Нормативные основы
кадровой Политики являлись
её системообразующим каркасом и представляли
собой не только общие партийно-политические установки, но и практические
указания по методам их реализации при подборе и расстановке кадров.
Повышенное, приоритетное внимание к вопросам подбора и расстановки
кадров исходили из задач формирования надежного с точки зрения Режима
аппарата Управления, на который можно было опереться при реализации
самых сложных и сомнительных с точки зрения морали государственных
мероприятий. Высшее Руководство считало адекватную кадровую Политику
одной из основных составляющих, обеспечивающих устойчивость Режима.
Поэтому советская партийно-государственная Бюрократия, чья Власть и
положение целиком зависели от той должности, на которой находился тот
или иной её представитель, а также деятели хозяйственных,
научно-технических и культурных элит, подбирались и расставлялись в
соответствии со строгими писаными и неписаными правилами, вполне
логичными и объяснимым с точки зрения властей.
Вполне естественно предполагалась обязательная принадлежность
руководящего состава к партии
Большевиков. Членство в партии являлось
обязательным условием для успешного продвижения по служебной лестнице и
занятия руководящих постов, хотя в отдельных случаях допускалось
назначение на некоторые ответственные посты беспартийных. В свою очередь,
"чистота партийных рядов" поддерживалась не только строгими правилами
приема в партию, но и периодически проводимыми "чистками", которые по
официальной версии были призваны повышать активность членов партии и
способствовать удалению из её рядов классово чуждых элементов и
случайных лиц, нарушающих партийную и государственную дисциплину.
"Генеральные чистки" 1921, 1929-30 и 1933 годов, чистка во время
проверки и обмена партийных документов в 1935-1936 годах приводили
каждый раз к исключению из рядов партии от 8 до 24 проц. её состава. К
началу 1937 года насчитывалось более 1,5 млн., исключенных из партии по
разным причинам и позднее в её рядах не восстановленных. В окружении
Сталина сложилось к этому времени устойчивое мнение, что все эти люди
затаили зло на Власть и являются
её потенциальными врагами, "пятой
колонной" внешних антисоветских сил. Именно поэтому массовые репрессии "большого
террора" 1937-1938 годов затронули практически всю эту многочисленную
группу.
Излишне напоминать также, что в этот же период тысячи и тысячи
действующих коммунистов, Руководителей и рядовых, которые не только
активно участвовали или пассивно поддерживали деятельность "левых" и "правых"
уклонов или недостаточно энергично боролись за "генеральную линию партии",
но даже и те, кто продвинулись по служебной лестнице, благодаря
поддержке поверженных оппозиционеров, были выброшены и из партии, и из
жизни вообще. На XVIII съезде ВКП(б) в 1939 году "чистки" как официально
объявленные политические кампании были отменены, имея в виду, что партия
"в обычном порядке способна очищать свои ряды". После этого, особенно в
послевоенные годы, наступило время негласных партийных "чисток".
Мотивируя необходимостью борьбы с хозяйственными и должностными
злоупотреблениями, семейственностью и кумовством в партийных структурах,
начиная с 1948 года, из партии ежегодно исключались десятки тысяч её
членов, значительно больше количества вновь принятых.
Члены партии на живом примере исключенных из её рядов товарищей учились,
как необходимо себя вести и работать, дабы не попасть в число изгоев.
Ведь потеря партбилета не только закрывала всякие возможности карьерного
преуспевания, но и делала вчерашнего партийца весьма уязвимым - он тут
же становился объектом повышенного внимания "органов". Таким образом,
членство в партии, по мнению властей, в значительной мере избавляло от
всякого рода неожиданностей, являлось некой гарантией наличия у
Руководителя необходимых политических качеств, лояльности его партийным
вождям, то есть гарантией создания послушного и управляемого аппарата.
Руководителям любого ранга постоянно внушалось чувство ответственности
перед партией за свою деятельность, а партийные комитеты всех уровней
осуществляли надзор и контроль за каждым Руководителем, каждым рядовым
членом партии. Любой коммунист, в соответствии с уставом партии, не
просто должен, но и обязан был ставить в известность соответствующие
органы о любых замеченных им недостатках, тем более неправомерных
действиях как своих подчиненных, так и Руководителей. Невыполнение
данного пункта устава считалось несовместимым с пребыванием в рядах
партии и, зачастую, рассматривалось как прямое преступление.
В то же время партия всегда оставалась достаточно открытой организацией,
поддерживающей, несмотря на чистки и репрессии, регулируемый рост
численности своих рядов. Власть таким образом выполняла задачи
мобилизации возможно более широких слоев населения для реализации
радикальных социально-экономических преобразований, осуществляя по
возможности замену социальной стихии на организованное, по плану
развивающееся общество. Через членство в партии и выполнение функций
передовиков-общественников, а затем и партийных функционеров различных
рангов, "социальные лифты" поднимали вчерашних рабочих и крестьян до
уровня номенклатурных управляющих.
Являясь обязательным условием для успешного подвижения по служебной
лестнице и занятия руководящих постов, членство в партии всегда
привлекало беспринципных карьеристов, готовых ради доступа к благам и
привилегиям исполнить любое указание и распоряжение, самое неприемлемое
с точки зрения норм человеческого поведения. Однако, не следует забывать
и того обстоятельства, что многие члены партии вступали в её ряды,
чуждые каких-либо корыстных побуждений. Известно, например, что перед
войной в рядах ВКП(б) насчитывалось более 4 млн. членов, а в конце войны
- уже 6 млн. При этом, в 1941-1945 годах в партию было принято почти 9
млн.
Отсюда, потери партийных рядов за четыре военных года исчислялись в
количестве 7 млн. человек, подавляющее большинство которых составили
боевые потери. Вряд ли коммунисты военного призыва, особенно те, кто
вступил в ВКП(б) на фронте, преследовали неблаговидные цели. Лозунг "Коммунисты,
вперед!" являлся не только пропагандистским лозунгом, но был почти
уставной командой, которой постоянно пользовались командиры на переднем
крае. Этот же лозунг находил широкое применение и в тылу, где рабочие и
инженеры, зачастую сутками не покидая своих предприятий, превращали их
во "второй фронт" нашей Победы. Вступление в партию не сулило тогда, во
всяком случае подавляющему большинству, никаких преимуществ.
Представляется также поспешным суждение о том, что в мирные дни ряды
коммунистов пополняли исключительно аморальные карьеристы.
Один из постулатов кадровой Политики
Большевиков требовал обязательно
учитывать социальное происхождение Руководителя. Государством диктатуры
пролетариата, по определению, должны были Управлять рабочие и крестьяне.
Учет социального происхождения Руководителя при выдвижении на любой
сколько-нибудь значительный пост всегда оставался одной из главных в
кадровой Политике партии. В середине 1920-х годов идея выдвижения
рабочих "от станка" и крестьян "от сохи" в аппарат Управления
Государством стала воплощаться особенно масштабно.
Насыщение аппарата
рабочими и крестьянами контролировалось путем анализа отчетности,
поступавшей с мест, причем жесткой критике подвергались те организации,
где допускались послабления на этот счет. Малоопытность и недостаточное
знакомство с работой не должны были служить препятствием для выдвижения.
Массовое выдвижение неподготовленных кандидатов себя, в конечном счете,
не оправдало, но рабоче-крестьянское происхождение продолжало оказывать
решающее влияние на кадровый рост руководящего работника. Важным пунктом
в политической биографии являлось не только социальное происхождение, но
и первая, пусть кратковременная работа. Начало трудового пути в качестве
рабочего или колхозника (работника в родительском крестьянском хозяйстве
либо батрака) считалось крайне желательным для успешности всей
дальнейшей карьеры.
Подобная практика имела также объяснение, далекое от чисто
идеологического. Традиционно, со времени революции и гражданской войны,
выходцы из среды образованных, а тем более, именитых слоев автоматически
попадали под подозрение в нелояльности к советской Власти и могли
использоваться по необходимости, но не на руководящей работе и лишь при
строгом контроле за их деятельностью. Правила со временем смягчались,
однако, в какой-то степени всегда оставались в разряде действующих.
Поэтому прямая малограмотность многих деятелей, занимавших значительные
посты, не говоря уже об отсутствии у них общей Культуры, не были
редкостью ни в тридцатые, ни в сороковые, ни даже в пятидесятые годы.
Практика назначенчества по партийно-классовому признаку создавала
надежную опору Власти, так как тысячи вчерашних пролетариев за короткий
отрезок времени заняли определяющее положение во всех сферах Управления
Государством, экономикой и другими областями жизни общества, сформировав
мощный и послушный механизм Управления страной.
Советская Власть могла
рассчитывать на преданность выдвиженцев, которые были обязаны ей своим
положением и полностью от неё зависели. Процесс создания нового
правящего слоя подкреплялся широкими социальными мероприятиями, в
результате которых миллионы вчерашних рабочих и крестьян кардинально
изменили свой статус и, несмотря на тяготы и лишения повседневной
действительности, могли реально рассчитывать на улучшение своего
положения и быта, получали образование, поступали в вузы и техникумы,
приобщались к культурным ценностям и достижениям современной цивилизации.
При этом для них были открыты возможности дальнейшего повышения своего
социального статуса, и Власть своей кадровой Политикой всячески
демонстрировала реальность таких возможностей. Поэтому выводы о том, что
советская Власть держалась усилиями Номенклатуры исключительно на
терроре и пропагандистском оглуплении населения не могут быть признаны
правомерными. Социальная Политика
Большевиков создавала более устойчивые
и реальные основы для своего господства.
Кадровая Политика ставила вопросы преданности работников политической
линии на первое место в числе предъявляемых к ним требований. Однако,
выдвижение на руководящую работу по партийно-классовому признаку, при
игнорировании такого существенного момента как образование, не могло
способствовать успешному функционированию органов Власти, хозяйственных
и культурных учреждений, неминуемо влекло за собой снижение
компетентности Руководства. Поэтому уже в двадцатые годы наиболее
способные выдвиженцы ориентировались на получение полноценного среднего
и высшего образования. С этой целью организовывались рабочие факультеты
- рабфаки, где студенты, пришедшие "от станка" и "от сохи", получали
ускоренное школьное образование и подготавливались к поступлению в вузы
и техникумы.
Если принять во внимание, что для многих начинающих
рабфаковцев беглое чтение, более-менее грамотное письмо и таблица
умножения являлись труднодоступными вершинами, то станет понятно, какой
уровень знаний был у них при поступлении в техникумы и вузы и насколько
готовы были они обучаться премудростям инженерных, естественно-научных
или гуманитарных дисциплин. Однако, соответствующая постановка процесса
обучения позволяла им успешно завершать свое образование и продвигаться
по службе в последующие годы. При этом, приход в вузы молодежи из
образованных, "буржуазных" слоев общества всячески затруднялся, а
выпускники из этой категории вынуждены были удовлетворяться в
последующем весьма скромным и зависимым служебным положением. Нельзя
утверждать, конечно, что советские вузы выпускали в то время
невежественных специалистов.
Стремление учиться позволяло многим
вчерашним рабочим и крестьянам так или иначе компенсировать пробелы в
подготовке, а природные способности и энергия делали многих из них
по-настоящему успешными и ценными работниками. Однако, указанные
обстоятельства не могли не сказаться на общем уровне руководящих
работников, который никак не мог стать в этих условиях достаточно
высоким.
Параллельно с "пролетаризацией" вузов и техникумов была организована
сеть учебных заведений, направленных на политическое и общекультурное
обучение партийных и советских кадров. В 1919 году в Москве начал
функционировать Коммунистический университет им. Свердлова, несколько
позднее - Коммунистический университет национальных меньшинств Запада и
Коммунистический университет трудящихся Востока. Коммунистические
университеты работали в Ленинграде, Минске, Харькове и других центрах. В
эти учебные заведения со сроком обучения в 4 года направлялись работники
из рабочих и крестьян, в подавляющем большинстве не имеющие законченного
среднего образования, а иногда владеющие знаниями лишь в объеме
начальной школы, но положительно зарекомендовавшие себя на практике. В
начале тридцатых годов, в связи с возрастающим количеством специалистов
из среды рабочих и крестьян, прошедших подготовку в нормальных вузах,
Система коммунистических университетов была свернута. Для подготовки и
усовершенствования партийных и советских работников продолжали
функционировать партийные школы при обкомах и ЦК компартий союзных
республик. Руководящие работники союзного и областного уровня обучались
в Высшей партийной школе (ВПШ) при ЦК ВКП(б) с трехлетним сроком
обучения.
Для подготовки хозяйственных Руководителей, командиров производства
среднего уровня из рабочей среды, в конце 1920-х годов в Москве была
образована Промышленная академия. Промакадемия давала образование в
объеме средней школы, а также технические знания, и считалась высшим
учебным заведением. Одним из слушателей Промакадемии с 1929 года был
Н.С.Хрущёв. В 1924 году он окончил рабфак при техникуме, однако знаний
получил немного, так как большую часть времени занимался партийной
работой. В возрасте 35 лет при приеме в Промакадемию по результатам
собеседования его вначале не хотели туда зачислять из-за безграмотности,
так как читал он с большим трудом, а с письмом было и совсем плохо.
Помог Л.М.Каганович, к которому Хрущёв обратился за поддержкой. Однако,
через несколько месяцев Никита Сергеевич стал секретарем бюро ячейки
ВКП(б) Промакадемии и вновь с головой ушел в привычную ему область
деятельности. В январе 1931 года он вообще и навсегда прекратил обучение,
став секретарем Бауманского райкома партии в Москве, а затем,
отличившись при проведении "генеральной линии партии", сделал
головокружительную карьеру. В 1957 году, когда решался вопрос о его
смещении с поста первого секретаря ЦК КПСС, оправдываясь перед коллегами
по Руководству и объясняя свою некомпетентность, Никита Сергеевич
чистосердечно сказал: "А я учился всего две зимы у попа за пуд картошки".
Пример с Хрущёвым показывает, насколько низок был, зачастую
образовательный уровень тогдашних Руководителей.
Повторим, однако, что было бы неверным утверждать, будто "выдвиженцы"
оказывались никчемными работниками. Школа, которую он проходили в ходе
практической деятельности, тесное общение с талантливыми учеными,
инженерами и организаторами производства, помогали многим из них стать
крупными, по государственному мыслящими Руководителями. Что касается
Хрущёва, то по воспоминаниям он обладал прекрасной памятью,
наблюдательностью, находчивостью, был в определенной степени наделен
физической и нравственной неустрашимостью, отличался и таким
привлекательным качеством как человечность. Не случайно позднее, после
смерти Сталина, когда он встал во главе страны, ему удалось осуществить
немало реформ, придавший социализму более привлекательный облик. Когда и
где такие люди выдвигались на первые роли, дело шло более-менее успешно.
В случае же карьерного роста неуча, у которого отсутствовали
определенные задатки, помогавшие компенсировать безграмотность, провал
был обеспечен.
Следует добавить, что в 1930-1940-е годы с "провалившимися" деятелями
Власти не церемонились. Поэтому Руководители всех рангов из кожи вон
лезли, стремясь продемонстрировать свою дееспособность и постараться
справиться с порученным делом. Такая обстановка создавала неимоверную,
нечеловеческую напряженность, накладывая непереносимый груз
ответственности как на Руководителя, так и на подчиненных, однако,
объективно способствовала повышению эффективности их работы. Подобная
школа воспитывала особый тип Руководителя, жесткого и решительного,
который стремился справиться с делом любой ценой.
Характерен в этом
отношении и пример Л.М.Кагановича. Получив в родных местах
четырехклассное образование, он больше никогда и нигде не учился. Однако
в дальнейшем, несмотря на изнуряющий труд чернорабочего, а затем
рабочего-кожевенника и сапожника в Киеве, он усиленно занимался
самообразованием, много читал. Позднее, находясь на высоких постах в
партийной и государственной иерархии, будучи в течение более чем 30 лет
членом Политбюро ЦК, Каганович решал сложнейшие вопросы, требующие как
общего кругозора, так и специальных знаний. Каганович вспоминал, что ему
при решении проблем помогало изучение дела непосредственно на месте, на
предприятиях, в беседах с рабочими, инженерами и Руководителями,
дотошный разбор дел на совещаниях и собраниях, где сталкивались
различные мнения, раскрывающие нутро вопроса. Но мы знаем также, какими
методами достигался успех, насколько груб и, порою, жесток с
подчиненными был "железный нарком", наделенный, с одной стороны,
безграничной Властью, а с другой, отвечающий собственной головой за
конечный успех порученного дела.
Пристальное внимание со стороны высшего Руководства обращалось на
национальный состав руководящих кадров, формирование правящей элиты
союзных и автономных республик. Призрак национального сепаратизма,
опасения потерять контроль за ходом дел на местах, вызванные не только
амбициями региональных лидеров, но и подкрепленные общественным
движением в сторону усиления национального начала в повседневной жизни,
заставляли центральное Руководство постоянно заботиться о присутствии в
аппарате республиканских партийно-государственных органов доверенных лиц,
не связанных по воспитанию и предшествующей деятельности с местной
национальной жизнью и Культурой.
С другой стороны, политический ущерб,
связанный с ущемлением амбиций национальных элит, что неизбежно
сопутствовало чрезмерной "русификации", делало необходимым при
реализации кадровой Политики не забывать и о "коренизации" кадров,
выдвигая на руководящие посты представителей "титульной" нации.
Последнее, особенно в 1930-е и 1940-е гг., осложнялось в некоторых
республиках недостатком Руководителей, отвечающих важнейшим нормативным
критериям, таким как партийность и политическая лояльность, а также
соответствующая образовательная и деловая подготовка. Так в Туркмении
первыми секретарями ЦК КП(б) республики в 1930 – 1940-х гг., вплоть до
1947 г., работали представители центра – Я.А.Попок, Я.А.Чубин, М.М.Фомин,
в Таджикистане в 1937-1946 гг. 1-ым секретарем ЦК был Д.З.Протопопов.
При этом почти везде в состав секретариата республиканского ЦК партии,
обычно в должности 2-го секретаря, включались деятели, присланные из
других регионов страны, которые и являлись доверенными людьми центра,
источником независимой информации с мест.
Особое внимание в отношении руководящего корпуса всегда уделялось
Украине, самой крупной и экономически развитой союзной республике. Любые,
даже на первый взгляд безобидные, но несанкционированные проявления
национально-государственных особенностей рассматривались центром как
опасные и недопустимые. Борьба с "буржуазным национализмом" и "сепаратизмом"
на Украине всегда оставалась актуальной для партийно-государственной
Власти. Первыми лицами в партийном Руководстве республики долгое время
были 1-й секретарь ЦК КП(б)У С.В.Косиор и и 2-ой секретарь ЦК
П.П.Постышев, Они не были уроженцами Украины, но работали здесь давно,
соответственно с 1918 г. и 1923 г.
Председатель Совнаркома Украинской
ССР В.Я.Чубарь, хотя и родился в Екатеринославской губернии, с молодых
лет работал в Петрограде и был отправлен в республику в 1920 г. В 1934
г. Чубаря перевели в Москву, а сменивший его на этом посту П.П.Любченко
оказался один из немногих в республиканском Руководстве, кого можно было
и по рождению, и по биографии, и по Культуре считать украинцем.
Последнее, а также членство в 1919-1920 гг. в Украинской партии
социалистов-революционеров (борьбистов) послужили основанием для
обвинений его в связях с "организацией буржуазных националистов". В 1937
г., вернувшись домой с пленума ЦК, на котором Панаса Петровича исключили
из партии, он застрелил жену и застрелился сам.
В разгар "большого террора" в 1937-1938 гг.
Косиора и
Постышева отозвали
с Украины, а затем они были арестованы и расстреляны. Первыми лицами в
республике стали 1-й секретарь ЦК КП(б)У Н.С.Хрущёв и 2-ой секретарь ЦК
М.А.Бурмистренко. Хрущёв, который в 1944 г. назначается одновременно
председателем Совнаркома республики, также не был уроженцем Украины,
хотя и начинал здесь свою партийную карьеру. Возвышение его произошло в
Москве, где Хрущёв работал с 1931 г., занимая с 1934 г. высокий пост
1-го секретаря Московского горкома и обкома ВКП(б).
Что касается Бурмистренко, то откомандированный на Украину с должности заместителя
заведующего Отделом руководящих партийных органов ЦК ВКП(б), он до 1938
г. не был связан с республикой совершенно. В 1941 г. Бурмистренко стал
членом Военного совета Юго-Западного фронта и погиб в бою. С 1946 г. на
посту 2-го секретаря работал Д.С.Коротченко, который занимал ранее
различные посты в партийном аппарате в Москве и впервые появился на
Украине только в 1937 г., когда был утвержден 1-ым секретарем
Днепропетровского обкома КП(б)У.
В связи с невыполнением плана хлебозаготовок из-за неурожая и голода,
разразившегося в послевоенном 1946 г., в Киев в качестве 1-го секретаря
ЦК КП(б)У прибыл член Политбюро ЦК ВКП(б) Л.М.Каганович, призванный
исправить положение дел. Хрущёв остался лишь председателем Совета
министров республики. Назначая Кагановича, своего энергичного и верного
ставленника, Сталин стремился ко всему прочему усилить влияние центра.
Вероятно, долгое пребывание Хрущёва в качестве украинского лидера,
занимавшего при этом обе высшие должности в Руководстве республикой,
вызвало настороженность в Москве, подозрения в симпатиях с его стороны к
местным настроениям и интересам. По логике центра подобное приводило к
национальному сепаратизму и к разрушению единства страны. В частности,
именно защитой местных интересов в ущерб общегосударственным объясняли
тогда в Москве срыв плана хлебозаготовок, "мягкотелость" при изъятии
хлебных "излишков" в разоренных войной и неурожаем колхозах.
Однако, необходимость учета интересов местных руководящих кадров и
поиски в этом отношении компромисса заставили через девять месяцев
отозвать Кагановича, который не зная положения дел и не вдаваясь в
экономическое состояние республики, вызвал недовольство свойственными
ему жесткими методами Руководства. Хрущёв вновь возглавил ЦК партии,
пробыв на этом посту до своего окончательного возвращения в Москву в
декабре 1949 г. Во главе республиканской компартии был поставлен тогда
Л.Г.Мельников, который родился и работал на Украине, пройдя здесь все
ступени во властных структурах и занимая с 1947 г. пост 2-го секретаря
ЦК КП(б)У. При этом, пользуясь репутацией приверженца "русификаторской"
Политики и пользуясь полным доверием центра, он вполне справедливо
считался "человеком Москвы".
Только после смерти вождя наступил перелом в отношении к украинским
Руководителям. В июне 1953 г. 1-ым секретарем ЦК КПУ был утвержден
А.И.Кириченко, тесно связанный с республикой и по рождению, и по работе
на руководящих должностях. Не был выходцем из других регионов страны ни
Н.В.Подгорный, заменивший его в 1957 г. на посту 1-го секретаря, ни
Л.И.Найдек, ставший тогда же вместо Подгорного 2-ым секретарем ЦК.
Украинцами по своему происхождению и жизненному пути были председатели
Совета министров Украинской ССР Н.Т.Кальченко и
В.В.Щербицкий.
Нелишне, отметить, что в коридорах Власти, а также на рабочих и
торжественных мероприятиях в Киеве по-прежнему звучала, как правило,
русская речь. "Коренизация", коснувшись состава руководящих кадров, не
обернулась "украинезацией" государственной, деловой и культурной жизни
республики. Некоторое изменение кадровой Политики не означало, однако,
отказа от принципов централизации властных полномочий.
Известно, что
позднее, когда 1-й секретарь ЦК КПУ П.Е.Шелест издал написанную им на
украинском языке книгу "Украина наша советская", добивался перевода
преподавания в вузах на украинский язык, а также выступил за
предоставление республике возможностей осуществления непосредственных
внешнеэкономических связей и других прав, которые всегда являлись
монополией центра, он был подвергут резкой критике.
В 1972 г.
Шелеста
перевели на работу в Москву, а ещё чарез год он был выведен из состава
Политбюро ЦК КПСС и отправлен на пенсию. Газета "Правда", не вдаваясь в
подробности, сообщала по этому поводу, что украинские Руководители
позволяли себе "проявление национального чванства и ограниченности".
Книга
Шелеста, объявленная националистической и содержащей "односторонние
оценки важных исторических явлений", была изъята из продажи и из всех
библиотек.
На примере персонального состава высших руководящих органов партии –
Политбюро, Оргбюро и Секретариата ЦК, избранных в 1939 году, можно
проследить насколько последовательно проводились в жизнь нормативные
основы кадровой Политики в части социального происхождения Руководителя.
Большинство высших партийных деятелей являлись бывшими рабочими. Помимо
упомянутых ранее Хрущёва и Кагановича, назовем известные имена
А.А.Андреева, К.Е.Ворошилова, М.И.Калинина, Н.М.Шверника, А.С.Щербакова
и Н.А.Михайлова.
Щербаков и
Михайлов, пришедшие в руководящие структуры
сравнительно поздно, в 1920-1930-е годы, успели получить определенное
образование – первый окончил ИКП, второй – три курса МГУ. Все остальные
ограничились начальным образованием и больше нигде не учились. Среднее
образование ещё с дореволюционных времен имели И.В.Сталин и А.И.Микоян,
происходившие из семей ремесленников и окончившие духовную семинарию.
В.М.Молотов, А.А.Жданов и Л.З.Мехлис, из семей служащих, окончили реальное училище, а Л.П.Берия, из бедных крестьян, - техническое училище.
Самый молодой из высших партийных Руководителей Г.М.Маленков происходил
из семьи служащих и учился в 1921-25 годах в МВТУ, однако, вуза не
окончил. Характерно, что рабоче-крестьянским происхождением могли
похвастаться больше половины, но отнюдь не все Руководители. При этом, в
начале 1920-х годов, когда у руля партийного Руководства стояла так
называемая "ленинская гвардия", сильно поредевшая после полосы гонений и
репрессий, представительство бывших рабочих и крестьян было более
скромным (М.П.Томский, М.И.Калинин и Л.П.Серебряков), а образовательный
уровень соответственно значительно выше.
Предпочтение, которое отдавалось бывшим рабочим, а также крестьянам,
может быть продемонстрировано и на примере более широкого круга
Руководителей, входивших в состав членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б),
избранных на XVIII съезде партии в 1939 году (наркомы И.А.Бенедиктов,
В.В.Вахрушев, А.И.Ефремов, А.Г.Зверев, В.П.Зотов, И.А.Лихачев,
Ф.А.Меркулов, И.К.Седин, 1-е секретари крайкомов и обкомов партии
В.М.Андрианов, В.Г.Жаворонков, С.Б.Задионченко, Н.Г.Игнатов,
В.Д.Никитин, Н.С.Патоличев, Н.М.Пегов, И.К.Седин, А.И.Шахурин,
А.С.Щербаков, заместитель председателя Комиссии партийного контроля при
ЦК ВКП(б) М.Ф.Шкирятов, председатель Президиума Верховного Совета РСФСР Вышинский, 1-й секретарь ЦК ВЛКСМ Н.А.Михайлов и др.).
Однако, и здесь
мы встретим немало деятелей, происходивших отнюдь не из
рабоче-крестьянской среды (заместители председателя Совнаркома СССР
А.Я.Вышинский и И.А.Вознесенский, наркомы Н.М.Анцелович, Б.Л.Ванников,
В.А.Малышев, М.Г.Первухин, И.Ф.Тевосян и др.). Обращает на себя
внимание, что большинство этих Руководителей занимали не партийные, а
государственные посты, связанные с Руководством различными отраслями
народного хозяйства. Всего в составе членов и кандидатов в члены ЦК
количество деятелей не рабочего и не крестьянского происхождения
достигало 25 проц. По результатом выборов руководящих органов партии на
XIX съезде в 1952 году подобное количественное соотношение сохранилось.
Безусловно подтверждая социальную направленность нормативов кадровой
Политики, мы, вместе с тем, не можем согласиться с мнением некоторых
авторов, что в СССР проводилась Политика "социального апартеида". Такое
определение звучит слишком сильно и не соответствует сложившейся
ситуации, когда по идеологическим и чисто прагматическим обстоятельствам
был дан "зеленый свет" выдвижению и получению образования представителям
рабочих и крестьян, но, наряду с этим, от активной государственной и
хозяйственной деятельности не отстранялись выходцы из иных групп
населения.
Содержание
www.pseudology.org
|