Вильгельм Райх Анализ личности Глава 15. Шизофренический раскол. Окончание Кризис и восстановление   Пациентка прошла через следующие периоды в конце и после лечения: (1) хорошее самочувствие и нормальное психическое состояние; (2) внезапный кататонический раскол; (3) полное выздоровление с освобождением от психоза через пять лет после лечения.   Быстрое приближение к здоровью   Первый период продолжался около месяца. Вначале она очень часто кри чала: "Силы больше не хотят меня, потому что я еврейка..." С возвращением восприятия телесных ощущений ей удалось полностью освободиться от "сил". Затем она начала наслаждаться своим новым здоровым состоянием. Она обычно звонила мне, говоря, что не нуждается в лечении в этот день, что она чувствует себя прекрасно, что вместо лечения она предпочитает играть в тен нис или смотреть спектакль.   Она плодотворно работала в офисе. Теперь она дышала полной грудью; она позволила эмоциям свободно раз виваться, плакала, смеялась, говорила очень разумно и легко. Но я полностью не доверял ситуации, так как знал о существовании реакций на сильное оргаз мическое волнение. "Силы" больше не преследовали ее. Внешне она не проявляла никаких следов шизофренических симптомов. Но было еще много признаков того, что шизофренические функции действуют в глубине. Она не признала достижений оргонной терапии и сказала, что она благо дарна только великому Богу за свое выздоровление.   У нее развилась мысль, что слово "здоровье" означает продолжительное, непрерывное счастье, без каких либо бед и тревог. Она не приняла мое утверждение, что счастье означало так же способность с честью выходить из трудных жизненных ситуаций. Она ощущала область гениталий, как живую и свою собственную, а не как омертвевшую или инородную; но у нее не было никакого сексуального жела ния. Не было никаких сомнений в том, что она не хотела подробно рассматри вать проблему половой близости. Она постоянно уклонялась от этой темы. Затем медленно стали усиливаться весьма характерные признаки прибли жающегося бедствия. Она начала называть меня "фальшивым" и "опасным человеком", который заставляет людей делать "плохие вещи".   Она "не хотела больше никакой оргаз мической силы", хотя она пришла именно ко мне, потому что я детально раз работал эту концепцию эмоционального здоровья. Однажды она пришла с металлическим крестом на шее; она купила его за десять центов, "чтобы успокоить "силы"". Я предупредил, чтобы она не была слишком оптимистичной, но со страхом ожидал еще более дьявольских вещей изза ее глубинных эмоций. Она посмеялась надо мной и заверила, что я пре увеличиваю. Затем, однажды, она вообще не захотела сотрудничать, осталась в пальто, повернулась и быстро ушла. Она позвонила мне в тот же вечер, чтобы изви ниться за свое поведение, и сказала, что все еще сильно нуждается во мне. После чего события стали быстро развиваться в худшую сторону.   Внезапный кататонический раскол   Больная пришла на следующий сеанс в очень плохом состоянии. У нее была "ужасная ночь"; предметы и формы в комнате "ожили"; на стене появи лась тень и протянула руку, чтобы схватить ее. "Я не чувствовала никакого беспокойства, но это было ужасное испытание",  сказала она. Она почувствовала улучшение, когда усилились потоки в теле и когда она позволила себе воспринимать их. На следующий день она пришла совершенно смущенной с сильным разоб щением в речи и мыслях. Все предметы были "подозрительными", все проис ходило както не так; она думала, что "силы" противостояли ее желаниям. Ра бота в офисе была для нее теперь обременительной, едва выносимой.   Ее речь в течение всего сеанса была сильно замедленной и в большой степени неразум ной, хотя она очень старалась быть понятой. Я оставил ее в кабинете в 7 часов вечера, чтобы она могла одеться. Один из моих помощников обнаружил ее чуть позже в каталептическом состоянии; она не могла двигаться и оставалась в таком положении около полутора часов. Очень медленно и с большим усилием она рассказала нам, что была неспособна позвать на помощь.   Ее организм отреагировал на сильные плазматические потоки кататоническим оцепенением, т.е. всеобщим блокированием движения. На следующий день пациентка оправилась от кататонического приступа, но вместо этого у нее стала развиваться мания величия, которая, очевидно, была вызвана блокированием потока биоэнергии в ее организме и восприятия при роды в себе. Когда в процессе лечения у нее возникли сильные предоргазменные ощу щения, она внезапно сказала: "Я слишком велика и слишком хороша, чтобы быть животным..." И добавила несколькими минутами позже: "..."Силы" выну ждают меня глубоко разрезать левую щеку. Но я буду владеть собой: я сильнее, чем они..."   Для эксперта в области оргонного биофизического функционировании эта реакция была ясным выражением иллюзии силы изза нового ощущения био физического, ваготонического расширения ее плазматической системы. Будучи все еще неспособной полностью наслаждаться функцией удовольствия, она про тивилась ей путем своей иллюзии: теперь она была даже сильнее, чем "силы", т.е. сильнее, чем животное в ней. Это вскоре было подтверждено. На другой день я получил от нее следующее письмо:   Четверг   Добавленное приложение  притворяющиеся (должно быть эффективно) проповедники лицея в Риме. Вы не видите бессмертной силы завещания чтобы выжить и достичь. "Мой разум" в состоянии смятения изза моих частей и моего хорошего начальника и работы. Вы вообще не подходили мне и никто не подходил и не подходит, вот почему я хожу к психиатрам, чтобы выяснить это водные младенцы, Божественная Диана и рассказы доктора Дуллитла, когда я была ребенком. Я значительно старше, чем Будда и Магомет в пещерах и Изида при изменении распятия меня постоянно гнетет моя природа. У меня должен быть четкий ответ на "изменение моих мыслей" как Вы говорили  это ничего не решает, но Вы очень, очень добры мои мысли это не мысли, а насыщен ные знания, помещенные в мою голову. Предложения, написанные в книгах, которые знают как и почему я страдаю, написаны для меня одной без знаний или желания автора. Насыщенные мысли. Но нездоровая паника появляется изза ужасного смущения от боли. Вот еще одно послание вдобавок к Вашей коллекции. Это может когда нибудь оказаться ценным  мне бы не пришлось говорить "что я так Вам сказала". Вы знаете кто я? Я говорила Вам, что представлю Вам полную картину  и греки и римляне  конечно древние  точно подходили к описанию. Полагаю Вы слышали об Изиде     Я ее воскрешение   Здесь те, кто сопротивляются Чуждым Силам  их возможно пять.  Бог слева, другие более или менее довольно антагонистичны. Это те, кто иногда приносит страх, потому что они часто против меня и осознанно мучают меня. Вы видите, что окончательное перевоплощение присутствует не всегда и когда только часть там я открыта для оскорбления этими иными силами. У меня нет жриц  не в этом мире, поэтому мне нужно побороть себя но я не всегда имею достаточно сил. чтобы легко это сделать  Бог, конечно же. мой союз ник. Когда я завершена, на этот вечер в Вашем доме  я не могу ничего сделать  следует ли мне этого желать  придя домой, я увидела полицейского, приказывающего комуто погасить свет в магазине  изза воздушной тревоги  я надеялась, что он или ктото другой чтото скажет мне  прикажет чтонибудь сделать. Глупы те люди, которые не могут оценить моего величия они не видят этого  они видят только чтото странное, но они не знают о могуществе. Вопрос самоубийства сложен, потому что это вопрос внешнего состояния идти ли к своим истокам или вперед к будущему господству  пока этот вопрос не решится, я не могу ничего делать. Смерть  еще одна сила, она достаточно добрая серьезная фигура  она пришла давно, но не с тех пор. Одно сегодня было таким же, как на прошлой неделе, но это Зло, я думаю  Вы видите, что я, как Изида, не вполне такая, как остальные  в основном одна причина, почему мне предопределено жить здесь на земле и выносить эту жизнь  это проблема на которую мне никогда не давали ответ  что кроется за этим суще ствованием на земле   Достаточно писать Ф. Имена такие бессмысленные остаются только фамилии  совсем не реальные   Она стала богиней Изидой изза своих сильных телесных ощущений; пси хическое искажение чувства силы, "призвания" и контакта со Вселенной было четким изза ее неспособности разрешить полное восприятие естественной ор гонотической силы и наслаждаться ею, как живой организм, единый и нор мальный. Следовательно, у шизофреника, в отличие от невротика, с полной силой проявляется его естественная оргонотическая энергетическая функция; он отличается от здорового человека тем, что он отделяет восприятие от возбу димости и, таким образом, трансформирует свое чувство силы в манию вели чия, а свое слабое восприятие отдаленной возбудимости в манию "другого" мира и манию преследования. Эти положения являются очень важными для понимания всей области пси хических иллюзий. Если одиночная функция в организме однажды раскалывается, то биофи зические процессы будут ощущаться как сила, чуждая эго, в форме галлюцина ций или иллюзий различных видов. Специфические механизмы, которые отли чают иллюзию при общем парезе от иллюзии при родильной лихорадке или при слабоумии, здесь не важны. Важно только главное отделение аппарата вос приятия от биофизической системы возбуждения.   Моя пациентка очень четко описала эту патологическую ситуацию в тот период: "Мир очень далеко... и однако очень близко... он меня совершенно не ин тересует... однако я воспринимаю болезненно происходящее вокруг... Когда пролетает самолет, я четко чувствую, что двигатель сильно гудит для того, что бы раздражать меня... Птицы громко поют, чтобы дать мне ощущение ада. Это очень глупо, но я искренне верю, что они делают так именно с этой целью... Люди смотрят на меня и внимательно наблюдают за тем, что я делаю. Я едва могу переносить эти ощущения. Как я буду выполнять свою работу?.. Я бы хотела вернуться в клинику, где мне не приходится работать и за чтолибо отвечать..." И далее: "Вы бы разрешили мне проглотить этот крест? Это могло бы помочь мне стать лучше. Когда только одна "сила" вокруг меня, то я могу выдерживать это; но когда их много, то я не могу вынести этого; моя способность выдерживать это не достаточна." Действительно, это понятный язык. Необходимо только услышать его, а не применять "шоковую терапию" для лечения таких расколовшихся людей. Здоровый человек закрывает шторы в своей комнате, когда ему мешает яркий солнечный свет. Старая болтливая дева рассказывает неприятные истории о любовных парах, потому что ее организм не может выносить возбудимости, которая вызывается в ней функционированием любви вокруг нее. Биопатиче ский фюрер убивает миллионы людей, потому что он не может выносить лю бого выражения нормальной жизни. Преступник убивает того, кто провоциру ет в нем чувство человечности. шизофреник погибает эмоционально и био физически...   Пациентка впала в состояние кататонического оцепенения на том же сеан се и была отвезена домой одним из ее родственников. На следующий день больная проглотила крест, который носила на шее. Она пришла на сеанс с сильной болью. Сначала она только положила крест в рот. Затем "он сам по себе провалился..." Она намеревалась этим действием "угодить Богу". Она хотела пойти на высокую гору, протянуть свои руки к небесам; тогда Бог бы приблизился и обнял бы ее. Таким образом, ее сильное желание половых объятий было замаскировано в форме психической иллюзии быть обнятой Богом. Я предложил ей поесть. Она взглянула на дырки в хлебе и сказала: "Там глаза, которые смотрят на меня..." Ее отвезли к врачу, который сделал ей ренггеновский снимок, крест был в желудке. Врач знал об оргонном терапевтическом эксперименте и не собирал ся отправлять ее в клинику. Но все усилия были напрасны. В моей долгой карьере врачаисследователя я видел много людей, которые предпочли бы уме реть, вместо того чтобы признать восприятие своего биоэнергетического пото ка ощущений, и меня не удивило то, что больная предпочла лечь в психиатри ческую клинику, чтобы не допустить в своем организме полного полового возбуждения.   На следующий день я получил отчет от ее брата, который присматривал за ней: "Я впервые осознал некоторые изменения в ее поведении, когда она по просила свою мать уйти и сказала, что сама приготовит чтонибудь поесть. Я позже узнал, что она настояла на том, чтобы ее мать покинула дом. Она чтото готовила, а затем взяла стакан и ударила его об раковину. Он не разбился, тогда она попробовала ударить по нему маленьким совком, но безрезультатно. Я по думал, что она может поранить себя, поэтому подошел и предложил разбить стакан за нее. Она дала мне стакан, который я разбил. Она подняла осколки и осторожно положила их в ведро. Во время обеда не было никаких происшествий. Она наблюдала за мной; у нее был странный взгляд. После еды я пошел принять душ. Затем внезапно, в то время как я мылся, она появилась в ванной с большим кухонным ножом в руке. Она была полностью обнажена. Впервые я видел ее обнаженной. Я спросил, для чего ей нужен нож. Она сказала, что воспользовалась им, чтобы открыть дверь, подняв щеколду. Затем она положила нож вниз под умы вальник и посмотрела на меня. Я притворился, что продолжаю мыться, но внимательно следил за ней. Она стояла, ничего не говоря, и смотрела на меня.   Я попытался поговорить с ней, но безуспешно. Внезапно она вскочила на край ванны, обхватила руками мое горло и попыталась погрузить меня в воду. Мое горло было в мыле, и поэтому ее сжатие было не сильным. Я схватил ее за руки и спросил, почему она так делает. Она сказала, что она хотела увидеть меня под водой; некоторое время стояла, рассматривая меня, а затем ушла. Когда я вышел из ванной, она была в другой комнате. Света не было, и она сидела во мраке. Я не вошел в комнату, а только слушал настолько вниматель но, насколько мог. Через некоторое время я услышал звук плача. Изза чего она плакала, я не мог сказать и, подождав еще немного, пошел посмотреть, что она делает. Она вырвала полностью все страницы из Вашей книги "Функция оргазма". На ней сейчас был купальный халат, и она продолжала ходить по комнате в темноте. Затем она взобралась на сундук в прихожей и стояла там в кататоническом состоянии, в руке была сигарета. Приблизительно через десять минут, в течение которых она стояла неподвижно, я позвонил доктору, чтобы спросить, что делать. Он предложил, чтобы я снял ее с сундука и подвел к телефону, чтобы она поговорила с ним.   Я взял ее и стащил ее вниз   Она доволь но легко поддалась, но когда я понес ее к телефону, начала брыкаться и настаивать, чтобы я ее отпустил. Я сделал это. Она надела халат и села поговорить с доктором по телефону. Я оставил ее одну, уйдя в другую комнату. Доктор посоветовал ей принять две таблетки снотворного и лечь спать. Но после разговора по телефону ей стало значительно лучше и она сказала, что хотела бы посетить некоторых своих замужних подруг, с которыми у нее была назначена встреча. Мы вместе пошли навестить их и хорошо провели вечер. Несмотря на то, что она была еще не совсем здорова, я ее прекрасно понимал. Когда мы добрались домой приблизительно в 2 часа ночи, она приняла две таблетки снотворного и пошла спать. Она проспала все воскресенье и отказывалась вставать, даже для того что бы поесть и сходить в туалет. Наконец в понедельник утром она встала, но в тот день не пошла на работу". Через несколько часов после того, как я получил этот отчет, мне позвонила пациентка. Она хотела "чтото сделать, но не могла сказать мне что..." Я доста точно хорошо знал состояние пациентки, чтобы быть уверенным, что она не сделает ничего ужасного. Я знал, что укоренившийся шизофренический меха низм вырвался наружу и все еще продолжал прорываться; что она делала кое что специально, но знал также, что ее привязанность к лечению и ее уверен ность во мне были достаточно сильны, чтобы удержать ее от опасных действий.   Элемент взаимного доверия имел большое значение в наших отношениях. Она по обещала мне, что отправится в клинику в случае необходимости; я должен был поверить ей, чтобы закончить лечение. Нельзя вернуть шизофреника в нор мальное психическое состояние, если не поддерживать его нормальную струк туру и не рассчитывать на нее. Она знала, что я доверял ей, и это была наиболее сильная гарантия против опасности суицида. Дальнейший ход лечения, так же как и окончательный результат, подтвердили правильность этого положения. После обеда того же дня мне позвонил ее брат: она полностью разделась, вновь взобралась на сундук и оставалась там в положении статуи, она сказала ему, что она богиня Изида. Час спустя ее брат позвонил снова: она все еще стояла там неподвижно; очевидно, она не могла двигаться. Я посоветовал ему не горячиться и сказал, что она переживает определенную эмоциональную ситуацию, что содержание ее вне клиники, если это вообще возможно, является довольно важным услови ем успешного лечения, но он может вызвать скорую помощь, если почувствует, что ситуация опасная. Ему не пришлось вызывать скорую помощь. Я также попросил его звонить всякий раз, когда будут изменения к худше му. Он не звонил до послеобеденного времени следующего дня. Пациентка пошла спать прошлым вечером сильно измученной. Сейчас, в 4 часа дня, она была все еще в постели и не хотела вставать.   Ее мать упорно пробовала ста щить ее с кровати. Я сказал им, чтобы они позволили больной поспать: она была явно истощена и нуждалась в отдыхе после сильного напряжения, кото рое она пережила. Пациентка проспала до послеобеденного времени третьего дня, а в шесть часов вечера пришла ко мне. Она "была в больнице, чтобы снова остаться там, но больница была закрыта". Я сказал, что ей нужно возвратиться в больницу, если она будет чувствовать в этом потребность. Она сказала, что не знает, может она вернуться туда или нет. Она боялась, что ей окончательно станет хуже, если она вернется. Я согласился с тем, что эта опасность была довольно велика. В ходе этого сеанса, после сильного приступа, стало совершенно ясно, что она была очень близка к полному кататоническому расколу. Но я никогда не видел раньше такую ясность и такое здравомыслие при кататоническом со стоянии. Обычно прояснение здравомыслие возвращаются после снятия ката тонического оцепенения путем сильного гнева. Здесь никакой гнев не наблю дался  с неподвижностью боролось здравомыслие. Какая функция победит? Я не знал; никто не мог бы сказать. Ее кататоническая неподвижность была очень сильной, но она очень хоте ла общаться со мной, разговаривать со мной, рассказывать о том, что в ней происходит. Она говорила очень четко, но очень медленно, каждое слово выхо дило наружу с огромным усилием. Выражение ее лица было подобно маске; она не могла шевелить лицевыми мышцами; но ее глаза не были затуманенны ми, напротив, в них был огонь здравомыслия и понимания. Ее речь. хоть и медленная, была четкой и упорядоченной, логичной и по существу.   Она рассказывала мне около трех часов, как на днях она "полностью погру зилась в другой мир". "Силам" удалось затащить ее в этот мир против ее воли. Ей наконец удалось вернуться в реальный мир. Но у нее не было вообще никаких контактов с предметами и людьми. Все казалось как будто уплывшим на очень далекое расстояние. Ей было безразлично, было ли девять часов утра или вече ра, смеялись ли люди вокруг или плакали, нравилась ли она им или нет. Она упорно пробовала приблизиться к своим ощущениям, но была не в состоянии чтолибо сделать. Она пристально смотрела на яркое пятно света на полу. Она знала, что это был свет, но в то же время он казался ей странным, "инородным", как будто это было "чтото живое". Мне было ясно, что она четко различает ощущения, но, несмотря на все свои усилия, она не может установить контакт со своим собственным восприятием. Различие между ее внутренним состоянием до лечения и теперь прояви лось прежде всего в состоянии смущения: сейчас она тоже смущалась, но в то же самое время знала абсолютно точно, изза чего она смущалась. Это был огром ный шаг вперед к выздоровлению. Эти понимания в процессе самого лечения очень важны. Они не только сообщают нам, что происходит при кататониче ском оцепенении, но и открывают важные функции сознания. Каждый естест воиспытатель знает, насколько решающим является это для понимания самой большой загадки всей естественной науки  функции самовосприятия. На про тяжении всего эксперимента я чувствовал и действовал гораздо чаще как есте ствоиспытатель, а не как психиатр.   Она хорошо помнила, что пыталась утопить своего брата   Но она утвержда ла, что это "хотели сделать они", что она "пыталась сопротивляться им, но без успешно". Из остального периода кататонии она помнила день, когда она стояла как богиня Изида, и следующие два дня, когда неподвижная лежала в постели. Я разрешил ей говорить столько, сколько она хочет. Она вновь и вновь описывала свое отчуждение различными словами и картинами. В конце сеанса я отвел ее к оргонному аккумулятору. После 20 минут нахождения в нем ее реакции стали быстрыми и она почувствовала себя хорошо. Первая серьезная победа над кататоническим расколом была одержана. На следующий день она вновь пришла немного заторможенной. Облуче ние в оргонном аккумуляторе вновь быстро устранило плазматическое сжатие. Это было очень обнадеживающим. Стало ясно, что оргонный аккумулятор сыг рает большую роль в преодолении кататонических состояний биофизического сжа тия организма. Я должен признаться, что был сильно удивлен результатами, достигнуты ми с помощью оргонного аккумулятора, хотя я уже был достаточно хорошо знаком с его ваготоническими эффектами. Я никогда не понимал недоверия со стороны врачей, которые никогда не работали с оргонной энергией, к это му методу. Я сказал ее брату о заметном улучшении ее состояния, но вновь предо стерег от слишком большого оптимизма. Я также посоветовал ему всегда быть готовым отправить пациентку в клинику. Пациентка со всем этим согла силась.   И уже на следующее утро с ней случилась беда. На сцену выступил полицейский менталитет психиатрических клиник. Вместо того чтобы получать ин формацию об экспериментальной терапии и ее результатах, чиновники от психи атрии забрали больную в клинику с помощью двух медсестер силой, не посовето вавшись со мной или с ее родственниками. Больная не сопротивлялась. Это богоподобное могущество клинических психиатров является огром ным препятствием для разумной психической гигиены. Они попрежнему чув ствовали себя всемогущими после всего, что они сделали с пациенткой. По следняя вела себя в данной ситуации превосходно. Я искренне надеюсь, что развитие психогигиены однажды будет в состоянии ограничить влияние суда и клинических психиатров и вынудит их обратить внимание на новые обнадежи вающие попытки. Все старания многих месяцев могли пойти прахом из-за по добных действий со стороны должностных лиц.   Никогда не будет нормальной психической гигиены, пока будут происходить подобные вещи. Да, пациентка реагировала в некоторых случаях в опасной психической манере. Также верно, и я знал это очень хорошо, что я сильно рисковал. Но мы рискуем в нашей жизни каждый день, например, когда идем по улице, с крыш домов которой могут упасть кирпичи. Однако мы не заключаем в тюрьму владельцев таких домов. Мы не заключаем в тюрьму родителей, у которых дети стали преступниками, и мы не заключаем в тюрьму судью, который при говорил невинного человека к смерти. Следовательно, мы можем не опасаться хорошо контролируемых нами действий шизофреника. Моя пациентка была намного менее опасна, чем психопатический нейрохирург, который не допус кает науку в свою клинику, или диктатор, который правит миллионами людей. Здесь важен и другой факт.   Мы, медицинские оргонные терапевты, рабо таем с глубокими человеческими эмоциями и знаем, что даже наиболее адапти рованный невротик в процессе оргонной терапии будет издавать дикие и ненормальные звуки. Когда глубинные эмоции, особенно ненависть, прорывают ся сквозь панцирь во время процедуры, которая является абсолютно необходи мой для лечения, мы знаем, что создаем искусственную ситуацию, включаю щую неподдельные эмоции. Мы знаем, что эти эмоции потенциально опасны, но процесс прорыва и является преднамеренным. Обычно мы хорошо контроли руем пациента и готовим эмоциональный прорыв в течение нескольких дней или даже недель с большой осторожностью. То же делается и при вскрытии полости живота перед операцией. Никто же не обвиняет хирурга в преднаме ренном убийстве. И никто не протестует против жестокого метода шоковой "терапии", или прокалывания таламуса длинными иглами, или ужасных опера ций на мозге, которые убивают больных. Я сам не знал, насколько эмоциональное состояние больной было обязано терапевтической процедуре, и насколько  подлинному психическому раско лу. Мне потребовалось несколько дней, чтобы полностью убедиться в том, что пациентка реагировала психически в соответствии с создавшейся терапевтиче ской ситуацией. Она благородно приняла несправедливость. Вскоре после поме щения в клинику она написала брату следующее разумное письмо:   28 мая   Большое спасибо, что так быстро написал,  я знаю, как я ушла и неожи данность этого была сильным шоком для тебя и мамы  я сама была шокиро вана, поэтому я могу вообразить, как вы себя чувствуете.  Во всяком случае, я могу сказать одно, что не было никакой необходимости для руководства боль ницы забирать меня  но я ничего не могла сделать, чтобы остановить их и поэтому приняла это насколько возможно любезно. Я немного беспокоюсь о своей работе.  Интересно, смогу ли я вернуться туда, откуда я ушла, если меня вскоре выпустят? Я возненавидела бы мысль о том, что я потеряю прекрасную рекомендацию, которую, я знаю, они бы дали мне  если, конечно, они не рассердились, что я ушла, ничего не сказав. Если вы получите это письмо вовремя, чтобы прийти в это воскресенье, прекрасно; если нет, следующая неделя тоже подойдет.   Если возможно, попы тайся прийти с доктором Райхом.  Я бы хотела увидеть его. Когда будешь писать снова, пришли мне адрес Э.он в моей адресной книге (которая на столе в моей комнате). Сообщи мне, поддерживает ли она с тобой связь и злится ли она на меня, что я не смогла поехать с ней на уикэнд. Посмотри сертификат первой помощи Красного Креста, я думаю, он в почте за эту неделю. Поддерживай связь с М. и сообщи мне сразу, как только у нее появится ребенок, хорошо ли она себя чувствует. Попроси маму выслать мне несколько пар носков. Скажи ей также, чтобы она не волновалась  я чувствую себя прекрасно и надеюсь, что скоро выйду отсюда. С любовью, Ф. Я выяснил позже, что ее помещение в клинику было санкционировано ее личным врачом изза неправильного понимания ее описания "сил", которые проявились при оргонной терапии. Ее письмо из клиники было нормальным и совершенно осмысленным. Ее лечение было весьма успешным, что дало ей возможность спокойно отнестись к насильственному заключению. Я получил от нее еще одно письмо, которое ясно показывает, что ее действия были обыч ными реакциями в процессе психиатрической оргонной терапии:   6 июня   Я знаю, из чего сделаны все предметы вокруг  мой отъезд и мое возвра щение в клинику были немного шокирующими  я могла бы много думать о возвращении  но никогда серьезно не ожидала, что они вынудят меня вер нуться  помоему  у них есть какаято сила  я никогда ничего не делала такого, что дало бы им право так поступить со мной  и даже без предупреж дения  мой брат говорил Вам? Я могла бы засуетиться и отказаться ехать  но я знала, что у них в машине есть смирительные рубашки и людей было доста точно, чтобы затащить меня силой  поэтому я позволила сделать это настоль ко изящно, насколько могла  мне здесь так же, как и раньше  я работаю и раскладываю пищу по тарелкам, но я чувствовала себя пару раз "удаленной" это место, по крайней мере не стоит проклинать но я бы хотела улететь на летучей мыши и освободиться  единственная проблема в том, что она при землит меня в смирительной палате и я утрачу все привилегии, которые были у меня  быть хорошей, хорошо известной и очень хорошим работником  я не знаю, стоит ли это такой жертвы  увидим.   Во всяком случае, Христос отчасти все еще со мной  это один из видов влияния  спутать для меня все вещи, но недостаточно, чтобы их нельзя было различить  интересно, приносит ли электрический шок чтолибо хорошее между прочим, как я могла позвонить Вам, если в воскресенье была здесь  Вы знаете, что они не позволяют больным звонить, не так ли?  я не могу даже писать Вам это письмо без докторов, медсестер, дежурных, читающих его, про изводящих цензуру и, вероятно, не отсылающих его, поэтому мой брат выкра дывает его. Я думают, что все вы (доктора) воняете! Я не знаю, кто прав, а кто нет или что верно  или кто есть кто  следует ли мне сказать этим врачам, что я хочу увидеть Вас, когда выйду?   Хотя я не вижу здесь никаких врачей  только на последней встрече персонала, где они решают, отпустить тебя домой или нет. В чем причина?  Вы думаете, что слишком знамениты, чтобы прийти повидаться с больной? Я попросила брата сказать Вам, что хочу Вас увидеть но он сказал, что Вы не можете  следовательно я догадалась почему  я не знаю, кто на моей стороне, а кто нет. Существует постоянная угроза перевода в здания, которые ужасны  шум, вонь и мерзость места в целом. Вы рассказали этим докторам или моему личному врачу обо всем, что со мной случилось дома?  Не потому ли меня сюда привезли? Если в этом есть и Ваша вина  я буду ненавидеть Вас всю оставшуюся жизнь! Затем клиника начала оказывать свое типичное влияние:   23 июня   Я пишу это письмо в ожидании прихода брата. Я ничего ни о чем не знаю более того  здесь не так уж и плохо  собственно говоря  здесь шикарно у нас каждый день вечеринки  я и некоторые другие больные, у которых есть подобные привилегии, и несколько дежурных. Все это, конечно, делается тайно  я совсем не вижу будущего. Мы увидим  что больше  Бог и смерть и жизнь вновь рядом  беспокоя меня  я "сижу на пороховой бочке" потому что не верю в то хорошее, что происходит со мной здесь  я подозреваю, что Бог и другие сваливают все это в кучу так, что здесь может быть большое извержение, чтобы все это уничто жить  просто чтобы досадить мне. Я как будто в тумане утром и вечером, но не сегодня  более  Вы знаете  омрачена и очень отрешена. Я даже не знаю, продолжу ли я с Вами  я не знаю ничего Все это чепуха. Во всяком случае  Ф. Я написал письмо ее личному врачу, который неправильно понял ее слова о реакциях на терапию. Я попросил его дать ей шанс на выздоровление и по местить ее в частную клинику. Врач согласился на это, но ухудшение, которого я ожидал, начало быстро прогрессировать.   Я воспроизведу здесь письма, кото рые я получал от пациентки в то время. Они дают довольно четкую картину того, что с ней случилось; в своей борьбе за жизнь и выздоровление пациентка выказала большую проницательность, выраженную в психической манере. Ес ли читатель внимательно изучит ее письма и отделит психическую форму от содержания ее мыслей, он должен будет согласиться с тем, что шизофреникам становится хуже не изза слабого, а изза слишком сильного и четкого контакта с миром бронированного человека. Истинно, что мысль об Иисусе появляется у них в типично психической манере. Но также истинно и то, что Иисус был распят на кресте шайкой жестоких нормальных людей.   19 ноября   Ужасно, я не знает, что делать. Прошлой ночью я выяснила причину мира и войны и почти всего. Они пили галлоны крови передо мной. Изза этого дьявол красный и он становится краснее и краснее и затем кровь идет к солнцу и воспламеняет его. Иисус капал кровью на крест и она поглощалась, затем его посадили рядом с дьяволом и он тоже пил  стол был покрыт потоками густой крови. Дева Мария сидела в углу и наблюдала. Она была бледная как лист бумаги  Вся ее кровь была выпущена и поглощена. Она видела, как ее сын пил это, и страдала. Я не хотела ни видеть это, ни слышать, ни знать причин этого  что и почему, но они заставляли меня смотреть и слушать  может быть, изза Изиды  которую они использовали все эти тысячи лет, между тем я не знаю что делать. Ф. P. S. Прошлой ночью я выяснила причину мира и войны и почти всего. Они пили галлоны крови... Это утверждение было совершенно верным и полностью соответствовало ре альности. Гитлер и другие милитаристы пролили миллионы галлонов крови. Связь с сиянием солнца, конечно же, является психической, и следует над этим задуматься. Несколько месяцев я не получал от пациентки писем и лишь в феврале получил следующее. Было ясно, что она все еще борется:   14 февраля   Предметы подозрительные как ад  мир и все люди в нем воняют  каж дый собирается перерезать чьелибо горло  большими, мясными ножами они убивают 8 миллионов  они были евреями и они держали нас здесь живы ми  это не имеет никакого смысла  ничего  я не предполагаю поесть и я 308 Анализ личности не ем, поэтому мне отплачивают интригой и мелочностью  Все вокруг меня просто чтобы поймать меня в ловушку внутри всего этого  я вешу 115 фунтов. Долгое время я подбираюсь ближе, затем ем тонны и вновь набираю вес 10 последователей все еще ждут, когда их выведут из катакомб, а я не могу их вытащить, пока я вешу 115 фунтов,  они сейчас справа  Бог и они помогают мне своими обещаниями не есть, но я ем, как я сказала ранее, много платя за это  так много, что я не могу всегда с этим справиться. Я не знаю никого сегодня, а знаю только о тех поколениях, которые жили давнымдавно.   Только работа сегодня правильна и реальна  я люблю ее  она не отка жет тебе  никогда  работа  это прямая линия Вы сказали моему брату, что напишете  пожалуйста, пожалуйста напи шите  я ничего не знаю и я бы хотела услышать от Вас о прямых углах Большое спасибо. Ф. Замечательное понимание реалий нашего общества и наших способов жиз ни, хотя и выраженное в искаженной манере, было весьма характерным для этого письма. Пациентка оставалась в психиатрической клинике почти год. Ее брат ин формировал меня о состоянии ее здоровья. Она вышла из клиники сильно пострадавшей эмоционально, но основа, приобретенная всего за три месяца ор гонной терапии, у нее осталась. Сейчас она казалась менее больной, но ее харак тер изменился в направлении принужденного невроза. Она была подлой, ме лочной, неприветливой по отношению к своим родственникам; короче говоря, она стала ближе к людям нормальным. Ее "искра" прозорливости исчезла. Ее брат женился на девушке другой веры. Ранее она бы вообще не обратила на это внимания. Она приняла бы это философски.   Сейчас она возражала против ма ловажных религиозных основ, в точности как ее мать, которую она ранее тер петь не могла и которой она сейчас подражала. Она больше не работала в офисе, что делала в течение наиболее критических периодов своего психиче ского состояния. Она просто слонялась без дела, цепляясь к своей матери в типично невротической манере. Испытание насильственным помещением в клинику было слишком сильным для нее. оргонная терапия была возобновле на лишь через год после ее освобождения из клиники.   Медленное выздоровление   Перед возобновлением оргонной терапии ее биофизическое состояние бы ло следующим: Дыхание функционировало хорошо, воздух проходил через гортань, правда слегка ограниченно. Рефлекс оргазма функционировал полностью. Вагинальное самоудовлетворе ние с оргазмическим освобождением происходило регулярно. Глаза все еще были немного затуманены. "Силы" были "очень слабыми, но все еще действовали с далекого рас стояния". Кожа лица была румяной. Общее поведение было уступчивым и скоординированным. В ходе нескольких исследовательских сеансов кататонические признаки все еще распознавались, но в целом ситуация казалась удовлетворительной. Позво От психоанализа к оргонной биофизике 309 лив ей больше плакать, я добился успехов в полном высвобождении эмоций. Вслед за этим она попросила меня разрешить ей рассказать со всеми подробно стями о "чемто важном". Она выясняла происхождение своей идеи о божест венной Изиде. Она вспомнила сейчас, что, будучи ребенком, она чувствовала, что пони мает мир намного лучше, чем другие  особенно взрослые. Главным в ее ощу щениях было удивление, что она способна узнать больше, чем другие. Посте пенно у нее развилось чувство, что она стоит в стороне от всех людей, и она начала верить, что в ней  знания тысячелетий. Для того чтобы объяснить себе этот экстраординарный факт, она предположила, что такое было бы возможно в том случае, если бы богиня Изида воскресла в ее теле.   В отношении к каждодневному ходу малозначащих событий эта идея казалась ей странной, и поэто му она чувствовала себя еще более отчужденной. Затем она начала чувствовать свое тело очень сильно сконцентрированным в половых органах. Постепенно она узнала, что чувства в ее теле могут ослабевать или "удаляться", если она заставляла себя делаться жесткой. Тогда возбудимость обычно ослабевала. Она чувствовала эти возбуждения сверхсильными и находящимися вне ее контроля. Позже она научилась управлять ими, но она все еще чувствовала их вокруг. Возвращение сверхмогучих сил обычно возвещалось сильным ощущением в верхней части живота. Сейчас она поняла ясно, что могущественные "силы" ее раннего детства и позже "злые силы извне" были одним и тем же. У меня было впечатление, что, несмотря на это понимание, в ее голове осталось определенное количество сомнений о правильности значения "сил". Ей становилось все лучше. Ее глаза стали яснее, однако напряжение хотя и с большими интервалами, но возвращалось. Она терпеливо объясняла: "Да пой мите же, это напряжение за глазами, не в глазах..." Мне оставалось только верить этому утверждению. Четырьмя месяцами позже у нее вновь был сильный кататонический при ступ, но она преодолела его.   Я предпринял непрерывное ежедневное облучение ее тела оргонной энергией. Вновь я увидел больную в январе. Она много читала, у нее был хороший аппетит. Половое сношение проходило с большим удовольствием, но без за ключительного оргазма. В ноябре того же года она снова пришла ко мне за советом: оргазменное освобождение в ходе полового сношения все еще не на ступало. Но в целом она чувствовала себя хорошо. Я посоветовал ей не посещать никаких врачей, даже меня, и попытаться забыть трагедию своей жизни. Она умоляла меня продолжать терапию, но я чувствовал, что ей следовало стать полностью независимой, и рекомендовал ей научиться жить самостоятельно. 4 августа следующего года я получил от нее такое письмо: Я пишу, чтобы сказать Вам, какое сильное впечатление на меня произвела Ваша книга "Слушай, Маленький Человек!". Я не могу писать  получила удовольствие, поскольку то, что Вы написали о "Маленьком Человеке", слиш ком печально и правдиво, и я знаю, что это подходит и ко мне. Я хочу, чтобы Вы знали, что антагонизм и даже ненависть, которую я про являла к Вам и к Вашей работе в ходе терапии, шли от моего сознания, что я была так близка к прорыву своего тела к чувствам и, возможно, к любви. Это было чтото, чего я не могла позволить.   Я жестко контролировала свое тело всю свою жизнь и даже сознательно проклинала его, обращаясь с ним как с грязью, ненавидя его, пренебрегая им и мучая себя в наказание за ранние чувства и мастурбацию. Та ненависть, которую я испытывала к своему телу, была и ненавистью, которую я проецировала на Вас. Простите меня за это, доктор, эта ненависть принесла много вреда моему телу и мозгу. Я хотела бы сообщить Вам, что, несмотря на мою мелочность и злостность, Ваша работа сделала меня очень хорошей. Я осознаю тот вред, который я причиняю себе и окружающим, и знаю, почему я это делаю. Также я выяснила для себя, что мое тело хочет быть здоровым и что мое бегство в "воздушный замок" психической болезни только изменило цвет картины, но не изменило ее сути. Я могла бы остаться психически больной, чтобы быть "особенной", быть уверенной в том, что мое тело будет держаться далеко на заднем плане, но я твердо выяснила, что здо ровое, активное тело является большим удовольствием  физическим и психи ческим.   Итак, я думаю, Вы видите, что я вхожу в этот мир, хотя и медленно, благо даря Вашей помощи   Это процесс медленный, поскольку у меня все еще много напряжений и блоков, с которыми я, увы, не могу ничего поделать. Часто мне не хватает храбрости, и тогда возвращается мрачная картина ненависти, иллю зий и страданий. Ф. В декабре я узнал, что она была в хорошем состоянии: я получил еще одно письмо, где она говорила, насколько "испорченной" она была "по своей сути" и насколько "недостойной, чтобы жить в этом прекрасном мире". Я посовето вал перестать беспокоиться об этом и продолжать наслаждаться собой. Она больше не упоминала "силы". Несколькими неделями позже она посетила меня. Она казалась совершен но скоординированной, ее глаза искрились интеллектом и глубоким знанием. Она работала и училась. Однако ее половая жизнь была не в порядке. Както раз она встретила мужчину, который ей понравился. Однажды вечером они были одни.   Она знала, что случится этой ночью, когда он обнимет ее. Она принесла с собой несколько таблеток снотворного. Затем она бросила таблетки в его бокал с вином и он заснул. Я посоветовал ей устранить это последнее препятствие с помощью одного из наших специалистов по оргонной терапии. Прошло семь лет с того момента, как закончился терапевтический экспе римент; довольно продолжительный период для того, чтобы иметь возмож ность составить правильное мнение о достигнутых результатах, но не достаточ но длинный для того, чтобы дать окончательный ответ на вопрос, останется ли данная пациентка психически нормальной. Это будет зависеть от многих обстоя тельств вне пределов досягаемости индивидуальной оргонной терапии. Они являются неотъемлемой частью природы общества. Это, главным образом, вопрос о том, изменит ли человек нормальный способ жизни и мышление кардинальным образом; вопрос, который чрезвычайно ва жен. Уяснение того факта, что способ жизни человека нормального создает ши зофренический раскол у миллионов здоровых новорожденных, абсолютно не обходимо для решения этого вопроса. Совершенно очевидно, что сейчас чело век нормальный подошел к тщательному рассмотрению того, что касается разумности способов его существования.   Предотвращение болезни "шизофрения" означает радикальное изменение всей системы образования маленьких детей. Но для этого нужны серьезные общественные усилия. Это утверждение не означает, что мы должны прекратить изучение шизоф ренического мозга. Оно может еще очень много рассказать нам о человеческом функционировании, о проблемах восприятия и самовосприятия, о функции сознания, которая изучена гораздо меньше, чем бессознательность. Оно может много рассказать нам о том, как помочь индивидууму, который находится в начале раскола. Но главным результатом в решении этой задачи будет появле ние нормального человека, который перестанет насаждать старые мысли и зако ны, причиняющие неисчислимый вред биологической сущности каждого ре бенка каждого нового поколения.   В этом процессе подчинения эмоциональной чуме мы сталкиваемся с чело веком нормальным в его наихудшем свете: в форме праведной мистики и меха нистического человеческого животного, который убегает от самого себя по той же причине, которая вгоняла мою пациентку в кататонический раскол; это страх перед плазматическими потоками в организме, который вследствии этого страха стал неспособным справляться с сильными биоэнергетическими эмо циями и утратил естественную функцию саморегуляции. Все нападки на нашу научную работу в течение последних лет исходили от подобных людей, работа ющих в различных организациях и относящихся к различным социальным груп пам. Человек нормальный борется против оргонных биопсихиатров по той же самой причине, по которой он сжигал ведьм, по которой он подвергал шоко вой терапии миллионы заболевших людей.   Впервые в истории медицины эмоциональная чума, которая насаждается и поддерживается страхом перед оргономическими ощущениями, нашла своих противников. Величайшая обязанность психоаналитиков  дать человеку воз можность принять природу внутри себя и получать удовольствие от того, чего он так сильно страшится. Оглавление Психология   www.pseudology.org