Синий платочек Автор текста и музыки: Михаил Максимов Максимов - участник войны, в 1946 году - директор ленинградского Метрополя Помню, как в памятный вечер Падал платочек твой с плеч, Как провожала И обещала Синий платочек сберечь. И пусть со мной Нет сегодня любимой, родной, - Знаю, с любовью Ты к изголовью Прячешь платок дорогой. Письма твои получая, Слышу я голос живой, И между строчек Синий платочек Снова встаёт предо мной. И часто в бой Провожает меня образ твой. Чувствую рядом Любящим взглядом Ты постоянно со мной. Сколько заветных платочков Носим в шинелях с собой, Нежные речи, Девичьи плечи Помним в страде боевой. За них, родных, Желанных, любимых таких, Строчит пулемётчик За синий платочек, Что был на плечах дорогих!   Синий платочек Иван Филимонов   После Великой Отечественной войны в Ленинграде жил человек, имя которого знала, наверное, вся страна. Кто он был? Солдаты говорили, что он хороший офицер. Музыканты считали его слух идеальным. Литераторы добавляли, что он умел владеть словом. Но это еще не все. Горожане находили его удачливым общепитовским руководителем, женщины - красавцем, а знакомые - добрейшей души человеком. И все они были правы. Кто же, он хлебосол, спасший от голодной смерти большую семью актера Меркурьева, автор песни, которой начинала свои концерты легендарная Шульженко? Ответ найдем, если заглянем в любую хрестоматию советской песни. Там под названием шлягера «Синий платочек» стоит имя - Михаил Александрович Максимов.   В юности Миша любил шумные компании сверстников с музыкой и танцами. Тогда в моду - а это был 1939 год - только стала входить вальсовая мелодия «Синий платочек». Придумал ее в обычаях городского романса 42-летний польский музыкант Юрий (Юзеф) Петерсбургский. Он руководил небольшим оркестром «Голубой джаз», целиком составленным из поляков, но к осени того же года принявших советское гражданство. Кроме той мелодии оркестр исполнял и другие сочинения маэстро, например, «Утомленное солнце» и «Донна Клара». А всего в его послужном списке числится 250 песен и романсов. Выступление «Голубого джаза» в Москве услышал поэт Яков Маркович Галицкий и сделал к мелодии «Синий платочек» незамысловатую подтекстовку. Начиналась она с фразы «Кончилась зимняя стужа, вновь наступила весна...». Новую песню стали петь Изабелла Юрьева, затем Лидия Русланова и другие. Даже Михаил Гаркави не устоял перед ее очарованием. А молодежь под нее охотно кружилась в танце. Михаил Максимов в войну очутился на Волховском фронте. Вскоре ему присвоили звание младшего лейтенанта и направили литературным сотрудником во фронтовую газету «В решающий бой!». В феврале 1942 года к ним в часть приехала Клавдия Шульженко. Максимов знал ее репертуар: «Андрюша», «Мама», «Челита» - вещи известные, пришедшие из мирного времени. А сейчас другая обстановка, и для нее нужны соответствующие слова, вдохновляющие мелодии. Тут же мелькнула крамольная мысль - переделать симпатичную песенку о зимней стуже на новый лад. Он вспомнил недавнее прощание с любимой девушкой, ее слезы на милом лице, быстро очистил стол для бумаги и торопливо стал писать: Помню, как в памятный вечер Падал платочек твой с плеч... Три нужные строфы легли на листок быстро. Поставив в конце восклицательный знак и чувствуя, что задумка удалась, Михаил опрометью побежал к землянке, где находились артисты. Шульженко задумчиво стояла возле заснеженной березы, прислушиваясь к раскатам дальней стрельбы. - Я лейтенант Максимов. Вот написал новый текст песни на мотив Петерсбургского «Синий платочек». Если не споете, умру! - взволнованно проговорил он. - Зачем же умирать, мой милый друг. У вас целая жизнь впереди. - Но войне нужны марши, а тут вальс... - Так давайте ваше перо приравняем к штыку, - предложила Шульженко, а глаза ее уже скользили по строчкам текста. «Синий платочек» она знала, да и мелодия ей нравилась. Легкая, исключительно изящная, романтичная. Но вот слова... Слащавые, приземленные, из вчерашнего дня. А здесь такое: «Строчит пулеметчик за синий платочек...» Не просто слова, а строка на века. Это то, что она давно искала, давно хотела. Это то, что нужно советским солдатам. И это ответ на острейший вопрос: «что петь?» Она так и сказала автору, забыв спрятать украинское «г»: - Эта ягода моего поля Но как поднять эдакую тяжелую, мужскую песню?   Только легкими жестами, перебежчивой декламацией, женской теплотой. Как ненцы одной доской обозначают в чуме пол, так и она должна всего лишь вздохом, паузой высказать свои переживания. Чутьё не обмануло ее. Вечером того же дня она спела новый вариант «Платочка». Слушатели были в восторге, души их очистились за три минуты. Назавтра песню пела вся часть, через неделю - весь Волховский фронт, через месяц - вся сражающаяся страна. Песня приглашала на «белый» танец, и бойцы не давали ей отказа. Популярность «Платочка» многократно возросла после показа кинофильма «Концерт - фронту». Характерно, что все исполнительницы начального варианта Я. Галицкого тут же, как по команде, от него отказались. А для Шульженко новая редакция стала песней-подругой на всю жизнь. Пела ее 50 лет, а это шестьсот месяцев, шестьсот актерских решений и манер подачи произведения. Перед своим юбилейным концертом в 1976 году певица не забыла о ней. Открывая то памятное выступление, семидесятилетняя женщина царственно вышла на сцену Колонного зала Дома Союзов, держа над собой кусок синего шелка. Не требовалось никаких объявлений. Зал встал и аплодировал своей любимице двадцать (!!!) минут. В книге «Когда вы спросите меня» Шульженко вспоминала, что граммофонная запись «Платочка» делалась зимой 1943 года в холодном здании студии. Шульженко пела не раздеваясь. Оператор Галя Журавлева положила на станок восковой диск, и запись пошла. Артистка пела, а Галя вспоминала проводы своего мужа, который оставил ее с маленьким сынишкой на руках. Оператор слушала и не замечала, что ее слезы падают на воск и растапливают его. Запись оказалась негодной, но таким «браком» Шульженко гордилась всю жизнь. Умирая, Клавдия Ивановна просила поставить на проигрыватель бессмертный шлягер великой страны-победительницы. Нынче на ее могиле на Новодевичьем кладбище всегда лежат любимые желтые цветы и непременно синий платочек. А тогда, в первые годы войны, куда бы ни приезжала Шульженко, везде спрашивали: «А «Синий платочек» споете?» Мало того, солдаты знали, что коль артистка здесь, значит, завтра в наступление. Ведь она выступала в самые решительные моменты, будто угадывала, что армия не ногами идет, а песней. Максимовский «Платочек» стал такой же эмблемой победы, как и волнующее «Жди меня» Симонова. Рассказывают, командир окруженной врагом роты вздернул на штыке кусок синей ткани и с криком «За синий платочек!» повел солдат в атаку. Враг был разбит. Этот же призыв применяли и артиллеристы. Они писали на снарядах: «За синий платочек!» Как в «Василии Теркине» один человек становился народом, так и в «Синем платочке» лоскут ткани превращался в арсенал. Но «Платочек» не только поднимал в бой, нередко он сам защищал людей.   Однажды спас целый класс детей Вот как это было. Учительница с 25 учениками оказались на линии фронта. Спрятались в окопе. Вскоре от дыма и пальбы перестали различать, где свои, где фрицы. Казалось, немецкая речь несется со всех краев. Внезапно откуда-то донеслась песня про синий платочек. Школьники отправились на голос певицы и вышли к нашим. Былое и такое. Как только закончились последние минуты величайшего танкового сражения на Курско-Орловской дуге, на улицах Орла появились не гаубицы и танки, а мирный автомобиль ЗИС с радиоустановкой в кузове. И первое, что услышали в наступающей тишине жители и воины, - «Синий платочек». Песня - нетленный памятник войне. Вот что говорил старый помор из деревни Лапоминка: - Услышу «Синий платочек» - и душа попадает в музыкальные силки. После этой песни сельчане и ругаются меньше, без слов «кум» да «кума» и разговора не начнут. Вот как!.. В мирное время Михаил Александрович Максимов работал директором ленинградского ресторана «Метрополь». В 1946 году, обходя владения, он увидел в зале знаменитого актера Василия Васильевича Меркурьева, чем-то сильно удрученного. И тот рассказал, что его семья насчитывает 12 человек, а у прислуги в магазине украли продовольственные карточки, всю месячную провизию этого табора. Максимов как мог успокоил посетителя и отошел. Когда актеру настала пора расплатиться за ужин, официант ответил: - Вы ничего не должны. За вас уплачено. Меркурьев украдкой от других посетителей завернул в салфетку для домочадцев то, что осталось, и пошел домой.А там царило радостное возбуждение: все рассматривали содержимое четырех больших картонных коробок. В них были и макароны, и крупа, и колбаса, и сгущенное молоко, и масло, и даже карамель. - Вот, Вася, принесли и сказали, что это - тебе. От кого - не сообщили. - Раскрасневшаяся от счастья жена не знала, куда что положить. На следующий день выяснилось, что «кормильцем» оказался М. Максимов. Он был на удивление музыкален, играл на рояле. А слух имел удивительный! Однажды сын Меркурьева Пётр решил основательно проверить этого уникума и обеими руками, согнутыми в локтях, облокотился на клавиатуру. Максимов с честью выдержал необычный экзамен: назвал ноты, которые в этом диапазоне не прозвучали. Он был душой компании, много и к месту шутил, но не возвышался над другими, а деликатно создавал настроение. Был красивым человеком. Умел ненавязчиво погасить конфликт, предупредить какие-то опрометчивые шаги. Даже к самым близким друзьям не приходил в гости без предупреждения. В филармонии не садился в партер, а занимал место на галерке, ибо любил слушать музыку стоя Источник Послушать в исполнении Вадима Козина Послушать в исполнении Клавдии Шульженко Песни   www.pseudology.org