бабста до Станкевича".

Иначе Герцен оценивает славянофилов. Осуждая их юродство, искусственную подделку под народный быт, попытку вернуть Россию к былому застою Московского государства, проповедь смирения перед властью, он, однако, приходит к выводу, что по существу славянофилы отстаивали в уродливо-церковной форме веру в народную жизнь. Исходя из такого представления, Герцен в письме к И.С. Аксакову от 31 января 1860 года определял свое направление как "разное, но родственное" со славянофилами, в то время как "с западниками - разное и враждебное".

Он даже приглашал Аксакова "взять общие меры, настоящую линию действия". Но поиски "общих мер" отнюдь не означали перехода Герцена на сторону славянофилов. В письме к М.К. Рейхель от 27 ноября 1859 года он написал: "Не поддавайтесь европолюбам. Я не их и не славянофил, - те и другие идолопоклонники: одни верят в Парижскую, другие в Иверскую, я ни в ту, ни в другую".