Фатех Вергасов

03(15) августа 1888 — 21 мая 1939

Григорий Сокольников был пламенным большевиком. Григорий Сокольников был здравомыслящим либералом. И даже циническим либералом в той здоровой степени, в какой бывают циниками способные земские врачи.

Кажется, подобные дикие сочетания сознательного и бессознательного называют клиническим дуализмом и лечат -- все, шедшее в Григории Яковлевиче от ума, было очень и очень хорошо, все, шедшее от чувства (особенно чувства социальной справедливости), -- очень и очень плохо.

Григорий Яковлевич Сокольников подписал Брестский мир.

Женился на Галине Серебряковой, [Дочь Брониславы Сигизмундовны Красуцкой, - FV] авторе революционных биографий, пережившей пятерых репрессированных мужей, отсидевшей два срока, обвиненной Солженицыным в лагерном стукачестве и написавшей в 60-е годы знаменитое открытое письмо "Идея превыше всего". Письмо это имело целью доказать, что и в лагере лучшие люди оставались коммунистами.

Пятидесятилетнего Григория Яковлевича (не спросив, остался он коммунистом или нет) убили в лагере уголовники. Пафос его гибели снижается лишь тем, что случилось это в 1939 году по скучному и паскудному трафарету.

Сегодня Григорий Сокольников почти забыт. Собирая воспоминания об отце, его дочь, Гелиана Григорьевна, столкнулась с тем, что не осталось людей, способных его вспомнить. Она бережет свидетельства соседки, дворника...Или, скажем, признание понятого, наблюдавшего за арестом ее отца и получившего за труды одну из комнат бывшей наркомовской квартиры. Этот добрый человек долго тужился и наконец вспомнил Сокольникова.

-- Как же, -- сказал он, -- все другие, приезжая со службы, вылезали из машины и шли домой с одним портфелем, а у вашего их всегда было два".

Россия с Таратутой

Всю свою семью Григорий Яковлевич так или иначе извел.

Матушка Григория, красавица Фаня Розенталь, дочь купца первой гильдии, долго не могла простить сыну историю с семейными бриллиантами. В дни революции Сокольников честно выдал чекистам расположение семейных тайников и даже сам участвовал в экспроприации.

Отец карбонария Сокольникова до 1917-го владел большой аптекой на Трубной площади -- аптека эта до сих пор еще цела. Матушка мечтала вращаться в высшем обществе.

В семье было еще два сына -- Владимир и Михаил. Все дети получили классическое образование. Владимир через несколько лет сгинет в эмиграции, Михаила посадят и после смерти Сокольникова убьют на Колыме.

Но пока это все в будущем, и студент-первокурсник Московского университета Григорий Бриллиант водит знакомство с талантливым уголовником Виктором Таратутой [Вильямов] причастным к делам знаменитого Большевистского центра, который владел партийной кассой и руководил грабежами.

Собственно, одной дружбы с Таратутой вполне хватило бы для профилактического ареста

Осенью 1907 года молодого Бриллианта впервые арестовывают. Год Григорию пришлось провести в Бутырке. Этот год Григорий сумел обратить себе на пользу: обложился учебниками по экономике, истории, философии. Из хлеба делал фигуры и играл в шахматы, перестукиваясь.

Самым любимым развлечением "одиночников" была баня -- там, как вспоминал Сокольников, среди густого тумана и пара, плеска воды и стука деревянных шаек велись горячие споры об эмпириомонизме и диалектике. Горячие споры кончились ссылкой в село Рыбное Енисейской губернии.

Ссылка редко производила на большевиков устрашающее впечатление. Владимир Ильич, как известно, во время ссылки в Шушенское раздобрел и женился.
Сокольников собирал в тайге кедровые шишки (на продажу). Он написал реферат против эсеров и бежал в Париж. По дороге выдавал себя за "бича", возвращающегося с "золота". Во Франции Сокольников впервые увидел Эйфелеву башню, Ленина, Крупскую, Плеханова и Троцкого.

Брестский миротворец

Восемь лет эмиграции Григорий Яковлевич усердно тренировал свой интеллект. Он окончил Сорбонну по юридическому факультету и присовокупил к тому курс доктората по экономическим наукам.

Ленин относился к Сокольникову благосклонно, с присущей ему цепкостью видя в нем человека "архиспособного".

Но во время ночевок в Смольном в отличие от товарища Троцкого, привыкшего спать впритык к Ленину, деликатный Сокольников укладывался в другом конце комнаты и накрывался газетами.

После переворота он впервые занялся банковской работой. Сокольников написал знаменитый декрет о национализации частных банков. Его назначили руководить Комиссариатом бывших частных банков. Частных банков не стало. Комиссариата, естественно, тоже.

На месте старой финансовой системы, по идее, надо было сооружать нечто новое. Популярные среди большевиков идеи аннулирования денег наш герой высмеивал. Но смеяться не было времени: для Сокольникова наступил короткий период высшего карьерного взлета.

09 января 1918 года ЦК РКП(б) избрал бюро ЦК для работы в новой столице: Свердлов, Ленин, Сокольников, Сталин и Троцкий. Перед Григорием Яковлевичем открылись блестящие перспективы. Среди пятерки вождей он был самым младшим. По этой причине его, как мальчишку посылают за бутылкой, отправили подписывать Брестский мир.

Гриша Бриллиант вошел в историю, но как-то неудачно -- в эмигрантских газетах писали о равнодушном еврее, подписавшем похабный мир, но почему-то в заметках фигурировал большевик Лев Карахан. Видимо, по ошибке.

Борец с исламским бандитизмом

Главный подписант мира почему-то почувствовал моральную ответственность за наступление немцев и вдруг сделался весьма воинственным. Сокольников стал призывать товарищей по партии немедленно возобновить войну с немцами и соответственно коалицию с Англией и Францией. В затее был большой политический смысл. В случае успеха внутренняя контрреволюция была бы поколеблена, внешнеполитические проблемы были бы решены, а положение правительства упрочилось бы.

Идея эта стоила Сокольникову места в "политбюро". Он пошел воевать. И воевал, надо сказать, неплохо, хотя был совершенно гражданским человеком.

Мы уже говорили, что Григорий Яковлевич был человеком исключительно умным. Однако совершил же в 1920 году, после самоличного взятия Луганска, Ростова(!), вторую непростительную ошибку! Когда буденовцы из Первой конной лихо грабили Ростов, Сокольников и Шорин заявили, что Конармия разложилась.

Сталин и Буденный взбесились. Требовали отставить клеветников от должности. Несмотря на ярость Сталина, Григория Яковлевича скоро послали в Туркестан для ликвидации "остатков авантюристического бандитизма". Бриллиант был назначен главным московским наместником в Средней Азии (начальник Туркестанской комиссии ВЦИК и командующий Туркестанским фронтом).

С полным основанием можно сказать, что у героического взятия Грозного в 1995 году был исторический прецедент, но -- более удачный. Одиннадцать аэропланов бомбили средневековую Бухару. Исторический центр был превращен в крошево. Красноармейцы мало чем напоминали целомудренного Сухова, а напротив, подтирали зады листами из распотрошенного Корана.

И был ему дан знак. Денежный

Был объявлен нэп, а финансовый рынок потрясал своей стоеросовой тягой к астрономическим числам. Как-то вдруг стало очевидно, что без денежной реформы социализма не построишь.

Хозяйство, принятое Сокольниковым, было запутанно. В Наркомфине царила плохо прикрытая разруха, безобразия творились даже в Гохране, где покоились старорежимные сокровища (там воровали все поголовно -- от доверенного лица Ленина товарища Ганецкого до простых оценщиков, норовивших аккуратно выковырять из "вещичек" "камушки").

Для наведения порядка в Гохран отправился убийца царской семьи Яков Юровский (по основной профессии часовщик).
За дело Сокольников принялся без малейшей раскачки. Уже в начале января 1922-го в статье "Гарантированный рубль" он обнародовал свою главную идею -- введение параллельной совзнаку устойчивой, полноценной валюты, подлежащей беспрепятственному обмену на рубли.

Спустя десять месяцев в обращении появились первые советские червонцы -- "золотые банкноты", приравненные к царской десятирублевой монете. Эти бумажки на четверть обеспечивались золотом, драгметаллами и инвалютой по золотому курсу, а на оставшиеся 75% -- краткосрочными обязательствами и ходовыми товарами.

На золото червонец не разменивался, это была принципиальная позиция Сокольникова

22 января 1922 года Ленин дал своему Наркомфину письменное указание добиться примерно того же, к чему призывал президент Ельцин на заседаниях ВЧК: "Торговлю поднять, налоги увеличить и с о б р а т ь (тут у Ленина просто крик души. -- Авт.), рубль восстановить".

Курс Сокольникова был предельно конкретен: развитие торговли всех видов (государственной, кооперативной и частной, внутренней и внешней); сокращение и ликвидация бюджетного дефицита; прекращение денежной эмиссии.

Наркомфин с самого начала ориентировался на очень жесткую, "плюшкинскую" политику, предлагая "разгрузку государства от мелких ненужных, убыточных предприятий, сокращение ненормальных паразитических орд, заполонивших советские учреждения".

Бывший командарм решительно ратовал за сокращение армии, справедливо полагая, что лучше тратить золото за границей на техническое оснащение войск, чем содержать два миллиона плохо обученных и плохо вооруженных солдат.

Сокольников держался уверенно и на ХI съезде партии поучал своих оппонентов почти по Лившицу (на которого, кстати, своей манерой поведения наш герой очень похож): "Если у нас возле Иверской часовни на стене написано: "Религия -- опиум для народа", то я бы предложил возле ВСНХ повесить вывеску: "Эмиссия -- опиум для народного хозяйства".

В начале 1923-го червонцы уже вытеснили совзнаки из крупного денежного оборота. Валюта "имени Сокольникова" неуклонно повышала свою устойчивость по отношению к империалистическим дензнакам.

Доллар упрямо падал: если 1 января 1924 года его курс на московской бирже составлял 2 р. 20 коп., то 1 апреля -- 1 р. 94,5 коп. ("вольный" курс был на три копейки ниже). В провинции буржуйские денежки ценились еще дешевле.

С началом 1924 года реформа Сокольникова вступила в последнюю стадию

С 15 февраля прекратилось печатание совзнаков, а еще не пущенные в обращение были сожжены. Одновременно вводились казначейские билеты достоинством менее червонца и разменная монета -- на них оставшиеся в обращении совзнаки обменивались по курсу 1 новый рубль за 50 тысяч совзнаками образца 1923 года.

Созданная Сокольниковым финансовая система к 1924 году оказалась весьма устойчивой и несколько лет могла безболезненно выносить и причуды партаппарата, и закупку машин за кордоном, и секретные операции Коминтерна по разжиганию пожара мировой революции.

Однако едва только Сокольников упорядочил механизм советских финансов, как внезапно выяснилось, что он своим жлобством мешает победоносному шествию советской экономики.

В жажде добиться разрешения на денежную эмиссию против Сокольникова единым фронтом выступили сторонники и Сталина, и Троцкого -- в 1925 году вещь совершенно небывалая. Троцкий прямо призывал "покончить с трехлетней традицией фактического руководства хозяйством через Наркомфин, для которого все пути хороши, раз они поддерживают червонец".

Иосиф Виссарионович внял призывам своего злейшего врага, и 11 января 1926 года мытарства Гари Сокольникова на посту наркома завершились

Любителям исторических аллюзий здесь опять вспомнится недавно уволенный Лившиц. Хотя правильнее было бы помянуть Анатолия Чубайса. Потому как момент, когда от первого вице-премьера потребуют, и не медля, денег на пресловутую выплату зарплат и пенсий, не за горами.

Возвращаясь же к Бриллианту, скажем, что отец червонца сам ускорил свою отставку. На ровном месте совершив два глупейших промаха, в итоге стоивших ему жизни. В 1925 году его зачем-то потянуло в "новую оппозицию" -- к Каменеву, Зиновьеву и Надежде Константиновне Крупской.

Товарищу Сталину на экономические воззрения Сокольникова было, по большому счету, наплевать. Но безрассудный нарком в декабре 1925-го посягнул на святое: взгромоздясь на трибуну ХIV съезда партии, он стал ссылаться на Ленина и выразил сомнение в том, "нужен ли вообще пост генсека".

С тех пор еще десяток лет Сокольников оставался членом ЦК. Однако путь на самый верх для него отныне был закрыт навсегда. Сделавшись одним из замов председателя Госплана, "трудоголик" Сокольников мог слегка передохнуть, тем более что в 1925 году он обзавелся семьей. Вернее, женой. Новой. Любимой. Единственной.

Смерть от любви

В жизни Григория Сокольникова было три женщины. Три ребенка и одна, но пламенная страсть. Первая его гражданская жена, Фаня Зархи, носила кожаный пиджак и револьвер. Служила в аппарате Ягоды. Впоследствии родила Сокольникову сына Женю, была репрессирована.

Следующую подругу Сокольникова звали Марьей Васильевной Шекотихиной. У Марьи Васильевны была одна замечательная особенность -- глаза фиалкового цвета.

Материнские глаза унаследовал второй сын наркома, Михаил. Михаил родился в самый разгар реформы, и ему была присвоена фамилия Червонный -- в честь отцовской денежки.

Но женился Сокольников на Галине Серебряковой. Они случайно встретятся в Кисловодске, и фиалковоглазая Марья Васильевна будет из ревности стреляться под Кисловодским мостом, хотя и сама-то, прямо скажем, в тот сезон отчаянно флиртовала с Микояном.

Григорий Яковлевич влюбился. Жизнь супругов была увлекательной: Григорий Яковлевич начал учить девятнадцатилетнюю жену французскому и подвигнул к писанию книг. Причем последнего добился следующим образом: запирал жену в ванной, бросал ей туда бумагу и говорил (видимо, через дверь): "Пиши, ты талантлива!"

Так как Сокольников в принципе не был деспотом и домашним тираном, естественно сделать вывод, что Сокольникова была чрезвычайно ленива. Еще она была чрезвычайно красива. Избалована. Производила впечатление хрупкой и легко ранимой натуры.

Галина Серебрякова сыграла такую особенную роль в судьбе Сокольникова, что заслужила краткого жизнеописания

Она была на шестнадцать лет моложе мужа. Ее мать, Бронислава Красутская, в большей степени ровня Сокольникову: у них один, как сказали бы сейчас, психологический тип. В те деньки, когда юный повстанец Сокольников зарабатывал себе первую отсидку в Бутырках, Бронислава Сигизмундовна, будучи тяжела, то есть готовясь подарить мужу маленького ангела Галину, таскала в муфте прокламации.

Незадолго до прокламаций у Брониславы Сигизмундовны был побег из приличной семьи прямо в революционные объятия студента-медика Бык-Бека.[Бык-Бек Иосиф Моисеевич. Род.18.10.1882, г.Сквира Киевской губ., еврей, член ВКП(б) по 1935, директор курортного треста Восточно-Сибирского крайздравотдела, прож.: г.Москва, ул.Кропоткина, 40 - 77. Арест. 10.07.1936. Приговорен ВКВС 05.10.1936, обв.: к.-р. и тер. деятельность. Расстрелян 05.10.1936. Определением ВКВС от 2.12.1958 реабилитирован]

Когда началась гражданская война, Бронислава и ее муж ушли на гражданскую войну. И взяли с собой Галину. В 1928 году незадачливый заговорщик Бриллиант (история с попыткой аннулировать пост генсека) был отправлен советским полпредом в Лондон. Хоть и третьим классом, а объездили всю Европу. Жили в рыбачьих деревушках, в тишайших городках. Славная, счастливая жизнь. Которая, естественно, скоро кончилась -- но чем?

Дико сказать: маленький ангел Галина написала книгу про Англию, и ей не терпелось ее опубликовать. По настоянию жены Сокольников попросился в Москву. А между тем в парижской газете кадета Милюкова уже была опубликована пространная статья "Сталин и Сокольников", в которой нарком противопоставлялся вождю как адепт цивилизованного большевизма по контрасту с самым дремучим.

Сокольников статью читал и сказал мельком, что Сталин, конечно, эту статью не простит. И -- отправился проситься в Россию. Где и нашел свою смерть от рук лагерного уголовника. Есть занятная английская поговорка: мол, не надо есть весь окорок, чтобы понять, что ветчина испорчена. А Сокольников мало что весь кусок съел, так еще и добавки попросил!

А ведь уже шел 1932 год, и Сокольников, хоть и не преуспел в интриге, так ведь не дурак

Осмелимся предположить, что не заикнулся он о нежелании возвращаться, потому что боялся потерять жену. Или того, что ее духовный мир будет разрушен. Как Карфаген.

Если бы только Григорий Яковлевич знал, что Галина переживет его гибель, снова выйдет в ссылке замуж и уже с новым мужем получит новый срок. Родит ребенка от заключенного, очутившись на поселении, поставит условие жаждущим поселенцам: "Буду жить с тем, кто усыновит моего ребенка".

Реабилитировавшись, продолжит писать морализаторские книги и революционные биографии. В одиночестве она не жила никогда. Такая стойкость достойна преклонения. Подобная жажда жизни восхищает. Духовный мир такой степени прочности нельзя разрушить даже прямым попаданием ракеты "земля-земля".
Наверное, они просто не поняли друг друга...

У читателя может возникнуть впечатление, что гениальный финансист был, по словам Владимира Ильича, "великим путаником" и ошибался на каждой партийной разборке. Нет, он не ошибался. Гаря (как называла его жена, обожавшая давать идиотские прозвища) Бриллиант не ошибался -- он проигрывал.
И в конце концов умер от любви.

Источник

www.pseudology.org