Зинаида Лобанова

- Когда я с ним познакомился, - вспоминает его друг Андрей Арьев, сейчас редактор литературного журнала «Звезда», - я считал, что для Сережи главное в жизни - это девушки. Потом я думал, что выпивка. И лишь потом я начал понимать, что главное для него - это литература. Сам он в последнее время утверждал, что главное для него - это семья.

Он влюблялся мгновенно

На втором курсе Довлатов влюбился: Ася Пекуровская, студентка вечернего отделения, была сногсшибательно красива и пользовалась огромной популярностью. Это была бурная и драматическая любовь.

- В Асю были влюблены многие мои друзья, - рассказывает другой друг Довлатова, историк Яков Гордин, - и Сережу в этом можно было вполне понять. Но он, в отличие от остальных, смог на Асе жениться. Доказал всем, что вот Ася теперь - его жена.

За могучей внешностью Довлатова оказался типичный холерик: импульсивный, неуравновешенный, легкоранимый. Он тяжело переживал домашние ссоры, совсем потерял голову, влез в долги. Бросил учебу и тут же попал в армию, в ВОХР.

- Их счастливая жизнь продолжалась недолго, - говорит Андрей Арьев. - Я помню, как встретил Сергея через день после свадьбы, и он сказал мне: «Вот, Аська ушла...»

Новая жена Довлатова была полной противоположностью Аси

Елена обладала абсолютно ровным и невозмутимым характером. Они познакомились в троллейбусе, когда Сергей еще был с Асей. Потом случайно встретились и ... стали жить вместе.  На этот раз страсти и измены были уже со стороны Довлатова.

Он в  любой момент мог выйти из дома и неизвестно когда вернуться. Так он уехал в Таллин. Чуть ли не в одном пиджаке. Начал там новую жизнь, стал работать в таллинской газете, жил гражданским браком. Это была как генеральная репетиция перед другим отъездом. Уезжая, он боялся предать. О том, как уехали в Штаты Елена с маленькой Катей, Довлатов подробно написал.

Но нигде не найти описание того, как уезжал он сам

- Лене очень надоела такая жизнь, - вспоминает Арьев. - Она хотела его отсюда вытащить. Действительно, сначала уехала она с дочкой, видимо, надеясь, что он очухается и приедет. Так оно и случилось. Сергей очень долго шел к тому, чтобы уехать. Я думаю, он решил, что это - последняя граница его жизни и больше он этот мир никогда не увидит.

Не увидит этих людей и даже не будет с ними общаться и переписываться. Даже со своими друзьями. Все. Подводится жирная черта, он уезжает в другой мир. Мне кажется, что у него было чувство, что, уезжая, он предает своих.

Несколько последних дней здесь было жуткое пьянство, допивали еще в аэропорту перед посадкой. Я помню, как Сережа последним заходил в самолет, в руке у него была клетка с собакой. Он исчез в проеме, и дверь захлопнулась. И уже в самолете он дико напился, у него была припасена с собой бутылка водки.

Жизнь за океаном

В Америке Довлатов стал другим. Слишком много сразу изменилось в его жизни. Но вместе с внешним благополучием пришла жуткая тоска. По друзьям, по городу, по всему. Довлатов постоянно писал. Вставал в пять утра и начинал работать. Он не пил, буквально не капли в рот не брал и вдруг срывался, на два, на три дня, на неделю.

- Я помню, как Сережа приехал меня забирать от друзей, - вспоминает свой приезд в Штаты Андрей Арьев, - и я вижу, что что-то не то. Мы поехали домой, по дороге он решил зайти в супермаркет. Довольно быстро пришел, сунул мне пиво, а себе что-то принес в пакете. Я говорю: «Что это?» Отвечает: «Лимонад».

Я сначала не обратил внимания, а потом смотрю, он как-то странно пьет, не как лимонад. Это оказалось вино. И тут Сережа загулял. Да так, что к моему отъезду он уже даже за руль не мог сесть.

Для Сережи в Штатах алкоголь стал каким-то средством успокоения психики. Одной из наших любимых фраз была цитата из Хемингуэя: «Стоит только немного выпить, и все становится почти как прежде». Ему этого очень хотелось в эмиграции, чтобы все как прежде.

Бродский рассказывал, как в Лиссабоне на очень престижной конференции Довлатов вдруг так загулял, что его пришлось отправить домой. К самолету его вели два Нобелевских лауреата - сам Бродский и Милош.

Последний круг

С началом перестройки Довлатов начал планировать поездку в Союз. Он очень хотел домой, в родной Питер. «...Но не просто в качестве еврея из Нью-Йорка, - писал он в письме, - а в качестве писателя, я к этому статусу уже привык и не хотел бы отказываться даже на время».

Он решил для себя: выйдет книга - приеду. И ждал.

- Он боялся, приехав сюда, каких-то суперперегрузок, - говорит Андрей Арьев. - Ведь было ясно, что начнется оглушительный загул. Сережа как-то сказал мне: «Я обо всем могу вспоминать, но о некоторых местах в Питере и о Пушкинских Горах даже вспоминать не могу, так сердце начинает колотиться». Но он очень хотел приехать, только все откладывал и ждал, когда выйдет книга...

Книга была уже готова, Андрей Арьев написал вступительную статью и отправил ее в Штаты. В ответ пришла ужасная весть - Сергей умер. Первая книга, которую он так долго ждал, вышла с траурной рамкой на обложке. Последним недописанным произведением Довлатова стал «Холодильник».

- Тот литературный путь, который Сережа прошел до конца, - говорит Андрей Арьев, - путь признания, не оказался вершиной желаемого, а только одной из целей в жизни. А жизнь продолжалась... Он хотел показать круг окружавших его вещей. Сгущенный круг жизни, из-за которого он страдал.

Он страдал от отсутствия вещей и написал «Чемодан», он страдал оттого, что всю жизнь недоедал, и начал писать «Холодильник». Он страдал от любовных неудач, при всех внешних удачах, и собирался описать это. Я думаю, это был его последний замысел. Последний круг, который он собирался пройти в литературе и на этом закончить.

...Довлатов не успел. Его сердце не выдержало. Его не успели привезти в больницу, он умер в машине «Скорой помощи». Сердце внешне такого здорового человека оказалось слабым. А из окон дома, где он жил, видны деревья кладбища, где он похоронен...

Санкт-Петербург - Москва

P.S. Автор благодарит редакцию журнала «Звезда» за помощь в подготовке материала

© "Комсомольская правда"

www.pseudology.org