Вильгельм Райх Анализ личности Глава 13. Психический контакт и поток оргонной энергии. Начало О конфликте между инстинктом и внешним миром   Первые психоаналитические исследования базировались на конфликте между инстинктом и внешним миром. Это  наиболее содержательная форму лировка всей аналитической психологии. Психический процесс обнаруживает себя как результат конфликта между инстинктивным требованием и внешней фрустрацией этого требования. Внутренний конфликт между желанием и са моотречением возникает из этого первичного противостояния лишь вторично. Самоотречение  основной элемент того. что называется внутренней моралью. Исследуя источник фрустрации инстинктов, из области психологии переходят в область социологии и встречают там принципиально отличный комплекс проблем, чем тот, который есть в психологии. На вопрос "Почему общество требует подавления и угнетения инстинктов?" нельзя ответить психологически.   Социальные, а точнее, экономические интересы служат причиной такого появ ления и угнетения на определенных этапах развития общества. Когда молодой человек обнаруживает, что сдерживание его естественных сексуальные стремлений обосновывается не биологическими соображениями, не диктуется инстинктом смерти, а служит определенным интересам тех, кто владеет социальной властью; когда он обнаруживает, что родители и учителя это просто бессознательные адепты этой социальной власти, он перестает от носиться к этому как к чрезвычайно интересной научной теории. Он постигнет несчастье своей жизни в новом свете и начнет восставать против родителей и учителей.   Мы знаем, что задача эго состоит в посредничестве между соци альными влияниями (которые интроецируются в мораль или внутренний ин стинкт, запреты) и биологическими потребностями. Если мы исследуем психи ческие проявления последних достаточно глубоко, мы достигнем точки, с ко торой наши психологические методы исследования будут уже неадекватными, так как мы вошли в область психологии и биологии. Здесь заключается разли чие между моими оппонентами и мной. Я считаю необходимым установить границы психологических методов; мои оппоненты "психологизируют" социо логию и биологию.     Некоторые замечание о психоаналитическое технике   Взаимоотношения между психическим аппаратом и вегетативным возбуж дением останутся непонятными, если сначала не освободить себя от источника ошибки, присущего методу теоретического познания. Теория и практика тесно связаны между собой. Неверная теоретическая позиция приводит к неверной тех нике, а неверная техника порождает неверные теоретические взгляды. Если мы попытаемся найти причины, лежащие за постулированием инстинкта смерти, мы найдем, кроме причин социальной природы  рассмотренных ниже  не сколько причин, которые группируются вокруг проблемы техники. Определенно не будет преувеличением сказать, что мы еще не достигли практического понимания негативного переноса, т.е. спустя много лет после того, как это было обнаружено клинически и сформулировано Фрейдом.   Клиническая основа, на которой Фрейд постулировал свою теорию инстинкта смер ти,  это так называемая негативная терапевтическая реакция. Данная фор мулировка означает, что некоторые из пациентов реагируют на нашу аналити ческую работу по интерпретации не знаками улучшения, а развитием более сильных невротических реакций. Фрейд предположил, что эта интенсифика ция связана с бессознательным чувством вины, или, как он назвал это, "с по требностью в наказании", которая заставляет пациента сопротивляться тера певтической работе и оставаться в своем неврозе, т.е. в страдании. Я разделял эти взгляды в течение нескольких лет, но затем постепенно начал сомневаться в них. Выяснились три вещи, проливающие свет на тайну негативной терапев тической реакции:   (1) негативные тенденции пациента, т.е. зарождающиеся из подавленной ненависти, не анализировались вообще или анализировались не адекватно; (2) аналитики, даже самые опытные, оперировали почти исключи тельно с негативными переносами пациента; (3) аналитик обычно рассматри вал как позитивный перенос то, что было тайной, скрытой и угнетенной нена вистью.   Анализируя пациента, мы освобождаем его психическую энергию, которая требует разрядки. Если переносы пациента с самого начала проанализированы только как позитивные, в то время как негативные проявления полностью не раскрыты перед тем, как это сделано, мы получим следующий результат: осво божденные потребности в любви требуют удовлетворения и встречаются с же стким отрицанием в анализе, а также с внутренними запретами, сформирован ными из угнетенных импульсов ненависти, направленных против объекта люб ви. Одним словом, психоаналитик уверен, что "освободил" импульсы любви, в действительности же пациент остался неспособным к любви.   Непроработанные импульсы ненависти, которые остались в бессознательном, действуют как магнит на эту искусственно продуцированную ненависть. Они усиливают друг друга, вторичная ненависть также становится бессознательной. Следовательно, у пациента не происходит никакой разрядки и ненависть преобразуется в само деструктивные стремления. Таким образом, потребность в наказании, которую мы установили у наших пациентов, есть не причина, а следствие невротическо го конфликта. А негативная терапевтическая реакция объясняется недостатка ми техники управления скрытым негативным переносом.   Я утверждаю, что негативная терапевтическая реакция отсутствует, когда соблюдаются два правила:   (1) скрытая негативная установка пациента выявля ется до того, как предпринимается какаялибо аналитическая работа; пациент осознает эту установку; обеспечивается выход для всей освобождаемой энер гии; каждый мазохистский импульс рассматривается не как проявление пер вичного стремления к саморазрушению, а как агрессия, которая в действитель ности направлена против объектов внешнего мира,   (2) позитивные выражения любви у пациента не анализируются до тех пор, пока они либо не преобразуют ся в ненависть, т.е. станут реакциями разочарования, либо не сконцентриру ются на идеях генитального инцеста. Первый принцип анализа заключается в том, чтобы сделать бессознатель ное осознанным. Мы называем это работой по интерпретации, которая связана с топографической точкой зрения. Тем не менее, хотя работа по интерпретации и должна выполнять свою терапевтическую функцию, необходимо принять во внимание, что существуют барьеры между психическим материалом, получен ным из бессознательного у пациента, и нашими интерпретациями, причем эти барьеры должны быть устранены.   Эта точка зрения соответствует динамике пси хического процесса. Однако несмотря на то, что аналитик теоретически знаком с обеими точками зрения, он проводит анализ почти исключительно в соответ ствии с первой, топографической. Это очень ясно прослеживается, к примеру, в концепциях аналитической работы Штекеля и Ранка. Но мы были бы недо статочно самокритичны, если бы не согласились с тем, что в большей или меньшей степени пренебрегаем динамической точкой зрения, просто потому, что не знаем, как с ней обращаться. Характероаналитическая работа добавляет структурную и экономическую точки зрения к топографической и динамической. Такой подход к психоанали тическому процессу дал на практике гораздо больший эффект, чем переход от прямой интерпретации бессознательного содержания к технике разрушения сопротивления.   Материал, полученный в ходе аналитического сеанса, многообразен, он извлекается из различных пластов психики, а также из различных историчес ких стадий развития. Поэтому терапевтически и динамически этот материал неравнозначен. Сексэкономика диктует строго определенный путь, который начинается с анализа прегенитальных и негативных установок и заканчивается на концентрации всей освобожденной психической энергии в генитальном ап парате. Организация оргазмической потенции  что логически следует из тео рии оргазма  вот наиболее важная терапевтическая цель. При последовательном анализе того, что несет в себе пациент, историчес ки неупорядоченные воздействия могут быть вынесены на поверхность, связа ны с содержимым идей детства и таким образом разрешены. Анализ характера  это психический процесс, который проходит по плану, определяемому индивидуальной структурой психики пациента. Несмотря на бесконечное разнообразие в содержании, конфликтах и струк турах, анализ характера включает в себя следующие типичные фазы:   1. Характероаналитическое ослабление панциря. 2. Разрушение характерной защиты или, говоря другими словами, специфическое разрушение невротического равновесия. 3. Полный прорыв к глубочайшим слоям сильно аффектнозаряженного материала; реактивация инфантильной истерии. 4. Беспрепятственная обработка полученного материала; извлечение либидо из прегенитальной фиксации. 5. Реактивация инфантильного стаза либидо и генитальности. 6. Организация оргазмической потенции.   Реактивация генитальности сегодня кажется очевидной многим аналитикам, оргазмическая потенция неизвестна и не распознается   Осуждение ин стинктов и сублимация были единственными признанными целями терапии. Импотенция и фригидность рассматривались не как специфические симптомы невротического организма, а как симптомы среди множества других, которые могли присутствовать, а могли и нет. Конечно, было известно, что существуют оргазм и климакс, но утверждалось, что существует множество сильнейших неврозов со "вполне спокойными оргазмами"; т.е. сексуальноэкономическая природа и функция оргазма были неизвестны. неврозы считались проявления ми общего сексуального расстройства; с точки зрения сексэкономики, невроз не мог развиваться без нарушения в генитальности и не мог быть вылечен без устранения этого нарушения. Включение функции оргазма в теорию невроза с самого начала восприни малось как вред, и с ней обращались соответственно.   В сущности, это было результатом не чисто психологических, а психофизиологических исследований. Попытки Ференци создать теорию генитальности были лишь "психологизаци ей" физиологических и биологических явлений. оргазм  не психическое яв ление. Наоборот, это явление, возникающее исключительно путем редукции психической деятельности до примитивной вегетативной функции; точнее, путем приостановки психической деятельности, связанной с фантазией и вооб ражением. Тем не менее, это центральная проблема психической экономики. Ее включение в психологию позволит не только ввести количественный фак тор в психическую жизнь, но и установить связь между психическим и физио логическим факторами. Кроме того, это изменит взгляды психоаналитиков на невротический процесс. Ранее эдипов комплекс рассматривался как объясне ние невротического заболевания. Сегодня мы осознаем, что от очень многих факторов зависит, приведет или нет эдипов комплекс к неврозу: конфликт ре бенокродитель не становится патогенным, если нет других нарушений в сек суальной экономике ребенка; раннее нарушение лежит в основе последующих нарушений в экономике либидо во взрослой жизни и связано с блокированием генитальносексуальной энергии.   Здесь акцент смещается от содержания опыта к организации расходования вегетативной энергии. Таким образом, то количество материала, которое пациент продуцирует в начале анализа, и то, что известно о прошлом пациента, отступает на задний план. Вместо этого решающим вопросом становится следующее: были ли те опыты, которые должны были привести к вегетативноэнергетической концен трации действительно выполнены правильно. Немало аналитиков интересуются сексэкономикой, но они не понимают, что проблема оргазма занимает центральное место в нашей концепции. Мно гие из них считают, что применение характероаналитической техники позво ляет проникнуть в психическое проявление оргазмического нарушения, но что этой техникой трудно овладеть. Поэтому не удивительно, что аналитики удив ляются, обнаруживая, что мазохисты характеризуются особым видом страха оргазмического ощущения. Здесь применяется то же самое, что и для психо аналитического убеждения в общем. Те, кто не имеет опыта в анализе характе ра, не могут критиковать его находки просто потому, что им недостает для этого чувств и опыта. В лучшем случае они могут понять это умом; сущность теории оргазма остается недоступной их пониманию.   Мне представился случай проанализировать работу нескольких опытных аналитиков   Они пришли ко мне со знакомым скептицизмом и с убеждением, "что они знают все об этом уже давно". Они убедились в необходимости различать обычную психоаналитическую процедуру и анализ характера и должны были допустить, что не зна ли, к чему бы они пришли в результате анализа характера без применения определенной техники. Это особенно справедливо в случае подлинных оргаз мических ощущений, которые появляются во время автоматического сокраще ния генитальной мускулатуры. Включение психической структуры пациента и экономики либидо в анали тическую работу значительно изменило и усложнило картину, вид процедуры и базовую точку зрения в технике. Анализ стал гораздо более сложным, но это позволяет достигать более прочных и всеобъемлющих результатов. К сожале нию, еще нельзя утверждать, что этот подход приводит к успеху во всех случаях.   За последнее время техника подверглась значительным изменениям, по скольку изменились наши взгляды на динамику психического аппарата. Те ана литики, которые не последовали за этим развитием, не в состоянии понять мои взгляды на технику и теорию. Я хочу воспользоваться этой возможностью для того, чтобы прояснить не понимание, которое возникает каждый раз, когда я пытаюсь объяснить мои взгляды. Одна группа аналитиков утверждает, что все, что я должен сказать, банально и давно им известно, в то время как другая группа объявляет, что моя техника ошибочна и вводит аналитиков в заблуждение. Еще раз хочу подчерк нуть, что моя характероаналитическая техника происходит из техники сопро тивления Фрейда; с моей точки зрения, на сегодня она представляет собой самую последовательную разработку.   Следовательно, у нее должно быть фунда ментальное сходство с техникой Фрейда. из-за этого сходства первая группа критиков, упомянутых выше, верит, что они применяют ту же технику, что и я. Тем не менее, на основе бесчисленного количества случаев, заимствованных у других аналитиков, я могу утверждать, что это совершенно не так. Ответствен ность, лежащая на мне, обязывает меня сделать это утверждение. Наряду со сходством есть и весьма фундаментальные различия.   Включение новых точек зрения, особенно организация оргазмической по тенции в качестве терапевтической цели, так сильно изменило техническую процедуру в целом, что многие психоаналитики больше не признают ее как аналитическую технику. Однако новые находки, взгляды, методы никогда не возникают из ничего; они базируются на усердной работе других исследовате лей. Различия и личные антипатии, которые влекут за собой расхождения во мнениях, есть нежелательное, но очевидно неизбежное следствие того факта, что количественное и качественное обогащение определенных аспектов знания преобразуется в качественные изменения в целом.     Изменение функции импульса   Продолжим нашу техническую дискуссию. Теоретические результаты мо гут быть достигнуты и продемонстрированы, только если характероаналити ческая техника применяется как противостоящая собственно технике сопро тивления или даже устаревшей технике непосредственной интерпретации. Одним из фундаментальных принципов характероаналитической техники является то, что подавленный материал ослабляется и не с точки зрения ин стинкта, а исключительно с точки зрения защиты. Важнейшим теоретическим вопросом является вопрос, касающийся орга низации, функции и происхождения структуры эго, откуда исходит защита; лишь до тех пор, пока мы понимаем защиту эго, наша терапевтическая работа будет эффективной. И наоборот, знание ID в гораздо меньшей степени, чем знание эго, ведет к повышению нашего технического мастерства. В этом отно шении характероаналитическая линия исследования совпадает с проблемой, которая была основной в психоаналитических исследованиях в течение почти четырнадцати лет: как функционирует эго? Мы все помним, какое огромное впечатление оказало на нас высказывание Фрейда о том, что до сегодняшнего момента мы изучали и понимали только то, что подавляется.   Мы знаем слишком мало о происхождении подавления и о структуре защиты эго. Чем меньше было известно об эго, тем сложнее было достичь его понимания, по сравнению с пониманием того, что подавляется. Однако не может быть сомнения, что это тоже должно иметь свои причины. В работе "эго и ID" Фрейд поставил вопрос о происхождении энергии инстинкта эго; это было большой новостью для нас. Отвечая на этот вопрос, Фрейд выдвинул свою теорию инстинкта смерти, к которой он пришел на ос нове трудностей, воздвигаемых эго пациента при устранении подавления и при лечении. Согласно этой концепции, эти трудности возникают из потребности к наказанию или. говоря другими словами, из бессознательного чувства вины; в окончательном анализе это может быть названо проявлениями первичного мазохизма, т.е. стремлением к страданию. Вопрос о структуре защиты эго и подавлении сил либидо в человеке не нашел ответа в формулировке инстинкта смерти, так же как и вопрос: что является мотивацией эго? Давайте освежим наши воспоминания о некоторых неясностях, которые всегда существовали в аналитической теории относительно природы инстинкта эго. Первоначально голод, противостоящий сексуальности, представлялся как инстинкт эго, служащий целям самосохранения.   Эта точка зрения не согласовывалась с функцией инстинктов эго как противников сексуальности. Кроме того, некоторые рассуждения сексуальноэкономической природы привели к пониманию того, что, в строгом смысле слова, инстинкт голода не может рас сматриваться как инстинкт, потому что он не является проявлением перепро изводства энергии, как сексуальность; наоборот, он представляет собой прояв ление уменьшения уровня энергии в организме. Мы всегда представляли себе потребность в пище как принадлежащую, в терминах ее структуры, к ID, а не к эго. Таким образом, голод не мог составлять энергию инстинкта эго. Шилдер попытался сопоставить инстинкты эго с сексуальными инстинкта ми, описывая первые как хватающие и удерживающие инстинкты. Эта точка зрения в любом случае была довольно спорной, так как нет сомнения в том, что потребность к захвату и удержанию относится к функции мышечного аппа рата и поэтому является частью резервуара вегетативной энергии. Последняя попытка Фрейда ввести инстинкт смерти как противника сексуальности вместо таинственных инстинктов эго просто замешала антагонизм между эго и ID ан тагонизмом между двойными тенденциями в самом ID. Примем в качестве отправной точки основную схему психического конфликта между инстинктом и внешним миром.   Мотивация (М), направленная на объекты внешнего мира, конфликтует с фрустрирующей противосилой внешнего мира (диаграмма 1 на стр. 186). Следующий вопрос состоит в том, где внешний мир берет энергию для выполнения функции запрещения. Установлено, что лишь содержание запрещения исходит из внешнего мира; энергия, или, как мы обычно ее называем, катексис, с которым выполняется запрещение, черпается из резервуара энергии самой личности. Под влиянием давления, оказываемого внешним миром, антитеза развивается внутри личнос ти, диссоциация, или расслоение, единой мотивации служит причиной того, что одна мотивация разворачивается против другой или даже одна мотивация разбивается на два направления: одно, направленное во внешний мир, и другое, которое разворачивается против себя самого.   Когда мы доходим до процесса внутренней диссоциации и противостояния, возникает новая проблема   Приведу конкретный пример: когда мальчик хочет мастурбировать с фантазиями инцеста, то его самолюбовь и его объектнолибидное стремление составляют в этом состоянии единство; стремление по отношению к матери идет в том же направ лении, что и самолюбовь  они не противодействуют. Запрет мастурбации матерью дает эффект фрустрации объектнолибидного стремления и грозит нар циссической неприкосновенности мальчика угрозой кастрации. Однако в тот момент, когда внешняя фрустрация начинает давать эффект, нарциссическое стремление к самосохранению противопоставляется стремлению к объектно либидной мастурбации (диаграммы II и III). Вариацией этого является рассло ение нежной привязанности к матери (страх потери любви) и чувственного сексуального возбуждения. Первоначально компонент любви и чувственный компонент составляли одно целое. Таким образом, за диссоциацией однород ного стремления следует противопоставление одной части разделенного стрем ления другой ее части. Теперь ясно, что запрет со стороны внешнего мира может иметь эффект только с помощью той энергии, которая направлена про тив себя самого.   I. Первичный конфликт между мотивацией (М) и внешним миром (В) (Стрелки, направленные вверх  от М и вниз  от В к отсутствующему центру).  II. Диссоциация мотивации под влиянием внешнего мира (То же, но от М вправо вверх еще стрелка).  III. Противопоставление диссоциированных мотиваций эго = ID в функции мотивации эго (защита, изменение функции)   (Как первая, но "ломаная" стрелка от М указывает на "базовую" стрелку вниз, идущую к М; "ломаная" стрелка названа эго).  IV. Мотивация (М) в двойственной функции (Как третья, но от "излома" стрелки эго идет стрелка вверх вправо З; горизонтальная линия, названная К, проходит через конец стрелки, идущей от М; пунктирная горизонтальная линия Ф проходит через "излом" стрелки эго).  З = замещающий контакт Ф= место, где изменяется функция мотивации К = структурное ослабление контакта Защита эго и современная ситуация внешнего мира образуют единство (внутренняя мораль = социальная идеология) Диаграммы, показывающие изменение функции мотивации, внутреннюю диссоциацию и противопоставление мотиваций Чтобы дополнить это схематическое представление, приведу другой при мер, который подведет нас еще ближе к проблемам техники.   Я работал с пациентом, который характеризовался преувеличенной готовностью помочь, неспособностью занять агрессивную позицию, характерной потребностью держаться за людей и существенно пассивным поведением. Все черты его пассивно-жен ственного характера были сконцентрированы на некотором навязчивом содер жимом, которое служило цели постоянной организации и поддержанию кон тактов с другими людьми. Было нетрудно увидеть, что инстинктивная сила, которой он поддерживал эти отношения, была его пассивно-й анальной гомо сексуальностью. эго пациента использовало импульс ID для поддержания от ношений с объектом. Это была объектнолибидная, ориентированная на вне шний мир его функция ID.   При анализе характер пациента оказал мощное сопротивление, которое не могло и не должно было быть проинтерпретировано как проявление бессозна тельных анальногомосексуальных стремлений. Экономическая и структурная точки зрения указывают в другом направлении. Если корректна моя формули ровка о том, что при аналитическом лечении важнейшая черта характера ока зывает наибольшее сопротивление, то возникает вопрос  где находится энер гия защиты? Интерпретация защиты эго была бы здесь бесполезной. Прошло некоторое время, прежде чем был завершен поиск защитной энергии этого поведения, причем странным способом. Оказалось, что анальнопассивно-го мосексуальное стремление, которое в одно время поддерживало отношения пациента с внешним миром, выполняло защитную функцию эго в другое вре мя, а иногда даже в то же самое время. Таким образом, одно и тоже стремление разделилось и выполняло противоположные функции, иногда поочередно, а иногда одновременно: один раз как стремление по отношению к объекту, дру гой  как защитный механизм эго.   Детальное исследование этого частного случая доказало, что эта трансфор мация или, точнее, одновременное функционирование для обслуживания ID и защиты эго, есть общее явление. сексуальное кокетство, обнаруженное при истерии, также показывает эту функциональную двойственность. Флирт  это выражение подавленных генитальных желаний, т.е. желаний, направленных во внешний мир. В то же время это защита против генитальности. попытка определить, откуда может исходить генитальная опасность. Это единственное возможное объяснение обширной сексуальной жизни истерических женщин, страдающих от сильного генитального беспокойства. Это же верно и для сади стского поведения компульсивной невротичной женщины, которая, с ее агрес сией по отношению к объекту любви, одновременно удовлетворяет свое садис тское отношение к объекту и подавляет вагинальные желания к совокуплению.   Вкратце, инстинкты эго есть не что иное, как суммарная совокупность вегетативных потребностей в их защитной функции   Мы просто основываемся на устоявшихся идеях, когда мы говорим, что инстинкт эго  это инстинкт ID, направленный либо против себя самого, либо против другого инстинкта. Весь психический процесс, повидимому, характеризуется расслоением и последую щим противопоставлением тенденций, которые функционировали как целое. Но эта гипотеза все еще требует обширных клинических доказательств. Эти находки представляли бы собой лишь академический интерес и касались бы лишь тонкости наших знаний о психическом аппарате, если бы они не порож дали два следствия. Прежде всего, это теоретическое следствие: если верна концепция струк туры эго и защитной функции, которую мы разработали, то системы эго и ID появляются просто как различные функции психического аппарата, а не как раздельные сферы психики. Требует ответа и другой вопрос, а именно: как инфантильный исторический опыт сохраняется в настоящем Клинические данные показали, что он не пребывает в виде некоторого вклада в подсозна нии, а впитывается характером и выражается в формальных моделях поведе ния. Из этих моделей поведения может быть извлечено содержание прошлого опыта, как натрий может быть извлечен из хлорида натрия. Даже если не уп рощать так, все равно связи в психическом процессе очень схожие. То, что подавляется, и то, что отражает, не составляют две индивидуальные, предмет но разделенные сферы или силы; противостоящие друг другу, они тем не ме нее составляют функциональное единство.   Таким образом, топографическая концепция психического аппарата есть просто полезный прием, и Фрейд был прав, когда отказался направить систему бессознательного на более глубокий уровень нервной системы. К примеру, восприятие, которое совершает эго.  в не меньшей степени функция вегетативной системы, чем инстинкт. Теперь обратимся к техническому следствию. Опыт показывает, что мы не получаем, или получаем недостаточно подлинную энергию подавленного ин стинкта, если начинаем с интерпретации его функции ID. В этом случае очень возможно, что пациент случайно достигнет хорошего интеллектуального пони мания, а также глубокого убеждения в правильности аналитической работы. Однако фактическая цель: освобождение инстинкта от подавления  не дости гается. Структура инстинкта меняется, но совсем немного. Совершенно другое дело, если мы начинаем с полного разрушения защитной функции того же инстинкта. Огромное число клинических наблюдений показывает, что в этом случае вегетативные источники энергии личности снова начинают нормально функционировать.   То есть реально мы не устраняем подавление, когда работа ем с интерпретацией ID. Вернемся к примеру упомянутого выше пациента: он останется прежним в своей цельной индивидуальности до тех пор. пока ему не станет полностью понятно, что его преданная позиция представляла собой не любовь, не привязанность, не полезность, даже не гомосексуальность, а была отражением сильной зависти, блокированной агрессии, деструктивных наме рений. Другой пациент демонстрировал внезапные и нескоординированные пере мены позы, которые он не осознавал. Несомненно, он страдал одной из форм тика. Если бы я не дал ему непосредственную интерпретацию либидозных мо тивов этих движений, т.е. показал их отношение к мастурбации, то, без сомне ний, последующий результат не был бы достигнут. Прежде всего я убедил его, что эти движения были мотивированы намерением отвратить болезненное вос приятие своих внешних проявлений. Его тщеславие противопоставлялось при знанию некоторых физических черт. Моя интерпретация этой зашиты освобо дила огромное возбуждение, усилила тик и самосознание и привела, к моему удивлению, к очень сильным судорогам тазовой мускулатуры. Эти судороги оказались отражением ударов, которые, как он воображал, были направлены на его "беременный" живот.   Судороги тазовой мускулатуры я интерпретировал не как идентификацию с матерью, а как отражение агрессивных импульсов в от ношении объекта. Немедленной реакцией пациента на эту интерпретацию было дрыганье ногами, за чем последовали сильнейшие тазовые движения с мастур бацией и оргазмом во время сеанса, свидетельствующие о том, что он ощутил эту связь немедленно и безошибочно. Какова же сущность столь радикальных изменений в обоих случаях? Она заключается в том факте, что когда функция инстинктивной защиты пациента правильно анализируется и при этом мы избегаем любой интерпретации фун кции ID, то регулярно появляются состояния вегетативного возбуждения и на пряжения, с которыми пациент ранее не был знаком. Когда функции ID интер претируются, эти состояния отсутствуют или появляются случайно, а не зако номерно. Вышеописанный пациент, к примеру, снова испытал, впервые после сильной волны подавления в период полового созревания, жар, сильное угне тение в области сердца и характерные ощущения в области диафрагмы, указы вающее на возбуждение чревного нервного узла.   Ощущения были схожи с теми, которые испытываются на качелях или в спускающемся лифте. В других случа ях подобные физические ощущения появляются вместе с изменением кинети ческих ощущений тела (ощущение плавания, падения и т.д). . Показатели вегетативного возбуждения могут быть сведены к следующим: чувство сжатия в области сердца; ощущение напряжения в мускулатуре, осо бенно в верхней части бедер и верхней части головы; ощущение притока крови и появляющиеся ощущения чувственного наслаждения, подобные тем, кото рые следуют за удовлетворением сексуального переживания; ощущение давле ния внутри черепа; волнение; ощущение тепла и холода; холодная дрожь вдоль позвоночника; ощущение зуда; слюноотделение или сухость во рту; ощущение удушья; прерывистое дыхание: чувство головокружения; чувство тошноты; тя нущее чувство в генитальной области или "под ложечкой", сходные с теми, которые испытываются на качелях и в лифте; непроизвольное подергивание мускулатуры. Перед тем как мы попытаемся теоретически объяснить вышеописанную клиническую картину, мы должны еще раз вернуться к нашей отправной точке, структуре панциря характера, ослабляя который, как теперь достаточно ясно, мы высвобождаем вегетативную энергию с помощью аналитической техники.     Интеллект как защитная функция   Для начала рассмотрим клинический пример, демонстрирующий, как точ но характер личности сохраняет и в то же время отражает функцию некоторых ситуаций детства. Обычно утверждается, что человеческий интеллект имеет исключительно объективную функцию и что он направлен во внешний мир: этика и филосо фия воспринимают разум и интеллект исключительно в смысле абсолютно не эмоциональной деятельности, способной к пониманию действительности "в истинном свете". Здесь есть два аспекта: (1) интеллектуальная функция сама по себе суть вегетативная деятельность; и (2) интеллектуальная функция может иметь аффективный заряд, интенсивность которого не меньше, чем у чисто аффективного импульса. Кроме того, характероаналитическая работа выявля ет другую функцию интеллекта, которая тесно связана с инверсией и оппози цией стремлений. Интеллектуальная деятельность может быть структурирована и направлена таким образом, что она кажется искусно действующим аппара том, целью которого является избежать познания, т.е. это выглядит как дея тельность, уводящая прочь от действительности. То есть интеллект может дей ствовать в двух основных направлениях психического аппарата: к внешнему миру и от него. Он может функционировать точно в унисон с самым сильным аффектом, а может также занять критическую позицию по отношению к аф фекту. Не существует механической, абсолютно антитетической связи между интеллектом и аффектом, а существует скорее функциональная связь. До настоящего времени вывод интеллектуальной функции из вегетативной казался очень сложным. Характероаналитический опыт открыл путь к пони манию и этой проблемы.   Я проиллюстрирую это на примере пациента, в кото ром аффективное происхождение интеллектуальной функции было очевидным. Анализ характера выявил маскировку пациента и устранил его учтивость и кажущуюся преданность как обман и отражение сильной агрессии. Тогда паци ент начал развивать следующую защиту. Исключительно умный, он пытался понять все, что он скрывал с помощью бессознательных механизмов, и факти чески преуспел в разрушении большинства аффективных ситуаций, угадывая их заранее. Он непрерывно проверял своим интеллектом всё для исключения различных неожиданностей. Становилось более и более ясным, что его интел лект выполнял защитную функцию и подстегивался сильными тревожными предчувствиями. К примеру, он всегда был чрезвычайно искусен в выяснении того, что я думал о нем в данный момент. Он был способен выводить это из различных факторов и из курса лечения. Он также был способен угадать и предвидеть, что произойдет в следующий момент. С точки зрения анализа ха рактера, это поведение считалось не чем иным, как содействием; на самом деле, это было чрезвычайно ловким способом избегания глубокого проникно вения.   Первой задачей было сделать это оружие бесполезным для пациента, и это могло быть сделано лишь последовательным анализом его функции и умень шением общения со мной. Пациент некоторое время продолжал использовать свой интеллект как защитный механизм, но постепенно становился неуверен ным и встревоженным и в конце концов начал страстно протестовать, утверж дая, что я не хочу его понять, что его интеллектуальная помощь была ясным доказательством его содействия и т.д. Я стал гораздо более последовательным в своем анализе его интеллектуальной деятельности как защиты против неожи данностей. Однажды мне пришел на ум термин для описания его поведения. Я сказал ему, что он напоминает мне хитрую лису или рысь. И тут, после корот кого периода возбуждения, его защитное поведение разбилось вдребезги. Это случилось таким образом: однажды он снова начал сеанс с утверждения, что я не понимаю его. Затем постепенно его внимание сфокусировалось на эпизоде из его жизни, когда ему было три года, о котором он ранее рассказывал без какихлибо подробностей и аффектов. Он неудачно упал и сильно повредил левую руку, что потребовало медицинского вмешательства. Его отец взял его на руки и принес в хирургическую больницу. Теперь он вспомнил следующие подробности: он проходил мимо магазина, в котором были выставлены чучела животных. Он четко помнил двух из них: лису и северного оленя с большими рогами.   Затем он смог увидеть себя лежащим на операционном столе, его руки были закреплены, его плечи были отведены назад в напряженном ожидании. Внезапно он вспомнил хлороформную маску, которую должны были надеть на него, и подумал: "Это мордочка лисы, которую я получу здесь!". Действитель но, лисья голова имеет большое сходство с хлороформной маской. Даже будучи ребенком, он знал, что лисы попадают в ловушки; в его родной деревне они попадали в стальные капканы с шипами, которые запирали одну из лап живот ного и "ломали кости". По пути в больницу мальчик напряг свой ум, пытаясь понять, как он мог избежать этого несчастья. Возможно, в первый раз его ум послужил цели отражения нависшей большой опасности. И аналитическое ле чение он отражал как опасность тем же способом, ловко, "как лиса". Пациент отчетливо помнил, как после напряженного поиска спасения он пришел к зак лючению: "Это бесполезно, это совершенно бесполезно! Я в ловушке". Он стал хитрым и осторожным до такой степени, что был неспособен ни действовать по своим политическим убеждениям, ни следовать определенному плану дей ствий. Он был лисой в ловушке всю свою жизнь и, как хитрая лиса, активно ограничивал инфантильный страх быть пойманным в ловушку.     Переплетение инстинктивных защит   Было бы серьезной ошибкой предполагать, что при ослаблении или устра нении одной защиты автоматически появляются условия для прилива либидо или что это позволит пациенту свободно общаться. Часто, конечно, после уст ранения аппарата зашиты начинают освобождаться аффекты, вместе с относя щимся к ним инфантильным материалом. Аналитику следовало бы не допус кать полного разрушения панциря характера, если в этой посреднической фазе он не делал ничего, кроме извлечения из текущего материала того, что прямо связано с текущей ситуацией переноса. Если аналитик допустит этот прорыв, он обнаружит, что пробитая брешь вскоре закроется снова и панцирь вновь будет функционировать, отражая воздействия. Маленькие прорывы, следую щие за устранением индивидуальных уровней защиты, не следует путать с пол ным разрушением панциря. Причина этого кроется в специфической структуре закрытого панцирем психического аппарата, который мы обозначаем как пере плетение защитных сил. Следующий пример проиллюстрирует это.   Если аналитик распознал защитную функцию и устранил навязчиво бла говоспитанное отношение, которое составляет верхний слой психического аппарата, появляются импульсы отражения (к примеру, агрессия), которые производят изменения в пациенте. С точки зрения анализа характера, было бы неправильным в этот момент указывать пациенту, что он переживает свою инфантильную агрессию; это было бы неправильным, даже когда эта агрессия проявляется в открытом виде. Как мы указали, эта агрессия есть не только выражение инфантильного отношения к миру, но в то же самое время и отра жение того, что лежит глубже, например, анальных пассивных стремлений. Если теперь аналитику удастся устранить этот слой защиты, то, что может под няться на поверхность, это не пассивно-сть, а полное отсутствие психического контакта, безразличие к аналитику. Этот недостаток контакта есть явная защита, т.е. отражение страха быть обманутым. Если в ходе анализа терапевту удастся снова вывести на поверхность этот "страх пациента быть обманутым", то за ним может скрываться глубокий инфантильный страх потери любимого объек та; в то же время, такой страх отражает более глубокие агрессивные импульсы пациента в отношении объекта, который однажды отверг его любовь.   Наш пример может варьироваться, усложняться или упрощаться, в соответствии с ти пом. К примеру, может проявиться более глубокий слой агрессии, отражающий первоначальные деструктивные импульсы; в то же время он может отражать очень интенсивные оральнонарциссические потребности в любви. С точки зрения анализа характера, этот слой должен снова быть проинтерпретирован как защита, а не как вегетативное инстинктивное выражение. Следовательно, слои панциря взаимосвязанны, т.е. каждый импульс, который был выявлен, сам отражает более глубокие подавленные импульсы. Окончательный прорыв дости гается только после того, как аналитик выявит множество различных защитных барьеров. У нашего пациента вегетативное возбуждение, вполне вероятно, не было бы разрешено до тех пор, пока оральнонарциссические потребности в любви не были бы проанализированы как отражение истинных, первичных импульсов любви оральной или генитальной природы. Проработка различных стадий защитных формаций требует исключительного терпения и убеждения в том, что в конце концов проявятся первичные инстинктивные импульсы, которые больше не будут играть роль зашиты. Когда эта точка достигнута, обычно появ ляется новый катексис генитальности пациента.   Однако взаимосвязи защит ных функций все еще требуют полного клинического подтверждения. В этой связи необходимо обсудить точку зрения, высказанную Кайзером, который считает, что можно полностью обойтись без интерпретаций. Кайзер рассматривает интерпретацию только в смысле осознания того, что было отра жено. Я использую этот термин характероаналитической техники для любой формы аналитической коммуникации. Кайзеровское ограничение концепции интерпретации может дать некоторые преимущества: согласно им, установле ние поверхностной аналитической связи или изоляция черты характера не были бы интерпретацией в строгом смысле слова. Я могу согласиться с теорией Кай зера, если он подразумевает, что последовательный анализ сопротивления не только делает любую интерпретацию излишней, но и вообще должен исключить ее как ненужную. Моя "интерпретация в конце"  это практическая необходи мость, поскольку характероаналитическая техника не усовершенствована пока до такой степени, что мы можем чувствовать полную уверенность в оперировании с защитными механизмами. Таким образом, его утверждения верны лишь для идеального случая характероаналитической работы.     Бесконтактность   Первоначально психоаналитики представляли себе психический панцирь как суммарную совокупность всех подавляющих защитных сил; он мог быть динамически разрушен с помощью анализа формальных моделей поведения. Позднее было доказано, что эта концепция упускает из виду самый важный фактор. Даже после того, как нормальные формы поведения потерпели неуда чу, даже после того, как были достигнуты значительные прорывы вегетативной энергии, всегда есть некоторый неопределимый остаток, который, повидимо му, находится вне пределов досягаемости. Возникает ощущение, что пациент отказывается делиться последними крохами своей "нарциссической установ ки" и что он чрезвычайно изобретателен в сокрытии этого от аналитика. Даже тогда, когда анализ активных защитных сил и систем реакции характера казал ся завершенным, не было сомнения, что существует неуловимый остаток. Здесь аналитики столкнулись со сложной проблемой. Теоретическая концепция пан циря была правильной: совокупность подавленных инстинктивных требова ний, направленных во внешний мир, противостояла совокупности защитных сил, поддерживающих подавление; они составляли функциональное единство внутри специфического характера личности. Объяснение, что один и тот же инстинкт направляется против внешнего мира и в то же самое время против собственного эго, расширяет наши знания о структуре эго, но реально проблему не решает.   Я хочу воспользоваться кли ническим примером, чтобы показать, что психическая бесконтактность обу словлена неуловимым остатком панциря. В случае с ранее упоминаемым пациентом анализ показал, что за реактив ным пассивно-женственным поведением лежит глубокая отчужденность от мира, от его объектов и целей, которая выражалась в апатии и жесткости. Пациент сам непосредственно не осознавал этого; наоборот, его пассивно-женственная зависимость приукрашивала это отчуждение и создавала у него впечатление особенно интенсивных отношений с внешним миром. Я столк нулся с трудноразрешимым противоречием. С одной стороны, существовала его готовность помочь, т.е. взаимоотношения казались очень интенсивными; в то же время здесь был очевидный случай бесконтактности. Проблема была решена, как только удалось выяснить происхождение зависимости и привя занности пациента. Эти отношения, как оказалось, не только совместно вы полняли функцию управления агрессивными тенденциями, но и возмещали внутреннюю отчужденность от внешнего мира. Таким образом, мы должны выделить следующее: Первое: подавленные потребности. Второе: подавляющие защитные силы. Третье: слой психической структуры между бесконтактностью (которая сначала появляется не как система динамических сил, а как жесткое статическое проявление) и противоречивостью двух потоков либидо, движущихся в противоположных направлениях.   После открытия этой особенной формы бесконтактности у нашего пациен та мы предприняли пересмотр нашего клинического опыта. Эта бесконтакт ность, как оказалось, представляет собой как общее явление невроза, так и изменение функции инстинкта. Но перед тем, как перейти к другому клини ческому примеру, иллюстрирующему происхождение этого образования, по звольте мне предложить краткое резюме теоретической концепции бесконтакт ности. Когда тенденции либидо текут в сторону внешнего мира  мы намерен но придерживаемся этого образа  и запрет из внешнего мира препятствует этому потоку, то организуется равновесие между силой инстинкта, с одной стороны, и силой фрустрации, с другой. Можно сказать, что это равновесие является статическим состоянием в потоке либидо личности, соответствующем сдерживанию (стазу). А это динамическое состояние может лежать в основе фиксации инстинктов на ранней стадии развития и в основе психического сдер живания вообще. Когда инстинкт заменяет эго с целью удовлетворения и встречается с фрустрацией, он может, как мы указали, раздвоиться. Одна его часть поворачива ется против самого себя (образование реакции): другая часть продолжает оста ваться направленной во внешний мир.   В точке, где поток, направленный во внешний мир, и поток, который повернулся против своего собственного эго, расходятся,  возникает паралич или застой (ригидность). Это больше, чем просто эвристическая гипотеза. Как только аналитик в совершенстве овладеет этим процессом и научит своих пациентов давать ему точное описание их ощу щений, он обнаружит, что они испытывают сдерживание отчетливо и непос редственно во всех своих объектных связях. Проявления этого динамикострук турного состояния различны; назову несколько наиболее часто встречающихся в клинической практике. В верхней части списка находится чувство внутренней изоляции.   Это чувство иногда присутствует, несмотря на обилие социальных и профессиональ ных взаимоотношений   В других случаях мы встречаем ощущение, описанное как "внутренняя вялость". Нет сомнений, что компульсивная невротическая и, более характерная, шизоидная деперсонализации принадлежат к этой группе. Двойственные ощущения шизофренических пациентов  это непосредственное проявление этого состояния. Когда пациент жалуется на отчужденность, изоли рованность и апатию, его ощущения могут быть сведены к противоречию между объектнолибидным потоком и тенденцией к уходу в себя.   Расслоение и амбивалентность  прямые проявления этого парадокса; апатия  это результат равновесия, созданного двумя противостоящими силами. Таким образом, наша более ранняя концепция о бесконтактноеT как стене не является правильной. Это скорее взаимодействие между динамическими силами, чем пассивная по зиция. После того как аналитик преуспел в полном разрушении панциря, он на блюдает чередование между вегетативным током энергии и аффектблоком у наших пациентов. Переход от состояния подвижности к состоянию ригиднос ти  одна из важнейших терапевтических и теоретических проблем, если чьей либо целью является восстановление вегетативных потоков. Сходные условия блокирования аффектов и развития апатии были описаны политическими зак люченными, осужденными за террористическую деятельность. Здесь, несом ненно, аффекты агрессивной ярости возмещаются сдерживанием, наложенным внешней силой. Так как непрерывные колебания от одного направления к дру гому не являются ни экономным, ни терпимым для психического аппарата, личность становится ригидной, а ее психические реакции притупляются. Это состояние  не пассивная позиция или окончательное окостенение динами ческого состояния; это, как мы уже сказали, результат конфликта сил, что может быть доказано двумя фактами. Вопервых, внешние условия или характеро аналитические усилия могут разрушить это ослабление динамических состав ляющих психики.   Cексуальные стремления, агрессия и тревога, т.е. центрост ремительные тенденции бегства, снова проявляются в личности. Это еще боль ше подтверждает концепцию сексуальности и тревоги как двух противостоящих направлений течения психической энергии. Подавленный инстинкт, подавляющая сила и промежуточное внутреннее отчуждение, действующие одновременно, возникают в определенной последо вательности. Продемонстрирую это на следующем примере. Пациент, который остро страдал от ощущения внутренней вялости (в про тивоположность другому пациенту, который не ощущал этого состояния), ха рактеризовался преувеличенно благовоспитанными, сдержанными манерами; люди с вегетативной подвижностью считали его скучным и апатичным. Неко торое достоинство, которое он демонстрировал, завершало картину. Его наибо лее сильным тайным желанием было "почувствовать мир" и "быть способным течь". Характероаналитическое ослабление его аффектов от этих установок привело к полной реактивации тех инфантильных ситуаций, которые сформи ровали основу его бесконтактности и тоски по психической активности.   В его неврозе выделялись следующие симптомы: чрезвычайно сильный страх потери цели, сильные депрессивные реакции, если у него не возникала немедленная эрекция, когда он целовал женщину, и многое другое. Я установил, что непос редственной причиной этих симптомов была  вдобавок к тоске по жизнен ным взаимоотношениям  сильная внутренняя склонность к уединению, тен денция отказываться от намеченной цели по малейшему поводу. Эта склон ность сдерживала страх его ненависти к самому объекту, через который он пытался испытать "ощущение течения". Важно, что он страдал от недостатка чувства вегетативного контакта. Особенно выразительные проявления подоб ных состояний найдены в компульсивном характере. Их формула, что они по стоянно находятся на грани начинания, их ощущение, что они способны быть другими, т.е. жизненными и продуктивными, а не суровыми, безжизненными и "увядшими", есть лишь выражение последних следов вегетативной чувстви тельности и является, обычно, сильнейшим побуждением к восстановлению.   Вернемся к нашему пациенту   Когда анестезия пениса была устранена, чувство потери контакта также исчезло; но оно сразу же вернулось, когда генитальное нарушение появилось снова. Взаимозависимости между психической бескон тактностью и физиологическим недостатком ощущений, с одной стороны, и способностью к контакту и вегетативной чувствительности, с другой, уходят своими корнями в раннее детство пациента. Пациент имел сильную генитальночувственную привязанность к своей матери и был отвергнут, когда пытался подойти к ней с позиции чувственных и генитальных отношений. Важно то, что мать не только не запрещала негени тальные поверхностные соприкосновения, к примеру, лежание вместе бок о бок, объятия и т. л., но определенно поощряла их. Когда его генитальные им пульсы были отвергнуты, он сохранил генитальную тенденцию по отношению к своей матери, но одновременно у него развилось сильное агрессивносадист ское отношение к ней, которое постепенно вытеснило генитальную тенденцию.   Это отношение также должно было быть подавлено из-за фрустрации и страха наказания. С этого момента он оказался втянут в конфликт между нежной любовью к своей матери (кульминацией которого явилось стремление к физическому контакту с ней), ненавистью к ней, боязнью этой ненависти и генитальных стремлений, а также страхом потерять объект любви. Позже, неза висимо от того, как часто он бывал с женщиной, садистское отношение превосходило генитальные стремления, которые были более или менее подавлены, и побуждало его отступить. В этом случае агрессивный импульс, вероятно, сдер живал сексуальный импульс, и наоборот. Когда присутствует эрективная потенция, отсутствие генитальных ощущений  это непосредственное выражение потери способности к контакту, а также наиболее характерная особенность этого состояния. Мы можем предположить, что здесь мы имеем дело не только с психическим процессом, но также с изменением, вероятно, электрофизиологи ческих функций кожи пениса. На более глубоком уровне чувство безжизненности пениса имело для пациента такое же значение, как если бы у него вообще не было пениса*.   Глубокая отчужденность пациента от мира затем развилась до состояния, в котором его естественное, подлинное генитальное стремление вошло в конфликт с агрессией в отношении объекта и склонностью отступать, которая воз никает из этого конфликта. Запрещение естественным, адекватным инстинк тивным импульсам устанавливать непосредственную связь с объектами внеш него мира порождает тревогу, уход в себя. и в результате воздвигается стена между эго и внешним миром. Это прежде всего проявляется у ребенка, на фоне сурового подавления сексуальных желаний, а также у юноши, когда из-за вне шних причин или внутренней неспособности он не может достигнуть объекта. Это также имеет место среди супругов, которые были женаты долгое время: генитальные отношения у них уже потеряли свою живость, а другие формы сексуального удовлетворения были подавлены. Во всех этих случаях появляется Клиническое проявление бесконтактности позже стало основной точкой зрения, с которой мы выполняли поиск оргонных биофизических нарушений. Бесконтактность вызывается блокированием движения оргона по телу (аноргония).   При анестезии пени са кожа не заряжена оргоном; поле оргонной энергии крайне скудное; пенис чувствите лен к прикосновению, но не чувствителен к наслаждению. Так как только изменение уровня энергии способно создать наслаждение, бесконтактность создает блок в плазма тическом потоке. картина психического утомления, характеризуемого апатией, чувством изоля ции, резким нарушением предметных интересов. Для того чтобы описать функцию сдерживания и потери контакта как мож но точнее, мы должны сделать дальнейшую коррекцию в нашей концепции, коррекцию, требующую значительных изменений в наших представлениях о психическом аппарате. Мы установили, что между слоем того, что подавляется и того, что подавляет (зашита), находится слой бесконтактности. Этот проме жуточный слой соответствует сдерживанию, происходящему из антитезы меж ду двумя инстинктивными импульсами, или диссоциации двух потоков одного инстинктивного импульса (см. рисунок). В этой формулировке, однако, мы пренебрегли тем фактом, что нервный психический аппарат состоит не из одного отражаемого и одного отражающего импульсов, а из бесконечного числа стремлений, которые частично диссоции руются, а частично противостоят друг другу.   При пересечении защитных сил импульс, который поднимается на поверхность из глубины панциря, может выполнять защитную функцию. Весьма вероятно, что все психические тенден ции разделены на действующие одновременно "в направлении внешнего мира" и "от внешнего мира". Мы получаем картину сложной структуры панциря, в которой отражаемые и отражающие элементы не разделены строго, а скорее запутаны самым беспорядочным образом. Только наша характероаналитичес кая работа вносит порядок в картину, соответствующую развитию структуры. Это никоим образом не зависит от того, совместима ли эта структурная точка зрения с какойлибо концепцией топографической стратификации. То, что отражается, и то, что отражает, связаны вместе в функциональном единстве, как, скажем, натрий и хлор в NaCl (соли) или положительные и отрицательные электричес кие заряды в "нейтральном состоянии". Когда рассматривается бесконечное множество подобных объединений различных тенденций и отдельные тенден ции, которые разделились, становится ясно, что любая попытка понять эти явления посредством механистического и систематического мыслительного процесса окончится неудачей. Здесь требуются функциональное и структурное мышление и воображение.   Развитие характера  это постепенное развертывание, расщепление и противопоставление простых вегетативных функций   При веденная на рисунке схема сил, действующих в самых различных направлениях и определяющих структуру панциря, поможет это понять. Следовательно, бесконтактность  это не слой, лежащий между двумя сло ями противостоящих сил; это явление, соответствующее концентрации антитез и диссоциаций. То, что мы принимаем при анализе характера за компактное, вязкое или запутанное образование, есть просто подобная концентрация проти востоящих сил в характере. Мы уже подчеркнули, насколько важно правильно проанализировать подобное образование характера. Во время лечения такие черты характера, как сдержанность и скрытность, становятся компактным противодействием характера, к примеру, в форме уп рямого, боязливого молчания. Не следует при анализе характера преодолевать такое молчание, понуждая, требуя и убеждая пациента говорить.   Молчание пациента  это обычно результат неспособности выразить свои внутренние импульсы. Убеждение и требование увеличивают упрямство: они не устраняют нарушения способности пациента к самовыражению, а еще более ухудшают положение. Пациент, конечно, хотел бы поговорить, открыть свое сердце ана литику. Однако, по той или иной причине, он не может этого сделать. Без сомнения, сам факт, что он должен говорить, мешает ему. Он не понимает, что не может выразить себя, а придерживается мнения, что он не хочет этого. Втайне он надеется, что аналитик поймет его. несмотря на его неспособность открыться. Это желание "быть понятым" обычно сопровождается отказом от любой помощи: пациент занимает упрямую позицию. Это делает работу анали тика сложной, но не невозможной.   Вместо убеждений, требований и даже обращения к хорошо известной "технике молчания", аналитик утешает пациента, убеждая его, что он понима ет это препятствие и в данное время может общаться без усилий. Если теперь аналитику удастся описать отношение к нему пациента простым и точным образом, без ожидания какихлибо немедленных изменений, пациент быстро почувствует себя "понятым" и его аффекты начнут пробуждаться. Сначала он борется со своими аффектами усилением молчания, но в конце концов, после нескольких дней или, в крайнем случае, недель, после осторожного описания и изоляции его установок он постепенно начинает говорить. В большинстве случаев молчаливость как черта характера вызывается сокращением мускулату ры гортани, о чем пациент не знает; эти сокращения подавляют возникающие возбуждения.   Поэтому совершенно недостаточно просто хотеть разрушить бесконтакт ность. Нельзя лишь реконструировать историю ее развития и раскрыть инстин ктивные и защитные силы, на которых она зиждется. Она должна, как каждая установка характера, быть изолирована и объективирована перед тем, как быть изученной аналитически. Это может быть сделано различными способами, в зависимости от конкретного случая: бескомпромиссным описанием поведения пациента: путем непрерывного подавления несоответствия между идеальными потребностями личности и фактической бедностью ее существования: через демонстрацию объективного отсутствия интереса, который выражается в не удачах и противоречиях в работе; разоблачением глубокой и осязаемой психи ческой пустоты его переживаний, несмотря на кажущуюся интенсивность его любовной жизни.   В этом случае бесконтактность проталкивается к внешним пределам душевного страдания. Ее полное развертывание и последующее раз ложение обычно достигается лишь тогда, когда потребности в живом контакте с реальностью, как результат освобожденного сексуального возбуждения, ста нут неотложными. Как только пациент начал чувствовать первые, пусть даже слабые, ощущения оргонной струи в своем теле, особенно в области гениталий, чувство бесконтактности становится невыносимым. Точно так же как общее чувство бесконтактности (независимо от того, на каком психическом уровне оно найдено) есть просто отражение беспокойства по поводу оргазма, так и страх оргазмического контакта также полностью исчезает, когда возобновляет ся способность к такому контакту. Исследования тех психофизических механизмов, которые ведут от состоя ния полного переживания к состоянию внутренней пустоты все еще не могут считаться оконченными. Многое здесь все еще весьма и весьма неясно. Наибо лее озадачивающим является тот факт, что отвержение сексуального интереса или запрет импульсов внешних стремлений непосредственно испытывается как растущее чувство "равнодушия", "оцепенения", "тяжести", "безжизненности". "Моя душа похожа на замерзшее озеро"  так однажды сказал пациент. Наше объяснение этого явления как "запрета", вызванного двумя противоположны ми силами, правильно, но неполно. И объяснение, что это вызвано оттоком либидо, ничего не добавляет к этому.   Слова не могут заменить динамическое понимание   Просто мы еще не знаем ответа. Существует способ исследования этого жизнеразрушаюшего явления; но лишь в том случае, если мы позволим пациенту снова испытать точную историю перехода от оживленного состояния к заторможенному; и в ходе лечения уделим внимание колебаниям при перехо де из одного состояния в другое. Когда выполняется эта процедура, обнаружи ваются странные внутренние модели поведения. Один пациент, к примеру, испытывал переход следующим образом. Он должен был повторять механичес ки: "Это бесполезно; это совершенно бесполезно". Это означало: "Какая польза от этих попыток, этого состязания, этих жертв, даже от любви? Другой человек все равно не понимает меня". Определенно, одно из самых трагических детс ких переживаний вытекает из того факта, что в раннем возрасте не каждое чувство и желание может быть выражено. Ребенок должен найти какойнибудь другой способ взывать к пониманию своего невыразимого психического состо яния. Но родители и учителя, к сожалению, редко способны угадать то, что происходит в ребенке. Напрасно ребенок делает свои многократные призывы: поэтому в конце концов он отказывается бороться за понимание и становится молчаливым. Дорога между жизненными переживаниями и внутренним увяда нием вымощена разочарованиями в любви. Эти разочарования составляют наи более частую и наиболее сильную причину внутреннего увядания. Это, тем не менее, все еще не раскрывает механизм данного процесса. Наиболее часто запускает этот процесс и поддерживает его страх контакта с предметами, переживаниями, людьми, в центре которого, согласно моему опыту, находится страх оргазмического контакта.   Это обычно приобретается из детского беспокойства по поводу мастурбации. Таким образом, страх оргаз мического контакта составляет ядро страха истинного непосредственного пси хического контакта с людьми и с процессами действительности. Преодоление этого страха является одной из важнейших и сложнейших задач характеро аналитической терапии. Снова и снова пациенты, даже те, кто полностью ос вободился от своих инфантильных фиксаций, немедленно впадают в свое ста рое невротическое состояние, когда они сталкиваются с проявлением неспо собности к генитальнооргазмическому контакту. Это требует преодоления страха оргазма. В каждом правильно проведенном характероаналитическом лечении эта фаза, которая ясно просматривается в большинстве случаев, на ступает спустя некоторое время после разрушения панциря. Вот ее наиболее важные характеристики: поверхностность аналитического общения; мечты и фантазии падения; общее усиление молчаливости; умышленное избегание субъекта генитальных желаний; большая частота более или менее ясных мыс лей о физической дезинтеграции (их не следует путать с фантазиями кастра ции); аннулирование всех предыдущих терапевтических достижений; бегство от любых сексуальных или объектных связей с внешним миром; возврат к способам реакций раннего детства; появление внутреннего чувства пустоты. Эта фаза требует полного анализа отношений и ощущений, возникающих у пациента во время мастурбации и/или полового акта. Когда эти отношения и ощущения полностью проанализированы, в определенный момент пациенты некоторым способом сдерживают нарастание возбуждения.   Они не позволяют подняться волне возбуждения; они сдерживают возбуждение посредством ко ротких, быстрых движений; они сокращают свои тазовые мышцы, не зная об этом; они бессознательно отвлекают себя посредством ассоциаций; они от казываются поддаться импульсу, выгибающему таз вперед; они очень часто останавливают движение и удерживаются до момента, когда они начинают ис пытывать оргазмическое ощущение, вместо того чтобы позволить себе двигать ся в самопроизвольных ритмичных фрикциях. Наиболее сложноразрешимое оргазмическое подавление проявляется тогда, когда не появляется никаких вне шних признаков из описанных выше, а возбуждение просто затухает. Это "ох лаждение" часто весьма трудно понять. Я хочу заострить внимание на примечательном и регулярно упускаемом пункте в акте совокупления. Если существуют боязнь оргазмического контакта и соответствующая ей психическая бесконтактность, то вегетативный импульс для производства фрикций всегда отсутствует. Однако, когда предоргазмен ный контакт завершен, этот импульс действует автоматически. В первом слу чае для преодоления бесконтактности и достижения освобождения, несмотря на страх, сильные порывистые сознательно производимые фрикции занимают место мягкого, саморегулирующегося, эмоционально управляемого ритма. страх генитального контакта не может быть устранен до тех пор, пока эта форма фрикций не будет проанализирована как отвращение к ощущениям и как желание освобождения. Пациенты обычно сильно сопротивляются овла дению этой формой фрикций и открытию себя вегетативному ритму фрикций. Они не хотят подвергнуться неожиданному наступлению оргазмических кон вульсий. Подводя итоги, можно сказать, что для успешного анализа характера необ ходимы:   1. Полное разрушение панциря. 2. Полное преодоление страха оргазмического контакта. 3. Полное преодоление оргазмического сдерживания и организация полностью раскрепощенных, самопроизвольных движений в момент куль минации.   Усилие, требующееся в большинстве случаев для концентрации возбужде ния при боязни оргазма и затем для преодоления этой боязни, обильно вознаг раждается быстрым и полным изменением в общем поведении пациента.   Замещающий контакт   Чем более сильно подавляется в детстве вегетативная подвижность, тем сложнее будет взрослому развить отношения с миром, с объектами любви, со своей работой и вообще с действительностью, которая соответствует данной стадии жизни. В подобном случае, чем легче погрузиться в состояние отчуж денного ухода, тем более неестественными будут замещающие отношения, ко торые сформируются. Большинство из того, что официальная психология юно шеского возраста рассматривает как "характеристики полового созревания", оказывается при анализе характера искусственно созданным эффектом блоки рованной естественной сексуальности. Чувство воображаемой неполноценнос ти  это внутреннее восприятие разницы между фактическими поступками в сексуальной и социальной сферах и скрытыми способностями, сдерживаемы ми параличом вегетативного самовыражения. Большинство людей в действи тельности гораздо менее сильны, чем воображают себя в своих мечтах, и наде лены гораздо большими качествами и способностями, чем те, которые они задействуют. Это гротескное противоречие в структуре современного человека одно из следствий деструктивного регулирования сексуальности, насаждаемого ему обществом. Устранение этого противоречия является одной из важнейших задач, которую должен выполнить новый общественный порядок. Производст венная сила, "рабочая сила", существенно зависит от того, насколько близко фактические достижения приближаются к скрытой способности к переустрой ству вегетативного самовыражения. Эти состояния психически трудны для человека и разрушительны для об щества.   Психический аппарат, поддерживаемый постоянно текущей вегетатив ной энергией, восстает против этого противоречия, постигает это более или менее сознательно как суровое ухудшение жизни и пытается достичь соглаше ния с этим различными способами. Мы не будем рассматривать невротические симптомы, которые возникают из сексуального застоя. Для нас более важно исследовать функции характера, впервые возникающие в этой борьбе. Как толь ко непосредственный вегетативный контакт с внешним миром был в большей или меньшей степени разрушен, когда оставшиеся следы вегетативного кон такта не достаточны для сохранения связи с внешним миром, то либо развива ются замещающие функции, либо появляются попытки к установке замещающего контакта. Приведу несколько клинических примеров, которые проиллюстри руют разницу между замещающим контактом и непосредственным вегетативным контактом. Трудность заключается в том факте, что замещающий контакт также поддерживается вегетативной инстинктивной энергией (это то общее, что связывает первое и второе). Но сходства менее важны, чем различия. Таким образом, до тех пор, пока поведение пассивно-женственного характера поддер живается анальными возбуждениями, имеет место замещающий контакт, кото рый приходит на смену естественному контакту, предотвращаемому ситуацией или фрустрацией. Следовательно, молодой человек должен восстать против дес потичного и авторитарного отца для того, чтобы обеспечить свою независи мость и раскрыть свои собственные способности. Однако он не обладает агрес сией, необходимой для этого, потому что она им подавлена.   Для того чтобы держать эту агрессию подавленной, он развивает пассивно-женственную мо дель поведения вместо планирования жизненного пути, основанного на невро тическом согласии и требующего величайших личных жертв. садистское отношение компульсивной, невротичной женщины с гениталь ными нарушениями по отношению к мужчине выполняет функцию не только отражения ее генитальности, но и компенсации ее либидной отчужденности, возникающей из этого процесса, а также функцию все еще сохраняющегося контакта с первоначальным объектом любви, даже если он осуществляется в другой форме. Точно так же искусственное, поддельное преувеличенное выра жение привязанности между супругами есть функция замещающего контакта при отсутствии подлинных сексуальных отношений. Невротичное агрессивное поведение ворчливого партнера есть отражение и компенсация пассивно-жен ственных импульсов по отношению к мужчине или естественных генитальных импульсов по отношению к женщине. Кроме того, это попытка остаться в со прикосновении с миром при отсутствии непосредственного вегетативного кон такта. Мазохистское поведение  это не только выражение и, в определенном смысле, отражение подавленной садистской агрессии; это также функция за мещения естественных отношений с внешним миром. мазохистский характер не способен к непосредственному выражению любви.   Как только полностью постигнуто различие между свободно протекающим, непосредственным вегетативным контактом и поддельным, вторичным заме щающим контактом, несложно указать на множество проявлений последнего в повседневной жизни. Я могу бы назвать несколько характерных примеров искус ственного поведения: громкий, неестественный смех; преувеличенно крепкое рукопожатие; неизменная, скучная дружественность; тщеславная демонстра ция приобретенных знаний: частое повторение пустого изумления, удивления, восторга и так далее; непреклонная приверженность определенным взглядам, планам, целям (к примеру, паранойя, невротическая неспособность перестать думать о чемлибо); навязчивая скромность в поведении; сильная жестикуля ция при разговоре; детское завоевание людской благосклонности; хвастливость в сексуальном плане; преувеличенная демонстрация сексуального обаяния; не разборчивый флирт; беспорядочные, неразборчивые сексуальные сношения; подчеркнуто величественное поведение; жеманная, патетическая или чрезмерно утонченная манера разговора; авторитарное, надменное или снисходительное поведение; псевдопышное товарищество; похотливое поведение: сексуальное хихиканье или непристойные разговоры; застенчивость.   Таким же образом со вершенно излишние движения выражают, в дополнение к нарциссическим тенденциям, замещающий контакт с объектом (например, жеманное поправление волос; повторяющееся поглаживание лба рукой характерным способом; дву смысленный взгляд в глаза другого человека во время беседы; жеманное пока чивание бедрами; развинченная походка и так далее). Вообще, где бы ни выделялась в личности черта характера в целом изоли рованным или противоречивым образом, там существует замещающая функ ция, управляемая более или менее глубокой отчужденностью. Анализ характера снова и снова подтверждает это: черта характера, обычно считающаяся "пло хой", "неприятной" или "причиняющей беспокойство", как правило, идентична с невротическим поведением; это же верно и для большинства моделей по ведения, которые управляют жизнью так называемых "лучших людей", т.е. там, где форма одерживает верх над содержанием. С другой стороны, большин ство черт характера, которые обычно рассматриваются как "искренние", "есте ственные", "очаровывающие", совпадают с нормальным поведением гениталь ного характера.   Можно снова и снова удивляться двойной жизни, которую людей вынуждают вести   Поверхностное поведение, которое меняется согласно соци альной ситуации и классу, оказывается искусственным образованием; оно непрерывно конфликтует с истинной, вегетативно определенной природой, которую довольно часто невозможно скрывать. Самый страшный и наводя щий ужас полицейский; самый высоконравственный и сдержанный академик; элегантный недоступный общественный деятель; исполнительный бюрократ, функционирующий как машина,  все они оказываются безобидными ха рактерами, имеющими простейшие потребности, страхи, импульсы нена висти. В характероаналитических терминах разница между живым сексуальным ритмом и точно рассчитанным сексуальным призывом; между подлинным дос тоинством и напускным; между истинной и притворной скромностью; между непосредственным и претенциозным выражением жизни; между вегетативным мускульным ритмом и покачиванием бедрами для его имитации; между верно стью, происходящей из сексуального удовлетворения, и верностью, происходя щей из страха и совести.  можно было бы продолжать и продолжать  это то же самое, что и разница между возникающей революционной психической структурой и упирающейся консервативной психической структурой, между живой жизнью и бессмысленными суррогатами жизни. В этих различиях мы находим непосредственное представление материальной, психоструктурной основы идеологий, которые, по крайней мере в принципе, доступны человече скому опыту.   В идеологии всех авторитарных общественных организаций вегетативная жизнь, представленная как животная и примитивная, всегда была резко про тивопоставлена "культурному" заменителю жизни, представляющемуся разно образным и высокоразвитым. В действительности второе, будучи оторванным от первого (так как оно представляет просто замещающую функцию, а не про должение первого),  непродуктивное, замороженное в неподвижные формы и формулировки образование, такое же бесплодное, как высохшее растение. Вегетативная жизнь, напротив, изначально продуктивна и наделена бесконеч ными возможностями развития. Причина этого довольно проста: ее энергия не сдерживается постоянно. Формации вегетативных замещений не порож дают культуру; весь человеческий прогресс вырос из оставшихся следов непо средственного вегетативного контакта с внешним миром. Это подсказывает нам, сколько энергии проявилось бы, если бы мы могли успешно освободить структуры человека от замещающих функций и восстановить непосредствен ность их связи с миром и обществом. К счастью, из этого не может возникнуть новая религия, к примеру, новое движение йоги, обучающее "функции не посредственного контакта".   Это изменение в человеческой структуре предполагает изменения в социальной системе, чего не понимают занимающиеся йогой. Если человек лишен возможности реализации своих собственных способ ностей и у него не выражен инстинкт смерти, который мог бы толкнуть его на совершение самоубийства; если, кроме того, необходимость жить, иметь со циальные отношения укореняется в вегетативной системе, то замещающий кон такт, организуемый человеком, есть просто выражение компромисса между волей к жизни и социально обусловленным страхом жизни. Психическая фор мация замещающего контакта, как противоположного непосредственному ве гетативному контакту, имеет в точности такую же структуру, как и невротиче ский симптом. Она представляет собой замещающую функцию чегото другого, служащего защитой, потребляющего энергию и пытающегося гармонизировать противоречивые силы. Как и в случае симптома, результат совершенно непро порционален количеству энергии, необходимой для его достижения. Следова тельно, замещающий контакт  это одно из многих проявлений беспорядоч ной социальной организации и нарушенной личностной сексуальной органи зации, зависящей от этого. Так как функция замещающего контакта была неизвестна и так как ее проявления в социальных рамках стали традиционны ми, то они стали ассоциироваться с мыслью о том, что это  неизменное есте ственное явление. Однако в роли социального явления и как элемент структуры современного человека, эта функция замещающего контакта есть историческое образование, т.е. такое, которое появилось в определенный момент истории.   Человек, совершающий поездку на плохом поезде, не решается оставить его до тех пор, пока новый, более лучший поезд не сможет надежно доставить его к месту назначения. По той же причине, если мы собираемся освободить силы, достаточные для замены одной формы жизни на другую, мысль о регулируемой сексуальной организации человеческой жизни должна сначала внедриться в сознание человека. Если сегодняшняя жизнь человека  это замещающая жизнь, его работа тяжкая обязанность, его любовь  замещающая любовь, а его ненависть замещающая ненависть; если характероаналитическое растворение психиче ского панциря разрушает его замещающие функции; если эта преимуществен но реактивно функционирующая человеческая структура есть результат и необ ходимость, продиктованная сегодняшней социальной системой, то возникает вопрос: что занимает место этой формы психического функционирования по сле успешного анализа характера? Как изменяется ее структура? Какова связь между социальным достижением и сексуальностью после успешного анализа характера?   Действительно  сложные и важные вопросы! Теория оргазма и анализ характера уже пролили некоторый свет на эти вопросы, которые вопло тились в различии между невротичным и генитальным характерами. Исследование способа функционирования здоровой личности все еще на ходится в первичной стадии, и оно попрежнему должно считаться с сильней шим сопротивлением части мира, хаотически поддерживаемым моралистич ным и авторитарным государственным управлением. Во всех своих институтах, этических нормах и политических организациях мир находится в оппозиции к психической структуре, управляемой не моралистически, а сексуальноэконо мически, чья работа происходит не из обязанности, а из объективного интере са, чьи вегетативные источники текут свободно и имеют непосредственный доступ к окружающей среде. Оглавление Психология   www.pseudology.org