|
Фатех Вергасов |
|
| Натан Маркович Порецкий - Игнатий Рейсс | |
 1937
г. - недалеко от Лозанны по заданию Николая Ежова убит
Натан Маркович Порецкий
(Игнатий Рейсс), бывший резидент ИНО НКВД,
отказавшийся вернуться в РСФСР в связи с уничтожением многих разведчиков.
Боевик-нелегал НКВД Шпигельглас заманил Порецкого в
ловушку при помощи его подруги Г.Шильдбах, после чего жертву расстреляли боевики
Владимир Правдин (Роллан Аббиа) и Борис Афанасьев.
Убийство Игнатия Рейса В 1937 году один из крупных советских разведчиков Игнатий Рейсс, работавший тогда во Франции, получил приказ — вернуться в СССР. Хорошо понимая, что в СССР он будет немедленно арестован (Рейс был тесно связан с другими уже уничтоженными работниками НКВД), Игнатий Рейс решил остаться за границей. 17 июля 1937 года он передал в посольство письмо в ЦК ВКП(б). Копию этого письма Рейс очевидно дал также Вальтеру Кривицкому — другому советскому разведчику, оставшемуся за границей. В 1939 году в Нью-Йорке Кривицкий опубликовал письмо Рейса вместе с некоторыми другими документами. В письме И. Рейса говорилось: Письмо, которое я вам посылаю, в сущности, я должен был послать вам давно, когда 16 (процесс Зиновьева) были убиты в подвалах Лубянки по приказу «отца народов». Я не поднимал голоса протеста против последовавших убийств и за это несу тяжелую ответственность. Велика вина моя, но я постараюсь ее исправить и облегчить свою совесть. До сих пор я шел с вами, отныне ни шага дальше. Наши пути разошлись. Тот, кто молчит теперь, становится Участником Сталина и изменником рабочему классу и социализму. 20 лет я боролся за социализм. Я не хочу теперь накануне моего пятого десятка жить милостями Ежова. Позади 16 лет подпольной работы — не шутка, но я еще остаточно крепок начать снова, сначала. Реклама и шумиха, поднятая вокруг полярных летчиков, вами создана, чтобы заглушить крики жертв, которых мучили в подвалах Лубянки, в Минске, Киеве, Ленинграде и Тифлисе. Но этого мы не добились. Слово правды более мощно и теперь, чем шум мотора, обладающего максимумом лошадиных сил. Правда что рекордистам летчикам легче завоевать симпатии американок и сходящей с ума от спорта молодежи обеих континентов, чем при обработке общественного мнения и призыва мира к совести. Но не надо обманываться - день расплаты все ближе и ближе, чем это думают господа из Кремля. Нет, я не могу больше продолжать. Я возвращаюсь к свободе. Назад к Ленину, его учению, его делу. P.S. В 1928 г. я был награжден орденом Красного Знамени за мою службу пролетарской революции, при сем его возвращаю. Носить его вместе с палачами лучших представителей русских рабочих — ниже моего достоинства. Игнац Рейс 2 Одновременно Рейсс сообщил через посольство в НКВД, что им помещены в безопасное место бумаги и документы, разоблачающие Сталина и НКВД и что если с ним что-нибудь случится, то все это будет опубликовано. Тем не менее руководство НКВД приняло решение убить Рейса, для чего во Францию выехала бригада чекистов. Один из членов этой группы — Агабеков, который сам вскоре стал невозвращенцем, сделал попытку предупредить Рейса. Опасаясь, что телефонные разговоры с Рейсом прослушиваются советской разведкой даже во Франции (наша разведывательная сеть в этой стране была очень сильной), Агабеков три раза позвонил Рейсу, но, не начиная разговора, опускал трубку. Это был условный знак опасности, и Рейс понял его. Он немедленно выехал в Швейцарию. Для того, чтобы выследить и уничтожить Рейса, были привлечены члены так называемого Союза возвращения на Родину. Этот Союз был создан среди участников белого движения по странному совпадению как раз в разгар репрессий в СССР. Органы НКВД самым широким образом использовали членов этого Союза в своих целях. Им говорили, что если они хотят вернуться на Родину, то это нужно заслужить. Именно из членов этого союза вербовались многие наемные убийцы, которые охотились за Троцким и Седовым, за Раскольниковым, за разведчиками-невозвращенцами. 3 Так, например, в охоте за Рейсом принял участие Эфрон — муж Марины Цветаевой, в прошлом белогвардеец, затем участник гражданской войны в Испании (на стороне республиканцев). Эфрон был оргсекретарем Союза возвращения на Родину. При активном участии Эфрона, супругов Клепниных и некоторых других Игнац Рейс был выслежен в Швейцарии и убит 4 сентября 1937 года около Лозанны. При вскрытии у него было обнаружено 5 пуль в голове и 7 в груди. Некоторые из участников убийства были арестованы швейцарскими властями и над ними состоялся суд. Однако Эфрон и Клепнины были своевременно вывезены в СССР. В течение года они жили под Москвой на даче «Огонька», потом и Эфрон и Клепнины были арестованы и расстреляны. Записные книжки Рейса были позднее опубликованы за границей. Они содержали материал о некоторых тайных операциях НКВД (убийство Блюмкина, аресты среди троцкистов в СССР и др.) (Свидетельство Г-ва). источник Людвиг, уверенный в благоприятном исходе побега от НКВД, уже готовый скрыться в США, написал письмо в ЦК партии большевиков, копию которого должны были напечатать троцкистские газеты. Это письмо он передал агенту ОГПУ Лидии Грозовской для отправки через посольскую почту, рассчитывая, что, пока оно дойдет до Кремля, он будет в безопасности. Однако это письмо попало в руки Шпигельглассу, он его вскрыл: «Центральному Комитету Всесоюзной Коммунистической партии большевиков. Это письмо, которое я пишу вам сейчас, я должен был бы написать гораздо раньше, в тот день, когда «шестнадцать» были расстреляны в подвалах Лубянки по приказу «отца народов». (Имеется в виду процесс против Зиновьева, Каменева и других приговоренных к расстрелу вождей большевиков. — Э.Х.) Я тогда промолчал. Я также не поднял голоса в знак протеста во время последующих убийств, и это молчание возлагает на меня тяжелую ответственность. Моя вина велика, но я постараюсь исправить тем, что облегчу совесть. До сих пор я шел вместе с вами. Больше я не сделаю ни одного шага рядом. Наши дороги расходятся! Тот, кто сегодня молчит, становится сообщником Сталина и предает дело рабочего класса и социализма! Я сражаюсь за социализм с двадцатилетнего возраста. Сейчас, на пороге сорока, я не желаю больше жить милостями таких, как Ежов. (Такой кровавый палач, как Ягода, ему нравился. — Н.Х.) За моей спиной шестнадцать лет подпольной деятельности. Это немало, но у меня еще достаточно сил, чтобы все начать с начала. Потому что придется именно «все начинать сначала», — спасти социализм. Борьба завязалась уже давно. Я хочу занять в ней свое место. Шумиха, поднятая вокруг летчиков над Северным полюсом, направлена на заглушение криков и стонов пытаемых жертв на Лубянке, Свободной, в Минске, Киеве, Ленинграде, Тифлисе. Эти усилия тщетны. Слово правды сильнее, чем шум самых мощных моторов. Да, рекордсмены авиации затронут сердца старых американских леди и молодежи обоих континентов, опьяненной спортом, это гораздо легче, чем завоевать симпатии общественного мнения и взволновать сознание мира! Но пусть на этот счет не обманываются: правда проложит себе дорогу, день правды ближе, чем думают господа из Кремля. Близок день, когда интернациональный социализм осудит преступления, совершенные за последние десять лет. Ничего не будет забыто, ничто не будет прощено. История сурова: «Гениальный вождь, отец народов, солнце социализма» ответит за свои поступки: поражение китайской революции, красный плебисцит (имеется в виду плебисцит в Саксонии, требуемый гитлеровцами и поддержанный немецкими коммунистами. — Э.Х.), поражение немецкого пролетариата (имеется в виду крах политики Э. Тельмана. — Э.Х.), социал-фашизм и Народный фронт, откровения с мистером Говардом (Сталин беседовал в мае 1935 года с Роем Говардом и отрицал мировую революцию. — Э.Х.), нежное заигрывание с Лавалем: одно гениальнее другого! Этот процесс будет открытым для публики, со свидетелями, со множеством свидетелей, живых и мертвых: они все еще раз будут говорить, но на этот раз они скажут правду, всю правду. Они все предстанут перед судом, эти невинно убиенные и оклеветанные, и рабочее интернациональное движение реабилитирует всех этих Каменевых и Мрачковских, этих Смирновых и Мураловых, этих Дробнис и Серебряковых, этих Мдивани и Окуджав, Раковских и Андерсов Нин, всех этих шпионов и провокаторов, агентов гестапо и саботажников! Чтобы Советский Союз и все рабочее интернациональное движение не пали окончательно под ударами открытой контрреволюции и фашизма, рабочее движение должно избавиться от Сталина и сталинизма. Эта смесь худшего из оппортунистических движений — оппортунизма без принципов, оппортунизма крови и лжи — угрожает отравить весь мир и уничтожить остатки рабочего движения. Беспощадную борьбу сталинизму! Нет — Народному фронту, да — классовой борьбе! Нет — комитетам, да — вмешательству пролетариата, чтобы спасти испанскую революцию. (В период гражданской войны в Испании троцкисты нанесли республиканцам удар в спину. Подняв восстание, они намеревались захватить власть. Этот факт Людвиг расценивает как «вмешательство пролетариата». — Э.Х.) Такие задачи стоят на повестке дня! Долой ложь «социализма в одной взятой стране»! Вернемся к интернационализму Ленина! Ни II, ни III Интернационалы не способны выполнить эту историческую миссию: раздробленные и коррумпированные, они могут лишь помешать сражаться рабочему классу, они лишь помощники буржуазной полиции. Ирония истории: когда-то буржуазия выдвигала из своих рядов Кавеньяков и Галифе, Треповых и Врангелей. Сегодня именно под «славным» руководством обоих собственных товарищей буржуазия может спокойно заниматься своими делами: повсюду царят «спокойствие и порядок»; есть еще Носке и Ежовы, Ненгрены и Диасы. Сталин их вождь, а Фейхтвангер их Гомер! Нет, я больше не могу. Я снова возвращаюсь к свободе. Я возвращаюсь к Ленину, к его учению и его деятельности. Я собираюсь посвятить мои скромные силы делу Ленина; я хочу сражаться, потому что лишь наша победа — победа пролетарской революции — освободит человечество от капитализма, а Советский Союз от сталинизма! Вперед, к новым победам за социализм и пролетарскую революцию! За создание IV Интернационала! Людвиг, 17 июля 1937 года P.S. В 1928 году я был награжден орденом Красного Знамени за заслуги перед пролетарской революцией. Я возвращаю вам этот прилагаемый к письму орден. Было бы противно моему достоинству носить его в то время, как его носят палачи лучших представителей русского рабочего класса. («Известия» опубликовали в последние две недели списки награжденных, о заслугах которых стыдливо умолчали: это списки исполнителей казней.) 2 Несомненно, значительная часть письма написана Людвигом под диктовку сына Троцкого — Льва Седова. Людвиг верно служил «интернациональному» социализму Ленина. Людвигу нравилось, когда уничтожались десятки тысяч церквей, монастырей, семинарий и духовных академий, расстреливались и загонялись в концлагеря на верную смерть миллионы священников, академиков, писателей, художников, бывших офицеров и генералов, государственных служащих, дворян, казаков и просто рабочих и крестьян, он «молчал», когда только «красный террор» перемолол почти полтора миллиона лучших людей России, он одобрял расстрелы кронштадтских матросов, крестьян Тамбовщины, кровавые расстрелы в Астрахани, Ярославле, Орле, Сибири, Северном Кавказе. Он «молчал», когда по приказам Зиновьева и Каменева уничтожались тысячи и тысячи ни в чем не повинных людей, но вот когда очередь дошла и до них, тут Людвиг увидел в Сталине врага. Больше того, Сталин не желает конфронтации с Гитлером, тайно ведет с ним переговоры о нормализации отношений и даже о союзе, а это противоречит доктрине Троцкого о стравливании Германии с СССР. Два тоталитарных государства должны схватиться в кровавой схватке, уничтожить друг друга и тогда можно построить «интернациональный социализм»! Поэтому он не желает служить Сталину… Шпигельгласс приказал Вальтеру уничтожить Людвига немедленно. Тот стал выигрывать время и условленными звонками по телефону предупредил друга об опасности: набирал номер и, не называясь, клал трубку. Людвиг сигнал тревоги понял и с семьей скрылся из Парижа в неизвестном направлении. Шпигельгласс не скрывал, что его судьба теперь зависит от уничтожения предателя, который теперь может выдать агентуру в Германии, Франции, других странах Европы. Хочет Людвиг этого или нет, но он теперь в цепких руках западных спецслужб, и выбора у него нет, иначе он вынужден будет предавать все и вся, его выдадут Сталину, и он останется беззащитным перед лицом всемогущих чекистов. Вальтер перед Шпигельглассом делал вид, что собирается возвращаться в Москву. Он вызвал в Париж жену. Вся зарубежная агентура Лубянки была брошена на розыск и уничтожение Людвига. 3 Рано утром 04 сентября 1937 года в тридцати километрах от швейцарской Лозанны в безлюдном месте недалеко от шоссе случайные прохожие увидели убитого человека. Прибывшие на место происшествия полицейские осмотрели труп мужчины. Лицо погибшего имело пять пулевых ранений и было неузнаваемо. В груди обнаружили еще два пулевых ранения. Убийцы сделали все, чтобы нельзя было опознать труп. От шоссе к трупу имелся след волочения и в нем кровавые следы. Вся обстановка свидетельствовала об убийстве человека в другом месте, а сюда он привезен на автомашине. В то же время убийцы действовали в спешке, совершенно не заботясь о сокрытии следов преступления. В карманах одежды убитого обнаружили бумажник с крупной суммой денег, железнодорожный билет, пробитый пулей, часы и паспорт на имя чехословацкого гражданина Германа Эберхарда. Состояние одежды, повреждения на руках, клок волос, судорожно зажатый в кулаке убитого, свидетельствовали о том, что для него нападение не стало неожиданным, что перед расстрелом этот чех отчаянно защищался, а среди нападавших была пожилая седоволосая женщина. Вездесущие журналисты в подробностях описали случившееся и выдвинули многочисленные версии убийства чехословацкого гражданина. Они еще не знали, что паспорт у убитого — фальшивый, а проведенной проверкой установлено, что подданного Чехословакии с такой фамилией нет. Поднятые по тревоге швейцарские полицейские обнаружили на улице Женевы оставленный легковой автомобиль, салон которого был залит кровью. У автомашины была сделана засада. Быстро установили, что эта машина взята напрокат некой Ренатой Штайнер. Вскоре она подошла к машине, пыталась на ней уехать и была схвачена. 4 …6 сентября Елизавета Порецки случайно заглянула в газету. Она с мужем и сыном сняла комнаты в глухой провинции Швейцарии с единственной целью отдохнуть от городского шума. Ее муж сдавал дела и на время уехал в Лозанну. Муж задерживался, и она очень за него беспокоилась. Вдруг ей в глаза бросилось сообщение об обнаружении трупа мужчины… Оставив мальчика квартирной хозяйке, Елизавета поспешила в полицию. Как и подсказывало ей сердце, убитым оказался ее муж. Она дала показания, что ее муж, Игнатий Рейсс (фамилию она умышленно назвала неправильно), является видным советским разведчиком и убит чекистами за разрыв с советской разведкой. Осмотрев клок волос, найденный в руке убитого мужа, Порецки категорически опознала, что это волосы принадлежат его приятельнице, тайному агенту НКВД, помощнику резидента советской разведки в Италии Гертруде Шильдбах. Подлинная ее фамилия Нойгебауэр, еврейка, ей сорок три года, по специальности она искусствовед. В 1926 году, находясь в СССР, вступила в компартию. После прихода Гитлера к власти бежала во Францию, где ее подобрал Рейсс и сделал разведчицей. 02 сентября они втроем ужинали в одном из ресторанчиков Лозанны. Прощаясь, Гертруда пыталась вручить им коробку шоколадных конфет, но в последний момент почему-то передумала. Полицейские нашли отель, где Гертруда, оказывается, жила с молодым любовником, неким Франсуа Росси. По обстановке, по разбросанным в беспорядке вещам было видно, что любовники в панике бежали, не успев даже выбросить злосчастную коробку конфет. В лаборатории подозрения подтвердились: конфеты были начинены смертельным ядом. 5 Заговорила арестованная Рената Штайнер. Она дала показания на белоэмигранта, своего любовника Сергея Эфрона, мужа поэтессы Марины Цветаевой, по заданию которого она устанавливала местонахождение Рейсса и взяла напрокат автомашину. По заданию швейцарской полиции спецслужбы Парижа намеревались арестовать Эфрона, но он исчез. На допросах Марина Цветаева убеждала чинов полиции, что к делам своего мужа никакого отношения не имеет, и вскоре выехала в СССР. (С. Эфрон сбежал в Москву, где вскоре был репрессирован и расстрелян. — Э.Х.) Полиция арестовала сотрудницу советского посольства во Франции и одновременно разведчицу Лидию Грозовскую (ей покойный Людвиг передал письмо в ЦК ВКП (б), а она Шпигельглассу. —Э.Х.), как соучастницу убийства. Ее некоторое время содержали под стражей, но по требованию советского посла выпустили на свободу под залог в 50 тысяч франков и обязательства о невыезде из Франции. Однако она немедленно скрылась. (С. Шпигельгласс в 1939 году был обвинен в шпионаже и расстрелян. — Э.Х.) Как оказалось, Роланд Аббиа, он же Франсуа Росси, он же Пи, житель Монако, тайный агент НКВД, был любовником Ренаты Штайнер, которая знала, что Гертруда Шильбах длительное время сожительствует с резидентом Людвигом (Рейсом). Он получил задание войти к Гертруде в доверие, стать ее любовником и через нее узнать местонахождение предателя. Разыграв влюбленного и предложив стареющей женщине руку и сердце, он склонил ее к выдаче Людвига. Она заманила его в небольшой ресторанчик, куда приехал на машине красавец Росси и его сообщник. Когда Гертруда и Людвиг вышли на неосвещенную дорогу, на него напали, затащили в автомашину и в ней застрелили. Надо понимать, что Шильдбах помогала затаскивать Людвига в машину. За убийство предателя Людвига Советское государство наградило исполнителей орденами. О предательстве Людвига доложили Сталину. Руководство НКВД не знало, что успели выдать иностранным разведкам Людвиг и его жена. Нужно было срочно скрываться нелегалам, резидентам, действующим под прикрытием дипломатических работников. Не исключалось, что значительная часть известных Людвигу агентов были уже перевербованы и действуют под контролем иностранных разведок. Напечатанное троцкистскими газетами письмо нанесло огромный моральный ущерб СССР, позволило Троцкому развязать кампанию ненависти против руководства ВКП (б) и конкретно Сталина. Зарубежные страны усилили ответственность за сотрудничество с советскими разведчиками. Если раньше выявленный шпион приговаривался к тюремному заключению, то в Польше стали приговаривать к смертной казни через повешение, в Румынии — к расстрелу, в Японии и Китае — убивали на месте задержания. Так закончил жизнь профессиональный разведчик Людвиг, Рейсс, Эберхард, он имел десятки других псевдонимов. Его подлинное имя Игнатий Порецкий, еврей по национальности. Он знал все формы и методы, многочисленные шифры, десятки нелегалов разведки, их выдача вела к оглушительным провалам. Источник |
|